Солянка 2

Глава 10

— Да, пожалуй вы правы, мне и впрямь лучше остаться. Я понял, что это пожалуй и впрямь будет лучше для всех.

Я опустил голову и прикрыл лицо ладонями. Так я продолжал свою игру, где изображал слабого и сломавшегося человека. А тем временем, в моей голове неслась одна единственная мысль: «Вот это я попал!!!». И хотя я не мог толком пояснить себе, почему мое положение безнадежно, но моя интуиция продолжала выть волком от безнадежности положения. Я почувствовал, как меня потрепали за плечо, после чего я поднял голову. Рядом со мной стоял охранник, в руках у которого был стакан с водой. Я взял стакан и не спеша выпил, после чего поблагодарил и вернул стакан обратно.

Уж не знаю, насколько моя игра удалась, но некие очки я заработал. Нужно было было продолжать изображать подавленного человека, который осознал свое печальное положение, заодно посмотреть, как будут вести игру мои оппоненты. Я повернулся к директору и срывающимся голосом спросил.

— А мои родные? Есть возможность, как-то узнать, есть ли у меня родные?

— Не волнуйтесь, мы пошлем запрос в полицию. Они обязательно проверят вашу личность. Знаете, бывают мошенники, которые пытаются через центр реабилитации сменить личность, чтобы избежать наказания за свои преступления. У них это не выходит. Уж поверьте. Но…есть одно но. Дело в том, что ежегодно, пропадает без вести множество людей. В том числе, из-за микроделита. А родственники наркоманов, если они есть, не всегда спешат подать заявление об исчезновении такого родственника. Знаете, обычно к тому моменту эти люди так настрадались, что исчезновение такого проблемного родственника это … спасение для них.

— Я понимаю.

— Так вот. Ну а что до установки вашей личности, то полиция этим займется, это не проблема. Думаю, через пару дней мы получим полное досье на вас, и конечно же ознакомим вас с ним.

— Это хорошо. Я хочу знать все о себе. Пусть даже…это будет неприглядная история. Я сейчас почему-то ощущаю, что являюсь совсем другим человеком, в отличии от того, кем был ранее.

— Это вполне нормально. Многие так говорят, поверьте мне и говорят искренне, как вы. Это все от того, что жизнь дает второй шанс. Ну что же. Раз мы все выяснили с вашим согласием, то нам нужно оформить вас. Пусть вас не удивляет, что с вами занимается непосредственно директор заведения. У нас весьма сложный контингент, это вы увидите сами. Поэтому, приходится заниматься этим самому. Такую работу нельзя поручать неподготовленным девочкам из регистрации, у них не справляются нервы и начинаются истерики. А мы их любим и должны беречь. Итак, вот, прочтите и подпишите. Это лист идентификации. Поясню. Пока мы не знаем вашего имени, но как-то должны проводить по нашим документам. Посмотрите на номер в заголовке, под этим номером вы пробудете у нас до конца лечения. Это делается для того, чтобы другие пациенты не могли распространить про вас какую-то информацию, ведь когда вас выпишут, вы станете вновь полноправным членом общества, а значит, никому не нужно, чтобы кто-то мог негативно о вас отозваться.

Я взял листок и принялся читать. Скупой канцелярский текст, что-то вроде того, что я, нижеподписавшийся, в отсутствии основной информации о себе, соглашаюсь на лечение и на период реабилитации соглашаюсь на использовании цифрового обозначения в качестве имени. Я глянул на цифру и улыбнулся краем губ. Судьба явно издевалась надо мною, присвоив мне в качестве имени цифру пять. Я оглянулся по сторонам, в поисках ручки или карандаша, ничего не нашел и повернулся к директору. Тот ткнул пальцем в сторону листка.

— Просто приложите большой палец туда, где стоит графа подпись. Почувствуете там небольшую выемку. Этого будет достаточно. Подпись можно подделать, отпечатки нет.

Я повернул листок и приложил палец в указанное место. По листку пробежало странное свечение, которое тут же исчезло. Директор протянул руку и я вернул ему листок. Взамен он вручил мне новый.

