Снежная крепость

Но «БМВ» и не думал останавливаться или хотя бы затормозить. Летел вперед точно стрела. Паоло мчался вслед за ним, но понимал, что шансов у него немного: эта спортивная модель «БМВ» мощнее его собственной машины и рано или поздно Рафаэлла окончательно оторвется. И тогда ее поминай как звали. Когда еще он получит шанс увидеться с ней?

Он все больше ощущал себя участником «Формулы-1», гоняющимся за недостижимым призом. Серебряный кубок доставался другим, а он лишь выделывал бесполезный номер на трассе. Ему не суждено было стать победителем в этом заезде.

Нет, я не догоню ее! – в отчаянии понял он. И в этот миг идущий впереди «БМВ» внезапно затормозил. Паоло уже не успел ничего сделать. Секунда – и он врезался в нее, смяв весь задний бампер и багажник. Его собственный капот превратился в гуду искореженного металла. В голове загудело.

Шатаясь, Паоло выбрался из машины. Первое, что он увидел, была бледная, с искаженным лицом Рафаэлла, прижимавшая к себе маленькую девочку. Девочка была напугана и тряслась от страха.

– Ты! – выкрикнула она. – Это ты за мной гнался!

Паоло молчал, не в силах вымолвить ни слова.

– Ты чуть не убил меня! И ее! – Она сильнее прижала к себе девочку, и та не выдержала и расплакалась. – Она едва не попала мне под колеса, я лишь в самый последний миг успела притормозить. Ты сошел с ума или что?!

Горячий колючий комок унижения и бессилия застрял у Паоло в горле.

– Ты просто какой-то маньяк! Что тебе от меня нужно?!

– Я… – Паоло неожиданно обрел голос. – Я люблю тебя, Рафаэлла. Я пытался найти тебя во всем Милане, но… – Он шагнул к ней, и она невольно отшатнулась. – Это был мой единственный шанс встретиться с тобой лицом к лицу, – добавил он с горечью.

– Ты считаешь, что я хочу этого? – изумилась она. – Я ехала из церкви, спешила к себе домой, чтобы… – Она не докончила фразы, махнула рукой. – Разве тебе понять это? Ты только и можешь, что гнаться за женщиной на автомобиле с сумасшедшей скоростью, а потом разбивать и ее автомобиль, и свой!

Паоло побледнел.

– Вспомни, как ты мчалась по склонам в Кортина д’Ампеццо.

– Ты будешь рассказывать мне об этом!

Лицо Рафаэллы пылало, она была в бешенстве – и при этом невыразимо прекрасна. Как на картине. У Паоло захватило дух. Та, которую он страстно желал и каждую ночь призывал к себе, стояла перед ним, живая, из плоти и крови. А глаза ее метали молнии.

– Рафаэлла… мне нужен только номер твоего телефона.

– Никогда! – зло выкрикнула она. – Я не даю свой телефон маньякам!

– Что произошло? Почему вы устроили гонки на городской дороге? – Перед ними вырос дюжий полицейский. На его бедре висел револьвер устрашающих размеров. Полицейский был весь увешан рациями, которые непрерывно хрипели и неразборчиво передавали чью-то приглушенную речь, чьи-то команды. – Кто хозяин этой машины? – Он ткнул пальцем в сторону «альфа-ромео». – Вы?

Глаза полицейского пронзительно смотрели на Паоло, и тот вдруг вновь почувствовал себя так, словно он на допросе у комиссара Мадзини. Голова у него закружилась. Похоже, он не отделается легко на этот раз.

Рафаэлла молча смотрела на него, ее глаза по-прежнему сверкали.

– Опять вы? – раздался знакомый голос. Слишком хорошо знакомый. Из-за полицейского автомобиля к ним шагнул Франко Мадзини. Он был в ярости. – Ну что ж, голубчик, я предупреждал вас! Миланская тюрьма плачет по вас, теперь вам не удастся уйти ни от нее, ни от своей злосчастной судьбы! – Он повернулся к дорожному полицейскому и властно приказал: – Арестуйте этого человека!

Наступила мертвая тишина.

– Не трогайте его, – неожиданно проговорила Рафаэлла.

– Что? – Мадзини опешил.

– Прошу вас, не трогайте его, – повторила она.

Мадзини уставился на нее. Потом его губы искривила недоверчивая ухмылка.

– Вы говорите это серьезно, Рафаэлла? Ведь этот человек…

– Он лишь врезался в мой автомобиль! Но он не террорист!

Франко Мадзини стоял напротив нее, засунув руки в карманы брюк, раскачиваясь на носках и щуря глаза.

– Вы испытываете к нему симпатию, да? Так называемый стокгольмский синдром – симпатию жертвы к своему палачу?

Глаза Рафаэллы внезапно потемнели. Она сжала кулаки.

– Имейте в виду, комиссар: я ехала из церкви, где говорила с Богом, виделась с прекрасным. А вы… – Ее губы дрожали.

– Я лишь пытаюсь защитить вас, Рафаэлла. От того, кого вы совершенно правильно назвали маньяком. Но раз вы этого не хотите… – Комиссар посмотрел на нее так же холодно, как она за несколько секунд – на него. – Тогда я умываю руки. – Он повернулся к дорожным полицейским, которые напряженно уставились на него, и с сарказмом кивнул на Рафаэллу и Паоло. – Оставьте их. Они сами разберутся.

Полицейские машины, взвизгнув шинами, унеслись прочь. Паоло и Рафаэлла остались одни на фоне искореженных машин.

– Рафаэлла… – выдохнул Паоло.

– Ненавижу, – прошептала она. Она посмотрела на Паоло – в глазах ее стояли слезы. – Ненавижу!

Паоло запоздало понял, что эти слова относятся к нему. Сердце совершило болезненный рывок, он до крови закусил губу.

– Оставьте меня. – Она взмахнула рукой. – Оставьте меня в покое! Пусть наши страховые компании сами разбираются между собой! А вы, – она скользнула взглядом по нему, – больше не попадайтесь на моем пути! – В ее глазах было столько злости, что все слова, которые собирался произнести Паоло, застыли у него на губах.

Она быстро пошла прочь от него, придерживая на боку сумку и громко стуча каблуками по асфальту.

– Рафаэлла! – крикнул Паоло. – Но как же я свяжусь с вашей страховой компанией? У меня ведь нет даже вашего номера телефона!

– И вы никогда не узнаете его. Слышите, никогда! – не оборачиваясь, бросила через плечо она.

Паоло остался стоять словно громом пораженный. Внутри у него все похолодело от горького разочарования.

Добравшись наконец до своей квартиры, Рафаэлла бросила сумку с фотоаппаратом на диван и прошла в ванную. Она включила горячий душ и долго мылась, точно пытаясь смыть с себя страшное напряжение. Но когда она вышла из душа, то никакого облегчения не почувствовала. Тысячи мыслей по-прежнему проносились в ее мозгу, как пузырьки в кипящей воде. Она чувствовала, что находится в состоянии какого-то болезненного возбуждения, схожего с лихорадкой.

И все это из-за него! Из-за Паоло. Рафаэлла тяжело опустилась на диван, полы махрового халата разметались. Машинальным движением она поправила длинные пряди влажных волос, спадавшие на лоб, рука ее чуть подрагивала от волнения. Такого с ней давно не было. Наверное, со смерти отца…

Пальцы ее сжались. Почему она так взволнована? Что за странное чувство захлестнуло ее, заставляя лихорадочно биться сердце? Почему из-за этого чувства перехватывает дыхание? Неужели Паоло так много значит для нее? Но почему?! Разве она влюбилась в него?

Нет, конечно, пронеслось у нее в голове. Но если это не любовь, то что же?

Вопрос, не высказанный вслух, повис в наэлектризованной тишине. Рафаэлла закрыла глаза. Нервы не выдерживали такого напряжения, она никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.

Когда она неслась с горы, рассекая телом воздух, даже падая и больно ударяясь, то и тогда не было так страшно. А теперь ей надо было побороть саму себя, и она не могла. Потому что внутри нее росло какое-то новое, неизведанное чувство и оно властно подчиняло себе все остальные. Если это не любовь…

Нет, я не могла полюбить его… просто не могла! Это невозможно. Что я себе напридумывала?

Она с трудом поднялась, подошла к сумке. Надо было заняться фотографиями. Ведь лекция уже на носу, а она пока даже не разбирала то, что успела сделать в церкви Святого Эусторджо.

Взяв аппарат, Рафаэлла подошла к компьютеру, и через несколько секунд экран заполнили пронзительно прекрасные, изображения – фрески Витторио Фоппа.

Она пристально смотрела на них. Все они были замечательные, несравненные. Но все равно надо было выбирать. Оставить только самое лучшее. А остальное отправить в корзину.

Рафаэлла принялась за дело. В конце концов, ей уже двадцать два года, она почти профессиональный искусствовед, вот уже четыре года учится на соответствующем факультете Миланского университета. Это как раз и есть ее работа.

Почувствовав, что в горле пересохло, Рафаэлла заварила кофе и с чашкой вернулась к компьютеру. Придирчиво вглядываясь в экран, снова просмотрела все фотографии и начала отбирать. Десять самых лучших. Потом – пять. Потом – три. И напоследок выбираем из трех – одну. Эта и есть самая лучшая.

Чашка давно опустела, а она все продолжала работать. Наконец дело было сделано. Рафаэлла внимательно просмотрела оставшиеся фотографии и удовлетворенно вздохнула. Завтрашняя лекция была обречена на успех. Она постаралась на совесть.

Телефон на маленьком столике красного дерева с инкрустацией мелодично зазвонил. Может быть, это профессор Бальделли? Интересуется, выполнила ли я его поручение? – подумала Рафаэлла и с улыбкой взяла трубку.

– Рафаэлла, я считаю, что вы совершили ужасную ошибку. Теперь мы больше не в силах помочь вам, – услышала она голос комиссара Мадзини. – Вы сами выбрали свою судьбу.

С трудом обретенное спокойствие мгновенно улетучилось, и Рафаэлла почувствовала, как нервная дрожь пронзила все ее тело.

– Да, я выбрала. Прощайте! – яростно выкрикнула она и бросила трубку.

Профессор Доменико Бальделли обвел взглядом аудиторию.

– Вам понравилась лекция?

– Да, да! – послышались довольные возгласы со всех сторон.

– Тогда я попрошу поблагодарить еще одного человека, без которого эта лекция вряд ли оказалась бы такой успешной. – Профессор с трудом сдержал улыбку. – Рафаэлла, пожалуйста, встаньте, пусть все вам похлопают!

Девушка смущенно поднялась, и ее наградили по-итальянски бурными аплодисментами.

– Спасибо, – тихо вымолвила она. – Я, право, не заслужила столь высокой похвалы. Это все профессор…

– Профессор Бальделли только подал идею. А осуществили ее вы! – довольно улыбаясь, произнес преподаватель и тоже присоединился к аплодирующим.

Служитель помог убрать проектор, свернул большой белый экран. Рафаэлла и профессор вышли в коридор.

Доменико Бальделли пожал ей руку.

– Еще раз огромное спасибо, Рафаэлла. Вы действительно проделали хорошую работу. Качество снимков говорит само за себя. Представляю, сколько вам пришлось корпеть над ними. – Он вдруг хлопнул себя по лбу. – Кстати, сколько университет вам за них должен? Ведь это было наверняка не бесплатно.

– Представьте себе, совершенно бесплатно, – рассмеялась она.

– Вы шутите…

– Нисколько! Дело в том, что, когда я начала снимать, ко мне подошел монах и стал требовать разрешение, но…

– Все правильно!

– …узнав, что я собираю материал для университетской лекции, махнул рукой и сказал, что я могу это делать бесплатно.

– Фантастика, – покачал головой профессор. – Ведь сейчас во всех церквях автоматически берут деньги за любое фотографирование. Даже если вы хотите просто посмотреть фрески в полутемном храме, вам надо бросить монетку, чтобы включился свет. – Он улыбнулся. – Видимо, вы их обаяли, Рафаэлла.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Может, просто мне попался человек, неравнодушный к искусству.

– Может быть. – Профессор внимательно посмотрел на нее. – Скажите мне, Рафаэлла… – Он неожиданно замялся, подыскивая слова. – Вы здорово помогли мне… А вам самой случайно не нужна помощь?

Она вспыхнула.

– Помощь? Мне? Отчего вы так решили?

Доменико Бальделли опустил глаза.

– Извините за прямоту, Рафаэлла, но вы выглядите какой-то растерянной. Такое впечатление, что вас что-то угнетает. Что с вами что-то случилось. – Он посмотрел ей в лицо. – И такое впечатление, что это случилось в те самые дни, когда я посылал вас за фотографиями. Поэтому я и спрашиваю.

– Все в порядке, профессор, – сказала Рафаэлла и покраснела.

Бальделли пытливо вглядывался в ее лицо.

– Вы уверены?

– Уверена.

Он вздохнул.

– По вашему голосу этого не скажешь. – Его лицо неуловимо изменилось. – Что ж, в конце концов, это ваше дело. Просто хотелось помочь вам.

– Спасибо, профессор, – сдержанно проронила Рафаэлла.

Неожиданно нагнувшись, он поцеловал ей руку.

– Всего хорошего.

Рафаэлла уставилась вслед ему, удивленная этим проявлением галантности. Она не помнила, чтобы профессор Бальделли целовал руку кому-то из студенток. Или из преподавательниц. Что с ним случилось? Или что-то все-таки случилось с ней?

Выйдя на улицу, она огляделась. Ее машину этот чертов Паоло превратил в груду металлолома, и теперь неизвестно, когда ее восстановят. Придется брать такси. За то, чтобы доставить ее домой, с нее сдерут пятнадцать евро, но ничего не поделаешь… Она подняла руку, привлекая внимание таксистов. Через несколько секунд она услышала скрип тормозов. Рядом с ней остановилась черная «ланчия».

Девушка недоуменно уставилась на нее. На машине не было таблички «такси». Может быть, водитель «ланчии» что-то перепутал?

Стекло машины поползло вниз, и она увидела в темном узком проеме знакомое лицо. Это был комиссар Франко Мадзини.

– Мне не удалось закончить разговор с вами вчера, вы бросили трубку, – отрывисто проговорил он. Губы комиссара мрачно кривились. – Более безрассудный поступок трудно себе представить.

– Почему?

– Потому что между вами и террористами только я и мои люди. Представьте, что произойдет, когда этой преграды не станет!

– Вы хотите сказать…

Комиссар распахнул дверцу.

– Сядьте, Рафаэлла, и давайте спокойно поговорим.

Она поколебалась мгновение, потом неохотно забралась в автомобиль. Комиссар посмотрел ей в глаза.

