Эпизод 6 Умбриэль

Спутник Урана Умбриэль, авиетка «Колибри», январь 2469 года

– Переходи на низкую орбиту! – скомандовал товарищ Альфа, когда они подошли к Умбриэлю, третьему крупному спутнику Урана после Миранды и Ариэля.

Умбриэль был похож на изображение в астрономическом атласе: такой же каменистый, неброский, пустынный. Разве что маленькая сахарно-белая полярная шапочка – напоминающая нимб из-за отсутствующей «макушки» – оживляла портрет этого космического отшельника.

Впрочем, когда «Колибри» обосновалась на низкой орбите, выяснилось, что все не так уныло. От многих ударных кратеров расходились в стороны длинные лучи выброшенной породы и каких-то перемолотых в пыль минералов. То здесь, то там вокруг кратеров вспыхивали переливы самых неожиданных цветов – от густо-пурпурного до канареечно-желтого, – вносившие дух волшебства в этот невыносимо скучный пейзаж.

Выполняя рутинные орбитальные маневры, Максим укорял себя за то, что так и не решился спросить, какова конкретно цель их полета.

А не решился он по одной простой причине. Каждый раз, когда в ходе подготовки к полету товарищ Альфа произносил название спутника – Умбриэль – он делал такое исполненное тайны и значительности лицо, что Максим понимал: ни одной крупицы информации не выудить ему из лидера звездных борцов раньше, чем придет срок.

И Максим оказался прав. После того, как они заняли низкую орбиту, которая, как и у многих легких спутников, лишенных атмосферы, была на Умбриэле по-настоящему низкой – сорок семь километров – товарищ Альфа сказал:

– Мы почти у цели, друг мой… Через несколько минут справа покажется кратер с зазубренными краями. Он носит название Черная Корона.

– Похож на корону?

– Еще как! Сейчас сам увидишь.

– И что, в кратере садимся?

– Не совсем… С помощью вот этой штуки, – товарищ Альфа достал пульт дистанционного управления, который Максим уже видел во время визита в Стеклянную долину, – кратер откроется, как чудесная пещера Сезам из сказок про Али-Бабу. И мы влетим в туннель, который сам приведет нас к цели.

– Магнитный поводырь?

– Вроде того.

– А что в тоннеле? Ценные ископаемые?

– Ценные… да, но не ископаемые, а… технологии, Максим. То, без чего бериллид скандия и прочие сокровища – всего лишь бесполезная мишура. И все, довольно вопросов. Вон уже и Черная корона.

«Колибри» неслась по туннелю, открывшемуся в жерле кратера Черная Корона, с такой скоростью, что Максиму оставалось лишь следить за показателями приборов. Казалось, невидимый пылесос буквально всасывает их птичку в недра спутника.

До того, как включился «пылесос» или, как называли его пилоты, «магнитный поводырь», вести машину по извилистому тоннелю было очень нелегко. Максим даже начал дрейфить: а вдруг не справится? Ведь держать высочайший уровень внимания и очень опытные пилоты больше десяти-пятнадцати минут не могут просто физически.

Но когда их начало «всасывать», Максим почувствовал облегчение. Поводырь знал оптимальную траекторию движения и вел «Колибри» наилучшим образом.

В туннеле было совершенно темно. Вот тут-то и пригодилась батарея взлетно-посадочных фар в носовой части «Колибри». Раньше они казались Максиму чем-то вроде шутки конструктора – зачем их столько? Но в туннеле ни одна из фар не была лишней, настолько густым был тамошний мрак.

Максим сильно нервничал. А вот товарищ Альфа являл полный контраст и казался совершенно беспечным.

– Вы бывали здесь раньше, да? – спросил Максим, чтобы не молчать.

– И не раз!

– А можно узнать… кто пилотировал?

Товарищ Альфа ответил не сразу – как видно, что-то про себя решал.

– Его звали Еремей… Хороший был парень, – в голосе товарища Альфы послышалась печаль.

– И что с ним… случилось? – сглотнув ледяной ком, поинтересовался Максим.

– Он предал наше дело. Искал контактов с «Беллоной». Задумал побег.

– И? – прожекторы выхватывали из сумрака все новые и новые участки каменной кишки. Казалось, это никогда не кончится.

– Мы были вынуждены ликвидировать его, – с тяжелым вздохом сказал товарищ Альфа. – Предупреждая твой вопрос, сообщу: ликвидацию произвел я. Сам. Лично.

