Соединение и перевод четырех Евангелий

РАЗЪЯСНЕНИЕ ИИСУСОМ ЗНАЧЕНИЯ ИОАННА

(Мф. XI, 2, 3 /Лк. VI, 19/)

Иоанн в тюрьме услыхал про дела Иисусовы и чрез учеников сказал ему:

Ты ли тот, который должен был прийти, или станем ожидать другого?

Иоанн в пустыне проповедовал царство Божие и говорил, что за ним придет тот, кто сильнее его, и будет обновлять духом. Услыхав про дела Иисуса, Иоанн посылает узнать, тот ли он, или еще другой будет, т.е. исполняет ли Иисус два предсказания его: возвещение установления царства Божия и обновления духом.

(Мф. XI, 4-6 /Лк.VI , 22, 23/)

И на ответ сказал им Иисус: Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите:

Темные видят, хромые ходят, глухие слышат, нечистые очищаются, мертвые пробуждаются и нищие узнают о своем благе.

И счастлив тот, кто не откажется от меня.

У Луки и Матфея слова эти: «нищие благовествуют» стоят, последними. Везде, на других языках, эти слова переводятся: «нищим возвещается благая весть». Смысл этого перевода почти верен, но самый перевод не вполне верен.

Лк. XVI, 16. Не переводится: «царству благовествуется», а переводится: царство благовествуется.

Так и здесь должно быть переведено: «нищие благовествуются», Т.е. нищие получают весть о благе, так и надо перевести: нищие узнают о своем благе.

. Слова эти с другой стороны выражают то самое, что сказано в словах: блаженны нищие.

у Матфея, как и у Луки, слова эти стоят последними, указывая на то, что в них вся сущность дела. И не надо забывать того, что вся дальнейшая речь только развивает, объясняет эту мысль о блаженстве нищих в противоположность богатым фарисеям и законникам.

На вопрос Иоанна: «Ты ли тот, который придет и откроет царство небесное», он отвечает: «Скажите, что видите и что блаженны все те, кто не отвращается от меня».

Иоанн спрашивает: "Возвестил ли ты то царство Божие, которое проповедовал пророк Исаия (ХХХV, 5; LXI, 1) и о котором я сказал, что оно приблизилось и что для достижения его нужно только очищение духом; обновляются ли духом люди? "И Иисус отвечает: «Пойдите скажите, что видите: именно то, что люди теперь блаженны духом; совершилось то, что предсказывал Исаия: все люди блаженны духом. Нищие узнали блаженство».

(Мф. XI, 7-11 /Лк. VII, 24-28/)

Когда они ушли, начал Иисус толковать народу об Иоанне: Что ходили смотреть в пустыню? Как камыш ветром махается?

Или еще что ходили смотреть? Ходили смотреть на человека в богатой одежде? Вот ведь они перед вами, те, которые в богатых одеждах и живут в сластях, они. во дворцах живут.

Так чего же вы ходили глядеть? Пророка? Истинно скажу вам и про то, что больше пророка.

Он ведь тот, о котором писано: Вот я посылаю вестника моего перед лицо твое? он при готовит путь перед тобой.

Истинно говорю вам: Не рождался от жены человек больше Иоанна Крестителя. Самый ничтожный здесь, там, в царстве Бога, больше всех.

Обыкновенно переводят: «меньший в царстве Божием больше его». Перевод этот неправилен, потому что «меньший в царстве Божием» противополагается «большему в чем-либо другом». Должно бы быть так: Меньший в царствии небесном больше того, кто не в царствии. Главноеже, потому этот перевод неправилен, что он разрушает смысл всего предшествующего и последующего. Только что сказано, что Иоанн больше всех людей, и вдруг он меньше меньшего в царстве небесном, тогда как Иисус только и проповедует царство небесное для всех.

Иоанн меньше, ничтожнее всех, по людскому суждению, — он нищий. Но сказано, что самый ничтожный-то и бывает больший в царствии Божием; то же повторено в Евангелиях много раз, начиная с проповеди о том, что блаженны нищие; а не богатые. Кроме того, слова μίχρος; и μέγας;, как .они'

употребляются в Евангелии, надо переводить не «малый» и «большой», а ничтожный, низкий и важный, высокий.

(Лк. XVI, 16; Мф. XI, 13-15)

Закон и пророки до Иоанна. А с того времени возвещается благо царства Бога, и всякий входит в него по силе своей.

Потому что все пророки и закон до Иоанна высказывали волю Божию.

Если хотите, принимайте его за Илью, который должен был прийти.

Кто хочет понять, тот поймет.

Сказано, что и закон и все пророки высказывали волю Бога до Иоанна Все это кончилось со времени Иоанна. Со времени его царство Божие берется внутренним усилием, и потому все, что говорили о пришествии Ильи, все это надо оставить. Если вы верите, что Илье надо прийти перед самым пришествием Бога, так вот и считайте, что Иоанн пришел вместо Ильи.

Выражение «Кто хочет понять, — тот поймет» у Матфея повторено три раза и всякий раз в тех местах, где слова и могут иметь двоякий смысл. Выражение это есть предостережение о том, чтобы не понимать слова грубо, а понимать их в переносном смысле.

(Лк.У11, 29-31 ;Лк. VII, 32 /Мф. XI, 16, 17/;Лк. VII, 33 /Мф. XI, 18/; Лк. VII, 34 /Мф. XI, 19/;Лк. VII, 35)

И вся чернь слышала, и откупщики оправдали Бога, очистившись очищением Иоанна.

А фарисеи и законники совет Божий отложили от себя, не очистившись от Иоанна.

И Иисус сказал: К кому применить людей этой породы.

Похожи они на малых ребят. Ребята сидят на улице и болтают друг с дружкой. Они говорят: Мы играем, вы не пляшете; мы причитаем, вы не плачете.

Пришел Иоанн, ни пьет, ни ест, и говорят: в нем бес.

Пришел сын человеческий — ест и пьет, и говорят: он человек ядущий и пьяница, откупщикам друг и заблудшим.

И оправдалась мудрость по делам ее.

Темное место о ребятах становится ясным, когда отнести его к законникам и фарисеям, т.е. к богатым и властителям в противоположность черни и презренным откупщикам. Мысль та, что для того, чтобы познать Бога, фарисеи и законники друг от друга принимают учение. Та же мысль и у Ин. V, 43, 44: Я пришел во имя Отца моего, и не принимаете меня; а если иной придет во имя свое, его примете. Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете?

Они, как ребята на улице, болтают и потом удивляются, что их не слушают, и удивляются, что не понимают. А как же им понять, когда они свое только слушают. Им хочется веселиться, —

Иоанн требует покаяния, отвержения богатств. Им хочется посты, субботу соблюдать, отвергать грешников, — Иисус не велит ни поститься, ни субботы соблюдать, ни грешников отвергать.

Стихи Мф. XI, 20-24, Лк. X, 12-15 как они переведены не имеют не только учительного, но даже никакого смысла. Я пытался переводить иначе, но признаю, что и мои переводы не устраняют всех трудностей, и потому место это, как неясное и не заключающее в себе ни отрицания предшествующего и последующего, ни нового какого-либо смысла, остается непонятным.

За что он упрекает города? Если они не поверили его чудесам, то значит незачем было делать чудеса или мало и плохо он их делал.

Но если даже он упрекает за неверие чудесам, то что значит то, что если бы в Тире и Сидоне сделаны были те же чудеса, как в Хоразине и Капернауме, то они бы покаялись в рубище и пепле, а если бы сделаны были в Содоме такие, как в Капернауме, то он остался бы до сих пор?

