Солнце и сталь (СИ)

В этой теме пели и шептали те же голоса, что в предгорьях Пустоши.

Лучшие лекари Ирама прилагали все усилия, что бы спасти жизнь героя. Его раны промыли и зашили, кости вправили и где можно забили в лубки. Но потом все равно некоторые из ран воспалились, из них тек гной, поговаривали уже о том, что бы отрезать ногу. Но посовещавшись, лекари решили, что такой операции измученное тело не перенесет и Конрад был вверен судьбе.

Но через три недели случилось то, что многие сочли чудом.

Даннаец совершенно очнулся, лихорадка стала спадать, воспаление отступало, не перейдя в настоящую гангрену. Конрад был так слаб, что не мог даже поднять руку, но все равно попытался приподняться на локте.

- Нэток. - было его первое слово.

- Мертв. - ответил Гвидо де Лион. Все те дни, которые Конрад провел между жизнью и смертью, капитан неотлучно просидел у его ложа, даже спал в той же комнате, несмотря на запахи болезни.

- Как мертв? - голос Конрада был похож на шелест сухих листьев.

- Когда ты сразил его поединщика, Нэток словно с ума сошел. Потом пленные рассказали нам, в чем дело. Двуглавый - это были его дети, его сыновья-близнецы. Их было трое. Они родились полумертвыми, и выросли калеками, не могли ни ходить, ни тем более драться, долгие годы он скрывал их в какой-то дальней пещере, носил туда еду. Когда он пропал в пустыне, двое убили и сожрали третьего, это все сказки, про близнеца, проглоченного в утробе. Той утробой была нора в земле, где они дождались его возвращения. Он каким-то образом сплавил плоть и разум, и в результате получилось то чудовище, которое одолел. Нэток многих убил тогда своим серпом, но ты не ошибся, он перестал быть неуязвимым. Сарош проткнул его копьем насквозь. Нэток завопил так, что казалось, рухнут стены. Иаджудж вокруг бились в падучей, он уже не мог послать им ярость, только боль и отчаяние. Нэток умирал потом пять дней. Эти пять дней... их даже описать невозможно, что творилось. Иаджудж то кидались на нас, то пожирали друг друга, то замирали в оцепенении. Пока, наконец, какой-то отчаянный самудиец не прикончил бывшего бога. Его голову самудийцы выставили на копье. После этого иаджудж как-то утратили интерес к войне, и их войско начало рассыпаться, превратилось в беспорядочную толпу. Имадийцы понемногу вытесняют их на юг. Без Нэтока это просто кучки грязных оборванцев. Впереди еще много битв, уж слишком иаджудж много. Но война выиграна. Батахир вернулся с севера, он подавили бунт сатрапов, и сейчас ушел дальше, выбивать иаджудж обратно за пределы Ирама. Это уже не наша война, брат.

- Прекрасные новости. - сказал Конрад и через несколько мгновений уснул.

Он проспал почти половину суток, а когда снова очнулся, то выглядел уже намного бодрее. Он открыл глаза.

- Мой железный рыцарь. - в глазах Эсме стояли слезы. - Мой железный рыцарь... я поклялась, что если ты умрешь, то я пойду за тобой.

- Я освобождаю тебя от этой клятвы. Я все еще могу умереть.

- Но зачем мне жить без тебя?

Эсме разрыдалась.

- Ты заставил Эсме плакать. - сказала она, давясь слезами. - Негодяй, и ничего больше.

В последних словах уже зазвучала ее привычная насмешливость.

- Я все еще могу умереть.

- Только попробуй! Убью тотчас же!

Эсме рассмеялась. Конрад тоже засмеялся бы, но смех причинял ему боль из-за сломанных костей.

- Моя огненная принцесса.

Их пальцы сплелись.

- Мне кажется, или, полежав при смерти, ты начинаешь говорить как все влюбленные? - осведомилась Эсме, вскинув голову. В заплаканных глазах был тот самый огонь, который разжег любовь в его собственном, прежде пустом и холодном сердце. - Скоро начнешь сравнивать мои волосы с покрывалом ночи, а мои губы с гранатом?

- Вообще-то я думал о персике.

Эсме крепко сжала его бессильную руку.

- Не умирай теперь, мой железный рыцарь. Только не сейчас, когда все ужасы позади.

Конрад с огромным трудом притянул руку Эсме к губам и поцеловал ее. Некоторое время они молчали.

- Ты, наверное, хочешь узнать, что случилось, пока ты спал? - совершенно будничным тоном спросила Эсме.

- Да. Кажется, все самое удивительно случается без меня.

Рассказ ее был долгим и временами Эсме отвлекалась от своего повествования, что бы в очередной раз выпалить пылкие признания в вечной любви вперемешку с колкостями и остротами.

Потянулись дни выздоровления. Как только врачи сказали, что Даннайцу лучше, и он уже готов принимать гостей, к его покоям выстроилась настоящая очередь. Конрад попросил перенести его в более просторное и светлое помещение, в котором не стояло бы тяжелого запаха болезни. Он поразительно быстро набирал силы, вскоре начал ходить, хоть и опираясь на трость.

У него побывали Хайдар, сам только что выздоровевший после ранения, Ильдерим, чья любезность казалась как будто неподдельной, все его боевые товарищи, и Сыны Солнца и имадийцы.

Сарош был повышен до командира пяти тысяч всадников и получил в управление целую сатрапию на юге. Это была столько же награда, сколь и укрепление границ.

Хлод со своим небольшим отрядом, в самом деле, пережил осаду в горной крепости, и когда иаджудж покатились обратно на юг, с боями прорвался к столице.

