Смотри не перепутай, дракон!

Глава 1

Сегодняшний день выдался продуктивным: столько продуктов перед новогодними праздниками я давно не закупала! Тележка была полна нарезок, готовых салатов, фруктов, я – предвкушения корпоратива, а очередь, что змеилась перед кассой, – народу. Да уж… не протолкнуться. Но ничего! Вот возьму штурмом кассу – и сразу в офис! Отмечать с коллегами Новый год!

Так получилось, что сегодня я была самой свободной, а главное – «лошадной». Вот и удостоилась чести добывать мамонта… в смысле, закупать провизию. Так что, загрузив пакеты в багажник старенького внедорожника, поехала на работу. А там меня уже ждали: и почвоведы, и метеорологи, и экологи, и инспекторы службы охраны, и бухгалтеры, и кадровики, и наряженная елка!

Да, корпоративы мы устраивали обычно прямо в офисе, как и положено сотрудникам организаций, не обремененных пристальным бюджетным вниманием. Зато всегда весело и душевно. И даже то, что я после курса антибиотиков дегустировала лишь содовую, настроения не портило, но под монастырь все же подвело.

– Подстава, – внезапно раздался рядом голос Долгова, нашего старшего научного, и он отложил спутниковый телефон, с мольбой в глазах смотря на меня. Я сразу заподозрила что-то неладное, даже чуть не подавилась содовой. – Представляешь, поступил сигнал с одной из фотоловушек о повреждении… Техника новая, дорогая, – продолжил он, подводя меня к нужной мысли, что технику жалко… Меня – тоже, но не так сильно, как камеру. Так что… – Рита, съезди, глянь, что там.

Я даже зубами заскрипела. Последние полгода у меня зубная боль от имени Рита. Марго, Маргоша, Маргуша, да пусть даже Маруся или Гоша, но только не Рита!

Старший научный сделал вид, что не заметил выражения моего лица и как ни в чем не бывало продолжил:

– До лесничего не дозвониться. Он то ли на маршруте, то ли навеселе уже… – «порадовал» меня Долгов и подкупающе добавил: – А в праздники можешь на дежурства не выходить.

Я чуть глаза не закатила от сомнительной поблажки: как будто кто-то собирался показываться в офисе в первую неделю января. Но спорить не стала. Вспомнила, как начальник два года назад помогал мне, вчерашней выпускнице, освоиться на новом месте работы.

Словно почувствовав мою слабину, старший добавил:

– А Санек с тобой за компанию метнется.

Успевшего уже пригубить Сашку эта новость не обрадовала, но отпускать меня одну в лес зимой за подснеж… пардон, камерой совесть не позволила.

Потому новоявленный напарник, бывалый эколог и опытный отец троих погодок (то есть вообще бесстрашный человек!) лишь согласно кивнул, и мы пошли одеваться.

Благо время было только немногим после полудня, и на улице еще не стемнело.

Я вошла в кабинет, где всегда была одежда для «поля», чтобы переодеться: термобелье, куртка и теплые штаны, вязаный шлем, валенки, без которых в лесу никуда. Подхватила дежурные лыжи, запрыгнула в вездеход и тяжело вздохнула. Шутка ли – несколько часов ехать по зимней дороге, а потом – еще на лыжах идти. Если к утру вернемся – считай, повезло.

Не свезло…

Морозный воздух щипал щеки, когда я, оставив машину на обочине, встала на широкие охотничьи лыжи. Они заскользили, мягко проходя через свежий снег и оставляя за собой две широкие полосы. Снег искрился под лучами закатного солнца, играл на ветвях сосен, что стояли безмолвными стражами тишины.

Вокруг была тишина, которую нарушали лишь ветер, что шептался с верхушками деревьев, да шуршание моих теплых болоньевых штанов. Ах да, еще пыхтение недовольного напарника. Но то было профилактическим, чтоб не заскучать.

Мы споро шли по просеке, вдыхая холодный воздух, выпускали облачка пара, которые тут же исчезали.

