Социология. Краткий курс

Не надо быть особенно проницательным, чтобы заметить: человеческое общество — подвижная динамическая система, оно движется, развивается. В каком направлении развивается общество? Каковы движущие силы этого развития? На эти вопросы социологи отвечают по-разному.

Эти же вопросы, очевидно, волновали людей с тех пор, как они осознали, что живут в обществе. Вначале эти вопросы решались на теологическом уровне знания: в мифах, легендах, преданиях. Движущими силами считались воля богов и явления природы.

Судя по историческим источникам, первыми возникли представления о регрессе человечества.

Так, Гесиод, древнегреческий поэт и философ (VIII–VII вв. до н. э.), в поэме «Теогония» утверждал, что в истории общества было пять веков, пять поколений людей, причем каждое последующее поколение по своим моральным качествам было хуже предыдущего. Золотое поколение жило, как боги, со спокойной и ясной душой. Серебряное поколение «уже похуже сотворили боги»; оно было уничтожено за неуважение к богам. Медное поколение людей было «могуче и страшно», любило войну, насилие; оно «все попало в царство Аида». Поколение героев также погубили войны. Пятое, железное поколение, – худшее из всех. Люди все более погрязают в пороках, не уважают закон, родителей, родных, теряют совесть и стыд. Это поколение также будет уничтожено богами.[16]

Таким образом, критерием развития общества у Гесиода выступают нравственные качества людей. Так как нравственность все ухудшается, то общество от поколения к поколению регрессирует.

Аналогичных взглядов придерживался Платон (427–347 гг. до н. э.). Но он считал, что сдержать падение нравов, деградацию общества сможет так называемое идеальное государство, которое не только будет способствовать нравственному воспитанию граждан, но вообще остановит какие-либо социально-политические и экономические изменения в обществе.

В древнегреческой философии зародилась и идея цикличности (круговорота) в движении общества. Впервые эта идея встречается у Гераклита (544–483 гг. до н. э.). В своем сочинении «О природе» он утверждает, что «этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающийся и мерами поту-хающий».[17]

Взгляды Гераклита на мир стоики (IV–III вв. до н. э.) перенесли на человеческое общество. Таких же взглядов в XVIII в. придерживался итальянский философ Джамбаттиста Вико, который утверждал, что все общества возникают, движутся вперед, приходят в упадок и, наконец, погибают.[18] Немецкий философ и историк Иоганн Гердер (1744–1803) прямо сравнивал историю народа с жизнью человека. Он считал, что любое общество проходит периоды зарождения, возвышения, роста и расцвета. Затем приходит смерть[19] XIХ и ХХ вв. идею цикличности развития цивилизаций развивали Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, С. Хантингтон и др.

Только в XVIII в. французскими просветителями Жаном Кон-дорсе («Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума», 1794) и Анном Тюрго (1727–1781) была обоснована концепция прогресса, т. е. постоянного, неуклонного развития человеческого общества по восходящей линии. К. Маркс (1818–1883) считал, что прогресс общества осуществляется по спирали, т. е. на каждом новом витке человечество в чем-то повторяет свои достижения, но уже на новом, более высоком уровне развития производительных сил. Маркс остроумно заметил: «Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса».[20]

В XIX в. развитие общества настолько ускорилось, что теории прогресса стало трудно что-либо противопоставить. Споры переходят в иную плоскость: что является критерием прогресса? Существуют три основные точки зрения на этот вопрос:

Критерием развития общества является рост нравственности человека, общественной морали, духовности общества. Этой точки зрения, как мы помним, придерживались Гесиод, Сократ, Платон, а также средневековые теософы и современные христианские и другие религиозные философы.

Критерий прогресса общества — развитие знания, науки, образования, воспитания. Французские просветители Кондорсе, Тюрго, Вольтер, Руссо, Дидро считали, что причина всех бед человечества в невежестве. О. Конт отождествлял накопление знания, развитие представлений людей о мире и прогресс общества.

Критерий прогресса — развитие наук, техники и технологий. Такая точка зрения характерна для сторонников технократического подхода (технического детерминизма).

