Сооруди себе причёску

Глава двадцатая

Пятница.

Всю бесконечную жаркую середину дня я следил за Маделиной и прислушивался к шуму лифта и шагам в коридоре. Маделина лежала на ковре на солнце, засучив рукава пижамы и смазав лицо маслом для загара. Через некоторое время она встала, надела туфли на высоких каблуках и стала отрабатывать походку Сузи Мамбли. Она ходила передо мной взад-вперед, покачивая бедрами.

— Как вы меня находите? — спросила она.

— Замечательно. У вас прирожденный талант.

— Ваша идея насчет Сузи Мамбли превосходна. Я должна сделать вам комплимент. Я все больше и больше вживаюсь в ее роль. Я уже не играю Сузи Мамбли, теперь я ею стала.

— Очень хорошо, очень хорошо, — сказал я. — Вы Сузи Мамбли. Но очень прошу вас: не забывайте о банках и фамилиях!

Ах, это! — усмехнулась она. — Это я в свое время вспомню. А если не вспомню через неделю или две, то позвоню в банк.

Через неделю или две! Она сумеет измотать меня за неделю.

Я пил кофе и курил до тех пор, пока перестал ощущать вкус во рту. Включив лампы, я время от времени вставал под душ, чтобы прогнать сонливость. Я прислушивался к шуму лифта. В любой момент они могут постучать в дверь. Долго ли я смогу бодрствовать? Если я задремлю, то она меня убьет. Я могу запереться в ванной и спать на полу, но тогда она все поймет.

Почему я не положу этому конец? Почему бы мне просто не подойти к телефону, позвонить в полицию и сказать, что Маделина Батлер находится здесь? После этого я смогу открыться. Если ее схватят, то меня и не станут искать.

Затем я снова вспомнил о деньгах и понял, что не в силах сделать это. Она еще не доконала меня. Деньги принадлежат мне, и я должен получить их.

Вдруг я осознал, что говорю это вслух, один в пустой комнате. Я сел и задремал. При малейшем шуме я вздрагивал, и сердце мое начинало бешено биться.

Суббота…

Я спустился вниз, сел в машину и ехал без цели, приостановился лишь, чтобы купить газету. Они нашли машину Финлей на стоянке в аэропорту.

Чарисса Финлей все еще не вспомнила моей фамилии. Они имеют только мое описание. Однако они подбираются ко мне все ближе и ближе, все теснее сжимают кольцо.

Теперь недолго ждать, когда я сойду с ума.

Нет! Надо с ней рассчитаться. Я еще могу с ней рассчитаться.

Хотя Маделина не подавала виду, мне было ясно, что ситуация встревожила и ее. Она знала, что полиция ищет меня и, если найдет, то попадется и она. Бог знает, что делается в ее хромированной душе, но ни один человек не вынесет такой тяжести и в конце концов обессилеет. Мне недолго этого ждать, не надо только давать ей шанса убить меня, да и самому хорошо бы не сойти с ума и не прикончить ее. Если я выдержу, а Маделина выдохнется раньше меня, то она скажет, что вспомнила парные соответствия банков и имен.

Я наблюдал за ней. Признаков того, что она скоро сдастся, не наблюдалось. Она лежала на солнце и тихо напевала под нос. Она привыкла говорить как Сузи и, как хорошая актриса, вошла в ее роль. Она стала слащавой и, видимо, совершенно не нервничала.

За аренду этих сейфов было уплачено почти за год, как она сказала мне.

Лег я спустя какое-то время после того, как Маделина ушла в спальню. Я не знал, когда я заснул и сколько времени спал. Последнее, что я вспомнил — это как сидел прямой, как палка, и прислушивался к лифту, а затем проснулся, лежа на софе. Какой-то ничтожный шум разбудил меня. Я поднял голову и оглядел комнату, ничего в ней не замечая.

Потом я увидел Маделину.