Таков смысл или скорее отсутствие смысла.

Перевод для достижения этой бессмыслицы совершенно произволен.

О ПРИШЕСТВИИ ЦАРСТВИЯ БОЖИЯ

(Лк. XVII, 20,21,23,24)

И спросили у Иисуса фарисеи: Когда и как придет царство Бога? И он отвечал им: Царствие Божие не приходит так, чтобы его можно было видеть.

И нельзя сказать про него: вот оно здесь, или вот оно там, потому что вот оно царствие Божие, оно внутри вас.

И если скажут вам: вот оно пришло, или вот оно здесь, — не ходите, не бегайте за ним!

Потому что оно, как зарница, блестит с неба мгновенно; таков будет и сын человеческий в свое время.

(Ин. III, 1-3)

Был один человек, фарисей, по имени Никодим — старшина еврейский.

Он пришел к Иисусу ночью и говорит ему: Господин, мы знаем, что ты от Бога пришел учить, потому что никто не мог бы так доказывать, если бы не был с ним Бог.

И на ответ сказал ему Иисус: Верно, говорю тебе, кто не зачат Богом с неба, только тот может не понимать, что такое царство Бога.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

На слова Никодима: «мы знаем, что ты от Бога» и т.д., Иисус отвечает о царстве Бога. Отсутствие связи между ответом Иисуса и словами Никодима замечено всеми. Но мне кажется, что если понимать так, как понимают обыкновенно всю беседу Никодима, то не только нет связи между словами Никодима и Иисуса, но слова Никодима ровно ничего не значат, ничего не говорят, не вызывают никакого ответа и должны быть опущены, как излишние.

Слова Никодима получают смысл только тогда, когда вспомним, что к словам Никодима следует прибавить: Как же ты говоришь, что не надо богослужения, не надо храма, а говоришь о царстве Божием.

Никодим видит, что учение справедливо и важно, но по всему тому, что прежде говорил Иисус, видит, что он отрицает богослужение, и не может понять, какое же может быть царство Бога без Бога еврейского, почитавшегося в храме. Он не понимает этого и ночью один на один приходит к Иисусу и спрашивает его: «Как же ты учишь о царстве Бога, а уничтожаешь всякое отношение к Богу?» Этот смысл вытекает из предшествующего — уничтожения храма и из последующего — ответа Иисуса, который говорит о том, какой его Бог и что он разумеет под словами «царство Бога».

Очевидно, что если слова об иудейском Боге, — связывающие речь Никодима с речью Иисуса, — и существовали, то они должны были быть выкинуты или переделаны переписчиками, верившими в еврейского Бога. Но и без этих слов связь речи очевидна, если понимать так, как написано предшествующее.

Учение Иисуса выражается тем, что он проповедует царство Бога и вместе с тем отвергает всякое исполнение закона и служение внешнему Богу.

Мысль Никодима та: Ты проповедуешь царство Бога, а отрицаешь еврейского Бога. Что же такое твое царство Бога и твой Бог?

И с первых слов Иисус говорит Никодиму о том, что сказано то, что царство Бога всегда есть, что оно внутри нас (Лк. XVII, 21), что нельзя не видеть царства Бога, что тогда только человек мог бы не видеть царства Бога, если бы он мог быть не зачат от Бога. Условная форма стиха 3-го и 5-го означает не то, что должно зачаться от Бога, что человек должен стараться возродиться свыше и от духа, как это понимает церковь, и что не имеет смысла, но то, что всякий человек, потому что он есть человек, уже неизбежно зачат свыше и от духа.

(Ин. III, 4)

И Никодим сказал: как можно человеку быть зачату, когда он состарился, не может он в утробу матери в другой раз влезть и зачаться.

Зачаться от Отца — подтверждается этими словами Никодима. Никодим говорит: человек уж зачат был прежде, чем родился плотью от отца, как же ему другой раз зачаться? Надо уничтожиться и опять из утробы матери зачаться Богом?

Никодим слово в слово в своем непонимании говорит то, что говорит церковь о зачатии Иисуса от Марии святым духом в смысле плотского отца.

(Ин. III, 5,6,8,7)

И Иисус отвечал ему: Верно, говорю тебе, кто не зачат от плоти и еще от духа, только тот не может войти в царство Бога.

То, что от тела зачато, тело и есть, а что зачато от духа, то дух.

дух дует, где и когда хочет, и голос его понимаешь, а не. знаешь, откуда он и куда. Так-то всякий, кто зачат от духа..

И потому не удивляйся, что Я сказал тебе: мы должны быть зачаты от Бога.

Стих этот имеет важное и глубокое значение. Глубокое и важное значение имеет и каждое слово этого стиха. И значение это, вовсе не таинственное и мистическое, а самое ясное, хотя и глубокое.

Прежде сказано в 3-м стихе; что человек должен быть зачат с неба, Т.е. от Бога. Когда Никодим понял это значение в смысле плотском, то Иисус сказал, что кроме плотского есть еще зачатие не от плоти. Чтобы выразить то, что есть не плоть, употребил слово дух.

Теперь (в 6 и 8 ст.) разъясняется, что в человеке есть плоть от плоти и дух от духа; здесь Иисус определяет, что есть начало жизни не плотской, и говорит: дух — т.е. то, что не плоть, дует, т.е. движется и живет, где и когда хочет, Т.е. свободно, независимо ни от чего, само от себя; и голос его понимаешь, т. е. оно разумно; но не знаешь, откуда он и куда, т.е.. вне причины и вне последствий, вне закона причинности.

Нужно сказать: Духовное начало живет свободно, разумно и вне причины и цели. Пускай скажут это так, чтобы всякий понял это, и нельзя сказать иначе, как так, как уже сказано.

(Ин. III, 9-13)

И на ответ сказал Никодим: Как же это может так быть?

И на ответ сказал ему Иисус: Ты учитель израильский и это самое не понимаешь.

Верно, говорю тебе: мы ведь про то, что знаем, толкуем и то показываем, что видели, а вы показания свидетельства нашего не принимаете я сказал вам то, что на земле — и не верите; как же, если стал бы. сказывать то, что на небе, вы поверите?

Никто ведь не входил на небо, а только сшедший с неба сын человеческий, тот, который и есть на небе.

Здесь впервые встречается выражение: сын человеческий в том особенном значении, которое приписывает ему Иисус.

В стихе о субботе, где сказано: суббота сделана сыном человеческим, «сын человеческий» имеет значение просто — «человек». Но здесь значение это точно определено в его особенном смысле.

Прежде сказано, что в человеке есть этот зачатый с неба от Бога дух, зачатый духом; теперь говорится, что на небе у Бога никто не бывал, никто не восходил до Бога, и потому про Бога мы не можем говорить; но от Бога с неба сошел, зачался сын духа, — дух человека, тот самый, который остается всегда на небе с Богом. И потому «сын человеческий» значит: дух, сын духа в человеке.

Для знающего Евангелие излишне приводить места, в которых употребляются выражения «сын человеческий» и «сын Божий», говоря о людях. Все места эти имеют только одно это значение.

(Ин. III, 14)

И как Моисей возвеличил змею в пустыне (чтобы люди не погибали), так надо возвеличить сына человеческого

Чтобы понять вполне выражение: вознести, как змея в пустыне, надо помнить то, что сказано про змея в пустыне. (Книга Чисел XXI, 5—8).

