Совершеннолетие

Последний штрих

Эта глава – о творчестве, поиске в хоккее. О том, как любимая наша игра заставляет хоккеистов все время творить, искать и находить что-то новое, необычное и неизведанное. О том, как она приучает человека размышлять, сравнивать, сопоставлять. Делать какието выводы, обобщения. Проверять свои поиски на практике – на хоккейной площадке.

Цель этой главы – раскрыть «секреты» хоккейной игры. Научить читателя, любителя спорта, понимать суть, глубинный смысл происходящих на поле событий. Помочь ему глубже понять хоккей и еще больше полюбить ату прекрасную и мудрую игру.

…25 сентября 1965 года в финальном матче на приз газеты «Советский спорт» встречались хоккеисты ЦСКА и московского «Динамо». Конечно, этот день мне как тренеру ЦСКА принес определенную радость – наша команда выиграла матч и завоевала приз (хотя и провела игру слабее обычного).

Но 25 сентября запомнится мне надолго чрезвычайно важным, для меня событием. Хотя кто-то может сказать, что это событием и не назовешь. Так, мелкая, несущественная деталь, на которую большинство зрителей и вниманиято, наверное, не обратило.

Объявляя состав команды ЦСКА – номер и фамилию хоккеиста, – диктор впервые после перечисления защитников назвал не нападающих, как обычно, а полузащитников. Сначала объявил номер «13» – Ромишевский и «17» – Мишаков, а потом только «7» – Локтев, «8» – Александров и т. д.

Так новая система игры, над созданием и разработкой которой наш коллектив трудился три года, приобрела последнюю, пусть чисто внешнюю, деталь своего оформления.

Мы шли к ней, к этой системе, нелегким путем. Нас ждало немало трудностей, помех, огорчений, нам пришлось преодолеть скепсис и неверие, мы вынуждены были вновь искать все новые и новые доказательства верности избранного нами пути. Но, доказывая свою правоту нашим оппонентам, мы сами глубже и лучше понимали суть предложенных нами идей, вносили в них необходимые коррективы, уточнения, совершенствовали их. И вот плод наших поисков, труда, раздумий о будущем хоккея мы вынесли на всеобщее обсуждение.

Но спор свой мы вели не только в теоретическом плане. Мы спорили своими делами. В ЦСКА была не просто придумана и разработана новая система игры в хоккей. В ЦСКА было создано звено, которое играет по новой системе.

Что значит играть по-новому?

Более быстро? Вряд ли. Ведь и так наш хоккей славится как самый скоростной в мире. Один крупный западный журналист както даже назвал его «сумасшедшим» хоккеем.

Да, скорость наших хоккеистов – и игроков сборной СССР и спортсменов ЦСКА в частности – достаточно велика.

Мало того, эта скорость обусловливает даже определенный технический брак в действиях наших мастеров. Но, с другой стороны, нам всегда казалось, что высокий, «сумасшедший» темп – это наше большое преимущество, ибо в этом отношении с нами соперничать не может никто.

Повидимому, в ближайшее время нужно ждать не только высокой скорости от одного игрока, но и увеличения суммы скоростей звена, когда хоккеисты синхронно, будто по мановению дирижерской палочки, действуют в заданном темпе.

Однако беспредельно усиливать темп нельзя. Ведь человеческие и игровые возможности – скорость бега на коньках и количество передач – ограничены все-таки какимито рамками. Да и бег здесь необычен. Хоккейное поле – не гладкая ледяная дорожка, где все решает чистая скорость и техника движений конькобежца. Хоккей – это бег с шайбой, движение к воротам соперника вместе с партнерами, движение, где тебе изо всех сил мешают противники. Площадка ограничена – особенно не разгонишься. Но, тем не менее, скоростной порыв остается нашим грозным оружием на многие годы, хотя, повторяю, скоростные возможности спортсмена не беспредельны.

Второе направление, по которому может идти развитие хоккея, – увеличение и пополнение технического арсенала спортсменов.

Но хотя в совершенствовании техники нет видимых пределов, мы вправе утверждать, что техника – это время, понимая, что для ее качественного скачка необходима смена поколений. Но ведь нам надо спешить, наверстывая то историческое отставание, что отделяет нас от канадской профессиональной школы хоккея.

Так мы пришли к выводу, что главным направлением наших поисков должна стать тактика. Именно здесь возможности для творчества, пробы, прогрессса поистине беспредельны.

А тут еще не давал покоя профессор от футбола Феола с его идеями новых тактических построений, которые были весьма эффективны.

