Сновидение

9

Два часа спустя Фредерик вышел из больницы Салангро и вернулся к аджюдану Пальмери, курившему легкую сигарету перед Институтом судебно-медицинской экспертизы. Двое жандармов не были знакомы, их бригады отстояли друг от друга на три десятка километров. С короткими седеющими волосами, маленький и подвижный, Пальмери был известен среди своих как Бип-Бип. Кличку эту он всегда ненавидел.

– Что нам это дает?

Закутанный в толстую куртку-бомбер, Фредерик снял кожаные перчатки и тоже закурил. Потекший в горло смолистый дым даже не успокоил его. Он слишком много курил, его отец и дед умерли от рака легких, и все его наследство сводилось к этому окаянному бычку, прилипшему к губе, точно язва.

– Она уснула, они накачали ее успокоительными и ждут психолога.

– Психолог лечится у психолога… это из тех дурацких вопросов, которыми я вечно задаюсь. Врач, например, выслушивает сам себя? А дантист ходит к дантисту?

Несколько секунд он смотрел на пламенеющий кончик своей сигареты.

– Сигарета горит сама по себе… Ладно, короче, все это очень печально. Паршивый денек, а?

– Ужасный, вы хотите сказать.

Время близилось к десяти часам, было темно, как в шахте, ветер северных равнин пощипывал пальцы и уши. Вдали можно было различить ответвление автострады и холодильные склады. Бетон, металл, холодное мясо повсюду. Бездушное, угнетающее место. Подходящее в конечном счете к случаю.

Пальмери выдохнул дым через нос.

– Будь она хоть сто раз психологом, ей будет трудно это пережить. В такие моменты мы – никто. У нее есть родные, кто бы мог ее поддержать?

– Никого. Ее мать давно умерла, болела, она единственная дочь.

Пальмери смотрел, как тают в воздухе серые клубы.

– Много я видел аварий; с травмами выживших, пожалуй, труднее всего работать.

– Синдром выжившего… Чувствуешь себя виноватым, что живешь, вспоминаешь последние часы, последние минуты, снова и снова, пытаясь выработать сценарии, которые позволили бы избежать драмы. «Если бы мы выехали на две минуты позже…», «Если бы в этот день не было дождя…», «Если бы я заменил проклятый поворотник» или «Если бы мы не поехали по этой чертовой ремонтирующейся дороге».

Фредерик уже думал о ближайших днях. Настоящие вехи ужаса. Как будет жить Абигэль одна у себя дома? И потом, через три недели Рождество. Радостный праздник, когда большинство семей собирается вместе.

– Абигэль не просто коллега по работе. Она дочь человека, который однажды спас мне жизнь.

– Ив Дюрнан… Бывший таможенник, да?

– Да, он работал в УТО, Управлении таможенных операций. Специализировался по наркотрафику. В кабинете не сидел, участвовал во многих операциях. Знаете, эти крутые картели, которые завоевывают все большую территорию во Франции… Я думаю, он устал, бросил все два года назад. Он мне никогда этого не говорил, но наверняка денежки у него были отложены. Просто так за два года до пенсии работу не бросают.

– Пресловутая таможенная конфискация… Машина, движимое имущество, наличные, припрятанные под матрасом… А как он спас вам жизнь?

Фредерик все помнил, как будто это было вчера. Двенадцать лет назад службы УТО вызвали команду из двух жандармов для простого обыска на дому, километрах в десяти от порта Дюнкерк. Таможенники подозревали, что человек по фамилии Шамбер выращивает у себя коноплю и толкает ее дальнобойщикам на автостоянке автострады А25. Ничего особенного. Рутинный визит на старую ферму. Фредерик работал тогда в маленькой бригаде близ Вормута, городишки километрах в шестидесяти от Лилля. Грошовая зарплата. Первое оружие. Встреча силы и опыта, наркотрафик, с одной стороны, и молоденький начинающий жандарм – с другой.

Ив Фредерика впечатлил. Весь из мускулов и жил – настоящий буйвол прямиком из Танзании, – много на своем веку повидавший и знавший, куда наносить удар. Из тех, кому не надо слов, чтобы его поняли. Четверо мужчин заколотили в дверь, Шамбер не оказал сопротивления и впустил их. Фредерику было поручено проследить за подругой наркодельца, которая валялась под кайфом на диване, а его коллега-жандарм и таможенники тем временем осматривали теплицу с обогревом и освещением, где росла сотня побегов конопли. Хорошенькая фабрика грез.

Понадобилась доля секунды, чтобы подружка выхватила пистолет, припрятанный между подушками, – MR73 со стертым серийным номером – и с первого выстрела попала Фредерику в плечо, задев кость. В следующую минуту пуля, вылетевшая на скорости триста пятьдесят метров в секунду, раздробила бедро подоспевшего Ива. После чего девушка рухнула, сраженная пулей из револьвера Ива в голову. Ей было двадцать два года, и вскрытие показало четырехмесячную беременность.

– Три недели мы пролежали в больнице в одной палате, – закончил Фредерик. – Со мной все обошлось, а вот Иву вставили металлическую пластину в бедро. С тех пор мы с ним не расставались. У него было много знакомых, и три года назад, незадолго до своей отставки, он нашел мне хорошее место в лилльском отделе розыска. Там, где его дочь регулярно подрабатывала экспертом по криминологии. Он взял с меня слово присмотреть за ней, если вдруг с ней что-нибудь случится. Я человек слова и постараюсь выполнить это обещание.

