Социокультурный словарь

АБСТРАКТНОСТЬ — характеристика культуры, социальных отношений, воспроизводственной деятельности, составляющая наряду с конкретностью дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Культура и т. д., рассмотренные во всемирно-историческом масштабе, развиваются от абстрактного к конкретному, т. е. формируются как результат, предпосылка и проявление все более глубоких и широких обобщений, смыслов и их систем, знаний, создавая все более совершенную всеобщность; всеобщее основание конкретной деятельности, движения мысли, творчества, рефлексии. Тем самым человек реализует свою исторически сложившуюся возможность воспроизводить себя, общество, очеловеченную реальность в их все более сложном, динамичном, сущностном единстве. Вместе с тем всемирно-исторический процесс развития культуры и т. д. есть движение от конкретного к А., т. е. новые явления поначалу осваиваются абстрактно, в значительной степени вне и независимо от исторически сложившегося культурного богатства, вне ранее освоенного сущностного единства, антиномичного по отношению к новому. Для процесса конкретизации абстрактного нужно время. Отсюда каждый акт развития есть поиск меры А. и конкретного. Мера А. и конкретного меняется с изменением времени и пространства, она различна на разных уровнях общества, в разных типах воспроизводства. Поиск меры не исключает возможности в соответствии с логикой инверсии сведения осмысляемого явления к односторонне понятому ранее сложившемуся конкретному или односторонне понятому абстрактному, что открывает путь расколу в культурном основании деятельности, в социальных отношениях, в воспроизводстве. Недостаточная по отношению к сложности возникающих проблем способность людей искать эту меру приводит к дезорганизации процесса осмысления, принятия решений, к утопизму, манихейскому разведению нераздельного, к биению, т. е. подмене поиска меры быстрым многократным переходом от ранее сложившегося абстрактного к случайному новому явлению не ставшему предметом обобщения и обратно. Под А., следовательно, можно понимать; а) обязательное культурное методологическое основание движения к конкретному любого акта осмысления, решения, действия. Оно всегда начинается с абстрактного противопоставления исторически сложившейся культуры (абстрактного богатства) и некоторого подлежащего осмыслению, интерпретации явления; б) культурное основание значимо отстающее от сложности мира, с которым имеет дело субъект, т. е. недостаточно «втянувшее» в себя конкретное, что создает условия для односторонних, абстрактных, недостаточно эффективных решений. Каждый акт человеческого развития может быть определен через способность человека преодолеть оппозицию: абстрактное — конкретное, через выдвигаемую им меру, или наоборот через возможное стремление избежать ее поиска, склоняясь к повторению абстрактных результатов прошлого. Эта недостаточная способность поиска меры, принявшая массовые масштабы, при решении сложных проблем становится национальны» бедствием. Практически все нравственные идеалы России, за исключением утилитаризма, страдают в этом смысле А., т. е. не дают достаточных культурных оснований для доведения абстрактного идеала до конкретной меры, соответствующей сложности общества. Это одно из важных свидетельств отставания культуры от реального усложнения проблем. Сегодня особенно опасна А. в либерализме, который, исходя из оправдавшего себя прошлого опыта, связанного с иными историческими условиями, с иной самобытностью, игнорируя мощь массового традиционализма, может предложить в качестве решений абстракции, которые не открывают обществу достаточно ясный путь для эффективных значимых решений, для следования социокультурному закону, превращению А. в реальные социальные отношения, не дают меры, соответствующей сложности общества. Важной формой абстрактного отношения к реальности является использование неадекватных сложившихся в иной социальной ситуации художественных и научных методов. Например, использование традиционного русского реализма для описания реальности после 1917 года приводило к господству в литературе абстрактной идеи над реальностью. Экстраполяция западной политической экономии на доэкономическое общество с господством псевдоэкономики, западной политической науки на синкретическое государство, на личность, с преобладанием вечевого менталитета и т. д. не дает возможности ориентироваться в реальности, ее прогнозировать, Это создает крайне недоброкачественную иллюзорную основу как для объяснения и понимания общества, так и для уловления им. В качестве абстрактного можно рассматривать, например, культурные предпосылки решений, которые получены в результате односторонней экстраполяции (без должной корректировки интерпретаций), элементов сложной культуры на осмысляемый объект. А. - результат использования элементов некритически вырванных из контекста культуры других эпох и других народов. А. возникает в результате попыток решать общественные проблемы на основе аналогии с машиной, на основе ограниченных догм, любой формы фетишизма. Всякое устойчивое абстрактное, т. е. отставшее от сложности решаемых проблем, основание воспроизводства неизбежно стимулирует абстрактное воспроизводство, воспроизводство абстрактных социальных отношений, отличающихся относительно низкой эффективностью функции, не отвечающих реальной сложности общества, глубине сложившихся противоречий, масштабам энтропийных процессов, дезорганизации, реальному вызову истории. Это систематически имеет место в условиях раскола, составляет элемент его воспроизводства, формирует систему интеграции общества, которая приобретает характер псевдо…, т. е. нацеленность на интеграцию общества ценой упрощения, гигантских жертв, подавления рефлексии, профессионализма, разнообразия, экономики, полноты жизни, возрастающего множества явлений творчества, свободы и т. д. В таком обществе при решении сложных проблем преобладают хромающие решения, постоянно себя отрицающие. Подобное общество неизбежно управляется бюрократией, которая по самой своей сути обладает ограниченными каналами информации, т. е. является абстрактной системой управления. Например, в сфере хозяйства она неизбежно сползает к ограниченной совокупности показателей, которые в расколотом обществе минимальным образом эклектично обеспечивают хозяйственную интеграцию. Абстрактные показатели — компромисс между возрастающим усложнением хозяйственной жизни и ограниченной пропускной способностью каналов информации системы управления. В связи с тем, что она растет значительно медленнее сложности общества, А. управления возрастает. Это приводит к нарастающему росту социокультурных противоречий между культурой и социальными отношениями, снижению эффективности управления. Неспособность в достаточной степени конкретизировать знания реальности порождает мучительное противоречие между абстрактностью культуры и сложностью проблем, что может породить попытки их упростить, разрушающие высшую культуру, социальные отношения и т. д. Однако этот крайний вариант может иметь место лишь после неудач попыток критики исторически сложившейся А. посредством его конкретизации. Возможны попытки возврата к какому-то старому варианту А., который может быть воплощен в массовом нравственном идеале. Этапы исторических циклов отличаются друг от друга господством разных абстрактных обобщений прошлого опыта, связанных с разными нравственными идеалами. Выход лежит на пути повышения массовой способности общества постоянно находить меру между ранее сложившейся А. и накапливаемыми за ее границами новшествами, т. е. в массовой конкретизации культуры, воспроизводства и т. д. Диалог- важнейшее средство этого процесса. АВТАРКИЯ- способ противостояния развитию большого общества, сохранения мощи локализма, традиционализма; одно из проявлений неорганичности общества, в частности, псевдоэкономики в промежуточной цивилизации. А. выражает стремление локальных миров сохранить максимальную независимость хозяйственную, информационную и т. д. в условиях 'сложившегося разделения труда. А стимулируется господством культуры, которая в той или иной степени реагирует на большое общество ростом дискомфортного состояния, что активизирует попытки сохранить комфортное представление и образ жизни локального мира. Консервативная ориентация, лежащая в основе А., тормозит интенсификацию связей для решения новых творческих задач, поиска новых целей производства, повышения результативности своей деятельности, перераспределения функций с другими сообществами и людьми с целью общего подъема в обществе. А. является объективной основой сопротивления развитию рынка, экономических отношений, характеризуется стремлением повсеместно установить преграду организационной революции, остается стимулом натурализации народного хозяйства, идеологии антитоварников.

АВТОРИТАРНО-ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ — одна из форм гибридного вечевого либерального идеала; находится в состоянии амбивалентности с соборно-либеральным идеалом. А.-л. и. характеризуется стремлением соединить в единое целое авторитарные ориентации массового сознания с либерализмом, либеральными реформами» использовать веру народа в высшее руководство для реформ.

АВТОРИТАРНЫЙ НРАВСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ — один из основных нравственных идеалов общества, составляющий с соборным нравственным идеалом дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Оба полюса возникают в результате расчленения вечевого нравственного идеала, распада синкретизма. А.н.и., как и любой господствующий идеал, становится культурной нравственной основой для воспроизводства интеграции общества, для решения медиационной задачи, т. е. соединения массового сознания (возможно со слабо и односторонне развитыми ценностями государства) и социальных интеграторов, прежде всего государства. Истоки А.н.и. заключаются в потребности традиционного общества, традиционной цивилизации сохранить статичный тип воспроизводства, оградить оправдавшее себя накопленное богатство культуры от опасных разрушительных инноваций. Это обеспечивалось в традиционном обществе всеобщей верой, что истинный субъект находится вне личности. А.н.и. возникает как абсолютизация монолога на основе древних традиционных представлений об авторитарном главе патриархальной семьи, о тотеме. Подобные представления экстраполировались на все общество, на его первое лицо, т. е. князя, царя, генерального секретаря и т. д., на руководителя организации, сообщества, ведомства, вотчины (см. феодализм). Первое лицо по этим представлениям способно непосредственно или опосредованно наставлять своих «детей», провести их подчас через мучительную инициацию, обеспечить партиципацию, спасти от мирового зла, а также предотвратить отпадение от высшей Правды. А.н.и. характеризуется страхом перед неконтролируемым ростом разнообразия, стремлением подавить, максимально ограничить диалог, усилить централизацию решений, упорядочить «жидкий элемент» вплоть до крепостничества, до воплощения принципа, чтобы «никто без дела не шатался», чтобы каждый был «крепок» своему месту. А.н.и. требует ликвидации всех форм неконтролируемой деятельности, не взирая на риск появления мертвых зон в обществе, бесхозных функций, на последствия подавления источников творчества, очагов развития, на опасность «заморозить» общество, на рост серого творчества. Движущей силой А.н.и. в большом обществе является массовая вера в него как гаранта от разрушения уравнительности, сохранения «справедливости». В условиях циклического развития России А.н.и. превращается в господствующий в результате кризиса, краха господствующего нравственного идеала предшествующего этапа. А.н.и. становится господствующим как оппозиция соборному идеалу, как результат его амбивалентного превращения. «Прежние государи искали творить не свою власть, но выражать соборную совесть народа» (Солженицын А. Соб. соч. Париж, 1983, т.13, с.84). А.н.и. превращается в господствующий как массовый ответ общества на разрушительные последствия локализма, на опасность катастрофы, вызванной общей дезорганизацией, банкротством попытки общества обеспечить свою целостность, интеграцию на основе альтернативного идеала, в результате крушения надежд широких масс, возникновения массового дискомфортного состояния. А.н.и. захватывает ведущее положение, достигает апогея могущества, но затем постепенно подрывает основы общественного существования, снижает эффективность труда, всех форм конструктивной деятельности, доводит страну до истощения жизненно важных, в частности, человеческих ресурсов, снижает поток социальной энергии ниже нижнего порога жизненного пространства общества, включая, 'возможно, подавление товарно-денежных отношений. А.н.и. уменьшает способность решать медиационную задачу, так как. слабеет нравственная связь людей с властью, люди ослабляют воспроизводство авторитарных институтов, перестают снабжать их ресурсами. Жизнь в этой ситуации уходит из официальной системы. В конечном итоге А.н.и. выявляет утопичность своих ценностей в той степени, в какой общество использует его как рычаг прогресса; раскрывается его тайна, состоящая в том, что за древним тотемическим идеалом существует сословность, хотя, возможно, и слабая, раскрывается основное заблуждение массового сознания, т. е. вера, что начальство в принципе все может, может решить все проблемы, если захочет, если не отпадет от Правды. А.н.и. может быть крайним и умеренным. Первый в соответствии с логикой инверсии в максимальной степени доводит до логического конца сосредоточение всех сил общества в едином центре, воплощенном в первом лице; открывает путь деспотизму, террору в массовом масштабе. В России господство этого идеала имело место дважды, т. е. на четвертом этапе обоих глобальных периодов, как фокус каждого из них. Это господство охватывало в первом случае в основном царствование Петра 1, во втором — совпало с господством сталинизма, который принял характер тоталитаризма. Умеренный А.н.и. возникает в результате вялой инверсии, тормозимой медиацией. Для него характерно стремление сочетать авторитаризм с элементами права, попытки сохранить относительную возможность для функционирования источников творчества. Умеренный А.н.и. опирался на представление о власти отца, осуществляемой в рамках обычая, традиций, основе ной в конечном итоге на согласии семьи, рода, соответствующих институтов («Царь решил, а бояре приговорили»). Умеренный А.н.и. может быть ранним, т. е. реакцией на крах господства соборного нравственного идеала и составлять этап на восходящей ветви глобального периода. В России господство А.н.и. имело место на втором этапе каждого глобального периода, т. е. от правления Ивана Калиты до реформы 1555 года, на этапе военного коммунизма. А.н. и может быть поздним, т. е. реакцией на крах господствующего нравственного идеала всеобщего согласия. Поздний А.н.и. — этап на нисходящей ветви глобальных периодов. В России его господство им ело место в первом глобальном периоде — от 1825 по 1856 год, во втором — этап застоя.