«Возвеличить сына человеческого, как возвеличил змея Моисей», значит: отнестись к сыну человеческому так, как иудеи отнеслись к змею в пустыне, т.е. чтобы люди на него полагались и в нем искали своего спасения и жизни.

И потому: «возвеличить сына Бога в человеке», как Моисей возвеличил змея, — значит дать образ спасения.

(Ин. III, 15, 16)

Затем, чтобы всякий, веря в него, не погибал, но имел жизнь невременную.

Потому, что так Бог любил мир людей, и для того дал сына своего, такого же, как он, чтобы всякий, полагаясь на него, не погибал, но имел жизнь невременную.

«Бог так любил, что дал сына» — как понимает это церковь, есть понятие невозможное по отношению к Богу. Можно сказать про человека: он так любил, что отдал последний рубль; но про бесконечное начало, про Бога, нельзя этого сказать. Нельзя мерить любовь Бога, нельзя говорить про жертвы Бога. Было сказано, что как Моисей возвеличил змею, так надо возвеличить сына человеческого, чтобы люди не умирали, но имели жизнь. Теперь говорится, что как Моисей, любя народ, сделал змею, чтобы люди спаслись, так же и Бог дал сына миру, чтобы люди спаслись.

Этот стих и последующий отвечают на ту мысль, которая должна была быть в Никодиме и которая живет во всех людях, когда они думают о значении

своей жизни: зачем кто-то сотворил меня для того, чтобы умереть? На это чувство всякого человека и отвечает Иисус. Он прежде еще сказал, что человек может не пропасть, не уничтожаться; теперь он подтверждает это и говорит: Бог не мог для погибели людей дать им сына своего — жизнь, а он любил мир и для блага его дал ему жизнь, не затем, чтобы она пропадала, а чтобы она была вечная. Надо помнить тоже, что под словом «Бог» в этом месте никак нельзя разуметь не только нашего или еврейского Бога, но никакое определенное существо.

Уже сказано, что Бога никто не знал и не знает; сказано, что на небе никто не бывал, а только есть сшедший с неба сын человеческий, и сказано, что человек рожден от духа, и потому здесь под словом «Бог» должно разуметь только источник — начало духа в человеке. Про начало это сказано только то, что оно любило мир, т.е. что все, что мы о нем знаем, есть то, что оно есть: субъективно — любовь, объективно — благо.

(Ин. III, 17)

Бог ведь послал сына в мир не для того, чтобы казнить мир, но для того, чтобы мир был жив им.

Бог послал — дал сына в мир, родил сына миру. Никто не входил на небо, а только сшедший сын человеческий. Всякий человек рожден от Бога. Стало быть, тот дух, который есть в человеке и который рожден от Бога, и сын человеческий, сошедший с неба, и сын Бога, данный миру, и свет, пришедший в мир, — все это одно и то же.

Свет же есть то, что в Введении, ст. 9, 10 и предшествующие, названо разумением — логос. То, что «свет» значит то же, что «сын Бога» и «сын человеческий» и «дух», подтверждается во всем дальнейшем.

И потому надо помнить, что все эти названия: 1) Бог, 2) дух,3) сын Божий, 4) сын человеческий, 5) свет и 6) разумение — имеют одно и то же значение и употребляются соответственно отношения, в котором находятся с предметами речи.

Когда говорится о том, что это есть начало всего, — оно называется Бог; когда говорится, что оно противоположно плоти, — оно называется дух; когда о нем говорится до отношению к его источнику, — оно называется сын Божий; когда говорится о проявлении его, — оно называется сын человеческий; когда говорится о соответственности его разуму, — оно называется свет и разумение.

(Ин. 111, 18-21)

Кто поверит в сына — не казнен; кто не верит, тот уже казнен тем, что не поверил в самое то, что есть сын, такой же, как Бог.

Казнь та и есть, что свет пришел в мир, а люди предпочли темноту свету, потому что были дурны их дела.

Потому кто плохое делает, пренебрегает светом, так что и не являются его дела.

Кто же в правде живет, тот идет к свету, так что являются его дела.

Беседа с Никодимом есть полное изложение всех основ учения Иисуса о царстве Бога на земле. Беседа эта есть объяснение того, что есть человек, что есть Бог, и что есть жизнь, и что есть царство Бога. Беседа эта есть, с одной стороны, развитие главных мыслей, выраженных в искушении в пустыне, с другой стороны, изложение от имени Иисуса тех самых основ учения, которые выражены от имени евангелиста Иоанна в вступлении.

В следующих главах Евангелия Иоанна, кроме прощальной беседы, в которой высказано не сказанное здесь, только с различных новых сторон разъясняется то же, но основные мысли все высказаны здесь.

Глава 5-я о случае исцеления в субботу, 6-я о хлебе небесном, беседы в храме и слова по случаю исцеления слепорожденного — разъясняют, освещают, подтверждают многое; но все они, сказанные на известные случаи, отрывчаты, повторяют то, что сказано прежде, неполны и иногда кажутся неясны, если не иметь в виду изложения беседы с Никодимом, разъясняющей мысли, выраженные, в искушении, и повторяющей мысли Введения.

Для полного понимания всех последующих бесед необходимо ясное понимание этих мыслей.

1. В стихах с 1-го по 5-й сказано: кроме той причины жизни, которую человек видит в зачатии ребенка в утробе матери от плотского отца, причина жизни человека есть еще другая — неплотская.

Иисус называет это непл6тское начало жизни Отцом, духом. Это та мысль, которая выражена Иисусом еще в детстве в храме, когда он называл Отцом своим Бога; та же мысль, с которой начинается искушение: Если ты сын Бога, и та же выражена в ответе: Не хлебом жив человек, но исходящим из уст Бога — духом. Та же мысль выражена в Введении: По началу было разумение... и т. д. (Ин. 1, 1); Все им рождено... и т.д. (Ин. 1, 3).

2. Стихи 7, 8 и 9 выражают то, что неплотское начало жизни — разумное и свободное — каждый человек знает в себе и понимает его, хотя и не знает его источника.

Во Введении та же мысль выражена в стихах 4 и 5.

3. В стихах 11, 12 и 13 сказано, что мы не можем, постигнуть того, что на небе это неплотское бесконечное начало, как начало в самом себе; но что мы знаем это бесконечное начало, потому что в нас, в человеке, находится этот дух, исшедший из бесконечного и сам бесконечный, и что этот дух в человеке и есть то, что мы должны считать началом всех начал.

Та же мысль выражена в Введении и в стихах: Ин. 1, 18; 1, 2.

4. В стихе 14 сказано, что этот-то дух в человеке, исшедший от бесконечного и относящийся к нему, как сын к Отцу, это бесконечное начало в человеке — есть то, что должно обоготворить, Т.е. заменить вымышленного Бога этим настоящим и единственным Богом.

То же сказано в словах Иоанна Крестителя о царстве Бога: Когда дух очистит людей; то же сказано Нафанаилу, когда сказано, что небо отверсто и человек в общении с Богом; то же сказано самарянке: Бог есть дух и служить ему надо в духе и делом.

5..В стихе 15 сказано, что вера в этого единственного истинного Бога избавляет людей от погибели и дает им жизнь не временную.

Эта же мысль выражена в стихах 10,11, 12 и в гл.20,ст.31.

В стихе 15 беседы Никодима сказано, что вера в сына человеческого дает жизнь не уничтожающуюся. Во Введении сказано, что вера сделает их сынами Бога. Верить в сына и иметь жизнь не временную — одно и то же. В искушении сказано то же, когда сказано, что Иисус, после искушения, познал могущество духа.

