Смотрите, Джейн забивает!

ГЛАВА 8 Бумер: удар рукой

Люк одернул манжеты на запястьях, затем застегнул запонки из оникса. Этим утром на тренировке он услышал, что вечером на банкете Джейн будет вместе с Дарби. Ему стало любопытно посмотреть, что же она наденет. Несомненно, что-нибудь черное.

Он не разговаривал с ней после матча с «Ванкувером». Две последние игры проводил второй голкипер, давая Люку столь необходимую тому передышку, поэтому у него не было шанса поговорить с Джейн. Не то чтобы у него было что-то, что он хотел сказать ей. Но ему нравилось разговаривать с этой занудой-репортером, нравилось слегка подначивать ее и наблюдать за реакцией. Чтобы увидеть, засмеется Джейн, или зеленые глаза сузятся, а губы сожмутся. Или, может, он вызовет румянец на ее щеках.

Пристегивая темно-серые подтяжки к поясу брюк с защипами, Люк размышлял, не свидание ли сегодня у Джейн с Дарби. Да нет, он так не думал. По крайней мере, ему не нравилось так думать. Джейн была вспыльчивой и острой на язык, и зацикленные всезнайки ей совсем не подходили. Особенно этот зацикленный всезнайка. Не секрет, что Дарби возражал против покупки Мартинò «Чинуками», и что эти двое терпели друг друга только потому, что должны были. Насколько Люк понимал, Дарби Хоуг был бесхребетным, тогда как у Джейн имелся характер. Люк подозревал, что именно это ему нравилось в ней. Она не бежала от неприятностей. Она встречала их с высоко поднятой головой. Всеми своими ста пятьюдесятью двумя сантиметрами.

Взяв черный галстук-бабочку, Люк подошел к зеркальным дверцам шкафа, аккуратно положил ленту под воротничок и продел один конец в другой. Неудовлетворенный длиной концов с каждой стороны, развязал галстук и начал сначала. Понадобились три попытки, прежде чем бабочка была завязана идеально. Обычно Люк не утруждался надеванием смокинга и посещением банкетов – особенно в честь своих коллег-голкиперов – но в сегодняшнем вечере не было ничего обычного. Сегодня его маленькая сестренка собиралась на танцы в школу с парнем, у которого был проколот нос.

Люк взял свои часы с прикроватной тумбочки и застегнул их на запястье, направляясь в комнату Мари. Он не собирался уходить, пока ее парень не явится за ней. Люк знал, что творится в мозгах у подростков, и планировал пообщаться с этим Заком и дать ему понять, что когда Мари вернется, ее старший брат будет дома. Он должен быть здесь, чтобы чуть сильнее, чем нужно пожать Заку руку, наградить его не-путайся-с-моей-сестрой взглядом и вселить в парня страх. Люк Мартинò, возможно, не был хорошим братом, на самом деле, он даже рядом не стоял с хорошим, но пока Мари с ним, он будет защищать ее.

Все разговоры о школе-интернате Люк решил отложить до какого-нибудь подходящего момента после танцев. Сестренка так радовалась, выбирая платье и туфли, что он просто не мог сейчас говорить с ней об этом.

Постучав в дверь, Люк, когда Мари промямлила что-то в ответ, вошел в комнату. Он ожидал увидеть сестру в черном бархатном платье с квадратным вырезом, пышными рукавами и маленькими вышитыми розами. Вчера она показала ему свой наряд, и Люк подумал, что платье на самом деле очень милое для девочки ее возраста. Вместо того чтобы одеваться, Мари лежала на кровати в пижаме. Ее волосы были забраны в конский хвост. И она плакала.

- Почему ты не собираешься? Твой парень будет здесь через несколько минут.

- Нет, не будет. Он позвонил вчера вечером и все отменил.

- Он заболел?

- Он сказал, что забыл, что должен кое-что сделать с семьей и не может пойти со мной. Но это вранье. У него теперь есть подружка, и он идет с ней.

Что-то белое и горячее вспыхнуло у Люка в глазах. Что-то, от чего он стиснул зубы и сжал кулаки. Никто не имеет права продинамить его сестру и заставить ее плакать.

- Он не может так поступать, - Люк прошел дальше в комнату и посмотрел на Мари. – Где он живет? Я поговорю с ним. Я заставлю его пойти с тобой.

- Нет, - Мари, задохнувшись от обиды, села на край кровати. Глаза девочки были огромными, когда она подняла их на Люка. – Это так стыдно!

- Хорошо, я не буду заставлять его взять тебя на танцы. – Сестренка была права. Если ее навяжут парню, она окажется в неловком положении. – Я просто пойду туда и надеру ему задницу.

