Соблазнение Аида

Она смеялась так сильно, что изо рта не вырывалось ни звука. Она зажмурилась, терла ладонями по бокам Цербера, пока все три его головы лизали ее. Она поворачивала голову в стороны, стараясь уклониться от языков, но, куда бы она ни поворачивалась, другая голова начинала лизать ее.

Аид желал ей удачи. Цербер был настойчивым, не остановится без приказа.

Когда Цербер получил достаточно любви, он слез с Коры и подбежал к Аиду. Улыбки пса смущали даже Аида. Он опустил ладонь на ближайшую голову и похлопал ее.

— Доволен?

Кивок был ответом, Цербер сел на его ступню, и они вместе смотрели, как Кора встает на ноги. Она стряхнула черный песок с хитона и покачала головой.

— Глупый зверь.

— Да, — Аид снова похлопал его по голове. — Но он мой.

— Наш, — исправила она и усмехнулась. — Раз я твоя жена, то он и мой.

Жена. Слово было приятно слышать, хоть он знал, что она говорила это в шутку. Его сердце забилось сильнее в груди.

Аид посмотрел на Цербера и понял, что он и его пес реагировали одинаково. Если бы Цербер мог последовать за ней на край земли, он бы сделал это. Он знал, что его пес защитит его жену жизнью.

Он похлопал Цербера еще раз и прошел к Коре. Аид краем своего хитона вытер слюну пса с ее щеки.

— Тогда наш. Думаю, он не против.

— Думаю, ему понравится, — она выглянула из-за него и посмотрела на собаку. — Он всегда сторожит врата?

— Да, а что?

— Просто подумала, не хотел ли он порой бывать в замке, — она поджала губы. — Мне все еще не по себе от некоторых звуков ночью. Я нервничала бы меньше, если бы сторожевой пес проверил их.

Вот. Его сердце треснуло, и любовь полилась на пол. Аид знал, что его голос был сдавленным, когда он ответил:

— Да, кхм, можно так сделать. Я поищу того, кто присмотрит за вратами, пока ты отдыхаешь. Уверен, ему понравится.

Она улыбнулась, и он смотрел, как дюжина цветов расцвели на сияющих прядях ее волос.

— О, серьезно? Я не думала, что ты скажешь да.

Он хотел кричать, что не мог ни в чем ей отказать. Если она захочет порвать Царство мертвых и впустить свет солнца, то он будет биться с другими олимпийцами вечность, чтобы это случилось для нее. Он распутал бы нити мира, если бы она захотела.

Он глубоко вдохнул.

— Что угодно, чтобы тебе было уютно тут, богиня. Я устрою все, что ты пожелаешь.

Может, он надеялся увидеть искру огня в ее глазах. И там был жар. Желание. Огонь отражал пламя из его груди, когда он смотрел на нее.

Аид знал, что мысль была глупой. Она видела в нем только бога, который украл ее у семьи без ее разрешения. Может, она увидит в нем друга.

Это темное место было слишком жутким, чтобы она любила его. Уйдут века, чтобы она отдалась чувствам. Он знал это, когда украл ее. Никто не хотел жить в Подземном мире, даже если они думали, что хотели.

Но, когда она прижала ладонь к его челюсти, он понял, что не ошибся, увидев огонь в ее глазах.

— Ты так добр, мой король, — прошептала она. — Спасибо. Почему бы нам теперь не пройти через врата загробной жизни?

— Как пожелаешь, — он склонился и ощутил ее дыхание на своих губах.

— Чудесно! — чирикнула она. А потом повернулась в его руках и пробежала во врата, словно это было не опасно.

Он моргнул пару раз, глядя на свои опустевшие руки. Он взглянул на Цербера, а потом на место, где только что была Кора.

— Что это было? — спросил он у собаки.

Цербер будто пожал плечами и тоже отправился в загробную жизнь. Пес хотя бы знал, что нужно было присматривать за королевой. Аид все еще стоял на месте, как идиот.

Он встряхнулся и побежал за ними. Ему не хватало, чтобы она попала в руки какого-то героя, который украдет ее сердце чарами, как мог только смертный.

Проходя во врата, он всегда ощущал себя так, словно прорывал невидимый барьер. Магия этого места липла к его плечам, пыталась выбросить, ведь он был еще жив. Она не хотела его тут, в месте мертвых.

Аид всегда убеждал ее пропустить его, ведь он был королем Подземного мира. Как Кора прошла без проблем?

Магия толкнула его в миры мертвых, и солнце озарило его лицо. Он закрыл глаза рукой, пока они привыкали к слепящему свету. Он все еще щурился, когда стал искать взглядом Кору.

Ее было несложно найти. Только она стояла посреди пшеницы. Колосья выросли сильнее с прошлого раза, когда он был тут. Золото доставало до ее локтей, пшеница почти скрывала ее.

Он прошел по полю, встал рядом с Корой и смотрел, как эмоции мелькали на ее лице.

Счастье от солнца на ее коже было там, когда она закрыла глаза и отклонила голову. Сожаление, что она покинула похожее место, было заметным, когда она сжала пальцами свою талию. Надежда, что она вернется сюда, когда захочет, была в ее глазах, когда она открыла их и посмотрела в его глаза.

— Счастлива? — спросил он.

— Я не знала, что это было так.

Никто не знал. Все думали, что Подземный мир был мрачным местом, где они заставляли смертных ждать так долго, сколько им было нужно. Но загробная жизнь?

В это место смертные желали попасть.

Аид протянул к ней руку.

— Никто не знает.

— Почему так… — он не могла подобрать слова. Она оставила попытки описать это место. Она просто подняла ладонь на его предплечье.

— Загробная жизнь для многих не наказание, — ответил он. — Ты хочешь встретить судий? Раз тебя недавно интересовало хорошее и плохое.

— Судьи? — спросила она. Любопытство сделало ее голос выше. — Есть те, кто решает, куда идут души смертных? Это не ты?

Аид был рад показать ей эту часть. Он знал, что ей понравится.

— Ах, богиня. Смертные, которые живут тут, родились из земли, не от богов. Разве я могу судить их, раз не жил, как они?

Он ждал ее ответа, затаив дыхание. Что она думала об этом? Понимала то, что он пытался ей сказать? Или она, как другие боги и богини, попытается придумать что-то другое?

Кора моргнула пару раз, глядя на него, и очень медленно спросила:

— Смертных судят другие смертные?

Он усмехнулся.

— Именно.

Она пыталась подобрать слова, а потом вопросы полетели из ее рта:

— Почему смертные судят жизни других? Кто они? Как ты решил, кто из смертных может быть лучшими судьями? Как они взвешивают их души?

Вопросов было так много, что Аид, смеясь, поднял руки, заставляя ее замолчать.

— Их зовут Радамант, Минос и Эак. Они были смертными королями, наполовину сыновьями Зевса. Они из обоих миров, но они были хорошими в свое время. Они приняли свое место судьи, и они смотрят на каждый выбор в смертной жизни и что случилось после этого. Они взвешивают многое, но чаще всего просто следят, хорошее или плохое влияние оказала жизнь смертного.

Кора прижала палец к подбородку, постучала пару раз и спросила:

— Я могу с ними встретиться?

Он на такой ответ и надеялся.

— Да, моя королева. Ты можешь с ними встретиться.

Они вместе пошли по золотой загробной жизни, и впервые, заняв это место, Аид ощущал себя не одиноко в Царстве мертвых.

ГЛАВА 22

Следующие пару недель Кора просыпалась каждое утро от стука в дверь. Порой она ощущала вину, зная, что отвлекала Аида от работы. Но он убедил ее, что это было важнее любой бумажной работы.

И Геката могла справляться с бумажной работой.

Кора хотя бы могла исследовать. И Аид, казалось, был рад этим моментам с ней почти так же сильно, как она.

Они вместе посмотрели на все части Царства мертвых. Все, кроме Тартара, конечно, хотя Аид заявлял, что туда нельзя было ни одному богу. Он предупреждал ее снова и снова об опасности титанов.

Она не спорила. Титанов не просто так прогнали. Они были чудовищами. Ужасные существа, которые могли порвать ее на куски за миг. Она не должна была хотеть увидеть их.

Но хотела.

Повернувшись на кровати, она подтянула одеяло до плеч. Аид не постучал рано, как обычно, и дополнительные часы сна ощущались чудесно. Или так было из-за тепла пушистого тела рядом с ней.

Открыв глаза, ощущая сонливость сильнее, чем она должна была, Кора убрала одеяло с голов Цербера. Пес заворчал, щелкнул пастью одной головы и свернулся сильнее.

— Доброе утро, — хрипло после сна сказала она. — Ты спал сегодня. Разве ты не должен быть у ворот?

Цербер снова заворчал, зарылся глубже под одеяло. Он, видимо, получил выходной. Или она вот-вот увидит Аида в панике, потому что в загробную жизнь забрел тот, кто не должен был. Или — хуже — вышел из загробной жизни.

В дверь постучали.

— Вовремя, — пробормотала она и выбралась из-под одеяла, а потом пошла к двери.

Ее одежда для сна запуталась вокруг ее ног, открыла достаточно кожи. Кора убедилась, что ткань все прикрывала, и открыла дверь.

— Здравствуй, муж. Ты сегодня поздно.

Она застыла от страха, поняв, что не Аид стоял за дверью.

Мужчина на пороге очаровывал своей красотой. Его хитон состоял только из юбки и тонкой ленты ткани на плечах, открывал теплые мышцы и кожу, похожую на бронзу. Все это отмечало его как олимпийца, но больше о нем говорили крылатые сандалии.

Гермес.

Ее мать всегда говорила, что от посланника богов нужно держаться подальше. Он был милым, да. Может, более чарующим, чем другие боги. Но он все еще был опасен, потому что мог украсть женское сердце одной улыбкой.

Сглотнув, она посмотрела в его глаза. Гермес тут же улыбнулся.

О, нет, для этого было слишком рано.

Кора попятилась, хлопнув дверью. Она не знала, что Гермес спускался в Царство мертвых. И она не знала, почему он стучал в ее дверь.

Где был Аид?

Цербер зарычал с кровати. Он медленно встал на матраце, стряхнул сон. Спрыгнув с кровати с поразительной грацией, он прошел к двери и сел. Он оглянулся на нее, а потом посмотрел на дверь.

— Я тебя не выпущу, — сказала она. — Я не знаю, чего он хочет, но вряд ли сторожевой пес Подземного мира должен его кусать.

Смех донесся из-за двери.

— Он не в первый раз меня укусит.

Если Гермес был готов рискнуть, то разве она могла отказать? Хмурясь, Кора открыла дверь. Цербер сел у ее ног, не вышел наружу. Он остался с ней и скалил все три пасти.

Гермес посмотрел на них, все еще ослепительно красиво улыбаясь.

— Вопрос в том, почему в твоей комнате сторожевой пес Подземного мира, — он встал на носочки и посмотрел за нее. — В твоей кровати?

Кора нахмурилась, почти скалилась, как пес рядом с ней.

— Я не понимаю, при чем тут ты, Гермес.

Может, это было бравадой, потому что теперь она была королевой этих земель, Или, может, она хотела оскорбить его. Темный гнев в ней медленно рос, и она не знала, что случится, если она выпустит его в мир.

Темная ее сторона запутает его лозами, как Танатоса? Или будет нечто похожее на то, что было в храме Артемиды?

Гермес не переживал. Он поклонился от ее слов и рассмеялся.

— Ах, хорошо, что ты знаешь, кто я!

— Конечно, знаю, — она опустила ладонь на ближайшую голову пса, остановив рычание Цербера. — Но я не знаю, зачем ты тут.

— Ах, — Гермес помахал ладонью в воздухе. — Я тут, чтобы показать тебе Царство мертвых.

Точно. На это она поведется легко. Кора приподняла бровь и сказала:

— Аид показывает мне Царство мертвых. Не ты.

— Да, но Аид сегодня занят, и я решил помочь, — Гермес снова улыбнулся, и она была уверена, что на некоторых женщинах это оружие работало.

На ней это не работало.

Кора посмотрела на Цербера, а потом на странного мужчину на пороге.

— С чего мне тебе верить?

— У меня нет повода врать.

— У тебя есть все причины врать. Я — новая королева Царства мертвых, а ты — олимпиец. Ты видишь преимущества в каждом действии или реакции, — она не собиралась доверять богу, который пришел в Царство мертвых и сказал, что она должна была. Кора уже не была глупой девочкой.

Цербер извивался под ее ладонью, и Кора убрала руку и отпустила его. Он прошел мимо Гермеса, недовольно рыча, а потом побежал по коридору. Казалось, благородный зверь решил, что бог не был угрозой. Кора восприняла это как хороший знак.

— Видишь? — Гермес указал вслед Церберу. — Если он доверяет мне, то и тебе не нужно бояться. Идем, я покажу тебе замок.

Он протянул руку, но она не собиралась брать его за руку. Кора окинула его взглядом и вздохнула.

— Ладно. Но дай мне сначала переодеться.

Она не ждала его ответ. Если он отчаянно хотел показать ей мир, пускай. Но было приятно еще раз закрыть дверь перед его лицом.

Кора не спешила, готовясь. Было сложно выбрать идеальный пеплос. Ткань должна быть подходящей для этого момента. Розовый уже не казался ее цветом, но черный был слишком резким для прогулки вокруг замка.

Наконец, она выбрала полночно-синюю ткань, украшенную звездами. Аид сам прислал ей этот наряд, и она ощущала себя в нем красиво. Или, может, так было, потому что его глаза загорелись, когда он увидел ее в пеплосе и шали, которые он ей дал.

Дрожь пробежала по ее плечам, проникла внутрь. Аид был идеальным джентльменом с ее появления тут. Он дал ей время насладиться Подземным миром, не усложняя их отношения, и она была благодарна за это.

Теперь она хотела его поцелуй. Она хотела ощутить его губы своими, и она не знала, как попросить об этом.

Может, она узнает сегодня.

Она не могла еще больше медлить у двери. Она встряхнулась, сжала пальцами талию и прошла к Гермесу. Кора скрипнула зубами, снова увидев его.

— Что ты мне покажешь?

Его улыбка не дрогнула от ее тона. Он казался непоколебимым.

— Мы пройдемся по коридорам, я прибыл тебя проверить.

— Меня не нужно проверять, — пока что. Она все еще была потрясена, что не ощущала тоски по дому.