6. В стихах 16 и 17 сказано, что если мы имеем высшее для нас благо — жизнь, то то, что дало нам это благо, должно было желать нашего блага, Т.е. любить нас; и потому, хотя мы и не можем знать самого бесконечного начала, но мы знаем все-таки о нем то, что оно благо (любит нас) и отношение его к нам есть любовь и жизнь наша есть благо.

Если же Бог, любя нас, дал нам жизнь, как благо, то он и не казнит и не уничтожает нас, а дает нам жизнь настоящую, не временную, без всякого зла, как это сказано в Послании Иоанна: «Бог есть свет, и нет в нем ни малейшей тьмы». И эту-то жизнь мы и имеем, полагая свою жизнь в том духе — свете, Боге, который есть источник нашей жизни.

Мысль о том, что источник нашей жизни есть любовь, выражена подробно и ясно в притче о виноградарях и в прощальной беседе.

7. В стихе 18 сказано, что нам дана жизнь не временная в духе нашем и что, только отступая от источника жизни, мы уничтожаемся временно; не отступая же от него, мы имеем жизнь не временную.

Та же мысль выражена во Введении в стихах 4 и 5. И та же мысль выражена в искушении, когда после того, как Иисус решился работать одному Богу, сила Божия пришла служить ему.

8. В стихах 19, 20 и 21 сказано, что

то, что нам представляется казнью, смертью, уничтожением, не есть последствие чьей-нибудь воли вне нас, Бога, как мы себе представляем его, а уничтожение это есть последствие нашей воли.

Чтобы ясно понять эту мысль, надо хорошо помнить то, что Иисус ничего никогда не говорил о жизни загробной; напротив, прямо отрицая ее, говорил: Пускай мертвые хоронят мертвых, Бог есть Бог живых, а не мертвых. Он говорил только то, что жизнь имеет один источник временный — плоть, другой не временный ДУХ, сын Бога.

Полагаясь на источник жизни временной, веруя в него, человек уничтожается, умирает; полагаясь же только на источник жизни — ДУХ, веруя только в него, сына Бога, он имеет жизнь не временную, не уничтожающуюся.

Проявление в мире жизни разумения подобно проявлению света среди темноты. И отношение людей к жизни таково же, как и отношение людей к свету. Так же, как во власти каждого человека идти к свету или удаляться от него, так же и во власти каждого человека идти к разумению и жизни или удаляться от нее. Погибель — уничтожение людей, есть только произвольное удаление от разумения и жизни, точно также как темнота есть только следствие произвольного удаления людей от света.

Казнь состоит в том, что люди, делающие дурное, сами удаляются от разумения и жизни. И здесь сравнение уже делается тожеством: как люди, делающие дурные дела, не любят света и не идут к нему, чтобы не видны были их дела, что они злы, так точно и люди, делающие дурное, — не любят разумения и не идут к нему, чтобы не видно было, что дела их злы.

Быть в свете значит: жить в разумении — не временно; быть во тьме значит: жить вне разумения — погибать.

То же сказано в Введении в ст. 4, 5,9, 10, Ин. гл. 1: В нем была жизнь, и жизнь была свет людям, и свет в темноте светит, и тьма не обняла его. Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир. Был в мире и мир им рожден; но мир его не познал.

То же сказано и в искушении: когда Иисус сказал, что он работает только

Богу — и тем совсем победил дьявола.

9. Все эти мысли выражают то, что Иисус разумеет под словами «царство Божие», которое проповедовал Иоанн, и он проповедует.

Беседа началась с того,. что Иисус сказал, что всякий человек уже по зачатию от Бога находится в царстве Божием, и вся беседа излагает, что надо разуметь под царством Божиим и как вступить в него.

Возвеличить сына Бога в человеке, полагаться на него, жить в правде — значит жить в царстве Божием. Делать обратное — значит уничтожиться .или не быть в царстве Божием.

Беседа с Никодимом заканчивается следующими словами: Бог послал в мир своего сына, такого же, как он сам

жизнь разумения, и сделал этим то, что всякий человек может избавиться от погибели и быть живым не временно, быть сыном царства Божия.

Цель Бога — не смерть людей, а жизнь. Не для смерти, а для жизни их дана людям жизнь — свет разумения.

Тот из людей, кто верит в дух сына, тот живет в свете разумения, тот не умирает и остается в царстве Божием; а тот, кто не верит в свет духа — сына, тот не живет, а умирает.

Только в том и смерть, что людям дан свет жизни, но они делают дурное и тем лишают себя жизни.

Всякий, кто делает дурное, выходит из света разумения и уничтожается, а кто живет по правде и остается в свете разумения, тот жив в царстве Божием.

Мысли этих стихов освещает притча о сеятеле: сеятель — Бог, семя — разумение.

Люди держат разумение, как дорога, камни, репьи и хорошая земля — семя. Так понимают все, так понимаю и я.

Разница моего понимания с пониманием церковным состоит в том, что я понимаю под словом «Бог» то, что Иисус определил под этим словом в искушении, в беседе с Никодимом, в беседе с самарянкою, а не того Бога творца еврейского, которого отрицал Иисус и которого под словом «Бог» понимает церковь.

Если Бог есть творец всемогущий, благой и всеведущий, как понимает его церковь, то является вопрос: зачем он, будучи благим, сотворил человека таким, что человек может быть дурен и погибнуть? Зачем смерть?

Бог всемогущий, всеведущий мог не сотворить зла и мог прекратить зло, а допустил его продолжение и размножение. За что же он по губил людей, которых он мог избавить от греха и смерти? Зачем сделал Дьявола и попустил его пасть?

Допуская Бога, творца всего, для разъяснения этого противоречия необходимо выдумать дьявола, падение Адама, искупление, благодать...

Непонимание учения Иисуса об отрицании еврейского Бога творца и о замене этого Бога единым Богом духом, Отцом сына человеческого, разумением, неизбежно вело к изобретению бессмысленных, соблазнительных и безнравственных догматов о творении Богом злых духов, об искуплении и о вечных муках. Стоит только понимать прямо то, что сказано в предшествующих главах и во всем Евангелии о сыне человеческом — однородном отцу, которого признает Иисус, для того, чтобы противоречия этого не существовало. Притчи о сеятеле и другие как бы предугадывают вопрос о том, что есть то, что человек называет злом, и отвечают на него.

Иисус объявил, что Бога творца, законодателя и судьи никакого никто не знает и не знал, а есть только в человеке дух, исшедший из бесконечного начала — сын духа, свет разумения, и в нем жизнь.

В беседе с Никодимом сказано, что источник жизни, Бог, дал жизнь миру, любя его. Не сказано, что Бог любил каждого человека, как и нигде это не сказано; но именно сказано, что Бог любил мир, Т.е. людей вообще, и хотел им дать жизнь, и потому дал миру сына, и тем дал миру, Т.е. людям вообще, жизнь и возможность вступить в царство Божие. И с этим-то стихом и связываются притчи о сеятеле.

Первая притча о сеятеле есть крайнее представление о том, что есть тот Бог, который дал жизнь миру, и зачем

и как он дал жизнь миру. Это крайнее представление о Боге, начале всего, может быть выражено только сравнением.

Сравнение такое: сеятель, любящий пшеницу, заботящийся о пшенице, выражает Бога, любящего мир, заботящегося о мире, и как севец не заботится о каждом отдельном зернышке, таки Бог не заботится о каждом отдельном человеке. Как севец заботится об урожае, зная, что, несмотря на пропажу многих зерен, урожай будет, сеет повсюду; так; и Бог сеет повсюду, зная, что, несмотря на погибель многих, урожай будет.

