ЛИЧНОСТНЫЙ ФЕТИШИЗМ — см. Персонификация.
ЛИЧНОСТЬ — центральная категория социокультурных исследований, социальной науки, в противоречивом единстве с обществом составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в соотношении амбивалентности. Л. - субъект творчества во всех его формах, рефлексии принятия решений, деятельности, воспроизводящей культуру, всю систему человеческих отношений, саму человеческую деятельность, самое себя, свой собственный престиж и т. д. Л. находится в проблемном отношении к осваиваемому материалу, что открывает возможность для его творческой интерпретации, изменения, развития. Все связи в обществе могут существовать, противостоять энтропийным процессам, если Л. несет в себе ценности, конструктивную напряженность, направленные на воспроизводство, воссоздание, поддержание себя и мира. Л., воспроизводя себя, воспроизводит культуру и социальные отношения, постоянно снимает противоречия между ними. Ответственность и квалификация Л. включает определенную сферу культуры и социальных отношений, оставляя часть того и другого за границами этой сферы, например, государство. Л. может расширять свою сферу ответственности потенциально до масштабов общества, человечества, культуры в целом, что и является условием интеграции общества, единства человечества. Но Л. может и минимизировать эту ответственность до своего локального мира, до семьи, до самого себя. В этом случае ослабевает воспроизводство общества, государство. Между личностью и сообществом, субъектом которого она является, существуют сложные неоднозначные отношения. Л. может отказывать сообществу в своей воспроизводственной деятельности в результате отчуждения. Можно наблюдать работника, который не идентифицирует себя со своим сообществом, чиновника, бюрократа, которые тягаются своими функциями, рабочего, который не интересуется жизнью своего предприятия, и т. д. Л. несет на себе всю тяжесть ответственности за обеспечение единства культуры и социальных отношений, за предотвращение социокультурных противоречий, за следование социокультурному закону, за воспроизводство лишь таких отношений, которые значимо не противоречат общественному воспроизводству, не приводят к росту дезорганизации, позволяют вырабатывать эффективную культурную программу воспроизводства даже под мощным давлением разрушительных утопий. Общество таково, какова Л., так как она на основе всего предшествующего опыта расцвечивает мир через дуальную оппозицию: комфортное — дискомфортное состояние и в соответствии с этим строит программу воспроизводственной деятельности, т. е. одни стороны, аспекты жизни общества поддерживаются, воспроизводятся, а другие игнорируются, оставляются на произвол судьбы. Л. всегда выступает как результат освоения накопленной культуры, как оппозиция индивиду, т. е. биологической предпосылке этой способности. Развитие общества — результат развития Л., концентрации в ней опыта мировой истории, роста способности Л. преодолевать собственную ограниченность, развивать свою квалификацию, ответственность за себя, за общество. Конкретно исторической Л. всегда противостоит определенная сложность мира, сложность и динамизм подлежащих разрешению проблем. Усложнение требует на определенных этапах изменения менталитета, особенно при возникновении систем большой сложности, которые могут существовать лишь в процессе постоянного совершенствования, развития соответствующего менталитета либерального типа. Между тем налицо существенное отставание личностной культуры от сложности общества. «Общее дело — это дело начальства, барина, вот что типично у нас, крепостническая психология… привычка ограничивать свои права, ожидать указания сверху или слепая вера в бумагу… (Шишенков Ю. В главке /// Новый мир. 1987. № 5. С.233, 223). Это приводит к снижению эффективности решений, что может привести к расколу. В этой ситуации Л., возможно, будет принимать пульсирующие, хромающие решения, которые в конечном итоге являются предпосылкой инверсионных переходов от одного этапа к последующему. При этом Л. переходит от титанизма, от стремления своей активностью утвердить Правду к самоуничижительному преклонению перед авторитарной властью, отказу от собственного «Я», возврату к тотемизму, когда «главной бедой» является «утрата веры в собственное мнение» (Пастернак Б. Доктор Живаго). Л. традиционной цивилизации характеризуется менталитетом, требующим комфортного состояния, связанного с идеалом тишины, покоя, с минимизацией социальных новшеств, неизменного локального мира, определяющего стремление адаптироваться к среде. Для нее характерно стремление закрепить определенный уровень рефлексии, используя для этого саму рефлексию. Л. либеральной цивилизации, наоборот, характеризуется менталитетом, требующим прогресса и развития, стимулирующего стремления к повышению эффективности собственной деятельности. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, менталитет оказывается расколотым, что воплощается в господстве антитетической логики, в возникновении несовместимых ценностей, создающих внутренний разлад личности и общества. В этой ситуации возможно возникновение «богатыря», который готов «топтаться на распутье до последней возможности, до той последней секунды, когда падают замертво от изнеможения. Богатырь-выжидатель, богатырь — тянульщик резины. Из тех, кто сам ни на что не решается и предоставляет решать коню» (Трифонов Ю. Предварительные итоги). Развитая Л. обладает высокими способностями к абстрактному мышлению, интеллектуализации, способностью к рефлексии, управлению большими динамическими системами, выходящими за рамки узкого локального мира, осознает свою непрерывную связь с целым. Люди, идущие по пути традиционализма, но живущие в большом обществе с постоянно развивающимися потребностями, не только не развивают в себе достаточных способностей к совершенствованию производства, социальных отношений, но и стоят перед опасностью недостаточного освоения уже сложившегося технического и организационного уровня производства, экономического развития. Удельный вес людей, отвечающих на рост дискомфортного состояния антимедиацией, склонностью в инверсии, оказывается в стране существенно выше, чем людей, склонных отвечать поиском творческих решений. Это создает острейшую проблему. «Бедность в людях ужасающая и не только в таком высшем разряде (В Государственном совете), но и в должностях второстепенных» (Корф М.А. 1838). Ровно через полтора века выдающийся организатор медицинской деятельности говорит примерно то же самое: «Куда все лидеры делись?.. Лидеры — это же основа общества» (Федоров С.Н. XIX Всесоюзная конференция КПСС. 1988). Ленин бился за каждого человека, которому можно было поручить организационную работу. Однако воспитание и культивирование этих людей вступает в противоречие с преобладанием уравнительности, которая постоянно вытаптывает точки роста, развития. От того, сумеет ли Л. переломить это стремление, зависит судьба общества. Раскол возлагает всю тяжесть на Л., что может как усилить ее деградацию, так и дать стимул преодолению раскола во всех формах. Преодолеть раскол в себе и на этой основе раскол общества стало главной проблемой Л. в России. Каждый шаг развития Л. имеет место через общество, т. е. в процессе освоения личностью социокультурного богатства общества и включения в него результатов воспроизводственной деятельности. Развитие общества также происходит через деятельность Л. Здесь, однако, нет симметрии. Л. - субъект исторического процесса. Личности сливаются друг с другом на основе нравственного идеала, тем самым создают общество как целое, запечатлевая в нем исторический опыт воспроизводства культуры и социальных отношений. Взаимопроникновение Л. и общества принимает различные формы. Распространение массового дискомфортного состояния может вызвать мощный массовый эмоциональный стресс, сокрушительную атаку множества людей, слившихся в единой эмоциональной инверсии против сложившихся отношений, противоречащих их ценностям, но возможно и подавление Л. до крайних пределов, ее истребление, когда люди «обращаются с жизнью как с заблуждением — беспощадно» (Платонов А. 14 красных избушек). Это может иметь место не только в процессе взаимного истребления личностей, объятых страхом и воодушевленных ненавистью к носителям зла, которых они видят друг в друге, но и в воспроизведении государства, в котором они видят защитника от мирового зла, и предоставляют ему право истреблять себя. Если правящая и духовные элиты находят в себе силы сопротивляться этому процессу, то дело не доходит до крайностей, но если духовная элита растоптана, а правящая элита сама порождена этим процессом, непосредственно выброшена вверх в результате массового манихейства, то подавление Л. и ее массовое истребление в огне террора становится неизбежным. Попытки Л. уничтожить общество, как и попытки общества уничтожить Л. в конечном итоге утопичны, как утопична всякая попытка уничтожить один из полюсов дуальной оппозиции. Это приводит к тому, что накопление в культуре исторического опыта стимулирует развитие гуманизма, перевод этого конфликта в сферу духа. В масштабах человеческой истории повышаются способности воспроизводить гуманное общество, государство и культуру, а социальные отношения делать все более человеческими, т. е. способными все более гибко отвечать меняющимся проблемам и потребностям людей. Важнейшим средством подчинения Л. государству является государственная собственность на условия, средства труда, что парализует возможность деятельности Л., не соответствующей-необходимости воспроизводить заключенную в этой собственности программу воспроизводства. В человеческой истории постоянно идет борьба между разными формами собственности, например собственностью общины, собственностью государства, собственностью феодальной вотчины, что фактически является борьбой за личность, за возможность через изменение формы собственности изменить направленность и структуру деятельности личности. Одновременно идет борьба за частную собственность, за превращение личности в активного субъекта, способного к неуклонному росту рефлексии, субъекта, способного повседневно изменять собственность. Борьба с частной собственностью является борьбой со свободой и одновременно с механизмом развития общества, с личностью, способной взять на себя ответственность за общество. Сегодня борьба против кооперации, индивидуальной трудовой деятельности является мощной силой, пришедшей из глубокой древности, направленной на укрепление власти вещей, власти прошлого над творческим и ответственным человеком.