В самом деле, тактика игры в футбол на протяжении жизни одного поколения, на моей только памяти, претерпела существенную трансформацию. Было время, когда играли с двумя защитниками, тремя полузащитниками, и пятерка нападающих выстраивалась при этом почти в одну линию (2-3-5). Потом появилась система «дубльвэ»: три защитника, два полузащитника, оттянутые назад полусредние и, напротив, выдвинутые вперед крайние и центральный нападающие (3-2-5). Позже стали играть с тремя защитниками и тремя полузащитниками (3-3-4). Появился в некоторых командах лишний защитник, так называемый «чистильщик». И вот, наконец, Феола вместе со сборной Бразилии утвердил в мировом футболе принципиально совершенно новую схему расположения игроков на поле, где функции всех футболистов стали иными (4-2-4).

Менее заметно менялась тактика игры в хоккее. Классическое построение хоккейной команды: вратарь, два защитника и три нападающих – оставалось неизменным. Несколько менялись лишь функции игроков. Сначала играли два позиционных защитника. Потом появился блуждающий защитник, что-то вроде хавбека – полузащитника.

Проходят годы, и вот еще одна новинка, блуждающие форварды. Их игра отличается не только продольными, но и диагональными перемещениями, взаимозаменяемостью. Они выходят за рамки своих узких желобков. Но пока еще местами меняются только крайние нападающие, а центральный держится в обороне. Позже один из защитников стал подключаться к атакам. Это позволило внести взаимозаменяемость всех нападающих как между собой, так и с активно действующими защитниками.

А теперь начали все играть по принципу: «пять в атаке, пять в обороне».

Игра всей пятерки стала носить осмысленный характер. Поновому раскрылись возможности хоккеистов. Так играет сейчас большинство команд.

И вот тут мы столкнулись с неожиданной трудностью. Хоккеистам при большой активности защитников, при высокой маневренности нападающих, их гибкое взаимозаменяемости стало на площадке тесновато.

Часта стали возникать ситуации, когда принятая нами система игры (все в атаке, все в обороне) из-за чрезмерного скопления игроков на одном участке поля теряла часть своих преимуществ.

Нужно было найти выход их этого положения: предложить новую расстановку спортсменов на поле, создать новые амплуа, дать ребятам необычные, интересные задания.

Предвижу, что мне могут возразить – мол, не все еще команды в нашем хоккее в совершенстве освоили систему игры «пять в атаке, пять в обороне», к чему же искать уже сегодня что-то новое.

Так же, как в природе нет универсального, спасающего от всех: болезней лекарства, так, разумеется, и в хоккее нет единой универсальной «системы», уст раивающей все команды.

Однако чемпионат мира в Вене подтвердил, что пора думать не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне хоккея. Все команды усилили скоростной маневр, научились решать в каждом игровом эпизоде объемные тактические задачи большими силами. Наша манера игры пристально изучается и перенимается, и потому мы должны вести поиски новых тактических ключей к будущим нашим победам, если хотим по-прежнему оставаться лидерами.

С чего же начать?

Мы много думали, с чего же начинать наши поиски, наши эксперименты. Кое-кто склонялся к тому, чтобы попробовать наиграть несколько различных тактических расстановок, а потом уже по результатам выбрать одну – наилучшую.

Но это было бы неправильно. Искать, как говорится, наобум, на ощупь нельзя. Тем более если такие эксперименты связаны с людьми, со спортсменами, с ломкой их игровых навыков и игровой психологии. Поиски должны вестись планомерно, продуманно, и потому мы начали… с карандаша.

Долгие дни и вечера, ночи, недели просиживали мы с Борисом Павловичем Кулагиным, хорошим тренером и педагогом, над макетом хоккейного поля, советовались друг с другом, что-то принимали, что-то отвергали. Но самое главное – много спорили.

Мы видели, что в существующей тактической расстановке хоккеистов есть немало изъянов. Ведь весь современный хоккей нацелен исключительно на ворота противника, на результативность. Это, конечно, правильно. Но при нынешней расстановке спортсменов на поле мысли о защите, обороне отходят на второй план. Так играют даже канадцы, а именно они и – это несмотря на то, что в последние годы канадцы оставались в мировых чемпионатах за чертой призеров, – являются нашими основными соперниками на международной арене.

Любопытно, что так же действуют и канадские профессиональные хоккейные команды. Их тактика проста – все на ворота. И они мчатся туда, едва завладев шайбой. Надо сказать, что при росте скорости игроков и их технического мастерства такие прорывы становятся все опаснее и опаснее, и не только для противника. Очень часто, увлекшись атакой, пятерка не успевает перестроиться, и неожиданная контратака противника завершается голом в незащищенные ворота.

Значит, надо серьезно думать и о безопасности наших ворот.

При существующей тактике игры мы, к сожалению, не можем иметь постоянно действующего перед воротами защитника. Игра все время складывается так, что один из наших защитников должен, действуя в обороне, идти в угол для единоборства с соперником, а второй, играя в эти мгновения с другим нападающим противника, не может обеспечить страховку остальных.