– Злитесь на меня? Думаете, я вмешиваюсь в вашу жизнь? Влезаю без повода?

Рафаэлла молчала.

– Можете не отвечать – в ваших глазах все это ясно написано! – Комиссар фыркнул. – Хороша благодарность за все мои труды, нечего сказать!

– Чего вы хотите?

– Только одного – чтобы вас не убили. – Глаза Мадзини вспыхнули мрачным светом. – Дорогая Рафаэлла, причин для успокоения нет. Согласны?

Рафаэлла неопределенно покачала головой. Она не понимала, к чему клонит полицейский.

– Я это говорю потому, что все в нашей жизни осталось по-прежнему. – Его зрачки потемнели. – Террористы все так же охотятся за раздражающими их политиками. И рассматривают мирных граждан как свои потенциальные жертвы. Террористические организации не ушли в подполье. Вся эта мразь живет и дышит и получает деньги и оружие. И что может случиться завтра, не знает никто. И если вашего отца, Рафаэлла, убили много лет назад, это не значит, что о вас забыли. Устранить вас – прекрасный способ напомнить о себе. И вогнать в сердца людей ужас. Убили отца, а через много лет и дочь. Представляете, что это значит? Все просто оцепенеют от страха. Это и будет наглядной демонстрацией возможностей террористов. Думаете, они сбрасывают это со счетов?

– У вас есть какая-то конкретная информация? – с трудом проговорила Рафаэлла.

Комиссар зло хохотнул.

– Нет. Но я все внимательнее присматриваюсь к этому Паоло Кальвино. И со все большим подозрением.

– Оставьте, – с трудом скрывая озноб, произнесла Рафаэлла. – Это пустое.

– Вот уж не поверю. – Глаза комиссара превратились в щелочки. – Два раза подряд таранить вашу машину, а перед этим гнаться за вами по всему Милану….. Нет, черт побери, это не может быть совпадением!

Рафаэлла опустила глаза.

– Это любовь.

– Любовь?! – вскричал комиссар таким тоном, будто речь шла о каком-то пороке или физическом недостатке.

Рафаэлле с трудом удалось справиться с собой. Она посмотрела ему в глаза.

– Да, любовь. Вы просто ничего не понимаете.

– Не делайте из меня дурака! Это вы ничего не понимаете. – Он нагнулся к ней. – Опасность ходит за вами по пятам. И каждую минуту… – Он не договорил, скрипнул зубами. В салоне наступила зловещая тишина.

Рафаэлла почувствовала, как внутри у нее все обрывается.

Комиссар с шумом втянул воздух.

– Послушайте, Рафаэлла, мы в полиции не верим в безобидность совпадений, когда речь идет о человеческих жизнях. В таких случаях нет места совпадениям. Этот тип явно охотится за вами. Какая тут любовь?! Речь идет о смерти!

Воздух в машине сгустился почти ощутимо. Рафаэлла почувствовала, как взмокли ее спина и плечи. Франко Мадзини пугал ее.

– Зачем вы мне это рассказываете? – слабым голосом произнесла она. – Я вам не верю!

– Когда появятся доказательства, будет уже поздно. – Он зловеще посмотрел в ее глаза. – Трупы в доказательствах уже не нуждаются!

– Оставьте меня! – отшатнулась от него Рафаэлла. – Оставьте меня в покое, перестаньте ходить за мной по пятам! Вы слышите?! – Она выскочила из машины, громко хлопнув дверцей. – Я вам уже сказала: я сама выбрала свою судьбу. Прощайте, синьор комиссар! – Не оглядываясь, она широкими шагами пошла прочь.

На углу аллеи, там, где пинии образовывали что-то вроде шатра, под сводами которого так любили собираться и проводить время перед экзаменами студенты, она бросила быстрый взгляд назад. Черная «ланчия» стояла на том же месте. Похоже, она, сама того не ожидая, вогнала комиссара Мадзини в полный ступор.

Он сам это заслужил! – мстительно подумала Рафаэлла и свернула за угол.

Паоло Кальвино стоял перед красивой, украшенной резным дубовым орнаментом стойкой страховой компании и умолял сидевшую напротив него женщину:

– Я вас очень прошу, подскажите мне, как я могу связаться с владелицей автомобиля, который пострадал из-за меня в дорожно-транспортном происшествии.

Женщина бросила быстрый взгляд на экран компьютера, точно надеясь, что там что-то изменится. Но там ничего не поменялось. Она покачала головой.

– К сожалению, это невозможно.

– Но почему? Как же я смогу тогда возместить ущерб?

Женщина пожала плечами.

– Мы выставим вам счет, вы оплатите его через банк, и все.

– А моральный ущерб?! Ведь я же врезаюсь в ее автомобиль уже второй раз!

Женщина вздохнула.

– Не могу. Я уже объяснила вам.

– Но почему?! – Паоло глядел на нее, словно на святую, которая могла бы даровать ему отпущение грехов. – Умоляю вас, ради бога, скажите мне почему?

Женщина заколебалась. Это было против правил, но синьор был так настойчив и при этом так безутешен…. К тому же на вид он был абсолютно порядочным. Вздохнув, она развернула к нему экран компьютера – так, чтобы он мог прочитать сам: «Информация о клиенте не подлежит разглашению».

Паоло растерялся – он не знал, что сказать на это.

– Но почему?! – вырвалось у него наконец.

Женщина строго покачала головой.

– Этот вопрос не в нашей компетенции. Я сочувствую вашим трудностям, но ничего не могу сделать.

– Должен же быть какой-то выход!

Она нахмурилась.

– Я не могу из-за вас нарушать правила.

– Что здесь происходит? – раздался громкий голос. На Паоло сурово смотрел высокий мужчина с холодными голубыми глазами в дорогом сером костюме классического покроя.

Служащая вздохнула.

– Синьор Брунетти, меня просят нарушить инструкцию.

Брови голубоглазого взлетели вверх.

– Не может быть! Я не ослышался, синьора Чампи?

– К сожалению, нет. Этот синьор уговаривает меня разгласить персональные данные другого клиента. В отношении которого имеется действующий запрет на разглашение любых персональных данных.

Мужчина в сером костюме недобро прищурился.

– Мне кажется, синьора Чампи, вам следует вызвать полицию!

– Подождите! – Паоло умоляюще посмотрел на мужчину. Похоже, тот был начальником в этой страховой компании. – Позвольте мне внести ясность. Вас информировали не совсем точно. Я вовсе не требовал разгласить персональные данные клиента вашей компании. Я просто хотел узнать телефон женщины, чью машину я разбил. И сейчас плачу за восстановление.

Мужчина повернулся к синьоре Чампи. В его холодных голубых глазах был вопрос.

– На передачу персональных данных этого клиента наложен строгий запрет, – ответила синьора Чампи. – Так что я абсолютно верно информировала вас, синьор Брунетти. – Она сделала паузу. – Запрет наложен комиссариатом полиции.

– Да, но только я отлично знаю эту женщину! Ее зовут Рафаэлла, и я познакомился с ней, когда отдыхал в горах, в Кортина д’Ампеццо! – вскричал Паоло. – Какого черта вы пугаете меня комиссаром полиции?! Я уже был там и знаю, в чем дело. Отца этой девушки, министра труда, в свое время застрелили террористы из «Красных бригад». После этого полиция взяла девушку под свою опеку, опасаясь возможного покушения на нее. Но с тех пор прошло почти десять лет! Рафаэлла жива и здорова. А вы тычете мне в глаза этим глупым запретом!

Брунетти пристально посмотрел на Паоло и проговорил, медленно цедя слова:

– Почему же в таком случае полиция не сняла запрета? Уж не потому ли, что такие, как вы, таранят машину, в которой передвигается по городу наш клиент?

– Это вышло случайно. – Паоло уже понял, что ничего здесь не добьется. Не вышло бы только хуже… – Все дело в том, что… – Он кусал губы. Глупо открываться незнакомым людям, к тому же настроенным враждебно, но, похоже, выбора у него нет. – Дело в том, что я влюбился в нее. Еще там, в Кортина д’Ампеццо. А она не оставила мне номера телефона. – Желваки нервно заходили у него под кожей. – И мне пришлось гоняться за ней по всему Милану. В какой-то момент я не рассчитал – и врезался в ее автомобиль.

Синьор Брунетти несколько секунд пристально всматривался в лицо Паоло.

– Но свой телефон она вам и после этого не оставила? – Его слова прозвучали как приговор.

– Да, – прошептал Паоло.

– Мне кажется, вопрос исчерпан. – Брунетти холодно посмотрел на него.

– Да. Извините, – выдавил Паоло и направился к выходу.

Он вышел из здания страховой компании на залитую солнцем улицу. Люди спешили по своим делам, голуби воркуя клевали рассыпанный хлеб.

Паоло потер ладонями глаза, лоб и виски, словно сгоняя усталость. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

По лицу Паоло пробежала гримаса. Черт побери, ему меньше всего хотелось вот так вот взять и просто сдаться! Они пытались сделать из меня дурака… Может быть, я этого заслужил. Но лишь отчасти! В конце концов, ведь невозможно считать истиной тот бред, который несет комиссар Мадзини, – будто бы я преследую Рафаэллу из-за того, что у меня в отношении ее террористические намерения. А значит, и эти клерки из страховой компании просто перестраховщики. Как и большинство подобных клерков в банках и страховых компаниях…

Он сжал кулаки. Вот уже в третий раз он упускает шанс узнать телефон Рафаэллы. Точно сама судьба против этого.

Судьба? – со злостью подумал Паоло. Или все-таки некоторые люди?

Он вспомнил то унижение, которому только что подвергся в офисе страховой компании, и его невольно бросило в жар.

И все-таки я должен добыть ее телефон. Иначе все бессмысленно. И я так никогда и не встречу ее.

Он сделал по инерции еще несколько шагов вперед, а потом вдруг круто развернулся и быстро зашагал обратно. Уже через минуту он снова вошел в операционный зал.

– Как, опять вы? – вскинула на него синьора Чампи и осеклась.

– Да, ваши глаза вас не обманывают.

– Но вам все уже объяснили, – сухо процедила она.

Паоло кивнул. Его мысль лихорадочно билась в поисках выхода.

– Дело в том, что я не разъяснил вам всего. – Он оперся грудью о деревянный барьер. – Я официальный дилер компании «Альфа-Ромео» в Милане. Разбив машину Рафаэллы, я хотел бы не только возместить ей финансовый ущерб, но и предложить новую машину взамен поврежденной. Любую модель «альфа-ромео», – выдохнул он.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к нам…

– Мне надо связаться с Рафаэллой, чтобы сказать ей об этом, – пожал плечами Паоло.

– Ах вот в чем дело, – вспыхнула женщина. – То есть вы просто придумали новый трюк, чтобы попытаться заполучить ее телефон. Ничего у вас не выйдет и не надейтесь! Лучше уходите, не то я действительно вызову полицию.

– Вы что, не знаете других слов?! – воскликнул Паоло. – Почему у вас на языке одно слово «полиция»? Ведь я же объяснил вам, в чем дело. – Он тяжело дышал. – В конце концов, вы действуете против интересов клиента!

– Не кричите на меня! – Лицо женщины стало красным.

– Неужели я кричу на вас? Мне казалось…

– Что у вас тут опять происходит? – Двумя пальцами синьор Брунетти расправил и без того идеально выглядевший платочек в кармашке. Его голубые глаза источали холод.

– Этот синьор снова… – Синбора Чампи провела рукой по лбу, как бы стараясь привести в порядок мысли. – В общем, он так и не утихомирился! – гневно выпалила она.

Усы синьора Брунетти встопорщились, обнажая острые белые зубы.

– Разве вам не все ясно сказано? Вы действительно жаждете общения с полицией? Ну что ж, если так…

– Подождите! – Руки Паоло в отчаянии взметнулись. – Почему вы все время пугаете меня полицией и не хотите выслушать до конца? Я уже объяснил вашей сотруднице, в чем проблема. Я – официальный дилер компании «Альфа-Ромео». Вот моя карточка. – Он бросил на стойку свою визитку с логотипом фирмы. – Я чувствую себя виноватым после этой аварии и хотел бы помочь Рафаэлле. Я готов предоставить ей новую машину вместо поврежденной. Вы понимаете? Любую последнюю модель. Бесплатно.

Синьор Брунетти презрительно уставился на него и медленно проговорил:

– У вас что же, такая привычка – разбивать чужие машины, а затем восстанавливать хорошие отношения с пострадавшими за счет фирмы? Я удивляюсь, как вам до сих пор позволяют оставаться представителем фирмы «Альфа-Ромео»!

Глаза Паоло зло вспыхнули, лицо потемнело.

– В головном офисе довольны, как я работаю. Почему вы берете на себя смелость судить об этом, не зная всех деталей? Даже не представляя, каким именно образом будет оплачен новый автомобиль для Рафаэллы? Не лучше ли просто помочь мне связаться с ней, чтобы она могла получить его?

– Я не привык нарушать инструкции, – покачал головой синьор Брунетти. – В отличие, видимо, от вас.

Его слова прозвучали как приговор. Паоло внезапно почувствовал липкую, изнуряющую слабость во всем теле. Все было кончено.

– Я так хотел… – выдохнул он дрожащим голосом и, не в силах закончить фразы, ссутулившись побрел к выходу.

Он не видел, как за его спиной синьора Чампи с изменившимся выражением лица принялась что-то с жаром втолковывать своему шефу. Паоло не видел ни брезгливой и одновременно растерянной мины, появившейся при этих словах на лице синьора Брунетти, ни нетерпеливого взмаха его холеной руки, украшенной старинным перстнем венецианской работы. Он только услышал его металлический голос, заставивший его остановиться.

– Синьор Кальвино, одну минутку!

Паоло медленно повернулся, предчувствуя очередную неприятность.

– Мы не можем дать вам телефон, который вы просите, – скривил рот Брунетти. – Но, может быть, вы оставите свой телефон для контакта, чтобы Рафаэлла – если сочтет нужным и возможным – связалась с вами?

Паоло уставился на него, не веря своим ушам.

Но они его не обманывали.

Телефон зазвонил в кабинете комиссара Мадзини, когда тот проводил совещание. Он раздраженно сорвал трубку.

– Из страховой компании? Спрашивают меня? Да вы что, с ума сошли?! Я же веду важное оперативное совещание! Если вы еще раз… – Он вдруг замолчал, глубоко вздохнул и проговорил: – Ну хорошо-хорошо, я все понял. – Однако, выслушав своего телефонного собеседника, комиссар взорвался: – Да делайте что хотите! Если хотите знать, мне наплевать на это! Да-да, вы понимаете мои слова правильно – именно наплевать! – И бросил трубку, прежде чем озадаченный синьор Брунетти успел еще что-либо произнести.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Он взглянул на синьору Чампи с вымученной улыбкой.