Кора никогда не была далеко от семьи. Но тут она могла так много увидеть, испытать, подумать обо всем, когда засыпала ночью. Она не знала, изменится ли это со временем. Помогало и то, что большая собака спала с ней.

Она пошла по коридору, не дожидаясь его.

— Я еще мало рассматривала замок. Я решила, что он такой же, как любой дом бога.

— Нет, — ответил Гермес, поспешив за ней. — У олимпийцев нет обычных домов. Кроме твоей матери, конечно, но ей всегда нравились люди. Думаю. Она стала бы человеком, если бы не лишилась при этом бессмертия.

Кора тоже так думала. Деметра любила простоту смертных и то, как они просто жили.

Она пожала плечами.

— Что в нем другого?

Он опередил ее, пошел спиной вперед, и ей приходилось смотреть на его сияющую улыбку.

— Ты еще не видела глубины замка. Тут многое, что заставит такую, как ты, влюбиться в это место. И все прямо под твоим носом. Не знаю, почему Аид увел тебя из этого темного места в загробный мир людей. Там так тускло.

Тускло? Она бы так не сказала. Там было куда интереснее, чем среди холодного камня пола и стен с факелами на цепях. Она слышала свист ветра в железе, даже когда пыталась уснуть.

Она пожала плечами, стараясь не верить словам Гермеса.

— Не знаю. Может, подумал, что зелень загробной жизни мне понравится больше. Я же богиня растений.

— Нет, кстати, — Гермес развернулся со свистом, зацепился ладонями за ремешок на груди. — Но ты еще этого не поняла, вижу.

— Прости, что?

Крылатые сандалии позволяли ему двигаться быстрее нее. Ей почти приходилось бежать, чтобы успевать за ним. Он не стал отвечать, хоть она продолжила спрашивать.

Откуда он что-то знал о ней?

Почему он думал, что она не была богиней урожая, как ее мать?

Она не была как Зевс. Она пыталась управлять погодой, чтобы помочь полям, но ничего не вышло. Он не мог ждать от нее что-то иное. Она была богиней растений.

Они добрались до нижней части замка, и все слова пропали из ее головы. Сотня ступеней уводила в глубины огромного кратера. Туман — или облака? — двигался вокруг ступеней, скрывая их начало и конец. Но ступени не казались целыми, пока вели во тьму. Каждая начиналась и заканчивалась, как хотела, была присоединена к стене так, что подняться по ним было невозможно.

— Что это за место? — спросила она.

Гермес поднял руки и взлетел в воздух в пещере. Он посмотрел на нее критически.

— В этой части замка все рабочие. Те, кто поддерживают замок и души в порядке. Ты не знала этого?

Нет, она не знала о работниках замка. Она знала о Танатосе и Гекате, да, но они были богами смерти и магии, точно жили все время в Подземном мире. Были другие?

Она сжала ткань пеплоса, глядя во тьму внизу с тревогой на лице. Она была королевой этого народа, по крайней мере, так считала, когда согласилась на брак с Аидом.

Почему он не рассказал ей о них?

— Думаю, я должна представиться, — прошептала она. Ветер унес слова с ее губ в туман.

— Да, — Гермес протянул к ней руки. — Ну же, подниматься по лестнице вечность.

— Я вообще могу их использовать? — она посмотрела на кривые рушащиеся ступени. — Они вряд ли выдержат мой вес.

Она вдруг представила, как падает среди облаков и разбивается об дно. Может, там была огромная пасть существа, которому ее хотел откормить Гермес.

Дрожь сотрясла вдруг ее плечи. Она обвила себя руками, крепко сжала. Аид не показывал ей это, решив, наверное, что это ее испугает.

Гермес цокнул языком.

— Ну же, Ваше высочество. Вы же королева этого народа. Пусть посмотрят на вас.

Она сглотнула и напомнила себе, что была сильнее этого. Она могла довериться странному богу, который появился на пороге. Аид и Цербер не пустили бы его к ней, если бы он хотел ей навредить.

И она позволила ему подхватить ее. Твердые мышцы оказались за ее спиной, но они ощущались не так хорошо, как у Аида. Его мышцы казались… фальшивыми? Он явно придал себе идеальный вид магией, а не трудом сделал мышцы красивыми.

Кора ненавидела его за это.

Вскоре они миновали облака. За их покровом она увидела внизу большую комнату. Земля была вырезана и сглажена, казалась мягкой, напоминала стекло, когда Гермес опустил ее на поверхность. Ткань тянулась сверху от края до края, скрывая высоту каменных стен вокруг.

— Ого, — сказала она. — Это красиво.

— Да, — Гермес вытянул руку и указал ей всюду. — И там тоже.

Она повернулась и охнула. Вся пещера была построена вокруг дерева, какое она еще не видела. Ветки были короткими, потому дерево не видело солнца и не могло толком вырасти, но листья сияли золотым и красным. Каждая ветка была достаточной, чтобы листья росли отдельно друг от друга, и дерево было выше десяти мужчин.

Свет обжигал ее глаза, но она не могла перестать смотреть на чудесное дерево перед ней.

— Ого, — повторила она. — Я не знала, что такое существует.

— Редкие знают, — Гермес подтолкнул ее. — Иди, посмотри. Я буду тут.

Она могла? Кора огляделась и убедилась, что больше никого тут не было.

— Я думала, в глубинах должны быть работники.

Гермес посмотрел на ногти, разглядывал свои пальцы.

— Они есть. Но ты же королева этого места? Никто не навредит тебе, если они не хотят ощутить гнев короля, — он показал язык. — Поверь, такое никто не хочет ощутить.

Это ее успокоило. Кора побежала прочь от него.

Она не думала, что попадет в Подземном мире к такой красоте. К таким… поразительным пейзажам. К сожалению, она не поняла, что у дерева были люди.

И уже не могла скрыться от них.

ГЛАВА 23

Кора смотрела на сияющие ветки, счастливо вздохнула. Она не понимала, как скучала по растениям. Да, несколько выживших она в замке заметила, но растения в пещере не могли сравниться с таким деревом.

Ей нужно было ощутить корни дерева, тянущиеся глубоко в землю. Ей нужно было услышать стон древнего дерева, которое тянуло ветки веками. А дерево было старым.

Очень старым.

Она перебралась через корни и поднялась к ждущим рукам дерева. Она знала, что оно было не против. Деревья любили, когда люди залезали на них. Это напоминало им, что они были полезными. Что они не просто росли, пока не касались центра земли.

Она опустила ладонь на кору, ощутила силу дерева. Оно тянулось корнями к Тартару. Жар лавы внизу придавал ему возможность расти без солнечного света. Оно потрясало, но и было невозможным.

Кора опустилась на ветку, прильнула к стволу дерева. Оно было удивительно радостным тому, что его касалось. Кора была удивительно рада объятиям растения.

Прижав ладонь к коре, она влила туда немного магии. Листья рядом с ней раскрылись. Сияние стало ярче, и ей пришлось отвести взгляд. Идеально. Так и должно быть с деревом.

Кора отклонила голову к стволу, ощутила, как ветки подвинулись, придерживая ее. Наконец-то она могла побыть одна и успокоиться.

— Не понимаю, — донесся голос из-за листьев. — Королева? Сейчас? После стольких лет он решил, что ему нужна спутница, и в этом нет смысла.

Она замерла. Это были работники, говорили о ней? Она не могла представить, как все выглядело для них. Они ее еще не встречали, и она была тут уже месяц. И она забирала у них короля. Аид отвлекался от работы, пока водил ее по загробной жизни.

— Согласна! — другой голос присоединился, был острее и более злым. — Столько времени прошло. Что есть у нее, чего нет у меня?

Прикусив губу, Кора размышляла, показать ли им, что она была на дереве. Они явно говорили о ней, и они не хотели бы, чтобы она их слышала. Такой разговор должен был проходить наедине.

Но они говорили о ней. И Кора хотела знать, что они скажут дальше.

— Ты куда милее, чем она, — заявил первый голос. — Я в этом уверена.

— Ты даже не видела ее.

— Другие видели! Я слышала, что говорили те, кто замечал ее. Она просто ребенок, Минта.

Кора не могла терпеть. Она должна была видеть, кто это был, что так грубо говорил о королеве. Она склонилась, подвинула пару сияющих листьев в сторону. Их яркость хотя бы скроет ее от их глаз.

Две женщины потрясали по нескольким причинам, но основной было то, что они были наядами. Она выросла с такими женщинами. Одна была ниже другой, но не менее восхищала красотой. Темные волосы и темные глаза помогали ей слиться с пейзажем. Ее талия была такой тонкой, что Кора стала завидовать.

Другая нимфа привлекла ее внимание сильнее. Эта женщина была с твердыми линиями, когда многие нимфы были мягкими. Ее острая челюсть могла резать как нож, а изгиб носа был таким прямым, словно его изменили магией. Ее глаза пылали желтым, почти таким же светлым, как ее почти белые волосы.

Блондинка перебросила волосы через плечо. Ни одна прядь не выбилась.

— Я знаю, что она просто ребенок, Биза. Но она интересует его больше. Ты знаешь, что он не приходил ко мне с тех пор, как она тут?

Это была Минта, прошлая любовница Аида? Стоило понять, что он не воздерживался за века жизни. Но, если он не приходил к ней, пока Кора была в Подземном мире, значит, он приходил к наяде, пока общался с Корой.

Гнев горел в ее груди, такой жаркий, что мог соперничать со светом дерева. Она хотела спрыгнуть и… она не знала, что сделала бы, оказавшись перед другой женщиной. Битва с наядой была бы глупым решением. Минта не была виновата, что привлекла внимание Аида. И она не была виновата, что он решил, что Кора была интереснее.

Но было больно. Сильнее, чем Кора была готова.

Она обвила руками пояс, смотрела на ветки дерева и пыталась сосредоточиться на их словах. Но она все еще слышала их, словно наяды стояли рядом с ней.

— Все говорят, что она просто девочка, — сказала первая. — Ты — не дитя, Минта. Он устанет от ее невинности и вернется к тебе, Какой мужчин захочет спать с ребенком?

— Я знаю, что ты права, но все еще думаю, что мне лучше встретить королеву, — Минта сделала драматическую паузу. — Как только она увидит меня, маленькая простушка убежит к своей маме. Представляешь? Увидит, что со мной последней спал Аид. Касался меня. Держал посреди ночи, и я заставляла его стонать как простого смертного. Аид не полюбит такую, как она. Он — мой.

Они рассмеялись, и от этого звука Коре показалось, что кто-то порвал ее живот, и все вывалилось.

Они были близки. Она не знала, почему от этого болело сердце, но так было.

Наяда была права. Минта была красивее Коры. Она была красивой и гибкой. Острее меча и умнее Коры. Минта знала, чего хотели мужчины. Наяда не боялась бы поцеловать Аида или спросить его, не хотел ли он остаться на ночь. Она не боялась бы ночи вместе.

Кора была девочкой, как они говорили. Или так она ощущала себя в тот миг. Просто ребенком.

Это расстраивало.

Он ощущал разочарование? Она не знала, что думал Аид. Он не давал ей пока повода сомневаться в его намерениях.

Но от слов другой женщины она задумалась, могла ли просто не заметить знаков. Может, он устал от нее. Может, потому Гермес пришел к ней сегодня, а не Аид.

Дрожа из-за другой причины, Кора постаралась утихомирить дикий гнев в груди, но часть пролилась. Дерево засияло ярче, и две женщины перестали говорить.

— Что делает сорняк? — рявкнула Минта.

— Не знаю. Я его еще таким не видела.

Она просила себя остановиться. Они увидят ее. Они узнают, что она все слышала, и это все испортит.

Она не могла остановиться. Кора ругала себя, но гнев кипел под кожей, и она не могла уже ни о чем думать. Жар опалял ее душу, горел за ее глазами. Темная часть ее души шептала: «Выпусти».

Кора не знала, что будет, если она выпустит темные мысли. Она не знала, обменяет ли ее сила их жизни на другие из-за ее ревности, и она не могла так. Не снова. Она уже убила смертных, потому что они осквернили храм богини, которую она считала подругой.

Сжав пальцы на коленях, она пыталась управлять собой. Убедить себя, что это было неправильно. Она не должна была так злиться. Ей нужно было что-нибудь сделать.

Почему она не могла совладать с собой?

— Что вы тут делаете? — голос был знакомым, полным сарказма.

Геката?

Низкая наяда стала заикаться, но Минта не переживала из-за спора с Гекатой.

— Нам можно порой дышать. Моя жизнь не только терпеть духов, когда они жалуются.

Ответ Гекаты был резким и едким:

— Да, это твоя жизнь. У тебя есть роль в Подземном мире, Минта. И эта роль — следить, чтобы смертным было уютно в загробной жизни.

— Я лучше умру.

— Это можно устроить, — Кора склонилась, глядя среди сияющих листьев, увидела, как Геката улыбнулась, показывая острые зубы. — Я буду рада устроить это лично, наяда.

Минта фыркнула и прошла мимо Гекаты с грацией оленя.

— Конечно, Геката. Скажи это Аиду, посмотрим, что он скажет.

Две наяды покинули место у дерева, и Кора смотрела, как они поднялись по ступенькам и пропали в тумане. Они ушли. Наконец-то. Но гнев горел в ее груди.

— Можешь выходить, — крикнула Геката. — Я знаю, что ты там.

Кора сжалась среди листьев. Другая богиня не могла знать, что она тут пряталась. Может, кто-то еще следил за тем, что делали Минта и ее подруга.

Но если Геката знала, что она была там, Кора будет ужасно смущена.

Геката крикнула:

— Моя королева.

Может, она знала, что Кора пряталась в листьях. Ее щеки пылали, она спустилась по веткам и спрыгнула перед Гекатой. Гнев растаял, хоть ее пальцы все еще покалывало от его силы.

— Здравствуй, Геката.

— Сколько ты слышала?

Она не хотела говорить. Иначе ее сила вырвется из тела с силой тайфуна. Или упадет с неба, как молния ее отца.

Нет, она не хотела быть такой. Не могла быть такой.

Кора сжала губы и покачала головой.

— Кора, — мягко сказала Геката. — Ты должна знать, Минта…

Кора подняла руку и остановила другую богиню. Кора не могла слышать ничего о Минте, которая была раньше любовницей ее мужа. Красивая и яркая, как свет солнца, она согревала его кровать куда лучше, чем она.

