Снова замужем

5

— Тоньо! — шепотом окликнула его она и сердито толкнула в теплое гладкое плечо.

— Ммм? — промычал он, его веки дрогнули, и Антонио взглянул на жену сонными глазами.

— Что ты тут делаешь?

— Сплю, — пробормотал он и снова зажмурился. — И ты тоже спи.

— На кой черт ты мне сдался в моей кровати?!

— А что мне оставалось делать? Я ведь не мог оставить тебя в таком состоянии, да и Санди надо было уложить спать. Так что не глупи, кара, — посоветовал Антонио. — Лучше молчи и спи себе, а то я сейчас проснусь окончательно и надумаю заняться кое-чем еще…

Анджела просто не верила своим ушам.

— Но с чего ты взял, что у тебя есть право спать в одной постели со мной?

— Высокомерие и самоуверенность, — вежливо ответил Антонио, и Анджела едва не рассмеялась.

Однако ничего смешного в этой ситуации не было.

— Убирайся отсюда! — прошипела Анджела, снова толкая мужа в плечо.

— Анхела, если я открою глаза, ты об этом пожалеешь.

Она прекрасно знала этот тон и, вне себя от злости, отодвинулась от мужа. Только тогда она заметила, что лежит в постели обнаженной, и ее сердце на мгновение перестало биться.

Так, значит, это был не сон и Антонио в самом деле раздел ее! Да, самоуверенность этого мужчины и впрямь не имеет пределов, думала Анджела, запустив руки под одеяло, чтобы проверить.

На ней совсем ничего не было!

— А ты знаешь, что разговариваешь во сне? — неожиданно спросил Антонио.

Анджела застыла, с ужасом вспомнив, что во сне говорила с мужем о Мэтью.

— Заткнись, — выдохнула она.

— Должно быть, неплохой он человек, раз ты о нем плачешь, — проигнорировал совет супруги Антонио. — Надо же, растопил твое ледяное сердце… Может, следует с ним познакомиться, чтобы узнать, чем он так от меня отличается?

— Без толку, — отрезала Анджела.

— И как он, хорош в постели?

— Пошел к черту! — ответила она, едва не задохнувшись от возмущения, и повернулась к мужу спиной.

Однако это возымело эффект, противоположный желаемому. Антонио развернул к себе Анджелу, прежде чем та успела понять, что происходит. Он навис над ней, его глаза сверкали.

— Я задал тебе вопрос, — мрачно произнес он.

Рот Анджелы пересох. Кончиком языка она облизнула полуоткрытые губы, но промолчала. Да будь она проклята, если станет отвечать! Ведь на самом деле у нее никогда и не было желания лечь в постель с Мэтью. Опушенные густыми ресницами веки на мгновение опустились, когда Антонио взглянул вниз, на язык Анджелы. И в тот же миг ее пронзило полузабытое предчувствие — Антонио собирается поцеловать ее.

— Нет! — выдохнула она, но было уже поздно.

Рот Антонио накрыл губы жены. И тут же у нее возникло ощущение, будто она тонет в глубоком теплом море, медленно, по спирали, опускается на самое дно, не имея ни сил, ни желания противиться судьбе.

Этот мужчина, его близость, сама их взаимная враждебность возбуждали настолько сильно, что Анджела вспомнила о любовных игрищах львов. Она не знала, кто из них первый коснулся другого, потому что это было неважно. Тело Антонио согревало ее истосковавшиеся по теплу пальцы, его ласки обжигали ее кожу.

Она судорожно перевела дыхание. Ее соски на мгновение задели поросшую курчавыми завитками грудь Антонио, и Анджела с наслаждением застонала.

Однако губы мужа заглушил этот стон.

— Неужели ты и с ним такая, а, кара? — прошептал он, в такт словам лаская пальцами затвердевший сосок. — Неужели и с ним заводишься так же быстро? — И пальцы Антонио скользнули вниз по ее животу.

Анджела задрожала, снова застонала, пока ее мышцы сжимались и расслаблялись словно сами по себе.

— Тоньо… — выдохнула она так, будто самая ее жизнь зависела от мужа.

— Да, — прошептал он, — Тоньо. Это я ласкаю тебя…

Три года воздержания пошли прахом, само ее тело, казалось, взывало к Антонио, молило его о любви. Анджела пришла в исступление.