ЛОКАЛИЗМ — скрытая ценность, связанная с существованием в большом обществе вечевого и соборного идеалов, характеризуется абсолютизацией роли и власти локальных сообществ в ущерб целому. Л. на определенных этапах развития общества может превратиться в мощное массовое сокрушительное движение, абсолютизирующее ценность децентрализации, разрушающее организационные формы интеграции, государство в условиях далеко зашедшего разделения труда и, что крайне важно, при крайней слабости культурной интеграции, ответственности личности за общество в целом. Будучи массовым движением Л. выступает как распад органической (или в какой-то степени органической) целостности общества, связанного единством воспроизводства, социальных отношений, культуры. Л. разрушает все аспекты целого, противопоставляя части друг другу, открывая путь разрушительным конфликтам, общему упадку. Л. не следует смешивать с органической децентрализацией в условиях далеко зашедшего разделения труда при развитии соответствующей компенсирующей культурной интеграции, что имеет место при реальном массовом углублении демократии. Л. не следует смешивать с изменением характера интеграции, связанным с выделением регионов, которые были интегрированы насильственно, неорганично и сохранили способность к интеграции на собственной социокультурной основе. При образовании государства локальные миры играли двойственную роль. С одной стороны, большое общество, государственность могли формироваться лишь на культурной основе локальных миров, т. е. при экстраполяции их культуры вверх, например, идеальные представления об отце как мудром главе семьи переносились на царя, который рассматривался тем самым и как батюшка; идеалы общины переносились на большое общество, которое тем самым рассматривалось как большой локальный мир, большая община с доэкономическим натуральным хозяйством. Но, с другой стороны, локальный мир был основой для стойкого сопротивления наступлению, укреплению большого общества и государства. Это сопротивление не раз сокрушало могущественные империи, которые вызывали у локальных миров дискомфортное состояние. Они превращались в бастионы, парализующие высшие центры власти. Л. тем самым защищая древние формы культуры и организации от авторитаризма. В России он трижды сокрушал организованную систему власти, приводил к катастрофе. При переходе от одного этапа развития общества к последующему возникает стремление либо обратиться к локальным мирам в поисках обновления общества, либо, наоборот, стремление поставит их под жесткий административный контроль. В обществе периодически подавляли периодически торжествующее стремление к освобождению локальных миров от административной власти. Существует идеология Л., доходящая до точки зрения, что «каждое село вполне может стать государством». В условиях господства псевдосинкретизма Л. официально получает название ведомственности и местничества. Он оказывает мощное ослабляющее влияние на социальные интеграторы. Давление локальных миров постоянно. Оно парализует всякие попытки поставить миры в зависимость от целого, идет ли речь о рынке, развитии товарно-денежных отношений, либо о совместных решениях общих задач. Отсюда автаркия, постоянное стремление преодолеть свои энтропийные процессы за счет общества, т. е. внешнего мира, превратить локальное сообщество в крепость монополии на дефицит. Л. выражается в стремлении навязать всему обществу, другим мирам свои сугубо специфические ценности, обеспечить свое воспроизводство перекачкой ресурсов из внешней Среды за счет других миров, вытесняя свою собственную дезорганизацию в окружающую среду. Эти тенденции особенно опасны в масштабе ведомств, когда, преследуя свои цели, они выступают как мощный фактор повышения цен, стремясь переложить на общество результаты своей экономической безответственности или стремясь легальными и нелегальными средствами поставлять населению опасную для здоровья пищу, например перенасыщенную нитратами, что позволяет им решить свои проблемы. Л. является фактором, парализующим удушающий авторитаризм. Л позволяет обществу сдерживать подавление самобытности, сохранять локальные очаги культуры. Одновременно Л. Проявляется на уровне повседневности в стремлении отказаться от общего интереса, в агрессии против внешних дискомфортных факторов, например, в преследовании больных СПИДом, в борьбе с любыми изменениями Среды. После перехода Москвы на торговлю по паспортам и визиткам в «очередях за хлебом смотрели уже не городскую, а районную прописку. Затем очереди стали изгонять из своих рядов жителей соседних микрорайонов, прописанных на соседней улице. Так идет процесс распада и где будет его предел — дом, семья, отдельный человек, — пока предсказать невозможно… Отряды самообороны будут нападать на сельские поселения, чтобы хоть как-то прокормиться. Возникнут неуправляемые и враждующие друг с другом феоды» (Ольшанский Д. Нам и не снилось…//Столица. 1991 № 2. С. 14). В рамках либеральной цивилизации локальные миры приобретают иной характер. Наряду с возможностями чисто традиционного Л. складываются локальные миры в рамках развития большого общества, которое только и создает основу для самобытности локальных миров на основе плюрализма, диалога, либеральных ценностей. Актуализация скрытого Л. начинается в результате краха крайнего авторитаризма обоих глобальных периодов и достигает высшего уровня на их последнем этапе. В качестве современной псевдонаучной интерпретации Л. Служит понятие суверенитета. Например, точка зрения Б. Ельцина сводится «к одному — суверенитет у каждой территории, каждого предприятия и организации» (Правит. вести. 1990. Май. № 22. С. 10). Характерно рассмотрение локальных миров, например сельской общины, бригады, ведомства, предприятия, региона и т. д., любой ячейки общества как высшей ценности, противостоящей всему, что находится вне его, включая другие миры, большое общество. Л. - это любовь к заборам больше, чем к крышам. Л. — «языческое особнячество» (В. Соловьев) формировался на социальной основе древних локальных социальных миров, которые для их членов могли отождествляться с миром вообще. Л. основан на том, что в традиционном обществе, так и в недостаточно интегрированном обществе промежуточной цивилизации, локальные миры решают свои проблемы в основном на своей собственной основе, в собственных рамках на основе натурального хозяйства, автаркии и т. д. Стремление сохранить такой же порядок в большом обществе, т. е. свести его до уровня скопления натуральных сообществ, чьи связи носят дорыночный характер и представляет собой суть Л. Истоки Л. - в древних сообществах, которые, однако, при всех изменениях своих внешних форм сохранили свои локальные субкультуры. Например, Л. колхозов объясняется тем, что они по сути дела «действительно произошли от общины» (Распутин В. Осознать себя россиянами // Сов. Россия. 1990. 1 июля. С.;). Все сообщества советского типа не поднялись до всеобщности, соответствующей большому обществу, сложности хозяйства. Л. развивается, когда общий интерес носит абстрактный характер, а частный интерес не интегрирован в целое в достаточной степени. Рост Л. чреват опасными как для целого, так и для самих локальных миров конфликтами, как об этом свидетельствует опыт истории страны. Мощный Л. в большом обществе, разрушителен для всеобщности связи, для развития ответственности за общество в целом, для развития демократии. Л. максимально смещает ответственность вниз, что можно выразить словами Вяземского: «Коллежский регистратор — почтовой станции диктатор». Наступление Л. сегодня можно проследить на изменении деятельности предприятий. Можно зафиксировать следующие процессы: стремление прочнее овладеть потоками дефицита, получать за свой дефицит все более ценный дефицит, сокращение ассортимента производимых товаров, который раньше поддерживался давлением власти; формирование все более мощных барьеров на пути овладения дефицитом, например, для рядового потребителя могут быть необходимы паспорт, визитка, талон, купон, он должен попасть в некоторый список, быть прикрепленным к некоторой таинственной системе заказов, магазинов и т. д.; уменьшение объема производства, который раньше также поддерживался внешним давлением; накопление дефицита всех видов, что усиливает удушающее воздействие на общества монополии на дефицит; гибель части накопленного дефицита, использование его на пятистепенные нужды, например, хлеба на самогон, независимо от потребностей общества в хлебе; расширение свободы в увеличении издержек, в частности на управление, которые резко возросли; рост значения личных отношений, что связано с дальнейшей консервацией организационных форм; разрушение хозяйственных связей, таможенная война; попытки усилить рост цен как средство захвата ресурсов; массированный рост цен означает, что Л. объективно ориентируется на более богатую часть общества (владеющих более ценным дефицитом, большим количеством денег, контролирующих условия циркуляции дефицита), оттесняя остальную часть от каналов циркуляции дефицита посредством цен-убийц, что изменяет структуру общества, систему сложившихся социальных отношений; умножение собственности локального мира путем подчас прямого захвата, например, земель заповедников, лесов и т. д.; усиление зависимости личности от сообщества, ослабление защитной роли государства, что грозит усилением крепостничества и т. д. Локальные миры, вставшие на путь Л. и оказавшиеся в соответствующей среде, могут укрепиться, превратившись в мощных держателей дефицита, могут деградировать и погибнуть, так как находящийся в их власти продукт может не найти в новых условиях желающих отдавать за него свой дефицит, например, дорогие машины и т. д. В этом положении может оказаться вся наука, центры культуры и т. д. Наиболее уязвимыми оказываются города. Большой урожай 1990 г. не помешал тому, что «хлеба во многих городах на два-три дня» (Павлов В.С. Интервью // Сов. Россия. 1991. 23 февр.). Из многих сообществ может начаться массовое бегство в другие и т. д. В новых условиях обнажается трагическая неспособность многих сообществ жить за счет производимого ими дефицита. Так как Л. направлен на укрепление монополии на дефицит, возникает стремление устанавливать связи с зарубежными источниками дефицита. Эти связи при отсутствии реального внутреннего рынка привязывают локальные сообщества к соответствующим зарубежным источникам дефицита, что может служить закреплению монополии на дефицит, потоку благ не на рынок, а соответствующему сообществу. Общество же заинтересовано во втягивании сообществ в общий процесс роста рынка, роста эффективных капиталовложений. Процессы Л. происходят на всех уровнях и прежде всего в политической сфере, в государственном управлении, где идет то, что в печати называют «войной суверенитетов» и «войной законов» принятых на разных уровнях. Все это результат мощного нажима Л. Например, Иркутский Совет народных депутатов издал декрет о суверенитете области (26 окт. 1990). Повсеместное нарастание Л. даже в рамках этнической русской территории грозит усилить хаос до крайних пределов, разрывом жизненно необходимых связей, необходимых как для массового потребления прежде всего продовольствия, так и для производства, грозит нарастанием локальных конфликтов. Л. создает рассогласование каждого со всеми, диспропорции во всех формах, доводит раскол до крайних форм.
ЛЮМПЕНИЗАЦИЯ — процесс превращения личности в люмпена, движение в рамках дуальной оппозиции: получение доходов, средств к жизни в своей исторически сложившейся группе, социальном слое — способность рассматривать любую группу, любые культурные ценности как возможное средство существования, как условие иждивенчества. Л. включает отказ от санкционированного обществом образа жизни, способа существования. Развитию Л. способствовал террор, уничтожавший наиболее умелую, квалифицированную часть любой группы без исключения, носителей наиболее развитых форм труда. Л. нельзя смешивать с переходом из одной социальной группы в другую, в особенности в группу, требующую более сложной квалификации, абстрактной формы деятельности, например превращение крестьянина в чиновника. Такое смещение оставляет без внимания самое главное в этом переходе: культурные истоки способности стать чиновником, т. е. способность крестьянина к совершенно чуждой ему форме деятельности, общения и, что еще более важно, истоки способности бывшего крестьянина наложить на государственную жизнь свои старые ценности, подчинить всеобщность государственной жизни локальным ценностям, способность рассматривать государство как сферу «кормления от дел», свое учреждение — как особый локальный мир, нечто вроде своей деревни, противостоящей другим деревням, всему обществу и т. д.
МАНИХЕЙСТВО. I. Духовное течение, возникшее на Ближнем Востоке в III веке, рассматривающее зло (материю) и добро (свет) как два равноправные самостоятельные субстанциональные исконные начала мира. Вся человеческая жизнь, жизнь общества истолковывается в соответствии с этим как извечная борьба двух космических начал, подчиняющаяся определенным циклам. М. Распространилось от Монголии до Рима и на протяжении тысячи лет духовно питало многочисленные еретические народные антигосударственные движения. М. противостоял монотеизм, который рассматривал его как ересь. 2. Подход к миру на основе абсолютизации значения инверсии и отказа от медиации, вытекающий из истолкования, объяснения всей реальности как абсолютно противостоящих друг другу исходных начал мироздания, органически противостоит взаимопроникновению полюсов дуальной оппозиции. Эти представления имеют онтологический, ценностный, методологический, гносеологический смысл. М. Господствует на таком уровне развития абстрактного мышления, когда достигнуто понимание расчлененности, антиномичности мира, но еще нет осознания возможности, необходимости превращать антиномии в подлежащие разрешению противоречия, развивать срединную культуру. М. как абсолютизация одного полюса в ущерб другому всегда утопично, так как любой акт воспроизводства реализуется между полюсами. В русской культуре постоянно шла борьба между манихейской и антиманихейской линиями. Первая имела древние корни, включая языческих волхвов, выступавшие против государственности. Этой линии следовало русское революционное движение, видящее во власти воплощение мирового зла. М. постоянно оказывало на официальную идеологию, где идеи Москвы как третьего Рима, православия, отождествляемого часто с русской национальной спецификой, подчас в резких формах противостояли басурманам, папистам, лютеранам и т. д. Массовую форму идея М. получила в форме извечной борьбы начал мироздания, т. е. Правды и кривды. Особенно последовательно эта идея воплотилась в идеологии второго глобального периода, противопоставившая мир кривды, капитализма, империализма, сионизма и т. д. миру Правды, социализма, торжества науки и т. д. Противоположную линию можно проследить от изихастов, Нила Сорского, реального христианства, не вовлеченного в водоворот манихейского дуализма, до русского либерализма, с момента своего зарождения формирующего очаги антиманихейства, вплоть до выхода его на уровень официальной идеологии на седьмом этапе как первого, так и второго глобального периодов (соборно-либеральный идеал). Можно сказать о существовании в человеческом сознании определенного соблазна М. Он выражается в стремлении решать сложные проблемы, редуцируя, упрощая их до плоской древней идеи, что в любой проблеме есть злобный виновник, который является не чем иным, как персонификацией мирового зла. Решение проблемы, как бы ни была она сложна, сводится в этом случае к выявлению, разоблачению и изгнанию (например, бесов) или уничтожению, наподобие насекомых, например ведьм, врагов народа и т. д. Образы этих врагов меняются в зависимости от изменения ситуации, но сохраняется сам принцип истолкования действительности через борьбу двух мировых начал. М. постоянно несет в себе стремление разделить общество, людей на «овнов» и «козлищ», что позволяет раз и навсегда разрешить все проблемы, истребляя последних. Так поступают в Чевенгуре, где идеал «душевного товарищества» закончился разделением на босоту и буржуазию, полубуржуазию, разную остаточную сволочь. «Буржуи теперь все равно не люди… раз есть пролетариат, то к чему и буржуазия? Это прямо некрасиво» (Платонов А. Чевенгур). М. абсолютизирует инверсионные переходы как реакцию на рост дискомфортного состояния, отказываясь от иных методов ухода от него, прежде всего через самоизменение, т. е. изменение собственных представлений о реальном содержании комфортного и дискомфортного состояния. В связи с этим компромисс, плюрализм рассматривается как обман или в лучшем случае как тактический ход. Для М. характерна ориентация на конфликт в самых крайних формах, на разжигание классовой борьбы, побоища, рассмотрение повседневной жизни как подготовки к войне, как промежутка между войнами, стремление спровоцировать противника на крайности («Крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать» — Ленин), безответственное стремление ввязаться в бой, а «там посмотрим», посредством терроризма искусственно вызвать инверсионный взрыв. Марксизм, перенесенный на русскую почву, стал этапом модернизации М. Если раньше злые силы насылали порчу, гибель урожая, мор и т. д., то теперь они занялись более современными видами деятельности: разлагали людей посредством денег и торговли, затем у них вновь произошла перестройка и они занялись распространением СПИДа, организацией аварий и т. д. Они подбили Сталина на террор, Лысенко — на выдвижение «мичуринской теории» и т. д. Их главным орудием стал подкуп, дезорганизация производства, разложение народа через музыку, наркотики, а также не всегда понятными путями и методами. М., поскольку для него зло абсолютно неотделимо от его носителей, лежит в основе агрессивности, требования истребления людей, что получает, в частности, проявление в массовом давлении в пользу расширения сферы применения смертной казни и несет в себе потенциальную возможность террора. Общество ориентированное на М., превращает всю жизнь в борьбу с империалистами, пьянством, космополитизмом, морганистами, приписками, тунеядством и т. д. Этот бесконечный перечень — свидетельство соответствующего менталитета. М. в социокультурном смысле является основой постоянной подготовки широких масс к ответу на дискомфортное состояние инверсионным взрывом в самых разных формах, кончая использованием косы инверсии, антимедиации, ведущих к национальной катастрофе. Это делается постоянной конкретизацией в изменяющемся мире личины, которую сегодня напялило на себя мировое зло. Только особые специалисты, согласно М., могут в массе людей найти оборотней, которые подделываются под добро, но несут в себе разрушение комфортному миру. Опасность М. в том, что во все более сложных условиях он направляет людей по ложному следу, уводит от реального решения проблем, толкая к примитивному упрощению, к отказу от признания сложности мира, к решению проблем на основе древних сказок. Его массовое влияние толкает правящую элиту при решении медиационной задачи в сторону М. как в теории, так и на практике. Тем самым открывается возможность сплачивать народ под предлогом борьбы с мировым злом. Либеральный идеал органически противостоит М., выдвигая на первый план личную ответственность за добро и зло, а также диалог и плюрализм. Утилитаризм рассматривает М., как и любое другое течение, как средство и, следовательно, может отказаться от него в том случае, если оно становится опасным или невыгодным. Это обстоятельство должно привлечь самое пристальное внимание, в частности, в связи с поиском путей налаживания отношений со странами и народами с сильно выраженной манихейской культурой.
МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ — выраженное в формах культуры содержание сознания народа в целом, ведущих или, во всяком случае, значимых для общества групп, которое является основой для общения, активизации поведения, например общего возбуждения в результате осознания дискомфортного состояния. М. с. принципиально отлично от суммы индивидуальных сознаний, от общих черт множества личностных культур тем, что в его основе лежит общий нравственный идеал, который является основой общей интерпретации явлений и общей социально значимой активности. Отсюда проблема элементарной единицы М. с., т. е. социальной группы-субъекта (суб)культуры. Изучению подлежит не только М. с. этих субъектов, но и результат их взаимопроникновения, его влияние на поведение. Изучение М. с. — основа для изучения массового поведения. М. с. выражается через преодоление дуальной оппозиции: комфортное дискомфортное, свое — чужое, добро — зло, желательное — нежелательное, стремление к покою — к изменению, к сохранности сложившейся эффективности своей деятельности — к ее росту, к сохранению своего богатства — к его увеличению и т. д. М. с. характеризуется соотношением инверсионной и медиационной логик. Исследованию подлежит способность к молниеносному массовому эмоциональному оборотничеству мнений (см. Оборотень). Особое значение имеет анализ раскола в М. с., разрыва коммуникаций между определенными слоями населения, превращения одних групп в эмоциональном мире других групп в фактор дискомфортного состояния. Центральной проблемой изучения М. с. является прогнозирование массовых групповых инверсий, изучения мифов М. с., картины мира, оборотней мирового зла, идентификации их с конкретными социальными слоями, группами и т. д. Тип М. с, отличающийся высоким уровнем эмоциональных реакций и относительно низким уровнем интеллектуального отношения к жизни, т. е. продуманностью, не соответствующей сложности проблем, иррациональным отношением к собственным потребностям, требует иных методов изучения, чем сознание с господством медиационной логики. В инверсионном сознании необходимо выявить скрытый, плохо поддающийся вербализации внутренний рост дискомфортного состояния, то, что человек может скрывать сам от себя, возможность приближения содержания М. с. к некоторому порогу, переход через который может вызвать инверсионный взрыв. Особенно важна реакция М. с. на раскрытие тайны идеологии. Процессы, протекающие в М. с., имеют первостепенное значение для решения медиационной задачи, в особенности на крутых поворотах истории, например при подготовке и проведении реформ. Например, «Стойкое негативное отношение» населения к кооперативам в торговле, общественном питании, издательской деятельности, здравоохранении и образовании (Известия. 1989. 1 сент.), т. е. в узловых сферах деятельности, без которых немыслимо стать в минимальной степени на путь экономического развития.
МАШИННЫЙ ФЕТИШИЗМ наряду с экономическим, политическим и другими формами фетишизма является элементом псевдосинкретизма на определенных этапах его развития. Формы фетишизма существуют, вытесняя друг друга и переходя друг в друга. М. ф. преобладал в первой половине второго глобального периода. Машина рассматривалась тогда в качестве модели жизни общества и одновременно могущественной силы, способной разрешить все проблемы в условиях социализма. Общество-машина представлялось некоторой жестко организованной системой, подчиняющейся единому и единственному центру, превращающей человека в «винтик», «кнопку», исполнительский автомат. Истоки М. ф. лежат в глубоких сдвигах в культуре, т. е. в том, что в результате разложения синкретизма возникло представление о ценности средств. Развитие М. ф. стимулируется стремлением упорядочить «жидкий элемент», превратить человека, подчиняющегося «железной дисциплине», в элемент целого, поисками нового тотема, на этот раз тотема-машины, тотема-индустриализации. Традиционное сознание, затронутое влиянием утилитаризма, увидело в машине средство облегчения труда, возможность замены труда человека более надежным трудом машины, средство воплощения древних утопий. Развивающийся утилитаризм постоянно искал новые средства для своих целей. На этой основе сложилось представление об обществе-общине-машине, которое и есть воплощение Правды. Машина не знает раскола, внутреннего конфликта, идущего от человеческих слабостей, но не исключает, однако, козней мирового зла, которое способно постоянно вредить, портить машину. Общество-машина должно управляться подобно технической системе — людьми, имеющими техническое образование, а также чекистами, которые должны бороться с вредителями, ее охранять. М. ф. оказал сильное влияние на духовное развитие общества, начиная с идей философа Н. Федорова, подчиняющего трудовые армии принципам функционирования машины. М. ф. стимулировал коллективизацию, которая должна была стать предпосылкой для того, чтобы крестьянин пересел на «стального коня». Ленин сравнивал общество с часами, с фабрикой. М. ф. стимулировал идею «писателя — инженера человеческих душ», сведение образования к техническому, создавал основу для попыток строить человеческие отношения подобно отношениям деталей единой машины. М. ф. является мифологической основой политики индустриализации в нищей стране, в фундаменте которой лежала идей, что только перевод общества на рельсы машинного производства отвечает высшей Правде. Индустриализация на доэкономической основе послужила важнейшим фактором деформации народного хозяйства, крепостнических стремлений превратить человека в винтик. Кризис веры в общество-машину привел к упадку М. ф. и возрастающему влиянию экономического, а затем политического фетишизма.
МЕДИАТОР — специфическая организация большого общества, его особое сообщество, возникает как средство и орудие интеграции, преодоления в масштабе общества социокультурного противоречия, следования социокультурному закону. М. - всеобщий интегратор общества, — посредник между целым и частью, посредник между частями через целое. И. совпадает с государством, но в определенных исторических условиях, т. е. когда способность М. решать медиационную задачу встречает пассивное, возможно и активное сопротивление, может включить в себя партию, церковь, профсоюзы, армию и т. д. М. может в критической ситуации под угрозой дезинтеграции тяготеть к поглощению всех существующих сообществ, стремится не оставить не включенным в свое тело ни одной из форм деятельности общества. Идеалом в этой связи является синкретическое общество, государство, не знающее разделения властей, отделения друг от друга власти, собственности и жреческоидеологических функций. М. возможен и необходим в диапазоне условий, ограниченных, c одной стороны, полным нежеланием, неспособностью людей поддерживать, воссоздавать государство, полным отсутствием ценностей большого общества в культуре, и, с другой стороны, максимальным их развитием среди граждан, культуры, включающей эти ценности, т. е. предельного развития позитивных аспектов гражданского общества. В первом случае М. невозможен из-за полного отсутствия социокультурной базы. во втором — он не нужен. Любая государственность, любой М. определяется местом, которое занимает общество между указанными выше крайними точками. Значение М. Существенно возрастает в условиях раскола, т. е. в ситуации, когда опасность для интеграции особенно велика, а общество постоянно находится под угрозой массовой инверсии. М. непосредственно фаршируется прежде всего как социальный слой и одновременно организация бюрократии, которая, впрочем, может ослабляться и размываться реальным демократическим механизмом, а также разрушаться ударами возбужденного локализма, косы инверсии. М. находится перед постоянной опасностью возбудить в массовом сознании своими функциями, самим своим существованием дискомфортное состояние, что заставляет его постоянно ориентироваться на господствующий в массовом сознании нравственный идеал, постоянно следовать колебаниям массового сознания, смене господствующего на разных этапах нравственного идеала, не забывая, однако, о необходимости сохранить интеграцию большого общества. В традиционной цивилизации М. решает свои проблемы в основном экстраполяцией опыта сохранения статичных локальных сообществ, поднятых до масштабов большого общества, формированием государства синкретического типа в его различных формах. Для М. либеральной цивилизации характерен прежде всего отказ от синкретического слияния государства и общества, выделение из государственности различных сфер деятельности; собственности, духовной деятельности, экономики и т. д., а также разделение власти, господство права. Здесь интеграция все больше обеспечивается культурным консенсусом и в меньшей мере — аппаратом государства. В либеральной цивилизации М. постоянно усиливается ответственной активностью широких масс посредством различного рода демократических механизмов, что противостоит различного рода стремлениям М, подчинить своей административной власти все сферы жизни общества; в условиях промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, М., с одной стороны, стремится включить в себя все общество, следуя традициям синкретизма, но, с другой стороны, пытается встать на либеральный путь, выделяя определенные функции. На разных этапах развития общества преобладают разные тенденции, которые дезорганизуют друг друга. На седьмом, т. е. последнем этапе обоих глобальных периодов делается попытка возложить на общество то, что до сих пор делал М. В первом случае эта попытка закончилась провалом. Особая сложность положения М. в расколотом обществе заключается в возможности возникновения заколдованного круга, т. е. ситуации, когда сами функции М. по обеспечению интеграции вызывают в массах дискомфортное состояние, а ослабление этих функций усиливает рост дезорганизации в обществе, что тоже усиливает рост дезорганизации, рост дискомфортного состояния. Выход из этой ситуации возможен лишь на путях снятия раскола, крайне затрудняющего обеспечение интеграции общества.