Максим промолчал. И в самом деле, что тут скажешь? «Круто, вождь»? Или, может, «Собаке – собачья смерть»?

К счастью, впереди показалась посадочная площадка, тоже неосвещенная.

Дальше лететь было некуда.

Конечная станция. Тупик.

– Умбриэль – очень особенное место. Настолько особенное, что погибнуть здесь – как чихнуть. Поэтому ты должен соблюдать несколько правил. Первое правило: когда я выйду, ты погасишь все осветительные приборы. Свет в кабине. Наплечные фары скафандра. Полная темнота. Усвоил? Повтори.

– Свет не включать. Сидеть в темноте.

– Второе правило: не покидать кабину. Что бы ни случилось, ты должен оставаться здесь. Это тоже очень важно. Ну и третье правило: никому никогда не рассказывать о том, что ты был здесь. И особенно о том, что ты здесь видел. Хотя, – тут товарищ Альфа как-то странно запнулся и хохотнул, – я искренне надеюсь, что ты не увидишь ничего.

– Я понял… Понял, – торопливо заверил вождя Максим. – Сейчас сидеть в кабине. А потом никому ничего не рассказывать.

– Меня не будет где-то полчаса. Это совсем недолго по нашим обычным меркам. Но так как ты будешь сидеть в темноте и тишине, эти полчаса, возможно, покажутся тебе очень длинными… Так вот: у тебя в бардачке лежит паек с обедом. Там грибной суп с кнелями, карпаччо с лососем и яблочный штрудель. Поэтому приятного тебе аппетита. Не успеешь ты всем этим полакомиться, а я уже и вернусь!

– Спасибо! Обед будет очень кстати! – соврал Максим. По непонятной причине аппетита у него не было совершенно.

– И вот еще что: открой-ка грузовую аппарель.

От вопроса «зачем?», сто второго за этот день, Максим благоразумно воздержался.

Товарищ Альфа покинул свое место в пассажирском салоне – а на «Колибри» пассажирский салон был полностью изолирован от других отсеков, так что с Максимом они общались по внутренней видеосвязи – и ушел куда-то за корму корабля. Куда именно – Максим разглядеть не успел, поскольку был вынужден последовать правилу номер один и выключить все освещение.

Поначалу в темноте было даже лучше. Максим закрыл глаза и это было очень приятно после того напряжения в туннеле. Вспомнилось детство… Вот он, четырехлетний малыш, бежит через затканный цветами луг с воздушным шариком, а сзади слышится ласково-тревожный голос матери. Максиму даже показалось, что он вот-вот заснет, столько солнца и неги было в том воспоминании.

И он наверняка заснул бы, если б над левым ухом он не услышал отчетливый звук: словно кто-то невидимый сломал тонкую сухую ветку.

Максим оглянулся. Разумеется, за его ложементом не было ничего кроме непрозрачной переборки пилотской кабины. По совести говоря, он не увидел даже переборки, поскольку и на посадочной площадке, и в кабине было абсолютно темно. Ни один квант света не нарушал абсолютного владычества тьмы, которую тут хотелось даже именовать с большой буквы.

Максим потер глаза костяшками пальцев и вновь устроил голову на подголовнике пилотского кресла. Того усаженного ромашками и люпинами луга он больше не видел. Зато ему вспомнился школьный спортзал. Вот он, двенадцатилетний, прыгает на батуте, широко раскидывая руки, а тренер, с обязательным секундомером на шее, внимательно следит за его движениями и время от времени говорит что-то нейтрально-поощрительное. Вроде «повеселее» или «держи спину, вот так, молодец». Воспоминание было таким отчетливым, что Максим невольно улыбнулся и напряг спину, как просил тренер.

А вот его новая боевая подруга, Ирина Бекасова. Стоит возле своего корабля. Корабль, правда, вовсе не буксир «Буян». Похоже, военный корвет! По крайней мере, у него есть орудия, а на борту белеет ненавистная Максиму эмблема «Беллоны» в виде двуострой секиры… Да и комбинезон на Бекасовой, если вдуматься, тоже форменный, правительственный – ведь у пиратов, то есть у звездных борцов, нет офицерских званий и нет знаков различия, которые этим званиям соответствовали бы. А на комбинезоне Бекасовой они есть! И еще на комбинезоне есть нашивка, а на нашивке надпись: «СТ ЛТ ИРАИДА

БЕК».