Может, она верила словам других женщин. Кора была разочаровывающей, была ребенком. Она не устраивала подданных, хотя еще не успела побыть королевой.

Гнев снова загорелся в ней. Нет, она не могла слушать о наяде, иначе она порвет женщину на куски.

Ревность была опасной эмоцией. Особенно для богини, которая знала, что могла легко обменять жизнь Минты на другую, и никто не узнает, что это была она. Она могла оборвать жизнь наяды, улыбаясь, зная, что это она решила отправить женщину в могилу.

Мысли пугали ее. Желудок Коры сжался, она думала, что ее стошнит. Не из-за страха перед тьмой, живущей в ней.

Нет.

Она хотела дать волю тому, что шептало ей убивать.

— Мне нужно идти, — прошептала она, побежала к ступенькам, спеша в убежище своей комнаты.

ГЛАВА 24

Кора расхаживала в своей комнате, напоминая себе, что подслушанный разговор был пустяком. И что, что она не нравилась паре наяд? Они не должны быть в Царстве мертвых, и ей нужно было поговорить с Аидом об этом.

Но это было не просто. Она не могла даже попросить его поцеловать ее снова. Судя по словам Минты, он хотел от жены куда большего, чем поцелуи.

Почему он не просил ее о большем? Он даже не пытался поцеловать ее, значит, это его не интересовало. Но в этом не было смысла, ведь он был настойчивым, чтобы дойти до стадии, когда мог бы целовать ее, когда захочет.

Она не понимала его желания. Она была богиней-девственницей. Он должен был знать, что она не понимала, чего он хотел. Она даже не знала, чего сама хотела!

Она агрессивно развернулась и прошла в другой конец комнаты. Проблем было слишком много. Она не знала, чего хотела. Он не объяснял, что она могла захотеть. И его бывшая бродила вокруг и рассказывала всем, что она была ребенком, словно Кора была пятилетней с цветами в волосах!

Она коснулась цветка за ухом. Сорвав его с головы, она бросила его на пол с приглушенным воплем.

Кора думала, что тут уже не будет цветочной девой. Она была женой короля Царства мертвых, его все боялись. Но она осталась прежней. Слабой. В ней все еще видели пешку.

— Надоело, — сказала она. — Мне надоело так жить.

Вот только она не знала, как измениться. Она была просто дочерью Деметры, богини урожая, которая была очень сильной, но не могла сравниться с Зевсом. И ее мать не станет говорить с Корой, раз она теперь была тут.

Кора застыла. Знала ли Деметра, что ее дочь была в Царстве мертвых?

Возможно, нет. Кора не оставила записку, Аид не сказал ее матери, иначе не смог бы спустить ее сюда.

Она со стоном шлепнула ладонью по лбу.

— Глупая, глупая, глупая, — пробормотала она.

Она хотела, чтобы ее мама была в этой комнате, дала ей совет. Она хотела, чтобы Деметра обняла ее, как могли только матери, поддержала словами. Брак был тяжелым. С мужем было тяжело.

Но Деметра не была замужем. Она ничего не знала о такой жизни.

Идея расцвела в ней.

Может, Деметра не знала о браке, но Деметра была не единственной женщиной из семьи Коры. По крайней мере, в Подземном мире.

— Нет, — она замотала головой, не давая себе думать о таком.

Она должна поговорить с Аидом, узнать, были ли слова его бывшей правдой. И все. Он скажет ей правду, и она поймет. Но она не могла так, хоть и знала, что это было правильно. От мысли о разговоре с Аидом об этом ее чуть не стошнило.

Если она попробует другой план, обратного пути не будет. Ее бабушка была из титанов. Одна из жутких существ, которые чуть не уничтожили мир, когда олимпийцы восстали против них.

Деметра не говорила о ее бабушке. Хотя Кора тысячу раз спрашивала о Рэе, она не получила ни одной истории. Другие олимпийцы тоже не говорили об их жуткой матери.

Она слышала как-то, что Артемида говорила, что Рэя была больше горы. Что ее рот раскрывался от уха до уха, и она был как Кронос. Ее пасть могла проглотить все, что подходило близко. Кроме своих детей. Эта еда была для ее мужа.

Кора всегда с трудом верила в эти истории. И она хотела узнать, были ли они правдой.

Она медленно открыла дверь, выглянула в коридор, затаив дыхание. Никого не было в каменном коридоре. Никто не увидит, если она выйдет.

Может, она должна была удивиться, что стражи не следили за ней. Новая королева была с врагами, и она уже хотя бы двоих видела.

Думая об этом, Кора побежала в свою комнату, схватила простой гиматий, который Аид дал ей, когда они в первый раз шли по Царству мертвых. Он говорил, что так она выглядела как любая другая душа тут.

— Идеально, — буркнула она. Накинув шаль на плечи, она выбежала из замка на темный песок.

Она обошла Харона. Аид показал путь только для богов, который вел от рек, давал ей уйти, не пострадав от их ядов. Ее ноги шлепали по мокрому песку и холодной воде, которая тянула ее в стороны.

Реки шептали подойти к ним. Но одна звала ее больше всех — Кокитос, река страданий и печали.

Хмурясь, она покачала головой.

— Я пришла сегодня не к тебе.

— Но тебе больно, — будто ответила она. — Пролей слезы на моем берегу.

Ужасная идея. Она останется там навеки, и что тогда? Нет, Коре нужно было сделать это самой. Ей нужно было узнать совет от единственной женщины, которая пострадала от брака в их семье.

Она миновала реку, прошла к вратам Тартара. Проем был открытым ртом черепа. Тартар когда-то сам был богом. Давным-давно, перед тем, как его убили, и его живот использовали как темницу для всех, кто перечил олимпийцам. Темный туман кружился у зубов-сталактитов, не открывая то, что хранил в себе Тартар.

Ветер свистел в открытом рту, словно мертвое существо стонало. Кора полагала, что такое было возможным. В Подземном мире ничто не было мертвым полностью.

Глубоко вдохнув, она вошла во тьме. Ветер ударил по плечам, толкая к входу. Но она подняла руку и двигалась вперед. Ее ноги скользили, а потом она смогла удержаться. Ноги дрожали, но Кора шла в Тартар.

Ветер так же внезапно, как начался, пропал. В этом месте жар обжигал ее кожу. Слюна на языке высохла. Губы потрескались. В воздухе не было влаги, как в пустыне.

Она опустила руку, смотрела на пустынный пейзаж с озерами и горящими деревьями. Слезы жалили ее глаза. Она стояла на вершине горы и смотрела на царство боли.

Титаны были прикованы к земле, сколько было видно. Некоторые были размером с горы, другие — того же размера, что и олимпийцы. Несколько были размером с детей людей, но она видела, как сила катилась с них, как капли пота с их лбов.

Огонь пылал вокруг них. На земле. На одиноких растениях. Искры летели в воздух и падали на их плечи. И над их головами бушевали бури. Молнии трещали в воздухе, били по земле рядом с меньшим титаном. Существо, похожее на быка, хоть оно было больше любого быка, которых она видела, стояло на двух ногах. Он фыркнул, тряся большой мохнатой головой, а потом опустился на землю.

Сердце Коры разбивалось за них. Они были раньше богами этого мира, они создали все, что она знала и любила. Олимпийцы унаследовали землю, которую родили эти существа.

Их наказали навеки. Кора знала, что ей нельзя было их трогать, иначе ее покарает сам Зевс.

Правила запрещали и говорить с ними.

Она спустилась по тропе к долинам, где были прикованы титаны. Вблизи она видела, что у многих титанов звенья цепи были с нее размером.

Они согласятся помочь ей?

Облизнув губы, она подошла к ближайшему титану. Его кожа была бледной, как свет луны, и его волосы были черными, словно поглощали свет. Он был в короне, на который были планеты и звезды вокруг… него.

— Кой? — спросила она.

Она мало знала о самом большом титане, кроме того, что он был осью, вокруг которой вертелась земля. Некоторые считали, что он был безумным, потому что он был одним из нескольких титанов, которые пытались сбежать из Тартара. Понятно, что у него не вышло.

Он стоял на колене, другая нога поддерживала толстое предплечье. Цепи обвивали его плечи и шею, давили на него. И хоть она не видела, к чему они были прикреплены, ей казалось, что он не смог бы стать, даже если бы они не были закреплены.

Он взглянул на нее, и она увидела, что его глаза были черными, как ночь, с точками звезды в них.

— Кто ты?

Он зарычал в Тартаре, и звук был как раскат грома. За ним сверкнула молния.

Она сглотнула, вдруг задумавшись, было ли это хорошей идеей.

— Меня зовут Кора, — ответила она, прижав ладонь к груди. — Я ищу Рэю.

— Что ты хочешь от Рэи? — он окинул ее взглядом. — Ты с Олимпа, тебе нет места в Тартаре.

— О, я не с Олимпа, — она теперь была оттуда, раз была замужем за Аидом. Хотя она не считала себя богиней Олимпа, хоть ее мать была Деметрой. Она была просто нимфой. Кора кашлянула. — Мне нужно поговорить с бабушкой. Прошу.

Он приподнял бровь, кивнул вправо.

— Иди туда. Сложно не заметить мать.

Земля горела под ее пятками, ее ноги уже были в волдырях. Боль отвлекала, она повернулась и пошла туда, пока не поняла, как грубо себя вела.

Кора замерла, развернулась и крикнула:

— Спасибо!

Кой дернулся под цепями, а потом посмотрел на нее без эмоций.

— Жительница Олимпа, ваш вид не благодарит титанов.

Ее щеки пылали от смущения, и она ушла, не сказав ни слова.

Кой был прав. Было просто найти Рэю.

Она была не большой, как гора, но все еще крупной женщиной. Рэя была в два мужских роста, если стояла. Ее волосы рассыпались по плечах каштановыми кудрями, которые когда-то были красивыми. Сейчас волосы растрепались, были ломкими. Ее руки были все еще толстыми, мускулистыми. Ее талия была круглой, здоровой. Она сидела, скрестив ноги, цепи были на плечах, как металлический шарф.

Хоть глаза Рэи были закрыты, Кора была уверена, что она знала о ее присутствии. Не говоря, не мешая титанше отдыхать, Кора устроилась перед Рэей в схожей позе.

Она ждала, пока Рэя не открыла глаза, вздохнув.

— Жительница Олимпа, — сказала Рэя. — Зачем ты тут?

Она глубоко вдохнула и попыталась унять дрожь в голосе.

— Бабушка, мне нужно поговорить с тобой о браке.

Рэя моргнула пару раз, глядя на Кору, как на сумасшедшую. Может, она и сошла с ума. Сколько олимпийцев приходило в Тартар, чтобы поговорить с титаншей? Особенно с Рэей. Ее муж съел детей, которых они создали вместе.

Кора могла лишь надеяться, что Кроноса не было близко.

Она сглотнула и посмотрела в удивленные глаза Рэи увереннее, чем себя ощущала. Она ждала, пока Рэя что-нибудь скажет. Хоть что-то.

А потом Рэя спросила:

— Зачем ты пришла ко мне для этого?

У Коры была тысяча ответов. Ее безумие, надежда, отчаяние. Но она сказала:

— У меня больше никого нет.

Она затаила дыхание и могла лишь надеяться, что титанша пожалеет ее. Она сжала пальцы на коленях, согнулась над коленями и ждала. Было приятно хотя бы снова находиться рядом с семьей.

Глаза Рэи расширились, а потом слезы собрались в уголках глаз.

— Ты — дочь Деметры, да?

Кора кивнула.

— Я узнала ощущение твоей магии. Из всех моих дочерей она всегда была моей любимой, — Рэя склонилась, цепи звякнули от движений. — Зачем тебе знать о браке? Я помню Деметру. Она не была заинтересована связью с мужчиной.

— Я замужем за Аидом, — выпалила Кора и уже не могла остановиться. — Я думала, что хотела выйти за него, потому что мама говорила, что я не могла. Мне нравилось, как он ухаживал за мной, как он целовал меня. Плохо хотеть такое? Но теперь я тут, и я ощущаю растерянность. Я не знаю, как попросить мужа снова поцеловать меня. Его подданные не считают меня достойной роли королевы. Мама превратила меня в нимфу-девственницу, а теперь даже прошлые любовницы Аида говорят обо мне плохо со всеми. И хуже то, что они правы. Я — просто ребенок и не знаю, как вырасти.

Кора зажала руками рот, не дав пролиться большему. Она не хотела и половины открыть Рэе, но… все было теперь раскрыто.

Все ее тревоги, страхи и слабости.

Лицо Рэи изобразило тепло.

— О, милая девочка, брак — это всегда сложно. Ты мало его знала до брака, да?

— Да, — прошептала она. — Не знала.

— Тогда вы еще узнаете друг друга, милая, — Рэя подвинулась, вытянула шею, словно цепи ранили ее. — Аид всегда был моим любимцем. Если бы ты была с дураком Зевсом, это был бы другой разговор. Но Аид — хороший мальчик. Всегда таким был.

Она чуть не рассмеялась, услышав, как Аида назвали мальчиком. Рэя таким его видела. Она была намного старше него.

Кора робко кивнула.

— Наверное. Но как мне говорить с ним о таком? Мне нужно знать, что тут кто-нибудь есть. Не нимфа или наяда… Или семья.

— Милая, не нужно так себя накручивать. Просто поговори с ним. Открой свои чувства, и если ты чего-то хочешь… — глаза Рэи заискрились хитростью. Она указала Коре склониться и прошептала. — Если хочешь чего-то, бери это. У тебя достаточно сил для этого.

Кора решила, что это был хороший совет, лучше, чем дала бы ее мать. Хотя это не успокоило ее нервы.

Она встала, сжала ткань шали.

— Спасибо за совет, бабушка.

Рэя улыбнулась, и на лице была такая печаль, что расплакалось бы даже самое холодное сердце.

— Ты так юна, малышка. Тебе еще многое нужно изучить.

Кора отвернулась от бабушки и пошла прочь из Тартара. Пора было поговорить с мужем.

ГЛАВА 25

— Господин, Цербер увидел, как королева вошла в Тартар. Мы подумали, что вы хотите знать.

Слова крутились в голове, пока он спешил к вратам. Зачем? Почему его новая жена решила, что хорошая идея — пойти в Тартар одной?

Из всех глупых идей она выбрала эту? Он предпочел бы, чтобы она нагой ходила по замку, чем в Тартар. Особенно одна.

