Сооруди себе причёску

Глава седьмая

— Проклятый идиот, — сказала она.

Она поднялась, встала посреди комнаты. Я молча прыгнул, схватил ее за талию и вместе с ней бросился на пол. При этом я слегка повернулся, чтобы упасть на плечо. В тот же момент оба окна разлетелись на куски, осколки упали на иол.

— Что это значит? — спросила она. — Вы с ума сошли?

— Она лежала рядом со мной, и я обнял ее, словно красивую дикую кошку. Освободив одну руку, я снял осколок стекла с ее халата, показал ей и выбросил в окно. Широко открытыми глазами она смотрела ему вслед.

— Если вы снова захотите стать мишенью для выстрела, то сначала скажите, где находятся деньги, — попросил я. — Вам они уже не потребуются.

— Что же делать? — спросила она.

— Да много чего, если мне не придется все время следить, как бы вы не выкинули новую глупость. Теперь вы будете сидеть на месте?

— Да.

— Хорошо.

Я пополз. Очутившись между окнами, я встал и прошмыгнул в спальню. Я взял с кровати два одеяла, одно повесил над окном спальни, а с другим вернулся обратно и встал возле заднего окна.

— Прикройте чем-нибудь свое лицо, — сказал я, — сейчас полетят осколки.

Она прикрыла лицо руками. Я подбросил вверх одеяло, и оно повисло над окном на трубчатом карнизе занавески. В переднем окне снова послышался звон. Одеяло дрогнуло, но не свалилось с карниза. В нем образовалась дыра.

Я быстро осмотрелся. Задняя дверь была заперта, заднее окно занавешено. В кладовой не было ни окна, ни двери наружу. И теперь он уже не мог заглянуть в дом. Во всяком случае, я надеялся на это. Я мог бы занавесить и переднее окно, однако хотел сохранить возможность хотя бы с одной стороны глядеть тружу. Мне совсем не хотелось оказаться запертым в доме и ничего не видеть.

— Могу я теперь встать? — спросила она.

— Нет, сидите.

Глядя на нее, я кое о чем подумал.

— Снимите халат, — попросил я.

Она подняла голову и холодно посмотрела на меня.

— Вы не могли придумать ничего лучше?

— У вас ведь под халатом есть еще одежда?

— Да. Пижама.

— Тогда снимите халат и бросьте его мне.

Она пожала плечами и сняла халат. Пижама была синяя, с широкими рукавами. Маделина бросила мне халат. Я подполз к переднему окну, встал около него и набросил халат на перекладину. Он упал на пол. Я поднял его и повторил свою попытку: на этот раз успешно. Я отошел. Халат был достаточно прозрачен и через него я мог видеть лужайку. Никто там не двигался.

— Так, — сказал я, — теперь ему ничего не разглядеть.

Маделина встала.

— И что мы теперь будем делать?

— Понятия не имею.

Я подошел к стулу, взял из пиджака пистолет и проверил обойму. В ней было два патрона.

— Здесь нам нельзя оставаться, — заявила она.

— А что вы можете предложить?

Я поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс. Из кармана брюк я вынул пачку сигарет, но она оказалась пустой. Пришлось снова идти к стулу, где висел пиджак, за новой. Я открыл ее и протянул Маделине. Мы сели за стол. Со своего места я не мог видеть лужайку.

Я тайком взглянул на Маделину и задумался. Мы находились в ужасном положении, но у меня постепенно созревала идея. Все зависело от того, есть у нее деньги или нет, а я все еще был уверен, что есть. Не было смысла ломать себе голову над тем, кто убил Батлера: она или тот мужчина, который в нас стрелял, или оба вместе. Постепенно я начал восхищаться холодным умом, скрывавшимся в этой красивой головке, и мне стало ясно, что как только ее муж был убит, причем совершенно не важно кем, она завладела деньгами.

— Вы пользуетесь большим успехом, — заметил я. — Все жаждут с вами повстречаться: я, тот парень снаружи и сотни полицейских.