«Ст лт» – старший лейтенант. Но что значит «Ираида Бек»?! Какая еще Ираида Бек, если перед ним – Ирина Бекасова?! Откуда у него это воспоминание?!

Да это же не воспоминание, а просто сон! Бред! Но он ведь не спит?

И вдруг прямо ему в лицо подул ветер. Настоящий ветер! Максим вспотел всем телом сразу. Галлюцинации. Это они. Иначе откуда ветер в герметичной кабине?

Умиротворяющие воспоминания исчезли, точно их и не было. На смену ветру пришло явственно слышимое журчание невидимого ручья. Точнее, этот звук Максим назвал «журчанием» за неимением другого слова. То, что он на самом деле слышал, было неописуемо и, похоже, не имело к воде никакого отношения.

Зубы Максима – независимо от его желания и воли – начали отбивать барабанную дробь. Адреналин зашкалил. «Родовой проклятие». Чьи это слова? Деда? Отца? Дяди? Глаза залило липким холодным потом. Максим с трудом поднял тяжеленную, словно налитую свинцом, руку и ткнул в сенсор активации медкомплекса. Зажужжал диагност, кресло-ложемент дрогнуло и приняло более горизонтальное положение. Вскоре он почувствовал, как тончайшие иглы иньекторов входят под кожу, впрыскивая успокаивающие препараты.

Пульс вошел в норму, дрожь исчезла. Максим успокоился. Теперь он был готов «к борьбе и труду».

И тут в стекло пилотской кабины постучали. Снаружи.

«Товарищ Альфа!» – пронеслось в сознании у Максима. Припадок начался по новой. Он попробовал взять себя в руки. До крови закусил нижнюю губу. Дважды грубо выругался. «Там товарищ Альфа! Ему срочно нужна помощь!», – билась в голове одна-единственная мысль.

Почему-то в ту секунду он совершенно не думал над тем, что его кабина находится на высоте восьми метров от поверхности. И чтобы постучать в нее товарищу Альфе требовалось подняться над землей на реактивном ранце, которого при нем не было. И что для того, чтобы в кабине «Колибри» был слышен стук, в прочнейшее бронестекло надо бить крепостным тараном.

«Он заблудился. Попал в беду. Надо включить свет. Свет, свет!», – и полностью позабыв о правиле номер один, Максим щелкнул тумблером посадочных фар.

Гроздья сверхмощных прожекторов вспыхнули на крыльях и морде «Колибри». Разорванная в клочья тьма упала на землю. Максим инстинктивно заслонился рукой – глазам с непривычки стало больно.

Однако он все же успел заметить, как метнулись в стороны длинные изломанные тени – словно зловещие солнечные зайчики, отлитые из колдовского дымчатого стекла. «Что это, черт возьми?! Опять галлюцинации?! Да нет же, просто на сетчатке что-то… бывает, говорят… от усталости».

Но сколько ни уговаривал себя Максим, некто осторожный внутри него отказывался верить в то, что тени эти – всего лишь иллюзия, порожденная утомленным мозгом.

Но кто же стучал в стекло кабины?! Собрав в кулак остатки своего благоразумия, Максим попробовал связаться с начальством:

– Первый! Первый! Вызывает «Колибри»!.. Беспокоюсь о вас!.. Все ли у вас в норме? Первый, отзовитесь! Отзовитесь, ради всего святого!

Последние слова Максим, считай, прокричал. Благоразумия и успокаивающих препаратов надолго не хватило. Выброс адреналина толкал его к действиям. Ноги Максима больше не хотели покоиться на специальной площадке над педалями управления, предназначенной для отдыха. Его руки больше не желали быть скрещенными на груди. В его животе будто бы поселился вредоносный осьминог и этот осьминог желал куда-то плыть… Да он уже плыл! И каждый его толчок отзывался рвотным позывом.

Максим вскочил с места настолько энергично, что даже стукнулся теменем о нависающую сверху дополнительную информационную панель.

Это очень вовремя напомнило, что он без шлема. Максим на ходу надел его.

В следующую секунду он уже вытаскивал из оружейного слота верный бластер «Вихрь» и привычным жестом загонял в рукоять свежий блок аккумуляторов.

Так страшно ему не было никогда в жизни. Даже там, над астероидом, в секторе Троянцев Юпитера.