Технократы, в свою очередь, разделяются на два лагеря — идеалисты и материалисты. Технократами-идеалистами являются большинство современных социологов. Они полагают, что сначала идеи, научные открытия, технические усовершенствования, новые технологии возникают в головах людей, а потом они осуществляются в производственных структурах.

Технократы-материалисты, наоборот, полагают, что потребности общественного производства двигают вперед науку и изобретательство.

Уже в XX в. человеческая цивилизация развивалась очень неравномерно. Периоды бурного роста перемежались периодами застоя (Великая депрессия 1929–1931 гг.), социального регресса (революции, Первая и Вторая мировые войны). В этих условиях опять становятся популярными циклические теории и появляются так называемые волновые теории общественного развития. Последние хорошо отражают неравномерность развития как отдельных обществ, так и человеческой цивилизации в целом. Волна — это обязательно подъем и спад. Волна может быть разной: то плавная, как синусоида, то ломаная, как зубья пилы, а то и очень сложной и неправильной формы. Но какой бы ни была волна, она отражает реальный процесс. Этот образ позволяет адекватно описать сложные закономерности движения общества.

13.1.1. Теории прогресса

Теории прогрессивного развития общества имеет смысл начать рассматривать с марксистского учения, так как авторы последующих теорий (особенно в XX в.) строили свои рассуждения на сравнении и противопоставлении марксизму.

Для понимания развития общества К. Маркс ввел понятие «общественно-экономическая формация» (ОЭФ), которая у него базируется на способе производства материальных благ и форме собственности. Способ производства и общественно-экономическая формация в целом, по Марксу, остаются неизменными, пока сохраняется равновесие между производительными силами (материальная субстанция) и производственными отношениями (идеальная субстанция). Рост, качественное изменение производительных сил общества (развитие техники и навыков людей) влекут за собой изменение производственных (и вообще всех социальных) отношений, в том числе формы собственности. Завершаются эти изменения революционным скачком. Общество переходит на новую ступень, образуется новая общественно-экономическая формация. Важную роль в изменении формы собственности и смене формаций играет классовая борьба. Революции являются ускорителями общественного прогресса («локомотивы истории»). В процессе развития человеческое общество проходит пять этапов, пять общественно-экономических формаций: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую.

Такой подход к общественному развитию, основывающийся на смене общественно-экономических формаций, получил название «формационный».

Материализм Маркса заключался в том, что, по его представлениям, в основе общества (общественно-экономической формации) лежит материальное производство, которое развивается социальными действиями людей и вызывает соответствующие изменения в духовной сфере.

Марксистский анализ общества дал адекватные ответы на актуальные вопросы своего времени. Свою теорию К. Маркс создавал в середине XIX в., когда классовая борьба в Европе и Америке была заметным фактором общественного развития. В XX в. центром классовой борьбы становится Россия, а в передовых европейских и американских обществах наблюдается затухание «классовых битв». На этом фоне уже трудно было объяснить развитие общества усилением классовых противоречий. Кроме того, социологам-идеалистам было неясно, как материальное производство детерминирует развитие науки. Многие научные открытия были сделаны без непосредственного влияния производственных потребностей. Наконец, К. Маркс не объяснил, какая формация последует за коммунистической. Ведь развитие производственных отношений с необходимостью приведет к образованию новых социальных структур.

В середине XX в. в условиях быстрого, поступательного и мирного (без революций и войн) развития капитализма теория Маркса уже не удовлетворяла социологов. Если К. Маркс описал раннее капиталистическое общество, недавно вышедшее из чрева феодализма, то теперь налицо было зрелое индустриальное общество, развивавшееся на своей собственной основе.

Концепцию индустриального общества рассмотрим на примере теории стадий экономического роста, созданной в 1960 г. американским экономистом и социологом Уолтом Ростоу.

Если у Маркса движущими силами общества являются способ производства и классоваяй борьба, то у Ростоу это сумма факторов — экономических и неэкономических (политических, культурных, психологических, военных), носящих не материальный, а идеалистический характер. Среди этих факторов особенно выделяются наука и технология. Именно они коренным образом меняют представления людей, вызывая новые социальные действия, преобразующие общество, и переводят его в новую стадию экономического роста. Таких стадий у Ростоу, как и у Маркса, пять. Однако он выделяет другие исторические периоды и иначе определяет их сущность.