– У полиции, видно, семь пятниц на неделе. Но это означает, что руки у нас развязаны. Можете передать Рафаэлле телефон этого Кальвино. И пусть она поступает с ним, как хочет.

Рафаэлла мылась в душе, когда зазвонил ее телефон, оставленный в гостиной на старинном маленьком столике с инкрустацией. До ее слуха донеслось треньканье, но ей не хотелось спешить – в конце концов, номер все равно останется в памяти аппарата и она всегда успеет перезвонить.

Выйдя из душа, она не спеша прошла на кухню, взяла два апельсина, выжала себе сока. Рафаэлла с удовольствием сделала несколько глотков и вернулась в гостиную. Взяла трубку, нажала на кнопки и, когда на дисплее высветился номер страховой компании, невольно фыркнула: да, она задала им в последнее время работы. Вернее, не она, а Паоло…

Допив сок, Рафаэлла набрала номер.

– Вы мне только что звонили…

– Да, – немного растерянно откликнулся на другом конце женский голос. – Видите ли… – Женщина замялась. – У меня есть для вас сообщение.

– Да, я вас слушаю, – ровно произнесла Рафаэлла.

– Тот мужчина, с которым вы столкнулись… точнее, тот, что врезался в вас… – Женщина сделала глубокий вздох, и ее беспокойство невольно передалось Рафаэлле.

Она крепче сжала трубку и замерла.

– Вы знаете, что он менеджер по продажам «альфа-ромео»?

– Ну и что? – нахмурилась Рафаэлла.

– Он специально оставил нам свой телефон, чтобы вы связались с ним. Если вы хотите получить в подарок новую модель «альфа-ромео» вместо вашей разбитой машины. – Женщина издала короткий смешок. – Он два раза специально приходил к нам по этому поводу. Сначала мы ему категорически отказали – ведь все ваши персональные данные не подлежат никакому оглашению, – но потом наш шеф созвонился с полицией и беседовал с каким-то комиссаром… Если вас это интересует, я могу передать вам номер этого Кальвино, чтобы вы сами связались с ним. – Она вдруг замолчала. – Вы понимаете?

– Да, – с трудом выдавила Рафаэлла, – пришлите его, пожалуйста, на мой телефон.

Не выпуская из рук трубки, она застыла в кресле. Кровь стучала в висках.

Похоже, Паоло пришлось здорово потрудиться, разыскивая ее. И вот он наконец ее нашел.

И неважно, что это она должна позвонить ему. А не он ей.

Но почему он это сделал? – пронеслось у нее в голове. Зачем?

Рафаэлла вздрогнула и снова застыла. Она знала ответ. Он влюблен…

А она?

Рафаэлла в смятении опустила глаза. Нет, она не может сказать, что влюблена в Паоло. Конечно, он ее интересует, но и только.

И что же теперь делать? Должна я звонить ему или нет?

Трубка лежала в ее руке – такая миниатюрная, такая удобная. Достаточно нажать на пару клавиш, и она дозвонится до него. Но что она ему скажет? Что хочет получить новую машину? Но ведь дело совсем не в машине Она это прекрасно понимает. И он тоже. Что же делать?

Почему она так волнуется? Рафаэлла не понимала, и это страшило ее больше всего. В ее душе бушевали чувства, неизвестные ей, чувства, которые непонятным образом были разбужены и теперь, грозя вырваться из-под контроля, могли опрокинуть и разрушить все.

Да, это не фрески Витторио Фоппа, неожиданно подумала она и горько улыбнулась. На фресках все было упорядочено, понятно, просветленно, как и на лицах изображенных на них людей. А здесь, в реальной жизни, все сложно, запутанно. Она тряхнула головой. И с каждой минутой становится все запутанней.

Пересилив себя, Рафаэлла выбралась из кресла и подошла к окну. За окном уже синели мягкие вечерние сумерки. Между высокими грушевыми деревьями и черными каштанами виднелась широкая полоса неба. Мраморное здание старинной церкви в зареве заката казалось розовым.

Что же мне делать? – беззвучно повторила она про себя. И долго смотрела на небо, словно надеясь найти там ответ.

Но ответа не было. Ей все надо было решать самой.

– Комиссар, вы действительно приказали снять наблюдение с синьорины Мальдини? Меня правильно проинформировали?

– Да, господин заместитель министра. – Мадзини закусил губу.

Заместитель министра внутренних дел доктор Джакомо Кардуччи достал из кармана пиджака специальную замшевую тряпочку и стал тщательно протирать очки.

– Хотелось бы узнать почему. – Тон Кардуччи был холодным.

Выпуклые скулы комиссара отвердели, белыми бугорками проступили желваки:

– Потому что она не нуждается в нем.

– Это вы так решили?

Комиссар усмехнулся.

– Скорее, она.

– Не понял… – протянул Кардуччи. Он совсем не был склонен к шуткам.

– Она влюбилась. Или ей кажется, что влюбилась… И потеряла голову.

– Вы смеетесь?! – побагровел Кардуччи.

Мадзини покачал головой.

– Напротив, все слишком серьезно. Как всегда бывает, когда девушка влюбляется.

– И что же? – рявкнул Кардуччи.

Комиссар медленно развел руками.

– Полиция в таких случаях бессильна.

– Отчего вы сегодня такой задумчивый, Паоло? – Джино озабоченно посмотрел на него. – По-прежнему думаете об этой девушке? – Джино покачал головой. – Боюсь, сегодня не время. Разве вы забыли, что нам должны привезти две новые модели? И мы обязаны их встретить и эффектно разместить?

Паоло поморщился.

– Я помню об этом, Джино. Просто я…

– Я вижу, что с вами происходит. И не перестаю корить себя за то, что подал тогда вам эту глупую идею – познакомиться в Кортина д’Ампеццо с какой-нибудь симпатичной девушкой. Лучше бы вы занимались одними лыжами!

– Тебе не стоит себя упрекать. Ты ни в чем не виноват.

Джино развел руками.

– А я все равно упрекаю себя каждый день.

На столе Паоло зазвонил телефон.

– Бегите скорее, – взмахнул рукой Джино, – это, наверное, по поводу машин.

Паоло нехотя снял трубку. Послушал… и вдруг лицо его засияло.

– Что, они будут в салоне совсем скоро? – прошептал Джино.

Паоло кивнул. Улыбка на его лице становилась все шире. Когда он положил трубку, горящий нетерпением Джино тут же засыпал его вопросами:

– Какого цвета эти новые машины? И самое главное – какие у них двигатели? Будет среди них хотя бы одна с дизельным, тем самым, который фирма так рекламировала в последнее время?

Глаза Паоло расширились.

– О чем ты, Джино? Это звонила она!

Последовала немая сцена. Толстяк тупо уставился на шефа. Наконец он медленно откинулся на спинку стула и покачал головой.

– Вы хотите сказать, что она все-таки…

– Она согласилась! – Лицо Паоло сияло. – Я хотел подарить ей новую «альфа-ромео» вместо разбитой машины, и она согласилась на мое предложение!

У Джино отвисла челюсть, он был поражен.

– И откуда же вы возьмете для нее новую машину? – произнес он наконец.

– А разве к нам не должны с минуты на минуту прибыть сразу две? – Глаза Паоло блестели. – Останется только уточнить, какой цвет она предпочитает.

Джино покрутил головой.

– Господи, Паоло, вы только что это придумали? – В его голосе слышалось осуждение.

– Да. Но я мечтал об этом несколько месяцев!

– И кто же, интересно, будет платить за такой подарок? – желчно поинтересовался Джино.

– Я, естественно. Кто же еще?

– У вас столько лишних евро?

– Послушай, Джино, ну чего ты все брюзжишь? – Паоло провел рукой по лицу, на мгновение мечтательно прикрыл глаза, видимо зримо представляя себе, как все будет выглядеть. – Разве мне не положена возможность один раз в год покупать для себя новую машину «альфа-ромео» по льготной цене? Вот я и воспользуюсь ею! Кстати, – он постучал пальцем по столу, – в прошлом году я этим правом вообще не пользовался!

– Но это же против правил! – возмутился Джино. – Вы имеете право приобрести таким образом машину для себя. Но не для постороннего человека.

– Для себя или для члена своей семьи, – поправил его Паоло. – Ты что, забыл правила? А Рафаэлла… Если она примет в подарок эту машину, то она, считай, моя невеста.

Джино застонал, обхватив голову руками.

– О боже, час от часу не легче. Вы даже еще не объяснились с ней, а уже зачислили ее в невесты.

– А разве это не было объяснением? – Он кивнул на телефон.

– Судя по вашему безумно счастливому лицу, да, – выдохнул наконец толстяк.

Телефон на столе Паоло зазвонил снова. На этот раз он немедленно сорвал трубку.

– Да, Рафаэлла, – услышал Джино. – Виа Кастеллано, двадцать. Впрочем, вывеска «Альфа-Ромео» в любом случае хорошо видна. Буду ждать. Чао!

– Мне выйти в этот момент или все-таки я могу присутствовать? – пожелал уточнить Джино.

– Джино, ну почему ты так говоришь?! – возмутился Паоло. – На что ты намекаешь?

– Я просто думал, что так, может быть, вам будет удобнее.

– Господи! – вдруг хлопнул себя Паоло по лбу. – Цветы! Я совсем забыл про них! – Он вскочил. – Заменишь меня, Джино, хорошо? А я пока сбегаю за цветами. И не вздумай никому продавать новые автомобили, если их привезут до моего возвращения. Сначала Рафаэлла должна выбрать себе, и только после этого мы выставим второй на продажу.

Он убежал, а Джино с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. По его мнению, шеф совсем сошел с ума.

Тихонько напевая, Рафаэлла вертелась перед зеркалом, примеряя одно платье за другим. В каком лучше появиться перед Паоло? В том темно-синем, в котором она была в Кортина д’Ампеццо, или в зеленом, под цвет ее кольца с изумрудом? А может, надо выбрать лиловое, от Дольче и Габбаны. Все в один голос утверждают, что оно ей безумно идет.

Или вообще отставить идею с платьем, а надеть…

Рафаэлла выхватила из шкафа белую шелковую блузку и юбку цвета морской волны и приложила их к себе. Легкая ткань трепетно обрисовала линии ее тела, она представила, как хорошо будет выглядеть, и невольно закусила губу. Да, надену это, решила она.

Теперь туфли. Рафаэлле было из чего выбирать. Она задумчиво перебрала узконосые лодочки на высокой шпильке от Mиу-Mиу и Бруно Магли, примерила изящные лаковые туфли от Кристиана Лароша, повертела в руках стильные туфельки от Гуччи и в конце концов решила, что лучше всего ей подойдут изысканные золотистые босоножки от Маноло Бланика. Она примерила их, прошлась перед зеркалом – они замечательно шли к юбке и блузке.

Отлично, радостно подумала она, я готова. Осталось только подкрасить губы. Вот так я и получу новенькую «альфа-ромео».

Неожиданно улыбка сползла с ее губ. А ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке, пронеслось у нее в голове.

Ясно, что Паоло испытывает угрызения совести из-за того, что сделал с ее автомобилем. Но только ли это? Она замерла. Нет смысла обманывать себя. Нет, не только это!

В памяти всплыли его слова: «Я люблю тебя, Рафаэлла!» Что ж, похоже, его поступками руководит нешуточная страсть. Поэтому-то он и предложил ей новый автомобиль.

Не отрывая взгляда от зеркала, Рафаэлла отступила назад. Да, он влюбился в нее. Как он ел ее глазами в последний раз! Сама она не чувствовала к нему ничего подобного. И ехать сейчас к нему вдруг показалось ей безумием.

Он увидит меня и окончательно потеряет голову. А я? Что буду делать тогда я? Удастся ли мне вообще выйти из этой ситуации без потерь?!

Рафаэлла тяжело вздохнула. В голове был хаос, мысли смешались.

Встреча с Паоло… Все это слишком опасно. Нет, она не готова к этому. Надо отложить эту встречу. Она потянулась к телефону, собираясь набрать номер Паоло, но в последний момент отдернула руку, словно телефонный аппарат был куском раскаленного металла.

Стиснув руки, она медленно подошла к окну. Что делать? Этому не учили ни в школе, ни в университете. Если бы рядом был отец…

Рафаэлла почувствовала странную слабость в ногах и оперлась о подоконник. Господи, она не боялась риска, не боялась скорости, но сейчас ей больше всего хотелось покоя и тишины. И чтобы не было этой проблемы.

Паоло! Если бы она не встретила его там, в Кортина д’Ампеццо… Зачем она вообще заговорила с ним на горном склоне? И вот теперь она стоит и совершенно не знает, что делать.

Телефон на столике зазвонил. Это он, подумала Рафаэлла и заметалась по комнате. Брать трубку? Нет, ни за что!

Пронзительная телефонная трель в конце концов прекратилась. Может быть, это был и не он. Но скорее всего… Она ломала пальцы, не зная, что предпринять. В голове снова кружились обрывки мыслей.

Старинные часы в деревянном резном корпусе флорентийской работы на стене мерно отсчитывали время. Я должна что-то предпринять, пронеслось в голове Рафаэллы. Нельзя же просто так сидеть, вздрагивая от каждого звонка.

Но что она могла сделать? Встретиться с Паоло? Нет, невозможно! Что угодно, в панике подумала Рафаэлла, только не это! Но избежать встречи с ним, похоже, невозможно. Она устремила неподвижный взгляд на стену. Он обязательно сделает попытку встретиться с ней, пока она в Милане.

Надо уехать из Милана, озарило ее. Убежать, улететь… Сделать так, чтобы он не смог меня найти!

Эта мысль лишь на мгновение блеснула в ее голове, но уже в следующую секунду она лихорадочно бегала по квартире, укладывая вещи. Наконец дорожная сумка была собрана. Рафаэлла выбежала на улицу и только тут вспомнила, что не знает, куда ехать.

Решу в аэропорту, пронеслось у нее в голове. Скорей туда!

Увидев проезжавшее мимо такси, она отчаянно замахала руками. Машина резко затормозила, и Рафаэлла запрыгнула туда прежде, чем водитель успел задать ей хотя бы один вопрос.

– В аэропорт, – тяжело выдохнула она.

– Ну и где же ваша красавица? – Джино раздраженно постучал пальцами по крышке стола. – Новые модели давно доставлены, мы успели поработать со всеми клиентами, уже вечер, скоро начнет темнеть. А где же она?

По лицу Паоло промелькнула болезненная гримаса. Если бы он знал…

– Как вы с ней договаривались? Что она приедет сюда? – Когда Джино бывал так настойчив, его хотелось просто взять и убить…

– Да, – выдавил Паоло, – она должна была сюда приехать.

