Сорок дней в Африке

Машина с ежиком

В африканских дебрях находится одновременно множество экспедиций. Специальная радиостанция в определенный час передает путешественникам важные новости, телеграммы из дома и, главное, сообщает, какие сюрпризы, в каком районе готовит погода. Двусторонняя связь существует между заповедниками и управлением заповедником. Мы прибегли к помощи радио, чтобы найти профессора Гржимека. Он где-то здесь, в Африке. Но где?..

Наконец радист национального парка Маньяра сказал: «Он здесь. Его машину видели утром. Смотрите белый «фольксваген» с ежиком. Ежик — эмблема профессора…»

Дорогу в лесу пересекало стадо слонов. Я поспешил снять в одном кадре слонов и туристов. Было хорошо видно: с передней белой машины тоже снимали зверей, и вместе с ними наш «пежо». Я навел большой объектив и увидел не только ежика на машине, но и хорошо разглядел лицо человека, ожидавшего с кинокамерой: не пройдет ли отставший слон? Это был Бернгард Гржимек.

— Вы, наверное, русские? — сказал Гржимек, не дав нам представиться.

— ?

— Произношение моей фамилии…

Мы пересели в «фольксваген» и достали пакеты, которые бережно везли из Москвы.

— Это от профессора Банникова. От переводчицы ваших книг. От нас — ваших читателей…

Профессор был немного растерян. Даже для очень бывалого, знаменитого человека встретить на африканской дороге гостей и поклонников из Москвы — дело далеко не обычное.

В машине Гржимека стояли ящики с фотопленкой, продуктами, съемочной техникой. Тут же лежали палатка, кровать, пакеты с постелью, штатив. Все изрядно пропылено — три недели белый «фольксваген» колесит по африканскому бездорожью. Лицо у профессора заметно усталое. Он был намерен сегодня уехать в Арушу, но хорошо понимает: двое русских искали его не только затем, чтобы выразить уважение.

— Поднимемся в гору. Пообедаем вместе. Там, на лужайке, поговорим…

Беседа с профессором прерывается то и дело. Туристы — немцы, американцы и англичане — узнают Гржимека и не могут побороть искушение: «Профессор, можно автограф?», «Можно ли снимок?» Такова популярность Бернгарда Гржимека и дела, которому он посвятил жизнь. Нынешний год для него юбилейный. Гржимеку шестьдесят лет. Это возраст, когда люди думают о покое. Но я не заметил, чтобы этот сухощавый седой человек жаждал причала. Его энергии, кажется, хватит еще на шестьдесят лет. Я видел, как он проворно по лесенке поднимался на верх машины, чтобы не упустить важные кадры. И это не на даче в саду, а в трудном путешествии, в десяти тысячах километров от дома.

В нашей печати Гржимек был назван чехом, и многие до сих пор считают его уроженцем Чехословакии. Ошибка вызвана необычной для немца славянской фамилией. Гржимек родился в Германии, на землях, граничащих с Польшей.

Его профессия — ветеринар. И он достиг высот в этом деле, став доктором ветеринарных наук. Он стал также доктором биологии и работает директором зоопарка во Франкфурте-на-Майне. Своим человеком могут считать Гржимека журналисты — он редактирует популярный журнал, выступает по телевидению и в печати страстным борцом-публицистом. Перу Гржимека принадлежит несколько книг. Их популярность завидна любому из пишущих. Книги Гржимека переведены на двадцать шесть языков, в том числе и на русский. Лавры Гржимек заслужил также в кинематографе. Его фильм «Серенгети не должен умереть», сделанный совместно с сыном, получил «Оскара» — высшую из мировых наград. В чем секрет такого успеха? Талантливый человек? Да, талантливый. Удачливый человек? Да, удачливый и счастливый, потому что свой хлеб в жизни добывает любимым делом. Но главный секрет успеха заключается в сущности дела, которому Гржимек служит всю жизнь.

А дело очень простое. Оно началось в детстве со страстной любви ко всему живому, ко всему, что «бегает, ползает и летает». С курами, ужами и лошадьми Гржимек возился, когда стал студентом. Не изменил своей страсти и взрослый Бернгард. Когда Германия лежала в руинах и мало кто думал о зебрах, волках и оленях, он, превозмогая тысячи трудностей, восстанавливал зоопарк.