Вот и получается, что сейчас у нас не хватает игрока в обороне, хотя тактика позиционной или смешанной обороны дает в общем-то достаточный запас прочности (за счет оттягивающегося назад форварда). Но опасение, что соперники будут рваться к воротам, что их высокая техника может в такой ситуации принести свои результаты, если у наших ворот не будет лишнего, надежного стоппера, долгие годы не давало нам покоя.

Представьте себе самую элементарную комбинацию. Атакующий соперник, ворвавшийся в угол поля у наших ворот, при первой же попытке защитника атаковать его пробросит шайбу за воротами в противоположный угол поля. Теперь туда, вслед за нападающими противника, должен идти и наш хоккеист. Но кто именно? Тот, кто в дальнем углу, не успеет. Остается тот, кто находился только что у ворот, на самом опасном месте – на «пятачке». Теперь там пустота.

И если где-то проиграно единоборство, то сразу возникает неприятная для обороняющихся голевая ситуация. Атакующий соперник выиграет в главном – во времени. Смена фланга атаки ведется быстро пасом, передачей шайбы, в то время как смена позиций игроками – маневром, перемещением хоккеистов на площадке, но… попробуй догони шайбу! Неизбежно в обороне наших ворот появляется тактическая трещина: если защитник перед воротами будет ждать партнера, то мы опоздаем вступить в единоборство на фланге, если же наш защитник устремится на фланг, то оголится зона перед воротами.

Итак, нужен хоккеист, который постоянно находился бы на этом «горячем» месте, нужен стоппер с ограниченным у себя в зоне радиусом действия.

Стоппер должен быть сильным и смелым спортсменом, обязан уметь ловить шайбу на себя. Ничего, что он ограничен в сфере действия, что он не имеет права рисковать, увлекаться атаками, проходами вперед. Этот центральный защитник несет особую ответственность, он – наша палочкавыручалочка. Только он, этот стоппер, последний из полевых игроков, может еще исправить какую-то ошибку партнеров, под чистить огрехи их игры.

Итак, стоппер.

Затем, предполагали мы, кроме центрального защитника, в нашей системе будут еще два хавбека (полузащитника). Помню, в 1937 году вышла книга Д. Ванишека о футболе. Она называлась «Три защитника». И вот там впервые прозвучала крылатая фраза: «Покажите мне при игре с тремя защитниками вашу полузащиту, и я скажу о силе вашей команды».

Фраза эта стала столь популярной потому, что отражала суть дела: вес хавбеков в футболе стал необычайно велик.

А в хоккее? Почему бы нам, хоккеистам, не придать такое же значение полузащитникам? И у нас могут быть хавбеки – игроки с определенным амплуа, проделывающие большой объем работы, умеющие и обороняться и остро, внезапно атаковать.

При нынешней общепринятой системе игры атака готовится с участием обоих защитников. Но готовят эту атаку они лишь с помощью паса. Их движение вперед в ходе атаки или контратаки ограниченно. Им нельзя рисковать, ведь сзади никого нет.

В новой же тактической системе только один хоккеист готовит атаку, ограничиваясь лишь пасом. Два других (хавбеки) могут свободно двигаться вперед, играть более творчески, с широким маневром, представлять более реальную угрозу для чужих ворот.

Таким образом, теперь в атаках могут постоянно участвовать не три, как прежде, а четыре хоккеиста. И в то же время им не так тесно в зоне противника как при игре «все в атаке», а потому и шире простор для маневра и творчества всех спортсменов. Оба нападающих в новой системе действуют в ярко выраженном атакующем стиле, с них во многом снят груз оборонительных функций, у них развязаны руки для большого тактического риска.

Но во всем этом новом тактическом построении мы должны были избежать универсализации хоккеистов. И об этом я уже писал выше.

Итак, все пятеро в новой системе имеют новые функции. Хавбеки особенно активны в средней зоне, сейчас там у нас не три, а четыре (вместе с нападающим) игрока.

Нападающие имеют большой простор. На ширине поля в 30 метров теперь действуют уже не три, а лишь два игрока. И потому форварды сейчас имеют для диагональнопоперечного маневра по 15, а не по 10 метров. Значит, у нынешних нападающих должны быть поистине широкие крылья.

Теперь представьте общую схему расстановки хоккеистов на поле, и вы легко убедитесь, что стало просторнее всем, в том числе и центральному защитнику.

Из военной тактики известно, что атака по-настоящему, сильна и опасна только в том случае, когда она поддерживается из глубины.

Это истина не только в военной тактике, это истина и в хоккее. И потому успех штурма ворот соперника прямо связан с эшелонированным построением атаки.

При новой системе хоккеисты активно атакуют двумя рядами, и тем самым создаются предпосылки для неожиданного вклинивания хавбеков в переднюю линию.

