Соломина для утопающего (СИ)

Глава 52

Назимов молчал, как партизан, хотя пытки к нему применять никто не собирался. Он порывался уйти из медицинского учреждения, но ему настоятельно дали понять, что переночевать в больничке ему все-таки предстоит, уж больно врачи пекутся о его здоровье. Он находился под постоянным присмотром Фроловских «церберов», так что ни с кем связаться не мог. На следующий день больше выжидать было нельзя, пришлось ехать к Митрошину сдавать на допрос Назимова и предъявлять видеозапись. Но у дознавателя Артем вдруг заговорил, каялся в содеянном, говорил, что не злата ради, а из-за любимой женщины пошел на преступление. Она попросила — он не смог отказать. А организатором сия бесчинства была Алина Березина.

Об этом Митрошин рассказал Карташову-старшему, представлявшему интересы своего брата.

Алина, кудрявый цыпленок, — граф Калиостро? Олег заржал бы в голос, но ему хотелось плакать. Девчонку использовали по полной, Назимов отмазывался, как мог. Однако злой умысел был виден даже невооруженным глазом. Она позвонила матери, чтобы та убралась из деревни и освободила место для спектакля. Она созванивалась с Назимовым по дороге в Зелёновку, недвусмысленно давая понять, что они реализуют какой-то план. Она появилась сразу же, как Олег зашел к якобы умирающему подельнику. А когда поняла, что все посыпалось, Назимов не попал в руки к «нужным» врачам, которые подтвердят побои, начала придумывать историю с попыткой изнасилования. И это при том, что, когда она разговаривала с Фролом, полностью подтверждала реально происшедшие события, говорила, что Олег не виноват.

Конечно, там видна рука опытного кукловода, не стесненного в средствах. Но и Алина уже не казалась таким невинным агнецем. Её ложь на допросе красноречиво доказывала: девчонка запачкалась по уши.

— Зачем ей все это было нужно? Зачем? Я же был готов помочь ей во всем, решить любые проблемы. Не из-за денег же. Вот уж во что не поверю. Но мотив должен быть, — обратился Олег к брату.

Карташов-младший не скрывал отчаяния, с братом можно было быть самим собой.

— Есть мотив. Алый, мы покопались в её прошлом, искали возможные пересечения нас с ней, и, похоже, накопали. Соломин С.А., сидел за убийство. Умер в тюрьме восемь лет назад от воспаления легких. Ну ты сам знаешь, что там пишут в медицинском свидетельстве о смерти и от чего умирают на зоне на самом деле.

— Отец? И что?

— Я был адвокатом потерпевшей стороны, это одно из моих первых дел.

— Месть? От цыпленка? Она ничего не рассказывала про отца.

— Конечно, ты же не знаешь, что там у них было в детстве, может быть, он был для нее всем на свете. И когда папу посадили, решила, что в этом виноват молодой, слишком рьяный адвокат. Кстати, я тогда блестяще провел дело, очень гордился. А потом Соломин умер, мы же не знаем подробностей, как это произошло, а она может знать. И вдруг это что-то такое, отчего у молодой девушки серьезная психическая травма.

— Вот видишь, может быть она и не настолько цинична, — отметил Олег.

— Мне кажется, или ты ищешь для нее оправдание? — строго спросил Фрол.

Конечно, брату проще, он не подсел на эти розовые губки, на нежную кожу, доверчивые глаза. Всё обман, игра и обман.

— Выкрадывать логичнее было бы тебя, — горько усмехнулся Олег. Он уже был не в силах чему-либо удивляться после всего услышанного.

— Я думаю, что ты более легкая мишень. А навредив тебе, в любом случае вредят мне.

— Ну спасибо, брат, за лестную оценку. Я более падок на девушек?

— А разве нет? Достаточно вспомнить Алису, отъявленная стерва, невооруженным глазом видно, а ты: женюсь, женюсь.