— Итак, пока вы находитесь у нас на излечении и реабилитации, на вас будут исчисляться средства из бюджета сектора. Поскольку, неизвестно, в каком состоянии ваша медицинская страховка, то все потраченные на вас средства, будут вычтены с вашего финансового счета. Все выплаченные вами средства, вы сможете потом вернуть, затребовав выплаты у своей страховой компании. Скажите, у вас есть финансовый счет?

— Я без понятия. Я даже имени своего не знаю.

— Понятно. Тогда смотрите. Мы откроем на ваше имя счет внутри нашего лечебного заведения. На этот счет, мы будем заносить все ваши расходы, а так же доходы, которые вы заработаете, пока находитесь у нас. После прояснения всей вашей финансовой состоятельности, вы сможете выплачивать свои долги за лечение и услуги с основного счета, а так же переводить свои средства для оплаты дополнительных услуг. Это ваш текущий счет, прочтите, подпишите.

Я взял листок и пробежал по тексту глазами. В тексте были перечислены услуги, которые были мне оказаны, а так же их стоимость, в список входило все, начиная от помывке в душе, до проката одежды, при этом, с меня вычли даже стоимость утилизации моей старой одежды. В конце был подведен итог, согласно которому, я уже на данный момент задолжал центру реабилитации восемьсот баллов лояльности. Это повергло меня в раздумья, поскольку я не понимал, много это или мало.

— Скажите, я просто не понимаю, это много или мало? И что это вообще за баллы? Как их получить?

— Я не могу вам ответить, много или мало. Скажу лишь, что хороший работник в секторе, который не лениться работать, даже не заметит подобной суммы.

— А вот, вы сказали, что я смогу заработать. Как?

— В нашем учреждении, мы подходим весьма понимающе к своим пациентам. Поскольку с памятью, они потеряли и трудовые навыки, мы предоставляем возможность обучения. Попутно, мы представляем возможность работать и зарабатывать баллы. К тому моменту, когда вы выздоровеете, для вас не будет являться проблемой выплатить всю задолжность и покинуть наш центр.

— То есть, я должен сперва рассчитаться с центром, прежде, чем покинуть его?

— Конечно. Способность человека выплачивать свои долги, является одним из пунктов теста на дееспособность. Кстати, мы понимаем, что вам некоторое время будет тяжело втянуться в трудовую жизнь, поэтому, мы начисляем вам еще двести баллов лояльности, чтобы вы могли первое время освоиться, не начиная надрываться на работе. Но не следует думать, что вы всегда сможете отлынивать от работы и жить жизнью тунеядца. Новых баллов вам больше не дадут, а далее последуют штрафные санкции и воспитательные работы. Мы вас не пугаем, мы вас просто предупреждаем. Поверьте, у нас богатый опыт в том, как научить человека ценить труд. И речь идет вовсе не о насилии. Уверяю вас, на территории центра, к вам никто не применит насилия без уважительных причин. А если такое случится, то незамедлительно сообщите об этом. Гарантирую, мы во всем разберемся и накажем виновных. Наша охрана и сотрудники очень дорожат своей работой.

Я покосился на охранника, после чего нажал пальцем на нужное место на бумаге. Говорить о том, свидетелем чего я стал в парикмахерской, я не стал. Во всяком случае, у меня ведь не спрашивали, стал ли я свидетелем применения насилия к другому пациенту. И не являлось ли подобное применение силы оправданным, я тоже не знал. Поэтому я промолчал, делая вид, что мне нечего сказать по этому вопросу. Вернув бумажку директору, я выжидающе посмотрел на него. Взамен он протянул мне еще несколько листков.

— Вот, возьмите, почитаете на досуге. Там правила поведения пациентов, права и обязанности. Так же, там есть график работы учреждения. У вас остались ко мне вопросы, пациент Пятый?

— Да, простите, не спросил вашего имени? У меня прям какая-то сильная рассеянность, все элементарное вылетает из головы.

