Соль на моих губах

Глава 11

Неделя проходит хорошо. Семёна я вижу крайне редко и спасибо ему, он совсем не обращает на меня внимания. В баре его компания больше не появляется. И к четвергу я окончательно расслабляюсь.

Спешу в нашу аудиторию, когда вдруг на моем пути встречается он. Графов выпрыгивает из ниоткуда, как черт из табакерки. Волосы взлохмачены. Какая-то рваная футболка. Вид совсем неподобающий для студента. Против воли замечаю я.

– Ой, ты меня напугал.

Прохожу мимо него, но он снова преграждает мне путь. Я понимаю, что ему что-то от меня нужно.

– Слушай, Ницше? Как там наша преза? Завтра философия.

– Помню в прошлый раз у меня, было другое прозвище, – мямлю в ответ, боясь заглянуть в его глаза.

– Я не знаю, как тебя зовут. Забыл, – с пренебрежением поясняет.

– Это не важно. Презентацию я сделала.

– Запиши мою почту. Сегодня жду от тебя письмо.

Смотрю на него. И ведь у него ни один мускул на лице не дрогнул от такой наглости. Вот же ж…

– Прости, но нет. Я не скину тебе ничего, – совсем тихо, почти беззвучно пищу в ответ.

Краснею, жар стыда бросает меня в чан с кипящей лавой. Господи, как страшно рядом с ним.

– В смысле?

– Семён, я спешу. Ты все прекрасно понял. И… я же подходила к тебе, хотела все сделать вместе. Но ты скомкал мой план работы. А сейчас я, я… – смотрю прямо в глаза.

Они тепло-карие, с золотистыми вкраплениями около зрачка. Красивые глаза – в тайне признаюсь. Отвожу взгляд ниже и замечаю веснушки. Они как песчаные капельки рассыпались по лицу.

– Ты, ты… Что? Говори, не понимаю, – хамовато обрывает он.

– Не дам! – бросаю и, задевая его плечом, убегаю дальше по длинному коридору.

Спасибо, что он не бежит за мной, а остаётся стоять на месте. Вот это новости. Я отказала самому Графову. Сегодня явно на город обрушится снег!

***

На лекции не могу сосредоточиться на учебном материале. Постоянно отвлекаюсь на собственные мысли. Я отказала Графову? Да, это произошло на яву. Ну и что? Он же не станет мне мстить из-за философии? Тем более я подходила к нему, сделала половину работы за него. А он с такой вот «благодарностью» отнёсся ко мне. Нет, все я сделала по справедливости и нечего себя съедать.

После всех занятий мы забираем одежду из гардероба и выходим на улицу.

– Дашка, смотри Отто Октавиус чего-то снова кипишит, – шепчет Алла на ухо.

Я поворачиваю голову и вижу Семёна в окружении целой оравы парней и девушек. Он громко ругается. Прислушиваюсь к его словам.

– Мать твою! Кто это сделал? Козлы!

– Что у него? – спрашивает Алла.

– Кажется, у суперзлодея сегодня неудачный день. Кто-то проколол шины на колесах, – бормочу, заметив на дороге возле автомобиля домкрат и ящик с инструментами.

– Так ему и надо. Заслужил. Это он и есть самый настоящий козел, – Алла говорит так тихо, что в том что ее кто-то слышит нет сомнений. Однако Семён вдруг резко поворачивается к нам.

Я отвожу глаза вниз на асфальт. Но чувствую, что он до сих пор смотрит на нас.

– Хм, тоже мне пуп земли. Если прокололи колеса, значит, допрыгался футболист. У злой Натальи все люди канальи, – фыркает Алла.

– Хи-хи-хи, – не могу удержаться.

– Не ржи, он всё ещё глазеет на нас. Вдруг сейчас подумает, что мы это сделали.

– Да ты что? Нет. Он может быть и суперзлодей, но точно не дурак. При чем здесь вообще мы? Мы ему безразличны, я думаю. У него и без нас недруги есть. Теперь сама вижу.

– Все. Больше не смотрит. Фиу, ему походу все колеса прокололи. Явно не случайность.

– Пошли, нас это уж вот совсем не касается.

– Пошли.

Мы выходим за ворота и зачем-то продолжаем промывать косточки Семёну и его друзьям.