Соблазни меня в сумерках

Глава 6

Мало какое занятие доставляло Гарри Ратледжу такое удовольствие, как фехтование, особенно потому, что оно вышло из употребления. Шпага больше не являлась средством защиты или модным аксессуаром, и только военные и немногочисленные любители продолжали практиковаться в искусстве владеть ею. Но Гарри нравилась элегантная точность этого оружия, требовавшая физической и умственной дисциплины. Фехтовальщику приходилось заранее просчитывать последовательность движений, что было естественным для Гарри Ратледжа.

Год назад он вступил в фехтовальный клуб, состоявший примерно из сотни членов, включая аристократов, банкиров, актеров, политиков и военных из разных родов войск. Три раза в неделю он встречался в клубе с компанией доверенных друзей, и они устраивали поединки под бдительным оком тренера. Хотя в клубе имелись комнаты для переодевания и душевые, там часто была очередь, и Гарри обычно уходил домой сразу же после тренировки.

В это утро тренировка была особенно напряженной. Тренер обучал их технике ведения боя сразу с двумя противниками. Это был увлекательный вызов, но все участники устали и обзавелись синяками. Гарри получил два удара в грудь и взмок от пота.

Он вернулся в отель, все еще облаченный в белый фехтовальный костюм, сняв лишь защитный кожаный панцирь. Ему не терпелось принять душ, но довольно быстро стало ясно, что с душем придется подождать.

Когда он вошел в отель через боковую дверь, его встретил один из управляющих, молодой человек в очках по имени Уильям Каллип. Его лицо осунулось от беспокойства.

– Мистер Ратледж, – произнес он извиняющимся тоном. – Мистер Валентайн поручил мне передать вам, как только вы вернетесь, что у нас… возникли затруднения…

Гарри молчал, терпеливо ожидая продолжения. Это был единственный способ получить сведения от Каллипа.

– Это связано с нагараянскими дипломатами, – сообщил управляющий.

– Опять пожар?

– Нет, сэр. Это связано с одним из подарков, которые нагараяне собирались преподнести королеве завтра. Он исчез.

Гарри нахмурился, представив себе коллекцию драгоценных камней и произведений искусства, которые нагараяне привезли с собой.

– Их имущество хранилось в запертой комнате в подвале. Как оно могло пропасть?

Каллип испустил прерывистый выдох.

– Боюсь, сэр, оно сбежало.

Брови Гарри приподнялись.

– Каким образом, Каллип?

– Среди подарков, которые нагараяне привезли для королевы, имелась пара редких животных, голубых макак, которые водятся только в нагараянском тиковом лесу. Их должны были поместить в зоологический сад Риджент-Парка. Видимо, макак держали в отдельных клетках, но одна из них как-то сумела открыть замок и…

– Черт знает что! – возмутился Гарри, ощутив вспышку гнева. Однако ему удалось продолжить, не повышая голоса: – Могу я спросить, почему никто не потрудился предупредить меня, что мы приютили в отеле пару обезьян?

– По этому вопросу, сэр, возникла путаница. Видите ли, мистер Лафтон уверен, что он включил этот факт в отчет, но мистер Валентайн говорит, что ничего подобного там не было. В общем, сейчас все заняты поисками, стараясь не привлекать внимания постояльцев.

– Каллип. – Гарри стиснул зубы, стараясь сохранить спокойствие. – Сколько времени макака отсутствует?

– По нашим оценкам, не менее сорока пяти минут.

– Где Валентайн?

– Я слышал, что он поднялся на третий этаж. Одна из горничных обнаружила возле лифта для провизии что-то похожее на помет.

– Помет обезьяны возле лифта для провизии, – повторил Гарри, не веря собственным ушам.

«Иисусе! Не хватает только, чтобы кто-нибудь из престарелых постояльцев отеля скончался от испуга, когда на него вдруг прыгнет дикое животное, или, не дай бог, обезьяна укусит женщину или ребенка. Или произойдет что-нибудь другое, столь же возмутительное».