– И что же случилось? – Джино в упор смотрел на него. – Куда она подевалась? Ее что, по дороге похитили террористы?

– Не говори так! – резко бросил Паоло. – Никогда так не говори!

Джино увидел, как блеснули глаза шефа, и понял, что сморозил глупость.

– Извините, – примирительным тоном проговорил он. – Я просто не могу понять, почему ее до сих пор нет. И куда, черт возьми, она могла подеваться?!

Несколько секунд прошли в томительном молчании.

– Может, вы все-таки позвоните ей? И поинтересуетесь, что случилось? – произнес наконец Джино.

Паоло провел рукой по лицу.

– Я звонил, – глухо сказал он. – Но ее аппарат недоступен.

– Закончились деньги на счете? – язвительно проронил Джино. – Но этого не может быть!

В салоне вновь повисла зловещая тишина.

– Знаете, Паоло… – Джино решительно встал, – у вас, возможно, полно времени, но меня лично ждет семья.

– Я тебя не держу.

– А вы остаетесь и будете ждать ее?

После небольшой паузы Паоло кивнул.

Джино хотел что-то сказать, но лишь выразительно махнул рукой.

– Я пошел!

Офис опустел. Паоло обвел тоскливым взглядом новенькие автомобили. В свете галогеновых лампочек одна машина казалась серебристой, другая – перламутровой. Сегодня пришлось отказать сразу трем покупателям, которые были готовы тут же купить эти машины, только потому, что он ждал Рафаэллу. Но где же она?

Паоло показалось, будто кто-то скребется в дверь, и он вздрогнул. Она?! Но звуки больше не повторялись, и он понял, что ошибся. Сердце упало. Еще никогда он не ощущал себя таким одиноким.

Это и есть расплата за мою самонадеянность, подумал он. Почему я вдруг решил, что она тоже может испытывать ко мне какие-то чувства?

Состояние подавленности было безграничным. Утром, когда она позвонила ему, он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, он был весь полон самых дерзких надежд. А сейчас… Банановая шкурка. Смятая и брошенная на пол. Кажется, так говорят о таких, как я. Более точного определения подобрать нельзя.

За окном, все нарастая, проносился поток машин – люди, закончив работу, спешили домой. Туда, где их ждали, где им были рады. Паоло до боли закусил губу. У этих людей было то, чего нет у него. Зачем я только поехал тогда в Кортина д’Ампеццо? – с отчаянием подумал он. Джино прав, лучше бы мне не ездить туда, а жить спокойно. Так, как я жил все время до этого.

Не в силах больше сидеть за столом, он вскочил на ноги и прошелся туда-сюда по помещению, прижав ладони к вискам, где лихорадочно пульсировала кровь. В голове у него все перемешалось – отчаяние, обида на девушку, которая так и не пришла, острое недовольство собой, ощущение полной безвыходности и безграничное уныние.

Господи, за что? Почему я должен так страдать?! Разве я такой уж большой грешник?

Если бы Рафаэлла приехала сегодня к нему в офис, все пошло бы по-другому. Но она не приехала. Вместо этого она вообще исчезла.

Я потерял ее. И, видимо, навсегда!

Он бросил взгляд на часы. Секундная стрелка неумолимо ползла вперед, время шло, и надеяться больше было не на что.

Он вышел из офиса, тихонько затворив за собой дверь. Его жизнь была в руинах.

Сев в машину, он поехал вперед, даже не отдавая себе отчета, куда, собственно, едет. Бесцельно переключал передачи, поворачивал, разгонялся, тормозил, пока наконец перед его глазами не мелькнули знакомые контуры театра «Ла Скала» и он не осознал, что проезжает мимо него.

Это вернуло Паоло к действительности. Рафаэлла, беззвучно прошептал он и поехал домой.

Одетая в ярко-красный купальник, Рафаэлла стояла, подставив лицо солнцу, а волны касались ее ног и вновь откатывались назад в море. Побережье северной оконечности Ибицы, сохранившее первозданную красоту бесконечных пляжей, простиралось вплоть до мыса Сан-Альмейдо и терялось в зарослях пальм и бугенвиллей, спускавшихся к самой воде. Вдалеке виднелись разноцветные паруса яхт, окаймленные золотом солнечных лучей. Вынырнув из-за мыса Сан-Альмейдо, легкий одномоторный самолет сделал изящную петлю в воздухе и снова исчез за частоколом спускавшихся почти к самому морю виноградников. Рафаэлла улыбнулась. В отличие от Нью-Йорка, где многие невольно начинают паниковать, завидя приближающийся самолет, здесь их совсем не боялись – ни больших, ни малых. Угроза терроризма казалась совершенно невозможной на Ибице.

Рафаэлла повернулась и, утопая по щиколотку в мягком песке, вернулась к своему шезлонгу. Вытянувшись на нем, она прикрыла глаза. Солнце ласкало ее кожу, легкий бриз, налетавший с моря, приятно холодил ступни. Так можно лежать бесконечно, подумала она. Это и есть счастье.

Внезапно зазвонил ее мобильник. Рафаэлла поморщилась. Ей совсем не хотелось отвечать на звонки. Но телефонная трель не прекращалась, и она взяла трубку в ладонь.

– Да?

– Здравствуй, Рафаэлла. Это профессор Бальделли. Где ты?

– Я… отдыхаю. А что случилось?

– Просто решил поинтересоваться. Ведь ты же одна из моих лучших студенток. И вдруг исчезаешь посреди занятий.

Рафаэлла закусила губу.

– Я же звонила в деканат, передала, что меня не будет примерно неделю.

– Мне сообщили об этом. Но почему вдруг так неожиданно? Что-то случилось?

– Просто очень захотелось на Ибицу, профессор.

– Я понимаю, – произнес Бальделли после небольшой паузы. – Что ж, с этим не поспоришь. Отдыхай и будь счастлива. А я с нетерпением буду ждать тебя в аудитории. Твоя помощь в изучении творчества Витторио Фоппа была очень серьезной. Я подумываю, какое еще задание тебе дать. Так что набирайся сил на Ибице!

Рафаэлла нахмурившись отключила телефон. Черт побери, разве не из-за Витторио Фоппа все и завертелось?! Если бы она не поехала тогда в церковь Святого Эусторджо, то не столкнулась бы с Паоло на дороге… и тогда не было бы всего того, что последовало за этим. И что в конечном счете привело ее сюда, на Ибицу, неожиданно вырвав из привычного мира, заставив фактически спасаться бегством – пусть это бегство и привело ее в этот рай, каким, собственно, и была Ибица.

Она вновь закрыла глаза, но спокойствия уже не было. Проклятый телефонный звонок разбудил все дремавшие в ней сомнения и страхи.

Паоло… Она убежала от него, но не смогла убежать от памяти о нем, от его слов, которые до сих пор звучали в ее голове, словно он произнес их только что. Она была на Ибице уже несколько дней, но, как оказалось, это было бесполезно – Паоло все равно незримо присутствовал рядом. И все, что связано с ним, тоже было рядом, потому что это было внутри нее самой.

Рафаэлла встала, и солнечные лучи, обрисовав изящный абрис ее тела, облили ее всю своим ласковым теплом. Ибица была прекрасна. И погода здесь стояла замечательная. Здесь имелось все. Не было лишь одного: покоя.

Она прикоснулась кончиками пальцев к вискам. Как бы хорошо не думать обо всем этом. Не переживать. Просто вычеркнуть из головы, и все. Почему я не могу этого сделать?!

И вдруг с пугающей ясностью в ее мозгу проступил ответ, от которого даже дух захватило. Потому что я тоже неравнодушна к нему.

Не может быть. Это чепуха. Это я просто придумала. Как я могу быть неравнодушна к нему, когда… Она закусила губу. Нет, чепуха – это пытаться обманывать себя. Конечно, она неравнодушна к нему, только не сознавала этого. Когда она видела его в последний раз, она, разумеется, это чувствовала. И ее звонок ему, и согласие встретиться ведь тоже не случайно. Все было не случайно, и ее побег сюда, на Ибицу, свидетельствовал все о том же: Паоло ей небезразличен.

Внезапно ее лицо отвердело, губы сжались. Чего, собственно, я так расчувствовалась? Он, похоже, безумно влюблен в меня, немудрено, что я тоже ощутила какое-то чувство к нему… Но разве это означает, что всякий раз надо очертя голову бросаться вперед? Нет и нет, он может что угодно чувствовать по отношению ко мне, но это вовсе не означает, что мне самой это надо!

Она вернулась обратно к шезлонгу и опустилась в него. Прищурив глаза, посмотрела вдаль, на море.

Зачем мне нужен Паоло, его страсть, даже если он чувствует это все на самом деле? – пронеслось у нее в голове. Я же нормально жила одна и со всем справлялась. Мне было хорошо, уютно… Когда я поехала кататься в горы в Кортина д’Ампеццо, я не думала, что встречу там его. Но даже если я и встретила его – в чем, собственно, проблема? Почему я должна как-то подчиняться ему, отвечать на его страсть? Это же своего рода рабство. Почему я должна впасть в него?!

Она глубоко вдохнула воздух. Влажный запах моря и водорослей был крепким до головокружения. Вода быстро нагревалась под солнцем.

Надо пойти поплавать, подумала она. Может быть, тогда и в голове прояснится.

Она сделала несколько шагов по песку, ощущая его пружинящую упругость; набежавшая волна лизнула ее ноги, чуть потянула за собой вперед – и вот Рафаэлла уже плыла, ощущая всем телом теплую податливость моря.

Блики плясали по воде, перепрыгивали с волны на волну, убегали вперед и снова возвращались на кончиках солнечных лучей. Рафаэлла несколько минут продвигалась вперед кролем, потом, утомившись, перевернулась на спину, раскинула руки в разные стороны и, едва шевеля длинными ногами, застыла на месте.

Солнце светило ей прямо в лицо. У Рафаэллы было такое ощущение, точно оно теплыми пальцами поглаживает ее кожу. Она перевернулась на живот, посмотрела вниз. На золотистом фоне песка серебристыми точками мелькали сардины, небольшой коралл ярко цвел красным, словно недавно распустившийся розовый куст. С неожиданным проворством передвигая свое желеобразное тело, проплыла медуза. Изумрудные, точно нарисованные кистью художника водоросли едва колыхали своими изящными веточками, возле одной из них Рафаэлла разглядела морского конька.

Она набрала в грудь побольше воздуха и нырнула. Мощно двигая руками и ногами, быстро достигла дна, проплыла мимо водорослей, заставив отпрыгнуть в сторону конька, распугала серебристых сардин, которые метнулись прочь от нее стремительными серебряными брызгами. И, оттолкнувшись от песчаного дна ногами, всплыла на поверхность.

Над водой все так же ослепительно сияло солнце, а вдали изящными разноцветными точками, словно на картинах Дюфи, синели, зеленели и желтели яхты и белели изящные прогулочные катера.

Рафаэлла повернулась и размеренным брассом поплыла обратно к берегу. Через несколько минут достигла его, подошла к шезлонгу, но даже не стала растираться полотенцем – солнце и так стремительно сушило кожу.

Все, что мне нужно сейчас, – это стакан апельсинового сока. Холодного, подумала она и подняла вверх руку.

Смуглый мальчишка-араб, прислуживавший на пляже, мгновенно разглядел ее знак и тут же примчался. Меньше чем через минуту ладонь Рафаэллы приятно холодил стакан свежевыжатого сока.

Она сделала глоток, еще и еще, смакуя. Сок был действительно превосходным. Хотя на Ибице все казалось прекрасным – и море, и природа, и даже сок.

Рафаэлла поставила пустой стакан рядом с собой на песок и блаженно закрыла глаза. И только тут ей пришла в голову мысль, что она уже несколько минут совсем не думает о Паоло Кальвино.

На лицо ее набежала улыбка. Похоже, она излечилась.

Вечером Рафаэлла решила пойти в рыбный ресторан «Сан-Себастьян» – он находился в нескольких шагах от ее отеля. Огромные стеклянные окна ресторана выходили прямо на бухту Лас-Пальмас. Из-за теплого вечера они все были широко распахнуты, и она видела белеющие в лунном свете стройные корпуса яхт, маленький, похожий на игрушечный, катер местного мэра с флагом на корме – все это на фоне похожего на рождественскую елку из-за множества висящих на нем фонариков лодочного пирса, прихотливым бетонным росчерком уходящего далеко в море. Это немного напоминало композицию Сальвадора Дали, только выполненную из морской воды, лунного света и прозрачного ночного воздуха, взятых вместо привычных красок и кистей.

Рафаэлла заказала морского черта с дыней, запеченного с паровым картофелем, шпинатом и спаржей под мятно-трюфельным соусом. К рыбе она выбрала вино «Chateau de Rayne Vigneau» и наслаждалась его изысканным ароматом, в котором свежие цветочные ноты дивно смешались с терпким холодноватым вкусом самого винограда.

Ресторан был заполнен примерно наполовину. В одном углу сидели несколько французских пар, в другом – большая группа испанцев. К испанцам постоянно подбегал официант, приносил новые бутылки шампанского – похоже, они что-то праздновали или отмечали. До слуха Рафаэллы время от времени долетали взрывы хохота. Потом несколько мужчин и женщин выбежали на середину зала и начали танцевать.

Глядя на них, Рафаэлла невольно вздохнула. Какое беззаботное веселье… Будет ли когда-нибудь у нее самой повод для чего-либо подобного?

Впрочем, чтобы веселиться и радоваться жизни так, как они, надо, наверное, родиться испанкой. Только у них в крови все время бурлят пузырьки веселья и беззаботности. Мы, итальянцы, все-таки немножечко другие. Особенно – итальянцы с севера, подумала Рафаэлла и улыбнулась. Разница между Миланом и всей остальной Италией ни для кого не была секретом. Милан и примыкающие к нему области вообще считались во всей остальной Италии скорее более австрийскими и французскими, нежели итальянскими, со всеми вытекающими отсюда особенностями поведения его обитателей. По сравнению с вечно жестикулирующими, экспансивными южанами – неаполитанцами и калабрийцами – северяне были более сдержанными, практически не имели привычки выставлять напоказ свои чувства.

Но дело не только в этом. Рафаэлла провела пальцем по столу, прочертив на тонкой льняной скатерти невидимый узор. Дело в том, что я не могу забыть о Паоло. Рафаэлла застыла на стуле – странно бессильная, неподвижная. Вокруг сновали официанты, с кухни приносили все новые заказы, к потолку взлетали, ударяясь о старые деревянные балки, пробки от шампанского, одна из испанок, вскочив на стол, лихо отплясывала на нем румбу, и никому в голову не приходило остановить или урезонить ее, наоборот, все лишь поощрительно хлопали, но Рафаэлла не слышала ничего. Она была далеко, в своем внутреннем мире, в котором все было так странно и запутанно, где над всем царило ее чувство – непонятное, невероятное, неподвластное ей самой.