Темные брови Мари взлетели до волос.

- Он несовершеннолетний.

- Дельное замечание. Ну, хорошо, я надеру задницу его отцу. Тот, кто учит сына обманывать девочек, заслуживает хорошего пинка под зад просто из принципа, - Люк говорил серьезно, но по какой-то причине это вызвало улыбку у Мари.

- Ты бы надрал задницу мистеру Андерсону из-за меня?

- Я имел в виду попу. Не задницу. Конечно, я бы сделал это. - Люк сел рядом с сестрой. – И если бы я не смог справиться с этим делом, я знаю несколько хоккеистов, которые бы показали ему, где раки зимуют.

- Это точно.

Люк взял сестру за руку и посмотрел на ее короткие ногти.

- Почему ты не сказала мне, что он позвонил и все отменил?

Мари отвернулась:

- Я не думала, что это действительно волнует тебя.

Свободной рукой Люк повернул голову девочки к себе:

- Как ты можешь говорить такое? Конечно, волнует. Ты же моя сестра.

- Я просто не думала, что тебя заботит такая мелочь, как танцы, - Мари пожала плечами.

- Ну, ты, наверно, права. Я не особо волнуюсь о танцах и плясках. Я никогда не ходил на дискотеки в своей школе, потому что… - он остановился и подтолкнул ее руку локтем. – Из меня никудышный танцор. Но меня волнуешь ты. - Уголок ее рта опустился, как будто она не верила ему. - Ты моя сестра, - снова сказал Люк, как будто здесь нечего было объяснять. – Я говорил тебе, что всегда буду защищать тебя.

- Знаю, - она смотрела на свои колени. – Но защищать и заботиться – разные вещи.

- Для меня нет, Мари. Я не защищаю людей, о которых не забочусь.

Мари выдернула руку из ладони брата, встала и прошла через комнату к столику с кучей браслетов, плюшевых мишек и четырьмя засохшими розами наверху. Люк знал, что белые розы были с гроба ее матери. И не понимал, почему девочка взяла их или почему хранила до сих пор, особенно когда они заставляли ее плакать.

- Я знаю, что ты хочешь отослать меня, - сказала Мари, повернувшись к нему спиной.

Черт! Люк не знал, как Мари это обнаружила, но полагал, что это не важно.

- Я думаю, что ты могла бы быть счастливей, если бы жила с девочками своего возраста, а не со мной.

- Не ври, Люк. Ты хочешь избавиться от меня.

В самом деле? Было ли желание избавиться от нее, чтобы он мог вернуться к своей жизни, основной причиной для поисков школы-интерната? Может быть, это оказалось немного ближе к правде, чем ему хотелось признавать. От чувства вины, которое Люк больше не мог игнорировать, у него по шее пробежали мурашки, когда он встал и подошел к сестре.

- Не буду врать тебе, - он положил руку на ее плечо и повернул лицом к себе. – Правда в том, что я не знаю, что делать с тобой. Я ничего не знаю о девочках-подростках, но знаю, что ты несчастна. И хочу исправить это, но не знаю как.

- Я несчастна, потому что моя мама умерла, - тихо сказала Мари. – И никто, и ничто не сможет исправить это.

- Знаю.

- И я никому не нужна.

- Эй, - Люк сжал ее плечо. – Ты нужна мне, и я знаю, что ты нужна тете Дженни.

Вообще-то Дженни хотела, чтобы Мари приезжала «только на лето», но девочке не нужно было этого знать.

- На самом деле, она угрожала обратиться в суд по семейным делам, чтобы потребовать опеку. Я думаю, она представила вас обеих в одинаковых халатах.

Мари сморщила носик:

- Как получилось, что я никогда не слышала об этом?

- В то время у тебя было достаточно других проблем, - уклонился от ответа Люк. – У меня больше денег, чем у тети Дженни, и если бы дело дошло до суда, она бы проиграла.

Мари нахмурилась:

- Дженни на пенсии и живет в деревне.

- Да, но давай найдем в этом и что-то хорошее: она бы готовила тебе свой особый сливовый пудинг каждый вечер.

- Фу!

Люк улыбнулся и отогнул манжету рукава, чтобы посмотреть на часы. Банкет вот-вот начнется.

- Мне надо идти, - сказал Люк, но не мог заставить себя оставить Мари одну. – Почему бы тебе не надеть свое новое платье и не пойти со мной?

- Куда?

- На банкет в «Спейс-Нидл»

- К старикам?

- Ну, не совсем к старикам. Будет весело.

- Разве тебе не нужно уже идти?

- Я подожду тебя.