Рыцари, оба чудом вырвавшиеся из пасти смерти тепло поприветствовали друг друга.

Один за другим шли какие-то знатные люди, которых Конрад даже не мог запомнить по именам. Подарки сыпались на него как из рога изобилия. В основном дарили доспехи и оружие, прекрасной работы и отделки, дарили коней и упряжь, колесницы и одеяния.

Наконец Конраду стало казаться, что он уже целую армию может вооружить клинками из змеиной стали, облачить ее в наборные доспехи и на каждого воина накинуть шелковый плащ. Но дарили от души, и вещи были просто превосходными.

Лишь Хайдар не преподнес Даннайцу ничего, сказав, что Конрад получит все, о чем попросит.

Но Конрад не знал, согласится ли Хайдар на его просьбу, или слова "все, о чем попросишь" были ритуальной вежливостью.

Ему не нужно было ничего, кроме Эсме.

То, что Хайдар сквозь пальцы смотрит на любовные похождения принцессы, не значило, что он готов отдать ее чужеземцу и иноверцу. Но с другой стороны Эсме была одной из четырнадцати детей короля, никак не могла претендовать на трон и уступить ее надо было не оборванцу с дороги, а герою, спасшему Ирам от воплощенного Пса Хаоса.

Но сначала надо было узнать, что вообще думает об их будущем Эсме.

- Выйти за тебя? - усмехнулась она. - Это как, вручить тебе плеть, которой ты будешь меня учить почтительности, родить пяток детей, растолстеть и разучиться сидеть в седле? Конечно, я согласна! - она поцеловала Конрада и тут же по своей привычке укусила за губу.

- Толстеть не обязательно. - проворчал Конрад. - А вот плеть мне пригодится!

- Не обязательно ждать свадьбы. - Эсме игриво куснула Конрада за ухо. - Для этого свадьба совсем не обязательна.

Это было поначалу странно, любить ее, когда под стенами не горланят свои звериные мотивы сто тысяч иаджудж, когда смерть не стоит в изголовье их ложа с занесенным мечом. Но вскоре Конрад понял, что ему это нравится. И тут Эсме нетерпеливо дернулась под ним.

- Мечтаешь о плети? - спросила она, запуская ногти в его спину.

Конрад застонал, и вошел в нее грубее и глубже.

Как это хорошо - быть живым.

Им всегда было о чем говорить. Их разделяла целая пропасть, они были из разных миров.

Эсме жадно впитывала мрачные, кровавые истории о погруженном в дожди и туман пограничном крае, где возмужал Конрад.

Сама она бесконечно могла говорить о родной Зихии, о ее горах, что достают до неба, о густых лесах, в которых живут свирепые вепри, на которых Эсме так любила охотиться. О мраморных городах, зажатых на узкой прибрежной полосе между теплым благодатным морем и твердынями гор. Эсме выросла там, в диких скачках по нагорьям, в переходах по узким тропинкам над бездной, в стране, которая с ее слов напоминала рай.

Конраду казалось, что он видел сочные горные луга, казалось, будто он уже стоял под крышей мира.

- Я уже люблю твою страну, ведь оттуда ты.

- О, я не единственное, на что стоит посмотреть в Зихии.

И все же и сейчас их будущее было не безоблачным.

- Хайдар легко отдаст меня, Конрад. Но он не захочет отдавать тебе Зихию. А я это ключ к Зихии.

- Что же нам делать? Я Сын Солнца, хоть и не самый лучший, а ты принцесса Ирама. Как обойти это?

- Если будет нужно, я оставлю Зихию что бы быть с тобой. А ты? Ты можешь снять солярий, что бы стать моим мужем?

- Ты хочешь, что бы я прошел сквозь Пламя?

- Я не слишком религиозна. Пламя нам принесли имадийские ваджи, которые шли за имадийскими лучниками. Мы зихи, поклонялись небу и грому в храмах, что до сих пор сохранились высоко в горах. Но Зихия принадлежит сейчас Порогу Счастья. Мне все равно, какому богу будет молиться мой муж. Зихам все равно, если мой муж будет солнцепоклонникам, когда рядом нет ваджи, они все так же приносят хлеб, вино и фрукты на горные вершины.

- Но не все равно Порогу Счастья. - закончил за нее Конрад.

- Да. - Эсме провела рукой по его груди, зацепив ногтем цепь солярного амулета. - Ты сможешь снять это для меня?

- До Пустоши, наверное, смог бы. Но после... нет, это мое. Мою веру не принесли не копьях чужестранцы. Я сам склонил колени перед солнечным диском. Я могу перестать быть Сыном Солнца, все будут этому только рады. Но не проси меня пройти сквозь Пламя!

Вопреки его ожиданиями, Эсме не вскинулась, как ужаленная оводом лошадь.

- Мне больно это слышать. Но это ты. Если бы ты ответил иначе, ты не был бы моим железным рыцарем.

- Обойдемся без свадьбы. Люди поймут, а боги простят. Я не могу снять солнечный диск, а зихом я быть смогу.

- О, из тебя выйдет отличный зих! Как только перестанешь валиться с лошади, как куль с мукой...

- Нет, мне положительно нужна плеть! - Конрад сопроводил свои слова звонким шлепком.

- Как куль с мукой! - упрямо повторила Эсме, выгибая спину.

И все же настал день, когда они, скрепя сердце, предстали перед Хайдаром.

Король долго смотрел на коленопреклоненных влюбленных.

И ворчливым тоном, лишенным всяких привычных оборотов высокой речи сказал, наконец.