Традиционное общество. В эту стадию У. Ростоу включает большой период человеческой истории, который у Маркса занимает первобытно-общинная, рабовладельческая и феодальная формации. Традиционное общество характеризуется «доньютоновским уровнем науки и технологии», примитивным сельским хозяйством. Прогресс почти не заметен. Власть принадлежит тем, кто владеет землей. «…Важнейшим признаком традиционного общества является то, что в нем неизбежен некоторый предел роста выработки продукции на душу населения».[21]

Переходное общество (предпосылки для подъема). В конце XVII — начале XVII столетия наука и техника совершили «проникновенные открытия» и стали непосредственно влиять на развитие производства. Кроме того, появились предприниматели — активные люди, способствующие внедрению новых технологий. Массовое изобретательство и предприимчивость стали возможны в той культурной среде, где имелись определенные социальные ценности, побуждающие к открытиям. Это был период буржуазных революций и образования национальных государств, установления равного для всех права и укрепления правопорядка, способствовавшего развитию торговли и расширению рынка. Этой стадии первой достигла Великобритания. Страны третьего мира вошли в эту стадию в середине XX в. (национально-освободительное движение).

3. Стадия подъема (промышленная революция). На этой стадии бурно идет накопление капитала «общественного назначения» (обеспечивающего развитие транспорта, связи, дорог, т. е. всей инфраструктуры). Резко повышается технический уровень промышленности и сельского хозяйства. Политическая власть осознает необходимость модернизации. Этой стадии достигли:

Великобритания — в конце XVIII в.;

Франция и США — в середине XIX в.;

Германия — во второй половине XIX в.;

Россия — в 1890–1914 гг.;

Индия и Китай — в начале 50-х гг. XX в.

4. Стадия зрелости (быстрого созревания). «За подъемом следует продолжительный период неизменного, хотя и колеблющегося роста, период, во время которого отныне из года в год растущее хозяйство стремится распространить новейшую технологию на все участки хозяйственной жизни». В этот период значительно растет национальный доход, общество согласует с растущим производством свои ценности и институты, приспосабливает или изменяет их. От начала подъема до периода зрелости необходимо около 60 лет, чтобы целое поколение привыкло воспринимать постоянный рост производства. После развития инфраструктуры бурно развиваются новые отрасли, определяющие прогресс общества.

В эту стадию передовые страны вошли в следующей последовательности: Великобритания — в 1850 г., США — в 1900, Франция и Германия — в 1910, Япония — в 1940, СССР — в 1950 г.

5. Стадия высокого массового потребления. Общество перестает считать дальнейшее развитие современной технологии своей главной целью, а выделяет большие средства на социальное благосостояние. Возникает новый тип социальной политики — «государство общественного благоденствия». Ведущими становятся отрасли, производящие потребительские товары длительного пользования и услуги индивидуального назначения (автомобили, телевизоры, холодильники и т. д.). Рыночное предложение индивидуализирует общество.

К 1960 г., по мнению Ростоу, США находились на стадии высокого массового потребления, а Западная Европа и Япония вступали в эту стадию. СССР в то время находился на пороге высокого массового потребления. По вступлении в эту стадию процесс индивидуализации сознания, необходимость политических, экономических и военных реформ, по оценке Ростоу, приведет к деградации коммунистического строя.

Во второй половине XX в. прогресс общества настолько ускорился, что его итоги подводятся каждое десятилетие. И каждое десятилетие ученые констатируют колоссальные культурные, экономические и социальные сдвиги.

Поэтому уже в 1970-х гг. описанная У. Ростоу пятая стадия перестала соответствовать реальности, общество приобрело новые черты.

Появляются концепции постиндустриального общества. Они группируются по двум направлениям:

Либеральные теории. Их авторами являются по преимуществу американские социологи: Дэниэл Белл, Джон Гелбрейт, Збигнев Бжезинский, Герман Кан, Элвин Тоффлер и др. Отличительной чертой этих теорий является отрицание классовой борьбы и социальных революций как движущих сил развития общества.

