Соблазнённый

Глава 6

Я смотрю на Доминика, который небрежно откинулся на своем месте. Он действительно это сказал. Я не выдумываю.

То, как властно прозвучали его слова, творит с моим телом всякие глупости. Мои пальцы так и чешутся выполнить его приказ.

А потом… что? Я окажусь полностью в его власти, и у меня не будет выхода.

Разве это не то приключение, которого я так жаждала?

— Сделай это за меня, — мой акцент сильнее, чем обычно.

Он поднимает бровь, продолжая пить воду:

— Я сказал тебе раздеться, Камилла. Я не говорил, что сделаю это за тебя.

Я выпячиваю грудь.

— Я хочу, чтобы это сделал ты.

— Ты снова бросаешь мне вызов, — его глаза ожесточаются. — Я не терплю, когда мне бросают вызов.

Он ставит бокал на стол. Звук минимальный, но с таким напряжением, которое сжимает мое горло, он похож на взрыв бомбы.

Доминик поднимается с естественной грацией и угрозой.

— Если я сделаю это за тебя, то придется заплатить, малышка.

Малышка.

Почему мне нравится, как это звучит?

Если я все равно останусь обнаженной, безопаснее было бы просто снять одежду, но я не собираюсь играть в безопасную игру. Сегодня я пойду на такое, на что никогда не думала, что способна. Я исследую ту часть себя, о существовании которой даже не подозревала.

Я не ботанка, у которой голова была занята только книгами. Я — авантюрная petite salope (с фр. Маленькая шлюшка).

— Обещания, обещания, — размышляю я.

Как и в лифте, глаза Доминика сужаются и темнеют. Эта перемена пронзает меня страхом и чем-то первобытным.

Он настигает меня в несколько шагов. Я вздрагиваю и ударяюсь поясницей о край круглого стола.

Не знаю, чего я ожидала, когда просила Доминика раздеть меня, но точно не думала, что он будет относиться к этому как к битве. Его пальцы впиваются в нижнюю часть майки, он стягивает ее через голову и бросает на пол. Затем расстегивает мою джинсовую юбку и позволяет ей упасть вокруг моих лодыжек. Я едва могу выйти из нее.

Каждый раз, когда его пальцы касаются моей кожи, она покрывается тысячей мурашек.

Я стою перед ним в несочетаемом черном кружевном бюстгальтере и хлопковых трусах. В свое оправдание могу сказать, что я не знала, на что подписываюсь. С таким человеком, как Доминик, я должна была знать лучше.

Темные глаза буравят меня с неистовой силой. В животе закрутились мурашки, как будто его взгляд превратился в грешные губы, которые прочертили дорожку по моей чувствительной коже.

Как будто это мой первый раз.

Я не девственница и не такая уж неопытная. Хотя до сих пор единственная, кто доводила себя до оргазма.

С дерзостью, о которой и не подозревала, я тянусь за спину и расстегиваю бюстгальтер. Доминик проводит указательным пальцем по нижней губе, наблюдая, как я снимаю бюстгальтер и бросаю его рядом с юбкой. Мои соски, украшенные бусинками, торчат, словно умоляя Доминика обратить на них внимание. Маленькая — не то слово, которым я бы описала свою грудь, но и большой ее не назовешь. Однако Доминик выглядит так, будто борется с собой, лакомиться ею или нет.

Его напряженный взгляд переходит с моей груди на лицо:

— Наклонись над столом.

— Что?

Его рука обхватывает мой затылок, а большой палец поглаживает кожу. Жест мягкий, но в его тоне сквозит темная, горячая ласка.

— Я сказал. Наклонись. Если повторюсь еще раз, наказание будет больше, чем я уже приготовил для тебя.

Болезненная дрожь пробегает по моим венам, когда я медленно подчиняюсь. Я хватаюсь обеими руками за край стола и наклоняюсь так, что мои груди упираются в прохладное дерево.

Сзади меня воцаряется тишина. Я пытаюсь оглянуться, но ракурс не самый удачный. Мне едва удается разглядеть его рельефное предплечье и дорогие часы на запястье.

Дрожь от волнения и неизвестности заставляет мой пульс участиться.

— Это еще одно обещание? — я стараюсь говорить непринужденно.

