Снова хочу быть твоей (СИ)

28

На секунду его лицо застывает. Глаза темнеют, но потом выражение лица становится непроницаемым, как будто он просто выключил все эмоции.

— Это сейчас? — его голос звучит сдержанно, холодно. — Или речь с опозданием в пять лет?

Наотмашь…

Я киваю, не в силах сказать что-то ещё. Мне кажется, что весь мир переворачивается в этот момент, и я боюсь, что Сева уйдёт навсегда.

— Лиза… — он тяжело вздыхает, затем отворачивается, как будто пытается переварить услышанное. — Я… не знаю, что и сказать.

— Я тоже, — пожимаю плечами. С губ рвётся неуместный нервный смешок, а потом я судорожно сглатываю.

А какой, собственно, реакции я ждала?

Что он подхватит меня на руки и закружит в танце?

Нет, конечно.

Эта беременность усложняет и так невероятно сложные отношения между нами.

Я вижу, что он хочет задать вопрос, тот самый — главный. Он во взгляде у него.

— Я не хочу делать аборт, — решаю облегчить ему задачу.

— Я тоже не хочу, чтобы ты делала аборт, — он говорит ровно, но я вижу, как его лицо немного расслабляется.

А уж насколько легче становится мне! Хотя, конечно, аборт бы мог решить проблему. Но я не хочу. Этот ребёнок не виноват в моих ошибках.

— Всё, что нужно для беременности и ребёнка — говори.

— Хорошо.

На этом разговор заканчивается, и Сева уходит в спальню, оставляя меня на кухне. Понимаю, что меня трясёт. Пытаюсь прислушаться к себе, чтобы понять, стало ли мне легче.

Нет, не стало. Не совсем.

Теперь он знает, но это не меняет ровным счётом ничего.

Я стою перед зданием суда, стараясь глубоко дышать. Воздух вокруг меня кажется густым и тяжёлым, как будто каждое дыхание даётся с трудом. Я чувствую, как мои ладони потеют, пальцы нервно сжимаются в кулаки. Внутри всё напряжено до предела. Ян Борисов рядом, его спокойствие как всегда завораживает, но мне от этого не легче. Я знаю, что он — лучший адвокат, но этот суд, этот кошмар, который устроил Руслан… Я просто не могу поверить, что всё это реально.

Мы поднимаемся по лестнице. Я слышу его шаги рядом, уверенные и размеренные, а мои собственные — быстрые, тревожные. В зале суда я вижу своих бывших коллег, тех, кто когда-то поддерживал меня, и тех, кого я считала друзьями. Сейчас они смотрят на меня так, будто я чужая. Я знаю, что это всё часть игры Руслана. Они пришли сюда, чтобы подтвердить его ложь.

Только Яна Шевцова на моей стороне. Наши с ней взгляды пересекаются, и я чувствую её поддержку.

— Лиза, — Ян кладёт руку мне на плечо, вырывая меня из мыслей. — Всё будет хорошо. Мы справимся.

Я киваю, пытаясь не показать, насколько боюсь. В голове пульсируют мысли о том, что случится, если я проиграю. Если всё это окажется правдой, если мои пациенты и коллеги настроятся против меня — моя карьера закончится. Всё, к чему я шла, исчезнет.

— Сева знает, что суд сегодня?

— Знает. Но он не придёт, Ян, — стараюсь говорить ровно. — У него сегодня важная встреча с инвесторами, он ждал её несколько месяцев. Да и…

Фразу не заканчиваю. Не хочу произносить это вслух. Но по факту — Севе всё равно. Я мать его детей, но в остальном — ему плевать.

Мы садимся. В зале тихо, слышно только шёпот. Внутри меня всё сжимается, сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Я пытаюсь сосредоточиться на Яне, на его уверенности, но это сложно, когда каждый взгляд, направленный на меня, кажется полным осуждения.

Суд начинается. Первым выступает пациент, тот самый, который подал иск. Я слушаю его слова, и моё тело холодеет.

Ложь. Чистая, безмерная ложь. Он утверждает, что я допустила ошибку, что после моей операции его зрение стало только хуже. Он говорит так уверенно, так спокойно, будто сам верит в свою версию. В какой-то момент мне становится плохо, я едва могу сдержаться, чтобы не закричать.

— Это не правда, — шепчу я себе под нос, но слова заглушаются шумом в зале.

