Сон правду скажет, да не всякому

Гроб – не к добру

В жизни Гарибальди, народного героя Италии, был такой случай.

«Я находился в море, был болен ревматизмом и вот однажды, среди бури, заснул в своей каюте, – вспоминал он. – Мне снилась родина. Но только вместо благословенного неба Ниццы я вижу кладбище. Ко мне приближается траурная процессия, женщины несут гроб. Полный недобрых предчувствий, я сделал неимоверные усилия, чтобы избежать встречи. Но тщетно: казалось, что гора лежала у меня на груди. И вот уже около меня поставили гроб. Я почувствовал около себя холод мертвого тела и узнал в трупе дорогие мне черты матери. Я проснулся, но все еще чувствовал недавнее прикосновение ледяной руки. В этот же самый день и час, как я потом узнал, скончалась моя мать».

Прощание во сне

Госпожа Ковалева, выросшая в семье князя Валентина Михайловича Шаховского, очень любила его младшего сына Гавриила. В детстве она носила его на руках, и мальчик тоже очень привык к ней. Когда ему было 16 лет, он катался зимой с горки, простудился и начала покашливать. Летом состояние ухудшилось, врачи нашли легочную чахотку. Юноша часто говорил о смерти и, похоже, не боялся ее. И вот однажды он говорит Ковалевой:

– Когда я умру, я приду к тебе проститься.

– Пожалуйста, только не наяву, а во сне, а то я испугаюсь, – ответила она.

– Ну, хорошо, во сне, – согласился юноша.

Через год, в ночь с 29 на 30 августа 1864 года Ковалевой снится сон: князь Гавриил, весь в белом, стоит на возвышении, а кругом как будто облако. Князь улыбался и кивнул головой.

Наутро женщина рассказала сон священнику, прибавив:

– Не скончался ли князь Гавриил, не улетел ли на небо, как я видела?

Священник только посмеялся и сказал, что князь на днях вернулся из-за границы. А через час пришла телеграмма с известием, что больной скончался накануне – то есть 29 августа в 4 часа дня.

Вознесение – к возвышению

5 ноября 1796 года цесаревич Павел Петрович обедал на Гатчинской мельнице, в пяти верстах от своего дворца. Когда собрались гости, цесаревич рассказывал свое сновидение в ту ночь. Павел Петрович во сне сознавал, что некая невидимая и сверхъестественная сила возносила его к небу. Он часто от этого просыпался, засыпал и опять просыпался из-за повторения того же сна. Наконец, приметив, что супруга его, Мария Федоровна, не спала, пересказал ей сон свой и узнал, что и она то же самое не раз видела во сне. После обеда он получил известие о внезапной смерти императрицы Екатерины, постигшей ее утром того же дня. Так супруги во сне предугадали свое неожиданное возвышение.

Сон Сэма Клеменса

Будучи уже знаменитым, Марк Твен поведал своему биографу, Альберту Пейну, о том, что в 23 года, когда он был еще Сэмом Клеменсом и ещё не взял своего знаменитого псевдонима, он работал рулевым вместе с младшим братом на судне «Пенсильвания» и плавал по Миссисипи. Однажды Сэму приснился странный сон: железный гроб на четырех стульях, в котором лежало тело его брата. На груди покойного лежал букет белых цветов.

Рассказав сон своей сестре, Сэм сразу же позабыл о нем. Вскоре, поссорившись с капитаном, он перешел на другое судно. Через несколько дней стало известно, что «Пенсильвания» затонула в районе Мемфиса – погибло 150 человек.

Брата не было в числе утонувших. Сэм нашел его в госпитале Мемфиса и шесть дней и ночей, не смыкая глаз, провел у его постели. Брат скончался. Сэм уснул от усталости. Когда он проснулся, то увидел железный гроб на четырех стульях и какую-то женщину, положившую букет белых цветов на грудь покойного. Тогда-то он и вспомнил о вещем сне.

В тот самый час

Известная киноактриса Марина Ладынина, много лет прожившая вместе с режиссером Иваном Пырьевым, вспоминала:

– Однажды ночью (мы уже давно не были вместе) мне приснился сон. Будто бы я сплю, но неожиданно просыпаюсь и подхожу к окну. Окна в моей квартире выходят во двор на большую площадку над подземными гаражами. И вижу, что на краю этой площадки стоит Пырьев, и я чувствую (как это бывает во сне), что он ищет глазами мое окно. Наконец наши взгляды встретились, и он побежал ко мне. И вдруг… падает. Я выскакиваю на лестничную площадку. Звоню соседям, кричу: «Скорее! Скорее» Врача! Там человеку плохо!» А сама бегу к нему. Он лежит на земле с закрытыми глазами, и я опускаюсь перед ним на колени. Не открывая глаз, он поднимает свои руки ладонями вниз и подносит к мои губам. Я их целую…

В этот момент я проснулась, пошла на кухню, чтобы поставить чайник, и говорю вслух: «Ох, Иван. Что ты со мной делаешь? Никак не можешь оставить в покое…» В этот же день рано утром я приехала на «Мосфильм» на переозвучивание «Кубанских казаков». На душе у меня было неспокойно – я знала, что в последнее время он очень много болел. Я спросила нашего постоянного звукорежиссера Валю Ладыгину: «Ты не знаешь, что с Иваном? Мне сегодня такой тяжелый сон приснился». Она говорит: «Умер». Я сначала не поняла: «Кто умер?» Она говорит: «Иван. Сегодня ночью». И называет тот предутренний час, когда я проснулась.

Сына унесла волна…

В 1936 году я с трехлетним сыном поехала в отпуск к родителям, в Новороссийск. Однажды пришли на пляж, Лёва мой купается, а я его за ножку держу. Прошло несколько месяцев, мы вернулись домой, на Урал, и мне приснился сон, где мы с сыном снова на пляже. Но только теперь не удержала, и его волной смыло. Бросилась в воду, ищу, но так и не нашла. В страхе проснулась. А через две недели Лева заболел скарлатиной и умер…