Она тихо выскользнула из спальни в коридор. На голое тело был накинут халат, в руке ножницы. Она была босиком. Сделав несколько осторожных шагов, она заметила, что я смотрю на нее, и улыбнулась.

— О. я вас разбудила? Извините.

Я был словно парализован и не произнес ни слова. Увидев, что я смотрю на нее, она пригладила волосы и сказала:

— Я немного приводила в порядок свои волосы и при этом захотела выпить. Я налью себе на кухне.

Я сел и, не находя слов, уставился на ножницы.

Маделина вошла в комнату, устроилась напротив меня на полу и прислонилась к креслу.

— Мне действительно жаль, что я вас разбудила, — сказала она, — но поскольку вы все равно проснулись, давайте вместе покурим и поболтаем.

Я с ужасом посмотрел на нее. Она закурила сигарету. То, что под тонким халатом не было ничего, видимо, ее не смущало.

— Уютно здесь, не правда ли? — тихо спросила она.

Я-то надеялся, что она выдохнется. У меня появилось ощущение, будто внутри меня что-то рвется. Я сидел сжимая зубы, чтобы они не стучали.

Она стала играть ножницами, открывала их, ставила себе на палец концы узких блестящих лезвий и балансировала ими. Затем с улыбкой посмотрела на меня.

Я совсем не боялся ножниц в ее руке. Меня доконало сознание того, что она не человек. Она была неуязвима и непобедима. Против нее нет оружия.

Меня охватило дикое желание вскочить и убежать или наброситься на нее, отнять ножницы, схватить ее за горло и проверить, можно ли ее убить.

Передо мной словно пропасть разверзлась. Еще один шаг, и я упаду в нее.

Маделина встала.

— Вы, наверное, устали. Не буду больше мешать вам, — сказала она. — Пойду снова спать.

Она совершенно точно знала, насколько можно закрутить гайки.

Воскресенье…

Это был не обычный день, который начинается утром и заканчивается вечером. Теперь нет таких дней. Время состоит из бесчисленных секунд ожидания взрыва. Постоянно горит бикфордов шнур, и все время его остается не больше дюйма.

Около полуночи я почувствовал, что не могу больше бодрствовать. Мне нужно было выйти на улицу. Я сошел вниз, сел в машину и медленно поехал к берегу моря. Там, в дюнах, я остановился и вышел из машины.

Стояла непроглядная тьма, и с моря дул холодный ветер. Отойдя пять шагов от машины, я присел на пригорок. Сев, я потерял сознание, и последнее, что я увидел, был я сам.

Я бежал вокруг громадной вращающейся карусели, наполненной толстыми пачками денег и рыжими девицами с холодными глазами. Потом черная тень опустилась перед моими глазами.

Вдруг я очнулся, приподнялся и повернул голову. В нескольких метрах от меня в темноте остановилась машина.

Вспыхнул карманный фонарь. Яркий луч скользнул мимо моей головы и упал на открытую дверцу «понтиака». Я лежал затаив дыхание.

Луч стал бродить по земле. Человек видел, что в машине никого нет. Затем вдруг свет погас. Дверца машины открылась, затем захлопнулась. Я не двигался. Шансы ускользнуть были равны нулю. Но, возможно, он не найдет меня в темноте.

Снова вспыхнул фонарь, и луч пополз по песку слева от меня. Он осветил мое лицо, и яркий свет ослепил меня.

— Что вы здесь делаете? — ворчливо спросил мужчина. — Заболели или напились?

Я вскочил и бросился на свет. У него не было времени выхватить пистолет. Я вцепился в мундир, толкнул его и ударил кулаком в лицо. Он ответил ударом, и мы, сцепившись, покатились по песку. Я схватил его за воротник и снова ударил. Он вздрогнул и остался неподвижно лежать.

Я поднял фонарь и осветил его лицо. Он был без сознания. Я подошел к его машине, выдернул ключ зажигания и бросил в темноту. Освещая себе путь фонарем, сел в машину и уехал.