Радикальные теории. Их авторами являются европейцы (в основном французские социологи) – Раймон Арон, Ален Турен, Жан Фурастье, признающие роль классовой борьбы и революций в общественном прогрессе (очевидно, сказалось влияние так называемой «студенческой революции» 1968 г.).

Концепция постиндустриального общества представлена в теориях Д. Белла, З. Бжезинского и Э. Тоффлера.

В 1973 г. Д. Белл выпустил книгу «Пришествие постиндустриального общества». В ней он отметил, что современное индустриальное общество вследствие бурного развития науки и технологий (основные движущие силы) в конце XX — начале XXI в. вступит в новую стадию — стадию постиндустриального общества. Это общество по сравнению с индустриальным уже приобрело новые признаки.

Экономика производства товаров превратилась по преимуществу в экономику услуг. Уже на то время 75 % работающих американцев были заняты в сфере услуг и только 25 % вследствие колоссального роста производительности труда обеспечивали все нарастающий поток товаров. (В России соотношение был обратное: 25 % работающих занято в сфере услуг и 75 % — на производстве.)

В производственной сфере господствующее положение заняли менеджеры (наемные работники), а не капиталисты (владельцы средств производства). Менеджер — профессиональный управляющий, знающий производство и рынок. Он получает оклад и обычно еще и процент с прибыли. Их влияние в производственной сфере увеличит их влияние и в других сферах (политической, социальной). Этот процесс получил название «революция менеджеров».

Главенствующее значение приобрели теоретическое знание, новые идеи. Все более возрастает влияние науки на производство. Это еще больше снизило значение собственников средств производства.

Создание новой интеллектуальной, гибкой технологии приводит к вытеснению ею машинного производства. Еще более распространятся новые способы передачи информации, персональные компьютеры, программные технологии. Некоторые социологи называют постиндустриальное общество информационным.

Дальнейший рост производства будет зависеть более от человеческого фактора (генерация новых идей, их внедрение, менеджмент), чем от денежного. Основой промышленности станет не предприятие, а научный центр, который будет не только делать научные открытия и технологические усовершенствования, но и готовить и распределять человеческие ресурсы.

Усовершенствования в идеальных структурах (знания, представления людей о новых технологиях) влекут за собой изменение социальной структуры общества. В отличие от индустриального в постиндустриальном обществе социальная структура состоит не только из горизонтальных слоев (классы, социальные страты), но и из вертикальных структур.

Горизонтальная социальная структура включает четыре основных слоя:

специалисты-интеллектуалы (ученые, менеджеры и др. – те, кто генерируют новые идеи);

инженерно-технически работники (те, кто внедряют новые идеи);

клерки-служащие (бюрократия на производстве). Их роль снижается;

квалифицированные рабочие. Их роль по-прежнему высока.

Вертикальный срез общества проявляет пять основных структур:

предприятия и фирмы. Их роль даже превышает роль правительственных учреждений, так как крупные фирмы действуют за рамками национальных правительств;

правительственные учреждения. Их роль относительно снижается (в России они продолжают занимать господствующие высоты);

университеты и научные центры. Роль их возрастает;

военный комплекс. Его значение снижается;

социальный комплекс (здравоохранение, образование, социальные услуги и др.). Его значение значительно выше, чем в индустриальном обществе.

В постиндустриальном обществе не будет голода и нищеты. Безработица, как правило, будет находиться на социально безопасном уровне. Поэтому горизонтальные слои (классы, страты), активные в марксовом раннем индустриальном обществе, где их значение определяла классовая борьба, здесь политически пассивны (ведут переговоры об условиях работы и оплаты труда с предпринимателями).

Политическая инициатива переходит к вертикальным структурам. Именно здесь идет борьба за влияние в обществе. Эта борьба носит скрытый и не революционный характер, ибо никто не заинтересован в смене формы собственности.

Положение человека в таком обществе больше определяет не капитал, а его знания, умения и качество той пользы, которую он приносит людям (дизайн, изготовление, производство пищи, одежды, художественных произведений, знания и др.). Изменится, по мнению Д. Белла, само существо общества, которое следует называть не капиталистическим, а меритократическим (от лат. meritas — польза).

