Солдаты невидимых сражений

М. Колесников ЯН КАРЛОВИЧ БЕРЗИН

В послужном списке Яна Карловича Берзина есть пометка:

Однако первое знакомство Берзина с «Железным Феликсом» относится к 1917 году. После Февральской революции Берзин был членом партийного комитета в Выборгском районе Петрограда, затем во главе рабочего отряда дрался с юнкерами, редактировал латышскую большевистскую газету «Крея циня». В это время Феликс Эдмундович осуществлял связь с В. И. Лениным, находившимся в Разливе, был избран в секретариат ЦК РСДРП(б), проводил подготовку вооруженного восстания.

Военно-революционный центр по руководству восстанием, куда входил Дзержинский, был тесно связан с партийными комитетами всех районов Петрограда.

Дзержинского Ян Карлович увидел в Смольном. Именно Дзержинскому доверила партия в эти бурные дни Великой Октябрьской социалистической революции охрану Смольного; в распоряжении «Железного Феликса» находились все виды связи с рабочими районами.

Берзина поразили умные, с голубоватым металлическим блеском проницательные глаза Феликса Эдмундовича. Поразила деловитая сдержанность, за которой угадывалась бьющая через край энергия. Собственно говоря, он уже немало знал о Дзержинском. Феликс Эдмундович был на тринадцать лет старше Берзина; как революционеров их связывала некая общность политической биографии. Оба прошли большую школу подпольной революционной работы, оба сидели в тюрьмах, оба побывали в Александровском централе под Иркутском (хоть и в разное время), оба совершили побег из сибирской ссылки. Жизненный путь каждого из них насыщен событиями большой социальной значимости.

Берзин сразу же понял, что перед ним человек необычайной нравственной силы, богатого опыта, высокой культуры, и он полюбил Феликса Эдмундовича.

В последующие годы контакт между ними не ослабевал. Он сыграл особенно большую роль, когда партия направила большевика Берзина управляющим в комиссариат внутренних дел. Там засели эсеры, было всего два большевика. При поддержке Дзержинского Берзин занялся расчисткой аппарата, изгнал эсеров.

30 марта 1919 года Дзержинского по совместительству с работой в ВЧК утвердили народным комиссаром внутренних дел. Тогда же Берзин был назначен заместителем народного комиссара внутренних дел Латвии, а фактически он исполнял обязанности народного комиссара. Советская власть в Латвии еще только утверждалась, и Берзину часто требовалась консультация Феликса Эдмундовича. К Риге подошла белая армия, зажала город в тиски. Завязались ожесточенные бои. Под ударами белых части Красной Армии вынуждены были отступить. В последней колонне, прикрывающей отход частей, находился Берзин, теперь командир и комиссар рабочего батальона.

В июне 1919 года Берзина назначили начальником политотдела 11-й стрелковой Петроградской дивизии, а в 1920 году в рядах 15-й армии он вступил в пределы Польши. Дзержинский в это время был начальником тыла Юго-Западного фронта, а вскоре стал членом Временного революционного комитета Польши, находившегося на освобожденной от реакционных польских властей территории.

Здесь Ян Карлович Берзин снова повстречался с «Железным Феликсом». Дзержинский живо интересовался положением дел в Латвии, он, оказывается, знал, что еще в прошлом году буржуазное правительство Ульманиса пообещало огромную сумму за голову Берзина, распространив по всей Латвии объявления с его портретом.

В те трудные месяцы лета 1920 года, когда казалось, что в Польше вот-вот навсегда установится власть рабочих и крестьян, Берзин был связан с Феликсом Эдмундовичем по роду своей службы. Дзержинский, с присущей ему проницательностью, быстро оценил меру твердости Берзина, его непреклонность, его безграничную преданность революционному делу.

Я. К. Берзин.

Вся предшествующая жизнь Берзина служила свидетельством тому. Он был, если можно так выразиться, самородком революции. Гораздо позднее, выступая на одном из партийных собраний, он так объяснял свой приход в революцию:

Биография Берзина ковалась в огне классовых битв. Он принадлежал к тому поколению ленинской гвардии, которое вынесло на своих плечах три революции, гражданскую войну и самые трудные годы созидания первого в мире социалистического государства.

Петер Янович Кюзис (он же Ян Карлович Берзин) родился 13 ноября 1890 года в Латвии, на хуторе, неподалеку от городка Гольдингена. Отец Петера мог считаться потомственным батраком, он никогда не имел ни своей земли, ни своего дома. Семья жила в общем бараке, так называемом «батрацком доме» — длинном каменном строении с единственным окном. Вечная, беспросветная нужда, полуголодное существование без надежд на будущее. Свирепый хозяин на глазах у детей избивал работников, мог среди зимы по собственному капризу выгнать со двора любого. Хозяина боялись и ненавидели. Ненавидел его и маленький Петер Кюзис.