Он не знал, что за эмоция была в нем. От гнева, что она сделала это, его тело дрожало. Но он и ощущал тревогу, от которой вспотели ладони, а волоски на руках встали дыбом. А если ее схватил кто-то из титанов? А если их цепи сковывали не так хорошо, как он думал?

Аид понимал, что это было глупо. Ни один титан не сбежал из Тартара, хотя некоторые сбрасывали цепи. Но он сомневался, что они глупо напали бы на его жену.

Они поймут, что она была его. Его запах был на ней, и он знал, что они сосредоточатся на этом. Как бы они не старались изображать себя равными олимпийцам, титаны были ближе к зверям.

Он решил, что ощущал тревогу. Эта эмоция оставалась, ведь, стоило убрать одну проблему из головы, тысяча других занимали ее место.

Она могла легко умереть в Тартаре.

Он не позволит ей. Решив, что ни один титан не коснется ее, Аид опустился на землю у входа в Тартар с ударом, который сотряс песок. Он уперся кулаком в землю, надеясь, что, когда поднимет голову, Кора будет там.

Когда он посмотрел на вход, он был разочарован тем, что было пусто. Бледный туман кружился, и его жены не было видно.

Что ему делать? Аид должен был пройти в запретное место, где его будет мучить искушение. Титаны попробуют убедить его, что он мог сделать больше, если бы отпустил их.

Он мог захватить Олимп.

Он мог свергнуть брата и стать королем олимпийцев.

Аид не хотел этого, и нужно было напоминать, кем он был. Кем хотел быть.

Пока он боролся, волны серого раскрылись, и стало видно девушку, идущую сквозь них. Аид был на коленях, уже у ее ног, когда она вышла из Тартара, невредимая. Она была прекрасной и сильной. Каштановые кудри идеально лежали, и на теле не было следов от титанов, решивших поглотить ее и ее силу.

Кора выглядела спокойнее, чем в последнее время. На ее лице был покой, и это его беспокоило.

— Кора? — спросил он. Он на миг задумался, могла ли из Тартара выйти не его жена.

— Здравствуй, Аид, — ответила она. — Что ты тут делаешь?

Гнев проступил в голове. Как она смела спрашивать такое? Он был тут, потому что она сама подвергла себя опасности, отправилась к тем, кто не был достоин доверия. Она прошла туда, куда он запретил ей ходить, а потом нагло спрашивала, что он тут делал?

— Спасаю тебя! — прокричал он.

Слова разнеслись эхом, отражаясь от зубов головы входа в Тартар. Когда его голос пропал, Кора моргнула и ответила:

— Я не нуждалась в спасении, но спасибо за переживания.

Ветер пропал в парусах его зла. Она была права. Ее не нужно было спасать, но он спешил так, словно только он мог все исправить.

Он встал на дрожащих ногах, сделал пару шагов к ней, замер вне досягаемости. Но он не сдержался, поднял руку и поймал локон, ее волосы трепал ветер. Он намотал шелковистую прядь на палец.

— Я не знал, что с тобой произошло, — хрипло сказал он. — Титаны очень опасны, Кора. Ты могла умереть.

Она облизнула губы, и от вида розового языка он чуть не упал на колени.

— Аид, — выдохнула она. — Думаю, нам нужно поговорить.

Он не хотел говорить. Не мог, облегчение растекалось по нему диким огнем. Она не знала, как просто для нее было сломать его. Он был жутким королем Царства мертвых. Он говорил с мертвыми, ходил среди чудовищ каждый день.

Но осознание, что она была в безопасности, когда он переживал? От этого он дрожал как ребенок.

— Еще нет, — ответил он. — Еще нет, жена моя.

Аид нарушил робкую природу их отношений и протянул к ней руку. Он сжал ее плечи, притянул ее к своей груди, прижал к сердцу. Ее запах наполнил ее ноздри, ослабляя боль в душе, и впервые с тех пор, как он услышал, куда она ушла, Аид глубоко вдохнул.

Он прижался губами к ее волосам.

— Я думал, что потерял тебя навеки. И я не знаю, могу ли пережить это.

Она повернула голову, прижалась щекой к его плечу и вздохнула в ответ.

— Аид, я не знала, что ты скучал по мне.

— Почему нет? — он посмотрел в ее ярко-зеленые глаза. — Почему ты сомневаешься? Моя жизнь была поглощена тобой с тех пор, как я посмотрел на тебя.

— Это проблема, — прошептала она.

Он видел колебания в ее глазах. Тень неуверенности, которая разбивала его сердце, ведь она тревожилась. Он всегда думал, что это было из-за ее юности, но теперь он вспомнил, что она не была ребенком.

Ее мать заставила всех думать, что она была девочкой, но Кора была больше этого. Она была богиней, как все они, и ее отталкивали в сторону все много лет.

Он видел, что она могла. Эта робость была не из-за возраста или невинности. Это было что-то другое.

— Ты сомневаешься в моей искренности, — сказал Аид, хотя слова не были вопросом. Он знал, что она тревожилась. Он понимал ее переживания.

Он был плохим мужем. Хоть он водил ее по всему Царству мертвых, он все еще не убедил ее, что делал это, потому что хотел проводить с ней время. Аид не знал, где ошибся, но подвел ее и себя.

Он прижал ладонь к ее щеке.

— Ты каждый день сомневаешься в моей искренности, — прошептал он. — Ты не знаешь, как сильно я хочу быть рядом с тобой с каждым вдохом.

Она покачала головой. Большие зеленые глаза были огромными, и, если он не ошибался, они вот-вот могли наполниться слезами.

— Послушай, Кора. Мне нужно, чтобы ты услышала каждое мое слово.

Аид ждал, пока не убедился, что она внимательно слушала. На это ушло время. Она отводила взгляд, словно пыталась сбежать от яростных эмоций между ними.

Но он ждал, и когда она была готова, он продолжил:

— Я еще не встречал никого, кто сиял изнутри. Ты — свет в моей тьме. Маяк в моей бесконечной ночи. Я знаю, что это может быть сложно понять.

Он уже ощущал, что терял ее. Она отодвигалась, словно искала способ уйти. Она не хотела его слушать, хоть просила их.

— Ты мне не веришь, — он издал смешок. — Конечно. Знаю, нужно время, чтобы убедить тебя, но у нас есть все время мира. Я знал, как только увидел тебя, что все иначе.

— Ты посчитал меня нимфой, — исправила она, но хотя бы посмотрела в его глаза.

— Я не считал тебя нимфой, — Аид притих от ее понимающего взгляда, а потом сдался. — Хорошо, может, думал. Но я знал, что ты была не такой, как другие. В тебе сила, которую никто не может отрицать. Слепящий свет, который я считал равным солнцу, но теперь я знаю, что это все звезды на небе.

Ее щеки пылали. Он хотя бы знал, как делать комплименты. Аид склонился ближе, не хотел напугать ее, но желал больше всего прижаться губами к ее губам, убедиться, что она не уйдет.

— Откуда ты знал? — прошептала она, дыхание задело его губы.

— Знал что?

— Что я была другой?

Аид сжал ткань ее гиматия, притянул ее к себе снова.

— Потому что я подумал, как ты поглощаешь меня.

Он не хотел ждать дольше. Аид поцеловал ее, словно был утопающим, и она была единственным спасением. Он поглощал ее, почти наказывал за то, как она захватила его мысли.

Он хотел оставить след на ее губах. Чтобы никто не сомневался, что она принадлежала только ему.

Он хотел оставить клеймо вкусом, ощущением своего языка, чтобы она не покинула его.

Может, это делало его эгоистом. Но он не переживал.

Он отодвинулся, чтобы они оба отдышались. Аид прижался лбом к ее лбу, выдохнул с облегчением.

— Я хотел сделать это с тех пор, как ты попала домой.

Она рассмеялась.

— А я думала, почему ты не делал этого, и была уверена, что в чем-то подвела тебя.

— Нет, — пылко ответил он. — Ты была идеальной и милой. Я не хотел тебя торопить.

— Ты не ждал, потому что я… — она запнулась, притихла на долгий миг, а потом закончила одним потоком. — Потому что я ребенок, и ты не знал, хотел ли жену, как я?

— О, жена моя, я во многом тебя подвел, — он покачал головой. — Я ни разу не сомневался. Я хочу только тебя. Только тебя.

Она прильнула к нему, но он переживал, что это не закончилось.

ГЛАВА 26

После разговора стало немного лучше, так Коре казалось. Она знала, где была его голова, и это было хорошим началом. Ее успокаивало то, что она знала, что король Подземного мира выбрал эти отношения не ради капли развлечений. Ему нравилось быть рядом с ней.

Но у Аида была работа. Он все еще был королем.

Их походы по Подземному миру и загробной жизни были все реже. Прошли две недели почти без визитов, тихие разговоры были с поцелуями, но не чем-то другим.

Кора говорила себе, что этого хватало. Она могла наслаждаться его обществом и покоем на душе рядом с ним. Когда он уходил, она прижималась к Церберу ночью и прокручивала в голове каждый миг снова и снова.

Это не помогало.

Она выдохнула и посмотрела на себя в зеркале. Они должны были сегодня провести общий ужин как муж и жена. Другие боги будут там. Те, кто жил в Царстве мертвых. Она полагала, что и несколько слуг к ним присоединятся.

Она могла лишь надеяться, что никто не подумает, что она была просто ребенком. От мысли, что она услышит, как кто-то еще из Подземного мира плохо отзовется об их королеве, она скалилась.

Аид послал ей идеальный наряд. Гиматий был лучшим в ее жизни, черным, но просвечивающим. Мелкие бриллианты были пришиты к нему, и казалось, что это был кусочек ночного неба. Под этой шалью темный пеплос был темно-красным. Темнее крови, даже темнее вина.

Она собрала волосы на голове, кудри ниспадали вокруг лица подпрыгивающими прядями. Уголь подчеркивал его глаза, и она подвела губы темно-красным в тон пеплосу. Она уже не выглядела как ребенок, она это знала.

Если кто-то захочет назвать ее ребенком, они не смогут. Не этой ночью.

Стук в дверь раздался в комнате, и ее желудок сжался. Это был Аид. Кто еще? Она не могла дождаться его реакции на наряд, который он предоставил.

«Не красней, — говорила она себе. — Не порти облик».

Кора хотела, чтобы он видел ее сексуальной, той, кто брала жизнь за рога и получала то, чего хотела. Или она просто хотела, чтобы он видел ее богиней.

Она открыла дверь, увидела красивого мужчину, ждущего ее. Волосы Аида были убраны с лица, и он был в броне, которой она до этого боялась. Открытые пасти львов на плечах уже не были грозными. Они только делали его плечи шире, подчеркивали силу его тела.

Она не успела понять, как прильнула к двери со счастливым вздохом. Кора выглядела как влюбленный щенок, но ей было все равно, потому что он стоял перед ней, самый красивый воин, который пришел украсть ее.

Он усмехнулся.

— Здравствуй, жена.

— Я никогда не устану слышать это от тебя.

— Хорошо, — он склонился и поймал ее за талию. Притянув ее к груди, Аид прижался губами к изгибу ее шеи. — Я не собираюсь звать тебя иначе.

Они снова были там. Бабочки в ее животе взлетали, когда он был рядом. Кора склонила голову, чтобы ему было удобнее целовать ее горло.

— Уверен, что нам нужно на ужин?

Он отодвинулся, посмотрел на нее, щурясь.

— О чем ты?

Она оглянулась на удобную кровать, а потом посмотрела на него.

— Кхм.

Кончики ее ушей горели. Хоть они старались сделать так, чтобы ей было удобнее выражать чувства, Кора не знала, как поднять эту тему. Смертные все время делали это. Она натыкалась на них даже в лесу.

Боги жаждали такого еще больше. Она слышала, как они говорили, как спали друг с другом, смертными, даже со зверями порой. И хоть Кора была богиней-девственницей, она не хотела больше быть такой. Она была замужем! В их браке не должно быть девственности.

И Коре было любопытно.

Глаза Аида расширились, пока он думал над ее намеком. И милый румяней появился на его щеках. Он кашлянул три раза, а потом прохрипел:

— Уверена, что ты готова к этому?

Она была уверена, иначе не просила бы его. Смущенно улыбаясь, она спросила:

— А ты готов?

Он пытался подобрать слова, запинаясь, и не смог их найти.

Хоть она должна была нервничать, Кора ощущала только трепет радости, потому что потрясла Аида, которого боялись. Он мог лишь смотреть на нее большими глазами, раскрыв рот, и она стала переживать, что сломала его.

Закатив глаза, она обвила его руку своей и потянула его в коридор.

— Ладно, нам нужно на ужин. Но, может, после?

Он моргнул пару раз, позволяя ей вести себя по коридору, будто болван.

— После?

— Хорошо. Я рада, что ты согласился.

Она не ощущала такой силы с тех пор, как впервые заставила травы расти. Кора расправила плечи и старалась изобразить нимф, на которых смотрела издалека. Если она будет покачивать бедрами, может, он посчитает ее красивее. Нужно было только притворяться ими.

Словно она была уверенной и не разваливалась внутри, потому что не знала, что будет потом.

А она не знала. Правда. Нимфы всегда говорили об отношениях со смертными, и как удержать их внимание. Они смеялись и шутили о размерах разных частей мужских тел. Но в этом не было смысла, ведь она еще не видела голого мужчину.

Они шли по коридорам, и она поняла, что до Аида она и не хотела увидеть голого мужчину. И она не могла прогнать это из головы.

Они прошли в зал, держась за руки, их лица были ярко-красными. Она еще не была в обеденном зале, но была рада видеть, что место было открытым. Черные колонны поддерживали потолок, и лозы обвивали их. Большой стол стоял в центре беседки, стулья обрамляли его. На каждом стуле сидели знакомые, хотя Кора расстроилась, увидев в конце Минту и ее подругу-нимфу.

Холодный пот выступил на ее теле, и она не знала, что сказать. Как себя вести.

Она вдруг перехотела притворяться нимфой. Она не хотела выглядеть как они. Минта была любовницей, которую Аид не хотел, и Кора хотела отличаться от той, кого он отбросил.

Ее плечи чуть расслабились, она стала собой. Кора отогнала напряжение к пояснице, чтобы никто не знал, что она нервничала или расстроилась из-за Минты.

Аид направил ее во главу стола, помог ей сесть. Он усадил ее рядом с Гекатой, которая следила за Корой, щурясь.