– Прекрасна и печальна эта ваша история.

Пальмери затянулся в последний раз и загасил окурок в урне у входа.

– Ладно, вернемся к нашим баранам; я получил последние заключения моей бригады с места происшествия. Во-первых, шоссе Д151. Предельная скорость на нем девяносто километров в час, и оно перекрыто на два километра дальше аварии. Дорожные работы ведутся на участке в шестьсот метров. Асфальт снят, техника перегородила дорогу. Короче, если бы Ив ехал дальше, ему все равно пришлось бы вернуться назад.

– Печальная ирония судьбы… Как вы говорите, не сверни они на это шоссе…

– Спидометр показывает восемьдесят пять километров в час. Дюрнан чуть недотягивал до предельной скорости.

– Наверняка осторожничал из-за дорожных работ.

– Да, тем более что в этом лесу темно, хоть глаз выколи. Гололеда не было, но густой туман, по местным метеосводкам.

– Уже есть какие-то выводы?

– Нет еще. В этой истории не одна загвоздка. Во-первых, эксперты не обнаружили на месте аварии никаких следов торможения. Хотя на первый взгляд тормоза были исправны, экспертиза скажет об этом больше. Машина ехала прямо, не тормозя, в первое встречное дерево. И не маленькое дерево…

Фредерик прислонился к стене, держась рукой за лоб. После такого денька голова пухла.

– Может быть, он уснул за рулем? Или был слишком густой туман? Или отвлекся? Абигэль Дюрнан и ее дочь спали, они не могли его предупредить.

– Да, да, это вполне логичный вывод, тем более что из-за дорожных работ указатель поворота убрали. Может быть, он употреблял алкоголь?

– Ив? Он никогда не пил. Да и путь им предстоял неблизкий.

– Посмотрим, что покажут токсикологические анализы. Но есть и вторая загвоздка, посерьезнее: ремни безопасности. Вам часто встречались аварии, в которых ни один из пассажиров не пристегнул ремень?

– А ведь Абигэль утверждает, что ремень пристегнула. Она в этом совершенно уверена.

– Наши эксперты тоже совершенно уверены. Она думала, что пристегнула его, но это физически невозможно. Ее наверняка выбросило, ведь при том, как сплющило машину, выбраться после аварии она не могла. Она ошибается.

Тут вышел закутанный в толстую военного образца куртку служитель морга и направился к своей машине. Он поздоровался с ними коротким кивком. Пальмери посмотрел ему вслед:

– Не знаю, как держится этот парень. На прошлой неделе был пожар в пригороде Лилля. Загорелся многоэтажный дом, и десятка два тел были доставлены сюда, прямо в руки нашего служителя морга.

– Я знаю. Жандармы были на этом деле. Жертвы, отравившиеся угарным газом, сгоревшие… Взрослые, дети, даже целые семьи…

– Вы представляете себе его работу? Убирать трупы в ящики, доставать их оттуда, выгребать дерьмо после вскрытий…

Да, Фредерик хорошо это себе представлял, но порой их ремесло было немногим лучше. Он вернулся к их делу.

– Итак, Абигэль Дюрнан думает, что пристегнула ремень, но она этого не сделала. Возможно, она решила, что сделала это, она ведь наполовину спала. К тому же она страдает расстройствами сна, может быть, и это сыграло свою роль.

– Это как раз и приводит нас к третьей загвоздке.

– Что за третья загвоздка?

– Она, черт побери! Абигэль Дюрнан. Разрази меня гром, вы видели машину, как и я. Конфетти, да и только. Она врезалась в дерево на восьмидесяти пяти в час! На такой скорости все живое должно разбиться в лепешку. Как эта женщина могла отделаться несколькими порезами от стекла и гематомой на груди? Ни единой сломанной косточки, ни одной открытой ранки!

Пальмери взялся за ручку входной двери:

– Что-то в этом есть нелогичное. И конечно же, она ничего не помнит, даже самой аварии.

Фредерик нахмурился:

– Что вы хотите этим сказать?

– Я? Ничего. Но у эксперта по авариям, надо полагать, найдется объяснение. Во всяком случае, надеюсь, я уезжаю на той неделе на Антильские острова, три года не был в отпуске… Ладно, мне пора вернуться к вашему брату и моему коллеге. Терпеть не могу присутствовать на вскрытиях…

– Кто ж это любит?

Аджюдан вымученно улыбнулся. Фредерик понял, почему его прозвали Бип-Бип. Зубы у него были такие мелкие, что почти не выступали из-под губ, и рот походил на клюв.

– Вы чертовски правы. Кстати, как ваше дело о троих пропавших детях, продвигается? Я слежу за прессой, но с некоторых пор нет ничего нового.

Фредерику хотелось ответить ему, что никогда еще они не сталкивались с таким трудным делом, что им остается только ждать, когда похититель проявится снова, и что, судя по его модус операнди, он должен похитить еще одного ребенка в ближайшие дни… но он лишь вежливо дернул подбородком и удалился. Он вернется домой, опрокинет большой стакан виски и будет жрать карамельное мороженое столовой ложкой, пока не выблюет все нутро в туалете.