— Ничего, это нормально. Поверьте, скоро это пройдет. Меня зовут Футц. Директор Футц. На этом, прошу прощения, закончим нашу встречу. Мы еще не раз увидимся, если у вас будут вопросы по прибыванию, всегда рад помочь.

— Спасибо.

Я поднялся, сжимая в руках листки, охранник указал мне на дверь, и я пошел на выход. Мы вышли в коридор, где нас поджидал второй охранник. Вид у него был раздраженный и в тоже время какой-то понурый. Бывший со мной охранник спросил у него.

— Ну что там? Сильно бухтел? Обошлось?

— Да куда там…сказал, что потребует от директора моего перевода во внешний периметр охраны. Орал, как неадекватный. Главное орет, я из-за тебя десять минут потерял. Главное, орать на меня, он время не тратит, ага. Ладно, пойдем, а то еще выползет из своего логова.

— Куда его отправим? Директор ничего не сказал.

— Ну раз не сказал, то кинем в карантин, посидит ночь, а завтра пусть с ним другая смена разбирается.

Меня повели через очередные двери, только на этот раз, обстановка резко поменялась. Коридор, куда меня завели, имел две перегородки из металлической решетки с дверьми из таких же решеток. Между перегородками коридор имел небольшое ответвление в виде отдельной комнаты, которая была закрыта дверью, но имела большое окно, которое выходило в коридор, там был расположен пункт охраны, где находилось трое охранников. На паре столов стояли мониторы, за изображением на которых и наблюдала пара охранников. В отдельной загородке сидел третий охранник, как я понял, именно он отвечал за дистанционное открывание замков на дверях.

Мы подошли к первой перегородки и остановились. Сидевший на пульте охранник открыл нам дверь и мы прошли внутрь. Дверь за нами закрылась, но вторую дверь нам никто не спешил открывать. Один из охранников поднялся из-за стола и вышел в коридор. Он подошел к нам, попутно внимательно меня разглядывая. Один из бывших со мной охранников протянул ему лист бумаги, который тот взял и принялся внимательно читать.

— Новое поступление, вне плана. Кодовый номер Пятый. С завтрашнего дня на общем режиме. Определим пока в карантин, а завтра пусть заселяется.

Читавший бумажку охранник кивнул, после чего повернувшись ко мне, указал на стену.

— Лицом к стене, руками уперся в стену, ноги на ширине плеч.

— Да мы его проверили…

— Да мне вообще плевать, проверили вы его или нет, у меня тут свой порядок.

Я подошел к стене и выполнил указание, после чего меня быстро обыскали. Не найдя нечего, охранник вернул бумажку и ушел на свой пост. Дверь на пост открывалась так же через пульт, отчего ему пару секунд пришлось ждать, прежде, чем сидевший за пультом охранник открыл ему дверь. Охранник прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Через окно, которое было защищено решеткой, мы увидели, как он подошел к сидевшему за пультом и принялся ему что-то рассказывать. Мы же стояли перед второй коридорной дверью и ждали.

Пауза затянулась, наконец сидевший за монитором охранник повернулся и что-то сказал болтавшим. Вслед за этим, раздался щелчок и дверь открылась. Мы прошли внутрь, один из сопровождавших меня охранников злобно пробормотал.

— Вечно у них пульт барахлит. Лучше бы ремонтом занялись, вместо того, чтобы болтать.

Коридор закончился небольшой площадкой, с которой расходилось две лестницы. Одна шла наверх, а другая ввела вниз. Оба проходы были так же перекрыты решетками и дверьми с магнитными замками. Сверху висела камера видео наблюдения. Охранник помахал рукой и дверь на лестницу вниз открылась. Мы спустились на два длинных пролета и вновь оказались перед еще одной дверью. За ней была площадка, с которой было два прохода, на лестницу, которая вела еще ниже, а так же в коридор, и которые тоже были перекрыты дверьми. У меня промелькнула мысль, что если и планировать побег отсюда, то точно не через этот путь. С такой массой дверей, прорваться быстро не выйдет.