Аид сел рядом с Танатосом, и богиня ведьм склонилась ближе:

— Ты в порядке?

Кора взяла буханку хлеба и разломила ее. Опустив куски на тарелку, она приподняла бровь.

— Почему мне не быть в порядке?

Геката посмотрела в конец стола, где две нимфы уже шептались за своими руками.

— Почему же?

Ее народ не должен был думать, была ли она расстроена из-за женщины, сидящей за столом, недолюбливающей Кору. Деметра всегда говорила, что богини были созданы не для всех, и смертные поклонялись тем, кого выбирали.

Минта не собиралась поклоняться Коре.

И это ее устраивало.

Аид перебил их, склонился к Коре и шепнул ей на ухо:

— Ты не шутила в своей спальне?

Он все еще думал об этом? Она могла привыкнуть к тому, как отвлекала его мысли на важной деловой встрече.

Кора усмехнулась и шепнула:

— Конечно, не шутила. Думаешь, я сказала бы такое в шутку?

Ей не нужно было смотреть на него, чтобы знать, куда он смотрел. Минта. Нимфа смотрела на них так, словно могла взглядом сжечь Кору. Если нимфа хотела ей смерти, нужно было сделать что-то, кроме взгляда.

Ревность вспыхнула в голове Коры. Она хотела, чтобы нимфа ощущала все то, что чувствовала она, когда услышала едкие слова Минты и ее подруги.

Отбросив осторожность и неловкость, Кора опустила ладонь на руку Аида. Она сжала его пальцы, осторожно убрала его ладонь со стола на свое бедро.

Его пальцы сжали ее кожу, нащупали плоть сквозь ткань ее одеяния. Тепло проникло, и Кора знала, что ее лицо было красным. Она взглянула на Аида и увидела, что и его лицо было красным.

— Осторожно, жена, — шепнул он, чтобы никто не слышал. — Я не знаю, что ты делаешь.

Она сама не знала, что делала. Но она видела, что Минта чудесно побагровела от гнева, зашепталась громче с подругой. Они прижались друг к другу и с ненавистью поглядывали на Кору, притворяясь, что не следили за королем и королевой.

Она осмелела от победы, поймала взгляд Аида, хитро улыбаясь и щурясь.

— Я не знаю, что делаю, муж. Но, может, ты мне покажешь?

Он сжал ее ногу почти до боли.

— Ты не хочешь этого на публике.

— Может, хочу. Я устала от того, что все указывают, что делать, и кто я, — она сжала его пальцы и осторожно подвинула его ладонь выше по своей ноге. — Я хочу узнать, что мне нравится, а что — нет. Я думала, ты захочешь мне помочь.

Мышца на его челюсти дергалась в такт биения сердца. Она смотрела, как он боролся с собой. Его пальцы двигались. Нежно. Туда-сюда на ее бедре.

Как океаниды и говорили, между ее ног появился жар. Она ощущала, будто цветок раскрывал лепестки. Ее лицо расслабилось, напряжение покинуло ее плечи, и она видела только Аида. Его глаза потемнели от желания. Он сосредоточенно нахмурился.

Все на столе растаяло. Она могла сосредоточиться только на жаре между ног, такое она еще не чувствовала. Он легонько подвинул пальцы выше на ее ноге, почти до вершины бедер. Он почти был там, где она горела для него.

Что он сделает, когда доберется до теплого влажного места? Она смутно помнила, что они все еще сидели с подданными за столом, которые могли следить за ними. Ей нужно было оставить о себе лучшее впечатление.

Темная часть ее души кричала, требуя большего. Молила, чтобы ее коснулись. И пусть на нее смотрят.

Кора боялась этой стороны себя, но не могла остановить это, как не могла помешать солнцу взойти на небе. Она хотела, чтобы он коснулся ее. Она хотела ощутить его прикосновение.

Еще немного, и он коснется ее. Заденет сильными пальцами, и…

— Мой король!

Крик заставил их вздрогнуть. Аид убрал руку от нее, Кора отпрянула так сильно, что ударилась коленом об стол. Она посмотрела на других богов и богинь. Они, казалось, не заметили, что произошло. Кроме Минты и ее подруги, которые злобно поглядывали на Кору.

Хорошо. Пусть ненавидят ее. Они уже решили это задолго до их встречи.

Слуга ворвался в двери, тяжело дыша, каштановые волосы спутались на голове, как гнездо.

— Мужчина вошел в одни из ворот!

Аид сел прямее, но ладони все еще были сцеплены на коленях.

— Какой мужчина?

Слуга сглотнул и ответил:

— Он назвался Гераклом, господин.

Где она уже слышала это имя? Оно было знакомым, но она не понимала, почему.

Кора посмотрела на Аида. Он встал и протянул к ней руку. Она тут же обвила его пальцы.

— Мы уже уходим? Ужин еще даже не начался.

— Знаю, — он улыбнулся, глядя ей в глаза, и она знала, что была единственной женщиной в этой комнате для него. — Идем, моя королева. У нас есть работа.

ГЛАВА 27

Кора прокручивала его слова в голове, пока они шли по коридорам вместе. «Идем, моя королева. У нас есть работа».

Как давно она ждала этих слов? Она была королевой тут, не пешкой, которую он принес для развлечения. В отличие от слов тех нимф. И если он брал ее на встречу с героем, который прибыл в Подземный мир за услугой, то он доверял ей.

Или верил в нее.

Может, он думал, что она сможет чему-нибудь научиться, но в любом случае он давал ей доступ не только к своей жизни. Он давал ей доступ к своему трону.

Аид сжал ее ладонь.

— Готова?

Глубоко вдохнув, Кора кивнула.

— Да, я готова, — Кора сделала паузу и добавила. — К чему?

Он рассмеялся, низкий звук пронесся над дорожкой. На другом конце было большое здание, откуда поднимался черный дым. Если бы она смотрела на него с нужного угла, дым скрыл бы то, откуда они пришли, полностью. Черное здание с колоннами будто парило в воздухе.

Так они скрывали замок от глаз смертных. Никто не подумал бы идти к зловещему месту, где они ждали встречи с королем. Они просто заходили в двери и полагали, что боги жили где-то еще.

Куда ни посмотри, были доказательства хитрости и ума Аида. Хоть это должно было вызвать подозрения, Кора гордилась тем, чего достиг ее муж.

И понимала, что сделала правильный выбор.

Аид провел ее к храму и открыл дверь для нее.

— Герои часто оказываются тут, чтобы попросить богов Царства мертвых помочь им. Но этот герой куда важнее остальных.

Она не слышала, чтобы бог так говорил о смертном. Хмурясь, Кора прошла за двери по тьму.

— Почему этот так важен?

— Это сын самого Зевса.

Вот, откуда она слышала это имя. Ее мать злилась, говоря об этом герое, что-то было связано со злостью Геры, и что Зевс не знал, как не задрать хитон.

Кора склонила голову, встав в центре темной комнаты, Аид запер двери за ними.

— Что в этом особенного? — ее искренне интересовал этот смертный. — У Зевса много детей.

Плечи Аида дрожали, смех вырвался из его рта. Хриплый звук был музыкой для ее ушей, хоть смех и звучал сдавленно.

— Да, у Зевса много детей.

— Около сотни, и это только те, о ком мы знаем, — она огляделась в комнате.

Они, казалось, были в зале ожидания. Тут было мало предметов, хотя она подозревала, что комнаты тут были роскошными. Но это была просто черная коробка без окон, два факела висели на дальней стене. Они сияли по бокам от двери в двух мужчин высотой, на ней был вырезан пустой трон.

Аид прошел к ней, протянул руку и повел Кору к двери.

— За дверью мы сядем и выслушаем его просьбу. Если он пришел в Царство мертвых, скорее всего, это проверка другого бога, который послал его поговорить с нами. Обычно я решаю, как поступать, в зависимости от бога, который его послал.

Кора кивнула, стараясь впитать как можно больше информации.

— А эта ситуация? У нас должно быть преимущество от того, помогаем ли мы герою?

— Если его послал Зевс, то это наказание, а не что-то еще, — он посмотрел в ее глаза и смягчился. — Может, я неправильно их судил. Хочешь принять решение тут, жена моя?

Это звучало как серьезная ответственность. А если она ошибется?

Кора могла легко придумать сто причин, почему ей не стоило брать эту роль в такой ситуации. Она еще не видела суд. Она должна была сидеть рядом, смотреть на процесс, а потом продумать свои решения.

Но тьма в ее сердце подняла голову. Судить героя не выпадало каждый день, и это был шанс решить, чего она хотела.

Герои заслуживали наказания. Они были ужасными, на них влияла воля богов, они прибегали к хитростям и жестокости.

Впервые в жизни она могла управлять ситуацией, которая изменит ткань мира.

— Хорошо, — сказала она. — Я была бы рада этому.

Аид выпятил грудь, и Кора надеялась, что это от гордости.

— Тогда пройди в двери, Кора. Увидишь, что мир тебе предлагает.

Он словно читал ее мысли. Она открыла дверь и прошла в тронный зал.

Относительно простая комната удивила ее. Она была в месте, где ее мать встречала смертных. Даже там было золото. Оно было будто жидкий металл на драгоценных камнях. А эта комната была вырезана из тьмы. Гладкий черный пол был как зеркало, пока Кора шла по нему. И было удивительно скользко, но она не упала. Черные колонны скрывал темный туман, кружащий среди них, словно призрачные змеи огибали камень.

В конце стояли два трона. Один был из черного камня, как вся комната. Дугой был из дерева и лозы, темные завитки покрывали каждый дюйм поверхности.

Героя еще не было в зале, и Кора повернулась и указала на трон из дерева.

— Это мой?

— Да, — Аид убрал ладони за спину и медленно пошел к своему трону. — Я подумал, тебе понравится такой дизайн. Он подходит?

Подходит? У нее не было слов, чтобы описать, как она ценила его внимание к деталям. Она была не просто богиней, она была от урожая и земли. Зная, что он потратил на это время, учел ее историю, Кора ощутила боль в сердце.

Он хотел, чтобы ей тут было удобно. Но он и сделал ей трон. Ее трон.

Она прижала ладони к сердцу и смотрела на него со всем счастьем в сердце. Она надеялась, что эмоции было видно в ее жесте и взгляде, потому что слова не вырвались изо рта.

Аид понял ее чувства. Он протянул руку и кивнул на троны.

— Идем?

Он вел ее к трону, и Кора ощущала, как делала первый шаг к настоящей жизни. Той жизни, которая была ей суждена. Она всегда хотела эту жизнь, но не мечтала, что таким будет ее путь.

Кора села на деревянный трон и ощутила, как тьма в ней летела. На троне расцвели цветы. Белые цветы с каплями нектара, падающими с их лепестков и собирающимися на полу как смола дерева. Она опустила ладони на подлокотники, шипы выросли между ее пальцев, острые и опасные.

Она посмотрела на Аида, тот сел на свой трон, отклонился и посмотрел на Кору с гордостью. Опасная королева, может, и не была такой, как он мечтал, когда женился на ней. Но эту женщину он получил.

Она посмотрела на дверь, ее голос стал громким, как гром:

— Впустите героя.

Двери открылись, и жуткий мужчина прошел в них. Если бы она не знала, что это должен быть Геракл, она подумала бы, что сам Зевс пришел к ним.

Геракл был только в набедренной повязке, шкура льва висела на плечах, и пасть была как капюшон огромного плаща. Лапы свисали у его рук, лежали на огромных бицепсах. Его широкая грудь вздымалась от каждого вдоха, мышцы торса двигались, как вода, когда он шевелился. Борода покрывала его лицо, хотя она видела под ней красивые черты.

Да, это был сын Зевса. И сильный.

Щурясь, Кора ждала, когда он пройдет по залу. Она взвешивала каждую деталь его облика.

Он не проявил страха, пока шел к ним. Его плечи были расправленными гордо, он стиснул зубы, щурясь. Эта решимость выделяла его среди мужчин, которых она видела раньше.

Он добрался до их возвышения, Геракл не стал опускаться на колено перед королем и королевой Царства мертвых.

— Выражаю глубокое уважение, — сказал он тихо и скромно. — Для меня честь получить пару мгновений вашего времени.

Она посмотрела на Аида и увидела ненависть на его лице. Ему не нравился смертный, хотя она не понимала, как сильно это было связано с его братом, а не поступками Геракла.

Герой выразил уважение. Многие смертные забывали об уважении в присутствии богов.

Кора склонила голову немного, отвечая на его уважение.

— Брат, — ответила она. — Приветствую в Царстве мертвых.

Первое слово послало рябь по Гераклу. Его плечи напряглись, он сжал кулаки. Возможно, его впервые в жизни кто-то застал врасплох. Он выглядел как герой. Большое тело. Смелость, с которой можно было преодолеть все испытания. Даже его черты были как у героя, и у него на плечах была шкура немейского льва.

Но ее слово об их родстве опустилось в его душу и пробежало рябью по телу. Он опустился ниже, голова почти прижалась к полу.

— Моя королева. Я долгие месяцы узнавал о тебе и твоей матери. Смертные поклоняются тебе больше, чем любой другой темной богине, и для меня честь встретить тебя.

Он не назвал ее сестрой, она это заметила. Но Кору больше интересовали другие его слова.

— Смертные?

— Да. В Элевсине поклоняются твоим учениям.

Учениям? У нее их не было, и она не давала смертным указания. Она была потрясена, что они знали, что она была тут.

Взглянув на Аида, Кора заметила, что он хмурился. Похоже, и он не знал, что смертные пустили слух о ее похищении. Она в тревоге повернулась к Гераклу, решив, что с этим нужно было скорее покончить.

— Чего ты хочешь, Геракл? — спросила она. Хоть Кора старалась не быть жуткой темной богиней, какой, по его словам, ее считали смертные. Она хотела быть светом в Царстве мертвых, а не добавлять ему тайн и страха.

— Я стараюсь загладить вину за поступки, за которые наказывают, — прохрипел он. — Я служу смертному царю Эвристею. Мне дали двенадцать подвигов, чтобы очистить душу. Так сказала Оракул Дельфы. Это мое последнее испытание, только это отделяет меня от чистоты.

Кем она была, чтобы мешать ему пытаться очистить свое имя? И двенадцать испытаний были большим количеством.

Тьма в ней шептала. Кора открыла рот, и за нее словно заговорил кто-то другой:

— Чем ты заслужил такие испытания?