Он не представлял, как найти это чертово животное. Отель был настоящим лабиринтом, с множеством коридоров, переходов и лестниц. Потребуется несколько дней, в течение которых Ратледж не будет знать ни минуты покоя. Он потеряет бизнес. И хуже всего, он станет предметом для шуток на долгие годы. К тому времени, когда шутники покончат с ним…

– Клянусь Богом, чьи-то головы покатятся с плеч, – произнес он с такой убийственной вкрадчивостью, что Каллип вздрогнул. – Отправляйся в мои апартаменты, Каллип, и возьми из ящика красного дерева в моем кабинете «дрейзе».

Управляющий опешил.

– «Дрейзе», сэр?

– Револьвер. Это единственный капсюльный револьвер в ящике.

– Капсюльный…

– Коричневый, – терпеливо произнес Гарри. – С длинным дулом.

– Слушаюсь, сэр!

– И ради бога, не направляй его ни на кого. Он заряжен.

Все еще сжимая шпагу, Гарри помчался вверх по задней лестнице. Перескакивая через две ступеньки, он пронесся мимо двух потрясенных горничных, которые несли корзины с бельем.

Добравшись до третьего этажа, он направился к лифту для провизии, где нашел Валентайна, всех трех нагараянских дипломатов и Бримли, управляющего этажом. Мужчины столпились вокруг открытой шахты лифта, заглядывая внутрь. Неподалеку стояла клетка из дерева и металла.

– Валентайн, – резко произнес Гарри, подойдя к своему помощнику, – вы нашли ее?

Джейк Валентайн бросил на него встревоженный взгляд:

– Она забралась по веревке, которая приводит в движение лифт. И сейчас сидит на крыше подвижной кабины. Каждый раз, когда мы пытаемся опустить ее, обезьяна повисает на веревке и болтается на ней.

– Она достаточно близко, чтобы я мог дотянулся до нее?

Взгляд Валентайна упал на шпагу в руке хозяина. Его темные глаза расширились, когда он понял, что Гарри скорее заколет зверька, чем позволит ему свободно разгуливать по отелю.

– Это непросто, – сказал он. – Возможно, вы только раздразните ее.

– Ты пытался приманить ее с помощью еды?

– Ничего не получится. Когда я сунул в шахту яблоко, она чуть не укусила меня за руку. – Валентайн бросил расстроенный взгляд в сторону лифта, где другие мужчины пробовали подманить упрямую обезьяну свистом и уговорами.

Один из нагараян, худощавый мужчина средних лет, одетый в легкий костюм и богато расшитую шаль, накинутую на плечи, шагнул вперед.

– Вы мистер Ратледж? Отлично. Спасибо, что пришли помочь нам вернуть самый ценный дар ее величеству. Это редкая порода макак. Ей нельзя причинить вред.

– Как вас зовут? – бесцеремонно спросил Гарри.

– Ниран, – отозвался дипломат.

– Мистер Ниран, я понимаю ваше беспокойство за животное, но я обязан защитить своих постояльцев.

Нагараянин свирепо сверкнул глазами.

– Боюсь, вам не поздоровится, если вы причините вред нашему подарку королеве.

Гарри твердо встретил его негодующий взгляд.

– Если вы в течение пяти минут не найдете способ извлечь животное из лифта, – отозвался он ровным тоном, – и поместить его в эту клетку, Ниран, я приготовлю из него кебаб.

Это заявление вызвало очередной негодующий взгляд, и нагараянин поспешил к отверстию лифта. Обезьяна издала возбужденный вопль, за которым последовало ворчание.

– Я не имею представления, что такое кебаб, – заметил Джейк, ни к кому конкретно не обращаясь, – но не думаю, что это понравится обезьяне.

Прежде чем Гарри успел ответить, Джейк увидел что-то за его спиной и простонал:

– Постояльцы…

– Проклятье! – пробормотал Гарри себе под нос и повернулся навстречу постояльцам, гадая, что он им скажет.

Это оказались три женщины. Гарри испытал легкий шок, узнав Кэтрин Маркс и Поппи Хатауэй, которые следовали за темноволосой девушкой, очевидно – Беатрикс. Спеша к лифту, она, казалось, готова была перешагнуть через любое препятствие.

Он преградил ей путь:

– Доброе утро, мисс. Боюсь, вам туда нельзя.

Она остановилась, устремив на него глаза того же ярко-голубого оттенка, как у ее сестры. Кэтрин Маркс взирала на него с каменным спокойствием, а Поппи слегка покраснела и перевела дыхание.

– Вы не знаете мою сестру, сэр, – сказала она. – Если бы поблизости имелось дикое животное, она непременно захотела бы посмотреть на него.

– Что заставляет вас думать, что в моем отеле водятся дикие животные? – осведомился Гарри с таким видом, словно подобное предположение было немыслимым.

Макака выбрала этот момент, чтобы издать радостный вопль.

Поппи усмехнулась. Несмотря на раздражение и вышедшую из-под контроля ситуацию, Гарри не смог не улыбнуться в ответ. Поппи показалась даже более изысканной, чем ему запомнилось, с темно-голубыми прозрачными глазами. В Лондоне было много красивых женщин, но ни одна из них не обладала таким сочетанием ума и слегка пылкого обаяния. Ему хотелось схватить ее в объятия и увлечь туда, где им никто не помешает.

Овладев своим лицом, Гарри напомнил себе, что, хотя они встречались накануне, предполагается, что они незнакомы. Он отвесил учтивый поклон:

– Гарри Ратледж, к вашим услугам.

– Я Беатрикс Хатауэй, – сказала младшая из девушек, – а это моя сестра Поппи и наша компаньонка мисс Маркс. В лифте для провизии находится обезьяна, не так ли? – Она произнесла это таким прозаическим тоном, словно пребывание экзотических животных в отеле было обычным делом.

– Да, но…

– Так вы ее никогда не поймаете, – перебила его Беатрикс.

Гарри, которого никогда никто не перебивал, обнаружил, что подавляет очередную улыбку.

– Уверяю вас, ситуация под контролем, мисс…

– Вам нужна помощь, – заявила Беатрикс. – Я сейчас вернусь. Не делайте ничего, что могло бы расстроить обезьянку. И не пытайтесь тыкать в нее этой шпагой, вы можете уколоть ее случайно. – Без дальнейших церемоний она бросилась назад, в том направлении, откуда пришла.

– Вряд ли это будет случайно, – пробормотал Гарри.

Мисс Маркс растерянно смотрела вслед своей подопечной.

– Беатрикс, нельзя бегать по отелю, – окликнула ее она. – Остановись сейчас же!

– Думаю, у нее есть план, – заметила Поппи. – Вам лучше сходить за ней, мисс Маркс.

Компаньонка бросила на нее умоляющий взгляд:

– Пойдем вместе.

Но Поппи не шелохнулась.

– Я лучше подожду здесь, – отозвалась она с невинным видом.

– Но это неприлично… – Компаньонка перевела взгляд с убегающей Беатрикс на неподвижную Поппи. Решив, что Беатрикс представляет собой большую проблему, она пробормотала проклятие и кинулась следом за ней.

Гарри обнаружил, что остался наедине с Поппи, которую, как и ее сестру, казалось, ничуть не встревожило присутствие макаки на чердаке. Они смотрели друг на друга, он – вооруженный шпагой, а она – зонтиком.

Поппи скользнула взглядом по его белому фехтовальному костюму и, вместо того чтобы застенчиво молчать или изображать нервозность, как полагается молодой девушке, оставшейся без присмотра, завела разговор:

– Мой отец называл фехтование физическими шахматами. Он восхищался этим видом спорта.

– Я пока еще учусь, – заметил Гарри.

– По методике моего отца, весь фокус в том, чтобы держать шпагу так, словно у вас в руке птица: достаточно крепко, чтобы не дать ей упорхнуть, но и не слишком крепко, чтобы не раздавить.

– Он давал вам уроки?

– О да, отец поддерживал увлечения всех своих дочерей к фехтованию. Он говорил, что не знает вида спорта, более подходящего для женщин.

– Пожалуй. Женщины отличаются гибкостью и проворством.

Поппи удрученно улыбнулась:

– Недостаточным, чтобы ускользнуть от вас.

Одной этой репликой ей удалось мягко подшутить над ними обоими.

Они стояли друг к другу ближе, чем вначале, хотя как это получилось, Гарри не знал. От нее исходил восхитительный запах: нежной кожи, духов и мыла. При воспоминании, какими мягкими были ее губы, ему так сильно захотелось повторить мгновение, что Гарри с трудом удержался от поцелуя. Он с изумлением отметил, что у него участилось дыхание.

– Сэр! – вывел его из задумчивости голос Валентайна. – Макака карабкается вверх по веревке.

– Там некуда двигаться, – резко отозвался Гарри. – Попытайтесь поднять лифт выше, чтобы поймать ее в ловушку под потолком.

– Вы пораните ее! – воскликнул нагараянин.

– Я могу только надеяться на это, – буркнул Гарри, раздраженный их вмешательством. Ему не хотелось вникать в планы поимки расшалившейся макаки. Ему хотелось остаться наедине с Поппи.

Прибыл Уильям Каллип с револьвером, который держал с величайшей осторожностью.

– Мистер Ратледж, вот он.

– Спасибо.

Гарри протянул руку, чтобы взять револьвер, но в этом момент Поппи отпрянула назад, наткнувшись на него. Гарри схватил ее за предплечья и ощутил дрожь, пронзившую ее тело. Он осторожно повернул ее лицом к себе. Ее лицо побледнело, глаза расширились.

– В чем дело? – мягко спросил он. – Вы боитесь оружия?

Она кивнула, судорожно выдохнув.

Гарри поразила сила собственной реакции на ее испуг. Его просто захлестнуло желание защитить ее. Она все еще дрожала, упираясь ладонью в его грудь.

– Все в порядке, – произнес он.

Гарри не мог вспомнить, чтобы кто-нибудь искал у него поддержки и утешения. Возможно, никто. Ему хотелось притянуть ее к себе и утешить. Казалось, он всегда хотел и ждал этого, даже не догадываясь о своем тайном желании.

– Каллип, – негромко произнес он, – забери револьвер, он не понадобится. Отнеси его назад.

– Слушаюсь, мистер Ратледж.

Поппи оставалась в убежище его рук, склонив голову. Ее ухо выглядело таким нежным. Запах ее духов дразнил его обоняние. Ему хотелось исследовать каждую частичку ее тела и обнимать ее, пока не расслабится.

– Все в порядке, – снова сказал он, поглаживая ее по спине. – Он ушел. Мне жаль, что вы испугались.

– Нет, это мне жаль, что я… – Поппи отстранилась, залившись румянцем. – Обычно я не такая трусиха. Это от неожиданности. Дело в том, что давным-давно… – Она осеклась, пробормотав: – Я опять болтаю.

Гарри не хотелось, чтобы она замолкала. Все связанное с ней он находил бесконечно интересным, хотя и не смог объяснить почему.

– Расскажите мне, – негромко произнес он.

Поппи безнадежно махнула рукой и одарила его кислым взглядом, как бы говоря: «Я вас предупреждала».

– В детстве я обожала своего дядю Говарда, брата моего отца. У него не было жены и детей, и поэтому он уделял все свое внимание нам.

Ее губы тронула задумчивая улыбка.

– Дядя Говард был очень терпелив со мной. Моя болтовня доводила всех до безумия, но он всегда слушал меня с таким видом, будто располагал всем временем на свете. Как-то утром он приехал к нам с визитом. Отца не было дома, он отправился на охоту вместе с деревенскими жителями. Когда они показались вдалеке со связкой убитых птиц, мы с дядей Говардом вышли им навстречу. Вдруг чье-то ружье случайно выстрелило. Не знаю, как это произошло: то ли оно упало, то ли его неправильно несли, – помню только звук выстрела, похожий на гром, и болевые ощущения в руке и плече. Я повернулась к дяде Говарду и увидела, что он медленно оседает на землю. Он был смертельно ранен, а в меня попало несколько дробинок.

Поппи помедлила, в ее глазах блеснули слезы.

– Он был весь в крови. Я бросилась к нему, приподняла его голову и спросила, что должна сделать. В ответ он прошептал, что я должна всегда быть хорошей девочкой, чтобы мы встретились снова на небесах. – Она прочистила горло и коротко вздохнула. – Простите. Мне не следовало столько болтать…

– Нет, – возразил Гарри, переполненный непривычными эмоциями. – Я готов слушать вас весь день.

Она удивленно моргнула и нерешительно улыбнулась:

– Если не считать дядю Говарда, вы первый мужчина, которой говорит мне это.

Их прервали возгласы мужчин, собравшихся у лифта. Макака забралась еще выше.

– Дьявол, – пробормотал Гарри.

– Пожалуйста, подождите еще немного, – попросила Поппи. – Моя сестра умеет обращаться с животными. Она выманит обезьянку оттуда, не причинив ей вреда.

– Она имеет опыт обращения с приматами? – поинтересовался Гарри, не скрывая иронии.

Поппи на секунду задумалась.

– Лондонский сезон считается?

Гарри хмыкнул с искренним весельем, что случалось с ним не часто, заслужив удивленные взгляды Валентайна и Бримли.

Появилась Беатрикс, прижимавшая к себе большую банку, и поспешила к ним, не обращая внимания на недовольную мисс Маркс, которая следовала за ней по пятам.

– А вот и мы, – бодро сказала она.

– Наши конфеты? – поинтересовалась Поппи.

– Мы уже предлагали ей еду, мисс, – сказал Джейк Валентайн. – Она не берет.

– Это возьмет, – заявила Беатрикс, уверенно направившись к лифту. – Надо будет поднять банку наверх.

– Вы туда что-нибудь подмешали? – с надеждой спросил Джейк.

Все три нагараянских дипломата разразились взволнованными тирадами, смысл которых сводился к тому, что они не хотят, чтобы животное одурманили или отравили.

– О нет, нет, – заверила их Беатрикс. – Если это сделать, обезьянка может упасть в шахту лифта, а я не хочу причинять вред этому ценному животному.

Ее слова подействовали, и иностранцы успокоились.

– Тебе нужна моя помощь, Беа? – спросила Поппи, подойдя ближе.

Младшая сестра вручила ей моток толстого шелкового шнура.

– Обвяжи его вокруг горлышка банки. Узлы у тебя лучше получаются.

– Выбленочный узел?

– Да, как раз то, что нужно.

Джейк Валентайн, с явным сомнением наблюдавший за их действиями, взглянул на Гарри:

– Мистер Ратледж…

Гарри жестом приказал ему молчать и позволил сестрам Хатауэй продолжить. Независимо от успеха их попытки он слишком наслаждался происходящим, чтобы остановить их.

– Не могла бы ты сделать петлю на другом конце? – спросила Беатрикс.

Поппи нахмурилась.

– Не уверена, что я помню, как это делается.

– Позвольте мне, – предложил Гарри, шагнув вперед.

Поппи уступила ему конец шнура, весело блеснув глазами.

Гарри завязал шнур в некое подобие шара, несколько раз обернув его вокруг пальцев и пропустив свободный конец взад и вперед, а затем затянул узел.

– Неплохо, – похвалила Поппи. – Что это за узел?

– Вообще-то, – ответил Гарри, – он называется «кулак обезьяны».

Поппи улыбнулась:

– Вы, наверное, шутите.

– Я никогда не шучу по поводу узлов. Хороший узел – это произведение искусства. – Он протянул конец шнура Беатрикс, и она положила его на крышку кабины лифта. – Ловко придумано, – заметил он, сообразив, что она задумала.

– Может не сработать, – сказала Беатрикс. – Это зависит от того, кто умнее: обезьянка или мы.

– Не уверен, что нам понравится ответ, – сухо отозвался Гарри. Подавшись внутрь шахты лифта, он медленно потянул веревку, отправив банку наверх, к макаке, а Беатрикс взялась за шелковый шнур.

Все замерли в ожидании, затаив дыхание.

Раздался глухой звук.

Обезьяна спрыгнула на крышу лифта и затихла, негромко покряхтывая. Затем последовал резкий рывок, и воздух огласили возмущенные вопли. Лифт затрясся от тяжелых ударов.

– Попалась! – воскликнула Беатрикс.

Гарри взял у нее конец шнура, а Джейк Валентайн спустил кабину лифта.

– Отойдите, пожалуйста, мисс Хатауэй, – сказал Гарри.

– Позвольте мне это сделать, – попросила Беатрикс. – Макака скорее набросится на вас, чем на меня. Животные доверяют мне.

– Возможно, но я не могу подвергать риску своих постояльцев.

Поппи и мисс Маркс оттащили Беатрикс от лифта. Все ахнули при виде крупной черно-голубой макаки с огромными блестящими глазами, безволосой мордочкой и забавным хохолком на макушке. Она яростно верещала, обнажая белые зубы.

Обезьяна отчаянно пыталась выдернуть одну из передних лап, застрявших в банке, но безуспешно. Мешал ее собственный кулак, который она отказывалась разжать, даже чтобы вытащить лапу из банки.

– О, ну разве она не красавица? – восторженно воскликнула Беатрикс.

В одной руке Гарри держал шнур, привязанный к банке, а в другой – свою шпагу. Макака оказалась больше, чем он ожидал, вполне способная нанести ощутимый урон, и явно размышляла, кого атаковать первым.

– Ну, давай, приятель, – произнес он, пытаясь направить обезьяну в открытую клетку.

Беатрикс вытащила из своего кармана горсть конфет и принялась бросать их в клетку.

– Смотри, глупышка, – сказала она, обращаясь к макаке. – Вон где твое лакомство. Полезай в клетку, и хватит безобразничать.

Невероятно, но обезьяна послушалась, утащив за собой банку. Бросив злобный взгляд на Гарри, она залезла в клетку и принялась собирать разбросанные конфеты свободной лапой.

– Отдай мне банку, – терпеливо сказала Беатрикс. Потянув за шнур, она вытащила банку из клетки, затем бросила внутрь последнюю горсть конфет и закрыла дверцу. Нагараяне поспешно заперли замок.

– Надо обмотать ее цепью, – велел Гарри Джейку. – Другую клетку пусть тоже обмотают. И отправьте их в Риджент-Парк как можно скорее.

– Слушаюсь, сэр.

Поппи подошла к сестре и сжала ее в коротком объятии.

– Отлично сработано, Беа! – воскликнула она. – Как ты догадалась, что обезьяна не выпустит конфеты из лапы?

– Потому что давно установлено, что обезьяны такие же жадные, как люди, – ответила Беатрикс, и они обе рассмеялись.

– Тише, девушки, – сказала мисс Маркс, беря их за руки и увлекая за собой. – Это неприлично. Нам нужно идти.

– Да, конечно, – отозвалась Поппи. – Извините, мисс Маркс. Мы ведь собирались на прогулку.

Однако им помешали уйти нагараяне, окружившие Беатрикс.

– Вы оказали нам очень большую услугу, – сказал главный из них, Ниран. – Очень большую. Вы заслужили благодарность нашей страны и нашего короля. И мы хотели бы сообщить ее величеству королеве Виктории о вашем храбром поведении…

– Нет, спасибо, – твердо вмешалась мисс Маркс. – Мисс Хатауэй не хочет, чтобы о ее поведении сообщали кому бы то ни было. Это нанесет вред ее репутации. Если вы действительно хотите поблагодарить ее за доброту, обещайте молчать об этой истории.

Последовало возбужденное обсуждение, после чего нагараяне энергично закивали.

Беатрикс вздохнула, проводив взглядом макаку, унесенную в клетке.

– Жаль, что у меня нет обезьянки, – печально произнесла она.

Мисс Маркс бросила на Поппи страдальческий взгляд.

– Лучше бы она так мечтала заиметь мужа.

Поппи подавила улыбку, изобразив сочувственную гримасу.

– Позаботьтесь о том, чтобы лифт вымыли, – велел Гарри Валентайну и Бримли. – Самым тщательным образом.

Мужчины поспешили выполнять указание. Бримли воспользовался веревками, чтобы спустить лифт вниз, а Джейк Валентайн удалился, размашисто шагая по коридору.

Гарри посмотрел на девушек, задержав взгляд на недовольном лице мисс Маркс.

– Позвольте поблагодарить вас за помощь, дамы.

– Не за что, – отозвалась Поппи, лукаво блестя глазами. – Если у вас возникнут дальнейшие проблемы с непокорными обезьянами, смело посылайте за нами.

Кровь Гарри ускорилась, соблазнительные образы заполнили его сознание… Эти улыбающиеся губы, страстный шепот, ее матовая кожа, мерцающая в ночной темноте, жар их разгоряченных тел и нежность прикосновений.

Она стоит любых жертв, подумал он, даже остатков его бессмертной души.

– Всего хорошего, – услышал он собственный голос, слегка охрипший, но безупречно вежливый, и заставил себя повернуться и уйти.

До поры до времени.