И Бог не вступает больше в дела мира, как это выражено в притче (Мр. IV, 26-29).

Понимая Бога, как его определяет Иисус, обвинение Бога в том, что он сделал зло — смерть и потому любит зло и смерть — устраняется. Обвинение это становится личным вопросом, неправильно отнесенным к общему явлению. Обвинение человеком Бога в том, что он допустил смерть, подобно обвинению в желании смерти, которое бы сделало семечко березовое, одно из миллионов, за то, что другие прорастают, а оно попадает в реку и погибает. Тот, кто сделал миллионы семечек, не затем сделал их миллионы, чтобы они погибали, а, напротив, затем сделал их миллионы, чтобы они не погибали; и потому цель его есть жизнь, а не смерть.

С точки зрения общей, с точки зрения Бога, начала всего, — это разумно.

Но если ты спрашиваешь, зачем смерть в тебе, — то ответ на это есть внутренний (и ответ этот дается в притче и во всех учительных местах Евангелия): затем, что ты ее хочешь. Зерно каждое имеет возможность прорасти и принести плод; и каждый человек имеет возможность стать сыном Бога и не знать смерти.

На неточность сравнения в объяснении притчи Иисус обращает внимание, когда он говорит (у Луки): Смотрите, как понимаете. Так что притча отвечает на вопрос с двух сторон — с внешней и внутренней — и делает ясное разделение между внешним пониманием царства Бога — о целях и путях Бога и внутреннем понимании царства Бога, — о возможности для каждого вступить в него.

(Мф. XIII, 1-9; /Мр. IV, 1-9; Лк. VIII, 4-8/)

Иисус вышел из дома,

сел у моря.

И собралось к нему так много народа, что он с берега вошел в лодку. А народ стоял на берегу.

И сказал: вот стал хозяин

сеять.

И попали одни семена на дорогу, и птицы поклевали их.

Другие попали на камень, и живо проросли и взошли.

А как пригрело солнышко, тотчас и завяли, потому что не былопод ними материка, чтобы укорениться, и засохли.

Иные попали в репьи и взошли; репьи и задавили их (и не налило зерно).

А еще иные попали на добрую землю, и выросли колосья и налили, и которое дало сам — сто, которое сам — шестьдесят, которое сам — тридцать.

у кого есть смысл, тот поймет.

В бесконечном, непонятном мире людей — послано кем-то — явилось разумение. Разумение рассеяно во всех людях, как бесчисленное количество зерен рассеяно севцом по всему полю: рассеяно и по дороге, и по камням, и по репьям.

Как севец знает, что есть дороги, камни, репьи в его поле, что пропадает много зерен, он знает, что все-таки спорей сеять по всему полю, знает, что, несмотря на пропажу, много зерен вырастет и урожай будет, — так рассеяна и жизнь разумения в людях: пропажа будет, но и урожай будет. Несчетные зерна дают урожай не от каждого поровну: но большая доля погибает, они не нужны; другая же доля дает сам — сто, сам — шестьдесят и сам — тридцать. Так же и жизнь разумения рассеяна во всех людях: одни теряют эту жизнь, другие возвращают ее сторицею.

Севец сеял зерна, и ему нужны только зерна, и он соберет только зерна.

Таинственный сеятель сеет жизнь разумения, и он соберет только жизнь разумения. Те люди, которые имеют жизнь разумения, те нужны севцу; те, которые утратили ее, те не нужны ему. Все были зерна, но одни погибли в зерне, другие — в ростке, третьи — в былке.

Так и люди — одни прежде, другие после утратили жизнь разумения. Только те, которые берегут в себе разумение, чтобы не перестать быть жизнью, быть тем, из чего они вышли, те только живут; остальные погибают.

Таков внешний смысл. Одни люди, как зерна, попавшие в дурную землю; как будто предопределены на погибель, другие — на жизнь с избытком. Но, сказав эти слова. Иисус прибавляет тотчас: «У кого есть уши слышать, пусть слышит». Он говорит те слова, которые он прибавляет всегда, когда можно ложно понять его слова, когда смысл может быть двоякий.

Ту же мысль о том, как мы можем понимать цель Бога и образ участия его в жизни мира, выражает и другая притча о сеятеле (Мр. IV, 26—29).

(Мр. IV, 26-29)

И сказал: таково царство Бога, как если бы хозяин кинул семена в землю.

Он сам спит по ночам и встает днем, а семена прорастают и бухнут, а он и не знает как.

Земля самородно растит зерно, прежде былку, потом колос, а потом в колосе наливает зерно.

И когда усохнет зерно, тотчас посылает жнецов, потому пришла пора жатвы.

Разумение дает жизнь людям, но источник разумения Бог, тот Бог, которого никто никогда не знал, не управляет людьми, как тот мужик, который посеял зерно и забыл про него; он знает только свое и принимает его — это разумение; как мужик убирает с поля то же зерно, которое он посеял, так разумение в людях соединяется с источником разумения.

Ту же мысль выражает притча о закваске.

(Мф. XIII, 33)

Царство небесное как закваска. Взяла баба ее, запустила в меру муки, пока вся квашня поднимется.

Баба положила закваску и оставила квашню киснуть, пока сделается тесто.

Бабе больше не нужно ничего делать. То, что она сделала, уже достаточно для того, чтобы вышло то, что ей нужно.

Как земля самородно родит, как квашня сама поднимается, так жизнь разумения самородно живет и не прекращается.

И опять ту же мысль выражает еще притча о сеятеле и плевелах (Мф. XIII, 24— 30), но с новым и глубокомысленным значением, дающим прямой ответ на вопрос людей о том, что есть зло и как должен человек понимать зло и относиться к нему.

(Мф. XIII, 24-30)

И Иисус сказал: Вот к чему применить царство Бога: обсеял хозяин себе поле хорошими семенами.

Пришел ночью враг, насеял кистерю сверх хлеба и ушел.

Вот как выколосился хлеб и стал наливать, и оказался кистерь.

Пришли работники к хозяину и говорят: или ты нечистые семена высеял у себя на поле? там кистерю много.

Хозяин и говорит: это не я, а чужой сделал. Работники и говорят: так прикажи, мы выполем кистерь.

А хозяин говорит: не надо полоть. А то станете дергать кистерь — попортите хлеб.

Пускай растет хлеб с кистерем вместе до уборки, а в уборку велю жнецам отобрать кистерь и сжечь, а хлеб соберу и свезу в сарай.

Слова о том, что хозяин сожжет ненужное, а нужное — хлеб — соберет в сарай, прямо повторяют то, что сказано: Мф. III, 12. «Лопата его в руке его, и он очистит гумно свое, и соберет пшеницу свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым».

Здесь определено, кто именно уничтожит ненужное и соберет нужное: это тот, который будет очищать духом.

Дальше будет сказано, что это есть сын человеческий.

(Мф. XIII, 36-43; /Мр. IV, 10, 14-20; Лк. VIII, 9, 11-15/)

И стали ученики спрашивать у Иисуса: Растолкуй нам эту притчу о кистере на поле.

И Иисус сказал им: Хозяин сеет хорошие семена

— это сын человеческий. Поле — это мир людей. Добрые семена — это сыны царствия Бога, кистерь

— это дурные люди.

Чужой — это соблазн. Уборка — это конец жизни земной; жнецы — это власть Божия.

