Снегурочка и раздолбай (СИ)

Глава 14. Решение принято

Альбина.

Проспала. Я, черт возьми, проспала впервые за два года работы в компания. Да что там говорить, впервые лет за двадцать, наверное, проспала. У меня всегда стоит несколько будильников и я, как солдат, вскакиваю с кровати после первого, когда я ложусь спать, я каждый раз проверяю неоднократно, а в этот день проспала. Может от того, что долго не могла уснуть, и проснулась уже когда солнце во всю светило в окно. Мне не хватало времени ни на то, чтобы поесть, ни на то, чтобы привести себя в порядок, погладить рабочий костюм. Я металась по квартире, как сумасшедшая, в надежде угнаться за убегающем временем. А потом села напротив зеркала в прихожей, и сама себе задала вопрос: «А зачем?»

Зачем мне спешить на работу в месяц, когда я уже все равно без премии. Да и в следующем мне не видать, так как Барин все равно надет к чем придраться. Зачем мне вести себя как Царица, если все равно это вызывает лишь насмешки и ни капли уважения. Зачем мне вообще находится в компании, где меня никто ни во что не ставит.

С эти мыслями я натянула спортивный костюм, накинула куртку и отправилась на работу. 29 декабря — узнала я дату на телефоне. Если написать сегодня заявление 11 меня могут уволить. Отлично. От этой мысли стало легче. Два дня перед новым годом я оставила себе на приведении бумаг в порядок, но написать заявление нужно было именно сегодня.

Впервые за долгое время мне стало легко, но ощущение это тут же улетучилось, едва я увидела Диану в нашем с Титовым кабинете. Весь магазин ломился от клиентов, ажиотаж ощущался на каждому квадратном сантиметре в то время, как эта дура грела зад в кабинете Фанатика. Пипец. А когда она открыла рот, я готова была огреть ее чем-нибудь тяжелым. И тут же пожалела, отругав себя за неподобающие руководителю мысли.

Хотя какой я черту руководитель. Так рабочая лошадка Баринова, которую он постоянно по поводу и без лишает премии, отчитывает как школьницу и нагружает сверх меры. Безропотный вол, готовый за копеечную зарплату, которой едва хватает на съем отдельного жилья работать девочкой для битья.

Видеть Игорешу было больно. Я знала, что мы работаем последнюю неделю и глупые девичьи чувства, что пробудились ото сна так не вовремя, мешали принятию этого важного решения. Хотя отчасти я решила уйти из фирмы из-за него. Ни на кого еще в жизни я столько не злилась, как на него и ни о ком я столько времени не грезила, как о нем. Мне же нужны адекватные, здоровые отношения, а не модель «мамочка и ее любимый сыночек», нет уж увольте и от таких отношений и из это конторы.

Я не планировала Титова подставить или наказать своим опозданием, но мне было приятно наблюдать как мы меняемся ролями. И когда я всего лишь попросила Игоря выполнить его прямые обязанности, так как я действительно была занятая. Этот идиот почему-то решил, что я так себя веду из-за вчерашнего. Видимо испугался что я теперь сяду ему на шею, ага сядешь такому. Я психанула из-за этой претензии летела на встречу с клиенткой, как гладиатор шел на верный бой. Я знала, нужно успокоится и говорить ровно, эту манеру поведения я всеми силами старалась перенять от Оли, но не всегда получалось. По натуре я всё-таки очень эмоциональный человек.

— Добрый день! Я менеджер Альбина. Чем могу помочь? — вежливо обратилась я к клиентке, сделав глубокий вдох.

— Ваши работники не выпускают меня за пределы магазина, — без предисловий озвучила претензию клиентка.

— Все верно, — подтвердила я. — Детская комната рассчитана только на клиентов магазина и не выполняет иных развлекательных функций. Кроме того, вы должны понимать, что, если ребёнок себя ведет неадекватно…

— Что значит не адекватно? — тут же возмутилась женщина, раздуваясь, как индюшка, от негодования.

— Я недоговорила, — строго заметила я. — Если ребёнок ведёт себя неадекватно правилам посещения детской площадки, задирает других детей, не безопасно использует аттракционы…

— А на что ваши сотрудники?