Схожими чертами наделяет постиндустриальное общество другой американский социолог — 3. Бжезинский. В своей работе «Роль

Америки в технотронную эру» (1970) он утверждает, что человечество прошло в своем развитии две эры — аграрную и индустриальную и теперь входит в третью эру — технотронную (т. е. технонаправлен-ную). Признаки технотронного общества З. Бжезинского напоминают черты постиндустриального общества Д. Белла:

промышленность товаров уступает место экономике услуг;

растет роль знаний, компетентности, которые становятся инструментами власти;

учеба и самообразование необходимы в течение всей жизни;

жизнь широких слоев скучна (днем рационализированное производство, вечером — телевизор). Отсюда — важная роль досуга: развитие шоу-бизнеса, индустрии развлечений, спорта и т. д.;

университеты, научные центры непосредственно определяют изменения и всю жизнь общества;

падает роль идеологии при возрастании интереса к общечеловеческим ценностям;

телевидение вовлекает в политическую жизнь широкие массы, ранее пассивные;

становится актуальным участие широких слоев в принятии социально важных решений;

экономическая власть деперсонифируется (менеджер — не владелец, а наемный работник. Предприятие принадлежит тем, кто владеет акциями);

повышается интерес к качеству жизни, а не только к материальному благополучию.

В 80-е гг. XX в. концепция постиндустриального общества продолжает развиваться. Однако ученых начинает беспокоить проблема выживания общества при все увеличивающихся темпах экономического развития. Впервые звучат пессимистические нотки при оценке прогресса.

В 1980 г. выходит книга Э. Тоффлера «Третья волна». Он рассуждает, как и З. Бзежинский, в духе «пришествия третьей эры» (первая волна — аграрная, вторая — индустриальная, третья волна — постиндустриальная).

В постиндустриальном обществе, по Тоффлеру, развитие техники идет такими темпами, что биологическая природа человека за ними не поспевает. Люди неприспособившиеся, не успевающие за прогрессом, остаются «на обочине», как бы выпадают из общества, противостоят, мстят ему, испытывают страх, «шок от будущего». Отсюда такие социальные девиации, как вандализм, мистицизм, апатия, наркомания, насилие, агрессия.

Выход из данной ситуации Тоффлер видит в изменении мышления, переходе к новым формам социальной жизни. Новые формы социальной жизни придут, по его мнению, после перехода к «производству детей» по заданным физическим и интеллектуальным характеристикам. Тогда изменятся такие социальные структуры, как семья, брак, и такие понятия, как материнство, секс. Изменятся социальные роли мужчины и женщины и появятся такие формы социальной жизни, как групповые браки, коммуны.

Центральным понятием теории Тоффлера является футурошок — шок, удар от будущего. Люди впервые за всю историю боятся дальнейшего прогресса, с недоверием ожидают очередных быстрых социальных перемен.

13.1.2. Циклические и волновые теории жизни общества

Рассматривая циклические (т. е. подразумевающие движение по кругу) теории социальной жизни, о развитии говорить уже не корректно. Скорее следует вести речь о жизни общества, которая имеет периоды подъема и спада и обязательно приходит к своему концу. Циклические теории рассматривают жизнь отдельных обществ (цивилизаций, культур, наций), которые не ощущают непосредственную связь со всем человечеством, которые отличаются друг от друга (отличия всеми исследователями намеренно подчеркиваются), но вместе с тем имеют общие закономерности существования. Такой подход в отличие от формационного получил название цивилизационного подхода. Следует отметить, что современные сторонники цивилизационного подхода не отрицают и формационного. «…Мировая цивилизация проходит в своем развитии следующие этапы: локальные цивилизации (шумерская, индийская, эгейская и др.), всемирная, охватывающая все человечество, – она формируется в настоящее время как процесс перехода от предыстории к подлинно человеческой истории и безусловно связана с решением глобальных проблем современности».[22]

Цивилизация состоит из специфической технологической и культурной структуры. Она характеризуется определенными ценностями, нормами, образцами социального поведения. Социологи часто отождествляют понятия «цивилизация» и «культура». «Цивилизация есть неизбежная судьба культуры», – отмечал О. Шпенглер.[23] Он считал цивилизацию высшей точкой в развитии определенной культуры.

