Снежная Королева для Бигбосса [СИ]

Глава 22. Инициативная подруга

Мне было непонятно, с какой стати вообще нам поступать вот так? Что-то делать, минуя непосредственное руководство, меня нисколько не смущало. Но как это обосновать перед начальством выше?

Илона сказала, что можно подать это не как часть рабочего процесса, а как личную инициативу, предложение по улучшению и вот всё вот это. Только надо грамотно подготовить, красиво оформить, а если нашего замечательного начальника Михаила Фёдоровича заинтересует, то выступить перед ним. И есть шанс, что под это всё тебе дадут свои полномочия и команду, и ты уже не будешь плясать под дудку Женька, а начнёшь развивать свой проект.

Звучало красиво, но что такого мы могли предложить, помимо того, что уже существовало? Мы же не маркетологи здесь, мы финансисты. Оперируем своими доступными финансовыми инструментами. Надо бы мозговой штурм организовать, собрать команду… Илона сказала, что ни в комем случае, как раз наоборот, надо сделать всё тихо, чтобы Евгений ничего не заметил.

И вот, как итог этой заговорщической авантюры, помимо основной работы я теперь занимаюсь вместе с Илоной этим тайным проектом.

Причём идея у меня действительно нашлась, я рассказала её Илоне, и она сразу обрадовалась, сообщив, что это как раз то, что нам надо! Мы созванивались, использовали любое свободное время. На работе только вместе не задерживались, чтобы не вызывать подозрений. Я много доделывала дома, уставала и валилась с ног.

Андрей звонил мне, но у меня не было сил на разговор. Я слышала в его голосе обеспокоенность, и мне это льстило. Но я попала в поток и меня несло. Приходили новые идеи, одна смелее другой, и, решив, что это всё равно не часть работы — где надо не рисковать, тщательно взвешивать, а альтернативный взгляд, идея, которую можно рассмотреть, обдумать, прощупать, я, конечно, разошлась и написала целый толстенный труд. Илона сообщила, что она повешается, пока всё это прочитает, но она прочитает. А потом подумает, как действовать дальше.

Я считала, что у нас в запасе ещё как минимум неделя. До новогодней суеты, правда, уже рукой подать, декабрь — вот он уже, не за горами… Тем не менее, я, хоть и была более-менее готова, не нацеливалась на конец следующей недели. Илона же, округлив глаза, сообщила, что сейчас как раз Михаил Фёдорович и будет строить планы на следующий год и промедление смерти подобно. Она про смерть нашей карьеры, разумеется. Мы договорились подать инициативу в понедельник. Я уехала домой на выходные.

Ещё в субботу вечером поняла, что у моей Олеси растёт температура. В воскресенье осознала, что, кажется, всё серьёзно. Решила, что надо идти в больницу.

Утром в понедельник позвонила на работу, объяснила ситуацию и заверила, что если нужно, возьму все соответствующие справки. Нет, больничный мне, скоре всего, не нужен, или, чёрт возьми, нужен? Оставлять больного ребёнка на бабушку, когда я здесь? Сказала пока про один день, в итоге задержалась ещё и на вторник и на работе появилась только в среду. Илона звонила мне в понедельник, злилась и шипела в трубку, что это наш шанс, и если я не приеду, она сама всё подаст. Разумеется, от нас обеих.

В среду мы встретились, Илона сообщила мне, что разговаривала с замом Михаила Фёдоровича, что отдала наш проект на рассмотрение и теперь будет держать руку на пульсе. Я даже обрадовалась, что она такая молодец. Всё-таки она давно здесь работает и смогла подсуетиться. Вдруг что-то и выйдет из этого хорошее…

На следующие выходные я сама слегла. В понедельник притащилась на работу еле живая, зажимая мокрым платком нос, из которого, не переставая, текло. Вид у меня был ужасный, таблетки мои простудные симптомы почти не снимали. И в этот же понедельник я узнала, что Илона будет выступать с докладом перед Михаилом Фёдоровичем. Меня на эту планёрку даже не позвали…