Чуткий и проницательный человек, он хорошо понял, что его обостренная любовь к живой природе свойственна многим людям. Переселяясь из деревень в города, люди вдруг почувствовали, как много значит для человека слышать пение птиц, нечаянно встретить оленя в лесу или даже наблюдать, как бегает мышь, стрекочет кузнечик, плещется рыба в реке. Бетонные стены, асфальт, стекло и огни городов не могут заменить человеку живого мира. Спасаясь от тоски по живому, люди хотя бы на время стараются вырваться из городов или, потеснившись в домах, заводят собак, кошек, птиц, рыбок. Необычайно большим стал интерес ко всем новостям из «потерянного мира». Заметки о жизни природы стали печатать даже политические газеты. Самыми популярными передачами телевидения сделались передачи из мира природы. И неизбежным было появление человека, который умел бы объяснить людям смысл их привязанностей, рассказать об открытых и не открытых тайнах живого, показать совершенные образцы природы, помочь заглянуть в уголки Земли, недоступные большинству из людей.

Бернгард Гржимек был не единственным человеком такого призвания. Но он имел все данные, чтобы стать среди них первым. Он был биологом — и хорошо знал таинства жизни. Он был ученым — и понимал сложные взаимосвязи всего живого. Он был поэтом — и лучше других видел совершенства и красоту творений природы. Он умел писать и рассказывать и не гнушался нынешней техники, хорошо понимая ее роль в общении людей. Наконец, он просто горячо любил природу и человека. Все это вместе быстро сделало Гржимека любимым писателем, другом-советчиком и умным собеседником по телевидению. Гржимек, однако, не мог оставаться только просветителем, посредником между природой и человеком. Он лучше других понимал последствия бездумной деятельности на Земле, в которой природа почти всегда приносится в жертву. Загрязнение рек, разрушение почвы, исчезновение лесов, гибель животных… «Если не образумиться, дорогая для нас планета превратится в место, мало привлекательное для жизни». Гржимек стал страстным борцом за Землю, приносящую человеку радость. У него и для этого были все нужные качества, мужество и убежденность в своей правоте.

С природой Африки имя Бернгарда Гржимека связано особым образом.

…В пасмурный день декабря 1957 года из Франкфурта-на-Майне на юг стартовал маленький одномоторный самолет, выкрашенный под зебру («в случае аварии его нетрудно будет найти»). Путь этой малютке с названием «Утка» предстоял очень большой — десять тысяч километров, в том числе над Средиземным морем и пустынями Африки. Последняя посадка была намечена за экватором. Двое людей за штурвалом не были профессиональными летчиками. Они обучились вождению самолета специально для работы, которую собрались выполнить. Они летели теперь, сменяя за штурвалом друг друга. Это были отец и сын. Бернгард Гржимек и Михаэль Гржимек…

Приведу несколько строчек из книги, написанной после необычного путешествия.

«Михаэлю, который сидит сейчас рядом со мной в своей меховой курточке, — двадцать три. Он не только мой сын, это мой единственный, настоящий друг. Еще совсем маленьким мальчиком он помогал мне в моих опытах с волками и собаками. Позже он превзошел меня в фотографировании животных и перешел к киносъемке. Когда ему было всего семнадцать лет, его любительские фильмы уже отмечались как выдающиеся. А потом у него засела в голове мысль отснять цветной фильм по мотивам моей книги «Для диких животных места нет»… Нам хотелось, чтобы многие миллионы людей Европы и Америки узнали о том, что львы и слоны, носороги и жирафы, эти удивительные существа, которыми все так восхищаются, постепенно исчезают с лица земли и что последнее их убежище — национальные парки — все сужается…»

Снятый фильм имел успех и принес авторам порядочно денег. Как лучше ими распорядиться? Сначала возникла мысль выкупить у английских властей земли, отрезанные у заповедника Серенгети, и «передать их диким животным». Но, изучив хорошо проблему, отец и сын принимают другое решение. Танзанийский национальный парк Серенгети — единственное на Земле место, где еще остались большие стада диких животных. Но звери не паслись на одном месте. Они то заполняли всю степь, то исчезали куда-то. Куда уходили животные, каковы пути их миграций? Об этом можно было только догадываться. Надо было точно узнать пути и районы миграции. Но как это сделать?

«У правительства Танзании нет денег для подобных исследований… Я помню, мы часто лежали на нашем балконе, задрав ноги высоко на перила, и ломали себе головы над тем, как решить эту задачу.

— Мы должны научиться летать, — как-то вдруг осенило Михаэля.

Меня это несколько ошеломило, но я понял, что он прав. В течение нескольких недель у нас шли ожесточенные бои с женами, но победа осталась за нами… В свои сорок восемь лет я впервые решился сесть за руль самолета…»

И вот полосатый маленький самолет летит в Серенгети. На обычной карте этот клочок земли к востоку от озера Виктория не означен. Но самолет разыскал эту землю и благополучно сел среди пасшихся зебр, антилоп и жирафов. И началась работа, тяжелая и радостная.