Одну из наиболее цельных, законченных циклических теорий жизни общества создал российский социолог Н. Я. Данилевский (1822–1885). Применив исторический и цивилизационный подходы к анализу общественной жизни в своем труде «Россия и Европа» (1869), он выделил 13 культурно-исторических типов общества: египетский, китайский, индийский, греческий, римский, мусульманский, европейский, славянский и др. Каждый культурно-исторический тип, по его мнению, проходит четыре стадии общественной жизни: зарождение, возмужание, дряхление, гибель. Все цивилизации проходят такой цикл и все приходят к своей гибели. Современные культурно-исторические типы (т. е. цивилизации XIX в. – Б. И.) находятся на разных этапах своего существования. И если европейская цивилизация вошла в стадию дряхления, то славянская проходит период возмужания. Следовательно, делает вывод Данилевский, именно славянский культурно-исторический тип наиболее полно способен привнести смысл в будущую историю человеческого общества.

Примерно в этом же ключе рассуждал немецкий социолог 0. Шпенглер (1880–1936), издавший книгу «Закат Европы». «Вместо монотонной картины линейно-образной истории… я вижу феномен множества мощных культур… и у каждой — своя собственная идея, собственные страсти, собственная жизнь… собственная смерть»,[24] — отмечал он.

Он выделил в человеческой истории восемь специфических культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, арабская, западноевропейская, майя и зарождающаяся русско-сибирская. Цикл жизни каждой культуры, по Шпенглеру, состоит из следующих фаз: рождение и детство, молодость и зрелость, старость и закат (смерть). Эти фазы образуют два этапа жизни любого общества:

Восхождение культуры. Это и есть собственно культура. Для культуры характерна органическая и развивающаяся политическая, социальная, художественная, религиозная жизнь.

Нисхождение культуры. Это и есть ее итог — цивилизация. Она характеризуется окостенением культуры и ее распадом. Данный этап длится значительно меньше, чем первый, а закат цивилизации представляет собой быстрый спад и крушение. Признаком «нисхождения культуры» является «господство принципа пространства над принципом времени», т. е. расширение империи, стремление к мировому господству, которое ведет к бесконечной гряде мировых войн и гибели культуры.

Книга О. Шленглера, изданная в 1918 г., произвела фурор среди читающей публики Европы и Америки. Это было время окончания Первой мировой войны, распада Германской, Австро-Венгерской, Российской, Османской империй. Европа лежала в руинах, а Шпенглер предвещал новые мировые войны и закат европейской цивилизации…

О. Шпенглер определил примерное время жизни культуры в тысячу лет. Некоторые его идеи были использованы нацистскими «культурологами», которые их интерпретировали в том смысле, что умрет цивилизация «старой», романской Европы, а молодая германская культура установит на континенте «новый порядок», «тысячелетний рейх» и достигнет мирового господства.

Английский философ и историк Арнольд Тойнби (1889–1975) в своем труде «Постижение истории» также применил цивилизационный подход. В отличие от Шпенглера с его «лоскутным одеялом отдельных культур» Тойнби признает объединяющую роль мировых религий (буддизм, христианство, ислам), которые как бы связывают в единый процесс развитие отдельных цивилизаций. Тем не менее у Тойнби каждая цивилизация проходит периоды возникновения, роста, «надлома», упадка и разложения. А. Тойнби утверждал, что не существует связи между прогрессом техники и развитием цивилизации. Ее развитие определяется законом «вызова и ответа», т. е. умением управляющей элиты найти адекватное решение жизненно важных общественных проблем (исторических вызовов). Неспособность элиты решать вызовы истории приводит к надлому, упадку и разложению цивилизации.

Как видим, А. Тойнби был противником технического детерминизма, зависимости развития общества от развития науки, техники и технологий. Он видел развитие общества в прогрессе культуры, которую понимал идеалистически. Мы уже упоминали в начале главы, что некоторые социологи критерием развития общества считают рост духовности, нравственное развитие личности и всего общества в целом. Так, Н. А. Бердяев (1884–1948) в работе «Новое средневековье» (1923) утверждал, что после исторического этапа Нового времени, пришедшего на смену Средним векам и закончивщегося жестоко-материалистической и атеистической коммунистической революцией, придет Новое средневековье. Этот этап будет характеризоваться возрождением религии. Главным критерием развития общества, по Бердяеву, является нравственность, духовность человека. В Новое средневековье человечество ожидает религиозное возрождение. Это не значит, что технический прогресс остановится. Это означает, что человек будет жить более духовно, ближе к Богу, вечности, как это было в Средние века.