И четверо атакующих, потеряв шайбу в зоне соперника, будучи уверены в стоппере, не спешат откатываться к синей линии. Они получают возможность для самого активного прессинга, ибо каждый игрок, сражающийся за шайбу, постоянно ощущает активную поддержку минимум трех партнеров.

Такая игра не могла, по нашим расчетам, не принести определенного аффекта.

От слова к делу

Но пока это были рассуждения – слова, не проверенные в игре.

Теперь нужно было, чтобы в новую систему искренне и горячо поверили сами игроки, чтобы они страстно боролись за ее утверждение.

Я очень боялся, что может повториться история, свидетелем которой я был в 1946 году.

Я играл в знаменитой футбольной команде ЦДКА. В те годы нас тренировал Борис Андреевич Аркадьев, один из самых мудрых футбольных наставников. Духовное богатство, интеллект, своеобразие языка, какой-то тренерский нюх, умение видеть в каждом футболисте его личную перспективу – все это выгодно выделяло в то время Бориса Андреевича.

Я учился у него, любил и люблю его; многим, считаю, обязан ему.

И вот у этогото тренера произошла однажды знаменательная и не совсем обычная история.

Както на собрании он сказал нам, что теперь мы будем играть поновому, по системе 3 – 3 – 4, то есть с тремя защитниками, тремя полузащитниками и четырьмя нападающими.

Футболисты, подумав, решительно высказались против.

То была команда великолепных мастеров, знающих и умеющих в футболе все. Теперьто я понимаю, что Борис Андреевич, замечательный педагог, допустил психологическую ошибку. Вместо того чтобы подготовить ребят к своему решению постепенно, исподволь, подготовить новую систему игры теоретически, заинтересовать в ней своих подопечных, он неожиданно объявил о своих предложениях на общем собрании команды.

Ребята не приняли новую систему, не почувствовали к ней интереса, она показалась им совсем ненужной. Ведь они и так побеждали. Армейские футболисты не приняли новое, потому что были убеждены, что от добра добра не ищут. Вот так и получилось, что правильная и чрезвычайно интересная идея тренера не была поддержана спортсменами.

А ведь Аркадьев был для футболистов непререкаемым авторитетом.

Видимо, Борис Андреевич неудачно выбрал момент для объявления новых тактических построений, видимо, не учел психологического настроя футболистов своей команды.

А главная задача как раз и заключалась в том, чтобы убедить ребят, что именно они в первую очередь заинтересованы в новой тактике, ибо в ней, в этой тактике, кроется их игровой взлет. Но этой столь необходимой агитации за новую систему и не хватило.

А жаль. Ведь для предлагаемой Аркадьевым тактики в ЦДКА были прекрасные исполнители. В линию хавбеков Борис Андреевич хотел перевести Валентина Николаева, сильнейшего в то время в стране полусреднего. А в полузащите армейцев тогда играли такие мастера, как Алексей Водягин, Вячеслав Соловьев, Александр Виноградов. На три места было четыре классных игрока!

Теперь, когда прошли долгие годы футбольных тактических поисков, мне особенно обидно за похороненную тогда интересную идею. Кто знает, может быть, не Феола и бразильцы, а мы праздновали бы в свое время большую счастливую победу.

Начиная работу над новой тактической системой, я очень боялся, чтобы не повторилась та же история.

Мы больше всего опасались такой ситуации, когда ребята начнут осваивать новое, не поверив в него, не видя 8 нем большого будущего. Мы хотели, чтобы хоккеисты активно и горячо боролись, понимаете, боролись за новую систему, с глубокой личной заинтересованностью доказывали ее права на жизнь, нам нужно было, чтобы спортсмены понимали, что только играя по новой системе, они могут добиться больших личных успехов.

И тогда было решено не трогать наших именитых «гроссмейстеров», а обратиться к хоккейным новобранцам, к тем, кто только еще пришел в команду, у кого не было пока громкого имени. Откровенно говоря, эти хоккеисты были согласны играть как и где угодно, лишь бы завоевать в команде свое постоянное место.

На место стоппера был поставлен молодой защитник Олег Зайцев, бывший тогда в большом хоккее еще новичком.

Хавбеками решили попробовать Евгения Мишакова и Валентина Сенюшкина. К сожалению, Валентин из-за своего излишне мягкого характера на эту роль не подошел. Ему не хватало настойчивости, работоспособности. Недостаточна была у него и скоростная выносливость, не хватало «взрывных» качеств. И потому со временем на его место был переведен Игорь Ромишевский.

Нападающими в этой пятерке стали Юрий Моисеев и Анатолий Ионов.

Пробовался в хавбеки и Дроздов, но у Анатолия оказалось маловато выдумки, так необходимой хавбеку, его игра в какой-то степени была однообразна и скучна. Толя часто опаздывал к быстро развивающимся событиям, и потому в действиях этой важнейшей линии порой образовывались тактические длинноты.