Я же поклялась когда-то, что не позволю себе увлечься ни одним мужчиной, пронеслось у нее в голове. Она стиснула зубы. Да, это было так. Но Паоло не был похож на всех остальных. И поэтому, наверное, это и случилось.

Она вновь вспомнила, как он кричал на нее тогда на трассе в Кортина д’Ампеццо. Да, она там, похоже, совсем потеряла голову от скорости, от ощущения полета, а он всерьез беспокоился за ее жизнь, и все это было написано на его лице. Он ничуть не играл и не преувеличивал, когда орал на нее, чтобы она была осторожнее. И потом, в ресторане отеля «Мадженто» она ловила на себе его взгляды – они были уже совсем другими: затаенно-страстными, робкими, влюбленными. А позже, в Милане, когда он гнался за ней по улице, совершая все эти отчаянные, невозможные, головокружительные маневры, когда игнорировал все бешеные клаксоны встречных автомобилистов, сирены полицейских, вообще все на свете – тогда он уже потерял голову от страсти.

Вот как, оказывается, я действую на мужчин. Но разве я в этом виновата?

Она опустила глаза. Паоло… Теперь между ними сотни километров, пара часов лету на самолете, их разделяет Средиземное море, горы, реки… Разделяет потому, что она сама так захотела. Но неужели нельзя перескочить через все это, чтобы встретиться с ним?

А зачем? – спросил ее внутренний голос. Ради чего? Ты увлеклась? Но разве это не безумие? И не будет ли еще большим безумием потакать этому увлечению?

Этот голос постоянно звучал в ней, когда она думала о Паоло, вместе с другим – страстным и трепетным, который призывал ее не бояться ничего, не думать ни о чем плохом. Иногда ей казалось, что тот, самый первый голос, перекрывал этот второй, но это было лишь иллюзией – эти голоса постоянно звучали вместе, рядом, и ни один из них не был достаточно силен, чтобы заглушить другой, а оба они принадлежали ей, ей самой. Я схожу с ума, подумала Рафаэлла.

Теперь на столе плясали уже несколько испанцев – и мужчины, и женщины, а в руках у одной женщины появились кастаньеты, которыми она громко отщелкивала ритм. И никого это не шокировало – это же была Ибица.

К Рафаэлле приблизился официант.

– Синьорина будет заказывать что-то еще?

– Нет, – после некоторой паузы ответила она. – Нет, спасибо. – Она встала и протянула официанту кредитную карточку, нервным жестом извлеченную из сумочки. – Счет, пожалуйста, я ухожу.

Получив обратно пластиковую карточку, она быстро вышла из «Сан-Себастьяна». Луна, высоко стоявшая в темном небе, рельефно обрисовывала узорчатые листья пальм. Поверхность моря казалась удивительно спокойной, как слегка затуманенное зеркало. Рафаэлла замедлила шаг. И в самом деле, куда она спешит? Почему ушла из ресторана?

Впереди в тени раскидистой магнолии стояла скамейка, и Рафаэлла подошла к ней и, опустившись, почувствовала спиной приятную прохладу металла.

Где-то вдалеке хрипло прокричала чайка, в ответ ей тут же откликнулась другая, но мгновение спустя все крики стихли так же внезапно, как и начались, и над морем вновь воцарился полусонный покой.

Везде покой, но только не в моей душе. Я все время думаю о Паоло. Почему? Она закрыла глаза, плотнее вжалась спиной в холодные металлические перекладины скамейки. Неужели он так прочно вошел в мою жизнь?

Мимо нее, тихо смеясь, быстро прошла и исчезла в ночи парочка. В воздухе остался только аромат розы. Ибица, подумала Рафаэлла. Здесь много влюбленных, и мы с Паоло могли бы сидеть на этой самой скамейке…

Она закрыла глаза. Грудь ее бурно вздымалась, волосы растрепались, обрамляя бледное лицо.

Она и Паоло. Два разных человека в этом огромном мире. Что их связывает? Совместное катание на лыжах в горах? Пара бешеных автомобильных гонок по улицам Милана? Или и лыжи, и гонки были частью чего-то другого – того, чего она толком даже не представляла, но без чего, как выясняется, не может жить?

Рафаэлла вскочила. Глаза ее горели, сердце учащенно билось. Похоже, выскользнув из-под власти комиссара Мадзини, она подпала под еще более непререкаемую, не подчиняющуюся воле власть. Эта власть была неосязаема, невидима, но разве не из-за нее она оказалась здесь, на Ибице, а теперь не находит себе места и рвется обратно?

Мысли Рафаэллы улетели далеко-далеко… Она была как во сне. Но внезапно она очнулась. Совсем рядом под чьими-то ногами зашуршал гравий. Мимо нее в кромешной темноте прокрались две фигуры, такие же темные, как и эта ночь. Они показались ей зловещими. До нее донеслись обрывки разговора. Мужчины переговаривались громко, уверенные, что вокруг никого нет.

– Я видел, как она побежала сюда.

– Ну теперь ей конец. Я задушу ее собственными руками!

– Не горячись, Карлос, прошу тебя.

– Ну уж нет! Я убью эту тварь!

Рафаэлла похолодела. Этот разговор, совершенно недвусмысленный, и имя Карлос, которое напомнило ей о знаменитом террористе XX века, убийце десятков людей, наполнили ее душу страхом. Животным страхом. Это террористы! – пронеслось у нее в голове. Они наконец-то нашли меня. Здесь, на Ибице, где все веселятся и радуются жизни, меня ожидает смерть. И некому спасти меня. Рядом нет ни комиссара Мадзини, ни его полицейских, ни Паоло. Ах, если б я не сбежала от Паоло, он был бы рядом и спас меня! А теперь мне – конец.

Бессильные слезы потекли по ее щекам. Она закрыла лицо руками. Но руки так дрожали, что пришлось опустить их, сцепив на коленях. Как жестока жизнь! Ведь она уже перестала бояться, страх покинул, как ей казалось, ее сердце навсегда. Она расслабилась на Ибице, размечталась об обычном человеческом счастье, о любви. А опасность подкралась к ней как змея, незаметно. И страх, только усиленный в десятки раз, тут же вернулся к ней.

Вновь послышались шаги. Потом – чьи-то крики. Кто-то бежал, спасаясь от погони. А Рафаэлле бежать было некуда. Все, это был конец.

Хотя неправда. Она ведь может спрятаться под скамейку! Здесь совсем темно, и, возможно, преследователи ее не заметят. Слабая, но надежда.

Затаив дыхание, Рафаэлла осторожно сползла вниз и забилась под скамейку. Сердце безумно колотилось. От страха Рафаэлла закрыла глаза и стала молиться: Пресвятая Мадонна, спаси меня! Отец, спаси меня, не дай им убить меня, как они убили тебя! Помоги мне, пожалуйста!

А шаги все приближались. Рафаэлла не дышала. Вдруг она почувствовала, как на скамейку взгромоздился мужчина, который крепко держал девушку, пытавшуюся вырваться из его железной хватки.

– Я убью тебя! – раздался его громовой голос.

Боже! Боже! Мысли Рафаэллы путались, холодный пот заливал лицо. Сейчас произойдет непоправимое. Неужели поблизости нет ни одного полицейского?! Неужели никто этого не услышит?

– Так опозорить меня, своего жениха, почти голой танцевать румбу на столе. Как ты посмела?!

Рафаэлла просто оцепенела от такого поворота событий.

– А ты, ты, Карлос! – зарыдала девушка. – Как ты посмел приставать к моей сестре?! Именно поэтому я и сбежала от тебя на Ибицу. Ты грязный развратник!

– Побойся Бога, София, ты сошла с ума! К кому ты ревнуешь? Твоя сестра еще совсем ребенок, – начал оправдываться Карлос. – Она попросила решить ей задачку по алгебре. Так я и сделал.

– Скажешь, что ты не целовал ее?! Я все видела! – закричала София.

– Да, поцеловал. Но в лоб – как твою младшую сестру. И все. А ты, ты танцевала в ресторане на столе…

– Да! Потому что толстуха Лавиния отказалась это сделать. И когда Педро, напившись, пообещал пять тысяч евро той, кто согласится, я согласилась. И теперь эти пять тысяч у меня вот здесь. – София похлопала по кожаной сумочке и торжествующе добавила: – Теперь мы с тобой сможем поехать в свадебное путешествие.

Рафаэлла услышала тяжелое дыхание Карлоса.

– На Бали? – после некоторой паузы уточнил он.

– Да, на Бали. Или куда-нибудь еще, глупый ты ревнивец. Вот почему я танцевала – и не голая, а в шортах. И никто ничего плохого не сказал. И не подумал. Всем было просто весело. Только ты, дурачок, мог устроить такую сцену… – уже миролюбиво протянула София.

– Господи, София, если бы ты знала, что со мной было, когда я услышал об этом, – простонал Карлос.

– Теперь ты знаешь, как все было на самом деле. – До слуха Рафаэллы донесся звук поцелуя. – Иди ко мне, мой дурачок. И люби меня на этой глупой скамейке, – страстно прошептала София.

Над головой Рафаэллы заскрипело.

– Но как же безопасный секс? У меня с собой нет презерватива, – застонал Карлос. – Я оставил его в чемодане в гостинице…

– А нам он и не нужен, – еще более страстно проворковала София. – Я хочу от тебя ребенка, понимаешь ты это? Я люблю тебя, Карлос, и если это произойдет прямо сейчас, на этой скамейке, я рожу тебе сына. Я чувствую, что будет именно так.

– Клянусь Богом, София, я тоже люблю тебя! Обещаю: я стану знаменитым музыкантом и положу весь мир к твоим ногам! – воскликнул Карлос.

Раздался звук поцелуя и треск срываемой одежды. Вскоре скамейка заходила ходуном.

Рафаэлла попыталась заткнуть уши, но все напрасно. А потом она представила, как любовники в порыве страсти сломают скамейку и свалятся ей прямо на голову, и ее плечи затряслись от беззвучного хохота. А парочка над ее головой продолжала неистовствовать.

Если бы все наши страхи заканчивались вот так! – подумала Рафаэлла, не удержалась и громко рассмеялась.

– Ой, тут кто-то есть! – пискнула София, спрыгнула со скамейки и юркнула в кусты, на ходу натягивая блузку. За ней, подхватив спущенные брюки, заторопился Карлос.

Рафаэлла осталась одна. Она вылезла из-под скамейки, размяла онемевшие конечности и опустилась на теплую, пружинящую траву безупречного газона. Глядя на усыпанное звездами небо, она улыбалась. Да, такого с ней еще не случалось! Она стала свидетельницей безумной страсти двух молодых людей, которые до этого чуть не поубивали друг друга. Значит, она такая, эта любовь… От вспышек бешенства и гнева – к безудержным ласкам и клятвам в вечной любви. Два тела, сплетенные в яростных объятиях на обычной скамейке в городском саду, а не на комфортабельной постели в уютной спальне. Проклинающие друг друга и тут же заверяющие о желании зачать ребенка здесь и сейчас. Разве такое возможно? Это не нежные, тихие признания, а гром и молния, ураган и землетрясение. И все это море противоречивых чувств и эмоций можно объединить одним словом – любовь. Рафаэлла ни минуты не сомневалась, что София и Карлос любят друг друга. И что хотя у них все ох как непросто, они будут вместе и София обязательно родит любимому сына.

Я тоже хотела бы родить Паоло сына, неожиданно подумала Рафаэлла и сразу почувствовала, как зарделись ее щеки. Она закрыла глаза. Наверное, я прожила последние годы неправильно: пряталась как улитка в свое убежище, всех боялась, никому не доверяла. В действительности я боялась жизни. А ведь она так прекрасна! В ней есть любовь! Да, я люблю Паоло. И поняла это впервые, лежа под глупой скамейкой, как сказала бы София. Спасибо тебе, София, спасибо, Карлос, – вы оба, не предполагая даже о моем существовании, преподали мне хороший урок. Я возвращаюсь к людям. Я иду к тебе, Паоло! Я люблю тебя!

Закончив этот внутренний монолог, Рафаэлла блаженно улыбнулась и заснула, обессиленная всем пережитым за эти несколько минут…

Первые, робкие лучи солнца коснулись лежавшей в парке на траве девушки. Она спала. Лицо ее, освещенное улыбкой, было прекрасно.

– Если я скажу, что вы похудели и даже высохли, то это будет самым мягким из всех определений, – заметил Джино, осторожно опуская на стол с бумагами кружку горячего кофе. Перехватив взгляд Паоло, он пожал плечами. – Да, свой утренний кофе я всегда беру в кафе дядюшки Самбалино. Мне не лень прогуляться туда лишних триста метров, чтобы получить этот замечательный напиток, а заодно и божественные булочки с изюмом, которые выпекает очаровательная Джулия. Я думаю о себе, о своем желудке и своем здоровье. А вы совершенно не думаете об этом, Паоло!

– Кривые продаж автомобилей снова идут вверх, – проронил Паоло.

– Да, но вы только посмотрите, на кого вы стали похожи!

Паоло состроил гримасу.

– Тебе не кажется, что ты несколько субъективен, Джино?

Сольди промолчал.

– В конце концов, людям, может, свойственно худеть точно так же, как и толстеть, – продолжал развивать свою мысль Паоло.

– Но только не так, – саркастически заметил Джино, прерывая его. – Хотя, вероятно, вы и в самом деле открыли абсолютно универсальное средство похудения. Несчастную любовь!

Кальвино нервно передернул плечами.

– Почему ты считаешь мою любовь несчастной?

– А вы сами придерживаетесь какого-то другого мнения?

Паоло не нашелся, что ему ответить. И все же в глубине его души шевельнулся протест. Пусть его любовь и несчастная, но почему он не может жить без нее, почему иногда ему кажется, что только эта любовь и наполняет его жизнь смыслом?

– Вы слушаете то, что я вам говорю, но не слышите меня, – уронил Джино, не сводя с шефа взгляда. – Да, похоже, ваша болезнь гораздо тяжелее, чем я предполагал.

– Может быть, не будем говорить об этом, Джино? – У Паоло слегка покалывало в висках.

– Извините. – Сольди поджал губы. – Конечно, мне лучше молчать. Заткнуться и наблюдать, как мой шеф погибает. Что ж, если вы этого хотите, мне ничего другого не остается. – Он с неожиданной силой сжал кулаки. – Но если бы я мог, я бы поколотил эту девчонку! За то, что она так над вами издевается!

– Не говори так, Джино, пожалуйста! – с трудом сдерживая себя, выдохнул Паоло.

– Приказ понял и затыкаюсь. – Джино демонстративно повернулся к компьютеру и громко застучал по клавишам.

