Снова Варяг-3

—10—

Схватка сомервильцев с катеберийцами, точнее сказать избиение кантеберийцев вызвала большой интерес. Король и королева всё отрицали, даже сам факт участия принца Эдварда в схватке. Принц отмалчивался и со дня эвакуации с третьего этажа его никто не видел. Послы разных государств выражали королю соболезнования, будучи уверены в том, что принц как минимум находится в реанимации.

Схватка не осталась без последствий и в парламенте. Один из депутатов, представляющий Ирландию, заговорил о падении нравов в соединённом королевстве и предложил рассмотреть вопрос о отделении Ирландии от Англии. Депутат мгновенно стал знаменитостью в Ирландии. Ирландские газеты даже предлагали сделать его пожизненным президентом Ирландской республики, если он сможет добиться отделения от Англии.

Противоречиво выступил депутат от Шотландии. Он задал вопрос, не пора ли подумать о правомерности акта присоединении Шотландии к Англии? Выступил депутат и от Валлийцев. Он заявил, что валлийцам трудно усвоить английский язык, не пора ли сделать валийский язык вторым языком общения в соединённом королевстве?

Закончилось заседание парламента как обычно, говорильней. Собственно парламент для того и создан, чтобы у кого изымают деньги из кармана не бунтовали, а выговорились и забыли.

Но, одно дело парламент сделал. Создал парламентскую комиссию для расследования прискорбного случая, когда пресса извратила стычку нескольких учащихся в Королевском коледже и даже лживо сообщила о избиении его высочества младшего принца наследника.

То ли паламентарии хорошо приняли на грудь, когда направляли бумагу с такой формулировкой в прессу, то ли и в самом деле желали ещё более накалить обстановку в королевстве, то ли сработали вражеские диверсанты и исказили текст заявления парламента, но шум поднятый заявлением превысил даже шум от катеберийского побоища. Как же, парламент называет младшего принца наследником вопреки воле короля!

Последующее заявление членов парламента о том, что они написали совсем не то, что напечатали в газете, никто не захотел услышать. А, я подумал, что ребятам, которые подменили заявление паламентариев, надо при жизни ставить памятник. Подменой одной бумажки они отодвинули начало войны на неопределённый срок.

Комиссия приступила к расследованию. Ученики хваставшие с газетных строчек, о том как пинали принца, были вызваны в комиссию и отказались от своих слов. Возник вопрос, а кто же пинал принца, если вообще пинал? Вопрос повис в воздухе. Тогда вспомнили, что события начались в моём клубе. Я бы сказал бывшем моём клубе ибо, почуяв откуда дует ветер, продал клуб.

Меня вызвали в комиссию. Подумав, что в суд вызывают повесткой, а комиссия не суд, поэтому послал их. Причём послал через газеты. Когда получил вызов в комиссию, то переговорил с Анной и ещё раз спросил, желает ли она прославится, даже если слава будет как у Герострата?

Анна сообщила, что не намерена ждать, пока ей стукнет полсотни лет, чтобы в паршивой газетёнке сообщили о юбилее и забыли на следующий день.

Тогда пригласил её в ресторан с парой журналюг, которым доверяет. Когда все собрались, сообщил о вызове на парламентскую комиссию и добавил, что имею больше прав на королевство, чем нынешний король Англии. Вызов для дачи показаний на комиссию считаю вызовом на моё право занять королевский престол. Напомнил, что моя пробабка, бывшая двести лет тому назад королевой, когда к ней отнеслись непочтительно члены парламента приказала повесить всех скопом, что и было проделано жителями Лондона с большим удовольствием.

Я намерен чтить традиции предков. Поскольку, не могу сегодня перевешать парламент, проявивший непочтительность, то уезжаю за границу, но обещаю вернуться. Целью возвращения будет повешение членов парламента как завещала моя великая пробабка.

Сфотографировались на память с Анной и я отбыл в порт. Уселся на ближайший пароход и отбыл из Англии с надеждой вернуться, и проделать всё, что обещал.

Постаревшие жандармы глядя на меня умилялись и говорили, что время на меня не действует. Как был пять лет тому назад сопливым дураком, так и остался. Посетовали, что после последнего пассажа деть меня некуда и единственное место, где они могут меня укрыть от англичан находится на Аляске. Продолжать учёбу я буду в политехническом институте в городе, который называется Русский форт.