Может ли тренер экспериментировать с игроком?

Но здесь я хотел бы несколько отвлечься от истории рождения и становления новой тактики игры и рассказать об эпизоде, который произошел спустя три года после тех дней, когда Анатолий Дроздов пробовался на место хавбека.

К началу XX юбилейного чемпионата страны в ЦСКА сложилась ситуация, когда целое звено игроков стало как бы лишним.

Подросли воспитанники нашей хоккейной школы Владимир Викулов, Виктор Полупанов, и все вдруг заметили, что молодые хоккеисты по мастерству своему ничуть не уступают опытным и заслуженным мастерам, ветеранам армейского коллектива.

Вот тогда-то Анатолий Дроздов почувствовал, что он как бы не у дел, что он стал вроде бы «лишним» игроком, что у него нет постоянного места в основном составе и он не может больше рассчитывать играть в ЦСКА долгие годы, – молодежь наступает. Толя обратился к руководству ЦСКА с просьбой отпустить его в родственную команду, в спортивный клуб Ленинграда, где он начинал играть.

– В конце концов, – пояснил он, – я хочу быть игроком основного состава…

И тогда же у нас с Борисом Павловичем Кулагиным состоялся такой разговор с Дроздовым.

Мы спросили Анатолия:

– У тебя обида или какие-нибудь претензии к нам? А? Мы понимаем, что тебе неприятно быть все время запасным… Но в чем, на твой взгляд, виноват» мы, что ты так и не стал хоккеистом высокого полета?

Толя возразил:

– Нет, нет, вы все сделали, я благодарен вам, что стал здесь мастером спорта, получил несколько медалей чемпиона СССР.

Толя помолчал, потом добавил:

– Хотя… хотя… Мне немного обидно, что вы на мне экспериментировали…

Это было неожиданно и, пожалуй, неприятно…

Правда ли, что мы экспериментировали с Дроздовым? И имели ли мы вообще право на такой эксперимент?

Толя Дроздов пришел к нам защитником. Однако в компании с выдающимися мастерами, которые играли тогда и играют сейчас в ЦСКА (Н. Сологубов, И, Трегубое, А. Рагулин, В. Кузькин, Э. Иванов), рассчитывать на постоянное место ему было трудно. И потому мы решили попробовать Дроздова на месте центрального нападающего. А нам как раз не хватало центрфорварда в звено к Леониду Волкову и Анатолию Фирсову. Им нужно было придать физически сильного, смелого игрока. Таким хоккеистом и был Анатолий.

Именно на этом месте Дроздов и добился наивысших успехов в своей спортивной биографии. Стал мастером спорта и чемпионом страны.

Но даже в этом амплуа, в этой тройке, играя вместе с Волковым и Фирсовым, он не показывал того, что мы от него ждали. Он уступал, и довольно заметно, по классу своим партнерам, и потому в первую сборную страны в это звено вместо него включился Виктор Якушев из московского «Локомотива».

Дроздов оставался один, когда его товарищи уезжали со сборной. Он грустил, скучал, переживал, наверное, обижался на нас, тренеров.

Мы побаивались его одиночества: действительно тяжело, когда твоим товарищам поручают более ответственное задание, а тебя на это задание не берут. Такие переживания по-человечески понятны.

Шли годы, партнеры Дроздова росли, а Толе по-прежнему не хватало для классной игры какой-то изюминки, своеобразия, неповторимости, выдумки. Тренировался, он подчас с некоторой ленцой, и оттого разрыв в уровне мастерства между ним и его партнерами продолжал расти.

Мы не могли не считаться с тем, что звено от этого страдает, и потому решили ввести Дроздова в наше экспериментальное, звено «систему», предложив ему новую роль – хавбека. Нам казалось, что он иначе покажет себя в новой роли, откроет в себе какието неизвестные и нам и себе самому качества. Ну, а кроме того, надеялись – вместе с хоккеистами, с которыми он теперь будет играть, Дроздов, может быть, попадет в сборную. Ведь идти вместе, рядом легче, чем догонять а одиночку.

Но этот эксперимент оказался неудачным. Толя так и не смог избавиться от какого-то уныния, поверить в свои силы, тренироваться с большей заинтересованностью. Есть в этом и наша вина? Может быть. Но мы не могли не идти на этот эксперимент. Ведь нам хотелось, чтобы Анатолий Дроздов нашел свое место, мы стремились усилить им и звено и всю команду. Не случайная прихоть и не какой-то каприз заставили нас рисковать. Именно его, Дроздова, интересы толкнули нас на это решение.

Может быть, мы должны были его поддержать под локоток?

Не думаю. Спорт требует от человека его собственного мужества. А Толя – спортсмен способный, не бесталанный. Но ему не хватало терпения. Одной из черт мужества.