— Наши сотрудники следят за безопасностью, которую ваш сын нарушает.

— Это всего лишь ребенок.

— Ребенок, который причинят вред другим детям, и мы в праве вообще отказывать таким посетителям.

— У вас дети есть?

Ну пошло-поехало стандартная претензия. Причем тут это? Неужели, чтобы понять, что ребенок не воспитан, мне обязательно самой нужно обзавестись парочкой карапузов?

— Нет, но…

— Вот именно, что нет и вы не можете меня понять.

— Вас нет, я могу понять тех детей и их родителей, которым ваш сын причинил вред. Скажите если бы вы себя вели подобным образов во взрослом мире это бы считалось административным нарушение. Почему же вы позволяете своему ребенку вести себя подобным образом, рано или поздно он вырастет.

— Но это всего лишь ребенок.

— Да и вокруг него тоже дети.

— Вызовете мне главного.

— Сейчас главная я.

— Что ж, тогда этому заведению крайне не повезло.

«Вам виднее» — мысленно прибавила я и дождавшись, когда женщина заберет своего сына и уйдет, я направилась в кабинет. Но по дороге была вынуждена отвлечься на еще двух клиентов, которых, слава богу, нужно было только проконсультировать. А не выслушивать ушат оскорблений. Закончив с ними, я подошла к Диане с Шурочкой, мило беседующим в сторонке в то время, как я выполняла их работу, и поинтересовалась:

— Не хотите преступить к своим прямым обязанностям, девочки?

— А что не так? — раздраженно откликнулась Диана. — Мы, по-моему, на рабочем месте находимся.

— Я думала в обязанности консультанта входит консультировать, — язвительно заметила я.

— А в обязанности руководителя — открывать магазин, а не опаздывать на два часа, — не осталась в долгу Диана.

— Об этом можете поговорить с Титовым, — холодно порекомендовала я. — Он же не открыл вовремя магазин. Евсеева в игровую, Дорофеева на кассу, — прибавил я жестко.

— Но… — заикнулась было Шурочка.

Все знали, что с игровой в новогоднюю пору твориться что-то, но я была неумолима.

— Или объяснительные на стол, — рявкнула я и прибавила. — Гарееву и Соколову пришлите ко мне в кабинет.

Не дожидаясь больше никаких реакций, я поднялась наверх. Надо же я это сделала. Спустя два года я поставила нахалок на место. С ума с сойти, поняв сразу что для этих трех я никто, даже больше, пустое место, я усиленно старалась не замечать их косяков, чтобы не портить отношения. Короче вы поняли, я странный руководитель.

— Одинцова! — на пути к кабинету меня больно сжав чуть выше локтя, перехватил Баринов. — Вы что совсем с ума сошли? На вас жалобу только что накатали в книгу отзывов. Что вы мне прикажите со всем этим делать?

— Сделайте как обычно, Валентин Семёнович, — откликнулась я. — Лишите меня премии. У нас же в компании один козел отпущения, так валяйте. А сейчас мне некогда.

Заскочив в наш кабинет, я прижалась к входной двери и взволнованно выдохнула. Мне не верилось, что именно это я сейчас сказала своему шефу, человеку один вид которого наводил на меня ужас. Но я сразу же пришла в бешенство, увидев, что за моим столом восседал Игореша, а перед ним на углу примостилась Полина.

— Другого места для свиданий, разумеется, не нашлось, — гневно заметила я вслух.

— Ой, Альбина Альбертовна, — залепетала Полина соскакивая со стола. В отличие от Дианы, Полина с Шурочкой поливали меня грязью в исключительно за глаза, а раболепие и покорность оставляли для личных контактов, да и не стала бы она мне хамить при Титове, характер не тот.

— В общем, я пошла, сказала она, просачиваясь мимо меня к выходу.

Да, я оказалась права, единственное на что способен Игореша — лапать своих любовниц на моем столе. В то время как мне прилетала жалоба от его клиентки. Супер.

— Титов ты вообще охренел! — накинулась я на него.

— Ревнуешь, Одинцова, — усмехнулся он своей дурацкой улыбкой с прищуром.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — заметила я, глядя на него исподлобья и садясь за стол. — Отлично, твоя подружка еще умудрилась испортить мне табель. Придется все начинать сначала.