МЕДИАЦИОННАЯ ЗАДАЧА — центральная задача всякой государственности, выспей власти, медиатора, особо важный частный случай преодоления социокультурного противоречия, стремления следовать социокультурному закону в масштабе всего общества. Существование государства, медиатора оправдано лишь в той степени, в какой они оказываются способными обеспечить интеграцию общества, его противоречивых сторон в постоянно изменяющихся условиях. Медиатор во всех своих действиях должен рассматривать носителей массового сознания, во всяком случае их определяющее ядро, как свою референтную группу. Медиатор, как хороший актер, должен чувствовать свою аудиторию, ориентироваться и играть на нее, совершать ожидаемые действия. Суть М. з., которую непосредственно решает высшая власть, а опосредованно все общество, заключается в обеспечении интеграции общества через массовое сознание, и одновременно обеспечение, например, посредством жреческих функций, поддержания государственной идеологии, такого самосознания народа, его значительной части, которое было бы ориентировано на интеграцию общества в той версии, которую сформулировало государство. И то и другое должны идти навстречу друг другу, с тем, чтобы обе версии были в конечном итоге значимо тождественны. При этом процесс, протекающий в массовом сознании носит прежде всего нравственный характер (см. Нравственный идеал). Трудность решения М. з. заключается в том, что исторически возникновение государства происходит путем экстраполяции догосударственной культуры, связанной с локальными сообществами. Поэтому на протяжении гигантских исторических эпох стремление к интеграции может столкнуться с ограниченными формами государственного сознания, что постоянно несет угрозу катастрофической дезинтеграции. Например, локалистское сознание экстраполирует на государственность древнее представление о среде как капризных, а возможно, зловредных субъектах, действия которых произвольны. Например, колхозницы говорят; «Государство — оно минутное. Сегодня, вишь, дало пенсии, а завтра отымет» (Солженицын А. Матренин двор). Это языческое представление о государстве как иррациональной силе создает подчас исключительные трудности для воспроизводства общества как динамичного целого. Необходимость решения М. з. заставляет общество выдвигать особый слой специалистов по интеграции, правящую элиту, а также бюрократию, которые используют для этого специальные методы, например идеологию. Неспособность решить М. з. неизбежно приводит к росту дискомфортного состояния, усиливающемся в расколотом обществе самим фактом существования бюрократии, начальства, которые в массовом сознании могут рассматриваться как носители зла. Слияние медиатора с массовым сознанием при решении М. з. хотя полностью и недостижимо, тем не менее не должно быть меньше некоторого критического уровня. В решении М. з. могут быть две ошибки, связанные с просчетами интерпретации. Первая — одностороннее погружение в массовое сознание, несмотря на недостаточное развитие его государственной ответственности. В этом случай неизбежно ослабление государственности в результате следования ценностям уравнительности, локализма, отказ от важных исторически сложившихся функций без их адекватной замены. Это в конечном итоге приводит к общему ослаблению интеграции, к росту дискомфортного состояния общества. Вторая ошибка заключается в отказе от следования массовому сознанию, что влечет ослабление связи с почвой, неизбежное возрастание негативного отношения к власти, роста дискомфортного состояния. Оба пути ведут к дезинтеграции, к катастрофе. В ситуации раскола решение М. э. представляется исключительно трудным делом, осложняющимся также определенной незрелостью правящей элиты, ее инфантильностью в принятии решений. Изменения ситуации в обществе, сдвиги в массовом сознании требует постоянного своеобразного сканирования в поиске сочетания наилучшего на данном отрезке времени сочетания, методов и путей интеграции на основе состояния массового сознания, массового нравственного идеала на данном этапе. Переход М. з. через инверсию к новому нравственному идеалу требует иного решения М. з. При этом слепое следование этим колебаниям, как и попытки игнорировать их, повышают угрозу дезинтеграции. Трижды в истории страны М. з. оказалась неразрешимой, т. е. не было найдено решение, которое обеспечивало бы интеграцию общества и было бы принято массовым сознанием, воплощено в деятельности народа. Неспособность решить М. з. приводит к тому, что творческая энергия масс в возрастающих масштабах уходит из-под контроля медиатора, создают очаги деятельности, дезорганизущие его работу, лишающие его жизненно важных ресурсов (Уход жизни из общества). Критерием эффективности решения М. з. в принципе может служить уровень дезорганизации а обществе, который в условиях раскола всегда высок. Кроме того, рост дезорганизации далеко не всегда непосредственно следует за решением. Всегда существует лаг. Необходимо определить также, не вызовет ли то или иное решение М. з. возрастание дезорганизации большее, чем предполагаемое снижение дезорганизации (Волны дезорганизации). Важнейшая проблема заключается также в том, что любое решение М. з., опираясь на коньюнктурные утилитарные задачи, вступает в противоречие с логикой профессионализма. Возникновение М. з. как особой задачи, решаемой правящей элитой, возникает в результате того, что массовое сознание в условиях значимого распространения антигосударственного, догосударственного сознания, локаллзма в большом обществе, оказывается неспособным следовать социокультурному закону без слоя профессионалов. Раскол — результат того, что эта неспособность находится близко от критического порога, и высшая власть, будучи не в состоянии последовательно решать М. з., ограничивается лишь попытками избежать катастрофического роста раскола, т. е. смиряется с ним пытаясь предотвратить его рост. Преодоление этой неспособности возможно лишь на основе роста демократии, т. е. механизмов, которые на основе науки, либерального идеала постоянно выискивали бы пути максимально эффективного решения М. з., но и постоянно прорабатывали бы эти идеи во всей толще народа, что делало бы их приемлемыми, комфортными, практически возможными для реального воплощения.
МЕДИАЦИЯ — развитая логическая клеточка мышления, смыслообрадовения, воспроизводственной деятельности, социальных отношений. М. совместно с инверсией составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. М. - логика процесса осмысления в рамках дуальной оппозиции, она характеризуется отказом от абсолютизации полярностей и максимизацией внимания к их взаимопроникновению, к их существования друг через друга. М. развивается через углубление диалога, она возникает вместе с культурой, существуя на заднем плане инверсии. На протяжении истории она постепенно, крайне медленно усиливает свои позиции, оттесняя инверсию как свою крайнюю исходную точку. М. превращается в господствующую логику одновременно с утверждением либеральной цивилизации, которая сама является результатом М. М. ищет решения между крайностями, между полюсами дуальной оппозиции. Она фокусирует внимание на таком осмыслении явления, которое было бы соотнесено с полюсами и полюса — друг с другом через осмысляемое явление. М. акцентирует внимание на поиске такой меры между полюсами, которая бы максимально соответствовала осмысленному явлению, точнее осмысляемой ситуации в целом, в которой появилось это явление. Тем самым происходит снятие полюсов дуальной оппозиции, осмысляемого явления и сложившейся (суб) культуры, а также в конечном итоге — культуры и социальных отношений (см. Социокультурный закон). Формируется новое содержание культуры, которую можно назвать срединной культурой, т. е. формируемой не на основе крайностей. М. постоянно нацелена на выход за рамки унаследованных оппозиций, развивая новые смыслы, новые оппозиции, созидая новые ценности, новые отношения. М. преодолевает ранее сложившиеся представления о комфортном состоянии, постоянно конкретизируя ограниченную конкретно-историческую картину мира, в частности, через искусство. М. преодолевает присущее инверсии господство эмоционального отношения к миру, способность решать проблемы посредством инверсионных взрывов, но требует и формирует рост интеллектуального напряжения в поисках новых решений, новых путей. М. противостоит инверсионной традиции делать вывод как автоматический результат отказа от предшествующего вывода, например, уверенности в справедливости своего решения только потому, что оно «вытекает» из отказа от прошлого решения (Инверсионная ловушка). Развитие М. оттесняет на задний плен, но никогда не уничтожает традиционную культуру, инверсию, создает основу для развития утилитаризма, для развития либеральных, включая науку, ценностей прогресса, диалога, плюрализма. Преодоление господства инверсии в обществе приводит к развитию вялой инверсии, что модифицирует циклы истории, формирует глобальный модифицированный инверсионный цикл. Это может привести к различным противоположным результатам. С одной стороны, рост К. может вызвать дискомфортное состояние, взрыв антимедиации, удар косой инверсии, что отбрасывает общество назад, снижает уровень творчества, разрушает срединную культуру, возвращает к уравнительности, приводит к катастрофе. Но, с другой стороны, М. создает предпосылки для перехода к либеральной цивилизации. М. медленно строит прогресс общества, ускоряя его творческое развитие, повышая его способность отвечать на вызов истории.
МЕЖПОРОГОВОЕ ЖИЗНЕНОЕ ПРОСТРАНСТВО — множество комфортных состояний общества, находящихся между нижним и верхним порогами жизненного пространства. Выход общества за верхний порог можно осмыслить как возникновение потока новшеств, который общество не может освоить, что вызывает опасное дискомфортное состояние. Переход через нижний порог можно осмыслить как аналогичное состояние, но в результате того, что поступление ресурсов социальной энергии снижается ниже необходимого минимума. В традиционной цивилизации эти пороги достаточно четко определены, исторически апробированы. Передвижение этих порогов, т. е. увеличение множества возможных состояний общества за счет роста способности осваивать новшества при сохранения и увеличении притока энергии происходит крайне медленно, незаметно с точки зрения, жизни одного человека. Аналогичным образом способность заменить одни ресурсы при их исчезновении на другие — также медленный процесс. В либеральной цивилизации люди постоянно работают над расширением М. ж. п., т. е. расширяют возможности осваивать новшества, развивая через медиацию культуру. В традиционной части общества существует жесткий порог восприятия новшеств, который, однако, постоянно нарушается частью общества, стремящегося к развитию. Вместе с тем, существует привычный порог поступления энергии, который, однако, оказывается недостаточным в связи с ростом утилитаризма, потребностей расширенного воспроизводства. Это требует постоянного увеличения этого потока, перестройки общества, порождает поток опасных новшеств. В результате усложнения общества рост потребностей толкает его к ситуации, когда нижний порог окажется выше верхнего, т. е. необходимый для существования общества минимум социальной энергии будет порождать поток новшеств, превышающий возможности общества их переварить. Эту ситуацию можно описать иначе: верхний порог окажется ниже нижнего, т. е. приемлемый поток новшеств в обществе может оказаться ниже того минимума, который может обеспечить необходимый поток социальной энергии, ресурсов. Здесь налицо явление, аналогичное одному из проявлений закона соотношения хозяйственных отраслей, т. е. отсутствию цен, которые могли бы сложиться в процессе взаимопроникновения спроса и предложения и которые могли бы одновременно оказаться приемлемыми для производителей продуктов сельского хозяйства и одновременно для их потребителей, получающих доход в промышленности, для производителей продукции промышленности и одновременно для получающих доход в сельском хозяйстве. Налицо деструктивная ситуация. Установление некоторого уровня серого творчества не спасает от смыкания и перехлестывания порогов друг через друга, оттого что попытка предотвратить катастрофу от потока новшеств приводит лишь к другой катастрофе в результате нехватки социальной энергии, как, впрочем, и наоборот. Теоретически выход лишь один: массовое изменение представлений о границах комфортного и дискомфортного мира, превращение ранее дискомфортного состояния в комфортное, повышение способности осваивать новшества. Это требует постоянного развития культуры посредством медиации, повышения способности осваивать новшества, превращать их в живое тело культуры, организации, деятельности.
МЕЛКОБУРЖУАЗНАЯ СТИХИЯ — одно из наиболее важных понятий псевдосинкретизма, посредством которого формулируется сложившееся представление о возможно самой главной его опасности. М. с. рассматривается как стремление людей, прежде всего крестьянства, вступать в товарно-денежные отношения, формировать рынок, подрывать таким образом экономическую монополию государства на концентрацию экономической власти, ресурсов в стране, постоянно рождает капитализм. Однако подобные представления не являются достаточно адекватными социальной реальности для страны, где преобладало население, живущее натуральным хозяйством и ценностями, далеки ми от капитализма. Собственно мелкобуржуазным в послереформенное время в этом смысле можно было считать лишь небольшой слой в городе и деревне. Налицо идеологическая подмена представлений, где реальная борьба нравственных идеалов подводилась под вариант манихейской схемы, относящей все негативные процессы к результатам деятельности буржуазии в свете космической борьбы капитализма с социализмом. Под М. с. скрывалась активизация локализма, жидкого элемента, тяготевшего в своей массе в лучшем случае к ограниченной свободе торговли на уровне крестьянского рынка и барахолки, к капиталу, не оторвавшемуся от личного труда. В этой ситуации борьба против М. с. равнозначна борьбе против развития элементов экономической деятельности, за утверждения полного господства хозяйства на натуральных, доэкономических основах. Страна страдает не от склонности к торговле и личной инициативе. Она гибнет от отсутствия рынка, от низкого престижа торговли, от собирательства, получившего воплощение в стремлении «достать», а не заработать и произвести, от загнивания доэкономических форм хозяйства. Утопизм борьбы с М. с. выявился во всей неприглядности на седьмом этапе, когда правящая элита осознала гибельность для общества борьбы с формированием труда, вышедшего за рамки доэкономических отношений, со всеми элементами экономической деятельности. Теперь теряющее силы общество делает попытку использовать то, что называлось М. с., для увеличения социальной энергии общества. Для этого как раз и не хватает тех миллионов людей, погибших во времена террора, которые могли возможно вложить свой эффективный вклад в решение этой жизненно важнейшей проблемы.
МЕНТАЛИТЕТ — устойчивый изоморфизм, присущий культуре или группе культур, который обычно не рефлектируется, принимается в этой культуре как естественный. М. превращается в серьезную проблему на стыке культур, а также на крутых социокультурных переломах, в тех случаях, когда социокультурное противоречие, нарушение социокультурного закона носит столь глубокий характер, что требует для своего преодоления сдвигов в М. Это может иметь место, например, в условиях перехода к либеральной цивилизации, модернизации. М. может быть выражен как особый, крайне устойчивый способ организации, структуры освоения, осмысления через систему основополагающих дуальных оппозиций, систему основополагающих ценностей, род переходящих друг в друга элементов: 1) Соотношение инверсии и медиации, меры между ними. 2.) Мера между эмоциональным и интеллектуальным уровнями в принятии решений. 3) Мера между стремлением оставить все без изменения, экстраполировать культурный потенциал прошлого на осмысляемое или пойти по пути интерпретации, открывающей путь новому, возможно ориентации на прогресс, развитие. 4) Мера между полюсами оппозиции: условия-цели, что может быть выражено стремлением ограничиться изменением условий, либо развитием целей, а также ориентацией на поиск средств. 5) Мера преодоления оппозиции: комфортное состояние дискомфортное. 6) Мера преодоления полюсов дуальной оппозиции; монолог-диалог. 7) Важным показателем является также приемлемый поток новшеств, а также их шаг новизны. 8) Мера рефлексии, критического отношения к самому себе, способность к самоизменению, самоуглублению М. 9) М. может быть охарактеризован системой нравственных идеалов, например оппозицией: соборный — авторитарный идеал. 10) Уровень творческого потенциала, который в первом приближении мог бы быть измерен масштабом приемлемых, освоенных новшеств и шагом их новизны. Этот перечень может быть продолжен. Ряд из этих черт М. могут быть исследованы количественными методами. М. изменяется крайне медленно. М. выступает как способность человека воспроизводить меру в дуальных оппозициях. Отличие между разными менталитетами заключается в разном содержании, характере, направленности сферы, где может формироваться эта мера, ее ориентация на сложившиеся образцы, способность выхода за эти рамки. В одних случаях эта мера ищется в отождествлении с полюсами дуальной оппозиция, в других случаях поиск новой меры происходит на основе новых условий, средств и целей. В одних случаях мера ищется на чисто эмоциональной основе, в других на пути интеллектуализации и т. д. М. не поддается изменению под влиянием идеологического давления (см.: Импринтинг).