- Ну, я не знаю, - сестра пожала плечами.

- Пойдем. Там будет пресса, и, может быть, в газете появится твоя фотография, такая красивая, что старина Зак сам себе надерет задницу.

- Ты имел в виду попу? - засмеялась Мари.

- Точно. Попу, - он подтолкнул сестру к шкафу. – Шевели своей попой, - сказал Люк, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Потом взял смокинг и направился в гостиную, чтобы там подождать Мари. Застегивая пиджак, Люк надеялся, что сестренка в самом деле пошевелит своим хвостовым оперением, но, как и всем женщинам, которых он знал, ей требовалось время, чтобы подготовиться.

Люк стоял перед восьмифутовыми окнами и смотрел на город. Дождь прекратился, но капли все еще висели на стекле, делая расплывчатым блистающий вид ночного Сиэтла: возвышающиеся небоскребы и бухта Эллиота внизу. Люк купил эту квартиру только из-за вида: а если пройти через кухню или через спальню на другую сторону, окажешься на балконе, откуда открывалась панорама «Спейс-Нидл» и северной части Сиэтла.

Вид из множества окон был впечатляющим, но Люку пришлось признать, что он не воспринимает это место как свой дом. Возможно, из-за современной архитектуры или, может быть, из-за того, что он никогда прежде не жил на верхнем этаже и поэтому чувствовал себя как в отеле. Если бы он открыл окна или вышел на балкон, звуки машин и автобусов добрались бы до девятнадцатого этажа и тоже напомнили бы ему об отеле. Хоть ему и начинал нравиться Сиэтл и все, что город мог предложить, иногда у Люка возникало неясное беспокойство, желание поехать домой.

Когда Мари, наконец, появилась из своей спальни, на ней было маленькое ожерелье из горного хрусталя и подходящий к нему ободок, убравший локоны с ее лица. Волосы оказались очень красивыми, но платье… платье смотрелось на ней ужасно. Примерно на два размера меньше. Черный бархат слишком сильно обтягивал ее грудь и спину, а узкие рукава врезались в кожу. Хотя обычно Мари носила огромные футболки и свитера, Люк знал, что она не была толстой. И все же в этом платье казалась жиртрестом.

- Как я выгляжу? - спросила сестра, поворачиваясь кругом.

Шов на задней части платья съехал по спине влево.

- Ты просто красавица.

Выше плеч она выглядела отлично. Ее серебристые тени казались немного странными, хотя их блеск напоминал тот тип глиттера, который Люк использовал в начальной школе.

- Какого размера это платье? – спросил он и по взгляду, которым сестра наградила его, тут же понял свою ошибку. Ведь знал же, что лучше не спрашивать женщину о размере ее нарядов. Но Мари не была женщиной. Она была девочкой. И она была его сестрой.

- А что?

- Ты всегда носишь большие футболки и брюки, и я не знаю, какой у тебя размер, - сымпровизировал он, помогая ей надеть шерстяной пиджак.

- А-а, сороковой. Можешь поверить, что мне подошел сороковой размер?

- Нет. Сороковой - это даже не размер. И если у тебя сороковой, тебе надо потолстеть, может быть, съесть немного картофельного пюре с подливкой. Запивая его какими-нибудь взбитыми сливками.

Мари засмеялась, но Люк не шутил.

Поездка до «Спейс-Нидл» была короткой, но к тому времени, как Люк заглушил двигатель своего «Лэнд Крузера», они опаздывали уже на целый час. Уровень «Скайлайн» в «Нидл» находился на отметке ста футов внутри здания. В «Скайлайне» был панорамный обзор города на триста шестьдесят градусов. Люк с Мари прибыли как раз к началу основного торжества. Когда они вышли из лифта, их ударило волной разнообразного шума: гул сотен голосов, звон очищаемых тарелок и звуки, издаваемые группой из трех человек, настраивающих инструменты. Море черных смокингов и ярких платьев, которые смешались в беспорядке в приглушенном свете помещения. Люк бывал здесь прежде. Не в этом месте, не по этому поводу, но на сотне или около того подобных банкетов, которые он посетил за время своей карьеры в НХЛ.

Вешая пиджак Мари, Люк заметил Саттера, Фиша и Гризелла и представил сестру своим товарищам по команде. Те начали расспрашивать Мари про школу, но чем больше говорили с ней, тем больше девочка пряталась за спину брата, пока не спряталась за него почти совсем. Люк не знал, была она испугана или смущена.

- Ты видел Шарки? – спросил Фиш.

- Джейн? Нет, я не видел ее. А что? - Тот поднял свое пиво и пожал плечами. - Где она?