Сверялась при движении я не столько с навигатором, сколько со столбами ЛЭП, уверенно продвигаясь к цели. Лыжи привычно скользили, ноги были заняты делом, в то время как голова была свободна от мыслей. Но как порой пустой разговор бывает полон эмоций, так и щемящая сердце тоска порой полна неотболевшего расставания.

Игорь… Мужчина, которого я любила. Тот, кто, казалось, не хотел менять во мне ничего, кроме фамилии. Мы поженились полтора года назад, а пять месяцев назад развелись. По банальнейшей причине – не сошлись характерами. Конкретно я и свекровь, которая хотела для своего сына всего самого лучшего. То есть не меня.

Я, по мнению Вениамины Станиславовны, была недостаточна во всем: не утонченно красива, не сказочно богата, не слишком перспективна, но самое главное – не столь почтительна! Ибо почитать свекровь за богиню отказалась.

Да, нрав у меня был прямым, к горным семейным серпантинам не приспособленным. Но тут, увы, ничего не поделаешь. Как говорится, гены пальцем не раздавишь. А достались они мне от отца-военного. Да и у мамы-хирурга характер был тяжелый, все потому что золотой.

Одним словом, пошла я натурой в папу с мамой, а ножками – на биохим. Последнему родители обрадовались, но с трудом. Все же папа видел меня юристом, а мама – врачом. Но тут нашла коса на камень, дурь на упрямство. И я победила. Вышла из этого боя спустя четыре года с красным дипломом. Так что на магистратуру родители лишь махнули рукой: чем бы дитя ни тешилось…

Хотя увеселением назвать летние выездные практики у экологов можно было с натяжкой. Ближе всего к таким стало бы определение… походы. Но не такие, где с гитарой у костра, романтикой звездной ночи. Нет. Другие. Такие, когда тащишь на себе за плечами сорок кило: тушенка, сгущенка, спальник… Топаешь в дождь, снег, жару. И к привалу ты уже настолько злой, что выскочи из кустов медведь – еще неизвестно, кто кого сожрет без соли.

Шесть лет учебы сделали из меня, городской фиалки, девушку бесстрашную, которой дикий зверь нипочем. А вот с одомашненным видом Вениамины подвида Станиславовны я, увы, не справилась.

Хотя мужа любила. И только ради этой любви целый год пыталась найти подход, ужиться, быть хорошей супругой и невесткой, но… Как-то летним днем Игорь сообщил, что нам нужно расстаться. Сын выбрал мать. А я… не стала вступать в бой за мужа.

И получая свидетельство о разводе, я услышала приободряющее от работницы ЗАГСа:

– Не переживай так, твой брак можно даже удачным считать, ведь разошлись полюбовно! Да и времени много не заняло. И вообще, лишь ленивые выходят замуж один раз! Забудь и живи дальше.

Одним словом, оптимистичная тетка мне тогда попалась. Я потом часто ее вспоминала. Но куда чаще Игоря. А еще в душе жила какая-то глупая надежда, что, может быть, случится чудо и… Ведь тот год вместе… было же и хорошее. Много. Это была наша с ним маленькая жизнь, одна на двоих. И эту часть себя, своего прошлого, мне выкидывать и забывать не хотелось.

Наверное, поэтому я до сих пор так и не сменила аватарку в соцсети, где была еще брюнеткой с двадцатью лишними килограммами – лишними по мнению Вениамины Станиславовны. К счастью, после брака я распрощалась не только с этими двадцатью, но и со ста семьюдесятью примерно – если учитывать совместный вес бывшего мужа и его почтенной матушки.

А осенью, в порыве что-то изменить, я вернула своей шевелюре родной светло-золотистый оттенок, вновь став почти пшеничной блондинкой. Вот только рука не поднималась обновить фото.

Да и фамилию на девичью не поменяла, так и была Рита Немирова. Ведь Игорь звал меня Рита… Ритуля…

– Рысюля… – голос Сани вырвал меня из плена воспоминаний.

– А? – непонимающе отозвалась я.

– Кажись, рысь вдалеке скачет, – пояснил напарник.