- Верховный я ваджи или нет? Стоило вам так долго страдать? Сам поженю вас, тебе, Даннаец не придется менять свою веру, но ты присягнешь мне как мой вассал. Только не заводите слишком много детей, а то в старости будете заниматься улаживанием склок между ними, а не охотится утром с соколом и читать по вечерам Откровение, как подобает человеку, чье лето жизни миновало! Идите, и пусть Пламя освещает ваш путь.

Конрад написал Бодуэну письмо, в котором просил снять с него звание и писал, что хочет уйти из Ордена. Этой новости странным образом не обрадовался даже Гвидо, который прежде ни о чем другом и не мечтал. Вообще последнее время де Лион был, как никогда мрачен и задумчив. Он получал много писем, которые читал, иногда не показывая никому, а иногда только Хлоду, и сжигал их сразу же после прочтения.

С юга вернулся Батахир. С востока прибыл Ильдерим.

Страна залечивала раны. Ужасы нашествия были еще свежи в памяти, но поля засевались, сады плодоносили, разрушенные строения возводились заново. При дворе активно обсуждали будущее восстановление и укрепление Львиного Сердца, возведение по южной границе новой крепостной линии, переселение туда самых воинственных и диких кочевых племен с Севера.

Так же было объявлено о грядущей свадьбе принцессы Эсме и чужестранца Конрада-Кахрамана.

Змеиное гнездо.

Принц Батахир, коренастый черноволосый мужчина лет тридцати, со смуглым скуластым лицом и заплетенными в косы длинными волосами, в окружении своих верных телохранителей, набранных им среди воинов степных кланов, шел через улицы Сияющего Ирама. Жажда развлечений завела Батахира в самый грязный и опасный уголок города. Принадлежавшие некогда клану ремесленников-пелеров, дома эти опустели после того, как пелеров изгнали из города. Потом в них время от времени расквартировывали степняков, но с годами квартал все больше приходил в упадок и наконец превратился в прибежище всякого отребья. Тут всегда можно было напиться запрещенного вина, найти шлюху любого пола, покурить кальян с черным зельем, привозимым из Пустоши, купить многие вещи, о существовании которых добропорядочному горожанину не стоило даже знать.

Во время войны квартал сильно опустел, часть беззаконных людей бежала, часть погибла, но сейчас все возвращалось на круги своя. Так же в домах гиблого квартала нашли себе прибежище многие беженцы из разрушенных иаджудж деревень.

К Батахиру бросилась какая-то женщина в рубище. Принц брезгливо подался назад, его стражники схватились за рукояти мечей. Но нищенка упала ниц, лишь чуть прихватив пальцами полу просторного степного одеяния принца. Этого уже было достаточно, что бы принц отрубил ей руку, но Батахир был чужд ненужной жестокости. Он потянулся к кошелю. Пророк проповедовал быть милосердным и одаривать нищих. Иногда приятно быть добрым.

- Ваше высочество. - выдохнула женщина. - Ваше высочество!

- Ты знаешь, кто я? - удивился Батахир. - Я могу знать тебя?

- Я была всего лишь служанкой во дворце в Львином Сердце. Я смогла выжить, когда крепость пала.

- Твое счастье. Мне не нужны более слуги. Я дам тебе денег, купи себе новую одежду и найди работу.

- Я не милостыню хочу просить. У меня есть кое-что для вас.

- Вот как! - удивился Батахир.

- Прошу вас, пройдемте со мной, ваше высочество, я покажу вам нечто ужасное.

Батахир заподозрил коварную ловушку. От Ильдерима можно всего ожидать. Батахир ненавидел брата и почти не скрывал этого.

- Меня не так легко напугать, женщина. Я подозреваю в тебе обманщицу и возможно ты злоумышляешь против меня. Приказать моим людям отрубить тебе руку?

- Ваше высочество! - женщина отпустила его одежду и распростерлась в грязи. - Ваше высочество, умоляю, выслушайте меня! Я покажу вам что-то, от чего вы содрогнетесь.

Сошла с ума от пережитых ужасов - решил Батахир и выбранил себя за мягкосердечие.

- Мой ребенок! - выкрикнула женщина и Батахир вздрогнул. - Мой сын. Мой сын, он ваш племянник, сын вашего брата принца Ильдерима!

Батахир рассмеялся.

- Братец известен блудливостью, а семье не нужен еще один ублюдок, даже если ты и не врешь.

- Но мой сын! Мой сын он... он чудовище!

Батахир ухватил женщину за одежду и заставил подняться на ноги.

- А ну говори тише, безумная! Что за чудовище ты родила от моего брата?

Через некоторое время, стоя под низкой прокопченной крышей, Батахир с отвращением наблюдал за змеиным хвостом, который торчал из груды тряпья, служивших пеленками для ублюдка.

Руки и ноги у существа были как будто в порядке, но кожа местами напоминала чешую. Лицо было бы обычным лицом младенца, но у младенцев не бывает таких зубов. А хвост мог бы принадлежать и пустынной гадюке.

Батахир от отвращения сплюнул в сторону и несколько раз пробормотал первые строчки молитвы, что должна была отогнать Зло.

- Но женщина, во имя Пророка и Очищающего Пламени, как ты докажешь, что это ребенок моего брата, а тебя не изнасиловали иаджудж, когда ворвались в Львиное Сердце?

- Я знаю некоторые особые приметы вашего брата. Их никто не может знать, кроме тех, кто видел его обнаженным.

- И что же это за приметы? - Батахир был само внимание. Под густыми усами принца играла на губах одновременно злая и довольная улыбка.

И женщина начала свой рассказ.

Когда она закончила его, Батахир велел двум своим стражникам стеречь ее и ребенка как зеницу ока, а сам помчался во дворец, с недостойной принца крови прытью перепрыгивая через лужи и кучи навоза.