Откинувшись назад, я выпустил кольцо дыма.

— Не знаю, есть ли смысл делать предложение женщине, окруженной столькими поклонниками.

— Что за предложение?

— Нет, это действительно бессмысленно, — продолжал я. — Совершенно бессмысленно, если у вас нет денег.

Она покачала головой.

— Прекратите говорить о деньгах. Видимо, вы не можете понять, что я скорее спущусь в ад, чем дам Диане Джеймс хотя бы один цент.

Я положил сигарету и пристально посмотрел на нее. Итак, переговоры осложнялись. Нельзя рассчитывать на здравый смысл женщины, даже такой пройдохи и даже если речь идет о ее жизни и смерти.

— К чертям Диану Джеймс, — сказал я. — Она вышла из игры.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что слышали. Она с самого начала обманывала меня. Она сказала мне, что вы находитесь в Санпорте, чтобы уговорить меня обыскать ваш дом. Ей было наплевать, что меня могли поймать.

— И это еще не все, — добавила Маделина. — Думаю, что вы еще не знаете, что с вами могло случиться. Представьте себе, что я застала вас врасплох, вы от страха могли убить меня. Разве это не было бы ужасно?

Я задумался. Конечно, я не был таким идиотом и не мог так поступить, но Диана Джеймс могла на это рассчитывать.

— Итак, все ясно? — спросил я. — Ваша подруга, мисс Джеймс, вычеркивается из списков участников.

— Так, — холодно проговорила Маделина, — и теперь вы переносите свои симпатии на меня?

— Да, — ответил я.

— Я чрезвычайно растрогана.

— Приберегите свои чувства на другой раз. Деньги у вас?

— Возможно, — ответила она.

— Где они?

— Я сказала «возможно».

— Этого мне недостаточно, — возразил я. — Карты на стол.

— Зачем? Вы нуждаетесь во мне, а не я в вас.

— Боюсь, что вы не поняли как следует свое положение. Как только стемнеет, я уеду. У вас нет ни малейшего шанса, а я как-нибудь выберусь. И тогда никто не помешает вашему приятелю пристрелить вас, и вы окажетесь мертвой обладательницей 120 тысяч долларов.

Она задумчиво уставилась перед собой.

— Что вы предлагаете?

— Сначала я хочу узнать, есть ли у вас деньги.

— Есть.

— Это не блеф?

Ее глаза были холодными.

— Повторяю, они у меня есть.

Я затянулся сигаретой и с сомнением посмотрел на нее. Я не спешил, и неплохо немного и ее помучить.

— Ваше положение незавидное, — сказал я, наконец. — Вы уже почти покойница, с какой стороны ни посмотреть. Если вас не застрелит этот парень, то вас арестуют и обвинят в убийстве. С вашей внешностью и красивым лицом вам, возможно, удастся избежать электрического стула. Вероятно, вас осудят на пожизненное заключение, но это тоже не блестящая перспектива. У одной у вас нет никаких шансов. Ни машины, ни платья, ни возможности спрятаться. Если я вам помогу, вы, пожалуй, будете иметь шанс. Совсем небольшой, возможно, один из тысячи.

Мое предложение заключается в следующем: мы делаем то же, что хотела проделать Диана Джеймс с вашим мужем. Я увезу вас отсюда и буду прятать, пока не улягутся страсти. Вы покрасите волосы и станете блондинкой или рыжей, и я доставлю вас на Западное побережье или куда-нибудь еще, куда вы пожелаете. Ручаться я не могу, что все это удастся, но попытаюсь…

Она медленно кивнула.

— И что вы хотите взамен?

— Я предпочитаю круглые суммы. Скажем, 120 тысяч долларов.

Она уставилась на меня.

— Я ожидала от вас всего, но не такого бесстыдства.

— Не думаете ли вы, что я буду все это бесплатно делать? Подумайте сами, как я рискую. С того момента, как я начну вам помогать, я становлюсь преступником. А на это я пойду только за большие деньги. — Я решил идти ва-банк: или все или ничего, терять мне нечего.