Как собирают кистерь и сжигают, так вот будет при конце жизни земной этой.

Пошлет сын человеческий своих работников, и отберут из людей царства его все обманы и всех делающих дурное.

И бросят их в костер огненный, тогда будет стон и скрежет зубов.

Тогда правдивые просветятся, как солнце, в царстве Отца своего. У кого есть смысл, тот поймет.

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Дух Бога в человеке — сын человеческий; все, что мы знаем о Боге, дает жизнь разумения людям так же, как мужик сеет хорошие семена в своем поле, и они растут.

Среди жизни разумения является что-то похожее на жизнь, кончащееся смертью.

У Луки XVI, 16 сказано: «И отнимется то, что кажется, что есть у него».

Что же такое это подобие жизни? Откуда взялось оно?

Вопрос этот не относится к Богу духу, а только к людям. Бог дух — источник жизни, сеет жизнь и собирает жизнь. Только глупые работники могут советовать топтать жизнь, чтобы выполоть то, что не жизнь. Жизнь одна нужна, она одна останется, а остального нет для Бога духа.

Временная жизнь кончается, временное все пропадает, погибает; не кончается и не погибает жизнь разумения — одно то, что есть дух, одно то, что от Бога.

В притче этой две главные мысли, два ответа на предполагаемые вопросы:

1) Что есть зло по отношению к Богу?

2) что есть зло по отношению к человеку?

Ответ на первый вопрос тот, что зла для Бога — сына человеческого — нет. Он есть Бог жизни и блага и не знает зла. Так как он Бог жизни и добра, то зла для него нет, и он не может желать уничтожить его. Желание уничтожения зла есть зло и может быть только в людях, а не в нем.

Этот вывод из второй мысли, выраженной здесь только с одной стороны, будет развит впоследствии в учении о не сопротивлении злу.

Сын человеческий дает жизнь и знает только жизнь в разумении, и потому всякий человек, перенося свою жизнь в сына, в духа, не может знать зла и потому не может противиться ему.

Вторая мысль и ответ на вопрос: что же есть, то, что мы, люди, называем злом, — состоит в том, что-то, что мы называем злом, есть свободное удаление от света и погибель, про которую сказано в беседе с Никодимом, есть то, что свет пришел в мир, а люди ушли от него.

Эта мысль о том, что зла для Бога нет, а что для людей оно есть отделение от разумения, излагается в притче о неводе.

(Мф. XIII, -47, 48)

Еще подобно царство Божие неводу: его закинули вводу и всякой рыбы захватили.

Невод стал полон, его вытащили на берег и сели, и хорошие рыбы собрали в ведра, а тухлые выбросили вон.

Бог делает то, что делают рыбаки: негодную рыбу бросают, а оставляют одну ту, которая нужна. Рыба отбирается та, какая нужна рыбаку, остальная бросается в море только потому, что она не нужна. Нет вопроса о том, лучше или хуже ей будет. Та рыба, которая в море, той нет для рыбака, как нет для Бога тех людей, которые не сыны его, жизнь которых не в свете разумения. Для Бога зла нет, но для человека есть зло. Зло для него — это жизнь вне разумения.

И потому нужно различать наши понятия о зле вообще — объективном зле, как говорят философы, внешнем, и о зле для каждого человека — о зле субъективном, внутреннем. Объективного зла нет. Субъективное зло — есть удаление от разумения, оно же есть смерть.

Это разделение двух воззрений изложено в толковании притчи о сеятеле и семенах, попавших в разные земли.

(Мф. XIII, 10; Лк. VIII, 9; /Мр. IV, 10/)

И подошли к нему ученики и сказали:

К чему ты говоришь притчи?

По Марку и Луке ученики спрашивают: Что значит притча? По Матфею спрашивают: Ради чего говоришь притчами?

Я думаю, что по Марку и Луке значит, что ученики спрашивают и то, что значит притча, и то, к чему он говорит ее. По Матфею значит тоже: к чему говоришь притчи и что они значат? И слова Иисуса отвечают на оба вопроса. Он разъясняет значение притчи, и из значения ее вытекает то, что тем, которые не знают тайн царства Божия, нельзя иначе говорить, как примерно, как в притчах. Им представляется только внешний смысл, а внутреннего они не видят.

И потому, соединяя смысл вопроса и ответа из трех евангелистов, я перевожу: К чему говоришь притчи? — вопросом, относящимся и к смыслу и к тому, почему он говорит народу притчами.

(Мф. XIII, 11; Мр. IV, 11; Мф XIII,13)

Он отвечал им: К тому, что вам дано знать внутренний смысл царства Божия.

А тем, что вне — является в примерах.

Ради этого толкую им в притчах.

Вам дано знать внутренний смысл царства Божия, вы — добрая земля, которая родит сам — сто, сам — шестьдесят, сам — тридцать.

А тем не дано, те — дорога, камни, репьи.

И значение притчи то, что одним открыться смысл, а другим не открыться. Он говорит: Причина, по которой я говорю им притчами, та, что они, не понимая внутреннего смысла, иначе понять не могут. У Луки сказано: Вам дано знать внутренний смысл царства Божия, а остальным — в примерах.

(Мф. XIII, 9; 14-18; Лк. VIII, 11, Мф. XIII,19-23; Лк.VIII,18 /Мф. XIII, 13, 12/)

Кто имеет смысл, тот поймет.

И исполняется на них предсказание пророка Исаии: Слухом услышите, а не поймете, и глазами глядеть будете, и не увидите.

Потому что зажирело сердце у народа этого и зажмурили они глаза так, что не видят глазами, и ушами не слышат, и в сердце не принимают, чтоб не обратиться и чтоб я не исцелил их.

Ваши же глаза блаженны, — что видят, и уши, что слышат.

Верно говорю вам, что пророки и святые желали знать то, что вы видите, и не могли познать, и слышать то, что вы слышите.

Вы теперь поймите притчу о сеятеле.

Семя — это разумение Бога.

Когда человек слышит учение о царстве Божием и не принимает в сердце свое, — враг приходит и похищает то, что посеяно было в сердце его. Это семя, посеянное при дороге.

Что на камне посеяно, это тот, кто слышит учение царства Бога, понимает учение и потом с радостью принимает его в сердце.

Но не держит корня сам в себе, а только на время. И как придет теснота, обида :I-за учения, тотчас же поддается обману.

А то, что в репьи высеялось — это тот, кто учение понимает, но заботы светские и любовь богатства давит учение, и оно не приносит плода.

А то зерно, что попало на хорошую землю, — это тот, кто понимает учение и принимает в сердце свое, то родит которое сам — сто, которое сам — шестьдесят, которое сам — тридцать.

Смотрите теперь, как понимаете. Кто держит, тому дастся; а кто не держит, и то, что кажется и есть в нем, и то у того отнимается.

Ученики спрашивают: К чему он говорит эти притчи, что он хочет сказать ими?

И Иисус отвечает: То, что одним вам дано понимать царство Божие, как зернам, попавшим на хорошую землю. Другим же, как пропадающим зернам, не дано. И вам дано, как зерну в доброй земле, увеличиться, а у них отнимается и та жизнь, которая, казалось, что есть в них, как уничтожается зерно на дороге, камне и в репьях. Вот это-то я и говорю в притчах, потому что они не видят, не понимают своего блага. Они, как те люди, про которых говорит Исаия, что Бог наказал их тем, что они глядя не видят и слушая не слышат. Сердце людей этих ожирело, и оттого они не понимают того, что пред ними. Вы счастливы, что понимаете.