Воины-рабы впустили принца во дворец, и Батахир так же бегом, боясь промедлить хоть минуту, устремился к королевским покоям.

И опоздал.

Поперек коридора лежал стражник-зих, у него было перерезано от уха до уха горло.

Батахир как принц имел право входить во дворец с оружием. Он обнажил свой кривой меч, и ворвался в комнату отца.

Ильдерим с окровавленным мечом в руке навис над бесчувственным телом Хайдара. Вокруг все было в брызгах крови, и лежали несколько трупов. Окровавленный Конрад де Фер закрывал своим телом Эсме.

Люди в комнате были убиты странным образом. У кого-то сломана шея, у кого-то разбита голова.

Очевидно, Ильдерим решил осуществить убийство короля не вовремя, попав на то время, когда у него в гостях находилась Эсме и будущий зять-иноверец.

- Ты вовремя брат! - воскликнул Ильдерим. - Проклятый чужестранец оказался подосланным убийцей! Все это время он только подбирался к отцу...

- Но почему-то отец убит мечом, тогда как твоим людям ломали шеи и пробивали головы столиком. - бросил Батахир. - Скверная история, брат мой. Или ты не мой брат, и настоящий Ильдерим давно уже сгинул в Нижнем Мире?

- О... ты знаешь, Батахир. Я ведь и сам не знал долгое время... молился Пламени и слушал ваджи. Вот только почему-то меня всегда тянуло к тьме... Иаджудж казались мне достойными восхищения. Эребийские имена гремели у меня в ушах... Когда я узнал? Наверное, когда умер Нэток! Ну что же, оставим все как есть. Чужестранец убил нашего божественного отца. Эта страна достаточно велика, что бы вместить двух королей. Забирай все к северу от столицы, а мне отойдет все, что к югу. Меня отчего-то все время тянет на юг...

Батахир вглядываясь в лицо существа, которое считал своим братом, видел, что Ильдерим не столько коварный и расчетливый заговорщик, сколько безумец, а возможно и вовсе - марионетка, которая пока еще не знает о существовании нитей.

- Не бывать такой сделке, иаджудж! - сказал Батахир и занес меч для удара.

Ильдерим завизжал, это был визг подобный визгу атакующих иаджудж. Но было в нем и что-то от змеиного шипения.

Меч зазвенел о меч. Вопль Ильдерима привлек внимание стражи, но он же дал сигнал его верным людям, которыми он несколько лет наполнял королевские покои. Вскоре весь дворец был охвачен сражением.

Никто из принцев не мог взять верх. Ильдерим казался быстрее и атаковал с отчаянной отвагой, но Батахир жизнь провел в войнах и меч давно уже был будто продолжением его руки.

Конрад с трудом поднял голову. Кровь лилась из раны на голове, из раны в боку, из раны в руке. Но он был жив еще.

Эсме!!! Конрад коснулся рукой окровавленной шеи Эсме. Пульс бился, слабо но бился.

Даннаец увидел, как дрались Ильдерим и Батахир. Он практически не знал Батахира, но раз тот вступил в бой с перевертышем, значит, он сам не участвует в заговоре! Конрад поднял кинжал одного из убитых им заговорщиков. Сражаясь, Ильдерим и Батахир кружили по комнате. Конрад метнул кинжал в спину принца-иаджуджа. Лезвие отскочило от надетой под одежду кольчуги, но в тот же миг Батахир нанес удар, отсекая вооруженную руку своего фальшивого брата.

Застонав от боли, Конрад взвалил на плечи бесчувственную Эсме.

Следующие три дня погрузились для него в сплошной кошмар. Он сумел добежать до казарм, где располагались остатки его отряда. Город постепенно охватывал пожар междоусобной войны.

Зихи верные Эсме дрались с людьми Ильдерима. Где находился сам подменный принц, не знал никто. Батахир должен был убить его, но кто знает, что случилось после того, как Конрад покинул королевские покои?

Дворцовая стража почти полностью пала в разгоревшемся сражении. Ильдерим предусмотрел все. Его люди были везде. Его люди, и его иаджудж. Когда война с пустынниками была уже на излете, он оставил в живых не меньше сотни пленных стервятников. Теперь это были его верные псы.

Но что случилось с самим Ильдеримом было не ясно.

Теперь все, от удаления верного Сароша и замены зихов на эромов складывалось в одну картину. Хайдар стал слишком благодушен, слишком много пил, слишком уверовал в свою великую судьбу и слишком увлекся стравливанием своих наследников между собой, забыв, что первое препятствие на пути к трону - он сам.

И хотя он оставался львом, но этот лев дал перехитрить себя шакалу.

Столица была охвачена боями, пожарами и паникой.

Никто не знал, у кого сейчас власть и на чьей стороне правда.

Ваджи разделились между собой, одни старались поднять правоверных против принца-иаджуджа, другие проповедовали против братоубийцы Батахира.

Но весть о том, что короля убил Кахраман-Конрад разлетелась сразу же. Даннаец не смел и показаться на улице, его тотчас разорвала бы толпа. Люди легко верят в то, что им проще верить. Во всем виновен чужестранец! Это он убил доброго короля, это он совратил принцессу, это он стравил между собой сыновей Хайдара. А то, что еще недавно его почитали как спасителя страны, казалось неким дурным сном.

Зихия.

Эсме пришла в себя через несколько часов. Ее раны были не опасны для жизни, но Конрад сполна испытал те же душевные муки, которые пережила она, когда он лежал при смерти.

Вместе с Сынами Солнца Конрад и Эсме ночью сумели вырваться из города, который все больше охватывало безумие.

Они неслись на Запад.

В благословенную Зихию.