МЕШОЧНИЧЕСТВО — стремление снизу наладить обычное нелегальное перемещение товаров первой необходимости, прежде всего хлеба через обмен, куплю-продажу населению в условиях административной отмены, запрета всех форм неконтролируемых сверху перемещений этих товаров. М. - реакция на административное насилие в условиях наступления крепостничества. Иллюстрация ограниченности его возможности — уход жизни из системы и одновременно возможно мутация нового идеала и нового порядка.
МЕЩАНСТВО — особый массовый социальный слой с весьма неопределенными границами, возникший в городе в результате урбанизации, в культурном отношении воплощающий определенные этапы адаптации традиционализма к городской культуре. М. в процессе урбанизации (точнее — псевдоурбанизации, так как она переносила в город традиционные ценности деревни) стало основным почвенным слоем в обществе. М. характеризуется увеличением темпов развития умеренного утилитаризма, его ограниченным перерастанием в развитый, отличается ярко выраженным разрывом между ростом потребностей в потреблении и недостаточным ростом потребностей в творческом производстве, высоким уровнем потребностей «достать» по сравнению с потребностью заработать, произвести, тенденцией к уравнительности, парадоксальным образом сочетающийся с утилитаризмом. М. характеризуется постоянной попыткой установить систему личностных отношения, создающих некоторый комфортный мир, бастионы локализма, центры циркуляции дефицита, системы взаимных услуг и т. д. Оно постоянно поддается различного рода инверсионным колебаниям в масштабе общества при переходе от одного этапа к последующему. М. служит обычно объектом наладок с разных сторон за отсутствие духовности, отказ от участия в различного рода политических и нравственных движениях, за приверженность утилитаризму, отсутствие интереса к вершинам культуры и т. д. Указание на принадлежность к М. в русской культуре всегда носило негативный характер. Например, С. Булгаков осуждал «мещанство буржуазных тенденций пролетариата». В основе большинства этих претензий лежит определенный утопизм, стремление быстрее гнать исторический прогресс, подчинить людей предвзятому монологу. Имеется, однако, и другая точка зрения, что М. - далеко не самый худший вариант социального развития: «Слишком часто теперь у нас в России европейское мещанство отрицается не во имя нового благородства и всемирной культуры, а во имя старого русского варварства и нового русского хулиганства. Но если нужно выбирать из двух зол меньшее, то ведь, пожалуй, мещанство лучше хулиганства» (Д.Мережковский, т. ХУ1). М. консервативно и относительно больше ценит себя и блага жизни, чем почва прошлого.
МИТИНГОВАНИЕ — состояние особого эмоционального возбуждения на основе соборного нравственного идеала, выражается в групповом стремлении освоить элементы непривычного дискомфортного состояния посредством длительного массового общения через говорение, перерастающего в состояние нарастающего эмоционального накала. Тем самым вырабатывается вечевой монолог, не знающий прав меньшинства, создаются некоторая общая позиция по поводу поведения в новой ситуации. При этом оттачивается представление об образа врага и одновременно демонстрируется приверженность тотему, несмотря на изменение ситуации или, наоборот, подготавливается смена тотема. М. дезорганизует иные формы деятельности, например труд, выбивает людей из сложившегося порядка. Либеральный нравственный идеал отходит от М., заменяя его различными формами диалога, например в форме собрания. В промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, перемешиваются элементы митинга и собрания, что приводит к выхолащиванию реального содержания собрания, превращения его в некоторый ритуал. Однако тем самым нагнетается дискомфортное состояние, взрыв М.
МИФ — этап и форма развития культуры, характеризуется движением от осмысления мира через восприятия, фонемы и даже семантемы к осмыслению через язык, предложения, повествования. В М. фиксируются те ритмы мира, к которым адаптируется человек. Над представлениями о ритмах мира наслаивалось повествование о возникновении порядка из первобытного хаоса. Эти ритмы воплощаются в мифологической жизни демонов, химерических существ, культурных героев, тождественных космосу, свету, суше, веществу и т. д. В М. преобладает инверсия (но одновременно развивается медиация). М. существует как содержание эмоциональной жизни личности, организующей фактор ее деятельности. Переживание М. личностью воспринимается ею как непрерывное участие в его воссоздании, в обеспечении интеграции, в воплощении некоторого синкретического тотемического идеала. Приобщение к М. является приобщением к творчеству через слияние с тотемом, с культурным героем, с его функциями. М. всегда является программой, направленной на ликвидацию конфликта, предотвращение отпадения, на синкретическое слияние всего со всем. М. является не только этапом развития культуры, но и его уровнем, который не исчезает в современном обществе, но служит основой для наслоения новых форм культуры иного типа. Существование уровня мифологии в культуре позволяет отбрасывать в критических социокультурных ситуациях все, что находится над ним, через антимедиацию, разрушать наслаивающиеся формы культуры, соответствующие им социальные отношения. В борьбе с этой опасностью может развиваться государственная идеология, которая пытается убедить всех, что реально нет двух пластов культуры, но лишь один.
МОДАЛЬНОСТИ — система атрибутов воспроизводственной деятельности субъекта, а также всех его аспектов; мышления, культуры, (форм деятельности. М. - определенный аспект субъектно- субъектных/ субъектнообъектных/ отношений. М. составляют дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности, что превращает М. в процесс преодоления противоречий между этими полюсами. 1. Субъектная М. - способность субъекта воспроизводить свои цели, ценности, потребности, которые всегда фиксированы, записаны в сознании, в культуре. Их содержание — результат организованного концентрированного в процессе всей прошлой воспроизводственной деятельности опыта. Этот прошлый опыт постоянно осваивается субъектом, т. е. превращается из накопленного культурного богатства, запечатленного в знаках, текстах, вещах, отношениях и т. д., в содержание сознания и деятельности. Это процесс совпадает со становлением определенности субъекта, содержанием его воспроизводственных функций. Через субъектную М. может рассматриваться вся реальность, любой ее элемент, но в ракурсе потребностей, целей, ценностей субъекта. 2. Предметная М. - способность субъекта воспроизводить объективное содержание реальности, выступающее как объективное знание, как предметное содержание воспроизводства. Предметная М. - результат освоения субъектом внекультурной реальности, превращение ее в содержание сознания и деятельности. Тем самым субъект приобретает способность воспроизводить саму реальность, выступающую как условия, средство, как среда, как природные и социальные процессы, социальные отношения. Через предметную реальность можно рассматривать мир в целом, все его явления, но взятые в ракурсе объекта. 3. Полярная противоположность этих модальностей означает, что в любой точке жизнедеятельности субъекта между ними неизбежно возникает противоречие, так как «субъективность по своей организации противоположна способу организации вещи» (Ватин И.В. Человеческая субъективность. Ростов-на-Дону. 1984. С. 45). Это дезорганизует воспроизводство, принятие решений, мысли, культуру субъекта как социальную реальность. Отсюда необходимость детективной М., т. е. способности субъекта постоянно преодолевать противоречия между этими М., постоянно находить меру, точку пересечения между ними. что требует их целостного развития, т. е. углубления потребностей, ценностей, целей, например, потребностей в квалифицированной творческой деятельности, углубления и расширения предметных знаний и т. д. Это открывает возможность находить точку пересечения между модальностями в процессе постоянного их выхода за исторически сложившиеся рамки, в процессе критики их исторически сложившегося содержания. Именно здесь раскрывается творческая рефлективная сущность человека. Существование М. позволяет анализировать формы человеческой деятельности, формы культуры и сознания с точки зрения их воспроизводственного содержания. Анализ той или иной функции культуры не сводится к ее отождествлению с модальностью, но должен выявить лежащую в ее конкретно-исторической форме структуру М., выявить ведущую М. Например, наука в свете М. может рассматриваться как форма культуры, нацеленная преимущественно на предметность. То обстоятельство, что эта тенденция никогда не достигает абсолюта, не вытесняет полностью другие модальности, не дает основания для отрицания науки как специфической формы культуры. Это относится и к другим формам культуры, включая идеологию, религию, право и т. д. Этот анализ структуры модальностей включает также и то, в какой степени модальности вышли за рамки синкретизма, т. е. в какой степени и они вычленились из нерасчлененного целого. Например, в мифе модальности еще не выделились из целого. Еще одну систему модальностей можно видеть в системе категорий: условие, средство, цель.
МОДЕРНИЗАЦИЯ — процесс обновления общества на основе ассимиляции достижений более развитых стран. М. возможна как элемент движения общества от традиционализма к либерализму при условии существования эшелонов стран, уже ранее прошедших этот путь и своим примером стимулирующих потребности в М. и оказывающих определенную помощь ее проведению. Слабость М. заключается в том, что она может превратиться в фактор нарастания массового дискомфортного состояния и вызвать на себя удар косы инверсии. Так называемая исламская революция в Иране — классический пример. Идея строительства социализма включает в себя М. под другими названиями. М., ломавшая весь сложившихся образ жизни, создавала иллюзию возможности обеспечить этот процесс усилиями государственного аппарата, который якобы способен поглотить все общество (Медиатор). Однако этот путь обречен на провал, так как М. связана с изменениями в культуре и социальных отношениях, а также воспроизводства. Возможность для этого надо искать в исторически сложившейся культуре, в накопленном историческом опыте. В противном случае М. приводит к повседневному увеличению масштабов социокультурного противоречия. Серьезным препятствием на этом пути является труднопреодолимый древний менталитет. Чем дальше идет процесс усложнения, тем меньше государство может само решать эти задачи. М. возможна только при условии соответствующего соразмерного развития демократии, диалога, который позволяет обществу постоянно работать над проблемой переосмысления ранее дискомфортного состояния в комфортное, что открывает путь М.
МОДИФИЦИРОВАННЫЙ ИНВЕРСИОННЫЙ ЦИКЛ — важнейший пример сдвигов в логике инверсии, способе осмысления в рамках дуальной оппозиция. Представляет собой модификацию прямой и обратной инверсии в результате усиления медиация, формирования срединной культуры, эволюционных прогрессивных изменений. Медленный рост медиации тормозит инверсию, превращая ее в вялую инверсия, которая не в состоянии сразу достигнуть противоположного полюса, но останавливается где-то на пути к нему, как бы раздумывая по поводу дальнейшего движения, чтобы затем вернуться к исходному полюсу. Инверсионная уверенность, что решение всегда наготове и его необходимо лишь вовремя, как револьвер в минуту опасности, выхватить, сменяется раздумьями, колебаниями, возрастает терпимость, расширяется диапазон комфортных состояний. Это, однако, может привести не к исчезновению, затуханию инверсии, инверсионного типа социальных изменений, но к М. и. ц., усложнению двухэтапного цикла, например, его превращению в семиэтапный (Глобальный модифицированный инверсионный цикл).
«МОИСЕЕВ ЖЕЗЛ» — иллюзорное представление о могуществе государства авторитаризма, тоталитаризма в деле модернизации, просвещения, развития культуры, преодоления отсталости, перехода народа на принципиально новый уровень развития. Оно опирается на основное заблуждение массового сознания. Идея возникла на культурной основе, включающей веру во всемогущество внешних сил для человека. Здесь в качестве этой силы выступало государство, царь-тотем, который якобы может изменить людей, вынудить их делать то, что противоречит их идеалам и системе ценностей. Однако действия власти, выходящие за определенные рамки, вызывают дискомфортное состояние, что, в свою очередь, увеличивает дезорганизацию и ведет к потере достигнутого, к закреплению культурных форм, противостоящих модернизации, к катастрофе. Одним из проявлений этой веры явилась концепция государственного социализма, где его преимущества рассматривались как возможность направлять все человеческие и материальные ресурсы общества на решение задач, сформулированных государством, правящей элитой.