Среди противников технического детерминизма можно назвать также немецкого философа и историка Карла Ясперса (1883–1969). Он хоть и не отрицает роли технического прогресса, но главный критерий развития общества, как и Бердяев, видит в духовности человека. Как полагает Ясперс, развитие общества идет по двум параллельным путям, или осям, – технической и исторической. Последняя состоит из доистории (длилась все время до возникновения первых человеческих обществ), истории (то, что и мы называем историей и изучаем с помощью археологических памятников и исторических документов) и всемирной истории (т. е. развития единой человеческой цивилизации, которая в наше время только формируется). Причем направление развития общества определяет так называемое «осевое время» — период в 500–600 лет, когда закладываются фундаментальные основы цивилизации. Например, осевым временем, общим для современных культур Запада, России и исламского мира, К. Ясперс считает время между 800 и 200 гг. до н. э. «Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, который сохранился и по сей день».[25] Другие культуры, такие как индийская, китайская, негритянская, развиваются на собственной основе, вне «осевого времени». И только в наше время происходит объединение культур «осевого времени» и культур «внеосевого времени» в единую человеческую цивилизацию.

К. Ясперс в своей теории развития общества совмещает формаци-онный и цивилизационный подход, принципы технического и духовного детерминизма. Однако предпочтение отдает цивилизационному взгляду на мир, развивающийся в направлении роста духовности человека.

Между циклическими и волновыми теориями развития общества трудно провести четкую разграничительную черту. Действительно, и для циклического, и для волнового движения характерны колебательные процессы. Колебания, по мнению некоторых социологов,[26] — универсальное свойство движения и развития общества, ибо они лучше всего отражают двойственную природу всяких изменений: соотношение поступательного и циклического движения. Именно колебание и является первичным звеном волнового процесса. Волновые колебательные процессы присущи и природе, и обществу. Любые биосоциальные изменения имеют определенный ритм, будь то биение сердца, работа мозга, ежесуточная смена труда и отдыха, недельные, месячные, годовые ритмы, пяти-, десяти-, двадцатилетние планы, смена поколений, культурные и цивилизационные циклы.

Особое место в волновых теориях общества занимает теория «длинных волн» Н. Д. Кондратьева. Российский экономист Н. Д. Кондратьев доказал, что в экономической коньюктуре кроме колебательных процессов с периодом 7-11 лет (так называемые средние экономические циклы) существуют «длинные волны», т. е. периодические изменения (то повышение, то понижение) коньюктуры с периодом 48–55 лет. По расчетам Кондратьева, с XVII в. были три «длинные волны» в экономической жизни развитых стран. Очередное падение экономической коньюктуры он предсказал к концу 1930-х гг. Именно тогда и разразилась Великая депрессия. С точки зрения экономического детерминизма экономические процессы определяют социальные сдвиги. Действительно, пока экономика набирает темпы развития (повышательная волна), возникает много рабочих мест, резко возрастает социальная мобильность населения, начинает разрастаться средний класс и сокращаться число людей, принадлежащих к нижним слоям. Такой социальной динамике общества, как правило, соответствует активная социальная политика: происходит повышение налогов (в первую очередь они распределяются на представителей высшего и среднего класса) и перераспределение их в пользу наименее обеспеченных. Люди интересуется политикой, ибо через политическую сферу можно увеличить свое влияние, в обществе наблюдают оптимистические настроения, ценится индивидуальность личности, растет национальная и расовая терпимость.

При понижательной волне экономики сокращается число рабочих мест, растет количество безработных, бездомных, нищих, преступников. Численно сокращается средний класс за счет возрастания нижних слоев общества. Количество тех, кто требует социальных пособий, увеличивается настолько, что бюджет не в силах их обеспечить. В обществе нарастают настроения типа: «Хватит бесплатно кормить бездельников!» и требования снизить налоги, чтобы «дать дышать» бизнесу.