Я прислушалась. Морозец был хоть и легким, но воздух очистил до кристальной тишины. Так что в этом безмолвии я услышала, как где-то впереди раздался треск ветвей. Едва уловимый, но достаточно отчетливый, чтобы распознать поступь пушистой красавицы. Могу поспорить, что, реши мы двинуться в ту сторону, найдем на снегу отпечатки, которые будут идти не в ровную линию, как у лисы или волка, а виться змейкой.

Но не стоило искать неприятности на стороне, у нас и свои были! Например, сломанная фотоловушка.

К слову, о последней. За мыслями о бывшем и рыси я и не заметила, как мы подъехали к склону. Лучи закатного солнца уже алели на снегу, а сосны отбрасывали густые чернильные тени, которые вот-вот готовы были раствориться во мраке ночи.

Тот был не очень высоким – пара десятков метров. И даже не сильно крутым. По летнему времени спуститься – раз плюнуть. Но то – когда на тебе нет теплой куртки, которая больше напоминает фуфайку, толстых штанов и валенок.

Саня, конечно, как джентльмен, вызвался спуститься сам, но… Он был куда тяжелее, круглее и, чего греха таить, неуклюжее. Так что я лишь махнула рукой и начала осторожно слезать.

Пробираясь по заметенному уступу по пояс в снегу, я невольно подумала, что папа с мамой, может, были в чем-то правы, советуя мне хорошенько подумать, прежде чем отдавать документы на биохим. Сидела бы сейчас в тепле, в белом халатике в ординаторской или на судебном заседании адвокатствовала…

Эти мысли были сродни туманной дымке или?.. Вокруг меня собралась белая марь. Самая что ни на есть настоящая, молочная, вязкая, как кисель!

Я нахмурилась, не понимая, что происходит.

– Саш, ты видишь это?! – крикнула я, сделала шаг назад, и тут нога подвернулась, словно наступила на булыжник, и я, теряя равновесие, взмахнула руками и полетела вниз.

С обрыва!

Какого еще обрыва?! Откуда он тут взялся? Да еще такой отвесный и…

Эти мысли пронеслись в моей голове в то время, как тело летело в пропасть. Ветер ударил в лицо наотмашь, сердце забилось где-то у горла, готовое сбежать из клетки ребер через гортань. Я была уверена, что это конец. Я уже зажмурилась, приготовившись к последнему вдоху в своей жизни, после которого тело размозжит о камни там, внизу.

Но вместо этого ощутила рывок. Меня дернуло вверх. Ткань куртки затрещала, грудь сдавило, воздух выбило из легких так, что вместо крика я лишь открыла рот, как рыба, выброшенная на берег.

И лишь спустя пару секунд смогла понять, что меня схватили мощные пушистые лапы. Я, едва не свернув шею, оглянулась и увидела мех. Много меха. Густого, белого, с черными крапинками.

«Не рысь, а барс», – отстраненно констатировал мозг, пытаясь в этом сумасшествии зацепиться хотя бы за какую-то нормальность. Второй мыслью было: «Я жива! Черт подери! Жива! Хотя, скорее всего, сошла с ума…»

Замечание было здравым, потому как суровая реальность горных вершин, сверкавших в полуденном солнце, не предполагала. Да и замков, самых что ни на есть настоящих, с пиками башен, зубчатыми стенами – тоже.

Но это все было! Как и мое спасение!

Я не могла поверить в него и верила до отчаяния одновременно. А теплое дыхание зверюги и надежная хватка сильных лап лишь придавали уверенности в только что произошедшем.

Барс поднял меня к вершине, и я увидела, как под нами меняется пейзаж. Сердце замирало от восторга, вытеснившего страх. Мы летели над заснеженными горами, кружа, словно птицы. Правда, одна птица и один живой груз. По оному приходились не сильные, но ощутимые удары воздушных потоков, в которых парил мой несун… в смысле, летун.

Вот один из порывов налетел и… Ему удалось то, перед чем спасовали силы земного притяжения, моя невезучесть и обстоятельства – с головы сорвало шапку. Светлые волосы водопадом рассыпались по плечам.

Барс двигался уверенно, его мощные белые крылья ритмично разрезали воздух, даря ощущение безопасности. Я видела, как его шерсть, переливающаяся на солнце, казалась мягкой и шелковистой, словно облака, сквозь которые мы пролетали. Морда кошака, умная и внимательная, излучала спокойствие.

Так что, когда мы заложили круг и начали спускаться по спирали к замку, я решила, что отложу панику на потом. Пока же просто полюбуюсь на величественные шпили, стены с зубцами, цветные витражи стрельчатых окон, бликовавших в ярком горном солнце…

Когда барс наконец опустил меня на балкон замка, я почувствовала твердь под ногами и покачнулась. Взмахнула руками, чтобы не упасть.

И тут же что-то подтолкнуло меня в спину по направлению к дверям. Мол, иди давай, не стой на пороге. Ну, я и толкнула створку, вошла в зал, где было тепло, горел камин, а пол устилал ковер.

Но куда интереснее интерьеров мне был мой спаситель. Так что я обернулась, чтобы лучше его рассмотреть. Его крылья, огромные и белоснежные, бархатистые, со шпорной костью, что поддерживала заднюю кромку перепонки, были просто великолепны.

Руки сами потянулись погладить тонкую кожу, покрытую мелкими волосками, пощупать выступавшие удлиненные кости предплечья и пальцев, поддерживающих и натягивающих тонкую перепонку крыла. Какая же красота! Неповторимая, уникальная…

Я не могла отвести от них взгляд. Да и от всего барса в целом! Его шерсть, белая как снег, манила прикоснуться к ней, чтобы ощутить ее мягкость. Зверь снисходительно изучал меня в ответ.

Вибрисы этого снежного котяры чуть дрогнули, а потом и уши дернулись. Я насторожилась и спустя пару секунд услышала шаги. Развернулась, увидев вошедшего в зал высокого и темноволосого мужчину.

Я невольно задержала на мгновение на нем свой взгляд. Чуть смуглая, явно тронутая беспощадным горным солнцем кожа. Словно созданное из одних мышц и сухожилий поджарое тренированное тело, рельеф которого не могли скрыть кожаная куртка и льняная рубашка, – он был чем-то неуловимо похож на древнего бога из легенд.

Невольно на щеках вспыхнул румянец, и я пожалела, что не в вечернем платье, под стать этому мужчине, а в спецовке. Никогда мне не приходилось стоять лицом к лицу с таким мужчиной – уверенным, властным и совершенным.

Он прошелся по мне достаточно безразличным взглядом, немного нахмурился и посмотрел уже на барса:

– Римур, ты кого принес? Это не та девушка.

Барс тявкнул так, что я подпрыгнула, неосознанно, чуть ближе к мужчине. Теперь нас разделял всего лишь метр, и с такого расстояния я смогла различить цвет глаз – светлые, словно жидкое серебро. Никогда не видела такого оттенка!

Не знаю, что ему ответил барс, но теперь незнакомец вновь посмотрел на меня. Прежнего восхищения его внешним видом не осталось – только злость и раздражение из-за того, что со мной даже не удосужились поздороваться. Словно пытаясь уличить его в отсутствии манер, я протянула:

– Добрый день.

– Сейчас утро, – безэмоционально поправил он и вновь осмотрел меня, как какую-то вещь. Ну что за невыносимый тип?! Но у него оказался удивительно бархатистый голос, который я в другой бы ситуации слушала и слушала, но не сегодня… – Как вас зовут?

Отвечать этому хаму не хотелось, но, увы, я была вежливой, так что решила ответить и… замерла. Отчего-то язык не поворачивался назвать себя Ритой. И губы невольно шевельнулись:

– Марго.

Брюнет нахмурился и уточнил:

– А из какого вы рода?

Теперь озадачилась уже я. Род? Это он про маму с папой, что ли?

– Стародуб, – не понимая, зачем незнакомцу это знать, ответила я.

И тут этот брюнетистый замкообитатель повернулся к моему крылатому спасителю и выдохнул:

– Ты перепутал.

Сказал – как плетью хлестнул. И барс это почувствовал, уже менее уверенно мяукнув. А мне вдруг так стало жаль того, кто не дал мне разбиться, что я невольно шагнула вбок, закрывая собой котика. Не позволю обижать малыша!

И плевать, что я в полный рост этому малышу ниже холки!