Я ускользнул от него, но теперь они знают, что я в городе.

Пока я ехал вдоль берега, мысли понемногу упорядочились. Я еще доберусь до этих денег. Я должен победить Маделину.

Около пяти утра я поставил машину на боковой улице неподалеку от своего дома. На востоке небо начало зарозовело. Никто не видел, как я вошел в дом. Я вбежал вверх по лестнице. Этот день был последним. Через несколько часов нам надо скрыться.

Нет, подумал я, мне надо скрыться.

Маделина была в спальне. Я поставил кофейник на плиту и пошел в ванную. Потом я принял очень горячий душ, какой только мог вытерпеть, а затем очень холодный, чтобы прийти в себя. Я снова зашел в кухню. Кофе был готов. Я быстро выпил два бокала виски, затем чашку кофе, закурил сигарету и стал ждать. Будить ее не имело смысла. Банки открываются в десять утра.

В начале восьмого я услышал, как она пошла в ванную. Через несколько минут она вышла, снова в блузке и жакете.

— Доброе утро, — проговорила она слащавым гоном. — Вы хорошо выспались?

Я встал и подошел к ней.

— Как обстоит дело с именами и фамилиями? — Вы их вспомнили?

Она иронически засмеялась.

— Я не совсем уверена…

Я схватил ее за плечи и потряс.

— Итак, какие…

— Что за спешка? У нас целый месяц впереди.

Я молча повернулся и подошел к плите, налил себе и ей по чашке кофе. Мы сели.

Я сунул в рот сигарету и дал ей огня.

— Хорошо, — резко сказал я. — Ваша взяла. Чего вы хотите?

Она подняла брови.

— Что вы хотите сказать?

— Это вы хорошо знаете, — ответил я. — Я сдаюсь. Больше не могу. Нам нужно отсюда уехать. Меня разыскивают.

Я прикурил и снова посмотрел на нее.

— Вы знаете, что полиция ищет меня, а не вас, не так ли?

Она кивнула.

— Я об этом догадывалась.

— О‘кей. Мне думалось, что я выдержу все это дольше, чем вы, но я больше не могу. Два часа назад на берегу моря меня чуть не схватили. С меня достаточно. Нам нужно убираться отсюда.

— Да, — тихо сказала она, затем добавила: — Извините, если я вас перебила. Я чувствую, что вы хотите еще что-то сказать. Верно?

— Хорошо, — сердито ответил я. — Сколько вы хотите? Половину? Но это для меня предел. Не забудьте, что ключи у меня. Либо половину, либо ничего.

Маделина немного отодвинулась и улыбнулась.

— Кажется, это довольно приличное предложение. Но вы не подумали, что, кроме денег, это дело имеет для меня и другую сторону. Вспомните. Я намекала вам на это.

— На что?

— На то, что я не позволю дурачить себя. Вы могли бы избежать этого, если бы сразу сказали мне правду.

Сделаю вид, что я ей поверил.

— Очень жаль, — ответил я. — Это моя ошибка. Вы согласны на половину?

Она чуть помедлила, потом задумчиво посмотрела в свою чашку и ответила:

— Да. На случай, если мы, добравшись до Западного побережья, все еще захотим расстаться.

Я с удивлением посмотрел на нее.

— Что вы хотите этим сказать?

Она подняла голову. Ее взгляд больше подходил к Сузи, чем к Маделине Батлер.

— Да, вы заставили меня называть все своими именами. Ну что ж, это я хотела сказать. Возможно, нам там расхочется расстаться.

— Смешно, — тихо проговорил я, — но я тоже об этом подумывал.

Легкая обольстительная улыбка заиграла на ее губах.

— Если превращаешься в другого человека, то это происходит не о внешне. Я ведь говорила вам, что уже не играю роль Сузи Мамбли. Я стала Сузи, и она все больше нравится мне. В последние дни я нашла в ней массу непредвиденных черт характера. Надеюсь, вы тоже это заметили.