АМБИВАЛЕНТНОСТЬ — фундаментальная логическая характеристика мышления, культуры, нравственного идеала, всей человеческой жизнедеятельности, способность человека идеально и материально осваивать, осмыслять любое интересующее субъекта явление через дуальную оппозицию, постоянно искать пути формирования смысла через полюса этой оппозиции, находить смысл как фокус преодоления оппозиции, как меру снятия противоречия, соотнося их друг через друга между полюсами. А, — диалектический процесс, диалектика и есть логика А. А. - механизм единства исключающих друг друга полюсов дуальной оппозиции, механизм их взаимного изменения, взаимодополнения, взаимопроникновения, механизм постоянного «переваривания-смысла через каждый из полюсом Осмысление — переход между ними. А. выступает в формах инверсии и медиации. Инверсия характеризуется абсолютизацией различных полюсов. Снятие противоположности полюсов возможно в этих условиях лишь как абсолютизация истинности одного полюса при нивелировке другого, отождествлении смысла с одним из полюсов. Для инверсии характерно стремление решать проблемы молниеносно (логически вне времени), т. е. не задерживаясь между полюсами оппозиции, а перескакивая с одного на другой. Например, отожествление любого явления, вещи, нравственного общ1ка соседа, механизма и т. д. с добром, с прекрасным, полезным и т. д. может инверсионно перейти к противоположным оценкам, т. е. как зла, уродства, вреда и т. д. В основе этой оборотнической логики лежит представление, что отказ от одного полюса тождествен переходу к другому полюсу извечно существующих оппозиций. Инверсия склонна сводить диалог полюсов к смене одного монолога другим и обратно, например, в оценке, осмыслении того или иного явления монолог «начальства» может смениться осмыслением «работяги», но невозможен их синтез. А, здесь выступает в примитивной форме смены полюсов оппозиций, в форме биения. Медиация переносит центр тяжести за рамки перехода от одного полюса сложившейся оппозиции к другому, на поиск нового сложного и противоречивого смысла, где оппозиции постоянно изменяются, создаются новые, где противоположность полюсов превращается в противоречие, которое в результате его преодоления дает качественно новый результат, новый смысл, новые дуальные оппозиции.

АМОРТИЗАТОРЫ СОЦИАЛЬНЫЕ — социокультурные институты, способные воспринимать сигналы о развитии СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ противоречий и принимать меры по их преодолению, стимулировать способность общества следовать социокультурному закону. А. с. фиксируют рост скрытого или явного недовольства, рост массового дискомфортного состояния, актуализируют программы соответствующих мер. В либеральной цивилизации такими А. с. являются свобода печати, парламент, включающий оппозицию, демонстрации, выборы и т. д. А. с. переводят, реально или потенциально, опасные процессы в предмет повседневной озабоченности общества, уменьшая надежду, что все сладится как-нибудь само собой заботой тотема, действием объективных законов истории, бюрократией и т. д. Отсутствие соответствующих А.с. приводит к явлению, которое можно назвать уходом болезни вглубь. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, либеральные интеграторы необходимы, так как они могут быть центрами борьбы за повышение нравственного уровня общества, личной ответственности за большое общество. Но они и опасны (см. Заколдованный круг). так как могут породить самим своим существованием дискомфортное состояние, стать реальным возбудителем активизации архаичных сил, локализма, вечевого идеала. Отсюда гневные слова по поводу «парламентской говорильни» слуг буржуазии, обманывающих народ «видимостью борьбы», лжевыборов, где все кандидаты куплены, пресса лжива проявление страха перед соответствующими институтами и т. д. Каждый нравственный идеал несет в себе определенный тип интерпретации А.с. Вечевой идеал связан со способностью веча, сельского мира обеспечивать порядок, авторитарный идеал — с первым лицом, тотемом как высшей ценностью. Утилитарный идеал открывает возможность формирования сложных А. с, на основе гибридных идеалов, включающих элементы либеральных и традиционных А.с.

АНТИМЕДИАЦИЯ — стремление личности, больших масс людей в кризисной ситуации в результате роста дискомфортного состояния искать выход не в углублении срединной культуры, медиации, но в повороте назад, т. е. в попытках вернуться к более древним пластам культуры, уничтожить очаги прогресса, сломать наиболее развитые формы конструктивной напряженности, смести государство, возможно, отойти от медиации вообще, опереться на ограниченную инверсионную логику, на серое творчество, не взирая на возможность разрушительных последствий подобных действий, приводящих к социальной катастрофе, к схлопыванию. В основе А. лежит традиционализм, возможно, с определенным добавлением утилитаризма. Слом конструктивной напряженности может привести к восстановлению чисто традиционных форм его, которые, однако, не избегнут влияния утилитаризма. Это можно наблюдать в индивидуальном поведении, когда личность в стрессовой ситуации забывает о наработанных в культуре правилах поведения, переходит к насилию, к хулиганским действиям А. можно видеть в ответе крестьянства на наступление товарно-денежных отношений, т. е. в возврате к общине, к уравнительности, натурализации отношений, локализму, к власти, которая должна «всех равнять». Этот ответ можно видеть в стремлении общества в определенной ситуации растоптать опыт собственного прогресса, опыт критики истории, вернуться к господству инерции истории, циклов истории. Вспышку А. можно объяснить тем, что масштабы сложности ситуации превысили возможность накопленного исторического опыта, шаг новизны приемлемой в данной культуре, значительно меньше шага, необходимого для решения проблемы. А. - банкротство недостаточно богатого культурного опыта перед лицом сложности социальной жизни. А. может выступать в разных идеологических формах: в форме пугачевщины, в форме национализма, возврата к древним утраченным ценностям, под маской либерализма, в различных гибридных идеалах и т. д. Блестящее описание результата А. можно найти у А.Платонова. Он показывает «крах цивилизации. Падение с вершин тысячелетнего развития на самую примитивную ступень….способность человеческого разума, потерявшего опору в культурных ценностях, накопленных всей цивилизацией» «провалиться» до инстинктивного, пещерного мироощущения… все постижение мира происходит только в эмоциональной сфере (Шиндель А. Знамя. 1989, N9, с.211, 214).