Однако ошибка наша была в том, что, начиная, эксперимент, мы не заручились согласием Дроздова. И я чувствую сейчас свою вину, что не сказал ему, не предупредил о возможности неудачи. Я старался тогда убедить его лишь в том, что он непременно добьется успеха…

Но вот иной пример. Анатолий Фирсов, как известно, дебютировал в «Спартаке», играя там центральным нападающим. Первые свои матчи в составе армейцев он провел в привычном амплуа. Однако позже я увидел, что Анатолий может стать весьма: перспективным крайним нападающим. Обычно действия крайних нападающих в известной мере зависят от действий их партнера – центрфорварда, от его умения «загружать» товарищей работой. Но Фирсов сам инициативен, быстр, умеет брать игру на себя и потому может успешно сыграть даже тогда, когда центральный нападающий проводит матч слабо.

Мы перевели Фирсова на край, и, как показало время, этот эксперимент оказался удачным. Ныне Анатолии – хоккеист экстра-класса.

Уверен: любой тренер имеет право на игровой эксперимент, с хоккеистом. Иначе добиться чего-то нового просто невозможно. Нельзя решать сложные творческие задачи, усовершенствовать тактику без риска, пробы, возможных неудач.

Но при этом необходимо, чтобы и сам хоккеист, был активным участником эксперимента. Думал и искал вместе с тренерами. В большом спорте нельзя не экспериментировать.

Мы, тренеры, очень мало, робко экспериментируем, на нас слишком давят очки. Но разве у команды могут быть всегда только успехи? Может, имеет смысл завести какую-то новую шкалу для определения качества тренера, педагога, творца? И оценивать работу тренера не одними очками. Ведь этого недостаточно. Не только количество набранных командой очков, но и классные хоккеисты, воспитанные этим тренером, его вклад в обогащение тактического арсенала отечественного хоккея – вот что должно служить эталоном искусства тренера.

Молодые играют в «систему»

Я навсегда запомню тот ПОЗДНИЙ вечер, когда вместе с Борисом Павловичем Кулагиным мы поклялись друг другу обязательно ввести в жизнь нашу новую систему.

Но нас в то время постоянно одолевали сомнения. Правильно ли мы поступили, начав вводить систему с новичками? Может быть, все-таки попробовать уговорить первую тройку – «гроссмейстеров хоккея»? Но вдруг наши лидеры по новой системе не «заиграют». А мы, тренеры, ведь не можем все-таки забывать об очках…

В конце концов решили не ломать зря голову сомнениями такого рода и твердо остановиться на третьем звене, которое с этого момента стали для себя называть «системой».

Мы просили молодых хоккеистов поверить, что они могут успешно освоить новую систему, убеждали их потрудиться для этого серьезно, с полной отдачей сил и полным доверием к предложениям тренеров. Не скрыли мы и возможности временных неудач, которые, разумеется, не исключены в любом новом деле. (Но, видимо, как свидетельствует история с Толей Дроздовым, мы все-таки старались прежде всего нарисовать ребятам радужные картины.) Мы просили хоккеистов очень глубоко поверить в свое будущее и будущее нашего хоккея. Поверить в это будущее и сражаться за него.

Так «система» начала делать первые шаги. И в эти первые дни мы старались не навязывать ребятам свои взгляды, не стеснять их творческой инициативы.

Мы хотели, чтобы игроки сами создавали; творили, фантазировали, проясняя и определяя свою игровую задачу, свое игровое амплуа.

Не нужно было теоретически до мелочей обосновывать роль того или иного хоккеиста в новом тактическом построении, ибо она, эта роль, должна быть плодом коллективных раздумий и выводов.

Мы мечтали о том, что в новых амплуа игроки смогут раскрыть какието неизвестные доселе черты игрового мастерства и характера. И потому ограничилась только общей тактической задачей и расстановкой игроков на поле. Все остальное вначале зависело от инициативы и пытливости самих хоккеистов. На хоккейном поле, а иногда за столом мы снова и снова обсуждали с ребятами приемы ведения атаки, скрытые в недрах новой системы.

Конечно, не все у парней, да и у нас, получалось гладко. Случались неудачи. Ребята, например, никак не могли привыкнуть, что у них нет центра нападения.

– Посмотрите, – спорили они. – Альметов играет все время на «пятачке» и забивает много шайб: А как строится у нас атака без центра?

– Да, – разъясняли мы в ответ, – при трех нападающих центр играет на «пятачке», а края, разыгрывая между собой шайбу, в конце концов отдают её центру, и она оказывается в воротах.

Но посмотрите, какая хитрость скрыта в системе. Края по-прежнему разыгрывают свою комбинацию, готовят и завершают атаку. Но на «пятачок» теперь могут выходить оба полузащитника-и забрасывает шайбу тот, у кого выгоднее позиция! Надо только нападающим шире охватывать взглядом поле и научиться мгновенно оценивать, кому из полузащитников выгоднее отдать шайбу.