Авторы «чисто» социальных волновых теорий, не связанных с экономикой, описывают колебательные процессы в двух критериально-временных осях. Например, у Н. Яковлева процесс развития советского общества выглядит как несколько длинных волн, которые колеблются между осями «порядок» (централизм) и «хаос» (плюрализм). Причем здесь незримо присутствует и ось абсцисс, характеризующая степень централизма и плюрализма, ибо отклонения от осей в ту или иную сторону (пики) имеют определенный масштаб и глубокий социальный смысл (рис. 14).

Другой сторонник волновой теории общественного развития российский социолог А. Янов выдвинул концепцию «догоняющего развития» России. У него «волна» российской истории колеблется между двумя осями: реформы и контрреформы. Он отмечает, что Россия, догоняя развитые страны, систематически делала реформы, но, не доводя их до конца, бросалась в контрреформы. После каждой реформы, которая давала импульс догоняющему развитию, движение приостанавливалось. Затем новый государь (премьер-министр, генсек) пытался осуществить антизападную реформу (контрреформу). Опять возникал импульс (толчок), и послереформенное развитие по пути, отличному от западного, и т. д. В результате получилась неправильная, асимметричная волна общественного развития России.

Своеобразную волновую теорию создал американский историк и политолог Артур Шлезингер-старший. В своей книге «Приливы и отливы в национальной политике» он выявил 11 колебаний (волн) в американской политике между консерватизмом и либерализмом со средним периодом 16,5 лет. Длина всей волны (цикла) была определена в 30–32 года. Опираясь на свою теорию, А. Шлезингер верно предсказал смену политических курсов в США.

Современные американские социологи Н. Макклоски и Д. Залер за критерий (или за оси) колебаний берут капиталистические ценности (частная собственность, борьба за максимальный доход, свободный рынок, конкуренция) и демократические ценности (равенство, свобода, социальная ответственность, общее благо).

Русско-американский социолог Питирим Сорокин (1889–1968) предложил концепцию смены социокультурных суперсистем. Она также основана на волновом колебании в развитии общества, но волна в этом случае супердлинная.

Под суперсистемой П. Сорокин понимает сумму обществ, наций, государств (в его концепции речь идет о Западной Европе, в античное время частично входившей в Римскую империю, затем в Империю Карла Великого, в Средние века существовавшую как конгломерат королевств, княжеств, герцогств, республик и др., а с Нового времени представлявшую собой отдельные национальные государства). Смена социокультурных суперсистем происходит по схеме: «чувственная» цивилизация — › кризис — › интеграция — › идеалистическая цивилизация. «Чувственные формы искусства, эмпирическая система философии, чувственная истина, научные открытия и технологические изобретения двигаются параллельно, поднимаясь и падая в строгом соответствии со взлетами и падениями чувственной сверхсистемы культуры (волна. – Б. И.). Точно так же двигаются в одном направлении… идеалистическое искусство и неэмпирические философские теории, основанные на… идеалистических истинах».[27] По мнению П. Сорокина, западноевропейская суперсистема в V в. до н. э. – V в. н. э. (Древний Рим) представляла собой «чувственную» цивилизацию, затем, испытав кризис (V в. н. э.) и интеграцию, преобразовалась в идеалистическую — V–XII вв. (Средние века). В XII–XIV вв. эта цивилизация испытала кризис, затем последовала интеграция XIV–XV вв. (эпоха Возрождения), которая положила начало новой чувственной цивилизации XV–XX вв. П. Сорокин считал, что кризисы в искусстве, религии, кризис этики и права являются предвестниками социокультурного кризиса, который приведет в XXI в. к новой идеалистической цивилизации.

Современный американский социолог Р. Ингельхарт объясняет возрождение политической активности, радикализма, других кризисных явлений в 80-90-х гг. XX в. тем, что идет «тихая» революция ценностных приоритетов, осуществляющая переход от ценностей материализма, стремящегося к физической безопасности («чувственная» цивилизация), к ценностям постматериализма, которому свойственны самовыражение и стремление к качеству жизни (идеалистическая цивилизация). Смена ценностей, считает ученый, окажет такое же воздействие на социальную структуру общества, как и переход от индустриальных к постиндустриальным культурным ценностям.