Со злорадным смехом он вошел в нее. Но Анджела слишком наслаждалась силой его страсти, чтобы заметить недобрый блеск глаз мужа. Антонио, стиснув зубы, навалился на нее всем телом. Он пристально следил за ее опущенными веками, поскольку прекрасно знал свою жену и не хотел пропустить момент, когда она откроет глаза — за мгновение перед оргазмом.

Тогда посмотрим, каково ей будет увидеть перед собой мужа, а не любовника!

— Да, это я… — исступленно бормотал он, — Тоньо… — И повторял свое имя в такт движениям мощного тела: — Антонио… Рудольфо… Хуан… Валера…

Внезапно Анджела распахнула глаза и в упор взглянула на мужа.

— Свинья, — произнесла она, и по ее телу прошла дрожь наслаждения.

Потом они, тяжело дыша, лежали в темноте, мокрые от испарины и совершенно выдохшиеся.

— Свинья, — снова прошептала Анджела. Оба были по-своему правы, поэтому Антонио не стал спорить.

— Ты моя жена, — заявил он вместо этого. — Теперь наш брак возобновлен. Так что на будущее выбирай с большей осмотрительностью, кого видеть во сне.

И все! Анджела, сама того не зная, задела гордость мужа, во сне произнеся имя Мэтью. И то, что произошло после, имело своей целью не столько сексуальное удовлетворение, сколько месть.

В Валенсии стояла жара. И Анджела была рада, что Антонио свернул на дорогу, бежавшую по берегу моря.

Как обычно, он сам вел машину — открытый красный «мерседес», чуть ли не вчера купленный, судя по сохранности кремовой кожаной обивки. Волосы Анджелы развевал ветер, солнце ласкало кожу, и, если бы не мужчина за рулем, она была бы совершенно счастлива. Виды по сторонам дороги по-прежнему поражали великолепием. А Санди, крепко пристегнутый к заднему сиденью, радостно щебетал на обоих родных языках по очереди.

Стороннему наблюдателю они, должно быть, представлялись идеальной семьей. Но на самом деле…

На самом деле Анджела и Антонио хорошо если обменялись парой слов за сегодняшний день. Первым поднялся Антонио, вылез из постели и отправился в ванную. Впрочем, он всегда был ранней пташкой. Только услышав, как по лестнице сбежал Санди, Анджела нашла в себе силы встать.

Сын был ей нужен в качестве буфера, лишь в его присутствии она могла вести себя нормально. Антонио тоже мало говорил, словно был недоволен собственным поведением так же, как и его жена.

— …темные очки в бардачке.

Анджела успела уловить только конец фразы. Она машинально повернулась к мужу, моргнула и, нагнувшись, полезла за очками. Пока не спрятался за темными стеклами, боялся смотреть, ехидно подумала она. Внезапно ее глаза словно кольнула золотая искра. Это было обручальное кольцо Антонио, блеснувшее в солнечном свете. Анджела перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях, и тонкие белые пальцы показались ей голыми. Уйдя, она оставила мужу все свои драгоценности. Но теперь почувствовала себя неловко, когда большим пальцем прикоснулась к месту, где должно было быть обручальное кольцо.

— Хочешь свои кольца обратно?

Анджела вздрогнула, обнаружив, что Антонио не просто наблюдает за ней, но и читает мысли.

— Мне кажется, это помогло бы нам избежать лишних пересудов, — ответила она. — Ради Санди.

Анджела сама скорчила гримасу, чувствуя слабость собственных аргументов. И, даже не глядя в сторону Антонио, ощутила, что он тоже скривился. Поскольку оба супруга знали, что если Анджела снова наденет кольца, то сделает это ради себя.

Оба были жертвами собственной гордости, но каждый на свой лад. Гордость Анджелы требовала носить этот символ брака, который четко указывал на ее статус в жизни Антонио. Тогда она могла высоко держать голову и спокойно глядеть в глаза недоброжелателям, коих будет немало. Кроме того, не придется объясняться с людьми, которые считали, будто их брак давно распался…

Машина ехала вверх по склону холма, и чем выше, тем больше становились земельные владения, роскошнее — виллы. Когда автомобиль повернул к знакомым решетчатым железным воротам, которые автоматически отворились перед «мерседесом», сердце Анджелы учащенно забилось.

По сторонам подъездной аллеи тянулся сад. Аккуратные дорожки, ряды кустарников, каменные ступени, ведущие с террасы на террасу, фонтанчики, окруженные изгородями жасмина и цветущей бугенвиллеи.

«Мерседес» выехал из-за деревьев, и перед ними предстала вилла Валера, построенная в так называемом мавританском стиле.

Причудливый резной орнамент декоративных композиций с геральдическими мотивами контрастировал с гладкой поверхностью белых стен и создавал живописную игру светотени на ослепительно ярком солнце. С забранных узорными переплетами высоких узких окон свисали цветущие растения. Во внутреннем дворике — патио — журчал фонтан с изображениями львов. Этот дворик окружала галерея, которую поддерживали изящные стрельчатые арки на витых колоннах. Четыре широкие ступени, ведущие ко входу, придавали вилле сходство с дворцом. Валера из поколения в поколение не жалели денег на украшение своего жилища.

Подъездной путь уводил дальше за дом, где располагались гаражи, два теннисных корта и плавательный бассейн, устроенный в естественной впадине. Однако Антонио остановил машину перед входом и выключил зажигание.

Санди уже карабкался на спинку сиденья Анджелы.

— Давай скорее, мам! — нетерпеливо воскликнул он. — Я хочу устроить бабушке сюрприз, пока она не узнала, что мы приехали!

Выбравшись наружу, Анджела опустила переднее сиденье, чтобы Санди мог вылезти из машины. Малыш немедленно бросился к дому.

— Бабушка, ты где? — закричал он. — Это я, Сандро! Я уже дома!

Анджела горько усмехнулась: да, здесь ее сын был дома. Санди даже не подумал постучать в двери. А по-испански он говорил так, будто не знал иного языка…

Антонио стоял по другую сторону автомобиля, глядя на жену. Увидев, как у нее задрожали губы, он окликнул Анджелу и, когда та обернулась, кинул ей что-то блестящее.

— Держи конфетку подсластить пилюлю, — иронически объяснил он.

Нахмурившись и не понимая, что Антонио имеет в виду, Анджела взглянула на свою добычу. Это были ключи от «мерседеса».

На какое-то мгновение она даже решила, будто он приказывает ей поставить машину в гараж. Потом смысл загадочных слов дошел до ее сознания: муж дарил ей этот роскошный автомобиль!

Анджела посмотрела на Антонио, тщетно пытаясь поймать его взгляд за темными стеклами очков и понять, не шутит ли он. Здесь, под родными небесами, муж стал самим собой в полном смысле слова. Его черные волосы, оливковая кожа и даже то, как он гордо держал голову, задевало в Анджеле какие-то струны. Она почувствовала, что под белым летним платьем по ее телу бегут мурашки, а соски напряглись, словно ожидая прикосновения.

Можно подумать, меня околдовали, ужаснулась она. Анджеле даже показалось, что засученные рукава рубашки слишком призывно обнажают мощные предплечья мужа.

— Я не могу принять такой подарок! — воскликнула Анджела, а сама подумала: «От чего я отказываюсь? От машины или от мужчины?» — И потом, у меня же был автомобиль, — припомнила она, оглядываясь по сторонам словно в поисках знакомого маленького «сеата».

— Твой «сеат» приказал долго жить где-то с год назад, — сообщил Антонио жене. — Поскольку никто им не пользовался.

Анджела продолжала стоять неподвижно. Она настолько привыкла отказываться от подарков мужа, что ей трудно было принять этот дар. Антонио вздохнул.

— Просто скажи волшебное слово, — мрачно посоветовал он.

Она уже было открыла рот, но тут на пороге показалась мать Антонио.

В свои пятьдесят с лишним лет донья Исабель по-прежнему оставалась красавицей. Живое воплощение вечной юности, она была худощавее и ниже ростом, чем невестка. Кожа Исабель была гладкой, как у девушки, а в черных волосах только начинала пробиваться седина.

Но той приязнью, которую испытывали к ней люди, Исабель была обязана не своей красоте, а своей душе. В этой женщине не было ни капли себялюбия. Она отличалась добротой и питала любовь ко всем и каждому. Единственный недостаток Исабель заключался в том, что она решительно отказывалась замечать плохое в людях.

Не только в невестке, сыне и внуке, но и в своей крестнице — обожаемой Каридад.

— Милая моя, просто не могу передать, как рада видеть тебя здесь! — воскликнула Исабель, устремляясь в объятия Анджелы. — Ты чудесно выглядишь! Сынок, — обратилась она к Антонио, — ты истинный Валера, ценитель красоты! Этой женщиной ты будешь гордиться, даже когда вы оба состаритесь и поседеете!

Ну вот, все по-старому: Исабель уже и думать забыла про три года разрыва, с тоской подумала Анджела.

— Пойдем. — Исабель подхватила невестку под руку и повела к дому. — Сандро побежал в кухню чего-нибудь перекусить, и я велела накрыть чай в летней гостиной. Ваши вещи привезут через пару часов, так что можно спокойно посидеть и поболтать.

Анджела чувствовала спиной взгляд Антонио. Неожиданно ею овладело странное желание обернуться и пригласить мужа пойти с ними. Но не такие у них были теперь отношения.

Однако…

Стиснув в руке связку ключей, Анджела остановилась на верхней ступени.

— Подожди минуточку, — прошептала она Исабель. А затем сбежала вниз, к Антонио, который стоял на прежнем месте. — Спасибо за машину, — вежливо произнесла она.

Он продолжал смотреть на Анджелу сквозь свои дурацкие очки, хотя она была отчасти довольна, что не видит его глаз. Рот Антонио дернулся.

— Не за что, — протянул он с преувеличенной любезностью.

— В самом деле, неплохая мысль, — сдержанно сказала она.

— Мое сердце радует твоя искренность, — ответил Антонио с усмешкой.

В ответ глаза Анджелы сверкнули. Возможно, он заметил это, несмотря на темные стекла, поскольку в следующее мгновение обе пары очков полетели на заднее сиденье автомобиля. Анджела заморгала, ослепленная солнцем. И тут Антонио опустил голову и поцеловал жену в губы.

Поцелуй получился глубоким и очень интимным. Горячие пальцы ласкали обнаженные предплечья Анджелы. Губы ее раскрылись, и она прильнула к мужу…

— Вот теперь я прочувствовал твою благодарность, — прошептал Антонио, оторвавшись от жены. — А моя мать просто счастлива. Итак, кара, одним выстрелом ты убила двух зайцев — прими мои поздравления.

— Ах ты мерзавец! — прошипела Анджела, отступая.

На щеках ее вспыхнул румянец, который не имел ничего общего с испытанным удовольствием.

— Знаю, — отозвался Антонио, ехидно улыбаясь. Опершись об автомобиль, он сложил руки на груди. — Но мне остается либо иронизировать, либо изнасиловать тебя на месте. — Анджела недоуменно моргнула, а он продолжил: — Ты заводишь меня с необыкновенной быстротой. Я думал, ты отдаешь себе в этом отчет. Ты поднималась по ступенькам удивительно возбуждающе.

— Ты просто сексуальный маньяк!

С этими словами Анджела отвернулась.

— Которому некуда девать свою сексуальность, — проворчал Антонио себе под нос.

Анджела подошла к Исабель с вздернутым подбородком и смешанным выражением досады и удовлетворения на лице. Ключи от «мерседеса» она уронила на первый же столик в холле и получила немало удовольствия, осознав, что именно в этот момент Антонио вошел в дом и все увидел.

Он прекрасно понял, что это означало: так, одним коротким жестом, Анджела отвергла и его самого, и его дар. Но он в обычной для себя манере не обратил на это никакого внимания и присоединился к женщинам, вместо того чтобы пойти разыскать сына, ради которого было затеяно воссоединение супругов.

За чаем свекровь и невестка старались не касаться скользких тем. Потом прибежал Санди и повел мать к себе. Они провели немало времени, разглядывая новые вещи и игрушки Санди. Анджелу тронуло то, что комната сына оказалась увеличенной копией его спаленки в дублинском доме.