Следом выступают мои бывшие коллеги из Волгограда. Их показания звучат не лучше. Они говорят о том, что у меня якобы была усталость, что я не контролировала ситуацию. Их голоса сливаются в один монотонный поток обвинений, и я чувствую, как всё вокруг меня рушится.

Каждое их слово — нож в сердце. Люди, с которыми я работала бок о бок, теперь кидают в меня камни, подыгрывая Руслану.

Ян продолжает защищать меня с той же спокойной уверенностью, с которой он всегда работал. Он задаёт им вопросы, ставит под сомнение их показания, как настоящий профессионал, но я не могу не заметить, как они уклоняются от его вопросов, будто бы подстроились заранее.

В какой-то момент мне кажется, что я не выдержу. Моё дыхание становится прерывистым, а сердце бьётся так быстро, что я чувствую, как оно отзывается в ушах. Внизу живота становится нехорошо.

Но Ян делает своё дело. Он хладнокровен и точен, как хирург, каждый его вопрос расшатывает ложные показания, как бы уверенно они ни звучали. Постепенно я начинаю видеть, как уверенность моих бывших коллег тает под его давлением. Пациент запутывается в показаниях, забывает детали, противоречит сам себе.

— Мы закончили, — наконец говорит Ян, оборачиваясь ко мне. — Жди.

Я киваю, но внутри всё ещё тревога. Судья обдумывает дело, и время тянется бесконечно. Я не могу дышать, не могу думать. Всё это ощущается, как страшный сон.

Напряжение внутри растёт с каждой минутой ожидания.

Судья возвращается из совещательной комнаты, и я перестаю дышать.

Наконец, судья оглашает вердикт: я невиновна.

Невиновна!

И это ведь правда!

Ян улыбается, но я не могу сразу осознать, что всё это позади. Я выиграла. Мы выиграли. Слёзы подступают к глазам, я чувствую, как они катятся по щекам, и, наконец, выдыхаю.

Сам процесс разбирательства — пятно на репутации врача, но я выиграла суд! А значит, могу продолжать практику.

Янка тепло обнимает меня, а Борисов крепко жмёт руку.

— Спасибо, Ян. Ты… ты спас меня, — шепчу я, не в силах сдержать эмоции.

— Это моя работа, Лиза, — отвечает он спокойно.

Когда суд завершается, я сразу направляюсь в детский сад за Ромой. Сегодня я хочу быть с ним. Всё, что мне нужно сейчас, — это обнять сына и просто чувствовать его рядом. Мы победили, и теперь, возможно, у меня есть шанс наладить жизнь.

Внезапно я замечаю, как около меня останавливается чёрная машина. Секунда — и дверца открывается, двое мужчин в капюшонах выходят, и я не успеваю среагировать, как меня утаскивают в машину.

Внутри всё темнеет, запах кожаных сидений и грубых рук, зажимающих мне рот. Сердце бешено стучит, дыхание перехватывает. Я борюсь, пытаюсь вырваться, но сил недостаточно. Страх захватывает каждую клеточку моего тела, но я начинаю понимать — это Руслан.

Когда меня вытаскивают из машины, я вижу его. Лицо его искажено гневом, глаза сверкают ненавистью. Он почти смеётся, глядя на меня.

— Думаешь, ты победила? — рычит он. — Думаешь, я оставлю это просто так?

Он безумен. Больной. Ненормальный.

Неужели я могла поверить, что он оставит меня в покое?

От страха внутри всё сжимается. Ладони инстинктивно прикрывают самое уязвимое — живот.

Я пытаюсь что-то сказать, но он не даёт мне времени.

Удар.

Сильный, по лицу. Я падаю на землю, ощущая резкую боль в челюсти, и кровь начинает сочиться из губы. Он бьёт снова, и снова. Каждое его движение приносит больше боли, больше страха.

— Лживая сука. Думала, смогла от меня спрятаться? Думала, этот здоровяк помешает мне проучить тебя? — кричит он, и я чувствую, как кровь стекает по моей щеке. — Я тебя уничтожу!

Я пытаюсь закрыться руками, но он слишком силён. Наконец, после очередного удара, он отступает, тяжело дыша. Я лежу на земле, всё тело горит от боли. Моё зрение плывёт, но я слышу его удаляющиеся шаги и гул машины, уезжающей в ночь.

Я остаюсь одна. Одна на холодной земле, вся в крови и абсолютно без сил.