МОНОЛОГ — противоположность диалога, составляющая с ним дуальную оппозицию, полюса которой находятся друг с другом в состоянии амбивалентности. М. - выраженное в слове, в речи откровение высшей Правды. Абсолютизация М. вытекает из абсолютизации инверсии, что тесно связано с отказом от диалога, с признанием его второстепенной значимости как формы освоения М. М. рассматривается как единственный источник Правды-истины, противостоящей заблуждению, бесовщине плюрализма. Его субъектом является тотем, его потомство, первое лицо, божество и т. д. Цель личности партиципация к тотему, к его М. Поскольку М. рассматривается как воплощение единственно возможной Правды, его можно утверждать любыми средствами, включая насилие, истребление носителей кривды. Высшее социальное воплощение М. в крайнем авторитаризме, перерастающем в тоталитаризм, в воплощающем его первом лице, которое «весь народ за одного себя считает!» (Платонов А. Чевенгур).
НАРОД — Раскол стимулирует понимание Н. через абсолютизацию первого из полюсов в дуальных оппозициях: Н. - власть, а также: Н. - интеллигенция. При этом вторые полюса выводятся за рамки Н. и расцениваются как внешние, возможно враждебные силы. Н. сводится к низшим слоям, к простонародью. Н. выступает как субъект самосознания общества в целом. Однако его рост — длительный процесс, который в своих высших формах сначала кристаллизируется в духовной и правящих элитах, интеллигенции, что стимулирует развитие самосознания в Н. (См.: Двуединый характер социокультурного развития, Точка роста и развития). Н. в сознании части интеллигенции выступает как тотем, партиципация к которому — жизненно важная задача интеллигенции. Тем самым интеллигенция отказывается от своей критической функции по отношению к народу, от критики истории, т. е. от критики Н. как объекта истории, от стимулирования через диалог массовой рефлексии. Это народничество в его разнообразных формах заводит в тупик, так как Н., лишенный самокритики, отлученный от диалога с высшими уровнями культуры, не обладая достаточным уровнем рефлексии, не в состоянии принимать эффективные решения в сложных социокультурных условиях, склонен следовать инерции истории.
НАСИЛИЕ — попытка решения проблем с применением физических методов воздействия вплоть до массового истребления одной части общества другой. Правомерность Н. санкционирована в каждой культуре, хотя и в разных формах и масштабах. Н. возможно как результат незавершенности процесса очеловечивания, гуманизации человеческой истории. Социокультурный механизм, вызывающий Н., заключается в унаследованной от дочеловеческих форм жизни разъединенности, включая не только племена, этносы, но и социальные группы, связанные со специфическими субкультурами. Основание для Н. исчезает лишь на основе высокой формы воспроизводства, культуры, требующих прогресса творчества, рефлексии. Н. выступало в традиционном обществе, например, как механизм, обеспечивающий принудительную циркуляцию продуктов труда, рабочей силы на доэкономической основе, что можно рассматривать как предпосылку современной псевдоэкономики. Неспособность поднять все формы отношений на уровень проблем культуры открывает возможность разрешать противоречия отказом друг другу в статусе людей, возможность отношений друг к другу к как к врагам рода человеческого. Человечество в этом случае может отождествляться со своей группой (субкультурой). Отсюда правомерность Н. в культуре, включая Н. над собой со стороны авторитарных инстанций своей субкультуры. Оно может рассматриваться как необходимый элемент партиципации, т. е. процедуры приобщения к своему целому, через монолог высшего авторитета, инициацию, которая во многих случаях носила крайне жестокий характер. Отсюда Н. - одно из оправданий террора как средства перевоспитания несознательных. Признание права Н. над собой широко распространено в истории, начиная от известных науке случаев борьбы рабов и жен за право быть похороненными одновременно с умершим вождем, за право стать жертвой. Это признание существует у тех, кто боится отпадения в результате собственной неустойчивости («Если нам волю дать, мы друг друга поубиваем», — слова, подслушанные у колхозников в пятидесятых годах). Петрушка из «Мертвых душ» Гоголя согласен чтобы его пороли: «Отчего же не посечь, ежели за дело». Согласие на синкретическое государство в его различных формах включает согласие на Н. над собой, над «провинившимся», отпавшим со стороны царя, князя, вождя, тотема. Развитие террора в СССР в совершенно беспрецедентных в истории масштабах могло иметь место лишь с согласия значительной массы населения на Н. над собой, в условиях тождества террора и самоистребления. Возможность этого коренилась в страха народа перед отпадение от ценности жизни, от целого. Это согласие основано на признаний Н. над собой как меньшего зла по сравнению с полной победой мирового зла. Принятие террора его жертвами связано с осознанием личной причастности к мировому злу (например, в мыслях и поведении, не достойных нового строя), страхом перед неспособностью самому без внешней поддержки избежать отпадения. Никакая власть не может держаться на чистом Н., т. е. без массового согласия на нее, не в состоянии проводить в жизнь акции, затрагивающие повседневную жизнь миллионов. Террор принимался потому, что «так устроен мир», потому что это необходимо для борьбы с империалистами, которые бросили все свои дела и день и ночь строят против, нас козни. Все это создает основу для теорий, провозглашающих Н. основой общества. Ленин считал, что история развивается посредством кровавых революций. «Все исторические вопросы решаются в последнем счете только силой» (Ленин, ПСС, т. ТО, с. 313). На это санкционированное право на Н. опирается государство, которое обеспечивает порядок, карая силой отклонения от него, а также народные движения, терроризм, пытающиеся навязать свой монолог всему обществу. В основе Н. всегда лежит один и тот же механизм — истолкование объекта Н. как чужака, реального или потенциального носителя зла, причастного к возникновению дискомфортного состояния. В этих демонах, оборотнях, вредителях зло не отделено от них самих, т. е. борьба со злом логично перерастает в правомерность истребления его носителей. В более мягких формах до крайних мер дало может не дойти, например при избиении собственного ребенка, так как здесь Н. рассматривается как метод, предохраняющий ребенка от отпадения от ритуала, от санкционированного культурой типа поведения. Инверсионная логика включает возможность Н., так как она построена на представлении о внешних виновниках дискомфортного состояния. Медиация, однако, как исторический процесс включает расширение сферы отказа от Н. Медиация как стремление к интенсивному развитию, формирование более сложных содержательных форм культуры, не может делать ставку на Н., так как она апеллирует к творческой рефлексии личности, в конечном итоге к гуманизму. Н. может убить человека, но для того, чтобы его родить, нужна любовь. Развитая либеральная цивилизация пытается свести Н. к минимуму, борясь за господство диалога, т. е. пытаясь всякий конфликт перевести в сферу сознания, в сферу взаимопроникновения (суб) культур, что позволяет его разрешить через компромисс, через нахождение новой меры отношений соответствующих групп. Тем самым исчезает почва для манихейства. Либеральная культура допускает Н. лишь в строго ограниченных случаях: при банкротстве попыток разрешения конфликта путем переговоров, для борьбы с преступными действиями, т. е. действиями, принципиально отметающими компромисс. Либеральное общество, однако, не гарантирует от возможности вспышки традиционализма, от антимедиации, которая может привести к новому Н. Опасность Н, в условиях раскола весьма велика, так как для него характерно взаимное непонимание, слабость или отсутствие реального прочного консенсуса, периодическая потеря культурной почвы для диалога. Положение усугубляется отсутствием реальной экономической интеграции, слабой осознанной нужды различных групп и народов друг в друге, что может превратить любой конфликт в насильственный. Оказалось, что на языке культуры не были разработаны и освоены формы общения, а если и были, то они оказывались подавлены антимедиацией. Налицо нарастание Н. в обществе. Его очагами оказываются не только национальные конфликты, но дедовщина в армии, участившиеся конфликты групп молодежи, рост преступности. Важная причина этого распада общества на атомы сообществ, противоположных друг другу и целому, в их стремлении жить в условиях господства монополии на дефицит, существовать, эксплуатируя общество. Н. может быть использовано и на утилитарной основе, т. е. Как средство достижения тех или иных целей, когда цели и средства, с точки зрения общества, несоразмерны, преступны. Например, убийство с целью ограбления. Борьба с Н. в международных отношениях может опереться на формирование международных связей, где использование Н. невыгодно.
НАУКА — особый ответ человека на вызов истории, на усложнение социального мира. Она направлена на получение предметного знания, знания вещей, процессов как таковых, включает в себя критику своих собственных оснований и достижений, т. е. в Н. преобладает предметная модальность. Н. периодически меняет картину мира, мало считаясь со стремлением людей сохранить комфортную картину, постоянно создавая новый мир, чем может вызвать дискомфортное состояние, враждебность к себе. Н. тем самым элемент либеральной культуры, нацеленной на превращение факторов дискомфортного состояния в комфортное. Представления о Н. носят расколотый характер. Существует вера в науку, в ученых как некоторый источник чудес, идущий от веры в способность некоторых людей приобщаться к потусторонним силам. Это позволяет им взять на себя разрешение всех проблем: ликвидировать рак, изобрести машины, посредством которых можно поднять сельское хозяйство, найти рецепт для развития экономики и т. д. Здесь Н. выступает как некоторого рода тотем. Но одновременно Н. - особая хитроумная форма тунеядства, эксплуатации, попытка уклониться от труда, одна из причин нашей бедности, так как многочисленные институты с множеством людей, получающих «большие тыщи», объедают страну. Готовящееся к антимедиации архаичное сознание квалифицирует Н. как дьявольскую силу, которая разлагает материю и тем самым несет гибель. Здесь Н. - оборотень, форма мирового зла. Общественная наука задавлена и пронизана изнутри теологией. Она все меныне связана со старой Н. Почвенные силы, нахлынувшие в Н., постепенно теряли старый научный этос, замещая его утилитарным приспособленчеством и идеологической конъюнктурой, стремясь создавать средства для подчас абсурдных и разрушительных ведомственных целей. В Н., как и во всех сферах духовной жизни, имел место раскол. Постепенно в ней усиливалась тенденция стать на собственные нравственные позиции. Тем не менее она оказалась слишком слаба, чтобы решать беспрецедентные по своей сложности задачи, стоящие перед обществом. Н. не в состоянии даже понять, что из себя представляет общество, которое она изучает. В своих попытках в этой области она постоянно апеллирует к различного рода вненаучным ценностям, например, постоянно культивируя основное заблуждение интеллигенции. Это является одним из проявлений отставания способности общества решать свои задачи по сравнению с ростом их сложности, приводит к недостаточному уровню предлагаемых решений (Инфантильность). Сложность положения Н. заключается в том, что она, изучая социальную реальность, пытается найти пути ее улучшения, исправления положения, выход их сложившейся ситуации. При этом тот уровень исторической необходимости, который сегодня доступен ее пониманию, лежит слишком близко к поверхности, чтобы реально выполнить эту задачу. Она не учитывает, что господствующая в стране инверсионная логика создает химерические социальные отношения, в самой сути которых заложена невозможность реализации социокультурного закона, разрушительные пульсации, ей не известны реальные истоки потоков дезорганизации. В обществе возникла сверхцентрализация бюрократического управления, которая, по сути, нефункциональна, возник хаос дезорганизации локальных миров, который по природе неуправляем, загадка дефицита, возникновение странных сообществ, например колхозов, возникли явления типа псевдо… псевдоэкономика, псевдорынок и т. д., системы фантомов и абсурдов, результатов столкновений различных утопий. Общественная Н. попадает в этом мире в крайне сложную, превышающую ее силы ситуацию, подрываемая псевдокультурой, т. е. идеологией. Здесь легче всего превратиться в псевдонауку. Можно идти и другим путем, т. е. пытаться улучшить функционирование каждой из этих химер. Однако поверхностная Н. может сделать здесь что-то позитивное, не подымаясь выше здравого смысла. Но реальная Н., т. е. постоянно углубляющая свой уровень познаваемой необходимости, неизбежно подкапывается под эти химеры и оказывается неспособной повысить их эффективность, приговаривая их к смерти. Здесь нет аналогии с естественными науками. Идеология постоянно борется с Н., инстинктивно опасаясь ее углубления до опасного уровня. Идеология и Н. постоянно пронизывают и одновременно дезорганизуют друг друга. Н. срывает с идеологии ее мифы, раскрывает ее тайну, ее жалкие теоретические основы, точнее — отсутствие таковых. Идеология постоянно стремится перекроить Н. по своему образу и подобию, т. е. лишить ее внутренней предметной логики. Например, идеология толкает Н. к манихейскому истолкованию мира, тогда как Н. оказывает сопротивление этой вненаучной идее. Если для официальной идеологии закономерны инверсионные колебания. то для Н. с ее ориентацией на предмет — подчинение этим колебаниям — недопустимая измена научной — этике и самой своей социальной функции, своей природе. В традиционной цивилизации Н. может существовать в виде замкнутых анклавов. В либеральной цивилизации Н. превращается во все более важное средство разрешения всех сложных технических и социальных проблем. Вместе с тем либеральный идеал, ориентированный на массовое сознание, постоянно ищет меру между сциентистскими и антисциентистскими ценностями. Переход к седьмому этапу (перестройка) можно расценивать как победу Н., поразившую идеологию в самих ее центрах. Однако это, возможно. Пиррова победа, обусловленная разложением противника, так как Н. слаба и не знает, что делать с обществом, которое вдруг она должна реформировать. (Здесь аналогия с либералами, на которых неожиданно свалилась власть в феврале 1917 года). Самое, однако, главное в том, что общественная Н. ввела в бой все свои хилые силы, а идеология в разнообразных формах (старая или новая) еще только ведет подготовку к мобилизации своих сил, ожидая и одновременно провоцируя активизацию массового сознания, которое потребует прежде всего от идеологии новых мифов, оттесняя Н. на уровень средств.