Фиш оторвал палец от стакана и указал на женщину, стоящую спиной к Люку в нескольких футах от него. У нее были короткие локоны. Вырез на платье без бретелек, глубокого красного цвета, спускался до поясницы, а между лопатками свисала тонкая золотая цепочка, переливаясь в свете ламп и отбрасывая золотые блики на белую кожу. Платье свободно спускалось по бедрам незнакомки и доходило ей до икр. На ногах у нее были блестящие красные туфли с восьмисантиметровыми шпильками. Она разговаривала с двумя другими женщинами. В одной Люк узнал жену Хью Майнера, Мей. В последний раз они виделись в сентябре, когда та была на девятом месяце беременности. Другая женщина показалась ему смутно знакомой, и он подумал, не мог ли видеть ее в «Плэйбое». Ни одна из женщин не походила на Джейн.

- Кто та женщина в черном? – спросил Люк, указывая на девушку с обложки.

- Жена Ковальски.

Люк повернулся к товарищам по команде. Теперь он знал, почему она казалась знакомой. Их с Джоном фотография висела на стене в офисе тренера Найстрома.

- Ковальски здесь?

Джон Ковальски был легендой хоккея и являлся капитаном «Чинуков» до самого завершения карьеры. Ковальски не только подавлял своими размерами, но после его щелчка с дальней дистанции шайба летела со скоростью сто миль в час. На планете не было голкипера, который хотел бы встретиться со Стеной один на один.

Люк оглядывал зал, пока не увидел Хью и Джона, стоящих с группой менеджеров. Они все над чем-то смеялись, и Люк снова обратил внимание на женщину в красном. Он пробежал взглядом по ее гладкой спине и шее до темных локонов на голове. Фиш ошибся. Джейн носила черное или серое, и у нее были волосы до плеч.

Люк потянулся к верхней пуговице своего пиджака, когда Дарби Хоуг подошел к женщине в красном и сказал что-то ей на ухо. Она повернулась в профиль, и рука Счастливчика застыла. Ангел скорби и печали сегодня не надел черное. И она постригла волосы.

- Я хочу тебя познакомить еще кое с кем, - сказал Люк Мари. Они начали пробираться через толпу гостей, но их остановила Бека Браммет, которая была королевой красоты ростом сто семьдесят восемь сантиметров и иногда подружкой Люка. Он встретил ее на благотворительном вечере прошлым летом и за несколько часов узнал о ней три вещи: ей нравилось белое вино, мужчины с деньгами, и она была натуральной блондинкой. Он не видел ее с тех пор, как Мари стала жить с ним.

Люк быстро познакомил Беку с сестрой и снова повернулся к Джейн. Та смеялась над какими-то словами Дарби, и Люк не мог себе представить, что маленький проныра в состоянии сказать что-нибудь хоть отдаленно напоминающее смешное.

- Я давно тебя не видела, - сказала Бека, привлекая внимание Люка. Она выглядела так же эффектно, как и обычно, в шелковом платье, которое обнажало ложбинку между ее грудями. В жизни Счастливчика было много таких вот Бек. Красивых женщин, которые хотели быть с ним, потому что он был Люком Мартино́ – знаменитым вратарем. Некоторые из них стали подружками, другие нет. Но он стоял рядом со своей сестрой, одетой в платье не по размеру, пытающейся спрятаться за его спиной, и не хотел, чтобы она открыла для себя эту часть его жизни.

- Я много времени провожу в дороге. – Люк положил руку на спину Мари. – Рад был увидеть тебя, - сказал он и пошел дальше, оставив Беку с тоской смотреть ему вслед. Он побыстрее утащил сестру, прежде чем та смогла понять истинную природу их отношений с Бекой. Ему не хотелось, чтобы Мари хоть на одну секунду решила, что случайный секс – хорошая вещь. Он хотел, чтобы она знала, что достойна лучшего. И да, он понимал, что это делает из него ханжу, но ему было наплевать.

- Джейн, - сказал он, подходя к женщине в красном. Та посмотрела через плечо, и мягкий завиток упал ей на глаз. Она отбросила его назад и улыбнулась. Короткие волосы делали Джейн юной и такой чертовски привлекательной. Люк не смог удержаться от ответной улыбки. Новая стрижка заставляла глаза Джейн выглядеть больше, и она нанесла макияж, который сделал ее взгляд соблазнительным, сексуальным, а губы были накрашены темно-красной помадой, его любимой. Температура в комнате, казалось, увеличилась на несколько градусов, и Люк расстегнул пиджак.

- Привет, Люк, - ее голос тоже был соблазнительным.

- Мартино́, - сказал Дарби.