Вся жизнь старого Яна Кюзиса прошла в жестокой борьбе за кусок хлеба. Он не желал с этим мириться: пусть хоть дети будут грамотными; может, им повезет в жизни и они вырвутся из кабалы! Петер стал ходить в сельскую школу. От дома до школы — много верст. И все-таки, несмотря на все трудности, мальчик успешно окончил школу, а в 1902 году поступил в учительскую семинарию в городе Гольдингене. Вот как сам Берзин рассказывает о годах, проведенных в семинарии:

В семинарии Петер увлекся идеями великого педагога Песталоцци. Потрепанная книжечка «Как Гертруда учит своих детей» наводила на размышления. Песталоцци стремился облегчить народу изучение основ всех наук и искусств, «открыть заброшенным, обреченным на одичание способностям бедных и слабых доступ к искусству, которое в то же время есть доступ к человечеству». Петер мечтал о педагогической деятельности. Но в его характере была черта: не допускать разрыва между словом и делом. Узнав, что Песталоцци принял от русского царя Александра I награду — орден Владимира, Петер сразу же утратил интерес к великому педагогу и его учению. Человек должен быть последовательным, не вилять из стороны в сторону.

Окончить учительскую семинарию не удалось. В 1904 году Петер вошел в ученический кружок, связанный с социал-демократической организацией, принял активное участие в выступлении семинаристов против реакционных преподавателей и директора Страховича.

Теперь родители Петера батрачили уже у другого хозяина, в Юргенсбурге. Старший брат Ян Янович работал столяром у подрядчика по постройкам. В мастерской существовал социал-демократический кружок. Старший брат приносил домой нелегальную литературу, а Петер распространял ее среди молодежи.

В самый разгар революции 1905 года социал-демократический кружок организовал крупную забастовку сельских рабочих. Красные знамена, митинги. Известный боевик «Стенька» (Лепинь) призвал крестьян организованно выступить против угнетателей — баронов и царского самодержавия. Напуганные помещики потребовали у властей для своей охраны казаков. Вскоре казаки небольшими отрядами по пятнадцать — двадцать человек были расквартированы по всем помещичьим имениям.

В ответ на репрессии крестьяне организовали отряд самообороны. В отряд вошел и четырнадцатилетний Петер Кюзис.

Это было его боевое крещение.

Осенью 1905 года Петер Кюзис вступил в РСДРП. Путь определился.

Леса Прибалтики. Дюны, болота… За деревом притаился с дробовиком Петер. Неподалеку товарищи. Это боевики — народная милиция. Поджидают казаков. Стычки с казаками происходят почти каждый день. Для шестнадцатилетнего Петера все овеяно революционной романтикой.

Его записки полны этим романтизмом. Язык лаконичен:

Однажды в сумерках Петер и его товарищи Лепинлаукс, Василь и Калнынь вышли из лесу и направились к усадьбе, где было спрятано оружие. Отряд казаков несколько раз делал набеги на эту усадьбу, но, ничего не обнаружив при обыске, уходил. Боевики были уверены, что казаки сюда больше не вернутся. Иззябшие, они зарылись в солому и заснули, даже не выставив охраны. Около полуночи услышали стук в двери. В дом ворвались уланы. Уланов, оказывается, привел провокатор из местных подкулачников. Он утверждал, что в доме спрятано оружие. Оружие было спрятано в печи. Уланы все перерыли, но маузеров и винтовок так и не нашли. Боевика Лепинлаукса избили до полусмерти, а Петера Кюзиса и остальных отвели в имение, где в подвале уже находилось семнадцать арестованных. В ту же ночь всех допросил полевой суд. Калныня и Василя тут же расстреляли, а Петера пытали до тех пор, пока он не потерял сознание. Его выбросили с крыльца прямо в снег. Подобрали батраки. После этого Петер две недели пролежал в постели. А когда выздоровел, то отправился в усадьбу и забрал оружие.

Он сделался народным мстителем. Собрал отряд в тридцать человек, вооружил его винтовками и пистолетами. Отряд совершал дерзкие нападения на карателей. Захватив Юргенсбургское волостное правление, «боевые братья» Кюзиса расстреляли предателей, взяли паспортные бланки, сожгли казенную винную лавку, разгромили корчму. Им приходилось бороться и с уголовниками, которые, видя отсутствие власти, пытались грабить крестьян. Но особенно ожесточенную борьбу «боевые братья» вели с карательной экспедицией известного палача Незнамова. Экспедиция насчитывала четыреста человек, была хорошо вооружена, имела артиллерию. Одна из схваток с карателями закончилась трагически для Петера Кюзиса. В мае 1906 года во время перестрелки с отрядом казаков он был тяжело ранен (в левое плечо, в голову и в ногу навылет). Юношу хотели прикончить на месте. Потом дело передали в военный суд в Ревеле.