Его длинные пальцы впиваются в мои трусики, но он не снимает их. Он гладит мои бедра. Между них проскакивает молния удовольствия. Моя щека, прижатая к дереву, горит.

— Ты бросаешь мне вызов с того самого момента, как я встретил тебя. — Он сжимает мою задницу, и стон застревает в глубине моего горла. — Во-первых, ты флиртовала с барменом, когда должна была встретиться со мной.

— Я не флиртовала.

— Ш-ш-ш. Когда я говорю, ты слушаешь. — Доминик снова сжимает ее, и на этот раз я стону. — Во-вторых, ты продолжала трепаться, как будто имела на это полное право.

Я хочу сказать, что имею, но его рука творит какую-то магию с моей попкой. Я не могу просто снять заклинание.

— Есть несколько правил. Первое: ты делаешь все, что я скажу, не задавая никаких вопросов. — Он наклоняется так, что его тепло струится по моей спине, но я по-прежнему не вижу его. — Второе: никаких разговоров, пока я не спрошу тебя о чем-то. Третье: ничего личного. Когда два часа закончатся, мы снова станем незнакомцами.

Мое приключение. Два часа и все.

Я хочу этого.

— Любое нарушение моих условий — и ты будешь наказана. — От его контролируемого голоса у меня по спине бегут мурашки. — Если ты скажешь «стоп», все закончится. Это ясно?

Я киваю. Никогда не думала, что предвкушение может обострить мои чувства. Я ощущаю, как мое тело становится слишком чувствительным. Рука Доминика касается меня только через трусики, но и этого достаточно, чтобы я ощутила его — его силу, его контроль и его ауру.

— Скажи это словами, — приказывает Доминик.

— Да.

Он убирает руку и, прежде чем я успеваю оплакать потерю, говорит властным тоном:

— Считай.

— Что считать?

Шлепок гулко отдается в воздухе, будто жало, обжигающее мою задницу. Я вскрикиваю.

Больно!

Я пытаюсь приподняться, но властный тон Доминика останавливает меня на полпути:

— Если ты хоть как-то изменишь свое положение, то я ужесточу твое наказание.

Я резко вдыхаю через нос, но это не от страха, черт возьми. Моя кожа покрывается колючками от чего-то коварно больного.

— Если ты не хочешь ничего из этого… — он осекается, словно не хочет произносить следующие слова. — Слово «стоп» — и все закончится.

Я сглатываю, борясь с жжением на заднице. Даже если это происходит через нижнее белье, это больно comme le bordel (с фр. Черт возьми). Однако возбуждение отказывается ослабевать.

— Сколько мне еще терпеть? — спрашиваю я.

— Ты не можешь торговаться, Камилла. Либо ты остаешься, либо уходишь. Это чертовски просто.

Я задыхаюсь от того, как он произнес последнее слово. Может, он не хочет, чтобы я уходила. Я тоже не хочу уходить. Я прислоняюсь щекой к дереву и пытаюсь расслабиться. Это невозможно.

— Теперь, — пробормотал Доминик мне на ухо, отчего по коже пробежали мурашки. — Считай. Если ты не сделаешь этого, наказание увеличится.

Его рука опускается на мою задницу. Я вздрагиваю и кусаю губу от боли.

— Два.

Шлепок.

— Три!

Шлепок.

— Четыре! — мой голос срывается на всхлип.

Вместе со жжением приходит нечто совершенно необъяснимое. Я чувствую, как моя задница раскаляется докрасна. Обостренное удовольствие проникает сквозь жжение прямо в нежную кожу между ног. Мои соски пульсируют и больно прижимаются к жесткому дереву.

Et la merde (с фр. Дерьмо).

Кажется, я намокла.

— Тебе это нравится… — мрачно размышляет Доминик, массируя мою разгоряченную плоть. Я издаю стон.

— Я чувствую в тебе эту тьму, малышка, — его голос слегка хрипловат и так восхитителен. — Я хочу вывести ее наружу.

Я не знаю, о чем он говорит, но не могу об этом думать.

Еще один шлепок по заднице. И еще, и снова. Я считаю до десяти. Когда он заканчивает, я тяжело дышу. Мое зрение затуманивается от непролитых слез, голос становится хриплым, но я такая мокрая, что удивляюсь, как влажность не стекает по моим бедрам.