АНТИСЕМИТИЗМ — одна из попыток конкретизации мирового зла, поиска антитотема, представление о том, что зло воплощается в евреях, которые преднамеренно и злобно разрушают, дезорганизуют жизнь. А. - одна из форм синкретического зародыша самокритики. История А. есть история дискомфортных состояний соответствующего субъекта А. Для А. характерно языческое отождествление зла с его носителем. А. - яркий пример антимедиации, архаизации культуры, стремления разрушить социокультурные инновации. Внутри А. всегда идет борьба между разными его версиями, что является одним из аспектов борьбы нравственных идеалов за утверждение своего господства в обществе. Евреи обычно отождествляются с тем полюсом нравственной оппозиции, нравственным идеалом, который подвергается удару инверсионной волны, противостоит ей. Евреи могут отождествляться с буржуазией, если удар направлен против утилитаризма, либо с бюрократией, если удар направлен против авторитаризма с его подавлением инициативы, творческого труда и т. д. А. постоянно принимает формы дуальных оппозиций. Один из полюсов оценивает евреев как буржуа, готовых эксплуатировать весь мир, алчных торговцев и т. д. Другой, наоборот, рассматривает еврея как коммунистического комиссара, который стремится экспроприировать трудовую собственность, загнать всех несогласных за решетку и т. д. Еврей оценивается и как Троцкий, и как Ротшильд. В А. постоянно борются оценки еврея, как лишенного почвы безродного космополита и как крайнего националиста, стремящегося подчинить все иные народы. Евреи могут рассматриваться как враги христианства и одновременно само христианство — как иудейская секта, а принятие христианства на Руси как результат козней евреев, разрушающих языческую чистоту русской культуры, и т. д. Сталин может расцениваться позитивно как борец против евреев и одновременно как пешка в руках «кагановичей». Евреи в А. постоянно сливаются с распространенным в данной субкультуре представлением о зле, например, с Западом, начальством, кооператором, мафией и т. д. А. является формой противостояния проникновению внешних культурных влияний в жизнь «Мы». Идет постоянная работа по истолкованию любых негативных явлений как результата деятельности евреев от СПИДа и аварий до насаждения лысенковщины и разорения русской культуры; от оценки капитализма, советской системы как дела рук евреев до обвинения в тайном или явном распространении евреями своих знаковых систем, например, шестиугольников и т. д. Этот перечень всегда открыт для новых идей, т. е. он включает не только старые архаические представления о загубленных христианских младенцах, но и модернизированные идеи о виновности евреев в научно-техническом прогрессе и его негативных последствиях, в существовании либеральной цивилизации вообще. Одновременно доказывается еврейское происхождение всех негативно оцениваемых в соответствующей системе представлений людей. Сюда могут попасть хан Батый, Гитлер, Сахаров, Берия, Ельцин, все советское руководство и вообще кто угодно, вплоть до того, что вся советская официальная система объявляется объевреенной. В этой связи А. проводит различие, идущее еще от Достоевского, между евреем как отдельной личностью, который вполне может быть оценен как «хороший человек», и еврейством, т. е. некоторой субстанцией зла, которая возникает лишь в процессе общения евреев между собой. А. выступает как определенный язык, который может использоваться в обществе для «разоблачения» социокультурного, политического «противника», снижения враждебного идеала, отождествления его с позорным и понятным народу самоочевидным носителем зла. Понятно, что если еврей может в каком-то смысле не быть евреем, т. е. носителем зла, то и любой не еврей может становиться евреем, если он попадает в сферу влияния этой субстанции. Здесь в принципе нет ограничений, вплоть до того, что каждый, кто не примкнет к А., к соответствующей его версии может быть объявлен ожидовевшим. Сюда входят все, на кого якобы распространяется влияние евреев, — подкупленные, исполняющие их приказы, поддающиеся на провокации, подпавшие под влияние зарубежного радио и т. д., а также люди, имеющие евреев в любой степени родства, т. е. могущие заразиться мировым злом через «натуру», через вещи, через слово и т. д. Отсюда, кстати, такой исключительный массовый интерес к национальности предков, жены и т. д. Зло обладают абсолютной текучестью, т. е. способностью просачиваться везде и всюду. Это открывает безграничные возможности зачислять евреев в любую социальную группу — от правящей элиты, интеллигенции, до части русского народа, ссылаясь на то, что их предками были евреи-кантонисты и т. д. Тем не менее в разных социокультурных ситуациях акцент может делаться на разных аспектах, например, преимущественно на религиозном, этническом, социальном и т. д. А. выступает как попытка эмоционально окрасить носителя зла, выявить его повседневное присутствие, которое в той или иной форме позволяет, как некогда во времена борьбы с ведьмами, колдунами, в каждом, даже в самом близком человеке, подозревать оборотня, в данном случае — еврея. А. противостоит медиации при взаимопроникновении локальных миров, этнических групп, народов и т. д. выступает как форма борьбы с опасными для традиционализма инновациями. Он нацелен на возврат к идеалам локализма на племенной основе, который можно использовать для его экстраполяции на большое общество, для формирования, воспроизводства синкретического государства. А. является результатом соединения локальных племенных идеалов и абстрактного — манихейского типа противопоставления «Мы» как субъекта добра и «Они» как носителя зла. Механизм А. следует рассматривать на основе персонификации, национализма. теории заговора. А. - проявление тотемического стремления обнаружить эмоциональную, эмпирическую форму носителя зла. Для тотемического мышления — зло активный враждебный субъект, оборотень, который служит фокусом тайных и явных сил, вызывающих дезорганизацию. От нерасчлененного тотемизма идет представление о естественности зла для его носителей, как естественен, например, хвост у бобра или форма носа у птицы. Вопрос, почему именно евреи обладают таким качеством в тотемическом мировоззрении столь же бессмысленен, как и вопрос, почему именно медведь, собака, ворон и т. д. являются тотемом или антитотемом в том или ином племени. Социально-культурное значение А. заключается в том, что он постоянно соблазняет различные политические группы опереться на него, с тем, чтобы соответствующая группа могла стать для соответствующей части населения своей, выступить в качестве гаранта от зла, стать некоторым тотемом носителем добра. Революционная организация «Народная воля» не гнушалась призывов к еврейским погромам, пытаясь вписаться в систему мифологических представлений. Особый соблазн представляет массовый А. для правящей партии, нуждающейся в массовой поддержке для решения медиационной задачи. На А. может опереться, однако, лишь государство традиционного типа, ориентированное на статичное воспроизводство, на племенные ценности, противостоящие гражданскому обществу, правовому государству. А. связан со стремлением укрепить, восстановить синкретическое государство, тогда как борьба против А. связана со стремлением к гражданскому обществу. В определенной исторической ситуации, например, в гитлеровской Германии, А. может стать важнейшим фактором решения медиационной задачи. Высокий уровень массового А., может проявиться в обвинении правящей элиты в попустительстве, в потворстве, пособничестве евреям, а также в том, что она фактически представляет собой проводника еврейского влияния в стране. Тем самым создается основа для стремления власти очистить себя от евреев, чтобы доказать свою к ним непричастность. Власть, следуя массовому А., тем самым пытается найти важный энергетический источник для решения медиационной задачи, действовать в соответствии о ожиданием массовой референтной группы, пытается таким образом преодолеть раскол между народом и властью. Однако подобные попытки всегда ограничены опасностью национальных конфликтов, превращением практики А. в модель межнациональных отношений. В господствующей идеологии первого глобального периода евреи рассматривались как «враги христовы». Этому противодействовала попытка заменить эту версию манихейства на противоположную, т. е. на антагонизм бедных: и богатых. В ней принадлежность к евреям теряла свою значимость нравственной оценки. Этот вариант манихейства победил при переходе от первого ко второму глобальному периоду. Однако новая власть в результате оказалась уязвимой для нападок массового А. Тем самым А. превратился в идеологическую форму истолкования бюрократии как этнически чуждой, что является, кстати, продолжением стремления отождествить царскую бюрократию с немцами. Идея жидомасонского заговора является культурной мутацией нравственных предпосылок косы инверсии манихейского типа. Ее возможность опирается на рост русского национализма, на симптомы приближающейся обратной инверсии от господства классовой формы манихейства к национальной. В качестве идеологически переходной формы можно рассматривать проповедь идеи существования «контрреволюционных» наций (Андреева Н. Не могу поступиться принципами //Сов. Россия, 1988. 13 марта). В этой ситуации правящая элита второго глобального периода при переходе от одного этапа к последующему постоянно колеблется в отношении к А. от борьбы с ним как с преступлением до попыток максимально использовать его на определенном контролируемом уровне, переходящем подчас в массовые гонения (какой была, например, кампания против космополитов). Крах манихейской идеологии на седьмом этапе второго глобального периода (перестройка) подорвал идеологические основы официального А. Это открыло путь для определенной части интеллигенции, стремящейся к восстановлению синкретического государства, открыто поднять знамя А. как средства массовой мобилизации социальной энергии. При этом синкретическим образом отождествляются евреи и начальство. Эмпирическая абсурдность этой мысли синкретическим сознанием не улавливается, точно так же, как для племенного тотемического сознания для веры в абсолютное тождество медведя-тотема и человека не играло значимой роли их эмпирическое отличие. Существование противоположных, съедающих друг друга и одновременно сосуществующих форм А. означает, что само реальное поведение в обществе тех, кто себя считает евреями, для А. не являлось реально значимым, как не являлось реально значимым реальное поведение «врагов народа», поведение «ведьм», обвиняемых в наведении порчи, в сожительстве с дьяволом и т. д. Более того, полная эмиграция или истребление евреев не имели бы значимого воздействия на теорию и практику А. Был бы антисемит, а еврей всегда найдется. Отрыв А. от конкретных этнических евреев проявляется и в отрицании частью борцов с жидо-масонским заговором своей причастности к А. Однако при этом следует учесть, что, во-первых, невозможно отрицать антисемитский характер борьбы с идеологией, которая этими борцами отождествляется с национальной культурой евреев. Во-вторых, массовый почвенный А. не подымается до отличия евреев от сионистов, масонов и т. д. И, наконец, возможно, самое главное, есть серьезная опасность, что сегодня рост русского национального самосознания приобретает в значимых масштабах архаичные формы, тяготея к локалистским, племенным ценностям и А. может оказаться крайне удобной формой этого процесса. Тайна А. известна лишь некоторым антисемитам, становящимся тем самым на почву демагогии. Она заключается в том, что А. служит лишь своеобразным запалом, возбудителем массового сознания для совершенно иных целей (эффект парусника). Например, «дело врачей» имело целью обратить гнев народа в социальную энергию волны массового террора, предназначенного для того, чтобы остановить падение крайнего авторитаризма. Тайна заключается в том, что социокультурная функция А. состоит в консолидации архаических, языческих сил на основе борьбы с общим врагом (реальным или мнимым безразлично), в стремлении людей объединиться вокруг идеи избиения врага посредством погрома, геноцида, изгнания. А. является инструментом, частным случаем инверсионной ловушки, иллюзорной веры в то, что избиение врага тождественно утверждению победы добра, восстановлению комфортного состояния. В многонациональной стране А. может претендовать на превращение в модель межнациональных отношений. Он может стать главной идеологической формой сил, ведущих к новому, третьему глобальному периоду в истории страны. Однако в конечном итоге А, неизбежно выявляет свою утопичность как принцип построения большого общества, так как он возводит этнический конфликт в принцип государственности. Это еще более опасно, чем возведение в основу государственности классового конфликта.

АНТИТЕТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА — основана на признании двух взаимоисключающих идей, парадоксальном согласии с расколотостью мышления, с хромающими решениями. Тем самым не создается достаточной основы для формирования эффективных решений в сложных, изменяющихся условиях, что требует максимального сведения всего разнообразия значимых факторов к единству. Расколотое общество промежуточной цивилизации находит в А. л. свое логическое основание. А. л. в скрытой форме лежит в основе гибридного идеала. Для А. л. характерна абсолютизация различных полюсов дуальной оппозиции, непонимание их взаимного проникновения, невозможности существования одного полюса без другого и через другой. А.л. решает проблемы по принципу «с одной стороны» и «с другой стороны», будучи не способной выйти на качественно новый уровень развития. В отличие от логики инверсии здесь признаются одновременно два взаимоисключающих принципа, два не слышащих друг друга монолога; здесь мышление рождает парадоксы, но не преодолевает их. Для этого нужна логика медиации. Для А. л. характерно стремление игнорировать амбивалентность необходимость взаимопроникновения полюсов дуальной оппозиции, постоянного поиска меры противоположностей. Для нее характерны куцая рассудочность, которая часто неосознанно, инверсионным образом заменяется на куцую рассудочность с противоположными ценностями. Она создает предпосылки для инфантильности в сложной динамичной ситуации, для решений, продиктованных случайными и преходящими обстоятельствами, но не логикой развития конкретного исторического процесса.

АТОМИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА — распад традиционных связей в большом обществе в результате слабости социальных интеграторов, культурных и организационных, в частности экономических, особенно усиливается в условиях крайнего авторитаризма (тоталитаризма), а также при активизации локализма. Распад горизонтальных связей при А. о. стимулирует развитие вертикальных, что превращает ее в мощный стимул активизации авторитарного нравственного идеала в его крайних формах. Последний может выступать как сила, направленная против самого существования локальных миров, круговой поруки на местах, коррупции, автаркии и т. д., препятствующих модернизации, формированию большого общества. Государственный террор может в борьбе за А. о. стремиться любыми средствами отделить людей друг от друга, прежде всего сея ужас перед человеческим общением, перед доносом, насаждая культ секретности, усиливая страх перед отпадением от вождя-тотема с целью оставить каждого наедине с вождем. Террор нацелен на превращение каждого в «чистую доску», что должно обеспечить возможность для бюрократа-просветителя формировать новые отношения, нового человека. А. о., если она одновременно не сопровождается изменением содержания факторов, определяющих комфортное состояние, усиливает деградацию человека, разрывая его исторически сложившиеся связи. Однако этот же процесс может стимулировать рост самосознания личности, что рано или поздно может, остановить А. о., парализовать разрушительное действие авторитаризма. Ослабление авторитарного идеала происходит в условиях роста сопротивления процессу А. о. Поражение террора в борьбе за А. о. означало, что в обществе идет спонтанный процесс неуклонного формирования внутренних связей, который не может остановить никакая сила. В конце второго глобального периода нарастает стремление восстановить социальные отношения, которые имеют тенденцию начаться с наиболее архаичных структур, с наиболее простых древних, чуть ли не дочеловеческих форм отношений, соответствующих форм культуры. «Там же, где сложная социальная организация начинает по каким-то причинам распадаться, там и возникает обратное движение — к стаям, бандам. Стая — это архаическая окостеневшая форма социальной организации». Этим объясняется, например, возникновение молодежных группировок, где власть «идет только сверху вниз» (Мяло К. Литературная газета. 1988. 12 окт. С.3). Этим объясняется рост преступных организаций, работающих с рыхлой деморализованной социальной средой. Преодоление А. о. происходит через развитие так называемых неформальных движений, в которых люди соединились между собой на основе нравственных, политических и т. д. ценностей. Усилились процессы, связанные с частной инициативой, с развитием низших форм экономики, с консолидацией на национальной почве. А. о. имеет место через укрепление локальных сообществ. Локализм получает развитие подчас в самых уродливых формах, включая формирование таких «атомов» как мафий, групп, склонных к коррупции, связанных круговой порукой, монополией на дефицит и т. д.

БИЕНИЕ — быстрый инверсионного типа многократный чередующийся переход от одного полюса дуальной оппозиции к противоположному. Логически может представлять собой элемент сканирования, поиска в сложной ситуации ответа на некоторый вопрос. В социальной жизни Б. может выступать как шараханье от одного нравственного принципа к противоположному, что является примитивной формой поиска выхода в критической ситуации, Б. в конечном итоге порождает нарастание дезорганизации, социальной энтропии. Быстрые следующие друг за другом циклы истории можно рассматривать как пример Б. в обществе.

БОЛЬШОЕ ОБЩЕСТВО — совместно с локальным миром составляет дуальную оппозицию. Б. о. характеризуется масштабами, выходящими за рамки возможностей положить в основу общения эмоциональные. и личные отношения, кровнородственные связи. Возникновение Б. о. требует принципиально иных форм отношений и иных форм социальных интеграторов, носящий абстрактный характер и, следовательно, требующих коренного изменения массовых представлений о комфортной и дискомфортной среде. Оно возможно лишь на основе развития государства, права, стоимостных и денежных отношений, особого содержания культур и мышления, всеобщей коммуникации, всеобщих нравственных принципов, культуры, способной объединить огромные массы людей и т. д. Исторически Б. о., возникшее в традиционной цивилизации, развилось на основе неадекватной ему культурной базы, т. е. на основе экстраполяции на Б. о. культуры локального мира, что создает сложнейшие проблемы. Развитие либеральной цивилизации привело к изменению культурной основы интеграции Б. о. На первый план вышел постоянный диалог личности и общества, развитие гражданского общества. В условиях промежуточной цивилизации, отягощенной расколом. Б.о. пытается отказаться от социальных интеграторов традиционного типа, так как они тормозят развитие, прогресс, модернизацию, но одновременно Б. о. может оказаться не способным в силу общей отсталости сформировать интеграторы либерального типа. Эта неорганичность стимулирует раскол, возможно мощный поток дезорганизации, переходящий за порог необратимости. Предотвращение этого процесса требует исключительного напряжения живых сил общества. Конечной мерой развития Б. о. является мера ответственности личности за него.

