Сороконожка

Разнесли сороки слухи,

Что в лесу какой-то ухарь,

Перед ним ты только встань,

Из толстухи и старухи

Может сделать без порухи

Молодую чудо-лань.

И теперь, весь белый свет,

Рвется с вечера в хвалебный,

То ль лечебный, толь врачебный,

То ль массажный кабинет.

Едут зайцы из Казани.

Утки думают в Рязани —

Все решают, как им быть,

То ли ехать, то ли плыть.

Впятером на жесткой полке

Из Тамбова едут волки.

Из Сибири зяблики,

А жираф из Африки.

Едут на телеге,

Едут на санях.

Кто пешком, тех в беге

Разбирает страх.

По оврагам скачут,

Скачут, упадут,

Упадут и плачут,

Вдруг да не дойдут.

Вдруг да опоздают,

Очередь пройдет,

Кто его там знает,

Что за зверь их ждет.

А кругом афиши,

А кругом толпа.

“Тише звери, тише.

Вот она тропа.”

Здесь одни пороги

У большой реки.

Не сломайте ноги

Зубры-старики.

“Не толкайтесь звери,

Нечего робеть.

Вот они, те двери,

Где вам молодеть.”

Ничего не слышал

Только наш баран,

Смотрит на афишу,

А в глазах туман.

Он вчера с волками

Бился как герой

Крепкими рогами,

Крепкой головой.

Помутилось после,

У него в глазах.

“ Пропустите лоси,” —

Просит впопыхах.

А кума лисица,

Серебристых мех,

Нет, что б попроситься —

Стала ближе всех.

И еще украдкой

Нарвала гвоздик.

Про ее повадки

Помнит только бык.

Он ее рогами

Чуть попридержал:

“Поделись-ка с нами,

Что здесь за вокзал.

Ты скажи, чертовка,

Дай зверям ответ,

Что за парень ловкий

Держит кабинет.

Пусть он выйдет в двери,

Вынесет товар,

Видишь, скачут звери

Словно на пожар.

Знаю, тебе хочется

Выглядеть как лань,

Только встань ты в очередь,

Ты за мною стань.”

Закрутилась лиса, заюлила,

Чуть не выскользнула, как мыло.

Но крепко держит ее бычина,

Хоть старик, но молодчина.

Закричала она как в кошмаре:

“Пусти меня, старый бычара.”

И елейным голоском пропела:

“Михаил Потапыч, к вам дело.

Выдь, Михайло Потапыч, на крыльцо,

Покажи свое прекрасное лицо”.

Из берлоги вылезает

Мишка гордо.

Вот так праздник:

Не лицо, а морда.

Бык с испугу лису отпустил,

На гвоздики наступил.

А у Мишки для подобных встреч

Заготовленная речь.

“Не люблю я слов хвалебных,” —

Начал Мишка так, —

“У меня массаж лечебный

И крутой лежак.

Есть массаж простой, обычный,

Для отвода глаз.

Для друзей же закадычных,

Я так думаю, для вас,

Есть массаж стремительный:

С захватом и броском,

Такой оздоровительный,

Что уползешь ползком.

Еще массаж есть вьючный,

Дыхнуть нельзя никак.

А вот массаж курдючный —

Он выгоняет шлак.

Массаж бывает водный:

Держу вас под водой

Его названье – Модный,

Бесплатный водопой.

Его с чего-то любят

Тюлени и верблюд,

А остальных он губит,

Возьмут да и помрут.

Для вас же будет главный,

Конечно, жестковат,

Массаж грудной, суставный,

От головы до пят”.

Призадумался народ,

Что собрался у ворот.

Кто из нас здесь самый храбрый?

Вот вопрос какой встает.

Поредел вдруг длинный ряд,

Звери прямо не глядят,

И лиса как понарошку

Убежала в самый зад!

Все притихли, гомон смолк.

Из кустов раздался щёлк:

“Пусть баран массаж узнает,

Предложил тамбовский волк.”

Волки вышли из бурьяна

И кивают на барана,

Наконец нашли управу

На смутьяна и буяна.

“Ну, пошли“, – сказал медведь, —

Будешь нынче молодеть”.

И повел его, беднягу,

Как палач ведет на смерть.

Не поверишь, так проверь,

Облепили звери дверь:

Интересно, как барана,

Там ломает этот зверь.

Загорелся сразу свет —

Кабинет, как кабинет:

Вот колода, вот бадья,

А лежанки нет, друзья.

“Где хваленый твой лежак?” —

Не поймет баран никак.