Паоло откинулся на спинку стула. День был чудесный, ясный, где-то невдалеке мелодично пели иволги, принося своим щебетанием ощущение весны и опровергая все формальные данные календаря. Но он даже под пыткой не смог бы солгать, что его настроение под стать этой погоде. На улице было солнечно, а на душе у него… нет, лучше вообще не углубляться в эту мрачную слякоть!

Может, Джино в чем-то прав? – с внезапным ожесточением подумал Паоло. Это действительно какое-то колдовство. Я ничего не могу с собой поделать и лишь плыву по воле волн, сам не зная куда.

Над дверью мелодично прозвенел колокольчик, и в салон вошла высокая молодая девушка в очень короткой джинсовой юбке, которая подчеркивала ее удивительно стройные загорелые ноги. У нее были большие карие глаза, обрамленные темными ресницами, и чувственные губы.

– Я могу приобрести здесь новую модель «альфа-ромео»? – произнесла она низким голосом с бархатистыми, мягкими интонациями.

Джино толкнул Паоло локтем в бок и незаметно подмигнул ему.

– Итак, синьора…

– Синьорина, – поправила его красотка.

– Итак, синьорина, вот все наши самые последние модели. – Паоло прочистил горло. – Если разрешите, я устрою вам небольшую экскурсию. – Он постарался галантно взять девушку под руку и повел ее вдоль призывно сверкающих блестящим лаком моделей. Каблуки девушки негромко цокали по терракотовым плиткам пола, и этот звук неожиданно отозвался в сердце Паоло волнением.

– Так… – Девушка остановилась возле «альфа-ромео GTV». – Вы не находите, что это удачная модель?

– Синьорина, фирма «Альфа-Ромео» в принципе не производит плохих автомобилей, – с достоинством откликнулся Паоло. – За рулем же этой машины вы, бесспорно, будете чувствовать себя просто великолепно. – Он посмотрел на загорелую длинноногую брюнетку. – Если хотите, я могу устроить вам тест-драйв, при этом я сам буду сопровождать вас.

Девушка мгновение подумала, потом тряхнула головой.

– Да, это было бы замечательно!

Провожаемые выразительным взглядом Джино, они вышли из салона. Меньше чем за минуту Сольди выгнал понравившуюся девушке модель на площадку и помог ей удобно устроиться на водительском сиденье, подогнав его под ее фигуру.

– Приятной поездки, синьорина!

Паоло уселся рядом, и загорелые коленки девушки оказались прямо перед его глазами. Короткая юбка ничего не скрывала…

Они промчались по улице Манзоне, свернули на виа Венетто. Мощный мотор без малейшего напряжения, практически бесшумно нес машину вперед. Над головами Паоло и девушки струился свежий воздух, и, по мере того как машина набирала скорость, в душе Паоло нарастало ощущение полета.

– Меня зовут Орнелла, – повернулась она к нему. – А вас?

– Паоло. – Он запнулся, и она окинула его ободряющим взглядом. – Паоло Кальвино.

Орнелла еще сильнее надавила на педаль газа. На виа Гранди не было ограничений скорости, и она этим пользовалась.

Паоло поглядел на Орнеллу и с улыбкой произнес:

– Вы удивительно хорошо водите машину.

Девушка потупилась, в уголках ее глаз сверкнули лукавые искорки.

– Это пришло не сразу, – призналась она. – Для начала мне пришлось разбить несколько машин – и своих, и чужих.

– Ничего себе!

– За все приходится платить. – Орнелла ослепительно улыбнулась. – В том числе и за учение. – Она на мгновение повернулась к нему. – А вы разве не били чужие машины?

У Паоло перехватило дыхание, он почувствовал, как лицо его предательски краснеет. Откуда она узнала?!

– Можете не отвечать. – На губах Орнеллы опять заплясала лукавая усмешка. – Вижу, мы в одной команде.

Паоло глядел в сторону, стараясь побороть смущение. Непонятно, то ли она действительно что-то знает, то ли у нее просто такое чувство юмора.

Впереди показался светофор, и Орнелле пришлось затормозить. Но едва свет переключился на зеленый, как она резко надавила на педаль газа.

Теннис или плавание? – покосился Паоло на ее ногу, на которой на мгновение обозначились упругие мышцы. – Похоже, и то и другое. Но сначала над ней, конечно, поработала природа, создав такое совершенство.

– А сами вы ездите на какой машине?

– Я? – Паоло отчего-то смешался. – На «альфа-ромео 156». – Он изобразил улыбку. – Мне ведь в моей повседневной работе не так важна скорость. На первое место, скорее, выходит экономичность. А это и есть 156-я модель.

– Вы хотите сказать, что вы расчетливый человек? – Девушка подняла брови вверх.

Паоло вновь порозовел, вспомнив, как гонялся за Рафаэллой, буквально сметая все на своем пути, не думая ни о стоимости машины, ни даже о собственной жизни. Расчетливый? Те, кто ожидал бы увидеть в нем это качество, были бы скорее всего разочарованы.

– Черт его знает, – протянул он, поняв, что Орнелла ждет ответа. – Наверное, все зависит от ситуации.

– Мне кажется, в жизни все зависит от ситуации, – кивнула Орнелла. – И сам человек тоже меняется в зависимости от нее. Может быть, я фаталистка, но я искренне так думаю.

– Значит, вам нравится эта машина?

Орнелла улыбнулась.

– Извините. Я вас немного отвлекла, а вам ведь больше всего хочется продать эту машину. Не беспокойтесь, я беру ее. – Она хлопнула рукой по рулю. – Она мне нравится.

– Вы не прогадали, уверяю вас.

Орнелла развернулась.

– Говорите мне, как проехать обратно в ваш салон. Надо будет оформить все бумаги. Обратно я хочу уехать уже на этой машине.

Паоло пожал плечами.

– Нам не нужно ехать в салон, чтобы оформить бумаги. Мы можем сделать это прямо в машине. У вас есть с собой кредитная карточка?

– Да. – Порывшись в миниатюрной сумочке золотистого цвета, она извлекла оттуда карточку и протянула ее Паоло. – Я и не предполагала, что вы работаете так быстро. И оперативно.

– Мы внедрили эту систему после того, как специалисты «Альфа-Ромео» побывали в Японии и увидели, как работают тамошние продавцы автомобилей. Впрочем, – усмехнулся Паоло, – в Японии на самом деле работают еще быстрее. Покупка машины занимает там примерно столько же времени, сколько приобретение связки бананов. – Он засунул кредитную карточку Орнеллы в специальное считывающее электронное устройство. На небольшом дисплее высветились персональные данные девушки. – Все правильно? – обратился он к ней.

Она скользнула взглядом по дисплею.

– Да, все точно.

Он надавил на кнопку, и из устройства выползла узкая бумажная лента.

– Вот тут вам надо расписаться. – Он указал на графу.

Орнелла взяла ручку и размашисто расписалась.

– Машина ваша. Поздравляю вас! – Он протянул ей руку и ощутил в пальцах узкую прохладную ладонь Орнеллы. Она внимательно смотрела ему в глаза.

– Вы такой чудесный продавец. Умеете уговаривать.

Паоло замер.

– Вас и не требовалось особенно уговаривать. Чувствовалось, что эта модель понравилась вам с первого взгляда.

– Не приуменьшайте своих заслуг. Вы тоже сыграли свою роль. Немаловажную! – Она нагнулась к нему. – И за это я хотела бы вас отблагодарить.

– Отблагодарить? – Он смешался. – Но у нас это не принято. Нас обычно поощряет руководство концерна, но не отдельные покупатели.

– Не бойтесь, я не собираюсь предлагать вам деньги, – рассмеялась она. – А на приглашение в ресторан вы тоже ответите отказом?

– В ресторан? – Он наморщил лоб.

Орнелла расхохоталась.

– Почему вы сделали такое лицо? Вас что, никогда не приглашали в ресторан?

– Нет, почему же…

– Тогда отчего вы так смотрите на меня? Разве я сказала что-то неприличное? – Теперь не он, а она держала его руку и пытливо вглядывалась ему в глаза. – В семь часов вечера вас устроит?

Он кивнул.

– Я знаю один чудесный ресторанчик в районе Монте-Наполеоне. Но не беспокойтесь – людей, которые съезжаются за покупками на Монте-Наполеоне со всего мира, там не бывает. Это действительно уютное местечко. С великолепной кухней вдобавок. Вы верите мне? – Ее взгляд стал обволакивающим.

– Верю, – прошептал Паоло.

– Тогда в семь. Вот название ресторана и телефон. – Она нацарапала несколько слов на клочке бумажке и протянула ее Паоло. – Я буду ждать вас.

Он вышел из машины. Коротко просигналив на прощание, она отъехала. Паоло остановил такси и через несколько минут появился в офисе.

– Сумели продать ей машину! – присвистнул Джино. – Впрочем, неудивительно! Я сразу понял, что она хочет именно ее!

– Я не только продал машину, но и получил приглашение на ужин.

– Вот это да! Значит, она времени не теряла! – Джино отвел глаза и проронил: – Впрочем, мне кажется, я тоже сразу понял, что именно так все и случится…

– Ты шутишь?

Джино поднял на Паоло глаза.

– Это судьба, Паоло, – тихо проговорил он. – Сама судьба посылает вам знак. И дает шанс избавиться от наваждения, которое мучает вас все последние месяцы.

– Ты говоришь…

– Я говорю о Рафаэлле. Она ваше наваждение, ваш бич, ваш крест, называйте это как угодно. Но вы должны от нее избавиться, иначе погибнете. И теперь вы сможете это сделать благодаря другой девушке. Как ее зовут?

– Орнелла.

– Орнелла должна заменить Рафаэллу! Вот что говорит вам судьба!

– Я даже еще не сходил с ней в ресторан.

– Но она вас пригласила! Сама! А это значит, что вам не придется бегать за ней, вымаливая свидания. Она сама хочет, чтобы вы были с ней, чтобы вы за ней ухаживали. Она наконец избавит вас от страданий, которые вы испытывали все последнее время. Ну скажите, разве это не счастье?! – Джино вскочил на ноги и решительно прихлопнул рукой бумаги, лежавшие на столе. – Все, идите домой и готовьтесь к свиданию. Преступление задерживать вас в офисе, когда вас ждет новая жизнь! – Он приблизился к Паоло и подтолкнул его рукой. – Идите же, идите – я сам закончу все дела и закрою офис.

Паоло двинулся к выходу. На пороге он резко обернулся.

– Ты уверен, что твое предсказание сбудется?

– Так же, как я уверен в наших машинах!

Паоло легко нашел ресторан «Бартоли» – его вывеска, составленная из крупных золотых букв, была видна издалека. Может быть, она сюда не пришла? Раздумала в последний момент? – почему-то решил он, переступая порог.

Но как только он вошел в зал, то сразу увидел ее. Орнелла сидела у окна, перед ней стоял бокал с красным вином. Она подняла глаза – их взгляды встретились. Она поднялась и с улыбкой помахала Паоло рукой.

– Идите сюда!

Он приблизился к столику, сел напротив нее.

– Уже выбрали, что заказать?

– Не совсем. – Она вздохнула. – Хотела посоветоваться с вами. – Она пристально посмотрела на него. – Думаю, мужчины понимают в этом лучше женщин.

– Феминистки разорвали бы вас на куски, – пробормотал Паоло.

– Если бы мы жили в Америке. Но у нас в Италии все, слава богу, пока остается по-старому. – Она улыбнулась. – И людям не нужно менять свои привычки.

Паоло взял меню.

– Честно говоря, лично я давно не ел в ресторане мяса, – проговорил он. – А вы?

– То же самое. – Она вздохнула. – Приходится следить за фигурой. Впрочем, ради хорошего мяса я всегда готова сделать исключение из правил.

– Как вы относитесь к баранине под яблочным соусом?

– Звучит весьма аппетитно.

– Хорошо. Выбор же десерта я оставляю за вами. – Он наклонился к ней. – По-моему, выбор десерта все-таки лучше доверять именно женщинам.

– Надеюсь, вы согласитесь с моим выбором, – потупилась Орнелла. – Что скажете насчет трюфельного десерта «Альба» с шоколадом?

– Попробую его с удовольствием. – Паоло потер ладони. – Теперь осталось выбрать вино. Наверное, лучше все-таки проконсультироваться с официантом.

– Совершенно согласна с вами.

Официант, принимавший у них заказ, мгновение подумал и посоветовал «Pommo Benefizio»:

– Великолепное тосканское вино. Оно лучше всего подходит к мясу, а к баранине – особенно. Многие говорят, что оно вообще создано специально для баранины и ягнятины.

Паоло и Орнелла переглянулись.

– Берем, – произнесли они хором.

Вскоре им принесли заказ.

– За вас! – Паоло поднял бокал. – И за вашу машину. И за то, чтобы она приносила вам только удовольствие!

Орнелла улыбнулась.

– Я тоже хотела бы выпить за вас. И за то, что вы посоветовали мне сделать такую удачную покупку. Мне кажется, что эта машина действительно для меня. Я проехала на ней сегодня больше семидесяти километров – и чем больше я ехала, тем больше мне это нравилось.

– Только не нарушайте скоростных ограничений, – поднял вверх палец Паоло. – Иначе жандармы затерроризируют вас штрафами.

– Не страшно. – Орнелла откинулась на спинку стула. – Я неплохо зарабатываю.

– Кстати, а кем вы работаете?

– Моделью. Кроме того, подрабатываю на телевидении – меня приглашают в различные проекты. Не на первые роли, но… – она рассмеялась, – на хорошую жизнь хватает.

Повисло молчание. Паоло чувствовал, что Орнелла ждет от него какой-то ответной реплики, но не мог сообразить, что же сказать ей. Вроде бы они все уже обсудили, и говорить в общем-то было не о чем.

– Чем вы занимаетесь, помимо автомобилей? – наконец прервала молчание Орнелла.

– К сожалению, продажа отнимает все время, – вздохнул Паоло. – Это же не так просто – все правильно организовать и следить, чтобы не падал достигнутый уровень. Если мы будем плохо работать, наш офис просто закроют и передадут наши функции тем, кто будет справляться лучше.

– Наверное, для вас самое важное – это иметь постоянных клиентов. Которые приходят к вам из года в год. – Она подалась вперед и накрыла руку Паоло своей ладонью. – Я постараюсь стать таким постоянным клиентом. Машина мне очень понравилась, и через несколько лет я, пожалуй, сменю эту модель на более новую. И буду делать это постоянно.

– Тогда вы станете нашим привилегированным постоянным клиентом. – Паоло тепло смотрел на нее. – И мы будем делать вам всяческие поблажки. Применять все предусмотренные скидки, организовывать всевозможные бонусы и так далее. У нас весьма обширная программа работы с так называемыми верными клиентами.