Только-только начавшая приходить в себя страна стремительно разваливалась. Закон был забыт. Дороги наводнили дезертиры, бывшие бозуги, озверевшие от отчаяния селяне, тоже взявшиеся за оружие. Они грабили, убивали и надругались над каждым встречным. Приходилось пробиваться с боями или идти безлюдными землями.

Отряд Конрада пробирался козьими тропами, темными урочищами, узкими ущельями.

Значит, нам суждено любить друг друга только среди безумия войны - шепнул Конрад, целуя Эсме. - Эсме, его огненная принцесса. Что теперь будет с ними, когда он не Конрад-Кахраман, а Конрад - Кралкатили, Конрад-Цареубийца, самый ненавистный человек к Востоку от Алого Моря?

Наступала зима.

Конрад думал, что небо в Зихии голубое, а оно стало серым.

Он думал, что вода в Алом Море розовая, а она оказалась черной.

С моря неслись промозглые ветры, с гор наступали туманы.

Один из его людей, храбрый рыцарь, выживший в кровавых сечах у Львиного Сердца и Сияющего Ирама, сорвался в пропасть и погиб на дне ущелья.

Так Зихия взяла с них плату кровью за дерзость.

Горы поднимались до самых облаков и, теряя друг друга люди брели в молочном тумане, не видя перед собой дальше, чем на десяток футов.

Но все же это была Зихия, родная земля Эсме.

И эта земля пропустила их, она укрыла их пологом лесов от погони, она накормила их мясом вепрей, напоила сладкой водой из ручьев. Зихия давала им укрываться в пещерах своих гор.

Они успели до того, как на перевалах лег снег.

До весны Зихия теперь защищена от вторжений со стороны рушащегося Порога Счастья.

Ни воинство Ильдерима, которого по-прежнему никто не видел, но приказы которого исполняли его эромы, ни шайки мародеров, ни каратели Батахира не перейдут горы.

Но как может он, Кралкатили оставаться в Зихии, обрекая эту страну на удар имадийцев, которые придут весной?

Теперь я не смогу стать зихом. - говорил Конрад, сжимая Эсме в объятиях. - Но мы все еще можем быть вместе. Ты станешь васканкой. Мне все равно, какую веру будет исповедовать моя жена. Только останься со мной, моя огненная принцесса. На Исола Темпеста тоже есть горы и белый мрамор.

Эсме прижималась к нему так сильно, будто хотела срастись с Конрадом в одно существо, подобно детям Нэтока.

Корабль Сынов Солнца качался на волнах в опасной близости от прибрежных скал. Лодки переворачивались, их снова опрокидывали, вычерпывали воду, и отчаянно гребли к кораблю, который вот-вот сорвется с якоря.

Вот ушла первая лодка.

Вот вторая.

Последняя лодка, последние полмили. Потом Железные Острова, твердыни Сынов Солнца, которые укроют их от любого врага.

А весной, когда стихнут бури и вода снова станет розовой - Валтия.

Конрад оттолкнулся от скользких камней и ухватил весло.

Они были на половине пути до корабля, когда Эсме внезапно встала в полный рост.

- Я смогу без Зихии. Зихия не сможет без меня. Прощай, мой железный рыцарь. - сказала она и прыгнула за борт.

Конрад взвыл от отчаяния и подался за ней.

Но семь человек навалились на него и прижали к дну лодки.

Они боролся как никогда в жизни, но Сыны Солнца были сильными людьми. Кажется, он плакал, но дождь и морская вода скрывали его слезы.

- Она же погибнет, погибнет!!! - Конрад даже не кричал, он ревел раненым зверем.

- Она плавает как рыба! - крикнул Гвидо де Лион, перекрикивая шум бушующего моря. - Она уже у самых камней! Вот она выбирается! С ней все в порядке, она жива!

- Пустите меня! Уходите без меня! Я останусь с ней! - рвался Конрад, но Сыны Солнца держали его крепко.

Они пришвартовались к кораблю. В Конраде что-то сломалось. Он покорно взошел на борт. Обернувшись на берега Зихии, он увидел тонкую фигуру на берегу, машущую кораблю рукой.

Конрад поднял руку. Это было тяжелее, чем поднять наковальню.

- Моя огненная принцесса. - прошептал он.

- Это ее выбор, ее путь. Она зих. Ты Сын Солнца.

- Уже нет.

- Все еще Сын Солнца. - Хлод положил руку на плечо Конрада.

- Неужели она никогда не любила меня?

Конрад обессиленно сполз вниз по борту корабля. Не было сил даже стоять.

- Глупец. - сказал Гвидо.- То, что она сделала, это от любви. За твоей головой охотится весь Ирам до последнего бозуга. Она любит тебя, Конрад, так, как только может любить женщина. Но она принцесса Зихии. Это ее земля, ее народ.

- Она не первая, кто выбрала долг. - сказал Хлод, садясь рядом с Конрадом. - Вы в чем-то слишком похожи, что бы быть по-настоящему счастливы.

- Но мы были счастливы! - Конрад запнулся. - Я и сейчас счастлив.

Он поднялся и еще раз помахал рукой в сторону берега, но сейчас увидел там только стену воды, за которой нельзя уже было различить ничего.

И Конраду показалось, что сейчас его сердце вырвется из груди и само поплывет к берегам Зихии, к Эсме, в его огненной принцессе. И сердце, в самом деле, рванулось, рванулось так, что отозвалось болью в каждой клеточке тела!

Конрад коснулся солнечного диска на груди.

- Я вернусь к тебе, моя огненная принцесса. Клянусь Солнцем и сталью. - шепнул Даннаец.

Корабль уносил его на Запад.

прошло 15 лет...

Эсме.