БУНТ — результат обычно скрытого накопления дискомфортного состояния, возникающего в локальных традиционного типа субкультурах, возможно., охватывающих один или множество локальных миро] Б. - одно из проявлений инверсии, вызванной модернизацией, развитием большого общества, нарушением уравнительности, действиями местных властей и т. д. Б. выступает как возмущение масс, перерастающее в беспорядки, неповиновение властям, погромы, направленные против тех, кто в данном случае рассматривается как носитель зла. Природа Б. коренится в стремлении традиционного сознания сохранить монолог» распространить его на окружающий вызывающий дискомфортное состояние мир. Это требование, заложенное в вечевом нравственном идеале, не признает права на существование мнений, которые противоречат принятым в данной субкультуре. Б. - специфическая реакция на раскол, на разрыв коммуникаций народа с властью. Нравственные мотивы его носят древний догосударственный характер, и власть подчас не может понять требования бунтарей из-за их иррациональности, утопического характера, специфического языка. Б. носит характер резкого отпадения от внешней силы, например, от власти помещика, местной администрации, и в конечном итоге может стремиться к партиципации, например, к приобщению к другой внешней силе, к самозванцу, к замене первого лица-тотема и т. д. Бунт его участниками может рассматриваться как воплощение высшей Правды, тождественной Правде первого лица в обществе. Инверсионная основа Б. приводит к тому, что он превращается в источник распада Б., к собственному банкротству, что порождает обратную инверсию, возможное раскаяние (например, признания декабристов после их ареста или крестьянское «прости, батюшка, бес попутал»). Б. может выступать как элемент революции, государственного переворота, как движущая сила совершенно чуждых ему сил, которые в случае победы первым делом уничтожают тех, кто принимает их победу за победу Б.

БУРЖУАЗИЯ — в манихейском мифе псевдосинкретизма некоторый антитотем, одно из живых воплощений мирового зла, прежде всего корысти, эксплуатации, стремления превратить человека, его силу, кровь и пот, самую жизнь в мертвый капитал. Б. должна в силу нравственного императива, объективных законов истории погибнуть в процессе победоносной революции (инверсии), в результате которой будет построен мир «Правды» и справедливости, где сама возможность появления Б. исключена. Миф о Б. можно рассматривать как проявление борьбы традиционализма против выхода личности из-под власти древних сообществ, против развития личной инициативы, которая создает новые формы жизни, в конечном итоге основанные на динамизме организационных отношений (см. организационная революция), на поиске более высокой эффективности, на плюрализме, диалоге, на личной ответственности и т. д. как проявление борьбы традиционализма с нарушением уравнительности, с наступлением утилитаризма и либерализма, возникающих еще в рамках традиционного общества на развитой городской почве, в борьбе догородской культуры с городской, с городскими формами жизни.

БЮРОКРАТИЯ — специфическая социальная группа, близкая к особому сословию, социальный слой профессионалов в области управления обществом, важный интегратор большого общества, живое воплощение государственности, медиатора. В условиях синкретической государственности Б. воплощает единство власти, собственности, жреческо-идеологических функций. Б. выступает как непосредственный истолкователь потребности общества, организующий фактор воплощения этой версии 9- реальность, например, через государственный план. Б. - инструмент сложного общества, направленный на обеспечение его интеграции, на решение медиационной задачи, на постоянное обеспечение необходимой социальной энергией, ресурсами. Б. возникает прежде всего в связи с тем, что различия в уровне государственного сознания создают предпосылки для формирования определенной группы, не млеющей четких границ, способной брать на себя функции управления обществом, что может быть фактически властью над обществом, давящая элита непосредственно опирается на Б., сливается с ее высшим слоем. Степень необходимости бюрократии — величина, обратная культурной, организованной зрелости общества. Существование Б. связано с недостаточной квалификацией в деле государственного управления, государственного строительства, недостаточной ответственностью рядового' человека, «кухарки», которая должна управлять государством, но отдает эту неподъемную для нее обязанность чиновнику. Чем ниже потребность личности брать на себя ответственность, чем меньше в стране элементов гражданского общества, тем выше потребность в Б., в слое людей, замещающих своими функциями вакуум, мертвое пространство управления. Атомизация общества, разрушение горизонтальных связей, падение ответственности ежесекундно рождают потребность в укреплении вертикальных связей, что при общем низком уровне ответственности, неспособности формулировать потребности большого общества постоянно рождает Б. Отношение народа к Б. характеризуется двойственностью. С одной стороны, она рассматривается в единстве с первым лицом, как всемогущая сила, которая делает все, что хочет, и может ни с чем не считаться. При этом она расценивается как гарант 'от еще более худшего зла, как защита от полного хаоса, как обладающая умением и знанием, которое полезно и которое можно использовать. Б. можно доверять в той степени, в какой она защищает «нашу Правду» и противостоит кривде. В этом, кстати, секрет доверия к судебным «приговорам» как во времена террора, так и в последующее время. Одновременно культивируется негативное отношение народа к Б., так как она не вписывается в двухэлементную модель. Б. рассматривается как воплощение зла, насилия, мертвечины, способность утопить любое дело, украсть, разрушить и т. д. Эта тенденция доведена до крайности у М.Салтыкова-Щедрина в его «Истории одного города». В массовом сознании Б. рассматривается как начальство, воплощение мирового зла, носитель всех пороков общества (рыба с головы гниет), источник всех бед общества, что порождает постоянное стремление ее дискредитировать, сократить и в конечном счете уничтожить. «Чиновников всех выводить, как тараканов, а то ведь до чего страну чуть не довели». Служащих надо «ругать, бить и сокращать до бесконечности!» (Литературная газета. 1988, 18 мая). Подобные стремления коренятся в архаическом манихейском стремлении видеть причины зла во внешней силе, а не в себе. Это отношение имеет длительную историю, идет от способности древнего человека избивать не оправдавшего себя тотема, от периодических попыток низов истребить правящий слой в стране, «всех уравнять». Б. в такой культурной атмосфере самим фактом своего существования стимулирует дискомфортное состояние, обвинения в ее адрес, что именно она своей нерадивостью, а, возможно, и враждебностью не обеспечивает реализацию утопии общества-машины, общинного социализма, царства Правды на Земле. Сама Б. периодически поддается вере, что ее сокращение, «слияние с народом», переход на «производство» спасет страну. По сути, эта идея идет от иллюзии русской интеллигенции прошлого века, которая, страшись своего отпадения от тотема-народа, стремилась слиться с ним в некотором самопожертвенном мучительном акте партиципации и инициации. Негативное отношение к Б. культивируется о разной степенью последовательности во всех основных нравственных идеалах страны. Избиение Б. является одним из немногих пунктов, где разные слои расколотого общества могут найти общий язык. Недаром в истории народного сознания самыми популярными первыми лицами были те, кто больше всего отличился не обилием дарованных народу благ, а масштабами истребления Б., т. е. Иван IV и Сталин. Соборный идеал с его стремлением поднять ценности почвы, с его локализмом органически противостоит всякому чиновнику, который живет вне локального мира. Авторитарный идеал создает культ первого лица, периодически проводя громкие наступления на Б. -от прямого истребления до массовых сокращений. Либеральный идеал с его стремлением к демократии, власти выбранных и постоянно переизбираемых населением депутатов непосредственно противостоит Б. Утилитаризм — единственный идеал, где можно констатировать известную нейтральность к Б., зависимость ее от оценки конъюнктуры. Развитие и углубление этого идеала стимулирует понимание ценности Б. для обеспечения порядка и законности, для обеспечения возможности нормально жить и работать, несмотря на ее глубокие недостатки. Между тем, все без исключения враждебные Б. силы, как только они обращались к решению задачи стерилизации, строительства государства, модернизации, вынуждены были опираться на квалифицированную Б., вплоть до собирания ее из тюрем и ссылок. Здесь не было исключений от Ивана 1У до Сталина, от вечевых сил до либерализма. Эта нравственная всеобщая враждебность к Б. и одновременно ее необходимость заставляет правящую элиту формировать Б., вступая тем самым в конфликт с массовым сознанием. Пути развития этого противоречия порождают тайну реальной сути общества, прикрываемую комфортной антибюрократической идеологией. Незрелая Б., поддающаяся то основному заблуждению массового сознания, то основному заблуждению интеллигенции, на разных этапах пытается преодолеть раскол, шарахается от стремления буквально превратить все общество в Б., до ее полного уничтожения, до высшего идеала самоуправления. Каждый раз эти попытки оказываются в конечном итоге утопичными. Ненависть к Б. культурологически близка к антисемитизму. В обоих случаях зло предстает как нечто вроде ущербности естества: «Бюрократ особым талантом и высокой нравственностью не обладает» (Белов В. Возродить в крестьянстве крестьянское //Правда. 1988. 15 апреля). Общество не осознало, что Б.- это не специфически плохие люди с отметиной зла, но отношение, которое мы все постоянно воспроизводим своей безответственностью и неквалифицированностью. Б. в представлении массового сознания виновна буквально во всем, так как она является реальным творцом истории: «Многие десятилетия наше общество двигалось (когда вперед, когда назад) только по указке сверху» (Нуйкин А. Идеалы как интересы //Новый мир. 1988. N2. С.211). Б. - это, следовательно, злой демон истории. Эта вера в Б. как субъекта истории не только массовый предрассудок, но она подчас превращается в общий объяснительный принцип исторических событий в трудах ученых. При этом не исследуется сама конкретно-историческая возможность Б. воздействовать на реальные события, динамика меры этой возможности. В различных ситуациях массовое отношение к Б. может колебаться между полным подчинением деспотической авторитарной власти, включая самооговор на судебном процессе, до вечевого насилия над ней. Обе эти тенденции могут существовать вместе, например, в случае, если первое лицо укрепляет власть Б., одновременно используя общую вражду к ней, организуя ее отстрел. Причина столь поразительного для расколотой страны единства в отношении к Б. - результат низкого уровня государственного сознания, негативного отношения к государственности, к тем, кто ее олицетворяет. Здесь одна из причин слабости Б. Она вынуждена решать все более сложные задачи во все менее благоприятных условия? при постоянно деморализующих воздействиях как снизу, так и сверху, что в конечном итоге дезорганизует механизм интеграции общества. Б. действует в условиях преобладания архаических форм локального сознания и слабых форм утилитаризма, примитивного, по сути зачатка экономического рынка, нравственного упадка, еле теплящегося технического прогресса и т. д. Она постоянно вынуждена. направлять свои главные усилия на сохранение достигнутого, на обеспечение порядка, на сбалансирование всех элементов все более сложной системы. Но одновременно недостаточный для решения сложных проблем уровень творчества в обществе, который питает медиатор, заставляет Б. стремиться к прогрессу, что вынуждает ее тяготеть к либеральным ценностям. Это стимулирует постоянное метание между исключающими друг друга принципами, следование мощным инверсионным волнам, идущим из почвы. Б. периодически стремится развивать институты, которые как бы должны обеспечить прогресс, экономический рост, плюрализм. При этом Б. на разных этапах пытается внедрить некоторые образцы посредством террора, приказов-планов-законов, стимулированием, призывами и т. д. Однако в результате этой деятельности возникают псевдоинститугы, лишенные некоторых сущностных параметров, творческой основы, опоры на адекватную поставленной задаче личностную культуру. Сложность функций Б. заключается в том, что она, с одной стороны, должна обладать стабильностью для нормальной работы, но, с другой стороны, служит проводником постоянных периодических инверсий, которые ее дезорганизуют. Б. функции внутренне противоречивы. Б., с одной стороны, авторитарна, но, с другой стороны, выступает как фактор, стимулирующий экономическую и социальную активность снизу. Следовательно, ее приказы парадоксальным образом требуют развития, т. е. свободы, но эта спонтанная свобода должна быть несвободна, т. е. следовать директивам. В этой абсурдной ситуации, являющейся результатом раскола, Б. постоянно вынуждена менять свои методы управления, принимать постоянно отрицающие себя «хромающие» решения. Это происходит, в частности, в форме реорганизации, т. е. изменений инверсионного типа, где позитивный эффект постоянно спорит с ростом дезорганизации. Б. страдает всеми болезнями общества. Из-за общей нищеты на нее всегда не хватает средств. Например, Петр I отказался из-за этого от копирования западной системы управления. Сегодня оплата Б., государственных служащих вообще не соответствует их реальному значению в обществе, например, работников юстиции. Б., проникая вовсе поры общества, берет на себя его функции, неизбежно поддается коррупции. При этом особенно важно, что в условиях монополии на дефицит граница нарушения закона, дозволенного и недозволенного, оказывается совершенно неуловимой. Б. постоянно распадается на местнические и ведомственные группы, тем самым пассивно следуя силам локализма, впрочем, как и силам авторитаризма на соответствующих этапах. Сползание к локализму ведет к формированию клик, мафии, включая смыкание с уголовным миром. Элементы родоплеменных отношений, феодализма создают для этого благоприятные условия. Борьба с этими процессами требует развития гражданского общества, способности людей принимать на себя функции Б., т. е. выступать в качестве собственников, ставить власть в зависимость от демократических процедур, отделить духовную деятельность от власти, идти по пути разделения властей. Это возводит создать более благоприятные условия для формирования сил, способных, с одной стороны, бороться с распадом общества, с другой стороны, постоянно формировать в обществе очаги борьбы с разложением, дезорганизацией. Б. склонна замкнуться в сословие, в касту, что имеет в расколотом обществе как позитивные, так и негативные последствия. Этот процесс создает благоприятные условия для культивации профессионализма в управлении и руководстве, отхода от инфантилизма, для формирования зрелого правящего слоя, способного эффективно управлять, оградить себя от проникновения циркулирующего в массовом сознании антигосударственного сознания, локализма, особенно опасного тогда, когда эти идеи овладевают также правящим слоем. Негативная сторона этого процесса заключается в росте возможности сопротивляться прогрессивным инновациям, демократизации и т. д., всем элементам гражданского общества в росте возможности коррупции, в возможности усиления раскола. Б. может исчезнуть лишь тогда, когда личность победит ее в самой себе, перестанет постоянно рождать ее, создавая дефицит ответственности и квалификации в масштабе большого общества.