Охранник вновь помахал рукой на камеру и дверь открылась. Это натолкнуло меня на раздумья, поскольку либо охрана на пункте наблюдения слабо следила за происходящим и таким образом приходилось привлекать внимание, либо взмахи рукой были условными сигналами. Было странно, что охрана не использует радиостанции. Это меня немного удивило, но развить мысль и обдумать, я не успел. Мы прошли еще через одну дверь и оказались в коридоре, который оканчивался тупиком. В коридоре было четыре двери, все они были металлическим, закрытые на массивные засовы и дополнительные замки. На дверях были также небольшие заслонки, которые выполняли роль окошек для передач, а так же глазки для наблюдения.

Мы подошли к одной из камер, на двери которой была табличка с номером, один из охранников взмахнул рукой на камеру, после чего нажал на кнопку громкой связи, которая была расположена на стене.

— Откройте 6701.

Пришлось ждать секунд пять, прежде чем замок щелкнул. Охранник сдвинул запоры и открыл дверь в камеру. Второй охранник не сильно подтолкнул меня внутрь, после чего дверь закрылась. Я слышал шум затворов и щелчок замка за спиной, но меня в данный момент больше интересовала камера, в которую я попал. Она была небольшой, с расчетом, судя по количеству кроватей всего на двух человек. Кровати были с металлической сеткой, поверх которой, лежали свернутые матрасы. Так же отдельно лежали свернутые одеяла.

Помимо кроватей, в камере был небольшой стол, два стула, а так же тумбочка с двумя отсеками. Слева от входа, была небольшая душевая кабинка, а с правой стороны санузел, скрытый за небольшой перегородкой. Я прошел по камере, пространство было небольшим, всего пять-шесть шагов. Оглянувшись, я заметил в углу, под потолком, небольшую видеокамеру. Впрочем, я сделал вид, что не замечаю ее. Рядом с ней, были расположены электронные часы.

Раскатав матрас по кровати, я развернул одеяло. Внутри обнаружилась небольшая подушка. Видимо простыни пациентам не полагались. Пациентам? Мысли закрутились, но я пресек их. Обдумаю все позже, пока нужно продолжать осматриваться. Расстелив кровать, я прошел к столу и сел на стул. Положив перед собой листки, я принялся изучать все написанное. Начал я с прав и обязанностей пациентов. И как оказалось, прав у пациентов было не так уж и много. Они, как и обязанности, сводились к одному, к выполнению требований администрации центра. Я отложил листок в сторону, после чего принялся изучать график работы центра. Ничего интересного не обнаружилось, три приема пищи, восемь часов на работу, десять на сон, все остальное отводилось личному времени или неким лечебным процедурам.

Я вернулся к кровати, положил листки на тумбочку, после чего сняв верхнюю одежду и разувшись, лег на кровать. Закутавшись в одеяло, я повернулся на бок и закрыл глаза. Некоторое время я прислушивался, ожидая, не заявятся ли охранники. Все таки, сейчас по распорядку не было время сна. Но было тихо, никто не пришел, а я вспомнил, что жизнь по общему распорядку у меня начинается только завтра. Поэтому я с наслаждением вытянул ноги и подтянул подушку поближе.

После всех ночевок, которые проходили где попало, у меня сейчас был максимальный уровень комфорта. Я сделал вид, что сплю, а сам тем временем погрузился в свои мысли. Их было много и они делились на два лагеря. Первый лагерь, самый многочисленный утверждал, что я попал совершенно не в центр реабилитации, другой лагерь, впрочем, стоял на тех позициях, что пока очень мало данных, чтобы утверждать подобное.

Я начал перебирать все те странности, которых я совершенно не мог понять. Первое это конечно заявление о том, что я являюсь бывшим наркоманом. Перебрав в памяти все разговоры, мне не удалось вспомнить не одного упоминания, что «проснувшиеся», это наркоманы. Тогда зачем руководству центра утверждать подобное? Ну скажем, чтобы было проще удерживать всех «пациентов». Но тут же в памяти всплыло, как мне рассказывали о том, что в центре реабилитации и впрямь удерживают некоторое время пациентов. Пока они не придут в себя. Это вновь спутывало мои мысли. Я вновь вспомнил подвал в зоне, свое пробуждение.