– Прекрасно. Мне это подходит. Как и то, что вы будете заниматься мною. – Она посмотрела ему в глаза. – Вы ведь лично будете заниматься мною, верно?

– Естественно. Если только я в этот момент буду в Милане.

Официант принес им десерт. Подцепив ложечкой темный прохладный сладкий шарик, она задумчиво произнесла:

– Наверное, я не смогла бы жить ни в каком другом городе, кроме Милана. Только здесь я чувствую себя по-настоящему хорошо. Что бы там ни говорили про Рим, про другие города, я никогда не ощущаю себя там так комфортно, как тут. А вы?

– В Милане я родился, и, конечно, я патриот этого города. – Паоло пожал плечами. – Сами знаете, все мы, итальянцы, горячие патриоты тех мест, где родились и выросли. А если честно, я даже больше люблю окрестности Милана, чем сам город. Особенно горы. Все эти прекрасные лыжные курорты, что лежат к северу от нас – Мадонна ди Кампильо, Валь ди Фасса, Кортина д’Ампеццо… – Произнеся последнее слово, он вдруг осекся. Его охватило неожиданное смущение. Наверное, не стоило углубляться в эту тему.

Орнелла покачала головой.

– Сама я не такая любительница горных лыж. Предпочитаю водные. Больше всего люблю кататься на Адриатике – там самая спокойная вода и самые мощные катера. – Ее глаза горделиво сверкнули: – Умею кататься даже на одной ноге!

– Я чувствую, вы настоящая спортсменка.

– Любительница. – Она беззаботно махнула рукой: – Но с большим стажем. – Она отодвинула от себя пустую тарелку, поправила волосы и внимательно посмотрела на Паоло. – Вы сыты?

– Более чем, – улыбнулся он. – Мясо было замечательное.

– У вас есть какие-то планы на сегодняшний вечер?

– Да нет… вроде нет.

– Может быть, поедем ко мне? Выпьем мартини. Послушаем музыку. – Орнелла изящно провела в воздухе тонкой рукой. – У меня есть последний диск с автографом Мадонны – получила на концерте в Лондоне. Чтобы попасть туда, пришлось стоять на улице в очереди всю ночь, представляете?

Паоло опустил глаза. Все ясно, Джино был абсолютно прав: она хочет его, это очевидно. И, ничуть не стесняясь, говорит об этом. А что же должен сделать он?

Она коснулась его руки.

– Вы что, не любите мартини? Но у меня весь бар забит разными напитками, вы наверняка найдете что-нибудь по своему вкусу.

– Орнелла, я…

– Что?

– Просто все это так неожиданно. – Он поднял на нее глаза. – Вы пришли сегодня в салон, купили машину… и вот уже мы говорим о том, чтобы…

– …Послушать вместе последний диск Мадонны. В этом есть что-то криминальное? – По ее губам скользнула дразнящая улыбка.

– Нет, просто все происходит как-то слишком быстро. – Он понимал, что выражается неуклюже, что вообще говорит что-то не то, но его действительно пугала эта скорость, эти огромные глаза Орнеллы, пугало ее тело – такое стройное, такое роскошное, находившееся сейчас в опасной близости от него.

– Я думала, вам нравится современная музыка. – Она пожала плечами. – Впрочем, у меня имеется и Моцарт, и Бах, и Гендель, и Вивальди, и наш миланский классик Арриго Бойто – все, что угодно. Или вы больше тяготеете к джазу?

Паоло принужденно рассмеялся.

– Я чувствую, что если вдруг скажу, что люблю его, то вы тут же объявите, что у вас одна из лучших в Милане коллекций новоорлеанского джаза.

– И не ошибетесь! – воскликнула она. – Я на самом деле люблю музыку, и у меня огромная коллекция самых разнообразных дисков и пластинок.

Паоло развел руками.

– В таком случае у меня просто не остается выбора.

Орнелла встала из-за стола и улыбаясь посмотрела на него.

– Думаю, вы будете рады этому выбору.

На улице она взяла его за руку.

– Поскольку мы оба пили здесь вино, нам ничего не остается, как взять такси. А машине, которую я купила сегодня у вас, придется пока постоять без дела.

– Я уверен, что стоять без дела она будет только сегодня, – в тон ей откликнулся Паоло. – С такой-то наездницей за рулем…

Рядом с ними затормозил черный «мерседес». За рулем сидел негр.

– В Милане все стало почти как в Париже, – вздохнула Орнелла, – шоферы сплошь негры. Вы знаете, как доехать до виа Сальвини?

– Безусловно, синьорина, – на чистейшем итальянском ответил чернокожий мужчина. – Пожалуйста, садитесь.

Они сели на заднее сиденье. Машина мягко двинулась с места.

– Итак… – Орнелла посмотрела Паоло в глаза, – что же все-таки будем слушать? Мадонну или классическую музыку? Джаз или рок?

Кальвино потер рукой подбородок.

– Давайте начнем с Мадонны. А там видно будет.

Орнелла улыбнулась:

– Мудрый подход.

Дом Орнеллы оказался изящной новостройкой из белоснежного бетона, окруженной роскошными кустами магнолий и заботливо высаженными розами. Пока они шли к подъезду, Паоло насчитал как минимум десяток сортов – красные, белые, желтые, дамасские и французские, махровые и мелкие малайские розы на длинных стеблях с удивительно изящными головками. Несмотря на то что вечером было достаточно прохладно, розы распространяли вокруг себя ни с чем не сравнимое благоухание.

– Проходите. – Орнелла ввела гостя в отделанный серым мрамором вестибюль. На лифте с большим зеркалом, в котором отражались их фигуры, они поднялись на четвертый этаж.

– Вот здесь я живу, – промурлыкала она, вставляя в дверь пластмассовый прямоугольник карточки-ключа. – Уютно, не правда ли?

Паоло вошел и огляделся. Квартира Орнеллы была отделана в современном стиле – минимум удобной мебели, максимум свободного пространства, стены были выкрашены в приятный цвет топленого молока, на них висело несколько небольших литографий.

– Это Пауль Клее. А это Жоан Миро. – Орнелла улыбнулась. – Я не захотела вешать Дали – так делают почти все. Я предпочла проявить хоть чуточку оригинальности.

– И у вас это получилось.

– Спасибо. – Она указала Паоло на небольшой кожаный диван. – Садитесь. Сейчас принесу мартини. Или вы желаете что-то иное?

– В выборе напитков мне как раз не хочется быть оригинальным, – усмехнулся он. – Мартини будет в самый раз.

Через минуту она вернулась с двумя высокими бокалами.

– Держите. А я настрою музыку. – Она подошла к небольшому серебристому музыкальному центру «Сони», поколдовала с кнопками, и из динамиков полилась зажигательная мелодия.

– Мадонна умеет удивлять и после сорока, – вздохнула Орнелла. – Восхитительная женщина. Она несомненно наложила отпечаток на нашу культуру.

Паоло пожал плечами.

– Наверное, это так. Хотя называть двадцатый век веком Мадонны – это, наверное, все-таки преувеличение.

– Но мы живем уже в двадцать первом, – улыбнулась Орнелла. – И кто знает… – Она прибавила звук. – Я так рада, что вы пришли ко мне. В ресторане все происходит как-то скомканно, к тому же там все заняты едой. А мне хотелось… – Она не сказала, чего именно ей хотелось, и Паоло вопросительно уставился на нее.

Орнелла отвела взгляд. Паоло молчал – ждал, что она скажет. Молчание все затягивалось, и наконец она воскликнула:

– Пойду принесу еще мартини, а то бокалы скоро опустеют!

Паоло откинулся на спинку дивана. Что она имела в виду? Она явно что-то недоговаривает, но что? Не может быть, чтобы у нее не было кавалеров. Тогда зачем она пригласила меня сюда? Непонятно. И никакие финансовые проблемы она со мной тоже не собирается решать – у нее явно достаточно денег на счету, к тому же, как она сказала, она хорошо зарабатывает, и в это нельзя не поверить. Тогда что же? Непонятно…

Эти мысли еще бродили в его голове, когда вошла Орнелла с двумя новыми бокалами. Они были полны до краев.

– Чтобы мы ни о чем не беспокоились и никуда не спешили, – обьяснила она.

Поставив бокал перед Паоло, она заглянула ему в глаза.

– Ну как, вам нравится Мадонна?

– Отличная певица.

– Довольны, что пришли ко мне? – Орнелла близко наклонилась к нему, и он почувствовал запах ее духов – словно аромат роз, растущих перед домом, непостижимым образом проник в хрустальный флакончик, изготовленный в Париже или, может быть, здесь, в Милане.

Паоло кивнул.

– А я, когда увидела вас, то сразу подумала: вот мужчина, который… – Она посмотрела в его лицо, по которому неудержимо разливалась краска, и с улыбкой закончила: – Бесподобно разбирается в машинах!

Паоло рассмеялся, напряжение внутри него спало.

– Вы не хотите поцеловать меня, мой прекрасный водитель? – прошептала Орнелла, вдруг совсем близко придвигаясь к нему.

Паоло застыл от неожиданности. Ее губы были в каких-то сантиметрах от его лица.

Орнелла еще дальше подалась вперед, и их губы соприкоснулись. Пальцы Паоло утонули в прядях ее волос, а рот приоткрылся под нежной атакой ее губ и языка.

Наконец она медленно отвела голову назад.

– Как же это было прекрасно! – вырвалось у нее.

Паоло молчал, только грудь его вздымалась. Частые удары сердца молоточками отдавались в висках.

– Я хочу… еще… – хрипло произнесла она.

Паоло ощутил на своем лице ее легкое дыхание, и в следующий миг их губы опять соприкоснулись. Это нежное прикосновение вспыхнуло в нем горячим, ослепительно ярким пламенем, словно в костер плеснули масла. Он почувствовал, как внутри него все переворачивается. Это было невыразимо прекрасно… и страшно. Страшно потому, что он не представлял себе, что же последует дальше.

Когда поцелуй закончился, Орнелла сделала жадный вдох – ей явно не хватало кислорода.

– Похоже, музыка нам больше не нужна, – прошептала она. – Милый… – Она коснулась его руки, притянула к себе, прижалась к нему всем телом. Ее объятия были нежными, бережными и в то же время неожиданно крепкими.

У Паоло перехватило дыхание.

– Паоло… – тихо произнесла она. – Паоло, я ждала тебя так долго.

Он закрыл глаза. Женщина сама признавалась ему в любви и ничуть не стеснялась этого. Господи, как же быстро все у них получилось.

Орнелла медленно отстранилась от него. Ее лицо раскраснелось, глаза блестели.

– Как приятно целоваться с тобой! – вырвалось у нее.

Словно загипнотизированная, она вновь положила ему руки на плечи, опять притягивая к себе. Тонкая белая блузка натянулась на ее груди, почти не создавая никакой преграды между ними. Паоло почувствовал тепло и напряжение ее тела.

– Мне кажется… Паоло, я не могу больше ждать.

Он покраснел. Эта девушка так откровенно выражала свои желания… Но он и сам больше не мог противостоять им! Их губы соприкоснулись, языки сплелись, и Орнелла застонала от восторга. Рука Паоло заскользила по ее телу, жадно повторяя его изгибы. Орнелла еще крепче обняла его и прижалась еще крепче, не разрывая глубокого поцелуя. Паоло ощутил, как все его тело горит, он тоже не мог больше ждать. В следующее мгновение он опрокинул ее на спину. В ее глазах отражался огонь люстры. Нетерпеливым движением Паоло снял с нее блузку, и она предстала перед ним во всем своем женском великолепии. Откинув белоснежную материю в сторону, он стал покрывать ее тело поцелуями.

Затем, на секунду отстранившись, разделся сам.

– Я люблю тебя, – прошептала Орнелла, не ожидая ответа.

Ее кожа была гладкой как атлас. Он ласкал ее тело то нежными, еле ощутимыми прикосновениями, то причиняя сладкую боль. Томный стон вырвался из уст Орнеллы, когда его пальцы коснулись ее сосков. Паоло поцеловал ее в нежную ямочку у основания шеи; его ласки заставляли ее трепетать от ожидания и нетерпения. Она потянулась к нему всем телом, шепча его имя, а Паоло медленно скользил языком по животу вниз… еще дальше по ее длинным ногам, оттягивая минуты наслаждения и делая их более желанными. Тело само подсказывало ему, что делать. И каждый мускул ее тела дрожал и жаждал его прикосновений. Его руки гладили ее округлые бедра, разведенные в стороны, и внезапно Орнелла ощутила, как его язык ищет маленький вход в ее лоно.

– Да-да, Паоло, да! – хрипло воскликнула она. Ее влажное тело трепетало от желания.

Дыхание его ускорилось, сердце билось толчками, он не мог вспомнить, когда был так возбужден.

Тело Орнеллы словно звенело от его ласк, которые становились все настойчивее. И то, что она испытывала, анализировать было невозможно. Она могла только отдаться наслаждению. Его рот, казалось, был одновременно повсюду, и ее вздохи уже переходили в стоны.

Пора! Воздух вокруг, казалось, был переполнен их желанием. Паоло обхватил руками бедра девушки, приподнял ее, и она приняла его – он вошел в нее одним движением. Орнелла издала долгий стон, изогнулась, руки ее заметались по собственному телу, сердце колотилось как бешеное. Медленно, чувствуя, как он следит за ней взглядом, она опустила руки ниже, туда, где их тела сливались в одно.

Затуманенными глазами Паоло следил за тем, как она добралась до вершины наслаждения, как содрогнулась в экстазе. Когда она с отчаянным криком выгнулась и обхватила его за плечи, он не мог больше сдерживаться и окончательно потерял контроль над собой. Через несколько секунд, громко вскрикнув, он забился в конвульсиях разрядки.

Прошло немало времени, прежде чем Паоло нашел в себе силы взглянуть на Орнеллу. Она лежала под ним, томно вытянувшись. В ее улыбке сквозило очаровательно самодовольное женское удовлетворение.

– Ну рассказывайте. Как сходили вчера в ресторан? – Джино едва ли не пританцовывал на месте от нетерпения. – Все прошло удачно? Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно.

Лицо Джино вытянулось.

– Она не пришла?!

Паоло покачал головой.

– Нет, она пришла. – Он сплел пальцы. – И после ресторана пригласила меня к себе домой.

– Тогда почему же…

– Именно поэтому. – Он посмотрел Джино в глаза. – Я чувствую себя так, словно я изменил Рафаэлле. Впрочем, это вчера и произошло, – заключил он упавшим голосом.

Джино рухнул в вертящееся черное кресло.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Я просто ничего уже не понимаю. Она пригласила вас в ресторан. Потом – к себе домой. Там у вас… – Он отчаянно затряс головой. – Убей мня бог, Паоло, я ничего не понимаю!