НАЦИОНАЛИЗМ — форма национального самосознания, формирующаяся через антимедиацию, стремление вернуться к господству древних ценностей противоположность развитию национального самосознания национальных ценностей на основе и в связи с общечеловеческими. Н. пытается повернуть развитие национального самосознания к ценностям племенных форм жизни, древних локальных замкнутых сообществ. Для Н. характерна абсолютизация своих ценностей как единственно возможных, господство монолога в мышлении, смыслообразовании, отказ от диалога, плюрализма, тяготение к обоснованию своих ценностей внечеловеческими факторами, например биологией. Н. может выступать в скрытом виде, например в форме популизма, хотя не всякий популизм является Н.
НАЧАЛЬСТВО — важное представление массового сознания, результат осмысления управляющего слоя, бюрократии. Н., с одной стороны, — воплощение разлитого в обществе зла, сосредоточение корысти, коррупции, бессмысленного вмешательства в деятельность рядового человека («барин дурит»), не способное на конструктивные решения, отождествляемое с антиработой и живущее за счет работающего. С другой стороны, Н. является необходимостью как носитель уникального знания, науки («начальству виднее») и одновременно плата за реальное зло жизни, некоторое ослабленное зло, некоторый намек на добро, но в формах зла, способное защитить от полной победы мирового зла, от внутренней неспособности личности без внешней поддержки удержаться от отпадения. Н. всемогуще, т. е. в принципе может все, но способно отпасть от Правды, впасть в грех, и тем самым лишиться возможности выполнять свои функции. Одним из результатов этого отношения к Н. является массовое нежелание пополнять его рады. В. Соловьев писал в 1884 году: «Еще слава Богу, что наличных общественных сил хватает у нас на то, чтобы поддерживать с грехом пополам обычный ход государственного механизма» (Философ. публицистика. Т.1. 1969, С. 246). Хронический недостаток руководящих кадров — постоянная проблема советской системы.
НЕТЕРПИМОСТЬ совместно с терпимостью составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Н. - одна из крайних форм дискомфортного состояния, проявляющаяся в стремлении отбросить, подавить, уничтожить его источники, в частности, людей и организации, выражающие иные мнения, иные представления о сути и границах комфортного и дискомфортного состояния. Н. испытывает страх перед самой возможностью сдвига в этих представлениях. Она может перерастать в массовые воздействия, например в погромы, воплощаться в деятельности власти, противостоящей развитию разномыслия в обществе, в критике господствующей теологии, в разоблачении тайны. Н. воплощает в цензуре монополизацию средств передачи информации, принимает форму прямого террора. Н.- получает особенно яркое выражение в культурах манихейского типа, где инакомыслящий может рассматриваться как насекомое (Заратустра). Хомейни считает, что «политический долг требует не проявлять терпимости к неверным, США и Израилю» (апрель 1988). Н. проистекает из страха традиционной культуры перед факторами, могущими подорвать те или иные аспекты, саму основу сложившегося образа жизни, формы социальной организации. Стремление обеспечить прогресс требует постоянного снижения уровня Н., способности вступать в диалог, совместно формулировать и решать общие задачи с людьми иных культур, постоянно преодолевать монологический характер мышления и смыслообразования.
НОВШЕСТВО в единстве с ранее существующим составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Факт новизны определяется в человеческой жизнедеятельности не физическими свойствами явления, а багажом культуры, способностью на ее основе различать новое и старое, степень новизны. Н. может считаться лишь то, что освоено человеческой деятельностью, культурой, что выступает как изменение элементов условия, средств и целей человеческой деятельности. Культура с преобладанием инверсии посредством экстраполяции направлена на освоение всего нового как старого, неизвестного как известного. Например, туземцы, впервые столкнувшись с волком, рассматривают его как нечто известное, т. е. как большую собаку, а лису — как маленькую собаку (Марр). «Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Экклезиаст, 1-10). Тем самым в определенных пределах поддерживается комфортное состояние, т. е. не нарушается в данной культуре шаг новизны. Рост притока Н. объективно может существенно изменить общество, например, усиливая в ним товарно-денежные процессы и соответствующие отношения. Однако эти Н. могут одновременно не расцениваться как комфортные основной массой населения. Следовательно, объективная значимость этих Н. может быть определена лишь в результате их оценки в оппозиции: комфортное — дискомфортное. От этого будет зависеть, например, оценка развития товарно-денежных отношений либо как спасительных для общества, ведущих к экономическому развитию, либо как накопление факторов дискомфортного состояния, которые рано или поздно приведут к инверсионному взрыву. Он способен уничтожить всю массу Н., накопленных за длительный промежуток времени и сулящих коренные изменения обществу. Значимость Н. в обществе следует искать в соотнесении ей культурной и организационной сторон. Культурная оценка Н. может вступить в конфликт с его местом в системе социальных отношений (Социокультурный закон). Проблема новшеств прежде всего связана со способностью общества включать их в число факторов, обеспечивающих комфортное состояние, что требует совершенствования метода расширения и углубления этого состояния, например, интенсифицируя общение, на основе демократии, диалога, плюрализма и т. д. Традиционная цивилизация всеми средствами нацеливает человека на то, чтобы удержать Н. в строго определенных пределах, которые не изменяли бы ранее сложившегося порядка. в либеральной цивилизации существует острая потребность в расширении масштабов Н., в их углублении, в постоянном преодолении ограниченности порогов для повышения эффективности всех форм деятельности человека. В промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, оба тенденции фантастическим образом переплетаются, идет борьба за преодоление ранее сформировавшегося порога допустимых Н. Мощное влияние традиционализма мешает появлению, закреплению, распространения Н., что создает особую проблему внедрения, т. е. воплощения Н. административными методами, усиливает дезорганизацию: «Ни одного хорошего дела не могут пробить без скандала. Маленькое дело — маленький скандал, большое дело — большой» (Труд. 1987. 26 дек. Слова крупного врача). Поток Н., идущих из развитых стран, в расколотую страну, может иметь как дезорганизующее, так и стабилизирующее значение. В качестве последнего можно рассматривать, например, идеи гуманизма.
НОВЫЙ ЧЕЛОВЕК — важнейшая идея всякого нового движения, претендующего на овладение массами, например христианства. Для достижения этой цели используется воспитание, образование, административное давление вплоть до террора. Однако сама эта деятельность может стать фактором дискомфортного состояния, что, в свою очередь, способно сокрушить слой людей, которые несут идею Н. ч.
НРАВСТВЕННАЯ ДЕГРАДАЦИЯ — форма антимедиации, направленная на разрушение, дезорганизацию массовой нравственности, результат острейшего социокультурного противоречия, вызванного ростом массового дискомфортного состояния из-за творчества, выходящего за рамки сложившихся социальных отношений, культурных стереотипов, за рамки приемлемого в данной культуре шага новизны. Реакция может приобрести характер крайностей. разрушать не только новые, продвинутые формы конструктивной напряженности, точки роста и развития, но и затрагивать традиционные формы деятельности, труда, социальных отношений, что приводит к архаизации социальных отношений, культуры, активизации уравнительности, восстановлению на этой основе образа жизни, связанного с локализмом, и т. д. Н. д. может выступать в форме сужения сферы ответственности, например отказа от ответственности за государство, за его существование, возрождение обычаев кровной мести, переноса архаических побоищ между деревнями на городские улицы, в хулиганстве, вандализме, пьянстве и т. д. Н. д. может выступать в форме ухода от наиболее квалифицированных, развитых сложных форм труда. В условиях раскола Н. д. усиливается взаиморазрушением двух систем ценностей, т. е. связанных с традиционными ценностями и определенных стремлением к росту и развитию. Н. д. — сложный неоднозначный процесс. В него включено формирование утилитаризма, усиление которого часто отождествляется с ростом Н. д. Такая его роль в условиях общей нравственной дезорганизации действительно имеет место. Это связано с тем, что рост утилитаризма не сопровождается его нравственной санкцией, но рассматривается, включая самих его носителей, как деятельность, входящая в конфликт с нравственностью. Здесь важнейшее отличие от Запада, где утилитаризм имел религиозную санкцию. Государство обладает весьма ограниченными возможностями для предотвращения Н. д., пытаясь в силу этой ограниченности подменить нравственный базис внешними подпорками. Кардинальное решение проблемы заключается в способности общества развивать конструктивную напряженность, направленную на прогресс, но при условии, что этот процесс не вызовет опасного дискомфортного состояния.
НРАВСТВЕННЫЙ ФЕТИШИЗМ — важная форма фетишизма, заключающаяся в сведении всех социальных процессов, социальных отношений, идей, прогнозов и т. д. к их нравственной оценке, определяющая роль этой оценки для решения судьбы соответствующих явлений. Н. ф. может существенно препятствовать развитии науки, так как создает своеобразную нравственную цензуру, снижая интерес к истине, преувеличивая значение нравственных лозунгов и т. д. и тем самым консервируя нравственные принципы.
НРАВСТВЕННОСТЬ — определяющий аспект культуры, ее форма, дающая общее основание человеческой деятельности, от личности до общества, от человечества до малой группы. Разрушение Н. приводит к распаду, дезинтеграции общества, к катастрофе; смена Н. приводит к изменению социальных отношений. Общество защищает сложившуюся Н. через социальные интеграторы, посредством различного рода социальных институтов, через защиту ценностей культуры. Отсутствие или слабость этих механизмов лишает общество возможности защищать Н. от отдаленных и скрытых угроз, что делает ее уязвимой для неожиданных опасностей дезорганизации, нравственного распада. Это делает общество нравственно и организационно дезорганизованным. Н. включает возможность разнообразия нравственных Идеалов, связанных с различными вариантами единства интеграции общества. В тех культурах, где формирование нравственного основания переживает длительный кризис, где оно отягощено расколом, нравственный аспект культуры находится в постоянном возбуждении. В любой культуре нравственность выступает как дуальная оппозиция, например, как соборный — авторитарный, как традиционный, — либеральный идеалы и т. д. Переходы от одного полюса оппозиции к другому могут осуществляться через инверсию, т. е. через логически моментальный, взрывообразный переход от одного полюса к другому, или через медиацию, т. е. медленную творческую наработку качественно нового нравственного содержания, новых дуальных оппозиций. Соотношение между инверсией и медиацией на каждом этапе оказывает исключительно большое влияние на формирование Н., ее содержание, Толчок к смене идеалов идет от роста дискомфортного состояния.
НРАВСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ — фокус, организационный центр и одновременно форма нравственности. Каждый из них существует как полюс дуальной оппозиции: либеральный идеал — традиционный, соборный — авторитарный идеал и т. д. Особое место занимают гибридные идеалы. в частности, псевдо синкретизм. Полюса оппозиции находятся между собой в состоянии амбивалентности. Один из идеалов на определенном этапе может быть господствующим, тогда как другой оттесненным на второй план, возможно даже — формой катакомбной культуры. Полярности могут переходить друг в друга по законам инверсии, т. е. через логически моментальную смену одного полюса другим. На инверсию оказывает давление существующая на заднем плане медиация, требующая амбивалентного перехода, взаимопроникновения полюсов. В рамках каждого глобального периода возникают этапы, что превращает его в глобальный модифицированный инверсионный цикл. На каждом этапе господствует своя специфическая версия господствующего Н. и., однородные Н. и. соответствуют аналогичным этапам другого глобального периода. Каждая версия господствующего Н. и. характеризуется новым консенсусом и может рассматриваться как этап пульсации. Появление каждого нового господствующего Н. и. обычно знаменуется определенным ростом социальной энергии, укреплением дисциплины, некоторым улучшением показателей экономики, уменьшением прямого разгильдяйства и т. д. Эта волна утверждения Н. и. доходит до своего апогея, но постепенно выявляется его утопичность как программы устройства общества, оказывается, что его приход был фактически уходом от одного предкатастрофического состояния, от одного порога и переходом к другому порогу, предкатастрофическому состоянию. В результате начинается его ослабление, рост дезорганизации в обществе, рост дискомфортного состояния; инверсионное падение господствующего Н. и. приводит к господству нового Н. и. В рамках каждого глобального модифицированного инверсионного цикла, пока существует сложившееся соотношение между инверсией и медиацией, возможно семь этапов, семь версий господствующего нравственного Н. и. Гоголь гротескно изобразил палитру Н. и. большого общества в «Мертвых душах». Вечевой идеал воплощен в образе разгульного и безалаберного Ноздрева, тупое человеконенавистничество авторитаризма — в образе Собакевича, архаичная форма утилитаризма, еще не дошедшего до осмысления денежной формы отношений, — Плюшкин, более развитого — у Коробочки, прекраснодушный, но беспомощный либерализм — в образе Манилова. Над всем царит паразитический, но в сущности самоубийственный утилитаризм, эксплуатирующий денежные формы отношений — Чичиков. Гоголь рисует картину живущего своей жизнью народа, согласного терпеть побои, склонного поддакивать начальству, но меньше всего стремящегося выполнять его распоряжения. Основные Н. и. страны, т. е. вечевой и вышедший из него соборный и авторитарный, а также идеал всеобщего согласия, возникают в абстрактной форме как элементы массовой инверсии, несущей иллюзию, что все назревшие проблемы общества будут автоматически разрешены при ликвидации господства существующего Н. и. и утверждении противоположного. Эта утопия ведет общество в инверсионную ловушку, что выявляется с очевидностью после начала модернизации. Движение инверсионной волны требует от всех групп общества и в первую очередь от первого лица, от правящей элиты постоянного труда по интерпретации нового Н. и., что выражается в соответствующих сдвигах в гибридном идеале, в идеологии, в конкретной политике, которая есть непосредственный результат этой интерпретаций, в повседневном решении медиационной задачи. Конфликт этой — интерпретации с массовым сознанием может привести к катастрофическим последствиям. При изучении каждого Н. и., разнообразия его версий большое значение имеет выявление в нем некоторого, социокультурного ядра, дающего импульс идеалу. Таким ядром может быть, например, локальное древнее сообщество: патриархальная семья, род и т. д., идеальный образ которого может быть экстраполирован на все общество, в той или иной степени отождествлен с идеалом машинной цивилизации и стать основой идеала общины — общества машины. Этот идеал господствовал в той или иной форме на первых этапах второго глобального периода. В одних случаях в идеале преобладает некоторая культурная утопия царства божьего на земле, царство Правды, в других, наоборот, делается попытка выдвинуть на первый план некоторые реалии, например, в локальных мирах среднего уровня, т. е. вотчину феодального типа (этап застоя), самоуправление на предприятиях, которые и должны диктовать содержание Н. и. в целом, и т. д. Однако апелляция к реальным социальным отношениям может быть не меньшей утопией, чем к царству Правды, так как сами эти отношения могут либо не вписываться в большое общество, либо сами быть результатом предшествующих нарушений социокультурного закона, представлять собой патологический результат прошлых инверсионных ловушек (например, промышленное предприятие, развившееся как технологический, но не как экономический феномен; колхоз как компромисс между стремлением государства упорядочить «жидкий элемент» и наладить производство и т. д.). К важнейшим Н. и. принадлежит также утилитаризм. Большое внимание следует уделять разновидностям либеральных идеалов: либерально-авторитарному и либерально-почвенному. Н. и., на основе которого общество оказалось бы в силах преодолеть раскол, может быть сформулирован на основе медиации, в результате оттеснения инверсии на второй план, на основе развития творческой квалифицированной, ответственной личности, способной к высшим уровням развития.
ОБКАТКА ТЕСТОВ — один из методов, применяемых правящей элитой в условиях господства псевдосинкретизма для прогнозирования возможной реакции больших социальных групп, всего общества на те или иные акции высшей власти, для выявления вероятности усиления дискомфортного состояния, для сохранения и укрепления своих возможностей решать медиационную задачу. О. т. сложилась в расколотом обществе с преобладанием инверсионного типа изменений, где главная опасность для правящей элиты заключается в неожиданной массовой инверсии, в ударе косой инверсии, слепой и беспощадной. Чтобы провести предполагаемое мероприятие, сначала в виде пробы запускается тест. Например, массовый террор может предваряться террористическим ударом не на главном направлении с тем, чтобы проверить реакцию общества в момент, когда можно рассчитывать на сочувствие значительных слоев населения. Массовое обсуждение материалов предстоящего съезда партии также дает возможность выявить, есть ли в стране реально противодействующие силы. Слабость этого метода, однако, определяется тем, что реакция масс может принять форму ритуала, превратиться в воплощение правил некоторой игры. О. т., по сути, ориентирована на внешнее согласие, не углубляясь до внутренних мотивов человека, не учитывает его нравственных позиций. Голосование на собрании в условиях господства государственной идеологии фактически не говорит о реальной позиции людей. Оно лишь свидетельствует что в данный момент среди голосовавших нет активной оппозиции. Впрочем, даже в этом нельзя быть уверенным. О. т., в отличие от древнего веча, имеет дело с обществом. где постоянно происходят изменения вне рамок приемлемого для основной части людей шага новизны. Отсюда — абстрактность обкатки, стремление обеспечить видимость согласия, страх перед шепотом масс, желание провести О. т., игнорируя тайный шепот. Партийный аппарат несклонен фиксировать внимание на мелких трещинах, тем более придавать им значение. Результат О. т. в расколотом обществе с низким уровнем государственного сознания может оказаться чистым фантомом. Недаром власть постоянно оказывалась перед неожиданностями. Крах О. т. хорошо показал В. Шукшин («Крепкий мужик»). Бригадир колхоза пытался использовать опыт Васьки Духонина, который некогда с церкви «крест своротил», а затем «большим человеком стал». Бригадир разваливает местную церковь: «там кирпич добрый для свинарника». Народ не мешает этому, т. е. он принимает тест, но тем не менее разрушение церкви вызывает рост угрожающего для бригадира дискомфортного состояния. Кроме того, кирпич нельзя использовать, т. е. принятие теста — вовсе не гарантия эффективности самого мероприятия. В условиях перестройки, гласности и политических свобод, значимость О. т. снизилась. Однако возможный поворот к авторитарным методам управления может усилить значение О. т.
ОБМАН — представление о коварстве, предательстве, опасном оборотничестве явлений, окружающих живых сил. связанное с рассмотрением мира как мира оборотней; представление, лежащее в исторической основе любой культуры. Возможность О. коренится в том, что любое явление можно интерпретировать либо через один полюс дуальной оппозиции, либо другой. Но здесь в результате козней оборотней возможно «наваждение», «ошибка». Отсюда опасность того, что враг «вотрется в доверие», является отдаленной донаучной предпосылкой познания амбивалентности. Вера в обман коренится в инверсионных закономерностях мышления и деятельности, вытекает из ее несводимости к индивидуальному опыту личности и непосредственным явлениям. Открывает возможность того, что это явление совсем не то, за что оно себя непосредственно выдает, что оно — оборотень. Шпиономания, страх перед Массовым предательством, изменой, заговорами, тайными организациями на фоне мизерного исторического опыта формирования в стране таких организаций является реликтом древней формы культуры. Либеральная культура, не отрицая возможности О., предательства, шпионажа и т. д., однако, рассматривает его как один из видов уголовного преступления, т. е. как нечто, подлежащее доказательству в судебной процедуре, включая спор о фактах и праве, но не как методологию объяснения истории, социальных явлений. Инверсионное сознание отличает правду от лжи инверсионным образом, некоторым выявлением признака, метки зла. Либерализм, диалог при этом рассматривается как особо изощренный О., как попытка «отвести глаза», «навести тень на ясный день». Правда в мифологическом сознании выступает в абсолютной форме без полутеней. Иначе она — неправда. Отсюда, например, провал Великих реформ, так как они не могли обеспечить идеальное состояние общества. Крестьянство осталось недовольно, так как реформа, несмотря на свой радикальный характер, не воплотила в жизнь утопический идеал. Следовательно, она была О. «Способность» раскрывать О., т. е. видеть «насквозь» истинную сущность за личиной в действительности является способностью ничего не видеть, формировать иллюзии. В массовом сознании постоянно складываются эти иллюзии, которые являются основанием для социальной безответственности, для отстраненности от большого общества. Правовед В. Д. Спасович писал в период Великих реформ: «когда закон издан, все сомневаются в его исполнении; начнут его исполнять — тогда сомневаются — будет ли исполнен во всей точности; когда введены какие-нибудь учреждения, говорят: правительство уничтожит его учреждение при первом удобном случае, как скоро увидит, что оно приносит для народа хорошие плоды» (Стасюлевич М. М. и его современники в их переписке. Спб., 1911. Т. 1. С. 24). В условиях перестройки активизация древних представлений о начальстве, номенклатуре как постоянном источнике О. толкает рассматривать все прогрессивные мероприятия как очередной ловкий О., что одновременно снимает с личности ответственность за происходящее, порождая дискомфортное состояние.
ОБОРОТЕНЬ — представление о том, что любое фиксированное в культуре явление может мгновенно превратиться в свою противоположность, в принципе в любую другую вещь. Оно вытекает из присущей культуре любого общества способности рассматривать явление через опыт накопленной культуры, т. е. опосредованно. При этом видимость явления и смысл могут не только не совпадать, но и исключать друг друга. Близкий человек может обернуться ведьмой, врагом, вредителем, колдуном, агентом империализма, сионизма, скрытым евреем, подкулачником и т. д. Даже дерево может быть замаскированным врагом. В традиционной культуре превращение в О. может произойти совершенно неожиданно, через инверсию, в момент, когда наблюдатель не видит явных признаков опасности. Человек оживет в опасном заминированном мире, где любой шаг, любая мысль, любой ветерок могут привести к взрывообразному оборотничеству. Спасение от О. лишь в особых методах его разоблачения, на что способны лишь особые специалисты, например, жрецы, идеологи, «органы» и т. д. Вера в существование О. является одной из культурных предпосылок создания аппарата массового террора, для массового доносительства. Возникновение массовой уверенности в том, что явление, ранее бывшее комфортным, проявило себя как О., является симптомом возникшего дискомфортного состояния. В господствующей культуре либеральной цивилизации представление об О. замещается научным представлением об амбивалентности культуры. О. в либеральной цивилизации не может рассматриваться как объяснительный принцип социальных явлений. Разоблачение О., опасных для общества, например изменников, — не результат озарения, не открытие очевидностей, но проблема, которая должна каждый раз решаться на основе признания высокой ценности личности, презумпции невиновности, в процессе судебного заседания, где имеют место диалог, спор о праве и спор о фактах. С точки зрения либерализма очевидно, что рассмотрение мира как скопления О. делает невозможным улучшение этого мира, изобретение, совершенствование техники, технологии, преодоление дезорганизации на производстве и т. д. В условиях промежуточной цивилизации возможны столкновения обоих подходов, которые друг друга дезорганизуют. Одним из продуктов их столкновений были политические псевдопроцессы, где выхолощенные либеральные формы скрывали под собой чисто архаический процесс избиения уже ранее опознанных и разоблаченных О., сопровождаемый массовым ритуальным возбуждением архаичной массы, требующей от тотема уничтожения зла. Господство в массовом сознании манихейских представлений создает предпосылки для идеологии манихейского типа, для решения медиационной задачи на языке абсолютного противопоставления добра и зла, описания мира как населенного О. «В стране скопились и выловлены десятки наемных убийц, посланных «культурнейшими» соседями нашими для истребления вождей… Нужно уметь чувствовать его, даже тогда, когда он молчит и дружелюбно улыбается, нужно уметь помечать иезуитскую фальшивость его тона за словами его песен и речей. Нужно истреблять врага безжалостно и беспощадно, нимало не обращал внимания на стоны и вздохи профессиональных гуманистов» (Горький М. Съезду Советов Горьковского края. 1935 г.). Подобный подход органически противостоит возможности конструктивного решения реальных проблем, развитию профессионализма, что в конечном итоге ведет к катастрофе. Это заставило правящую элиту на очередной инверсионной волне сделать попытку поворота к антиманихейской идеологии (седьмой этап).
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги