Собрание стихотворений

270

«Оснежись, голова! Черт-те что в мировом чертеже!..». Печ. по: ВСП. С. 408. Впервые: Время. — Харьков. — 1993. — 11 янв. Ст-е посвящено поэту Кириллу Ковальджи, с которым Ч. сблизился в сентябре 1992 г. в Коктебеле. Ковальджи тоже ответил ст-ем и успел подарить его в последний приезд Ч. в Москву в ноябре 1994 г. На веранде Волошинского дома читались стихи; тишину нарушал только стук каблучков экскурсовода (Н. Мирошниченко, теперь директора музея Волошина). …византийский комар… — Возможно, Ч. имеет в виду «жужжание» несвоей, мертвой речи — и находится в этом отношении под влиянием Мандельштама («Первые интеллигенты — византийские монахи — навязали языку чужой дух и чужое обличье, — писал Мандельштам в „Заметках о поэзии“. — <…> Поэтическая речь никогда не бывает достаточно „замирена“, и в ней через много столетий открываются старые нелады, — это янтарь, в котором жужжит муха, давным-давно затянутая смолой, живое чужеродное тело продолжает жить и в окаменелости. Все, что работает в русской поэзии на пользу чужой, монашеской словесности, всякая интеллигентская словесность, то есть „Византия“, — реакционна. Все, что клонится к обмирщению поэтической речи <…> — несет языку добро, то есть долговечность…»). …костяным холодком повевая. — Вновь аллюзия к Мандельштаму, на этот раз ст-ю «На каменных отрогах Пиэрии» («И холодком повеяло высоким / От выпукло-девического лба, / Чтобы раскрылись правнукам далеким / Архипелага нежные гроба»). …слово, что было в начале… — Отсылка к первой строке Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было с Богом и Слово было Бог». …до конца свой клубок размотавши… — Ср. древнегреческий миф о клубке Ариадны; возможно, также представления о Парках, ткущих нити человеческих судеб.