— Слушай, Альбина, давай, — начал было Игореша, но тут в кабинет вошли Эля и Оля и он, осёкшись вернулся за свой стол.

— Вызвали, Альбина Альбертовна, — вскликнула Эля первой появляясь на пороге.

— Да девочки, присаживаетесь, — откликнулась я, пытаясь избавится от повелительной интонации в голосе, что было затруднительно, да и не ненужно. И Оля, и Эля могли запросто разделять работу и личную жизнь. За это я их обожала.

— Эль, попроси пожалуйста игротехников провести инвентаризацию всего оборудования площадки, а аниматоров своего реквизита. Оль, мне нужны будут складские документы. Ревизию хотя бы по единицам, не обязательно полную, ну поставь там задачи мальчикам. Отчеты понадобятся вечером.

— Аля, — робко начала Эля. — Все в порядке?

— Да, а что?

— Просто эти документы готовят обычно при увольнении. От нас кто-то уходит?

— Нет что ты, — соврала я и голос мой дрогнул. Оля внимательно смотрела на меня. От ее пытливого взора вряд ли что-нибудь скроется. — Да Эль и подготовь, пожалуйста, отчет по сегодняшней ложной сработке сигнализации.

— Ок, в ответственных вписываю Игоря, правильно?

— Меня, — ответила я ровно.

— Но… — начала было Эля. — Игорь сказал… Игорь скажи, — попросила она под моим неодобрительным взглядом.

Игорь ту же оказался у моего стола.

— Девочки идите, — сказал он. — Эль, отчет пока не заполняйте.

Оля потащила за собой немного упирающуюся Элю. А я взяв испорченные Полиной бумаги, последовала за ними.

— Объяснись, — потребовал Игорь коротко, когда я выходила из-за стола.

— Что не так, Игорь? — устало откликнулась я. — Опоздала я, сработка была из-за меня. В первый раз что ли?

— Сработка была по моей вине, и куча свидетелей это подтвердят.

— И что? Ты что думаешь такой благородный принц и всех вдруг спасешь? Я все равно получу от Баринова, если не за сработку, так за то, что я во время тебя не научила правильно снимать с сигнализации. За Диану же тогда получила.

— Что за глупости? Баринов мировой мужик.

— Вот об этом я вчера тебе и говорила. Мы из разных миров. В твоем он розовый пони, а в моем ночной кошмар.

— Не понимаю…

— А я не учительница, чтобы раскладывать кто тут прав, кто виноват. Так вышло. Забыли.

Я направилась к выходу, но у двери он вновь меня перехватил, причем немного странно. Уперевшись руками по обе стороны от меня, он, внимательно вглядываясь в лицо вчерашним серьезным взглядом изрек:

— А как могу хоть что-то понять, если ты не даешь мне даже шанса?

— Шанса на что? Если ты не видел этого последние два года, то как бы я тебе не объясняла. Вряд ли ты это поймешь за час или два. Ты считаешь, что я себя накручиваю? Отлично. Ты считаешь, что я себе надумываю? Да пожалуйста! Каждый из нас в праве испытывать свои эмоции. Только прошу, прекрати меня пытать. Я просто не могу больше, я устала, правда.

Я подняла глаза к потолку. Чертовы слезы! Впрочем, знакомый симптом оказался ложным, и я не заплакала.

Он продолжал меня гипнотизировать своим пронзительным взглядом и повторюсь, наверное, не раз, таким я его видела в последний раз вчера. Беззаботность и легкость всегда были его визитной карточкой. Но именно, таким, как в этот момент, мне кажется, он был лишь со мной. Вот он аккуратно взял меня за лицо. Я попыталась отступить. Но куда? Сквозь дверь? Поэтому только умоляюще глядя на него, я слабо мотнула головой.

— Не… — начла я, когда его губы коснулись моих. Осторожно, мягко, легко. Если бы он попытался напасть, как вчера, получил бы отворот-порот. Но эта нежность настолько выбила меня из колеи, что я просто растерявшись, приоткрыла губы и ответила на этот легкий невесомый жест.

Он целовал мое лице, осторожно касаясь глаз, губ, щек, не позволяя себе ничего лишнего и вот это совершенно сбивало меня с толку.