В круглом зале королевского дворца Эсме бин Хайдар собрала всю знать Зихии. Много мест за столом пустовало, страшный разгром, который устроил зихам король Батахир, унес жизни множества славных воинов из знатных семей. У многих мужчин, присутствовавших на совете, только зажили полученные в День Скорби раны, часть из них в знак траура по павшим родичам сбрили бороды и усы.

Эсме поправила стягивавший ее запястье платок, покрытый запекшийся кровью.

Зихские дворяне были мрачны и задумчивы.

Эсме, вглядываясь в обветренные, покрытые шрамами лица воинов и видела нерешительность, скрытую за напускной суровостью.

Семнадцать человек, вместо обычных почти сорока.

- Вы знаете, зачем мы здесь. - сказала королева, вскинув голову. Волосы Эсме по-прежнему были черны, как безлунная ночь, а стройную фигуру ее льстецы все так же сравнивали с кипарисом. Но под глазами королевы сейчас лежали глубокие тени, первые морщины уже змеились от точеного носа к капризно изогнутому рту, и главное, от жизнерадостной и безрассудной Эсме не осталось попросту ничего.

Сейчас на королеве лежала печать множества перенесенных страданий и тревог.

Ответил старый Этхем, один из вернейших ее соратников с того самого дня, как она начала борьбу за независимость Зихии от Порога Счастья, который сама Эсме обычно называла Невольничьим Рынком.

- Мы знаем, что ты хочешь услышать от нас, моя королева. Ты хочешь услышать, что мы готовы и дальше сражаться. Клянусь, я пойду с тобой до конца и отдам всю свою кровь, до капли, лишь бы исполнить свою клятву верности тебе и нашему делу.

- Мой покойный отец, король Хайдар, да святится его имя, всегда говорил мне не обращать внимания на все слова, что сказаны перед словом "но". - горькая усмешка скривила губы Эсме.

Этхему было не по себе, однако он ответил.

- Но у Зихии нет сил противостоять натиску Батахира дальше. Во всей стране нет семьи, которая не потеряла бы своих сыновей в этой войне. Наша казна пуста. Ты наша королева, а ешь с дерева, это ли не говорит о том, как мы бедны?

- Наши воины сражаются не за деньги!- резко воскликнул Гарат, князь с высокогорья, бывший любовник Эсме и воспитатель ее сына.

- Да, наши люди сражаются за свободу. Но им нужно оружие, лошади, доспехи, запасы еды и походные шатры. А все это стоит денег. Мы не можем и дальше собирать подати в долинах, потому что иначе их жители обратят оружие против нас, станут на сторону Батахира!

- Старая поговорка говорит, что лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

- Не для всех, моя королева. Простолюдины в долинах не могут понять, почему их обирают на нужды войны и почему их земли разоряют бозуги. Им свобода, за которую мы сражаемся, пока принесла лишь тяготы войны. А долгая зима в этом году вызвала недород...

- И ты предлагаешь сдаться, Этхем?

- Не сдаться, моя королева. Принять условия Батахира.

- Платить налог кровью? Открыть свои границы, что бы охотники за рабами вновь принялись охотиться на наших сыновей и дочерей? - Эсме готова была закричать, но сдерживала разрывавший ее гнев и отчаяние в своей груди.

- Крови и так пролито довольно. Условия Батахира мягки. Он понимает, что если будет обращаться с нами жестоко, то поднимет всеобщий бунт.

- Две тысячи человек для его армии и дворца ежегодно. Вернуть всех имадийских ваджи, отдать имадийцам земли, которые мы отвоевали у них, принять к себе имадийских судей, сборщиков налогов?

- И жить с этим. Иначе Батахир придет с новой армией, втрое больше прежней и объявит нам злую войну. И Зихия обратится в окровавленный остов самой себя. Батахир не знает жалости, когда уязвлена его гордость. Он перебьет всех, до кого дотянется, а прочих продаст в рабство. И Зихии не станет вовсе.

Раздался грохот рухнувшего стула. Это Эсме вскочила на ноги. Королева швырнула на стол свою саблю.

- Проклятье! Лучше ударь меня сейчас же этим клинком, а не режь мне сердце своими гадкими словами! Неужели я слышу тебя, Этхем, человека, который прославился своей отвагой еще до того, как я родилась?! Неужели мы дошли до того, что готовы склониться перед этим козопасом?! Мы зихи, в нас течет кровь богов! Мы всегда дрались до конца и всегда побеждали! Вы предлагаете мне предать саму себя! Вы предаете меня, свою королеву, которой вручили корону Рисмага, и прикрываетесь заботой о каких-то простолюдинах! Вам не будет ничего, потому что Батахиру нужны собиратели налогов. Возможно, ваших сыновей Батахир потребует себе в евнухи, но то невелика потеря, учитывая кто их отцы! А меня закуют в цепи и протащат по улицам Ирама за тройкой бешеных лошадей! Видит Небо, я не боюсь смерти, но я боюсь позора. - голос Эсме звенел от переполнявших ее чувств. - На мне восемнадцать ран, меня три раза пытались отравить, и все это потому, что когда-то я послушалась вас и стала вашей королевой. "Веди нас Эсме"!!! "Веди нас королева Зихии"!!! Это были ваши слова. И куда мы пришли?! Мой старший сын погиб! - Эсме сорвала с руки платок, скомкала его и швырнула в лицо сидевшему рядом с Этхемом старому князю. - Вот его кровь! Моя дочь в плену, моего внука сделали кастратом и подарили какому-то пелеру! А вы предлагаете мне принять разумные и милостивые условия, которые предлагает нам этот зверь Батахир?!