“Что я буду стоя что ли,

Здесь стоять как в чистом поле?”

“До тебя один ишак

Сбил косяк – сломал лежак.

Не ворчи и не перечь,

Даже если негде лечь”.

И барана кинул с ходу

На медовую колоду.

Распластал как шкуру чью-то,

Жизнь пошла – считай минуты.

Бьет барана по крестцу,

Так и надо молодцу.

Не вылазь, когда не надо

Ни из стада, ни из ряда.

А медведь вошел тут в раж,

И такой начал массаж.

Он его и гнет, и мнет,

И как следует ломает,

Не поймешь, где зад, перёд,

И рога с какого краю.

А баран – одна дуга,

Просит Мишку: ”Ради бога,

Распрями мои рога,

А крестец, прошу, не трогай.”

“Что же ты молчишь, балда,

Не промолвишь даже слово,

Вечно с овцами беда,

Начинай теперь все снова”.

С Мишки льет седьмой уж пот,

Время движется к обеду:

“Подожди хлебну я мед,

И отпразднуем победу”.

Гнет теперь он все назад,

На коленке разгибает,

Не поймешь где перед, зад,

Но рога все нарастают.

А за дверью шум стоит,

Ничего внутри не видно.

Кто с цветами сторожит,

Кто с коляской инвалидной.

Кончил Мишка – дверь открыл

Не баран, – а восхищение!

То с рогами просто был,

А теперь рога оленьи!

Не возьмет баран наш в толк,

А с барана много ль толку,

Что сбежал тамбовский волк

И еще четыре волка.

Вновь трещат сороки

На базарный лад,

“У барана сбоку

Вырос виноград.

Никуда не надо,

Выходить ему,

Виноград то рядом,

Подставляй суму.”

А медведь в берлоге,

Там где кабинет,

Вытирает ноги,

Постелил паркет.

У него в заначке

Только чудеса.

На работу прачкой

Бегает лиса.

Он построил баньку

Где-то на горе,

Выйдет спозаранку

Воду прет в ведре.

Рассуждают крабы:

На его хвосте,

“Посетить места бы

Не мешало те”.

Звери поумнели,

Стали чинно в ряд.

То глядеть не смели,

Нынче все глядят.

Знают кто был первым.

Он, баран, таков.

Как волкам он серым,

Показал Тамбов.

И теперь волненье

Охватило всех,

Кто в медвежьем мненье

Оседлает верх.

А медведю графа

Подавай и всё,

Он зовет жирафа:

“Подойди, мусьё.

Для меня, конечно, лестно,

Что ты с Африки пришел,

Но скажи, жираф, мне честно,

Ты случайно не осел?

Чтобы ты пролез в берлогу,

Должен я, как зверь какой,

Обломать тебе все ноги

Или шею сбить косой ”.

Призадумался бедняга,

И не знает как сказать,

Что для Мишки будет благо,

Той косою не махать.

“Может я скажу не к месту,

Но коль шею нарастишь,

Я возьму тогда невесту,

Ты ж повысишь свой престиж”.

Мишка смотрит на жирафа:

“Если есть такая шея,

Можно жить без телеграфа,

Он же просит подлиннее.”

“Мне трудов своих не жалко,

Африка – не ближний свет,

Но на месте шеи – палка

Для мужчины в двадцать лет?”

Долго так они рядили,

Но начав простой массаж,

Мишка вытянул все жилы

Под тринадцатый этаж.

Ест жираф теперь, где хочет,

Нет предела для струны.

А когда с луны захочет,

Говорят, что ест с луны.

Бык потом пошел, конечно,

Старики как дети вечно.

Только скинул пару лет,

Как купил себе кларнет.

И теперь с утра до ночи,

Дует в дудку что есть мочи.

Наконец пошла лисица,

Есть чему здесь поучится.

Вот гвоздики подает,

А сама все лапу жмет.

“Не нужна, медведь, хозяйка,

В этот славный кабинет?

Я б тебе стирала майки

И готовила обед.

Ты ходил бы лишь на свадьбы,

Был бы брит и был бы чист,

И никто не смог сказать бы,

Что за грязный массажист?”.

“Подожди, кума – сестрица,

Выйди ты пока за дверь”.

Ждет, пождет его лисица,

Не дождется – в спячке зверь.

Покрутилась, повертелась,

Хвост поджала и пошла.

А потом куда-то делась,

Говорят с ума сошла.

Только вы тому не верьте,

Это ж хитрая лиса,

У нее в простом конверте

Есть билет на чудеса.