— Итак, вы хотите забрать у меня все?

— Точно. Но в том случае, если вам в ближайшее время кто-нибудь не сделает более выгодного предложения.

— А на что я буду жить?

— На что живут другие люди? Вы можете подыскать себе работу.

— Какую? Я никогда в жизни не работала.

— Откуда я знаю⁹ Я не работодатель. Вы согласны?

Она немного подумала, потом пожала плечами.

— Хорошо. Но какую вы мне дадите гарантию, что, получив деньги, вы не бросите меня на произвол судьбы? Я должна положиться на ваше честное слово?

— Ничего другого вам не остается.

— Прекрасная перспектива.

— Итак, где деньги? — ухмыльнулся я.

— В этом мое единственное преимущество, — улыбаясь, ответила она. — Вам придется выполнить хотя бы часть своих обещаний, чтобы получить их.

— Где?

— Они в трех банковских сейфах в Санпорте.

— В банковских сейфах?

Я уставился на нее.

— Боже мой, как же вы хотите получить их? Все полицейские разыскивают вас!

— Они, естественно, положены не на мое настоящее имя.

— Ах, вот как? — сказал я. — А где ключи?

— Дома.

— В вашем доме?

Она иронически засмеялась и кивнула.

— Но это означает, что нам придется снова вернуться в логово зверя, если удастся отсюда выбраться.

— Гм, гм, — хмыкнула она. — Это не очень просто, не так ли? Но поэтому я и выбрала такого дорогого эксперта. Придется вам рискнуть за такие деньги.

Солнце поднялось выше, и в доме стало жарко. Я заставил себя посидеть смирно и поразмыслить, однако в конце концов снова встал и нервно заходил взад и вперед. При этом я не спускал глаз с окна.

Нужно найти способ выбраться отсюда. Нам нужна машина. Ее машиной мы не могли воспользоваться, однако где-нибудь там внизу стоит другая. У парня должна быть машина, но у него есть и карабин.

— Может быть, он уехал? — предположила она и отпила виски.

— Нет, не уехал, — ответил я. — Он выжидает. Когда-нибудь мы выйдем, и он подстрелит нас.

— Откуда он знает, что мы не выйдем через заднюю дверь и не уйдем отсюда пешком?

— Он знает, что в вашей одежде без машины не уйдешь. А машиной мы воспользоваться не можем. Даже если бы он не подстерегал нас с винтовкой.

Она налила себе еще виски. Бутылка была почти пустая. Она подняла стакан и посмотрела на него.

— Ну, это ваше дело.

Она вела себя так, словно ее это не касалось.

Стало невыносимо жарко и душно. Моя рубашка прилипла к телу. Я гневно поглядывал на бутылку.

— Кончайте, наконец, с этим.

Она мельком взглянула на меня.

— Подумайте лучше, что делать.

Я подошел к ней, схватил за лацканы пижамы и поднял ее со стула.

— Вот что, дорогая моя, не забывайте — если мы отсюда выберемся, мне придется месяца два скрывать вас от полиции. Это дьявольски трудно. А если вас поймают, то и я сяду в лужу. Я не хочу лишних неприятностей. С виски надо покончить.

Она посмотрела на меня, как на надоедливую муху.

— Все? — спросила она. — Тогда уберите, пожалуйста, от меня ваши лапы.

— Не забывайте этого, — напомнил я и опустил ее на стул.

— Вы уже имеете представление, как мы выберемся отсюда?

— Думаю над этим. И будет лучше, если вы помолчите. Кто этот парень там, снаружи?

— Откуда я знаю? Он мне не представлялся.

— Оставьте это. Кто он?

— Я действительно не знаю, и вам до этого нет дела.

— Это ваш любовник?

— Что вы ко мне привязались?

— Кто убил Батлера? Вы оба?

Она молчала, уставившись в пустоту.

Два месяца с ней — веселое будет время. Кто из нас первым сойдет с ума?