ВЕКТОР КОНСТРУКТИВНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ — необходимый элемент конструктивной напряженности, определяющий ориентацию, направленность воспроизводства, личностной культуры, личности, ее деятельности, сообществ на всех этапах общественного целого; бригады, предприятия, ведомства и т. д., воспроизводство соответствующих сообществам субкультур. В.к.н. является необходимым элементом любой дуальной оппозиции как указатель ценностной ориентации, встроенный в любую воспроизводственную деятельность субъекта. Тем самым не только имеет место членение реальности на добро и зло, но и необходимость для субъекта стремиться к добру и избегать зла. Дуальная оппозиция несет в себе позитивный и негативный, прямой и обратный В.к.н. Осваивая соответствующие (суб)культуры, личность тем самым приобретает определенную направленность в борьбе против дезорганизации. Каждой из ячеек общества присуща определенная конкретная направленность, противостоящая энтропии, дезорганизации. В связи с этим важнейшей проблемой существовал любого общества является степень совпадения векторов на разных этажах общества, степень совпадения В.к.н. личности и организации, бригады и предприятия и т. д. Любое сообщество может нормально работать, если присущий ему В.к.н. совпадает, значимо не расходится с В.к.н. ее членов, воссоздающих ее людей. В противном случае возникает социокультурное противоречие, порождающее дезорганизацию, которая угрожает как ростом новшеств выше приемлемого в данной субкультуре шага новизны, так и уменьшением социальной энергии ниже нижнего порога.

ВЕЧЕВОЙ-ЛИБЕРАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ — псевдолиберальный идеал, форма гибридного идеала, возникает в результате активизации догосударственного вечевого нравственного идеала. До возникновения либерализма он выступал в своих непосредственных догосударственных формах, как это имело место в восстании Пугачева, крестьянских бунтах и т. д. Однако ситуация изменилась, когда либеральные идеалы получили развитие в той или иной форме и степени в определенных слоях общества, прежде всего в духовной элите, в правящей элите, а также среди части интеллигенции. В этой ситуации В.л.и. является формой реализации и одновременно ответом склонной к либерализму части общества на мощную инверсионную волну вечевого идеала. Вечевой идеал маскируется под либеральный. В этом случае делается попытка превратить либеральный идеал в ведущий, который опирается на массовую базу вечевого идеала. При этом игнорируются принципиальные различия, противоположность между этими типами идеалов. Победа В.л.и. равноценна его катастрофическому поражению, так как вечевой идеал немедленно освобождается от своих либеральных одежд, от представителей либерализма и направляется на утверждение своих антилиберальных целей. В.л.и. включает ряд разновидностей. Важнейшие из них — соборно-либеральный, а также авторитарно-либеральный идеалы.

ВЕЧЕВОЙ НРАВСТВЕННЫЙ ОДЕАЛ — синкретический нравственный идеал традиционной цивилизации, лежащий в основе жизни славян до появления большого общества и государства и одновременно исходная культурная точка их развития. В.н.и. ориентирован на сохранение локальных замкнутых небольших социальных сообществ, локальных миров: патриархальной семьи, общин разных видов, рода, племени и т. д. Для него характерно господство личностных отношений, т. е. основанных на непосредственной эмоциональной связи» на знании каждым человеком всех других членов сообщества, культурная ориентация на господство целостности над личностью, инверсионной логики и монологичности в социальных отношениях (Инверсия. Монолог). Вектор конструктивной напряженности идеала направлен на воспроизводство исторически сложившихся локальных сообществ в неизменном состоянии, на подчинение отношений некоторому статичному идеалу, коренящемуся в прошлом. Синкретизм идеала выражался прежде всего в том, что возможности расчленения не были реализованы, а если и были, то система ценностей нацеливала людей на воплощение принципа все во всем, где, например, не различались целое и часть, личность и сообщество, не разделялись власть, собственность и жреческоидеологические функции. Синкретически не различалось мнение личности и сама личность, что открывало возможность опровергать насилием чужое мнение. Монологичность открывала возможность устранения несогласных и упорствующих, исключала право меньшинства на особое мнение, что порождало постоянную возможность конфликта монологов, эмоционального взрыва, превращения веча в побоище. Каждый член веча синкретически отождествлялся со своим локальным миром, например с семьей. Вече выступало как собрание авторитарных глав локальных миров. На нем не было людей, не представляющих миров, например бобылей. Монологический характер синкретического сознания придавал авторитарный смысл принимаемым решениям. Вече считало себя правомочной властью над всеми локальными мирами, которые могли находиться в зоне его влияния и которые во все не обязательно были в нем представлены. Для В.н.и. характере) принцип: «то, что не разрешено, — запрещено», представление, что борьба за ресурсы одет на основе игры с нулевой суммой. Вечевой идеал включал потенциальную возможность выделения своих особых аспектов, которые впоследствии создали основу для дуальной оппозиции: соборный нравственный идеал — авторитарный нравственный идеал, а также идеала всеобщего согласия, который возникает в результате преодоления ограниченности этой оппозиции и инверсионной логики, в результате нарастания медиации. В вечевом идеале можно вычленить как авторитарную ориентация на власть первого лица, т. е. старейшины, батюшки и т. д., который носил характер тотема, а также в противоположность этой ориентации на власть земли, почвы, на власть в форме веча, собрания членов мира и т. д., которое также выступало как тотем. В.н.и. существенно отличен, прямо противоположен либеральному идеалу, идеалу демократии. Его синкретический характер означает, что ценности диалога, плюрализма, прогресса, повышения эффективности воспроизводства не выделились из целого. В.н.и. создает предпосылки для авторитаризма, для экстраполяции своих жестких структур, господства структуры над функциями на все общество, что послужило основой крепостничества.

ВЛАСТЬ — специализированная форма деятельности (а также аспект многих других форм деятельности), направленная на организацию воспроизводства интеграции общества прежде всего через поддержание, укрепление организационных связей, через соединение части и целого. В., воплощаемая в разных культурных формах (в преклонении тотему, харизматическому вождю, в партиципации, в личной ответственности за целое и т. д.), осуществляется в процессе преодоления дуальной оппозиции между полным подчинением общества авторитаризму, возможно, в его крайних формах и максимально развитой высокой ответственностью личности, ее способностью принимать решения за целое. В принципе сила и возможности В. содержатся не в ней самой (основное заблуждение массового сознания), а в возможности решить медиационную задачу, т. е. в способности постоянно быть «своей» для массового сознания, совершать поступки, которые от нее ожидают (или убедить массы посредством идеологического манипулирования, что В. - именно то, за что ее принимают) и одновременно обеспечивать интеграцию общества. В. в большом обществе традиционной цивилизации осуществляется поддержкой древних ценностей, обеспечивающих господство структуры над функцией. Господство либерального идеала требует опоры В. на ответственную и квалифицированную личность. В этом случае структура В. подчиняется ее функциям. Общество промежуточной цивилизации, отягощенное расколом, пытается сочетать противоположные принципы формирования В., делая на разных этапах ударение на том или ином варианте. В пользу В. действует рост утилитарных представлений о ее полезности как источнике благ и как гаранте порядка, возможности нормального существования. Существование раскола в обществе выражается, в частности, массовом негативном отношении к В., в рассмотрении ее как воплощения зла, как собраний всех пороков. Например, Пикуль (первый после Пушкина и Толстого автор, составляющий гордость домашних библиотек советского человека — Кн. обозрение. 1987. N17, с.4) в книге «У последней черты» (1979) изображает власть как настоящий шабаш, разрушающий все живое, как вакханалию зла всех мыслимых типов, собрание корыстолюбцев, жуликов, развратников, дураков, алкоголиков, иностранцев. Все они лишены государственного сознания и используют В. для своих гнусных целей. В. занята распродажей России, а Распутин — игрушка закулисных сил, в первую очередь сионистов. Эту книгу ввиду ее исключительной популярности можно рассматривать как отражающую ценности массового сознания. Она как бы говорит, что нельзя серьезно рассматривать действия власти как достойную уважения ответственную деятельность, необходимую для общества, и от нее следует держаться подальше, замыкаться в локальных сообществах. При переходе от одного этапа к последующему имеет место перемещение центра власти по оси между первым лицом и локальными мирами, а также по оси между синкретическим государством и элементами правового государства. Проблема этих переходов заключается не только в способности одних отказаться полностью или частично от власти, но и в способности других поднять это бремя.

ВОСПРОИЗВОДСТВО — основное определение человеческой деятельности, ее направленности на сохранение, воссозданы, восстановление, развитие сложившихся условий жизни, социальных отношений, культуры, ее смыслов, самой воспроизводственной деятельности, организованных сообществ, шага новизны, окружающей среды. В. всегда выступает как деятельность, ориентированная вектором конструктивной напряженности, который определяет тип В, Разрушение конструктивной напряженности приводит к дезорганизации В., снижению его способности преодолевать энтропийные процессы в обществе, что угрожает в конечном итоге катастрофой. Логическая структура В. определяется преодолением полюсов дуальной оппозиции во всех их формах, прежде всего личности-общества, условий-средств, средств-целей, социальных отношений — культуры и т. д. Существуют два основных типа В. Статичный, простой тип нацелен на сохранение исторически сложившейся культур, социальных отношений, уровня эффективности воспроизводственной деятельности. Интенсивное В. нацелено на развитие и прогресс всех значимых параметров общества; культуры, социальных отношений, эффективности и т. д. Можно выделить также деструктивный тип В., который характеризуется неспособностью преодолеть социальную энтропию, нарастающую дезорганизацию, сползание к катастрофе. Важнейшей задачей первых типов В. является стремление предотвратить свое превращение в деструктивное В.

ВСЕ ВО ВСЕМ — основной принцип синкретизма, для которого характерна логика инверсии, оборотничества, возможность рассмотрения каждого явления как оборотня, как предателя, т. е. не тем, чем оно казалось только что. Принцип В. во в. опирается на возможность отождествления явлений на основе общности их эмоциональной оценки, например, возможности считать, что медведь и люди моего племени — одно и то же, единое нерасчлененное целое. Подобное существует и в современных культурах, оттесненное в игры, искусство, в мир детей и т. д. Собака для многих — тот же человек, предмет любви и заботы, подчас даже выше человека. Эмоциональный механизм позволяет игнорировать кажущиеся в современных культурах существенными различия между явлениями. Для подобного мышления характерен нерасчлененный, ситуационный подход, неразделенность единичного и общего, инверсионная логика, возможность моментально изменить эмоциональную оценку любого явления, т. е. исключить его из сферы добра и перевести в сферу зла, или наоборот. Социальный смысл этого принципа — в отсутствии разделения властей и обеспечения прав человека. Древние общества не испытывали потребности вычленять особые функции, имеющие свою предметную ценность, не зависимую от эмоций. Налицо неразделимость труда, управления, мысли, действия. Историческое господство принципа В. во в. возможно в условиях ограниченной сложности и динамизма человеческой деятельности, господства в жизни повторяющихся циклов, когда эмоциональные ритмы вписываются в ритмы окружающего мира. Принципа, во в. может существовать в результате распада синкретизма в качестве ценности как идеал культуры, быть желанной, но недостижимой целью, которая может, однако, стимулировать антимедиацию, силы, противостоящие гражданскому обществу.