Советники Эсме молчали. С одной стороны гордость их была задета. С другой они понимали, что один только неистовый характер Эсме не даст им шансов на победу с грозным врагом.

- А впрочем. - уже спокойнее добавила королева. - Есть еще один путь. Отринем Пламя, обратимся к Солнцу и попросим рыцарей Железных Островов и императора из Интиллполиса защитить нас.

Когда смолк возмущенный шум, Гарат спросил.

- Откуда ты знаешь, королева, что Железные Острова и Империя выступят нам на помощь?

- Я знаю, кого об этом попросить. - тихо ответила Эсме.

Утром следующего дня четыре письма отправились на Запад.

Самое длинное, цветистое и полное выспренней риторики летело во дворец в садах Интиллполиса, молодому и бесталанному, но много о себе вообразившему императору Хагену.

Второе, деловое по стилю, более краткое и содержательное - лорд-канцлеру Империи и одному из первосвященников Солнца Непобедимого, Арэлию.

Третье письмо спешило на Исола Темпеста, Великому Магистру Сынов Солнца Гвидо де Лиону.

И наконец, четвертое отправилось искать своего получателя - грозного полководца Конрада де Фера среди походных костров на берегах Лейса.

Оно было самым коротким.

"Возьми меня и Зихию. Эсме".

Батахир.

Сто человек простерлись ниц, боясь поднять глаза.

Сто человек, среди которых были военачальники, чиновники, ваджи, сто самых могущественных человек в Сияющем Ираме ждали, когда войдет их повелитель, грозный король-воин Батахир, победитель осквернившего Пламя и Порог Счастья проклятого Подменного Принца, Усмиритель Пустоши и Меч Веры.

Его отец Хайдар Добрый, семнадцать лет назад сраженный рукой проклятого иноверца Конрада Кралкатили, считал что присутствие на заседания дувана не подобает столь великому человеку, как он. Хайдар наблюдал за совещаниями из специально отведенной на то комнаты.

Батахир же, хотя и окружил память отца великими почестями, отменил почти все его распоряжения, казавшиеся придворной жизни.

Батахир подражал не Хайдару Доброму, а своему деду Аббасу Жестокому. Подобно страшному Аббасу Батахир отверг сложный придворный церемониал. Подобно Аббасу Батахир одевался столь просто, что иноземцы принимали его за простого лучника. Подобно Аббасу Батахир преследовал всякую роскошь и распущенность нравов. И наконец, подобно Аббасу, Батахир не проиграл пока ни одной войны.

Батахир уселся на подушки, столь тонкие и вытертые, что они едва отличались от простых ковров. Привычно подвернув под себя ноги, Меч Веры обвел взглядом сто склоненных голов. Батахир был среднего роста, широкий в плечах и груди мужчина средних лет. Халат, рубаха, шаровары и тюрбан, в которые он был одет, могли бы принадлежать простому всаднику из степи. На колени свои он положил саблю в вытертых ножнах. У него было загорелое, обветренное лицо, с крепкими скулами и челюстями. Голову он подобно святым королям старых времен брил наголо, в густых темных усах, что спускались от верхней губы к подбородку, хватало уже седины, которую он не считал нужным закрашивать.

Батахир намеренно затягивал свое обращение к дувану. Он ждал, когда страх и неуверенность подточат самые крепкие сердца и души. Подобно святым королям старых времен, Батахир был скор на расправу и не раз своей рукой карал нерадивых или нечестных сановников.

- Какой длины мужской член? - спросил, наконец, Меч Веры у своих подданных.

По рядам коленопреклоненных сановников пробежала волна еле слышного ропота. Они недоумевали, к чему этот нелепый вопрос. Его величество изволит шутит, или загадывает какую-то аллегорию? Как верно ответить на столь обычный и вместе с тем странный вопрос? Не лучше ли подбросить остроту или просто промолчать? Такие мысли пробегали в каждой из ста голов, в то время, как головы эти все усерднее втыкались в пол залы заседаний.

- Никто не ответит мне на столь простой вопрос? Почему же вы считаетесь мудрейшими и достойнейшими мужами Сияющего Ирама, если любая рыночная шлюха ответит на него не задумавшись? - подобно святым королям старых времен, Батахир любил крепкие выражения.

- Едва ли больше десяти дюймов, повелитель! - наконец подал голос Насим, недавно возвысившийся из рядовых копейщиков начальник дворцовой стражи.

- О, хоть один набрался мужества, что бы сказать мне правду! - патетически воскликнул Батахир. - А теперь ответь мне, храбрый Насим, а какой длины меч?

На этот простой вопрос Насим ответил быстро и как будто весело.

- Согласно закону, который был дан нам божественным Хайдаром, на святится его память, мечом считается оружие длиннее одного фута и десяти дюймов и согласно тому же закону меч запрещено носить...

- Я знаю этот закон!!! - рявкнул Батахир так громко, что зазвенели стекла в оконных проемах и тончайшая золотая посуда на низком столике, что стоял под рукой у божественного владыки.

Батахир сам налил себе угольно-черного кофе, сделал небольшой глоток.

Сто человек по-прежнему вжимались в камень, боясь, что в любой миг на любого из них обрушится гнев всемогущего владыки.

Король усмехнулся, обнажив желтые от кофе и трубки, но все еще крепкие, как у матерого волка, зубы. Он сделал еще глоток кофе.

- Тогда отчего же случилось так, что один член смог сделать то, чего не смогли сорок тысяч мечей? Как такое могло произойти и почему никто из вас ничего не сделал, что бы помешать такому горькому поражению имадийского оружия?