Он посмотрел на нее, оторвав взгляд от пола. От сожаления в его глазах на ее глазах выступили слезы.

— Гера наслала на меня безумие. Она ненавидела меня с моего детства. Но в безумии и гневе, которые она наслала на меня, я убил жену. Убил своих детей, — он посмотрел на свои ладони, словно еще видел там кровь. — Я все еще слышу их крики.

Кора хотела его наказать. Хотела отказать ему в снисхождении и помешать очистить душу. Он убил их? Жену и детей?

Но тьма в ней не соглашалась. Кора опустилась на трон и позволила зловещей силе охватить ее. Геракл не был виноват. Он уже наказал себя сильнее, чем она могла. Гера тут была виновата.

Воспоминания вспыхивали в ней. Воспоминания о насмехающихся богах, о страхе, который сотряс ее от прикосновения бога.

Кора знала, как было, когда боги управляли ее жизнью, когда она ничего об этом не понимала. И потому она жалела Геракла. Он поступил ужасно, это изменит его жизнь навеки, но она не должна была стоять на его пути к искуплению.

— Какое твое последнее задание? — спросила она.

— Прийти в Царство мертвых и украсть Цербера, — он посмотрел на Аида, кивнул богу на троне. — Это последнее задание подтвердило, что Гера управляет Эвристеем. Я не могу красть у тебя, владыка Аид. Я подумал, что мудрее попросить о доброте.

Аид указал на Кору.

— Спрашивай у нее, мальчишка. Не у меня. Цербер охраняет ее сны по ночам, но ели она расстанется с ним, я дам тебе забрать зверя.

Кора не знала, хотела ли отпускать Цербера. Он был необычно хорошей собакой, чудесным товарищем для сна. Но она посмотрела в глаза Аида и поняла, что спать с ней отныне может и муж.

Взглянув на Геракла, она кивнула.

— При одном условии. Цербер не пострадает и вернется в течение месяца.

Геракл кивнул.

— Даю слово.

— Ни царапины, — Кора посмотрела на него с огнем в глазах. — Если я замечу, что пропал хоть волосок, я наполню твои легкие шипами, — шипы между ее пальцев стали длинными кинжалами. — Из твоих костей вырастут корни, и твои ноги останутся там, где я решу тебя оставить. Я могу пытать разными способами, Геракл. И очень долго. Царство мертвых не примет тебя после веков страданий.

Его глаза расширялись от каждого слова.

— Я не подведу тебя, королева Царства мертвых.

Она облизнула губы и решила, что этого хватит. Она резко свистнула, дождалась, пока Цербер не вбежит в тронный зал. Он зарычал на Геракла, но прошел к ней и сел рядом.

Она погладила его спину и приказала Церберу:

— Иди с Гераклом. Докажи этому смертному царю, что сына Зевса нужно простить за его прошлые ошибки. Как только царь увидит тебя, напугай его. И вернись ко мне домой.

Все три головы Цербера улыбались.

Она указала на Геракла, и зверь прошел к герою.

— Спасибо, — сказал еще раз Геракл. — Это честь.

— Да.

Она дождалась, пока он не ушел, улыбнулась и спросила:

— Ну? Как я справилась?

ГЛАВА 28

— Ты была идеальной, — ответил он. Аид не знал, как связать девочку, которую он впервые встретил, и эту восхитительную богиню перед ним.

Она потрясала. Сильная. Уверенная в своих словах, в том, что могла делать, что хотела. Геракл не мог ничего поделать, пока его судила эта богиня.

Она мило покраснела от его слов.

— Я не была идеальной, — сказала она. — Если бы я была идеальной, я не дала бы ему Цербера. Он убил жену и детей, Аид.

— Под влиянием Геры, — ответил он. Отклонившись на троне, он посмотрел на дверь, куда ушел его любимый пес. — Цербер не впервые покидает Подземный мир. Как думаешь, почему его так боятся смертные?

Он решил, что все будет хорошо, хоть и было странно отпускать Цербера. Пес не навредит тем, кто не должен пострадать. И он легко мог порвать Геракла на куски, если полубог не даст его питомцу вернуться.

Теперь он хотел вернуться к разговору до того, как этот бред произошел. Он хотел увидеть жар в ее глазах и любопытство, которое мог утолить только он.

Аид остановил эти мысли. Ее любопытство мог утолить не только он, но он убил бы любого, кто попробовал бы. Никто не тронет и пальцем его жену.

Кора приподняла бровь и спросила:

— Что ты думаешь о том, что смертные уже говорят обо мне так, словно я послала им весть из Царства мертвых?

— Думаю, это означает, что твоя мать знает, где ты, — ответил он. — Это был вопрос времени.

И Деметра обрушит наказание на его голову, он это понимал. Богиня урожая могла сильно навредить, если хотела, и она точно хотела навредить ему.

Аид получил не так много времени с Корой. И тревога сдавила его, его потрясло осознание, что ему придется биться, чтобы сохранить ее с собой.

Он встал с трона и опустился на колени перед ней. Король Царства мертвых был на коленях перед королевой, еще сидящей на троне.

— Мы сегодня много отвлекались, — сказал он, надеясь, что она поймет подтекст. — Ты готова уйти в свои покои?

Он ожидал, что она растеряется от его вопроса. Может, она спросит у него, что он имел в виду, хотел ли он вернуться на ужин.

Кора всегда удивляла его.

Она приподняла бровь и спросила:

— Ты про сон или что-нибудь еще?

Ее слова вызвали огонь между его ног. Он тут же стал до боли твердым.

— Ты первая заговорила об этом, жена моя.

— Думаю, да, — она посмотрела на шипы между своих пальцев, и они погрузились в трон. — Но мне все еще любопытно. И вряд ли кто-то будет скучать по мне за ужином.

Он понимал это. Он старался держать Кору подальше от Минты, но видел, как нимфа смотрела на новую королеву. Ему не хватало, чтобы они стали ссориться. Или встретились.

Лучше всего было держать их как можно дальше друг от друга. И он почетно сделает Кору своей женой по-настоящему. В первый раз.

Уже не Дева.

— Вряд ли они заметят наше отсутствие, — ответил он.

Ему было все равно, заметят ли они. Пусть спрашивают. Он гордо скажет им, что то, что случилось с его женой за закрытыми дверями, было личным делом.

Аид не хотел тратить время. Он склонился и подхватил ее с трона, помог ей обвить ногами его пояс. Вздохнув, он посмотрел на ее губы, уверенный, что его глаза пылали.

— Ты давно не целовала меня, жена.

— Это я могу исправить, — прошептала она.

Кора склонилась и поцеловала его так свободно, как еще не было. Может, это было от предвкушения того, что их ждало.

Она прикусила его нижнюю губу, потянула так, что искра боли скользнула по его шее. Кривясь, он прикусил ее в ответ, радуясь ее вскриком. Кора шлепнула его по плечам.

— Заманчиво, — прошептал он.

— Да, — ответила она. — Я это и делаю. Обожаю проводить время, соблазняя Аида.

Он зарычал в ее губы и вышел из тронного зала. Он целовал ее, пока шагал. Поглощал ее губы, их пухлую мягкость.

Он не знал, встретился ли им кто-то по пути. Не важно, он не собирался останавливаться, даже если бы другой бог прошел в Подземный мир. Пусть воюют среди душ.

Кора была важнее всего этого сейчас.

Он толкнул дверь ее комнаты ногой, дал двери захлопнуться за ними. Аид уложил ее на кровать заботливо, не спеша, чтобы ей было удобно. Уютно.

Он склонился над ней, смотрел на ее тело и каштановые кудри, разметавшиеся вокруг нее. Аид застыл. Она была девственницей. Он еще не был с девственницей. Все женщины, которые были в его постели, были опытными в любви, и они хотели увидеть, какой была ночь с королем.

Кора не была такой. Она была невинной, как в день, когда родилась, и он знал, что, если на нее давить, она испугается.

Он жалел, что не слушал Посейдона, когда он говорил о девственницах. Зевс тоже так делал. Может, он…

Нет. Аид исправил себя. Его братья не знали, как заниматься сексом с женщинами, которые им нравились, еще и с девственницами. Они, наверное, брали, что хотели, и не переживали за бедных женщин, которые страдали ради их утех.

Он хотел, чтобы она наслаждалась. Если ей будет хорошо, она захочет повторить это. Она захочет, чтобы он… Ему нужно было перестать думать и начать действовать.

Он не спешил, склонился над ней и прижал ладонь к ее шее. Он легонько обвел ее тонкую шею, смотрел, как его пальцы двигались на ее загорелой коже. Он прижимал пальцы к веснушкам там.

— Когда я впервые тебя увидел, я захотел провести вечность, считая их, — сказал он.

— Зачем тебе тратить время на это?

— Чтобы знать, сколько звезд на твоем теле, — он был не против узнать, сколько галактик было на ее коже. Если бы мог, он бы весь вечер считал их.

Она таяла под ним, и Аид знал, что будет не так тяжело, как он думал. Эта женщина была его половинкой. Частью его души, которая была разорвана. Он говорил ей такое, когда они встретились в саду.

Может, в том мифе было больше правды, чем он думал. Казалось, они были одним целым, и он долгое время ждал ее.

Он скользнул ладонями по ее бокам, поцеловал ее снова. Двигал языком с ее языком, стирая ее тревоги и страхи. Когда его ладонь поднялась по ее ребрам, по изящным костям к ее груди, она не напряглась. Она выгнулась к нему, тихо вздохнув, и звук разнесся эхом по его разума.

От ощущения ее под руками сердце Аида колотилось. Ее тихие вздохи, пока она целовала его, вызывали дрожь в его руках. Он не был достоин ее внимания. Он не имел права забирать не свое.

Но, может, Кора знала это.

Она приподнялась к его ладоням, крепко сжала его плечи.

— Я хочу, чтобы ты забрал это, Аид, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты взял меня.

Ей не нужно было больше ничего говорить.

Аид направил все внимание на нее. Ласкал ее тело губами, ладонями и языком. Он направлял ее, шептал слова поддержки и похвалы, изучая вкус и ощущение ее тела. Может, она не знала так много, как он, может, даже не знала, что мужчины делали с женщинами, но он хотел убедиться, что она была готова к нему.

Аид не хотел причинять ей боль. Даже если этим причинял себе неудобства.

И когда он убедился, что она была готова, Аид направился в нее медленно. Дюйм за божественным дюймом он вошел в ее тело. Он не погрузился сразу, хоть ему и сильно хотелось.

Устроившись над ней, он склонился и прижался губами к ее губам.

— Ты в порядке?

Кора кивнула.

— Да.

— Хочешь, чтобы я… — он не мог закончить.

— Да! — она почти прокричала. — Ради Олимпа, двигайся!

И он сделал это.

Аид помог ей найти ритм, который подходил обоим, и они вместе достигли нирваны. Он оставался медленным, уверенным. У него были тысячи лет, чтобы изучить тело женщины, и каждый год готовил его к этому моменту. Чтобы она насладилась.

Кора обвила его ногами, отклонила голову. Глаза расширились от шока, она смотрела на него, словно он был владыкой Царства мертвых. Словно она впервые видела его таким.

Улыбаясь, Аид погрузился в нее сильнее. Глубже. Направляя ее на волнах оргазма, пока он искал свой. Только тогда он позволил себе достичь пика.

Аид обмяк на кровати рядом с ней, накрыл их обоих одеялом. Он подоткнул края и прижал Кору к сердцу. Она прильнула к нему, прижалась щекой у его сердца.

— Знаешь, — хитро прошептал он. — Ты уже не дева.

— Полагаю, да, — рассмеялась она. — Думаю, ты постарался тут.

— Я не знаю, могу ли дальше звать тебя Корой, — Аид водил ладонями по ее рукам, успокаивая и убирая мурашки. — Ведь это будет как звать тебя ложью.

— Значение моего имени не связано с моим статусом девы, — Кора сделала паузу и добавила. — Или связано. Что ты предлагаешь?

Он долго думал об этом. Было много имен, которые подошли бы к ее статусу королевы, но редкие позволили бы народу ощутить ее истинную силу.

Он остановился на единственном имени. Только оно звенело в нем правдой.

— Персефона, — сказал он.

— Я такое еще не слышала, — она постучала задумчиво по подбородку. Кора спросила. — Что оно означает?

Лицо Аида вспыхнуло, и он был рад, что свет был тусклым, и она не видела, каким красным было его лицо.

— Вестница смерти.

Он не знал, посчитает ли она это глупым. Она же была дочерью богини урожая. Но имя пришло к нему легко, как и облик Подземного мира.

Вестница смерти была не самым точным именем, но люди будут бояться ее. И это было правдой. Она не была богиней, собирающей души или вредящей им, но она была королевой Подземного мира, и она играла роль во всем этом.

— Мне это нравится, — сказала она. — Мне очень нравится.

— Персефона, — повторил он. Слово будто расцветало во тьме вокруг них. — Моя королева.

ГЛАВА 29

«Персефона», — думала она. Имя подходило.

Она еще не привыкла к нему, конечно. Она почти всю жизнь была Корой, но это были временные трудности.

Но все в Подземном мире теперь звали ее Персефоной, и это было приятно.

«Королева Персефона».

«Вестница Смерти».

Она могла привыкнуть к тому, что ее так звали.

Персефона шла по полям Элизия, говорила с героями, которых встречала. После встречи с Гераклом ей было интересно узнать больше о смертных, связанных с Олимпом.

Какими были их жизни? Какие подвиги они совершили?

Какие ужасные поступки совершили?

Многие старались быть благородными в жизни. Они хотели быть хорошими, чтобы об их историях говорили веками. Других сбили с пути боги.

Чем больше Персефона смотрела в их жизни, тем больше понимала, какими ужасными были олимпийцы. Они путали жизни смертных, словно те были куклами. Заставили одного влюбиться, чтобы другой не любил его в ответ. Послали нимфу, чтобы ее изнасиловали, а потом прокляли ее волосами из змей. Истории героев снова и снова сплетались в ужасный гобелен боли.

Персефона не знала, сколько еще сможет услышать. Какие истории этих людей порвут ее сердце?

Она водила пальцами по пушистой пшенице на поле. Она подставила лицо солнцу, чтобы успокоить боль в груди. Но это не убирало желание все исправить. Она знала, что виноват был ее народ.