ВСЕОБЩЕГО СОГЛАСИЯ НРАВСТВЕНЫЙ ИДЕАЛ — один из основных нравственных идеалов, лежащих в, основе сменяющих друг друга этапов изменения общества, государственности, специфических форм решения медиационной задачи. Он носит промежуточный характер между соборным и авторитарным идеалом и является результатом значимого торможения инверсии, результатом развития срединной культуры, возникновения вялой инверсии. Рост внутреннего разнообразия в обществе, развитие сословий, разномыслие — факторы, которые, хотя и в слабой степени, но противостояли инверсионным поворотам. Отсюда возможность принципиально нового идеала, который связал Правду непосредственно не с почвенными силами веча, как это имеет место при господстве соборного идеала, непосредственно не с первым лицом, как это имеет место при господстве авторитарного идеала, но с ценностями институтов их взаимопроникновения. Факт различий в этом случае должен перейти из разряда факторов, вызывающих дискомфортное состояние, в разряд факторов комфортного состояния. Однако социальные силы, стоящие за этим идеалом, оказались слабы, т. е. не способны удержаться на его основе. Постоянные конфликты служили экзаменом способности людей преодолевать их на основе диалога. В обществе не возникала активность, направленная на защиту и развитие соответствующих институтов (земских соборов, конституционных форм, коопераций, различных форм коллективной ответственности и т. д.), на усиление их влияния в обществе. В конечном итоге идеал распадался на противоборствующие силы, т. е. на авторитарный и вечевой идеалы, вызывающие друг у друга дискомфортное состояние. Существует ранний идеал В. с., который возникает как ответ общества на дискомфортное состояние, вызванное общей дезорганизацией в результате банкротства раннего умеренного авторитаризма. Ранний идеал В. с. имел место в первом глобальном периоде с собора 1549 года до царствования Алексея; во втором глобальном периоде господство этого идеала совпадало с НЭПом (третий этап обоих глобальных периодов). Поздний идеал В. с. возникает как ответ общества на дискомфортное состояние, вызванное дезорганизацией в результате банкротства крайнего авторитаризма. Этот идеал господствовал в первом глобальном периоде с царствования Елизаветы по 1825 год. Во втором глобальном периоде господство этого идеала совпало с периодом правления Хрущева (пятый этап обоих глобальных периодов). Возможно, что идеал В. с. в наибольшей степени создает предпосылку для преодоления инверсионных циклов истории.

ВСЕОБЩНОСТЬ (в обществе) — воспроизводство, культура, взятые как динамика целого, как конкретный исторический процесс углубления уровня возможностей и способностей соответствующего субъекта, уровень потребностей, уровень освоения общественных отношений, рефлексии. Жизнедеятельность каждого элемента общества реализуется через целое, т. е. прежде всего через освоение и воссоздание культуры, концентрирующей в себе всеобщий опыт человечества, включая опыт формирования и функционирования конструктивной напряженности. В. как и субъект общественного развития, всегда выступает как диалог между личностью и обществом, т. е. всеобщее концентрируется в личностной культуре каждого человека и на уровне общества в целом, где от имени этого всеобщего выступает первое лицо, правящая элита, духовная элита, оппозиция, писатели, ученые, журналисты и вообще любой человек; иначе говоря В. всегда выступает не как законченное сформированное, но как постоянный предмет спора, где ни один голос не носит абсолютный характер. В. всегда открытая проблема. В истории прослеживается процесс роста, потребностей людей решать свои проблемы через всеобщее, а не замыкаться в масштабах своего огорода, преодолевать в себе страх перед В. Диспропорции в развитии всеобщности, например, развитие большого общества при отставании единства векторов конструктивной напряженности, слабости рынка, господстве обычая над всеобщим законом и т. д. стимулирует развитие псевдовсеобщности, т. е. попытки выдать за всеобщее устойчивое институционально закрепленное случайное локальное содержание. В. формируется через медиацию, через гигантскую работу по формированию срединной культуры. Возникновение раскола означает распад В., возможность конкуренции двух различных форм В., разных форм конструктивной напряженности и, следовательно, раскол культурного основания воспроизводственной деятельности людей. Раскол происходит не только между элементами общества, но и внутри личности. Развитие В. включает углубление воспроизводства некоторого содержательного знания общего во всем возрастающем многообразии явлений, попадает в сферу жизнедеятельности, например, их общей предметной сущности, их культурной значимости, системы социальных отношений, обеспечивающих возможность жизни человека в мире, достигшем соответствующего этапа его конкретно-исторического развития. Всеобщность развития выступает в форме мысли, установленных в обществе законов, нравственных систем, науки, охватывающей общими принципами возрастающее многообразие явлений, в развитии экономики, которая через цены, рынок, связывает все явления, через человеческую деятельность, развитие государства, которое является фокусом интеграции социального многообразия, создавая предпосылки для его бесконфликтного роста на общем основании, в меняющихся условиях консенсуса и т. д. Однако развитие разных форм В. может не находить меры соотношения между собой. В. в одной сфере может вступить в конфликт с развитием в другой, что может при недостаточном развитии диалога породить конфликты между государством и экономикой, наукой и культурой, личностной культурой и обществом, абстрактным и конкретным и т. д.

ВЫЗОВ ИСТОРИИ — понятие, введенное Тойнби. В.и. — факторы, ставящие жизнь общества под угрозу в результате различного рода конфликтов, появления новых дискомфортных идей, новой технологии, роста экологических проблем, конфликта культур и т. д. Угроза дезорганизации, роста дискомфортного состояния, кризисов, катастроф заставляет людей искать принципиально новые решения. В.и. в наиболее простом случае вызывает инверсию, т. е. поиск выхода в рамках, апробированных опытом прошлого, исторически сложившейся дуальной оппозиции. Однако недостаточность этого опыта всегда ощущается в изменившихся условиях, ставит общество перед альтернативой; медиация антимедиация. Иначе говоря, либо наработка срединной культуры, повышающей творческий потенциал для поиска новы решений в новых более сложных условиях, либо стремление искать выход в более древних пластах культуры, в капитуляции перед сложностью мира. Этот фундаментальный выбор определяется содержанием соответствующей культуры, ее нацеленностью на культурные новшества, уровнем медиации. Слабый В. и. стимулирует инверсию, т. е. обращение к пластам уже накопленного опыта. Чрезмерно сильный В.и., т. е. требующий в ограниченный промежуток времени значительного, чрезмерного для данной культур» прогресса, может вызвать деградацию как культурную, так и социальную, капитуляцию перед сложностью мира. В.и. лишь в определенных для каждой культуры рамках соответствует присущему ей шагу новизны, способу вызвать медиацию, прогрессивное развитие, дающее за соответствующее время должный ответ. В. конкретно исторических условиях ответ на В.и. может носить смешанный характер, содержать в себе различные элементы при преобладании в конечном итоге одного из них. Например, переход от одного этапа к последующему в рамках модифицированного инверсионного цикла всегда является ответом на В.и., на банкротство господствующего нравственного идеала, вызывающего рост дискомфортного состояния. В большинстве случаев этот ответ на В.и. в форме перехода наследующий этап происходит в рамках инверсии, т. е. в соответствии с опытом модифицированного инверсионного цикла, воплощая инерцию истории. Одновременно возрастает медиация, нарастает культура, которая в какой-то момент стимулирует попытки преодолеть инерцию истории, инверсионные колебания от одного предкатастрофического состояния к другому. Особенно ясно эта тенденция выступает на этапах господства идеала всеобщего согласия и на седьмом этапе глобальных периода, т. е. в условиях господства соборного (соборно-либерального) идеала. Недостаточная способность ответить на В.и. может угрожать катастрофой, которых в истории России было три. Они связаны с антимедиацией, с утратой определенного культурного опыта, подчас невосполнимого, что разрушает прежде всего механизм медиации, источники прогресса.

ВЯЛАЯ ИНВЕРСИЯ — особый тип инверсии» возникающий в результате развития медиации, роста срединной культуры, медленно возводящих препятствия для чисто эмоциональной оборотнической логики принятия решения, стремительного перехода от одного полюса дуальной оппозиции к другому, например, от оценки явления как добра к его оценке как зла, и наоборот, от приверженности властям — к бунту и наоборот, от мира — к войне и наоборот и т. д. до бесконечности. Рост В.и. — важный показатель прогресса общества, способности принимать нестереотипные решения на основе анализа реальной ситуации. Возникновение В.и. означает рост масштабов и значимости массовой медиации, торможения в нарастании социальных взрывов. В.и., как и любая инверсия, снимает дискомфортное состояние. Однако она может оставлять известную неудовлетворенность половинчатостью результата, что может накапливать на протяжении ряда вялых инверсий остаточное дискомфортное состояние и в конечном итоге привести к инверсионному взрыву, который по своим масштабам и последствиям компенсирует задержки предшествующих инверсий и доходит до чудовищных крайностей в процессе своей реализации. В. и. играет определяющую роль при переходе глобального периода в глобальный модифицированный инверсионный цикл. В.и. имеет место при переходе от первого этапа ко второму, а затем происходит обратная В. и. от второго к третьему этапу. При переходе от третьего этапа к четвертому этапу задержки В. и. преодолеваются и возникает крайний авторитаризм, перечеркивающий достижения В.и. Дальнейшее движение продолжается по аналогичной, но зеркальной схеме. Переход от четвертого к пятому этапу происходил как прямая В.и., а от пятого к шестому — как обратная В.и. В первом глобальном периоде переход от шестого этапа к седьмому произошел как взрыв, как результат накопившегося остаточного дискомфортного состояния. Эта коса инверсии привела общество к крайним формам соборного (соборнолиберального) идеала, анархии, уничтожению реальных центров власти в стране, накопленной срединной культуры. Это послужило началом второго глобального периода, повторяющего последовательность, закономерности первого. Исторический опыт существования В. и. возможно показывает, что через нее лежит единственный путь преодоления господства инверсии вообще, оттеснения ее на второй план как логики принятия решений, как структуры исторических событий. Отношение каждого человека к инверсии и медиации к степени вялости инверсии служит важным показателем культурного уровня личности. Существование В.и., ситуации, которая всегда некоторым образом промежуточна, может у одних вызвать стремление углубить силы, оттесняющие инверсию, т. е. обеспечить развитие и прогресс. У других это состояние может усилить стремление вернуться к статичным древним нравственным идеалам, например, к ясному в своей односторонности авторитарному или вечевому идеалу. Медиация может вызвать дискомфортное состояние, ведущее к активизации сил, направленных на полное господство инверсионной логики. Это служит мощным фактором консервации общества, его разрушения» роста дезорганизации. Коварство подобной ситуации заключается в том, что всякий прогресс медиации, если он не достиг некоторой критической точки, может в силу расстановки социальных сил оказаться возбудителем уравнительных архаичных сил.