Суд приговорил к расстрелу. Ввиду несовершеннолетия осужденного казнь заменили тюрьмой.

Тюрьма укрепила волю Петера. Выйдя из застенка, он с новой энергией окунулся в партийные дела. Перебирается в Ригу, вступает в профсоюз металлистов, устраивается слесарем на один из заводов, по вечерам посещает курсы экономических наук. А главное: революционная работа — организационная и пропагандистская. Он — член Рижского партийного комитета. Руководит стачками металлистов. За короткое время он участвовал в семи стачках. Петер пользуется огромным доверием товарищей. Иногда ему поручают ликвидацию провокаторов. Провокаторы трепещут при одном упоминании его имени. Он непреклонен, беспощаден к врагам.

В Риге, в конспиративной квартире на Романовской улице, прозванной «провинциальной коммуной», кроме рижан также останавливались и приезжие из провинции боевики-милиционеры. Здесь же обсуждался вопрос, кого из объявившихся провокаторов нужно убрать, кого наказать и т. д. Намечались исполнители заданий. Лично Петеру вместе с другими товарищами пришлось раза три выезжать в провинцию исполнять подобные задания…

Провокаторы отомстили: в декабре 1911 года Кюзис арестован. За принадлежность к партии большевиков он был осужден на вечное поселение в Иркутскую губернию.

Сибирская стужа, звон кандалов. Двадцатилетний Петер замыслил побег. Его не остановили ни пятидесятиградусные морозы, ни глухое бездорожье, ни пули стражников. Помогли товарищи: снабдили документами, продуктами.

В Риге появляется высокий, стройный молодой человек. Это Ян Карлович Берзин. Нет больше Петера Яновича Кюзиса. Смертный приговор, пять лет тюрьмы и ссылки — все это осталось позади. Зажили раны, но шрамы остались. Да появилась ранняя седина в волосах.

Время беспокойное: война. Старые явки утеряны. Лучше бы совсем не появляться ему в Риге… Его схватили во время облавы, надели солдатскую форму и сразу же отправили на фронт. А как же революционная работа? Ведь смысл жизни в ней одной… Берзин бежит в Петроград. Снова слесарит, переходит с завода на завод. Устанавливает связь с партийной организацией. Он — непременный член стачечных комитетов, руководит уличными боями рабочих с жандармами и казаками. У него уже есть опыт в таких делах…

Что еще знал Дзержинский о Берзине?

Когда летом 1918 года белогвардейцы и эсеры подняли в Ярославле мятеж, партия послала туда Берзина. Он повел красноармейские части на штурм. Контрреволюция была раздавлена. Он хорошо знал психологию масс, так как всегда находился в гуще их. Свою жизнь рассматривал как служение революции. Но было еще одно качество, которое нравилось «Железному Феликсу»: хладнокровие. Берзин был из тех, кто не раз спокойно смотрел смерти в глаза. Он умел подавлять в себе страх, жалость, личные мотивы — все то, что ослабляет волю в ответственные моменты. В его скульптурной осанке чувствовалась твердая солидность уравновешенного человека. Он обладал также огромной памятью на лица, на события, никогда ничего не записывал. Среди красноармейцев Берзин пользовался большой любовью. Его знали, К нему шли за советом.

Затем, уже в Москве, началась чекистская работа под руководством Феликса Эдмундовича. Общение с «Железным Феликсом» много дало Берзину. Все, кто хоть раз встречался с Дзержинским, испытывали на себе силу его обаяния, получали эмоциональный заряд на всю жизнь. Ян Карлович учился у Дзержинского умению подчинять своей воле обстоятельства, как бы сложны и запутаны они ни были. Работа чекиста — сложное, тонкое искусство. Оно не обходится без психологического расчета. Иногда важнее победить противника не силой, а в психологическом поединке. Дзержинский дал образцы такого подхода к вопросу. Теперь Ян Карлович учился психологическому анализу применительно к отдельной личности, и это вскоре ему пригодилось.

Именно Дзержинский выдвинул Яна Карловича Берзина в апреле 1921 года на работу в советскую военную разведку.