- Хоуг. - Держа руку на спине Мари, Люк заставил сестру стоять на месте. – Это моя пара, Мари, - произнес он. Взгляд Джейн ясно сказал ему, что она подумала о том, что его следует арестовать. – Мари – моя сестра.

- А-а, тогда беру обратно свои мысли о тебе, - Джейн протянула руку и улыбнулась Мари. – Мне нравится твое платье. Черный – мой любимый цвет.

Люк решил, что это сильное преуменьшение.

- Вы уже встречались с Мей Майнер и Джорджиной Ковальски? – спросила Джейн и пододвинулась, чтобы Мари и Люк смогли оказаться в их группе.

Люк повернулся к жене Хью, маленькой блондинке с большими карими глазами и очень легким макияжем. Она была одной из этих «естественных» девушек. Как Джейн. За исключением сегодняшнего вечера. Сегодня Джейн накрасила губы. Он пожал руки обеим женщинам, затем сказал:

- Я встречался с Мей в прошлом сентябре.

- Тогда я была на девятом месяце беременности, - миссис Майнер покопалась в своей черной сумочке и вытащила фото. – Это Натан.

Джорджина протянула ему свой снимок:

- Это Лекси, когда ей было десять, а это ее младшая сестра Оливия.

Люка не особо интересовали фотографии детей - серьезно – но он удивлялся, почему родители всегда считают, что он хочет посмотреть на них.

- Милые детки, - он изучил картинки, затем вернул фотографии женщинам.

Все снова начали обсуждать выступления, которые он пропустил, опоздав, и у Люка появилась возможность изучить платье Джейн. Спереди было глубокое декольте, открывающее ее маленькую грудь, и Люк мог поспорить, что если бы она слегка пожала плечами, он смог бы увидеть еще больше. В комнате было жарко, и все же ее соски натянули ткань платья, как будто Джейн сильно замерзла.

- Люк, - сказала Мари, отвлекая его от созерцания платья. Он взглянул на сестру через плечо. - Ты знаешь, где здесь туалет?

- Я знаю, - ответила за него Джейн. – Пойдем, я провожу тебя. - В своих туфлях с огромными каблуками Джейн была примерно одного роста с Мари. – По пути ты можешь рассказать мне все грязные секреты брата, - добавила она, когда они уходили.

Люк решил, что находится в полной безопасности, поскольку Мари не знала ни одного его секрета. Грязного или какого-то другого. Девушек вскоре поглотила толпа народа, и когда Люк повернулся обратно, Мей и Джорджина извинились и оставили его наедине с Дарби.

Хоуг заговорил первым:

- Я заметил, как ты смотришь на Джейн. Она не в твоем вкусе.

- А что же у меня за вкусы? - Люк отодвинул полу смокинга и засунул руку в карман.

- Хоккейные фанатки.

Люк никогда не общался с хоккейными фанатками, и он вообще больше не был уверен, кто в его вкусе. Не тогда, когда смотрел на Джейн Олкотт и спрашивал себя, что бы она делала, если бы он затащил ее в прачечную и поцелуями стер с губ красную помаду. Если бы пробежал пальцами по позвоночнику, скользнул рукой вперед и обхватил ее маленькую грудь. Конечно, он никогда не смог бы сделать это. Не с Джейн.

- А тебе-то что?

- Мы с Джейн друзья.

- Разве не ты позвонил мне и попросил уговорить ее снова вернуться на работу?

- Это был всего лишь бизнес. Если ты спутаешься с ней, она может потерять работу. Навсегда. Я сильно разозлюсь, если ты сделаешь что-то, что причинит ей боль.

- Ты мне угрожаешь? – Люк посмотрел сверху вниз на бледное лицо Дарби и почти почувствовал уважение к этому парню.

- Да.

Счастливчик улыбнулся. Может быть, Дарби и не был бесхребетным чудилой, которым он его всегда считал. Зазвучали первые аккорды музыки, и Люк отошел. Звуки какого-то подобия джазового дерьма, действующего ему на нервы, наполнили помещение, и он направился к главному гвоздю вечера - Хью Майнеру. Джон Ковальски присоединился к ним, и мужчины заговорили о хоккее, обсуждая шансы «Чинуков» на победу в Кубке в этом году.

- Если в команде никто не заболеет, - предсказал Хью, - у нас есть отличная возможность выиграть Кубок.

- И если снайпер сумеет обойтись без травм, - добавил Стена.

Они заговорили о том, чем занимались после завершения карьеры. Хью вытащил бумажник из заднего кармана брюк и открыл его:

- Это Натан.

Люк не стал утруждаться, сообщая ему, что уже видел эту фотографию.