ГИБРИДНЫЙ ИДЕАЛ — особая форма нравственного идеала, характеризуемая отождествлением существенно отличающихся идеалов, связанных с различными, даже конфликтующими социальными силами. Г.и. включает максимальное стремление скрыть свою гибридность, обеспечить ее тайну, иллюзию синкретизма. Г.и. возникает при необходимости объединить единой идеологией разнородные слои, например» интеллектуалов и широкие массы в рамках единой религии. Г.и. необходим для решения медиационной задачи, для предотвращения опасных конфликтов в результате существенных культурных различий между социальными слоями. Особенно остро эта задача возникает при переходе от традиционной к либеральной цивилизации в условиях промежуточной цивилизации. Г.и. может существовать только тогда, когда различия двух сторон этого идеала не достигают некоторого порогового состояния, Г.и. носит непоследовательный, эклектический характер и возможен лишь на определенной стадии развития культуры, прежде всего лишь тогда, когда хотя бы у одной части людей, разделяющих Г.и., формируется метафорическое мышление. Г.и. включает ипостаси, что открывает возможность для более культурных слоев метафорически рассматривать изображения, к примеру, западных капиталистов как банды грабителей, немцев во время войны 1941–1945 годов — как псов и т. д., что не мешает другим группам, не овладевшим в должной степени метафорическим мышлением, понимать эти изображения как буквальные, тождественные предметы. Слияние ипостасей при всем своем явном различии (например, вечевой и либеральный) возможно лишь на основе определенных элементов синкретизма, принципа все во воем, открывающих путь к отождествлению явлений эмпирически явно различных, но растворенных в некотором целом. Принципиальное расхождение между ипостасями может носить скрытый характер, что позволяет культивировать единомыслие, которое, однако, постоянно чревато распадом. Гибридный идеал постоянно находится под угрозой разоблачения того, что реальность не такова, какой ее трактует идеал. Например, царь-батюшка — миф, скрывающий под собой царя — главу ненавистной бюрократии, вершину презираемого начальства. Разоблачение этого мифа привело к краху идеал и вместе с ним государственность. Перед подобным разоблачением стоит любой Г. и. Г. и. в конечном итоге утопичен, неизбежно вступает в противоречие с социокультурным законом, так как строит социальные отношения, входящие в противоречие с культурой, например, формирование бюрократии, государственности в условиях господства догосударственной культуры. Г. и. в условиях раскола возможен лишь при определенном развитии утилитаризма, так как только на его основе возможна манипуляция исходными идеалами, способность искусственно строить Г. и. пригодный для решения медиационной задачи, т. е. формирование некоторой искусственной культуры, псевдокультуры (см. псевдо…), теологии, которая, по крайней мере временно, должна быть принята некоторой критической массой людей, необходимой для решения медиационной задачи. Наиболее важными гибридными идеалами являются вечевой-либеральный и его формы, идеал псевдосинкретизма.

ГЛОБАЛЬНЫЙ МОДИФИЦИРОВАННЫЙ ИНВЕРСИОННЫЙ ЦИКЛ — модифицированный глобальный период возникает в истории под влиянием медиации, ослабления господства инверсии, ее оттеснения в результате накопления срединной культуры, роста исторического опыта людей, стремящихся преодолеть возможные крайности, эксцессы, движение от одного предкризисного состояния к другому при усложнении социальных систем. Он имеет характер сложного исторического процесса, сочетающего как логику инверсии, так и медиации. Результирующая этого процесса может приобрести достаточно сложный характер. Глобальный период переходит в Г.м.и.ц. в результате возникновения вялой инверсии, в результате того, что прямая инверсия расчленяется на этапы» сменяющие друг друга в определенной последовательности. В истории России обнаруживается два глобальных периода, приобретших форму Г.м.и.ц., и в перспективе вырисовывается возможность третьего; первый — с момента возникновения государственности до ее краха в 1917 году, второй начавшийся с момента возникновения нового общества и приближающийся к концу в связи с его вступлением в последний седьмой этап. Возникновение Г.м.и.ц. возможно через преобразование древних циклов истории, через превращение инверсии в замедленный процесс, в вялую инверсию, потенции которого могут не позволить ему достигнуть по крайней мере с первой попытки противоположного полюса, т. е. единым махом перескочить из соборного идеала в авторитарный. Завершение инверсии в этом случае происходит посредством некоторой «раскачки» через второй удар. Оба глобальных периода развивались по аналогичной модифицированной инверсионной схеме, явившейся модификацией первичной инверсии. Государственность возникла на основе вечевого идеала. Его расчленение положило начало инверсионному движению от господства соборного идеала (этап Киевской Руси; аналогичный этап второго глобального периода — с ноября 1917 года до введения военного коммунизма) к господству авторитарного идеала. Этот инверсионный переход привел к господству ослабленного варианта авторитаризма, к господству его умеренной версии (этап Московского государства, включая царствование Ивана IV; военный коммунизм). Господство раннего умеренного авторитаризма, однако, постепенно выявляет его неспособность обеспечить на своей основе интеграцию общества. Усиление дезорганизации, рост дискомфортного состояния неизбежно рождает обратную инверсию, где исходной точкой служит умеренный авторитаризм. Она также носит ослабленный, относительно вялый характер, т. е. опять не приводит общество к исходной точке, к господству соборного идеала. Ослабленный поворот назад приводит к господству промежуточного раннего идеала всеобщего согласия (этап от воцарения новой династии, хотя истоки можно видеть в соборе 1549 года, до вступления Петра I; нэп). Выявившаяся в конечном итоге неспособность этого идеала обеспечить интеграцию общества вновь породила массовое дискомфортное состояние, которое вновь дало инверсионный импульс движению в противоположном направлении, т. е. теперь как вторая попытка, второй удар, заключающий прямую инверсию. На этот раз заключительное движение получило неизмеримо более мощный импульс, связанный с накопившимся остаточным дискомфортным состоянием, разочарованием в половинчатых решениях, в неполноте инверсии. Теперь инверсия преодолела попытки ее смягчить и отбросила общество к крайней противоположной точке исходного государственного развития, т. е. к крайнему авторитаризму (этап правления Петра I; правление Сталина). Здесь силы инверсии, дважды не дошедшие до крайнего предела, берут реванш и взламывают все преграды, построенные медиационными изменениями. Высшая точка господства этого идеала завершает восходящее движение глобального периода, завершает его первый полупериод. Постепенно несостоятельность крайнего авторитарного идеала, его неспособность создать нравственную основу для устойчивой длительной интеграции общества приводит к росту массового дискомфортного состояния, что порождает обратную инверсию, уход жизни из системы. Однако она оказалась ослабленной медиационными процессами, накоплением срединной культуры. В процессе обратной инверсии от крайнего авторитаризма к противоположной точке возник поздний идеал всеобщего согласия — попытка после ужасов крайнего авторитаризма найти почву согласия расколотого общества (начиная от Елизаветы до Александра I; правление Н.Хрущева). Постепенно выявилась несостоятельность и. этого идеала, что вновь породило дискомфортное состояние. Это в конечном итоге дало инверсионный импульс обратному движению, приведшему к господству позднего идеале умеренного авторитаризма (царствование Николая 1; так называемый период «застоя»). Однако постепенно выявившаяся несостоятельность его господства породила массовое дискомфортное состояние, которое выражало разочарование не только господством последнего идеала, но и всем глобальным периодом. Это порождает возможность движения к господству соборного идеала, который, однако, в результате накопленного багажа медиации приобретает, по крайней мере на первых шагах, характер соборно-либерального идеала (период, начиная с великих реформ до 1917 года; «перестройка»). Тем самым завершается соответствующий Г.м.и.ц. Конец каждого Г. м. и. ц. несет в себе определенную возможность прекращения господства циклов, перехода к эволюционному развитию, оттеснения инверсионных форм изменений на задний план» а также возможность господства медиации с ее способностью обеспечить прогресс. Именно к этому стремились и стремятся реформы, тяга к которым возрастает в предчувствии конца соответствующего глобального периода, необходимости преодоления инерции истории. Существует и другая возможность, т. е. вступление в новый, третий Г.м.и.ц., этапы которого могут совпасть со всеми этапами прошлых глобальных периодов. Возможен промежуточный вариант, т. е. дальнейшая модификация инверсионного цикла под давлением медиации. Первый и второй глобальный периоды отличались друг от друга чрезвычайно важным параметром. Второй из них является в целом инверсионной реакцией на первый, что позволяет предполагать, что третий может оказаться инверсионной реакцией на второй. Это открывает путь для прогноза не только этапов, но и целостных специфических особенностей третьего Г.м.и.ц. Переход от одного этапа к другому, а также в особенности переход от одного периода к другому чреват опасностью катастрофы. Самоокончание этапа связано с ростом дезорганизации, дискредитации господствующего нравственного идеала, опасностью дестабилизации всей системы. При переходе от одного этапа к другому инверсионным колебаниям подвергаются буквально все стороны социокультурной жизни общества. Эти колебания выступали в форме дуальных оппозиций. Среди них: авторитарный нравственный идеал — соборный; основное заблуждение массового сознания — основное заблуждение интеллигенции; ведущее значение города — деревни; будущее как высшая ценность — прошлое; натуральные отношения — товарноденежные отношения; всемирное как высшая ценность — национальное; инверсия — медиация; творчество — рутина; титанизм — приобщение к внешнему началу (тотемизм); структура как высшая ценность — функция; повышение эффективности стабильная эффективность; централизация — децентрализация и т. д. На каждом этапе один из полюсов дуальных оппозиций, возможно, приобретает ведущий характер, тогда как на последующем этапе он оттесняется на задний план.

ГЛОБАЛЬНЫЙ ПЕРИОД — отрезок истории общества, связанный с полным завершенным циклом истории. Возникает в результате подчинения жизни общества (человеческой истории) инверсионной логике изменений, включающей прямую и обратную инверсию, Г.п. может принять характер глобального модифицированного инверсионного цикла в связи с возможностью медленных, скрытых изменений, с ростом медиации, накопления срединной культуры. В этом случае циклы истории могут в той иди иной степени оттесняться прогрессивной эволюцией. Г.п., в котором господствует инверсионный тип изменений, делится на первый полупериод, соответствующий прямой инверсии, и второй полупериод, соответствующий обратной. В России имели место два Г.п.: первый — от возникновения государственности до 1917 года, второй Г.п. — начавшийся в 1917 году и приближающийся к завершению. Сходство между ними определяется прежде всего совпадением последовательности этапов, что является доказательством однородности обоих глобальных периодов. Это сходство раскрывает механизм общественных изменений в стране, дает существенный материал для прогнозирования развития общества. Не менее важны существенные различия между обоими Г.п. Они представляют собой два полюса дуальной оппозиции; национальное (выступающее в форме православия, которое в свою очередь рассматривалось как почвенная национальная религия) — всемирное (выступающее в форме народной Правды и одновременно как воплощение науки). В первом Г.п. бал выдвинут тезис: «Москва — третий Рим». В качестве противников, носителей зла рассматривались нехристи, басурмане, паписты, лютеране, еретики и т. д. Переход к новому Г.п. был инверсионным поворотом к противоположной идее, т. е. идее всемирного братства бедняков, важнейшей формой ее выражения был тезис: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В качестве ее противников рассматривались богачи, кулаки, буржуи, кадеты, эксплуататоры и т. д., те, кто во имя корыстных целей разрушает всеобщее братство. Внутри страны на первый план вышла идея единого советского народа. Преобладание инверсионного характера развития заставляет рассматривать наиболее вероятным возникновение третьего глобального периода как результата инверсионного поворота от второго Г.п. к его противоположности, т. е. от господства классовой формы к господству национальной. 'Этой возможности противостоит развитие антиманихейства, которое заняло господствующее положение в обществе на седьмом этапе глобального периода (перестройка). Будущее страны зависит от уровня медиации, от ее способности оттеснить инверсионную логику, окончательно отойти от манихейства, а, возможно, занять господствующее положение, что обеспечит прогрессивный путь развития. Анализ тождества и отличий глобальных периодов требует обратить внимание на следующие существенные пункты: 1. Изменения в характере почвы, превращение ее из деревенской в городскую открывают как будто существенные возможности для смены господствующих нравственных идеалов, для массового освоения элитарных форм культуры. Однако гигантский рост городского населения не привел к развитию массовой городской культуры, к изживанию ценностей уравнительности. Города не превратились в центры предпринимательства, в очаги творчества, массового развития антиманихейского менталитета. 2. Рост грамотности, новой техники, более сложные, динамичные задачи, стремление к более высокой эффективности требовали роста способности подчинять структуру функциям. Однако в массовом сознании попрежнему преобладает стремление «выяснить отношения», а не повышать качество собственной деятельности посредством совершенствования социальных отношений. 3. Существенное различие связано с попыткой общества опереться на более высокую техническую базу, овладеть массовой индустриализацией, постиндустриальными видами труда более высокой сложности, производством, опирающимся на науку. Однако этот процесс, сам по себе существенный, не достиг порога, который мог бы быть стимулом решающего поворота к массовому господству медиационной логики. Общество оказывается не в состоянии поднять производительные силы до современного уровня, освоить соответствующую техническую базу, в частности завозимую западную технику, быть на уровне ее сложности. Об отставании работников от сложности техники говорят, например, серьезные аварии. 4. Общее состояние массового сознания не свидетельствует о том, что широкие массы отходят или стремятся отойти от попыток решать сложные проблемы, прибегая к крайним решениям, манихейским представлениям. Это выявляется, например, в таком важном показателе, как удельный вес сторонников смертной казни, которые требуют увеличения сферы ее применения. 5. Важнейшим показателем перспектив медиации является рост утилитаризма в стране. Развитие городов в конечном итоге способствует росту умеренного и восстановлению утраченных позиций развитого утилитаризма. Хотя процесс этот ощутим» тем не менее до преобладания развитого утилитаризма над умеренным еще далеко» 6. Существенное значение имеет общий нравственный упадок, что было характерно как для конца первого, так и второго Г.п. Однако во втором Г.п. положение ухудшилось не только из-за уничтожения духовной элиты, высшей культуры, но и носителей более сложных, эффективных форм деятельности во всех группах, что дезорганизовало формы конструктивной напряженности, обеспечивающей не только повышение, но и сохранение сложной эффективной деятельности. В глубине почвы ощущается стремление стабилизировать социальные отношения на архаичной основе, например, на основе натуральные отношений локальных, склонных к инверсии групп, например, молодежных, на основе крайне примитивных отношений. 7. Разрушение многочисленных замкнутых традиционных локальных сообществ, перемещение и скопление громадных масс населения в процессе индустриализации и урбанизации, развитие массовых коммуникаций и т. д., привело во втором Г.п. к уменьшению стабильности социальной структуры, что лежит в основе быстрого развития второго Г.п. по сравнению с первым. 8. Общим для обоих Г.п. является синкретическое государство и определенное стремление его перестроить на правовой основе на последнем этапе. Однако можно отметить определенные отличия в соотношении структур высшего уровня, ответственного за интеграцию всего общества, структур, связанных с мирами среднего уровня, и локальных миров. Для первого Г.п. была характерна мощь нижнего уровня, связанного с существованием общин. Во втором Г.п. была сделана попытка переместить эту мощь вверх, по силе превосходящей аналогичные попытки в прошлом. В результате был создан неслыханный в истории тоталитарный режим (четвертый, т. е. сталинский этап). Постепенно, однако, усилились локальные миры среднего уровня. Особый интерес представляет собой тождество и различия между первым и вторым полупериодом второго Г.п. Первый начинается с соборного нравственного идеала и завершается крайним авторитаризмом (тоталитаризм). Второй полупериод является отрицанием первого и характеризуется движением от господства крайнего авторитаризма к соборному идеалу. Движущей силой прямой инверсии является стремление к социальному воплощению уравнительности, осложненное влиянием умеренного утилитаризма, что воплощалось в синкретической государственности, способной «всех равнять». Второй полупериод характеризуется стремлением воплотить те же идеалы через утверждение организационных форм локализма. В обоих полупериодах реальное воплощение идеала не протекает последовательно и равномерно, но имеют место определенные циклы, которые приобретают различные модифицированные формы, испытывают задержки, колебания. Хотя деятельность правящей элиты на седьмом этапе второго Г.п. вышла на уровень антиманихейства и резко уменьшилось расхождение между правящей и духовной элитами, тем не менее эта победа не сокрушила твердынь уравнительности, массовой нетерпимости и дотоварных архаических ценностей. Следовательно, рост медиации может оказаться недостаточно глубоким и широким при переходе к третьему глобальному периоду для существенного смещения инерции истории, для отхода от инверсионного противопоставления ценность третьего Г.п. ценностям второго.