Берзин принял сложное, тонкое хозяйство, требующее совершенных знаний в области международной политики, международных отношений. Знания не падают готовыми с неба: Ян Карлович усиленно посещает Пролетарский университет и Социалистическую академию общественных наук. Через три года он стал во главе советской военной разведки.

Ян Карлович никогда не замыкался в кругу своих служебных обязанностей, как бы сложны они ни были. Он знал: коммунист, оторвавшийся от масс, утрачивает качества коммуниста, превращается в обывателя. Большая политическая активность была ему присуща с самого начала революционной работы. Он никогда не чувствовал себя кустарем-одиночкой, этаким «специалистом-всезнайкой».

Однажды на вопрос: «Успевает ли товарищ Берзин при той громадной работе, которую он ведет, повышать свой политический уровень?» он ответил так:

Особенно любил он бывать у металлистов, так как всегда в душе считал себя рабочим-металлистом и всегда помнил, что с 1909 по 1917 год состоял в профсоюзе металлистов. Во всех анкетах он так и писал: «Металлист-профессионал». Он гордился своей принадлежностью к рабочему классу — это было то горнило, где он закалился.

Его связь с Дзержинским была прочной и продолжалась до самой смерти «Железного Феликса».

Берзин стоял у гроба своего друга и учителя, а рядом с Яном Карловичем в таком же скорбном молчании стоял тридцатилетний ученый-социолог Рихард Зорге, которому суждено было прославить профессию советского военного разведчика на весь мир…

Все люди, близко знавшие Яна Карловича, отмечают его глубокую человечность. Его талант особенно ярко проявился на разведывательной работе. Большое внимание Берзин придавал подбору кадров, сам занимался проверкой каждого работника, оценкой его деловых и политических качеств; он знал особую радость — радость открытия человека. Большой практический опыт подсказывал ему: анкетные данные никогда не исчерпывают работника всего. Не может существовать в природе двух людей с одинаковым психическим, нравственным потенциалом. Он любил повторять слова Дзержинского: «Чекист должен иметь холодную голову, горячее сердце и чистые руки», но повторял несколько на свой лад: «Разведчик должен иметь горячее сердце патриота, холодный ум и стальные нервы». Этим он подчеркивал свое преклонение перед Феликсом Эдмундовичем, идейную преемственность.

Берзин воспитал целую плеяду блестящих военных разведчиков, в их числе Герой Советского Союза Рихард Зорге; благодаря заботам Яна Карловича советская военная разведка стала лучшей в мире.

Все те люди, которых Берзин посылал за границу, могли считаться его друзьями; так оно и было на самом деле. Он не имел каких-то «избранных» друзей; дружба приобретала смысл лишь тогда, когда она была скреплена общей борьбой, общим служением партии, общими целями идейного порядка; она носила целомудренный характер. Честная принципиальность покоряла тех, с кем он работал. Он жестоко презирал себялюбцев, комчванство, чинопочитание, требовал разумной дисциплины, партийного подхода ко всякому делу. Он скрупулезно готовил разведчика к безымянному подвигу, воспитывал в нем дух самопожертвования во имя защиты советского государства. Так же тщательно разрабатывал он каждое задание, представляя в уме всю сумму опасностей, с которыми может встретиться боец «невидимого фронта». Общение с Берзиным становилось школой мужества, идейной закалки.

Он был строг и требователен, когда дело касалось служебных вопросов. А в быту, дома, все знали его как радушного, гостеприимного хозяина, к которому запросто заходили его воспитанники-разведчики, бывшие красноармейцы, служившие некогда под его началом, товарищи по подпольной партийной работе. Он задушевен с товарищами. Любит помечтать.

Ян Берзин встретил Елизавету Константиновну Нарроевскую, полюбил, женился. Сын Андрей. Семья… Иногда дают себя знать старые раны. Привязалась невралгия. Хронический бронхит. Человек есть человек. Но иногда хочется стряхнуть бесконечные служебные заботы, вновь почувствовать себя отчаянным, очень часто безрассудным, Петером Кюзисом и устремиться туда, куда он посылает других, снова ощутить романтику неизведанной опасности. Откровенно говоря, он всякий раз завидовал тем, кого посылал за рубеж. Он завидовал также своему старому другу Василию Константиновичу Блюхеру, который несколько лет был главным военным советником Национально-революционного правительства Китая, работал бок о бок с главой правительства доктором Сунь Ят-сеном, руководил походами Народно-революционной армии против контрреволюционных китайских генералов.