Дом… Уже второй раз это слово застревало у нее комом в горле. Мой дом теперь здесь, строго сказала себе Анджела. Здесь…

Потом Исабель повела Санди проведать друзей мальчика, живших по соседству. Посмотрев, как бабушка с внуком, взявшись за руки, спускаются по тропинке в задней части сада, чтобы через калитку выйти на дорогу, Анджела решила прогуляться по дому и возобновить свое с ним знакомство.

Мало что изменилось здесь, думала она, переходя из комнаты в комнату. Но в самом деле, зачем портить совершенство? Большую часть интерьеров украшали старинные мебель и вещи, которые Валера собирали не первый век, так что в результате весьма элегантного смешения разных стилей и эпох создавалось представление о длинной и увлекательной семейной истории.

Антонио гордился наследием своих предков. И сын также значил для него немало. Впервые приехав сюда, Анджела ощутила благоговейный трепет перед тем миром, в который попала. Однако отступать было поздно: до безумия влюбленная, да вдобавок беременная наследником рода Валера, Анджела не имела уже свободы выбора.

Нашлось немало доброжелателей, которые были рады напомнить молодой женщине, какую удачную партию она составила. Да, Антонио не похож на обычных людей, поэтому он так надменен, подумала Анджела, оглядывая бальный зал, построенный в конце восемнадцатого века и с тех пор не менявшийся.

Именно здесь состоялся прием по случаю их свадьбы. Это была чудесная ночь: дом, полный света, музыки и веселья; сад, увешанный светильниками, чтобы гости могли без опаски гулять по аллеям. Слабая улыбка коснулась губ Анджелы, когда она вспомнила, как кружилась по натертому до блеска паркету в объятиях молодого мужа, одетая в искрящееся свадебное платье, заказанное специально для нее.

— Говорил ли я тебе сегодня, как ты прекрасна? — зазвучал в ее мыслях голос Антонио. — Ты затмеваешь всех женщин здесь.

— Ты так говоришь только потому, что тебе самому это нравится, — посмеялась тогда над мужем Анджела. Когда она закрывала за собой дверь зала, ей казалось, что в ее ушах все еще звенит смех Антонио. Это был самодовольный смех человека, которому льстила красота его жены. Валера, они все такие, думала Анджела, поднимаясь по главной лестнице, а потом идя по коридору верхнего этажа. Для Валера другие люди — как спутники, что вращаются вокруг них и их роскошного мира. Позволение вступить в который даруется как привилегия.

Стоп, куда вступить? Анджела застыла на месте, осознав, где оказалась.

Это была спальня, их с мужем спальня. Сердце Анджелы забилось чаще, горло сжалось. Она явилась прямиком туда, куда со всей определенностью не собиралась заходить!

Первой мыслью было бежать отсюда куда подальше. Но потом ей все же захотелось взглянуть на то единственное место, где им с Антонио всегда было хорошо вместе.

Спальня осталась прежней. У дальней стены — брачное ложе из полированного красного дерева, шириной с три обычных кровати. Вручную вышитое белое покрывало скрывает тонкое белье и гору пуховых подушек, которые супруги скидывали на пол, прежде чем лечь.

Тут Анджела вспомнила, почему они так делали, и ее словно ударили в солнечное сплетение. Неужели все это начнется сызнова? Ссоры и скандалы, а потом — примирения в постели, после которых оба чувствовали себя обессиленными и опустошенными?

Все уже началось, напомнила себе Анджела, обводя угрюмым взглядом комнату и опять убеждаясь, что тут ничего не изменилось.

Но она-то изменилась! Она уже не та Анджела, которая была три года назад. И она не хотела оставаться здесь, хотя Антонио ожидал, что жена снова разделит с ним спальню. Не то чтобы она уже спрашивала об этом или собиралась это сделать: ведь Антонио непременно ответит, что привез жену обратно, чтобы было с кем спать.

Секс, ложь и притворство — «статус-кво» восстановлено ради Санди и ради удовлетворения жажды мести.

Только Анджела повернулась к выходу, как неожиданно отворилась дверь ванной и на пороге возник Антонио. Прямо из душа, судя по тому, что единственной его одеждой было обмотанное вокруг пояса полотенце. Другим он энергично вытирал мокрые волосы.

Ноги Анджелы словно приросли к ковру. По всей видимости, на Антонио вид жены подействовал сходным образом. Несколько секунд оба стояли неподвижно, глядя друг на друга.