ГОСУДАРСТВО — специализированная организация большого общества. Его вектор конструктивной напряженности направлен на интеграцию, преодоление угрозы целостности большого общества, противоречий, конфликтов, грозящих дезорганизацией, катастрофическим распадом. Потребность в Г. возникает как побочный результат стремления людей к объединению, существенно выходящему за рамки локальных миров. Г. необходимо связано с тем, что личность. ее культура в большом обществе в значительной степени продолжает сохранять идеалы древнего локального мира, т. е. она оказывается, по крайней мере частично, неспособной воспроизводить большое общество. Отсюда необходимость специализированного аппарата, профессиональной деятельности бюрократии, пытающейся разными методами компенсировать ограниченность массовых ценностей большого общества, государственности. Г. возникает как экстраполяция ценностей, менталитета локальных миров на большое общество. Воспроизводство Г. на этой основе позволяет говорить о «внутреннем, более или менее одинаковом устройстве общественной жизни на всех ступенях общества» (Беляев И.Д. Судьба земщины и выборного начала на Руси. — Н., 1905. - C. 13), вплоть до осмысления общества как больной локальной общины. Потомy государственность возможно, если она рассматривается на массовом уровне как модификация древних форм жизни, на основе соответствующих культурных форм. Например, первое лицо должно оцениваться как тотем или его потомок. Князья на Руси назывались «даждьбожьими внуками», т. е. потомками божества-солнца. Первое лицо могло быть батюшкой, например, «царь-батюшка», Сталина называли «отцом народа» и т. д. Это касалось и всех иных сторон жизни государства, хотя некоторых с отрицательным знаком, например, начальство. Эта ограниченная культурная база государственности неизбежно ведет к росту социокультурных противоречий, так как в действительности реальная государственность отлична от социальных отношений локального мира. Для уменьшения этой опасности развивается интерпретация, преодолевающая ограниченность экстраполяции, которая выявляет и легализует специфику и ценность большого общества и государственности. Эта способность является результатом развития медиации, без определенного уровня которой невозможна государственность. Интерпретация государственности — длительный процесс, который может периодически, циклически поворачивать вспять, теряя через антимедиацию позитивное значение, более сложные и современные институты. Кроме того, интерпретация протекает неравномерно в разных социальных группах. Она относительно более быстро идет в правящей элите и медленнее на уровне массового сознания, которое часто пытается удержать древние представления. Государственность невозможно понять, игнорируя развитие культурной основы, противоречивое единство экстраполяции и интерпретации. Государственность, возникшую на культурной основе древних синкретических локальных представлений, связывают с идеей Маркса о существовании «азиатского способа производства», или «государственного способа производства» (Л.С.Васильев), а также и «политарного» общества. Можно говорить о синкретической государственности, так как на нее экстраполируется синкретизм локальных сообществ. Такая Г. несет в себе постоянное стремление к синкретизму как к идеалу, т. е. к слиянию всех функций общества, к идеалу все во всем. Оно не отличает себя от общества, своих функций от функций общества. Это наиболее ярко воплощается в стремлении первого лица воплощать в себе нерасчлененное единство власти, собственности и жреческоидеологических функций, в общем стремлении не расчленять общество, государство, личность, растворять личность в целом, что проявляется в крепостничестве. Отношение народа и власти в условиях синкретической государственности не сводится к упрощенной формуле «угнетения». Такая государственность может полностью господствовать в хозяйственной жизни, например, в Древнем Египте, преобладать при существовании и другого сектора (Вавилон, Элам) и т. д. Могущественные древние империи обеспечивали принудительную циркуляцию как продуктов труда, так и рабочей силы, что естественно при отсутствии рынка. Воспроизводство Г. на основе древней массовой культуры выступает в трех основных формах. Во-первых, на основе экстраполяции авторитарного аспекта культуры древних локальных миров, т. е. власти, авторитета первого лица, отца-батюшки-тотема и т. д. Это создает культурную основу для государственности, основанной на авторитарном нравственном идеале. Во-вторых, противоположная интерпретация абсолютизирует локальные миры в их противостоянии авторитаризму, что дает соборный нравственный идеал, на основе которого формируется государственность по аналогии с сельским сходом, т. е. собранием глав крестьянских семей, съездом князей, представителей всех локальных миров, возможно, вотчинного типа, съездом советов и т. д. Здесь в качестве тотема выступает (псевдо) синкретическое сообщество. Третья форма интерпретации связана с попыткой довести государственность до среднего уровня, замкнуть ее на вотчины, ведомства, на среднее между государственностью и локальными мирами звено (см. феодализм). Эти три варианта при всех своих различиях культурно однородны и составляют разновидности синкретической Г..Историк Н.П.Павлов-Сильванский (Феодализм в России. М., 1988. С.149) считал, что с ХП до XIX в. в России последовательно сменяли друг друга «в качестве основных, преобладающих над другими, элементов порядка три учреждения: 1) мир, 2) боярщина, 3) государство». Сложные коллизии, которые возникают между этими тремя формами сообществ, соответствующих субкультур, составляют важнейшую скрытую основу истории синкретической государственности. Развитие общества, существование глобальных периодов, смена этапов показывают, что история страны представляет собой сложный процесс перехода одной формы интерпретации нравственных оснований государственности в другую. Положение еще больше осложняется в связи с развитием в обществе утилитаризма, а затем и либерализма, которые в конечном итоге противостоят всем формам синкретической государственности, соответствующим нравственным идеалам, постепенно формируют основу для иного типа большого общества и государственности, основанных на отрицании синкретизма, разделении властей, господстве права, свободы личности, рынка, товарно-денежных отношений, науки, менталитета, ориентированного на прогресс и т. д., т. е. для гражданского общества и правового государства. Все три версии синкретической государственности по своей сути совместно противостоят этой государственности, основанной на качественно иных нравственных принципах, ином менталитете. Господство синкретической государственности, стремящейся к синкретической нерасчлененности общества и государства, может характеризоваться политическим фетишизмом, стремлением быть субъектом вместо общества вплоть до имитации рынка, всех форм социальной активности, включая народные волеизъявления и т. д. Истоки любой идеологии, на которую опирается синкретическое Г., уходят корнями в тотемизм, синкретизм. Она включает представление о носителях зла, антитотеме, который постоянно разлагает синкретизм, стимулирует отпадение, расчленение, распад, что должно убедить всех, что невозможно существовать без государства-тотема, гарантирующего от зла.

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО — социальная база развития, господства либерального идеала, формируется на основе развитой городской жизни, культуры, абстрактного мышления, товарно-денежных отношений, права, рынка, глубины и широты экономических отношений, осознания ценностей личности, личной инициативы, частной собственности и т. д. Г.о. характеризуется прежде всего ростом ответственности личности за общество в целом, способностью формировать и поддерживать специализированные институты, организации, ассоциации, направленные на защиту и изменение общества в целом, например, парламент, партии, 'свободу слова и т. д. Г.о. — воплощение всеобщности, важнейший шаг в ее развитии в социальной жизни, деятельности личности, развитие локального сообщества через целое при одновременном росте свободы. Недоразвитость Г.о. создает условия для гибридных идеалов, где либерализм может быть подавлен вечевым идеалом.

ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ ИСТОРИИ лежат в творческой способности личности, субъекта, способности преодолевать ограниченность исторически сложившихся форм жизни, своих представлений о комфортном мире, социальных отношений, культуры, отношений личность — общество, преодолевать противоречия между полюсами дуальной оппозиции в процессе осмысления, практического разрешения любой проблемы, преодолевать социокультурное противоречие, постоянно воспроизводить вектор конструктивной напряженности, нацеленный на сохранение и рост творчества, соответствующего нравственного идеала. Д.с.и. проявляются в способности отвечать на вызов истории, вызов окружающего мира, борясь с внешними опасностями, энтропийными, дезорганизующими процессами, с противоречиями между частью и целым, между потребностью и реальными возможностями их удовлетворения и т. д. Д.с.и. не сводятся к труду, так как труд сам по себе не в состоянии превратить те или иные формы организации в предмет человеческой деятельности, расширить сферу человеческой деятельности до возможности создавать ассоциации, совершенствовать социальные отношения в зависимости от подлежащих разрешению проблем. Они не сводятся к развитию нравственной идеи, человеческого духа, так как реальные процессы истории постоянно выскальзывают из-под их влияния, стимулируя возникновение новой нравственности. Д.с.и. не остаются неизменными и представляют собой кумулятивный процесс, носящий творческий характер, включающий медиацию и оттесняющий на задний план инверсию. Этот процесс, однако, не несет в себе абсолютной исторической необходимости, предзаданности. Человеческая история включает колебания людей по поводу своих целей и возможностей, возможность капитуляции перед сложностями, отступления, циклы, колебания, которые могут привести не только к великим достижениям прогресса, но и к катастрофам в результате неспособности людей идти и решать проблемы в соответствии с уровнем сложности общества. Для традиционной цивилизации характерен страх перед историей как ведущей к отпадению от высших ценностей. Поэтому Д.с.и. здесь не отделены от повседневной деятельности людей, так как история здесь является побочным и нежелательным ее результатом. В либеральной цивилизации, где прогресс, развитие, повышение эффективности становятся ценностями, сама история — предмет озабоченности человека, особый предмет его деятельности. В промежуточной цивилизации противоборствуют обе тенденции, дезорганизуя друг друга.