Такое значение притчи с, внешней стороны, но внутренний смысл совсем другой. И Иисус объясняет внутренний смысл.

Внешний смысл притчи тот, что для Бога одни люди предопределены к смерти, другие к жизни. Внутренний же смысл тот, что нет предопределения, но каждый может удержать разумение и приобресть его с избытком.

Упавшее на дорогу — это: равнодушие, пренебрежение к разумению, и потому Иисус предостерегает от равнодушия и пренебрежения и говорит, что люди должны делать усилие, чтобы принять в сердце разумение.

Упавшее на камни — это слабость, и потому Иисус предостерегает от нее и указывает на то, что человек должен сделать усилие, чтобы не поколебаться от обид и гонений.

Репьи — это заботы мирские, и Иисус предостерегает и указывает на то, что человек должен сделать усилие, чтобы откинуть их.

Хорошая земля — это понимание и исполнение, несмотря на обиды и заботы. И Иисус указывает на то, что кто сделает это усилие и исполнит, тот получит жизнь с избытком.

(Мф. XIII, 44-46)

Царство Божие, как клад, спрятанный в поле. Человек нашел клад и скрыл его (опять). И от радости того, что нашел, идет, и все, что у него — продает, и покупает то поле.

Еще царство небесное, как когда купец скупает дорогие каменья.

И,найдя один драгоценный камень, идет, продает все (прежние), какие имел, и покупает тот.

Царство Божие подобно желающему иметь жемчужину или сокровище, про которое он знает, что зарыто на поле. И,узнав об этом, продает все, чтобы приобрести жемчужину и поле.

(Мф. XIII, 31, 32)

Царство небесное — как березовое семечко; захватив, высеял его человек на своем поле.

Хоть и меньше всех семян, когда вырастет, больше всякой травы будет и станет дерево, и птицы пернатые будут вить на ветвях его гнезда.

ЦАРСТВО БОГА. Общее изложение главы третьей

Иисус объявляет, что царство Божие пришло, между тем не произошло никакого видимого явления.

Объявляет ученикам, что отныне небо отверзто и между небом и людьми

постоянное общение.

Объявляет, что отдаляться от развратников и развратниц не нужно, что они невиноваты, виноваты только те, которые думают, что они хороши, потому что исполняют закон Божий.

Объявляет, что очищений никаких внешних не нужно, что сквернит только то, что изнутри выходит, что только дух очищает.

Объявляет, что субботы соблюдать не нужно, что соблюдение это глупо и лживо, что суббота есть установление человеческое.

Объявляет, что не только постов не нужно, но что все старые внешние обряды только пагубны для его учения.

Наконец, объявляет, что служить Богу жертвами не нужно. Не нужно ни быков, ни овец, ни голубей, ни денег, самого храма не нужно; что Бог есть Дух, что он хочет не жертв, а любви, что ему надо служить — всем, всегда, везде — в духе и делом.

Увидав и услыхав все это, фарисеи пришли к Иисусу и стали спрашивать его, как же он, отрицая Бога, проповедует царство Божие? И он отвечал им: "Царство Божие, как я проповедую, не такое, какое проповедовали прежние пророки. Они говорили, что придет Бог с различными видимыми явлениями, а я говорю про такое царство Божие, которого при шествия нельзя видеть.

«И если скажут вам, вот оно пришло или придет, или вот оно здесь, вы им не верьте. Царство Божие не во времени и не в месте в каком-нибудь, оно, как молния, и здесь, и там, и везде — и нет ему ни времени, ни места, потому что вот оно где: оно внутри вас».

И после этого фарисей, старшина еврейский, Никодим, пришел к Иисусу тайно и говорит: «Ты учишь, что пришло царство Бога и что оно внутри нас, а не велишь поститься, приносить жертвы, храм уничтожил, какое же твое царство Божие, где же оно?»

И Иисус отвечал ему: «Пойми ты, если человек зачат от Бога Отца, то он и увидит царство Божие».

Никодим не понял того, что Иисус сказал, что всякий человек уж зачат от Бога, и сказал: "Как же может человек, если он зачат от плоти отца и состарился, опять влезть в утробу матери и снова зачаться от духа — Бога? "

И Иисус отвечал ему: «Пойми ты, что говорю: я говорю, что человек, кроме плоти, зачат еще от духа, и потому всякий человек — от плоти и духа, и потому всякий может войти в царство Божие. От плоти — плоть. От плоти не может родиться дух, только от духа может быть дух. Дух это то, что живет в тебе, и живет свободно и разумно, и то, чему ты не знаешь ни начала, ни конца. И это чувствует в себе всякий человек. И потому чему же ты удивился, что я сказал тебе, что мы должны быть зачаты с неба, от Бога — от духа?»

Никодим сказал: «Все-таки не верю, чтобы это могло быть так».

Тогда Иисус сказал ему: "Какой же ты учитель, если не понимаешь этого? Пойми ты, что я не мудрости какие — нибудь толкую, я толкую то, что мы все знаем, уверяю в том, что мы все видим. Как же ты будешь верить в то, что на небе, если ты не веришь в то, что на земле, что в тебе самом. На небе ведь никто не был, а есть только на земле, в человеке сын Бога — дух, тот самый, который и есть Бог.

"Вот этого-то самого сына Бога в человеке и надо почитать, как вы почитали Бога, как Моисей в пустыне возвеличил не плоть змеи, а образ ее, и образ этот сделался спасением людей. Так точно надо возвеличить сына Бога в человеке, не плоть человека, а сына Бога в человеке, чтобы люди, полагаясь на него, не знали бы смерти, а имели бы жизнь не временную в царстве Божием.

"Бог ведь не для погибели, а для блага мира дал сына своего, такого же, как он. Он дал ведь его для того, чтобы всякий, полагаясь на него, не погибал, а имел бы жизнь не временную. Ведь не затем же он произвел сына своего — жизнь в мир людей, чтобы уничтожить мир людей, но он затем произвел сына своего — жизнь, чтобы мир людей был жив им и в царстве Бога.

"И кто полагается на сына, тот в царстве Бога — во власти Бога, а кто не полагается, тот сам себя уничтожает тем, что не положился на то, что есть жизнь. Уничтожение в том и состоит, что жизнь пришла в мир, но люди сами идут прочь от жизни. Жизнь есть свет людей. Свет пришел в мир, но люди предпочли тьму свету и не идут к свету. Свет есть разумение, а потому кто дурное делает, тот избегает света разумения, чтобы не видны были его дела, и тот уходит из царства Бога — власти Бога.

"А кто в правде живет, тот идет к свету, чтобы видны были дела его, и тот остается во власти Бога".

В словах к фарисеям и беседе с Никодимом Иисус объясняет, что он разумеет под царством Божиим и под Богом.

И Бог и царство Божие — в людях. Бог — это неплотское начало, которое дает жизнь человеку. Это неплотское начало он называет сыном Бога в человеке, — сыном человеческим. "Сын человеческий есть — разумение. Его надо возвысить, обоготворить и жить им. Люди, делающие дурное, — погибают; люди, делающие правду, живут. Кто живет в разумении, тот живет не временно; кто не живет в нем, тот не живет, а погибает.

Что же такое этот Бог Отец, не творец всего и не отдельный от мира Бог, как прежде разумели его евреи? Как понимать этого Отца, сын которого в человеке, и как понимать его отношение к людям?

На это Иисус отвечает притчами.