И снова «система» выходила на поле, и снова проигрывались все варианты с двумя центрами при взятии ворот.

Мы не боялись трудностей, мы боялись только одного – как бы не отступить! Неверие со стороны тренеров могло бы погубить все дело.

И тут произошла такая история. На одном из общих собраний команды, когда мы довольно резко покритиковали игру «системы» в очередном матче, Олег Зайцев поднялся со своего места и недовольно буркнул (но это услышали всё):

– А сами-то вы в «систему» верите?

Я удивился:

– Почему у тебя возникли такие сомнения?

– А если вы верите, то почему скрываете ее?.. Почему не предпринимаете мер, чтобы она стала достоянием всех команд?.. – И, увидев наше, тренеров, замешательство, добавил: – Значит, сами не уверены, что все продумано до конца.

Чтобы рассеять все недоразумения, мы решили выступить со статьей о новой тактической расстановке хоккеистов в «Советском спорте»…

Видимо, наши молодые хоккеисты поняли, что намерения тренеров вполне обоснованны и продуманны и что, заявив о своих взглядах публично, тренеры будут стремиться сделать все возможное, чтобы «система» стала существующим фактом.

Теперь все уже зависело от самих спортсменов, и они сделали для себя необходимые выводы: перспектива, открывающаяся перед каждым из них, была заманчива и увлекательна. Ведь каждому хоккеисту хочется как можно скорее вырасти в большого мастера.

Прошло три года, и новая пятерка стала одной из лучших в нашем хоккее.

Это признают и соперники армейцев и иностранные специалисты.

Конечно, в игре Зайцева, Ромишевского, Мишакова, Ионова, Моисеева еще немало брака и работа им предстоит большая, но главное – «система» раскрыла перед ними и перед нами, тренерами, самые широкие возможности для творчества, открыла перед каждым из пятерки просторные горизонты, позволила наиболее полно использовать их мастерство.

Ребята, недавние новички большого хоккея, стали первоклассными хоккеистами. Не уверен, что они смогли бы подняться так быстро, если бы играли по-старому.

Самая интересная роль

В отношениях с тем или иным хоккеистом, в оценке исполняемой им в хоккейном спектакле роли я стремлюсь всегда руководствоваться тем принципом, о котором условились когда-то К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко: «Нет маленьких ролей, есть маленькие артисты».

Больше всего желающих было у нас на роль хавбека.

Видимо, нужно пояснить, что хавбек – это вовсе не оттянутый назад центральный нападающий. Я поясню это потому, что даже многие спортивные журналисты до сих пор называют нападающих нашей «системы» тройкой Мишакова. Почему тройкой и почему Мишакова, я не знаю. Мне кажется, что с таким же успехом можно было бы назвать и тройкой Ромишевского. Он тоже хавбек. И тоже никак не центральный нападающий. Но, самое главное, тройки-то теперь нет! У нас два нападающих!

Итак, отличие хавбека от центрального нападающего.

В новой тактической расстановке у нас два хавбека, а значит, и два центральных нападающих, и в первую линию атаки, как я уже писал, может выдвигаться то один из них, то другой, а то и оба сразу. Следовательно, эффективность их действий в нападении возрастает.

В обороне центральный защитник – стоппер играет по своему, центральному месту, а хавбеки должны бороться в углах поля.

У полузащитника впереди не два, как у центрфорварда, а три нападающих: я имею в виду его партнера, который в случае, если шайбой владеет наша команда, должен предлагать себя, выходя вперёд на свободное место.

Но дело не только в количестве игроков, постоянно находящихся в той или иной зоне площадки, а в тех новых тактических связях, которые дают возможность и надежно, прочно строить оборону и опасно, вчетвером, атаковать.

Несмотря на массу предложений, найти хоккеиста на амплуа полузащитника оказалось совсем не просто. Нами тогда не хватало и сейчас не хватает талантливых, творчески одаренных, выдающихся хоккеистов для этой именно системы, спортсменов, способных к колоссальному объему работы.

Мы пробовали на роль полузащитников многих хоккеистов. Но оказалось, что Валя Сенюшкин не справляется с той работой, без исполнения которой невозможно сыграть ату роль, что Толя Дроздов несколько скучен и однообразен, игра всего звена с ним тускнеет, становится, какой-то шаблонной. И потому мы остановились на Игоре Ромишевском и Евгении Мишакове.

Особенно творчески и интересно роль хавбека исполняет Игорь Ромишевский. В его игре много изюминок, и прежде всего умение стремительно преображаться.