И по-прежнему король видел только сто склоненных затылков. Любая из этих шей была в его власти. Он мог ударить по ней саблей прямо сейчас. На самом деле Батахир не испытывал никакого настоящего гнева и не собирался сегодня никого казнить. Но он считал нужным поддерживать страх в членах дувана.

- Кралкатили вернулся! - вскричал, наконец, Батахир. - Убийца моего божественного отца, враг Порога Счастья и самого Пламени топчет нашу священную землю! Кралкатили в Зихии и Зихия, которую сорок тысяч мечей не могли склонить к покорности, сейчас у его ног!

Через час жарких обсуждений, которые сводились к тому, что вдохновившись верой и преданностью великому Батахиру, армия Порога Счастья обязана обрушиться всей своей мощью на непокорную Зихию, а Эсме бин Хайдар нужно закованной в цепи привезли в Ирам и казнить, Батахир распустил дуван.

Король знал, что услышит, но в ходе обсуждения были выработаны некоторые нужные решения.

Батахир, мрачный, как грозовая туча, отправился в свои покои.

Что бы не давать ослабнуть своему духу, король, подобно своему грозному деду, вел образ жизни совершенно аскетический, хотя в молодости и позволял себе нарушать заветы Пророка. Но дни буйной молодости давно миновали. Батахир опустился на жесткое ложе и погрузился в невеселые размышления.

Складывалась ситуация, в которой любой шаг мог только ухудшить положение Порога Счастья, поколебав хрупкое равновесие и стабильность, которые наконец-то установились в стране после многих лет кровавого Хаоса.

Батахир десять лет потратил на то, что бы одолеть Подменного Принца и его союзников и страна была опустошена и залита кровью. Он подавил бунты на окраинах, он смирил мятежников в сердце страны, он принес в Аль-Имад закон и страна начала заживлять раны. Батахир знал, сколь большой кровью и усилиями далась ему победа.

Павшие теперь в Чертогах Героев, о них король не сожалел. Но те его подданные, что сейчас живут в подлунном мире достойны вкусить мира и процветания.

После почти пятнадцати лет безуспешных попыток смирить мятежную страну и ее неистовую правительницу Батахир вынужден был даровать Зихии множество привилегий и вольностей, оскорблявших самый дух Порога Счастья.

Но вот год назад он нанес Эсме страшное поражение, в котором зихи потеряли большую часть своей армии и лишились верхушки своей знати. Казалось, что капитуляция мятежников дело решенное. Но вторжение с Севера вынудило его увести войска с границ Зихии и, воспользовавшись передышкой, непокорные зихи воспряли.

Батахир разгромил славов молодого Пирегаста, но понес большие потери и потратил на эту войну почти год. Что случилось потом вызвало у него вспышку настоящего, ненаигранного гнева.

На Восток вернулся Конрад Кралкатили - Цареубийца, чьи руки были покрыты кровью божественного Хайдара.

Меч Веры, Усмиритель Пустоши зло дернул щекой. Он-то знал, что Конрад де Фер не убивал Хайдара, но в тот момент ему выгодно было поддержать эту ложь Подменного Принца, и сейчас он сожалел об этом.

Стыдно признаться, Батахиру нравился чужеземец. Быть может, если бы не Ильдерим, Конрад став мужем Эсме и вассалом Порога Счастья со временем принял истинную веру и превратился в верного союзника.

Но этого не случилось.

Хотя Батахир и сказал в дуване, что Конрад заполучил Зихию силой одного своего члена, это было не так. Да, Кралкатили женился на Эсме, которая приняла для этого веру солнцепоклонников и сделала своего мужа королем Зихии.

Но настоящую опасность нес не член Конрада Кралкатили, а двадцать тысяч воинов Империи и семь тысяч Сынов Солнца, которые собирались сейчас в Арреалате, готовясь к походу на Восток.

Эсме подарила Конраду себя и вместе с собой Зихию, но что бы вступить в законные права, Конраду нужны копья. И эти копья у него есть. Нынче Конрад не отважный молодой ратоборец, он маршал империи, друг императора и понтифика, один из магистров Сынов Света.

Если шпионы верно доносили Батахиру, то армия Империи и Сынов Солнца будет готова выступить с началом весны. Значит, весной ему придется оборонять свои западные владения. Но что с Пирегастом?

Решение далось королю непросто.

Он ненавидел и презирал Бурзумхейм и его правителей. Нынче же на окровавленный Трон Волка взобралось сущее чудовище, людоед и злой колдун Гарм, сын снежной обезьяны, который сожрал сердце своего предшественника короля Магнуса.

Говорили, Гарм одержим идеей великих завоеваний, но пока его силы уходили на усмирение мятежей в собственной стране. "В этом мы похожи" - кривясь от отвращения, подумал Батахир. Он был верующим человеком, глубоко чтившим Откровение, и сама мысль о союзе с черным магом и каннибалом была ему отвратительна.

Но политика требует иногда идти на сделки с собственными убеждениями.

Если Гарм нападет на Гардарику, руки Батахира на севере будут развязаны, и он без опаски бросит на Запад все свои силы. Планы Империи оторвать от Ирама его западные провинции будут разрушены.

Пламя простит ему сделку с северным хищником.

Бурзумхейм казался Батахиру чем-то невероятно далеким, затерянным на полярных островах, но это был обман воображения, на самом деле южные твердыни зловещего государства северян граничили с подвластной Порогу Счастья грозной Дикой Степью.

Батахир хлопнул в ладоши, вызывая дворцового раба.

Когда тот возник перед глазами грозного короля, Батахир велел ему звать в свои покои писца и переводчика на язык северных варваров.

- Начни так. - принялся диктовать король, когда писец окунул перо в чернильницу.

"Мой достойный брат, король Гарм..."

Конец.