Впереди появился сад. Зеленые деревья цвели так ярко, что Персефона подумала, что даже слепой мог ощутить их яркость. Тяжелые красные плоды свисали с веток, и листья волочились по земле.

Сначала она решила, что это были яблоки. Но подошла и поняла, что это было нечто интереснее.

Гранаты.

С сияющей улыбкой Персефона побежала к саду, вытянув руки. Она давно не ела гранат. Она видела их пару раз, когда навещала смертных с мамой, и успела попробовать этот вкусный сок, но Деметра ненавидела их.

Даже нимфам нельзя было трогать гранат. Ее мать считала этот плод злым.

Она поймала один тяжелый плод, сорвала с ветки. Ей нужен был нож, чтобы разломить его. К сожалению, она не брала нож с собой.

— Я бы его не ел на твоем месте, — голос был робким и более уставшим, чем она ожидала в полях Элизия.

Персефона развернулась, сжимая гранат в руке.

— Почему?

Мужчина за ней был довольно красивым. Золотые кудри падали на глаза, простой белый хитон открывал сильные ноги, которые несли его по полям. Он держал корзину с ножницами, несколько гранатов были уже собраны, белое покрывало лежало с ними.

Он разглядывал ее синими глазами.

— Ты, должно быть, Персефона.

Да, но он не ответил на ее вопрос.

— Почему мне нельзя есть плод?

— Если съесть что-то из сада в Подземном мире, не сможешь уйти, — он сорвал еще гранат, осторожно опустил его на белую ткань в корзинке. — И вряд ли ты хочешь застрять тут навсегда.

Она не слышала о таком правиле. Хмурясь, Персефона посмотрела на невинное дерево. Оно не предупредило ее, что гранат был отравлен, ведь только из-за этого можно было застрять в Царстве мертвых.

Она отдала гранат странному мужчине.

— Тогда берите.

— Спасибо, — он забрал гранат из ее ладони, добавил его к другим. — Осторожнее тут, Ваше высочество. Много темного скрывается в Царстве мертвых.

Он обошел ее и устремился дальше по ряду, искал идеальные гранаты. Она отметила, что он легко замечал, какие были самыми яркими и точно самыми вкусными.

— Кто ты? — крикнула она.

Садовник замер, оглянулся.

— Аскалаф. Сын Ахерона.

Ахерон? Река скорби?

Она не знала, что у рек могли быть дети. Но в Царстве мертвых было много невозможного. Она хотела бы задать ему больше вопросов о его роде, его матери, о его делах в саду. К сожалению, садовник уже пропал из виду.

Как ей узнать детали об этом месте, если никто не рассказывал ей свои истории?

Выдох раздражения вылетел из ее рта, она не сдержалась. Персефона знала, что была слишком стара для такой реакции, но люди были такими сложными!

Она смотрела, как странный мужчина уходил, а потом покинула те поля. Аид был сегодня занят, ему нужно было много сделать, чтобы он смог снова гулять с ней. Он хотя бы пришел к ней прошлой ночью, как и должен муж.

Вскоре она попросит его остаться после. Она понимала, что он был занят. Он управлял всем Царством мертвых. Но он точно не будет против, если останется на пару ночей в неделю? Цербер еще не вернулся, и она ощущала себя одиноко в большой кровати и незнакомой комнате.

Она прошла через портал полей в Царство мертвых. Черный песок шуршал между пальцев ног, замедляя ее.

Зато она могла подумать. Но она могла только это в Подземном мире. Думать и ждать, пока Аид будет свободен.

Может, это и было проблемой.

В дальнем конце реки Стикс расцвел яркий свет. Портал открылся в мир смертных, впустил кого-то в Царство мертвых. Странно, ведь этот портал был не обычным для душ. Персефона нахмурилась. Кто мог пройти.

Цербер ворвался и побежал к ней на скорости десяти лошадей. Песок летел из-под его лап в воздух.

Смеясь, Персефона упала на колени, протянула к нему руки.

Зверь Царства мертвых врезался в нее, все три языка вывалились, он сбил ее на землю и стал лизать ее лицо.

— Я тоже скучала, малыш, — она все время хихикала. — Как ты уже вернулся?

— Я его забрал, — Гермес прошел в портал следом и присоединился к ним, криво улыбаясь. — Вижу, он уже нашел самого любимого жителя Царства мертвых.

— Ясное дело, — буркнула она, столкнула с себя Цербера и заставила его сесть смирно на песке. — Геракл закончил?

— Гера отпустила его, если ты об этом, — Гермес закатил глаза. — Еще один сын Зевса улизнул.

Персефона не знала, можно ли было так это описать. Геракл пострадал из-за богов, и он мог лишь пытаться загладить вину за свою жестокость. Гера поступила с ним плохо. Они поступали плохо со всеми героями из полей Элизия.

Хмурясь, она посмотрела на Гермеса, вставая.

— Я рада, что Цербер ему помог. И, когда придет время, мы встретим его в Царстве мертвых, и он займет место среди других героев.

Гермес отмахнулся.

— Да-да. Ты можешь говорить, что хочешь, моя дорогая Кора.

— Теперь я — Персефона, кстати.

Он окинул ее взглядом.

— Интересный выбор имени. Кто его тебе дал?

Она не хотела говорить, что ее назвал Аид. И это сделал не он. Он предложил имя, но она его приняла как свое. Если бы ей не нравилось, они придумали бы иное имя.

Как Гермес осмеливался осквернять это воспоминание!

Она фыркнула и опустила ладонь на ближайшую голову Цербера.

— Я не знаю, что ты решил тут устроить, Гермес, но ты привел моего пса. Уже можешь идти.

— Зачем идти, когда становится интереснее? — Гермес выглядел так, что ему не хотелось доверять.

Персефона не могла понять. Может, дело было в его поведении. Его взгляд бегал, глаза смотрели во все стороны, пальцы дергались, ехидный тон явно искал сплетни.

Она доверяла интуиции. Гермесу нужно было покинуть Царство мертвых. Сейчас.

— Я не знаю, почему тебе интересно, — она прищурилась и холодно улыбнулась ему. — Гермес, уверена, ты знаешь, что мне не нужно просить тебя покинуть Царство мертвых. Я могу заставить тебя уйти.

— Как же, маленькая королева? — он прищурился, намекая, что был не против ссоры с ней.

Пусть попробует.

Она сжала пальцами загривок Цербера, он низко зарычал.

Гермес сосредоточился на псе, который любил Персефону больше всех. Он поднял ладони.

— Ладно. Я пойду. Не нужно спускать на меня пса. Я знаю, когда меня не хотят.

Вряд ли, ведь он спорил с ней насчет отбытия. Желудок Персефоны сжался. Его глаза блестели хитро, словно он что-то затевал, о чем она не знала. Еще тайна. Еще уловка, чтобы разозлить ее или расстроить.

Персефона сжала Цербера еще раз и резко сказала:

— Идем, — и отвернулась от посланника богов, стараясь не оглядываться.

Но он окликнул ее, смеясь:

— Ты уже встречала Минту?

Она говорила себе идти. Ей не нужно было слушать его историю. Геката успокоила ее. Между Аидом и Минтой уже ничего не было, иначе он не приходил бы в постель Персефоны.

Да?

Цербер заскулил, когда она развернулась, словно пес предупреждал ее не веселить Гермеса. Она должна была его послушать. Она кричала в своей голове не смотреть на него. Не спрашивать, что он имел в виду.

— Я встречала Минту, — ответила она. — Она — нимфа. Я — богиня и королева Царства мертвых. Я знаю, на что ты намекаешь, но я не поведусь на твои ядовитые слова.

Гермес пожал плечами.

— Я просто хотел знать, встречала ли ты ее. Остальное ты додумала, ваше высочество.

Персефона фыркнула и покачала головой.

— Я не знаю, почему Аид пускает тебя в Подземный мир.

Может, это была последняя попытка с его стороны, или Гермес продумал весь разговор. Он закончил их беседу вопросом:

— Ты не переживаешь из-за нее?

— Нет, — рявкнула Персефона. — Мне не о чем переживать.

Она развернулась и пошла прочь. Его смех обжигал ее уши, и ее мутило. Ее почти тошнило. Она хотела выпустить жуткие чувства из тела с рвотой.

Худшая часть? Вернувшись в свой замок, в свои красивые покои, которые она теперь звала домом, Персефона не могла выбросить его слова из головы.

«Ты не переживаешь из-за нее?».

Аид доказывал снова и снова, что ей не стоило переживать. Он смотрел только на нее, и она жаждала его прикосновений ночью. Он целовал ее так сладко, что она не могла представить, что это было ложью. Он дал ей новое сильное имя.

Но да, Гермес.

Персефона переживала из-за Минты.

ГЛАВА 30

Персефоне было стыдно признавать, что слова преследовали ее всюду.

«Ты не переживаешь из-за Минты?».

Нет, она не хотела переживать из-за нимфы, ведь была богиней. Но разве ее не вырастили нимфы? Потому она, а не другая богиня заинтересовала Аида? Он пытался заменить свою бывшую любовницу?

Она знала, что мысли были опасными. Они гнили в ее разуме, сеяли семена сомнения глубоко в полях ее сердца.

Она стала искать то, чего не должна была. Знаки, что Гермес был прав, и она была слишком наивной. Слишком слепой. Она видела как-то раз, как они говорили в поле. И хоть Аид дико размахивал руками с безумным взглядом, она не знала, была ли это ссора возлюбленных.

Минта смотрела на Аида за ужинами с другими богами и богинями. Она накручивала волосы на палец, игриво улыбаясь. Когда она замечала взгляд Персефоны, она улыбалась еще шире. Словно у нее была тайна, которую богиня не знала.

Персефона знала, что многое преувеличивала. Она должна была перестать так думать и просто спросить у Аида, что происходило. Она не говорила с ним толком о Минте, и ей нужно было услышать его уточнение.

Но одержимость не проходила.

Наконец, она покинула замок и пошла к Стикс. Может, если она постоит там, где они впервые смотрели на Царство мертвых, она вспомнит, почему доверяла ему.

Черный песок восхищал так же, как в первый раз. Души с их голубым сиянием на берегах… восхищали. Они были милыми и чистыми, и она хотела спасти все.

Может, ей нужно было попросить Гекату и Танатоса поиграть с ней. Она могла получить от них пару монет и вернуть себе то состояние, в каком была, когда только открыла свои чувства к Аиду.

Она еще не дала тем чувствам имени. Ее ревность мешала другим эмоциям проявить силы.

Она заметила движение у портала. Еще кто-то? Сколько живых приходило в Царство мертвых за день? Они прибывали чаще, чем она верила. Подземный мир должен быть местом, куда не могли пойти смертные, пока не умирали.

Трое мужчин вышли на песок, и первого она узнала.

— Геракл? — спросила она, потрясенно качая головой. — Я не думала, что вскоре тебя увижу.

Он низко поклонился.

— Моя королева. Благодаря вам, моя душа была очищена раз и навсегда.

— И я рада слышать это, — она хмуро посмотрела на его друзей. — Но ты вернулся с гостями в этот раз.

Геракл повернулся и указал на двух других мужчин, и они подошли ближе.

Они были красивыми, лучше многих смертных, кого она видела за свою жизнь. Они не могли затмить Геракла в бою, она была уверена. Они были мягче. Тоньше. Может, творческие натуры, а не воины.

Один был светлым, как свет луны, его голубые глаза были яркими, бледные волосы были лишены красок. Другой был смуглым, черные волоса падали кудрями на лоб. Он следил за ней. Может, слишком пристально.

Геракл указал на первого, красавца, похожего на луну.

— Это Тесей, — он указал на другого. — Это Пирифой. Они попросили меня показать им путь в Подземный мир, и теперь моя клятва Тесею завершена.

Она видела, как он прищурился, глядя на двух других мужчин. Что-то мелькнуло между ними, но она не могла понять, что это было за предупреждение.

Геракл снова поклонился ей.

— Если выслушаешь их просьбы, эти два болвана будут благодарны. Но я должен попрощаться, дева Подземного мира.

— Я теперь Персефона, — исправила она.

— Знаю, — ответил он. От искры в его глазах она покраснела. — Для меня ты всегда будешь священной девой.

Он прошел в портал и пропал. Персефоне казалось, что она не увидит его снова, пока он был жив, хотя он унесет мужество Зевса даже в смерти. Но она будет скучать по жару и жизни в его венах.

Она посмотрела на двух других мужчин, они пылко глядели на нее.

— Я уважаю Геракла. Что я могу для вас сделать?

Им нужно было знать, что она делала это не потому, что хотела помочь им. Смертным не было места в Царстве мертвых, и если бы Геракл не помог им, она бросила бы их гнить. Харон разобрался бы, что с ними делать.

Он подплыл ближе, когда она подумала о нем. Звук весел, бьющих по опасным водам, успокаивал.

Пирифой заговорил первым, его голос был таким же красивым, как его лицо.

— Моя королева, для меня честь тебя встретить, — он низко поклонился. — Мы слышали, что Подземным миром правит красивая женщина, но я не знал, как ты потрясаешь на самом деле.

Она нахмурилась. Почему он так ее хвалил?

— Спасибо. Геракл говорил, что вам что-то нужно?

— Все смертные говорят о твоей красоте с благоговением, — он шагнул ближе, и ее сердце дрогнуло в предупреждении. — Они говорят о твоей доброте к мертвым.

Может, люди и услышали, что она дала пару монет душам. Если они были из тех семей, которые не смогли позволить им настоящие похороны, то смертные могли оценить это. Хотя она не была уверена.

Ей хотелось отчасти бежать. Он не должен был так много знать о ней, и он точно не должен был смотреть на нее с таким жаром.

Но тьма внутри нее радовалась тому, что он хотел поглотить ее. Жгучая боль ревности успокоилась с этим смертным, красивым и во всем отличающимся от Аида.

Пирифой хотел ее. Он обводил бы ее тело кончиками пальцев, поклонялся бы ей, как многие смертные теперь делали. Аид так мог? Поклоняться богине, когда он был ей равным?

Она дала смертному шагнуть ближе, так близко, что она ощущала запах земли с его кожи. Пот и грязь от пути, настоящие.

Пирифой медленно протянул руку, давая ей отпрянуть, если бы она хотела. Персефона не пошевелилась, он прижал ладонь к ее челюсти, погладил большим пальцем ее подбородок.

— Ты — самая красивая женщина в мире, Персефона. Я пришел забрать тебя из этого темного жуткого места. Я заберу тебя в мир смертных. Домой.