"Царство Бога надо понимать не так,

как вы думаете, что для всех людей в какое-нибудь время и в каком-нибудь месте придет царство Бога, а так, что во всем мире всегда одни люди, те, которые полагаются на сына Бога, — делаются сынами царства, а другие, которые не полагаются на него, — уничтожаются".

Бог дух, Отец того духа, который в человеке, есть Бог и Отец только тех, которые признают себя его сынами. И потому для Бога существуют только те, которые удержали в себе то, что он дал им.

И стал Иисус им толковать про царство Бога, и толковал он это примерами. Он сказал:

"Бог Отец сеет в мире жизнь разумения, все равно как хозяин сеет семена на своем поле. Он сеет по всему полю, не разбирая, какое куда попадет. И вот попадают одни зерна на дорогу, и прилетятптицы и по клюют. А другие на камни, и на камнях хотя и прорастут, да повянут, потому что укорениться негде. А еще иные попадают в полыни, и полыни задавят хлеб, и взойдет колос, да не нальет. А иные попадут на хорошую землю, те всходят и наверстывают за пропащие зерна и выколашиваются и наливают, и какой колос дает сам — сто, какой сам — шестьдесят, какой сам — тридцать.

"Так-то и Бог рассеял разумение в людях. В иных оно пропадает, а в иных родится сторицею, и они-то составляют царство Бога.

"Так царство Бога не такое, как вы думаете, что придет Бог царить над вами. Бог только сеет разумение, и царство Божие будет в тех, кто возьмет его. А Бог не правит людьми.

"Как хозяин бросит семена в землю, а сам и не думает о них; семена сами бухнут, прорастают, выходят в зелень, в трубку, в колос и наливают зерно. И только когда поспело, хозяин посылает серпы, чтобы сжать ниву.

. "Так и. Бог дал сына своего, разумение, миру, и разумение само растет в мире, и сыны разумения составляют царство Бога.

"Как баба пустит в дежу закваску и смешает с мукой, она уж не ворочает ее, а ждет, чтобы она сама закисла и поднялась.

"Пока люди живут, Бог не вступается в их жизнь. Бог дал в мир разумение, и разумение само живет в людях и составляетцарство Бога. Бог дух есть Бог жизни и добра, и потому для него нет ни смерти, ни зла. Смерть и зло есть для людей, а не для Бога.

"Царство Бога вот к чему применить: хозяин посеял хорошие семена на своем поле. Хозяин — это дух Бога, поле — это мир, семена — это сыны царства Бога. Вот лег хозяин спать, и пришел враг и насеял в поле кистерю. Враг — это соблазн, кистерь — это сыны соблазна. Вот пришли к хозяину работники и говорят: или ты плохие семена сеял, у тебя на поле много кистерю вышло. Пошли нас, мы выполем. А хозяин говорит: не надо, а то вы станете полоть кистерь да и потопчете пшеницу. Пускай растут вместе, придет жатва, тогда велю жнецам отобрать кистерь и сожгу, а пшеницу уберу в сарай.

"Жатва — это конец жизни людской, а жнецы — это сила Божия. И как сожгут кистерь, а пшеница очистится и соберется, так и при конце жизни пропадет все, что былообман времени, а останется одна настоящая жизнь в духе. Для Бога зла нет. Бог блюдет то, что нужно ему, — то, что его; а что не от него, того нет для него.

"Царство Божие — как невод. Невод протянут по морю и захватят всякой рыбы. А потом, когда вытащат, отберут негодных и кинут в море... Так будет и при конце века. Сила Божия отберет хорошее, а дурное бросится.

И как он кончил говорить, стали у него ученики спрашивать, как понимать эти притчи. И он сказал им: "Притчи эти надо понимать надвое. Ведь все притчи эти я говорю к тому, что есть одни, как вы, ученики, мои, одни, которые понимают, в чем царство Божие, — понимают, что царство Божие внутри каждого, понимают, как войти в него; а другие не понимают этого. Другие глядят и не видят, и слушают и не понимают. Потому что ожирело их сердце.

"Вот я говорю этими притчами надвое и тем и другим. Тем я говорю, что такое для Бога его царство, говорю про то, что одни вступают в царство, другие не вступают, и они могутпонимать это. Вам же я говорю о том, как войти в царство Бога. И вы смотрите, понимайте как следует притчу о сеятеле. Для вас притча вот что значит:

"Всякий, кто слушает учение о царстве Божием, но не принимает его в сердце, к тому приходит обман и уничтожает из сердца его учение — это семя, посеянное на дороге. На камне посеянное — это тот, кто услышит учение и с радостью примет. Но нет в нем корня, на время только принимает, а найдет теснота, обида из-за учения, тотчас обижается. В полынях посеянное — это тот, кто учение слышит, но заботы мирские и жадность к богатству душат учение и не дает плода. А на хорошей земле — это тот, кто учение слышит и понимает, и плод родит кто сам — сто, кто сам — шестьдесят, кто сам — тридцать. Потому кто держит, тому дастся многое, а кто не держит, у того последнее отнимется. И потому смотрите, как понимаете притчи. Понимайте так, чтобы не поддаваться обманам, обидам, заботам, а чтобы принести плод сам — сто и вступить в царство Бога.

«Царство небесное в душе разрастается из ничего, но дает все. Оно, как семечко березовое, самое маленькое из зерен, когда же вырастет, то больше всех деревьев, и птицы небесные вьют на нем гнезда».

После этого пришли ученики Иоанна, спросить у Иисуса, тот ли он, про которого Иоанн говорил: открывает ли он царство Божие и обновляет ли он людей духом?

Иисус отвечает и говорит: «Посмотрите, послушайте и расскажите Иоанну, наступило ли царство Божие и обновляются ли люди духом. Расскажите ему, как я проповедаю царство Бога. В пророчествах сказано, что когда наступит царство Бога, то все люди будут блаженны; ну и скажите ему, что мое царство Бога такое, что нищие блаженны и что всякий, кто слушает меня, делается блажен».

И, отпустив учеников Иоанна, Иисус начал толковать народу о том, какое царство Божие возвещал Иоанн.

Он сказал: «Когда вы ходили креститься к Иоанну в пустыню, чего вы ходили смотреть? Если бы вы хотели смотреть на человека, разодетого в богатую одежду, так ведь эти здесь в дворцах живут. Так чего же вы не видали в пустыне? Вы думаете, что вы ходили затем, что Иоанн был пророк? Не думайте этого. Иоанн был не пророк, а он был тот, про которого писали пророки. Он тот, который возвестил пришествие царства Божия. Верно, говорю вам: не рожался человек больше Иоанна. Он был в царстве Божием, и потому он был выше всех. Закон и пророки — все это нужно было до Иоанна. А с Иоанна и по сие время возвещается, что царство Божие на земле, и кто сделает усилие, тот входит в него. Законники и фарисеи не поняли того, что возвещал — Иоанн. И они ни во что сочли его. Эта порода — законники и фарисеи, — что сами выдумают, то только и считают правдой. Они долбят свой закон и слушают друг дружку. А, что Иоанн говорил, что я говорю, — они не слышат и не понимают. Из того, что говорил Иоанн, они поняли только то, что он постился в пустыне, и говорят: в нем бес. Из того, что я говорю, они поняли только то, что я не пощусь, и — говорят: он ест и пьет с откупщиками и развратникам друг. Они, как ребята на улице, друг с дружкой болтают и дивятся, что никто их не слушает. Видна их мудрость по делам их. Ведь все, что я учу делать, — все это легко и просто, потому что царство Бога возвещается как блаженство».