ЧУДЕН ПИОНЕРСКИЙ ЛАГЕРЬ…

Чуден пионерский лагерь при тихой погоде… — так заметил еще Николай Васильевич Гоголь. При тихой погоде можно с большим успехом рисовать диаграммы и писать письма подшефникам. Можно еще играть в рюхи и полоть на огороде траву. Много еще что можно делать при тихой погоде, но…

Но давайте по-порядку.

Я пересек поляну и подошел к высокой мачте, на верхушке которой висел красный флаг.

— Вот наконец и пионерский лагерь!

Оглядевшись кругом, я увидел немного в стороне странную картину. Один пионер держал другого за ногу. Другой, пыхтя и отдуваясь, старался сделать возможно больший шаг.

Хоть это происходило в необычное время, я все же решил, что ребята, выбрав свободную минуту, занимаются гимнастическими упражнениями.

Я мысленно похвалил их, подошел, и, ласково потрепав одного по затылку, спросил:

— Могу я по этой тропинке пройти в лагерь?

Пионер, который держал второго за ногу, сказал:

— Сейчас узнаю! — и, сорвавшись с места, убежал. "Странно!" — подумал я. — Живет здесь и не знает…"

— Послушай-ка, — обратился я к оставшемуся. — Вы ведь здесь живете?

— Сейчас узнаю! — и он убежал по тому же направлению, что и первый.

Я вытаращил глаза и, ничего не понимая, смотрел ему вслед.

— С одной стороны, они на сумасшедших как будто не похожи, но с другой…

Я решительно пошел по тропинке, вспомнив изречение какого-то мудрого человека:

— Ничего непонятного нет! Все в свое время выяснится!


Один пионер держал другого за ногу


На площадке, около большого здания, стояло несколько длинных столов, покрытых белыми скатертями. Жители лагеря, повидимому, обедали.

Подойдя ближе, я увидел, что перед каждым пионером дымилась тарелка с супом, руки с ложками были наготове, но никто не ел.

Я спросил какую-то пионерку о причине этого странного явления и получил от нее рифмованный ответ:

— Пошли узнавать, можно ли начинать!

"Да что-ж тут происходит?.." — подумал я, вытирая потный лоб.

У меня начинала повышаться температура.

— Кто у вас вожатый?

— Сейчас узнаю!

Пионерка сорвалась со своего места и убежала.

Меня начало мутить, и, сознаюсь: тут я не выдержал и сердито выругался. Пионерка вбежала в дом, а я понесся следом за ней. Поднявшись на второй этаж, я увидел за столом вожатого. К нему стояла длинная очередь.

— Один говорил: Товарищ вожатый! Какой-то человек спрашивает, можно ли по тропинке пройти в лагерь?


стояла длинная очередь.


— Можно, — устало ответил вожатый.

Говорил второй:

— Товарищ вожатый! Какой-то человек спрашивает, здесь ли мы живем?

— Здесь.

Третий говорил:

— Можно нам приниматься за суп?

— Можно.

Говорила четвертая:

— Товарищ вожатый! Какой-то человек спрашивает, кто у нас вожатый?

— Я.

Мне все стало понятно, и я тихо вышел из комнаты. Пересекая широкую полянку, я встретил лагерного врача и остановил его. Разговорились. Врач сказал:

— Ребята очень славные! Много работают! Не ленятся! Без меня и вожатого ни на шаг. Сами ничего не знают и ни о чем не ведают. Если я или вожатый скажем, что сейчас зимняя ночь, они точно повторят:

— Сейчас зимняя ночь!

Вот таким же образом, по мановению руки вожатого, Волга может стать на дыбы и помчаться к северным льдам, к белым медведям, послав прощальный поцелуй Каспийскому морю!

Для особо-интересующихся объясню, почему на поляне один пионер производил странные манипуляции со своими ногами.

Дело в том, что вожатый, спешно послав его в станционный ларек за солью к обеду, сказал:

— Ну, живее Гришка: одна нога тут — другая там!..

И добросовестный Гришка, желая в точности выполнить наказ вожатого, тщетно пытался, при помощи своего лучшего друга Сашки, разделить себя пополам и оставить одну ногу в лагере, а другую послать за солью.

Загрузка...