Слово звенело в ее голове, она думала об этом миг. Она не была дома давно, и ее мать точно скучала по ней. Было бы логично пойти со смертным.

Может, он ощутил, как легко ее можно было уговорить. Ладонь Пирифоя сжала ее челюсть.

— Стань моей женой, и я дам тебе все, чего ты желаешь.

И все ее мысли пропали. Жена? Она слышала только это слово. Зачем ей быть женой этого смертного?

— У меня уже есть муж, — ответила она, растерявшись, не понимая, куда идет разговор.

— Да, есть, — голос Аида рассек воздух, как меч, был таким же опасным.

Мужчины застыли, и Персефона не знала, что ей делать. Аид застал смертного с ладонью на ее лице. И хоть она хотела объяснить, почему это происходило, она не могла. Этот смертный протянул руку, и она позволила ему коснуться ее. Она не жаловалась.

Кусая губу, она повернулась со смертными к Аиду, идущему по пляжу к ним.

Она еще не видела его таким. Аид обычно был собранным, но в этот раз он выглядел как смертный. Пот был на его лице и голой груди. Грязь была на ладонях и предплечьях, он явно работал в земле. Несколько пятен были на челюсти, но ее внимание привлекли мышцы его рук.

Сильные, напряженные в гневе, его бицепсы подрагивали от его движений. Он был роскошен. Воин шагал по полю боя, чтобы забрать свою женщину у другого мужчины.

Если бы она не согрелась уже от его присутствия, Персефона вспыхнула бы огнем от такого его вида.

Аид не терял времени.

— Убери руку с моей жены.

Пирифой был смертным, но с храбростью бога.

— Ей решать, хочет ли она моих прикосновений. Это не твое решение.

Она была бы впечатлена добротой смертного, если бы не знала Аида лучше. Он принял бы эти слова как оскорбление, словно он не уважал решение своей жены. А Персефона знала, что он уважал.

Она сделала шаг от смертного.

— Мой муж — мой первый выбор. Всегда.

Пирифой прищурился.

— Ты не собиралась это сказать. Я видел, что ты хотела вернуться со мной.

Персефоне не нужно было смотреть на Аида, чтобы знать выражение его лица. Она ощущала волны гнева от него, словно в море в шторм. Он собирался говорить, но ей казалось, что он не начнет сразу ругать ее.

Грохот его шагов по пляжу был первым предупреждением. Персефона отпрянула в сторону, Аид прошел мимо нее. Он схватил Пирифоя за горло и поднял его в воздух. Ноги смертного дико болтались, он боролся, хотя не мог одолеть короля Царства мертвых.

— Думаешь украсть мою жену? — рычал Аид. — Что дальше, смертный? Захочешь трон?

— Он подошел бы мне лучше, — прохрипел Пирифой.

Ответ был неправильным.

Аид бросил мужчину на песок и потащил его от Стикс. Оскала на лице короля хватало, чтобы дрожь пробежала по спине Персефоны. Что он задумал?

Она не вмешивалась. Она и Тесей побежали за ними, но, хоть она пыталась догнать, Аид все время был на шаг впереди. Они бежали за смертным и разгневанным богом, пока трон не появился из песка. Его словно вызвала незримая рука.

Черный и неровный, он отличался от трона Аида, но был не менее грозным. Силуэт напоминал раскрытую пасть зверя из глубин, клыки торчали и ждали добычу.

Аид бросил Пирифоя к трону, смертный упал на четвереньки.

— Если думаешь, что трон подойдет тебе лучше, — прорычал Аид, — займи его.

Если бы смертный успел оценить ситуацию, он мог бы спастись. Он ощутил бы зловещую атмосферу в воздухе. Он мог понять опасность трона.

Но его охватило желание или жадность. Пирифой бросился к трону и сел на него, плюхнувшись со стуком, который разнесся в ее разуме.

Она ждала, чтобы понять, лишит ли трон жизни Пирифоя. Но — нет. Его лицо медленно вытянулось. Личность покинула его тело, словно ее там и не было. На месте очаровательного восторженного мужчины осталась оболочка человека.

— Что ты с ним сделал? — выдохнул Тесей. Он отпрянул на шаг, решая, бежать ему или спасать друга.

Аид вытянул руку и сжал шею Тесея.

— Увидишь, смертный. Ты следующий.

Другой голос перебил их:

— Стойте!

Персефона нахмурилась.

— Геракл?

Снова?

Сын Зевса бежал по песку к ним, тяжело дыша, размахивая руками.

— Он мне нужен!

Аид замешкался. Он держал Тесея в воздухе, как тряпичную куклу, и спросил:

— Этот? Он такой же жалкий, как его друг.

— Но его жизнь изменит историю, — выдавил Геракл. Он остановился перед ними, тяжело дыша. — Ему нужны воспоминания. Судьбы требуют, чтобы он прожил жизнь по плану, а не погиб, как того хочешь ты.

Аид встряхнул Тесея.

— Ткань времени соединится снова.

— Не в этот раз, — Геракл упал на колени перед Аидом, гордость не мешала ему молить. — Они послали меня спасти его. Мне все равно, что ты сделаешь с другим, но Тесей должен помнить этот разговор. Должен помнить волю богов.

Персефона не могла этого допустить. Если Геракл сказал, что Тесей был важен, то он был важен, и его нужно было уберечь. Она все-таки доверяла своему наполовину брату.

— Аид, — тихо прошептала она. — Отпусти его.

Он посмотрел на нее, его взгляд пылал, гнев исходил от него волнами жара.

— Дай мне причину.

— Не он меня трогал.

Аид обдумал ее слова и сдался. Он бросил Тесея Гераклу. Полубог поймал Тесея, не дав ему упасть на песок, и они вместе убежали.

Тишина звенела между ними громче грома Олимпа.

Она указала на Пирифоя.

— Что ты с ним сделаешь? Отошлешь домой?

Он покачал головой.

— Он останется. Любой, кто осмелится трогать мою жену, не покинет Подземный мир.

Может, Геракл захочет вернуться за другом. Она отправит к нему кого-нибудь с этой просьбой. До этого Пирифой останется тут. Остался на троне, словно Аид опустил камень на его плечи.

Она взмахнула руками.

— Давай, Аид. Я знаю, что у тебя есть слова для меня.

— У меня есть многое, жена, — прорычал он. Аид зловеще шагнул вперед. — Но сначала я хочу понять, почему королева Подземного мира позволила смертному портить ее кожу своим прикосновением.

ГЛАВА 31

Богиня умнее испугалась бы. Женщина, которая боялась за ее жизнь, признала бы, что была глупой и не знала, почему делала это.

Персефона не была такой. Она просто злилась. Он держал бывшую любовницу слишком близко. Он говорил с Минтой, позволил ей говорить о Персефоне за ее спиной, даже поддерживал это поведение своим молчанием.

Она не позволяла этому продолжаться. Она не могла так жить, хоть он спорил. Если он злился из-за того, что она развлекалась со смертным, пускай. Теперь он знал, как это.

Персефона ткнула пальцем в воздух, указывая строго на Аида.

— Ты это устроил, Аид. Не вини меня в этом.

— Я устроил? — он указал на нее. — Ты бродила по пескам. Ты говорила со смертными, и я не просил его трогать тебя. Так ведь? В чем тут моя вина?

— Он — просто смертный! И какая тебе разница, что я делаю?

Его брови подпрыгнули, Аид сдавленно выдохнул.

— Богов соблазняли мужчины хуже. Ты — моя жена. Чем ты думала?

— Вот именно, — ответила она. — Мужчины хуже. Я знаю, что делают олимпийцы. Моя мать рассказывала о тебе и твоем народе, и я знаю, что иметь жену — ненормально. И вы не верите в верность. Где же скелет в твоем шкафу, Аид? Как ты докажешь, что ты — олимпиец?

Он смотрел на нее, словно у нее выросла вторая голова.

— О чем ты говоришь?

— Я видела тебя с ней! — Персефона выпалила это, решив, что так проще. — Я видела, как вы смотрели друг на друга. Я знаю, как заманчивы нимфы для богов. Не помнишь? Я росла с ними. И когда она сказала, что я была просто игрушкой для тебя, заменой, я решила не верить в это. Но теперь я увидела своими глазами, как ошибалась.

Его рот медленно открывался от каждого ее слова. Когда у нее кончилось дыхание, он молчал от потрясения.

Может, она была права. Точнее, Гермес.

Персефона старалась не пускать слезы к глазам. Она не хотела, чтобы он видел ее плачущей или слабой. Богиня не горевала, теряя неверного мужчину.

Она не хотела и обидеть его. Пожав плечами, она шмыгнула носом.

— Я не знаю, что ты хочешь мне сказать, Аид. Нимфа — просто нимфа. Я знаю, что твои братья говорят своим женам. Но я не хочу быть как они.

Он оглянулся на мужчину на ложном троне, а потом посмотрел на нее.

— Потому ты играла с ним?

— Я ревновала, — процедила она. — Я не пустила бы его дальше бессмысленного прикосновения.

Аид потер лицо. Он упер другую руку в бок и будто обдумывал свои варианты. Она давно поняла о муже, что он редко говорил, не обдумав это.

Наконец, он вздохнул.

— Персефона, я думал, что ясно дал понять, что хочу только тебя.

— Но это ложь, — она смотрела ему в глаза, уверенная в своих словах. — Ты хотел ее.

— Ты думала, у меня не будет прошлых отношений? — он покачал головой, шагнул ближе. — Были другие до тебя. Мне тысячи лет. Я древний, по сравнению с тобой. Скажу я, что все они были бессмысленными? Нет. Они были полезными в свое время. Да, у меня были чувства к ним. Но они не вызывали во мне таких чувств, как ты. Другая женщина не заставляла меня ощущать себя таким сильным и слабым, как ты. Персефона, ты можешь опустить меня на колени одним взглядом, но каждый день я укутываюсь в броню твоего очарования.

— Красивые слова, — прошептала она. — Но это не отменяет того, что я видела.

Аид поймал ее за талию, притянул к себе и прижал ее ладони к своему сердцу.

— Чувствуешь это?

Она ощущала биение его сердца. Тяжелые удары подчиняли ее. Она помнила, как лежала на его груди посреди ночи после того, как он любил ее тело, давая ей ощутить себя настоящей богиней. Это сердце убаюкивало ее много раз, и она засыпала так крепко, что не замечала, как он уходил в свои покои.

— Да, — прошептала она. — Я чувствую.

— Хорошо. Оно бьется за тебя, — Аид притянул ее ближе, опустил ее голову на свое плечо, и его подбородок лег на ее волосы. — Минта — ничто. Никто. Думаешь, она может затмить тебя? Ошибка прошлого остается в прошлом. Я знаю, как мне повезло.

Узел в ее груди ослаб. Она стала красной, поняв, что она ошибалась. Она как-то все ухудшила, послушав не того бога, который ничего не знал об их отношениях.

Аид был хорошим. Он был не таким, как другие олимпийцы.

Она должна была довериться, что он останется верным, несмотря ни на что.

Персефона прижалась щекой к его плечу и тихо фыркнула.

— Прости, — прошептала она. — Это все моя вина.

— Я отчасти виноват. Я должен был сразу рассказать о Минте, — он отодвинулся, проверяя, что она смотрела на него, и от искренности его глаза стали темнее. — Я не знал, что ты встретила ее, или что она плохо говорила о тебе. Поверь, я разберусь. Она больше ничего о тебе не скажет.

Не этого она хотела. Уродливая сторона ее силы, темная богиня, желающая мести, снова подняла голову. Персефона замотала головой.

— Нет. Если кто и разберется, то не ты. Она этого и хочет. Больше твоего внимания.

Она понимала, что Минта воспользуется ситуацией, если Аид попытается поговорить с ней. И все будет искажено в сторону Персефоны. Ее снова выставят девочкой, которая не может понять взрослые отношения.

Да, в этом была доля правды. Может, если бы у нее было больше опыта, она так не ревновала бы к Минте. Она справилась бы с осознанием, что Аид когда-то трогал другую женщину, но от этого не стало бы проще.

Он явно увидел панику в ее глазах. Аид кивнул и погладил ладонями ее спину.

— Понятно. Если хочешь, чтобы это сделала Геката, так мы и поступим. Я не хочу, чтобы тебе тут было неуютно, Персефона. Особенно, когда это касается нас.

Эти красивые слова ослабили терзания в ее душе. Но она все еще переживала. А если Минта сделала что-то, пока Персефона не была с Аидом? Она сможет выжить, зная, что нимфа касалась ее мужа?

Вот. Теперь она понимала его реакцию, когда он увидел человека, трогающего ее. Персефона уже хотела отрубить Минте ладони, а та еще ничего пошлого с Аидом не сделала. Персефона видела только невинные прикосновения. Она видела только ревнивую женщину, которая пыталась прогнать жену Аида.

Проклятье. Она попала в ловушку Гермеса, а теперь могла лишь надеяться, что соберет кусочки до того, как Аид перестанет доверять ей.

Персефона переплела пальцы с его, глядя на резкий контраст. Ее ладони были маленькими, тонкими, но еще загорелыми от солнца, хоть она давно не была в мире смертных. Его ладони были в земле и грязи могил, были сильнее. Они хорошо смотрелись вместе. Идеально сплелись, как две их души.

— Я сегодня сорвалась, — сказала она. — Знаю, слов не хватит для извинения, и я буду стараться каждый день. Я дала ревности затуманить разум, когда стоило довериться тебе. Я знаю, что ты не стал бы быть с другой за моей спиной.

— Да, — ответил он.

— И я знаю, что ты не как олимпийцы, каких я встречала до этого. Ты женился на мне не как на призе, который поставил бы на пьедестал. И у меня нет причины верить, что ты как твои братья. Ты много раз доказал, что тебе можно доверять, — Персефона облизнула губы, слезы пылали в глазах. — Это моя вина. Я беру за это ответственность.

Аид прижал палец под ее подбородком, приподнял ее голову, чтобы она смотрела на себя, а не на землю.

— Я не люблю такое поведение, жена моя. Я знаю, что ты ревнуешь, и подозреваю, что кто-то разжег это в твоем разуме. И я знаю, что женился на тебе из-за этого огня, это часть тебя, как магия в твоей душе. Я принимаю твое извинение, Персефона, но смотри, чтобы этого не повторилось.

Она опустила голову и посмотрела на землю после упрека.