Отец и сын стали жить в алюминиевом домике, о который по ночам терлись львы. А днем они летали, постепенно осваивая технику подсчета животных с воздуха, искали способ ловить и метить зверей, чтобы потом проследить пути их миграции… Были в работе риск, опасности, забавные приключения и мучительный поиск, но дело решилось успешно. Впервые в Африке на обширном пространстве звери были сосчитаны, и люди могли сделать вывод, каким должен быть один из главных заповедников этого края. Во время работы отец и сын вели киносъемку и подробный дневник. Книга «Серенгети не должен умереть» и фильм того же названия известны теперь во всем мире. И мы во всех подробностях можем проследить за благородным делом и увидеть красоту Серенгети.

Но радость этой победы узнал только отец. Михаэль Гржимек погиб в Серенгети. Случилось это в самом конце экспедиции.

«После обеда Михаэль собирался полетать над горой Ленгаи, озером Натрон и равниной Салаи, чтобы разведать, где сейчас находятся животные, которых мы собираемся снимать завтра. Он просит меня не лететь с ним, потому что на обратном пути хочет захватить с собой двух наших помощников… Я сажусь за стол, пишу и не обращаю внимания на то, как Михаэль уходит. Через несколько минут шум самолета затих вдали».

Утром профессор Гржимек завтракал в сторожке на дне кратера Нгоронгоро. В окошко посыльный масай протянул записку лесничего: «Я должен вам сообщить прискорбное известие: Михаэль погиб в авиационной катастрофе. Он лежит здесь, наверху, в моем доме».

На месте гибели самолета эксперты сделали заключение: в крыло машины ударился летевший навстречу гриф, образовалась большая вмятина, заклинило управление, самолет накренился и врезался в землю.

Михаэля схоронили на краю кратера Нгоронгоро, в таком месте, откуда видно равнину со стадами вольных животных. На пирамиде из серых камней укрепили литую доску:

Михаэль Гржимек 12.4.1934 — 10.1.1959

Этими же словами отец кончает книгу о Серенгети. А начинается книга так:

«Могу пожелать всем отцам иметь такого сына, каким был мой, — верного помощника и друга, который все понимает с полуслова. Я бесконечно благодарен судьбе даже за те недолгие годы, которые прожил рядом с ним».

Это только одна страница, правда, самая яркая и драматичная из большой человеческой жизни.

Мы сидим с профессором на лужайке у края обрыва, под которым сверкает озеро и синеет тропический лес. На открытой поляне, как раз под нами, лениво ходят слоны. Это, наверное, стадо, которое мы снимали…

За три часа о многом поговорили, чуть-чуть коснулись и памяти Михаэля, но я почувствовал, как до сих пор отцу тяжело. Памятник сыну стоит у дороги, соединяющей заповедники, и Гржимек, часто бывая в Африке, не может ее миновать. Я представляю, как он глушит мотор, выходит из машины и обнажает седую голову.

Он работает столько, как будто их, Гржимеков, по-прежнему двое. В Африке он бывает несколько раз в году. Тут у него множество дел. Даже просто их перечислить довольно сложно. Опыты над животными в заповедниках, визиты в научные центры (в Серенгети созданы институт и лаборатория имени Михаэля Гржимека для изучения дикой природы; Бернгард Гржимек является их куратором). Он занят съемками нового фильма, работает над статьями и книгами. Но едва ли не главной частью всех его больших, и малых забот надо считать работу, которую у нас называют общественной. Гржимек встречается и постоянно ведет переписку с государственными деятелями молодой Африки. В конечном счете, от их доброй воли и мудрости зависит судьба африканской природы. Авторитет Гржимека тут огромен. Иногда его специально приглашают для консультации или просят у него помощи. Гржимек убедил африканцев, что их природа может стать источником, питающим национальную экономику, — «слонов и жирафов будут ездить смотреть с таким же интересом и радостью, с каким ездят смотреть Колизей и Кёльнский собор». Туристов в Европе он убедил, как важно поддержать средствами дело охраны природы. Люди не только стремятся теперь побывать в Африке, но и жертвуют на охрану животных, как жертвовали когда-то на строительство храмов.

Одна из главных работ Гржимека в последние годы — многотомное издание о животном мире Земли, выходящее под его именем. Очередной том только что вышел. Гржимек захватил его показать друзьям в Африке. Мы вместе листаем прекрасную книгу о птицах. Со времен Брема это первая попытка так же полно, но на нынешнем уровне знаний, рассказать о животных. И попытка удачная! За Гржимеком укрепляется слава современного Брема.

Профессор много ездит по свету, три раза был в Советском Союзе и много доброго рассказал о наших людях, о нашей природе. В заповедниках Африки нас принимали по-дружески. Многие разговоры начинались словами: «Да, да, нам профессор рассказывал…» Таков он — немец со славянской фамилией Гржимек.