Холодный и сырой подвал, лежащий на полу труп, надпись на стене. Затем в подвал приходит группа Первого. Короткое знакомство, а после меня проверяют. Первый предлагает подобрать мне предметы с трупа и говорит, что не может это сделать сам. Почему? В чем причина? Что ему мешает? Потом мне кратко рассказывают о других проснувшихся. Никто даже не упоминает о наркотиках. Хотя, скрывать этого нет смысла.

Я перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Тем временем, в голове продолжали проплывать картинки воспоминаний. Вот мы ужинаем, все в том же подвале. Пятая дает мне инструкцию, как и что употреблять в пищу. Она просит оставить ей некоторые продукты из рациона, которые она сможет забрать позже, когда пройдет некий срок. Откуда этот срок берется? На что это похоже?

Это похоже на галлюцинации сумасшедшего или бред наркомана. Я вспомнил слова доктора о том, что у наркоманов, которые сидят на микроделите, просыпается тяга к путешествиям и приключениям. Что, если мне все события, которые происходили со мной в зоне, это всего лишь бред наркомана? Хорошо, предположим, что момент пробуждения в подвале, это мой бред, в который я поверил. Тогда выходит, что все остальное, что происходило со мной в зоне, тоже бред. Не было никакой зоны, не было нападения на пропускной пункт.

А что тогда было? Пробуждение в лесу сектора? Тогда откуда у меня взялись чертежи? Или нет, пробуждение было, когда уже зарыл рюкзак. Ведь утром я не проверял чертежи, я просто сложил все остальные вещи в рюкзак и спрятал его. Тогда почему, все спокойно восприняли мой рассказ о том, что на меня напали бродяги? Сочли бредом наркомана?

Я вновь перевернулся, ища удобную позу. Все мои мысли привели к тому, что мне перестало быть комфортно. Но тут ко мне пришло решение этой проблемы. Мне нужен был доступ в информационную сеть. Даже в той, насколько я ее помнил, бедной на информацию сеть, новостей про микроделит и его последствия, должно быть полно. Нужно будет попросить предоставить мне такой доступ. А вот если администрация откажется, то это будет весьма знаковым показателем.

Внезапно раздался лязг со стороны двери и я резко обернулся, притворно щурясь, будто проснулся. Окошко на двери было открыто и на меня смотрел пациент учреждения. Он поднял бумажку, что-то прочитал на ней, а потом вновь посмотрел на меня.

— Пятый? Ужин брать будешь?

— Буду.

Я поднялся и направился к дверям. За спиной пациента стоял и откровенно скучал охранник.

— Сегодня есть набор за один балл лояльности, а так же за полтора. Стандартный сегодня дешевле, всего ноль пять балла. Что брать будешь?

— А в чем разница?

— Понятия не имею, я всего лишь разносчик. Так что, что брать будешь?

— Ну давай за один балл.

Разносчик протянул мне листок, я взял его и увидел, что там написан мой номер, а так же пара скупых строк. Одна из которых гласила, что мой баланс баллов лояльности равен двум сотням. Вторая указывала, что затребованный мною ужин стоит один балл, после чего мне предлагали подтвердить покупку. Я приложил палец, по листку пробежала волна света, а затем счет моих баллов уменьшился на единицу. Разносчик забрал листок, после чего протянул мне небольшой запечатанный пластиковый контейнер.

— Остатки сдашь утром, когда будешь получать завтрак.

После этого окошко захлопнулось, оставив меня одного. Я повертел контейнер в руках, он был небольшим и чем-то напоминал мне те сухпайки, которые я нашел в своем рюкзаке после пробуждения. Пару секунд я смотрел на него, после чего отправился ужинать.