Доминик зацепляет большими пальцами мои трусики и спускает их вниз по ногам. Я небрежно откидываю их. Если бы это было несколько минут назад, возможно, я бы устыдилась того, насколько откровенной является эта поза, но сейчас мне все равно.

Ноги едва держат меня. Стол впивается в мой живот и бедра. Лоно и соски пульсируют так болезненно, что мне требуется все, чтобы не дотянуться до них и не освободить себя. Я не могу рисковать тем, что Доминик вышвырнет меня за непослушание.

Я еще не закончила. Я хочу большего.

Позади меня раздается глубокий хрип. Я бросаю взгляд через плечо и замираю. Доминик смотрит на мою задницу.

— Такая чертовски красивая.

Он сжимает в руке мое нижнее белье и засовывает его в карман.

Это… горячо.

Его сильная рука сжимает мою горящую задницу. Я вздрагиваю, даже когда он массирует ее.

— Ты была хорошей девочкой, Камилла.

Его палец пробегает по моим намокшим складочкам, и я прижимаюсь к столу. Мои ноги раздвигаются для него.

S’il te plait. S’il te plait…(с фр. Пожалуйста. Пожалуйста)

Я не буду умолять, если это поможет унять глубокую боль внутри меня.

Его палец дразнит меня возле входа. В горле возникает ком разочарования.

— Дом!

Он посмеивается. Звук темный и беззаботный, он оказывает странное воздействие на мое и без того чувствительное тело.

— Ты будешь наказана за это позже. — В его тоне нет ничего от игривости его смеха. — Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?

Я судорожно киваю.

— Но мне нравится, когда ты такая мокрая и нуждающаяся.

Эти слова не должны оказывать на меня такого болезненного воздействия, но они оказывают.

— Доминик…

— Попроси вежливо, и я, возможно, передумаю.

— Теперь ты разыгрываешь карту джентльмена? — я задыхаюсь.

Его палец раздвигает мои скользкие складочки, но без трения это только сводит меня с ума.

— Я могу разыграть любую чертову карту, какую захочу. Все, что тебе нужно сделать — это принять, малышка.

— Connard… (с фр. Мудак) — проклинаю я себе под нос.

Он шлепает по моей влаге. Я вскрикиваю и, клянусь, нахожусь в секунде от кульминации.

— Следи за этим ртом, пока я его не трахнул.

Я хочу этого. Merde (с фр. Дерьмо). Почему я так сильно этого хочу?

— Как скажешь, Дом… — я извиваюсь в его руках.

Его палец погружается в мое отчаянное тепло. Он стонет одновременно со мной. Я пытаюсь взглянуть на него, но он одной рукой сжимает мой затылок. Доминик не душит, но это достаточно сильно, чтобы не дать мне пошевелиться.

Он вводит в меня еще один палец. Мои глаза закрываются. Чувство глубокого давления охватывает мой живот. Трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы думать.

Держа руку на моем затылке, его твердое, упругое — и очень одетое — тело накрывает мое сзади. Его пальцы с уверенной, сокрушительной настойчивостью проникают внутрь и выходят из моего тела.

Все это захватывает мои чувства. Моя задница горит. Моя шея находится под его контролем. Мое тело покрыто его телом, и каждый сантиметр кожи находится под его контролем. Ощущение полной беспомощности в его объятиях толкает меня в туманную фазу, о существовании которой я и не подозревала.

Я не чувствую ничего, кроме жесткого, приятного трения.

Входит и выходит.

Входит. Выходит.

В…

— Покажи мне эту темную скрытую сторону, — хрипит Доминик. — Покажи мне, из чего ты сделана, малышка.

В тот момент, когда его большой палец касается моего клитора — без шуток, он даже не дразнит его, а просто прикасается к нему — я взрываюсь по всей длине его пальцев. Мое тело содрогается, а конечности отказывают. Оргазм настигает меня с такой силой, о которой я даже не подозревала.

Я падаю. Или мне кажется, что падаю.

Чернота застилает мне глаза. Сильные руки окружают меня, а темнота засасывает в свои тиски.