Олег пожал плечами. Он жил как жил, и не задумывался, что за ним кто-то пристально следил. Что же, все было задумано с самого начала, с той поры, когда его бросили в стог, чтобы милая девушка его нашла? Все это была сплошная ложь? Его пробрало сквозным холодом, до самых костей. Злость, боль, жалость, гремучий компот чувств закипел внутри. Два раза выдохнул. Эх, Алина, Алина…

***

Домой Олег приехал под утро. Вроде с Фролом все обсудили, но оставаться одному не хотелось. Наконец пришло осознание, что пора поспать. В своей квартире обнаружил следы пребывания ребенка: к раковине была пододвинута табуретка, на подоконнике валялась резиновая уточка. Ванечка — смышленый малыш. Олег был готов принять мальчишку в свою жизнь вместе с его мамой. А тут вот как всё повернулось. Накатила новая волна тоски.

Часов до четырех вечера провалялся без особых мыслей. Видел, что Алина то и дело пыталась ему дозвониться. Что она хочет? И какой смысл теперь разговаривать?

Где-то через полчаса раздался звонок в дверь. Что это за беспардонность? Ладно, прятаться от неё он не будет. Но на экране домофона увидел улыбающуюся Алису. Вздохнув, нажал кнопку на вход. Девушка впорхнула с каким-то свертком в руках, потянулась за поцелуем, Олег не стал наклонятся, а достать до его лица она не могла. Алиса сделала вид, что ничего не заметила.

— Олеж, я шарлотку испекла. Сама. Чаю поставлю, ладно? — все-таки спросила она, по-хозяйски направляясь на кухню.

— А что у нас за праздник? — спросил он, направляясь за ней.

— Пересмотрела свое отношение к тебе. Я поняла, что ты хочешь заботы, женской опеки, и я готова тебе это дать.

С чего она взяла, что ему это нужно? От неё?

Олег достал две чашки. Алискину любимую, в красный ромбик, поставил ей.

— Почему ты пришла? Я ведь должен быть на работе.

— Я туда позвонила, сказали, что ты взял отгул. Просто очень хотела тебя увидеть.

Алиса испытующе посмотрела на Олега, встала к кипящему чайнику, разлила чай, разложила кусочки пирога. От шарлотки дурманяще пахло. Он откусил кусочек, вкусно. Прямо семейная идиллия.

— Созвонилась тут с твоей бывшей, пыталась понять, действительно ли ты ей нужен, или ей просто после мужа приткнуться некуда. Она призналась, что этот ребенок не твой сын.

— Ваня.

— Что?

— Этот ребенок. Ваня.

— Да, Ваня. Он тебе неродной. А мы с тобой своего родим, маленького Олеговича.

Алиса пёрла прямо, как танк. Раньше ему это нравилось. Теперь нет. Совсем нет. Алиса же ждала, какое впечатление на него произведут её слова.

— А почему ты решила, что она моя бывшая? — только и ответил Олег.

Не этих слов от него ждала Алиса. Действительно, не рассказывать же ему о мифическом друге-юристе, про которого она наплела клуше Алине. А тогда откуда ей узнать о всех событиях прошедших дней? Неоткуда, значит, про избиение, предательство Алины и следствие она ничего не может знать.

— Ну я так подумала. Ты же с ней сошелся, потому что она наплела про ребенка, — выкрутилась Алиса.

— А она прямо так взяла и все рассказала все интимные подробности нашей жизни?

Олегу был неприятен этот разговор. Ему не хотелось говорить об Алине, тем более с такой собеседницей.

— Я ее припугнула, что расскажу мужу о том, что ты признаёшь… ээээ Ваню своим. Ты же сам мне об этом сказал. Она тут же раскололась, что муж делал генетическую экспертизу. Кому же захочется остаться без алиментов, правда? — просияла лицом Алиса.

Но увидела, что Олег её оптимизма не разделял. А новость о том, что ребенок не его вообще не произвела впечатления. А ведь это был её козырь.

— Олег, ты считаешь, что я жестока? На войне как на войне.

Он смотрел на её красивое лицо, которым он когда-то восхищался. Сейчас все это как-то приелось, взгляд выискивал изъяны: подбородок, пожалуй, у Алисы тяжеловат.

— Понимаешь, за последнее время очень много всего произошло. Мне нужно собраться с мыслями, я сейчас не готов что-то утверждать.

— Олег, но ты же с ней больше не будешь? Я правильно поняла? — в голосе Алисы проскользнули молящие нотки, синие глаза подернулись поволокой.

А что сказать любящей женщине? Выйди отсюда и закрой за собой дверь?