Берзин много знал и многое предвидел. Международные отношения во всех уголках земного шара стали для него открытой книгой; отныне это была его родная стихия; он, благодаря своему поистине энциклопедическому уму, сделался одним из самых осведомленных людей в государстве. Он беспрестанно учился и передавал свои знания другим, ибо только знания возвышают человека над потоком второстепенных, мелких явлений. Соколиное зрение развивается в полете. Он и был тем соколом советской разведки, чей острый взор охватывал все.

Он видел, как завязывается сложный узел международных отношений на Дальнем Востоке; он знал, к чему приведет приход Гитлера к власти в Германии. Он предупреждал. Все его прогнозы сбылись. Он был не просто одним из организаторов и руководителей военной разведки в современном ее виде — он был творцом ее, вдохновенным творцом.

Какой силой проницательности нужно было обладать, чтобы еще до того, как Гитлер пришел к власти, разглядеть в этом бесноватом авантюристе угрозу всему человечеству! Берзин уже тогда понимал, что Гитлер сам по себе мало что значит: за этим пигмеем стоят колоссы концернов Германии, Америки, Англии; они-то и представляют главную угрозу миру. Берзин ловил их с поличным, разгадывал их коварную игру, своевременно ставил в известность Советское правительство о замыслах империалистов.

Разрабатывая научные основы разведки, Берзин опирался на труды В. И. Ленина о классовой сущности государства, исходил из ленинского отрицания возможности «экспорта» революции в другие страны. Советская разведка самая гуманная из разведывательных служб; ей чужды подлые приемы капиталистических разведок. Свидетельство тому слова достойного ученика Берзина незабвенного Рихарда Зорге:

Неизмеримо много сделал Ян Карлович Берзин по обеспечению безопасности Советского государства. Еще в 1928 году его наградили орденом Красного Знамени. Награды он воспринимал как оценку труда того коллектива, которым он руководил.

Обеспечение безопасности Советского Союза шло по многим линиям. Когда на Дальнем Востоке создалась реальная угроза нападения японской военщины на нашу страну, когда японская армия, оккупировав Маньчжурию, вышла на границы с Советским Союзом, особо остро встал вопрос об укреплении дальневосточных рубежей.

Весной 1935 года партия направляет Яна Карловича в помощь командующему Особой Краснознаменной Дальневосточной армией В. К. Блюхеру. Сдав дела новому руководителю военной разведки Семену Петровичу Урицкому (племяннику известного революционера, председателя Петроградской чрезвычайной комиссии М. С. Урицкого, злодейски убитого эсерами в августе 1918 года), Берзин выехал на Дальний Восток.

Берзин и Блюхер давно знали друг друга, были друзьями. Их сближало и то, что оба в прошлом были рабочими-металлистами. Теперь перед ними стояла общая задача: сделать ОКДВА передовым округом в РККА! Армия оснащалась новой техникой, требовалось в кратчайшие сроки овладеть этой техникой. Приходилось не только изучать военное дело, но и строить укрепленные районы, аэродромы, гаражи. Маневры, которые проводились в условиях, максимально приближенных к боевым, подводили своеобразный итог боевой и политической подготовке.

Ян Карлович любил технику, в его сердце всегда жила мечта получить техническое образование. Вот почему во время пребывания в ОКДВА он страстно увлекался военной техникой, изучал тактику современного боя. Навыки и знания, полученные здесь, на Дальнем Востоке, вскоре ему пригодились в новой необычной обстановке. Обстоятельства вновь выдвинули Берзина на передний край мировых событий.

Летом 1936 года началась германо-итальянская интервенция в Испании. В испанские воды были переброшены основные силы германского военно-морского флота, транспорты с оружием и военным снаряжением. Немецкие самолеты совершали налеты на Мадрид и другие города. Гитлеровскими войсками в Испании, насчитывавшими пятьдесят тысяч человек, командовали опытнейшие генералы вермахта — Шперле, Фолькман, Рихтгофен. Эта открытая интервенция стала возможной лишь вследствие того, что правительства Англии, Франции и США стремились задушить Народный фронт в Испании. Советский Союз пришел на помощь испанскому народу.

Теперь мы видим Яна Карловича Берзина в Мадриде. Он прибыл сюда в качестве главного военного советника правительства Испанской республики. Бои за Мадрид, разгром фашистов под Гвадалахарой, Арагонский фронт…

Да, он побывал и на выжженной, каменистой земле Испании, встречался с прославленными генералами Лукачом (Матэ Залка), и Вальтером (Сверчевским), с бойцами интернациональных бригад, прибывшими сюда из многих стран с единственной целью — отстоять республику.

По возвращении из Испании он с новой энергией занялся строительством советской военной разведки…

Есть люди, жизнь которых подобна легенде. К таким людям принадлежал бесстрашный коммунист-ленинец Ян Карлович Берзин.