– Товарищ Альфа! Товарищ Альфа! Где вы?! Отзовитесь! Вызывает «Колибри»! – как заведенный повторял Максим в микрофон скафандра, нетерпеливо перетаптываясь в шлюзовом отсеке.

– Товарищ Альфа! Иду на помощь!.. Я слышал, как вы стучали! Я сразу понял! Это вы просите, чтобы я пришел!.. Мне же доверили… А я… не оправдал… Товарищ Альфа! Потерпите еще секундочку! Без меня вам никак!.. Как же вы без меня-то?!

Максим бормотал все быстрее и быстрее. Это была настоящая паника. Буквально вывалившись через внешний люк, он, пренебрегая ступеньками, спрыгнул на каменный пол пещеры и бросился вдоль борта к корме корабля.

Там, у кормы, властвовала тревожная полутьма. Словно бы какие-то полупрозрачные занавеси преграждали ему путь.

«Какой-то атмосферный эффект… Только откуда здесь атмосфера?!»

Внезапно наплечные фары скафандра выхватили из мглы огромную снежно-белую улитку, застывшую прямо на грузовой аппарели. Или, по крайней мере, нечто, на огромную улитку похожее. Улитка медленно вползала внутрь «Колибри».

Эффект неожиданности ошпарил мозг Максима. «Нападение! Эта тварь убила товарища Альфу и теперь пытается захватить корабль!». Вскинув бластер, он не раздумывая больше не секунды, нажал на спуск. Огненная змея, вырвавшись из ствола, устремилась к незваному нарушителю и…

Время остановилось.

Максим отчетливо видел каждую газовую нить, каждую молекулу плазменного луча, который, не достигнув улитки, замер без движения. Ему хотелось кричать. Но он не мог пошевелить даже пальцем. Его мышцы отказались выполнять команды. Даже язык не мог дотронуться до передних зубов.

«Неужели это и есть смерть?» – успел подумать Максим и провалился в спасительное забытье…

Он пришел в себя в пилотском кресле.

В ложементе второго пилота сидел товарищ Альфа. Его крупной лепки лицо выражало явную досаду.

– Ну что, герой Галактики, оклемался? – спросил он, криво улыбаясь. – Я тебя едва в кабину затащил, между прочим…

– Я… Мне… Кому?.. – язык едва слушался Максима.

– Только я тебя умоляю, не спрашивай «что это было?», «кто это был?», «сколько времени прошло?» Меня тошнит от всего этого. Мой тебе совет: просто забудь и никогда не вспоминай. Не смог следовать правилам один и два, руководствуйся хотя бы правилом номер три! Через минуту начнет действовать нейростимулятор из моей личной аптечки. Придешь в норму. Мы полетим назад, на Уран. И все будет как раньше. Понял?

– Я… Понял.

– Превосходно. Я лично сейчас буду обедать своей уткой под вишневым соусом. Потому что устал, как автопогрузчик… А ты можешь просто наслаждаться теплом и покоем… И мой тебе совет: включи какую-нибудь музыку поэнергичнее.

Товарищ Альфа, как видно, имел немалый опыт в таких делах.

Препарат из личной аптечки товарища Альфы сотворил настоящее чудо. Прошло минут двадцать, и Максим почувствовал себя вполне пригодным к пилотированию. Пожалуй, даже бодрым. Разве что на донце души лежал толстым слоем какой-то ядовитый, злокачественный иней. Но если к нему не присматриваться, то слова «все в порядке, товарищ Альфа» можно было говорить очень даже уверенным тоном.

Магнитный поводырь, который засосал «Колибри» в глубины Умбриэля, теперь, так сказать, сработал на реверс. Он осторожно вытолкал их корабль по туннелю прочь из жерла кратера Черная Корона.

Не прошло и двух часов, а перед ними уже разбегался в обе стороны бесконечности синий горизонт Урана. Максим привычно сверился с навигационными и метеорологическими данными. До него не сразу дошел смысл увиденного: их расчетная посадочная траектория была перекрыта аномально мощным грозовым фронтом.

Максим посмотрел на товарища Альфу – не нервничает ли тот. И с удивлением обнаружил, что его босс… заснул в своем кресле, как переутомившийся в парке развлечений ребенок.

«В бодром теле здоровый дух, однако, – переиначил Максим древнюю поговорку. – Что ж, значит все важные решения мне придется принять в одиночку…»

И тотчас же на Максима нахлынули нелегкие думы.