Паоло подался вперед. Он хмурился, под глазами залегли темные полукружья, а скулы выпирали из-под впавших щек.

– У меня такое ощущение, словно я весь испачкался. Нет, она была вполне хороша, кому-то она могла бы даже показаться бесподобной, но у меня все равно такое ощущение, точно я извалялся в грязи. Я не должен был так поступать.

– А как вы собираетесь поступать? Ждать Рафаэллу, которая никак не идет к вам? Которая все время убегает от вас и вы даже не знаете, где она находится?! Паоло, мне кажется, вы просто сошли с ума!

– Я ничего не могу с собой поделать, Джино. – Паоло нервно кусал губы. – Я люблю ее. И мне никто не нужен, кроме нее. А больше я ничего не знаю.

– Вам нужен психиатр! – Джино осекся, потом безнадежно махнул рукой, откинулся назад в кресле. – Ладно, Паоло, поступайте как хотите. Но я вам больше ничего советовать не буду – это бесполезно.

– Не сердись, Джино, – через силу выговорил Паоло. – Я понимаю твои чувства. Но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу только ее, понимаешь?

Джино не ответил, только трагически закатил глаза.

Паоло присел за компьютер, открыл страничку статистики продаж. В офисе зазвонил телефон. Джино сорвал трубку. Мгновение спустя, прикрыв ее ладонью, он повернулся к Паоло.

– Это она.

– Кто?!

– Орнелла.

Паоло провел рукой по лицу. Глаза его превратились в щелочки.

– Скажи ей, что меня нет.

– А если она не поверит? И приедет сюда?

– Объясни так, чтобы она не приезжала!

– Ну уж нет, – зашипел Джино. – У меня язык не повернется!

– Я приказываю тебе!

– А я отказываюсь выполнить такой приказ своего босса! – Оторвав ладонь от трубки, Джино как можно мягче произнес: – Извините, синьорина, шефа нет на месте, но, возможно, он появится после обеда. Его вызвали в центральный офис. – Он положил трубку и уставился на Кальвино. – Ну что, теперь вы все время будете бегать от нее? Смотрите, так она может передумать и вернуть машину.

– Плевать! – процедил сквозь зубы Паоло.

Джино покачал головой.

– Чувствую, что мы закончим этот квартал с весьма плачевными результатами!

Паоло запер офис, нажал на брелке кнопку сигнализации и, идя к своей машине, услышал ее мелодичный отклик.

Он сам отказался от Орнеллы, потому что не может жить без Рафаэллы, но Рафаэлла так и не появилась – в результате рядом с ним не осталось никого.

Если не считать Джино Сольди, пронеслось у него в голове. Но и Джино в последнее время стал просто невозможным. Хочется верить, что он просто переживает за меня, но уж слишком противно это у него выходит.

Паоло медленно ехал по виа Бенедетти. Молодая девушка прямо на углу продавала цветы – голубые амариллисы. Повинуясь внезапному импульсу, он резко затормозил, заставив возмущенно загудеть водителя следовавшей за ним машины.

– Извините, – пробормотал он, выскакивая из автомобиля. Быстрым шагом приблизившись к продавщице, выдохнул: – Откуда эти цветы?

Девушка мягко улыбнулась ему.

– Только что доставлены из Корнате-д’Адда.

– Я покупаю, – вырвалось у него. – Самый большой букет.

– Пожалуйста. – Девушка ловко завернула благоухающую охапку амариллисов в серебристый пластик и подала Паоло.

Он положил цветы в машину, и запах амариллисов тут же заполнил весь салон. Как бы он хотел подарить эти цветы Рафаэлле! Она исчезла, бросила его, но есть еще одна женщина, которая заслужила эти цветы, – его мать.

Паоло рванул с места и вскоре подъехал к дому, где жила синьора Клаудиа Кальвино. Он заглушил мотор и несколько секунд сидел не двигаясь. Потом вышел из машины и зашагал к подъезду. Позвонив по домофону матери, он толкнул высокую стеклянную дверь, вошел в большой холл и поднялся на лифте на пятый этаж. Мать уже стояла в дверях – стройная, как сын, с большими серыми глазами, с тонким овальным лицом, одетая в синий брючный костюм, который подчеркивал ее изящную фигуру. В ее столовой был устроен огромный аквариум, в нем плавали золотистые вуалехвосты, каллихитовые сомики и пучеглазые петушки с сероватым отливом. Спрятанный в зарослях изумительных водорослей электрический моторчик впрыснул в аквариум новую порцию воздуха, и вода забурлила. Паоло покосился на цветы в своих руках.

– Знаешь что, мама… я хотел вручить эти цветы девушке, которую люблю. Но ее нет. Поэтому вручаю их тебе. – Он решительно протянул амариллисы Клаудии.

Мать изумленно глядела на него.

– Паоло, у тебя есть девушка, которую ты любишь? Я очень рада за тебя. Как ее зовут?

– Ее зовут Рафаэлла, мама, – грустно сказал Паоло. – Но ты не поняла, что я добавил: ее нет.

– И правильно, что не поняла, это понять невозможно. Как это может быть: она есть и ее нет? – рассердилась синьора Кальвино.

– Она исчезла, ничего не сказав, и я не знаю, где она, – обреченно произнес Паоло.

Мать подошла к сыну, обняла его и погладила по голове, как маленького.

– Боже, как ты страдаешь! Успокойся, все будет хорошо. Ты веришь мне, сынок?

Паоло кивнул.

– Так вот, я чувствую, что скоро она будет с тобой рядом. Она сбежала от любви, а теперь мчится к тебе, потому что тоже не может жить без тебя. – И мать с наслаждением вдохнула нежный аромат амариллисов.

Паоло долго ехал к своему дому, кружа по городу и мечтая о Рафаэлле. Но, подходя к своему подъезду, он почувствовал на разгоряченном лице холодное дыхание ветра. Похоже, температура упала на несколько градусов.

Все правильно, подумал Паоло, ведь скоро зима.

В его сердце она была уже давно.

Рафаэлла назвала адрес и откинулась на спинку сиденья, нервно барабаня пальцами по подлокотнику. Ей не терпелось попасть домой. Похоже, на Ибице она очень соскучилась по Паоло.

Машина взлетела на эстакаду и устремилась к Милану. Аэропорт был расположен совсем близко от городской черты, и вскоре на горизонте мелькнули знакомые контуры «ежика». Но этот ощетинившийся иглами «дикобраз» совсем не испугал Рафаэллу, напротив, она с удовольствием смотрела на привычные с детства очертания собора. Она – дома. Как это прекрасно! И она обязательно встретится с Паоло. Ведь она любит его!

Водитель умело лавировал в потоке движения, перестраиваясь всякий раз так, чтобы первым оказаться у светофора. И вскоре они уже ехали по улице, которая вела непосредственно к дому Рафаэллы.

– Вы меня очень быстро довезли. Спасибо! – улыбнулась она шоферу, передавая ему щедрую сумму чаевых.

– Грацие, синьорина! – Он лихо козырнул ей и тут же отъехал от подъезда.

Рафаэлла вошла в отделанный мрамором холл. Лифт плавно вознес ее на нужный этаж. Рафаэлла сделала шаг к двери своей квартиры, потом другой, невольно озираясь по сторонам – вдруг Паоло поджидает ее здесь?

Но никого рядом не было, и она беспрепятственно вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь. И только подойдя к зеркалу и поглядев на свое отражение, поняла, как волнуется. На ее щеках горел румянец, глаза были расширены.

Рафаэлла прошла в гостиную и упала в кресло. Если бы они встретились, то сейчас, наверное, Паоло стоял бы на коленях перед ней и признавался в любви. Или подхватил бы ее на руки, поднял в воздух и признался бы в своих чувствах. Господи, как же он гонялся за ней на автомобиле по всему Милану, как ждал, что она придет к нему в офис… Но она сбежала от него, и только сцена страсти Софии и Карлоса на «глупой» скамейке на Ибице открыла ей глаза – она любит Паоло. Один Господь знает, что случится, когда они встретятся, но больше ждать уже не хочется. Она и так потеряла слишком много времени.

Рафаэлла вскочила на ноги, подошла к окну. Там уже сгустились сумерки – они наступали теперь очень быстро, с наступлением зимы день стал совсем коротким, а к Рождеству от него должен был остаться один лишь хвостик. За Собором разливалось море электрических огней, в воздухе точно парила огромная реклама японской корпорации «Мицубиси», а дальше угадывались сияющие контуры галереи Витторио Эммануила. В этой галерее, которая считалась центром культурной жизни Милана, находились большие книжные магазины, известные кафе и рестораны. Но главное – в глубине ее под центральным куполом на полу был выложен мозаичный бык. И считалось, что если три раза прокрутиться против часовой стрелки на его… гм… причинном месте, то сбудется ваше главное желание. Может быть, ей стоит сбегать в галерею Витторио Эммануила и покрутиться на быке?

Вдалеке раздался истошный вой сирены. Он все нарастал приближаясь, и вот из-за угла выскочила машина «скорой помощи». Мигая синим и красным фонарем, она пронеслась мимо ее дома и исчезла в конце улицы. Кому-то в городе плохо, и карета «скорой помощи» спешит ему на помощь. А Рафаэлле уже не нужна «скорая». Она сам разобралась со своим сердцем, и сердце ее выбрало Паоло.

Паоло вошел в офис в плохом настроении. Он вздохнул и повернулся к экрану компьютера. Даже глядя в компьютер, он видел лишь ее – свою Рафаэллу. Но где ее искать? Легче найти иголку в стоге сена.

– Кстати, шеф, – прервал его грустные мысли Джино, – тут звонила одна покупательница. Спрашивала, можем ли мы доставить автомобиль по месту назначения на север Италии, в Брессаноне.

– Брессаноне? – удивился Паоло. – Но это же где-то ближе к Инсбруку! Почти у самой границы с Австрией. Она что, не могла найти дилера в том районе?

– Она сама живет в Милане. Поэтому хотела бы расплатиться здесь, на месте. Но машина ей будет нужна именно для поездок в Брессаноне.

– Чепуха какая-то. Она что, решила, что мы погоним ее машину через полстраны?

– Она же женщина, – вздохнул Джино так, словно это все объясняло.

– Не понимаю!

– Бросьте, Паоло, вы все прекрасно понимаете. Эти чертовы бабы считают, что машина точно такой же товар, как и все остальное, что они привыкли покупать в магазинах: духи, косметика, шампунь для волос. И что, если попросить посыльного, он завернет и доставит ее туда, куда они пожелают. И точно так же поставит в сумке у их дверей.

– Послушай, ты делаешь из женщин каких-то недоумков!

Джино рассмеялся.

– Женщин просто избаловали, Паоло. И они к этому привыкли. А в технических вопросах они никогда не разбирались, поэтому доказывать им, что машина весит в тысячу раз больше какого-нибудь электрочайника и что в отличие от стиральной машины у нее совсем другие колесики, практически бесполезно. – Он слегка хлопнул рукой по столу. – Я все взвесил и не дал ей никакого ответа. Решил оставить все до вашего появления. Просто предложил ей перезвонить через час. Так что, может быть, она скоро перезвонит.

– Или заключит контракт с дилером где-то в районе Брессаноне, – в тон ему ответил Паоло. – Если вообще не передумала покупать машину.

– Вот именно, – кивнул Джино. Он взглянул на часы. – Вы не против, если я сбегаю и куплю себе булочку с изюмом? Сейчас Джулия как раз выносит самые свежие…

– Иди. – Когда Джино был уже у самых дверей, Паоло бросил ему монетку. – Купи и мне одну, пожалуйста.

– Слушаюсь, босс! – Шутливо козырнув ему, Джино исчез.

Паоло откинулся на спинку кресла. В последние несколько недель на автомобильном рынке наблюдалось затишье. Ничего странного – приближалось Рождество и головы людей были забиты мыслями о подарках. Но при этом мало кто представлял себе новенький автомобиль в виде рождественского подарка. На столе зазвонил телефон, и Паоло автоматическим жестом схватил трубку.

– Автосалон!

– Добрый день, – раздался в телефоне мягкий женский голос. – Я уже связывалась с вами, но меня попросили перезвонить позже. Могу я поговорить с синьором Кальвино?

Это она, пронеслось в голове Паоло. Та самая дамочка, которой нужно доставить машину прямо в Брессаноне. Ну уж нет, я на поводу у нее не пойду!

– Кальвино слушает.

– Я беседовала с вашим помощником, он сказал, что у вас есть то, что мне нужно, но только мне надо…

– Доставить ее в Брессаноне? А вы не думали найти кого-нибудь, кто продает машины поближе к этому месту, синьора? Ведь есть же дилеры и в Больцано, и в Спондинье, и в Предаццо. Им будет гораздо легче продать вам эту машину и обеспечить ее транспортировку.

– Да, но сама я живу в Милане.

Паоло сухо рассмеялся.

– Хорошо, синьора. А если бы вам потребовалось доставить машину в Неаполь или вообще на самый юг Италии, вы тоже просили бы нас об этом?

– Ну естественно! Не буду же я покупать машину на юге, у этих…Ну, вы понимаете… Там меня обязательно обманут.

В голосе дамы послышались нотки паники, и Паоло вздохнул, прекрасно понимая ее: южане и впрямь считаются многими жителями севера Италии бандитами и мошенниками. Стремясь убедить женщину использовать какой-то другой автосалон для доставки ее машины в Брессаноне, он использовал не самый лучший аргумент.

– Я понял вас, синьора. Действительно, в Реджо-ди-Калабрия или в Таранто приобретать машину, скорее всего, не стоит. Но все же то, о чем вы нас просите, выходит за рамки нашей обычной практики. Вы представляете, сколько километров от Милана до Брессаноне?

– Около ста, наверное…

– Двести пятьдесят, синьора! Да еще столько же обратно. Как вы себе это представляете – кто-то из нас должен просидеть за рулем целый день, доставляя вам машину и возвращаясь обратно?

– Я готова заплатить.

– Синьора, нас всего двое в офисе: я и мой помощник. И если одного из нас целый день не будет на месте, вы даже не представляете, что может произойти!

– А вы что, никогда не уходите в отпуск? И ваш помощник тоже? Разве тогда в вашем офисе не остается лишь один человек?

– Синьора, это наши внутренние проблемы. Перед уходом в отпуск мы обо всем договариваемся, к тому же постоянно остаемся на связи, да и уходим мы в отпуск обычно в то время, когда наплыв клиентов самый маленький, чтобы никому не создавать неудобств.

– А разве сейчас наплыв покупателей у вас большой? Мне кажется, все сейчас носятся по магазинам, приглядывая подарки к Рождеству.