Приняв в недрах Умбриэля загадочный груз, вверенный ему корабль ощутимо потяжелел. Если быть точным, на восемьдесят тонн! Белая улитка оказалась ох какой плотной!

А это, в свою очередь, означало, что маневренность корабля в атмосфере резко снизилась, а валкость – напротив, возросла самым роковым образом. «Колибри» теперь была вовсе не юркой птичкой, невесомо парящей над цветущим садом, а объевшимся рыбы грузным пеликаном, цепляющим хвостом мутную волну.

Входить на таком перегруженном корабле в турбулентности грозового фронта – подобно самоубийству.

Что же делать? Изменить траекторию, обойти грозу? Не получится. Не хватает топлива.

Стать на низкую орбиту? Тем более не хватает топлива.

Сесть где-то в районе двадцатого градуса северной широты, чтобы переждать грозу на земле? Теоретически возможно. Но опять же топливо! Из-за лишних расходов на взлет и посадку можно не дотянуть до Оазиса. А если не дотянул, тогда что? Уран – планета особенная, классическая загоризонтная радиосвязь через слой Хевисайда здесь невозможна…

Их с товарищем Альфой, конечно, будут искать. Но почти наверняка не найдут, учитывая традиционно плохую на Уране видимость и гигантские территории. И тогда Соня за один раз лишится и возлюбленного, и брата… Максим нахмурился. Среди его собратьев по пилотскому ремеслу такое положение называлось «полный пэ».

Он бросил еще один взгляд на товарища Альфу. Вот бы тот проснулся и развеял его сомнения! А с другой стороны, разве он, Максим, вправе забывать первый параграф любого летного устава?

«С момента начала руления, в ходе всего полета и вплоть до посадки с окончанием руления воздушно-космического судна, командир воздушно-космического судна является старшим начальником на борту с правом внесудебной расправы и принятия любых решений вплоть до самоуничтожения воздушно-космического судна. Таким образом, в указанный период власть командира воздушно-космического судна на борту является абсолютной, превосходящей полномочия любых представителей законодательной, исполнительной или судебной власти».

Проще говоря, он, Максим, сейчас на «Колибри» – царь и бог. Он не имеет права делегировать свои полномочия пассажиру. Пусть даже этот пассажир сам товарищ Альфа!

Как ни странно, эти соображения придали Максиму уверенности.

Он смело поглядел вперед.

Грозовой фронт приближался. Он завораживал. Подавлял своей мощью. Не оставлял шансов. Тысячекилометровым синим чудовищным, многоглавым драконом полз он навстречу, выбрасывая во все стороны лапы-вихри, озаряясь изнутри сполохами титанических грозовых разрядов, клубясь бескрайними крыльями, затмевающими уже не половину, а все небо.

Максим глубоко вдохнул. Что, опять адреналин? Как тогда в Троянцах Юпитера, как на Дальнем Прииске, как на Умбриэле? Что делать? Что?!

Ответ пришел будто бы сам собой. Перед его мысленным взором встал товарищ Альфа и та обитая изумрудным бархатом коробочка.

«Откроешь ее, когда придет время», – сказал тогда товарищ Альфа. «Разве оно не пришло, это время? – спросил себя Максим. Ответ был прост: – Конечно же, пришло!»

По совету вождя Максим всегда носил плоскую коробочку с собой, в поясном личном контейнере. Достать ее оттуда было делом пары секунд. Максим на ощупь, не отрывая глаз от приборов, откинул крышку. И, выкроив-таки секунду, все же бросил взгляд на серебристую фигурку, лежащую на атласной подушечке.

Лев. Горделивый, суровый хищник.

Он был прекрасен и могуч. Он был исполнен силы. Той особенной, трудно определимой словами силы, которая зовет на подвиг и двигает армии навстречу победе.

Как зачарованный, забыв о приборах, Максим смотрел на Льва. А Лев – он смотрел на него. Причем не глазами, а, казалось, всей блестящей поверхностью своего совершенного тела.

Внутри Максима точно вспыхнула сверхновая. Стало горячо. Сердце перестало частить и забилось ровно и мощно. Душа личного пилота товарища Альфы запылала настоящей отвагой. Зазвенела храбростью. Запела уверенностью в том, что для него, для Максима, нет ничего невозможного и никакое зло над ним отныне не властно.

– Грозовой фронт? А подать-ка его сюда! – с веселой ухмылкой сказал Максим и надавил на педаль газа.

Он чувствовал, что непобедим.

Загрузка...