Искусство перевоплощения – это необычное качество спортсмена. Он должен уметь, как артист, сыграть в ходе одного состязания несколько ролей. В зоне обороны – это рыцарь, действующий, однако, с бухгалтерской расчетливостью и осторожностью, с определенной скупостью или даже жадностью в движениях. В момент контратаки – это творец, фантазер, это мозг команды, спортсмен, который думает только о товарищах, хоккеист, не умеющий передерживать шайбу. Он постоянно прокатывается в средней зоне в поисках наилучшего продолжения атаки, он всегда готов поддержать партнеров. В зоне нападения хавбек действует решительно, умеет взять всю игру на себя. Может продемонстрировать высокое и яркое мастерство в завершения атаки.

А если неудача?

Ничто не заставляет тренера так внимательно всмотреться в игру своей команды, как поражение.

Неудача, особенно серия неудач, заставляет тренера более критически относиться и к своим взглядам, и к избранной им схеме игры, и к составу команды/ И потому после поражения тренеры нередко пересматривают тактику или состав.

Я пишу обо всем этом потому, что 3 октября 1965 года в нашем матче с московским «Спартаком» «система» провалилась.

Счет игры – 4: 4. Но Зайцев, Мишаков, Ромишевский, Ионов и Моисеев во время пребывания на льду пропустили в свои ворота три шайбы, не забив в ответ ни одной.

Почему же это случилось?

Както раз Ромишевский и Мишаков пришли ко мне и сказали, что они недовольны своей игрой, что, несмотря на успехи, их игра не приносит им внутреннего удовлетворения, что их действия шаблонны. Спортсмены предложили использовать в средней зоне еще большую взаимозаменяемость, чтобы в некоторых матчах они менялись местами и даже ролями с защитником Олегом Зайцевым. Игорь считал, что в некоторых встречах это уже вполне допустимо.

Это были разумные творческие предложения, и меня обрадовал подход хоккеистов к своим игровым задачам. Однако мне показалось, что к такой игре мы пока еще не готовы. И все-таки я разрешил ребятам играть так, как они хотят, но предупредил, что столь сложное взаимодействие требует еще большей игровой интуиции, что сегодняшней скоростной выносливости может не хватать.

И вот ребята сорвались.

Это может показаться странным, но предыдущие успехи всей команды, и звена в частности, породили у молодых хоккеистов иллюзию, что ЦСКА может позволить себе в игре что угодно, что хоккеистов, равных нам, сейчас нет, и поэтому наша «система» начала экспериментировать в матче со… «Спартаком».

И стоило только Олегу Зайцеву от избытка сил, от желания скорее добиться результата увлечься, потерять бдительность, стоило ему только уйти на фланги, к синей линии, как результат пагубной его неосмотрительности и легкомысленности не замедлил сказаться. За нашими воротами вспыхнул красный огонек бедствия.

Олег перестал быть стержнем обороны. Он не был в этой игре страховщиком, последней нашей палочкой-выручалочкой.

Допустили ошибку и хавбеки, особенно Игорь Ромишевский. Они не почувствовали, что противник силен, настроен сегодня на редкость агрессивно, что надо поэтому повременить с атакой, выровнять игру. Они забыли, что нельзя стараться на сильный удар отвечать немедленно тем же, что надо придержать противника, обеспечить свои тылы, а потом уже нападать. И наши хавбеки, забыв, что они одновременно и защитники, очертя голову рванулись вперед.

И «система», четкая, налаженная, отработанная на многих тренировках, испытанная в ответственнейших матчах, сразу же полетела в тартарары…

Но виновата в этом была, конечно, не сама «система». Идея, заложенная в ней, верна. Верными, по сути, были и предложения Мишакова и Ромишевского. Но им и их товарищам не хватило умение реализовать свои идеи.

Значит, надо требовать более строгого исполнения каждым хоккеистом своих функций. Более внимательно и критически относиться к новым идеям, даже направленным как будто на усовершенствование тактики игры, значит, нужно снова искать и пробовать, проверять все новое в менее ответственных встречах, значит, снова нужно думать, думать и думать…

За это я и люблю хоккей.

А что же наши ребята?

Они не опустили руки, не потеряли веру в «систему». И уже спустя всего три с лишним недели, встречаясь с тем же «Спартаком», Олег Зайцев, Игорь Ромишевский, Анатолий Ионов, Евгений Мишаков и Юрий Моисеев выиграли свои отрезки со счетом 3:1. Только в этот день Ионов играл хавбеком, а Мишаков – на его месте нападающим. Все остальное было по-прежнему.

Меня часто упрекают, что я поторопился, что надо, мол, было заранее готовиться к игре по-новому, подготовить сначала хоккеистов, а потом уже пробовать осваивать новую тактику. Ведь любая перестройка всегда в какой-то степени болезненна.

Но как, позвольте спросить, готовить «систему», если не трогать играющих спортсменов? Ждать, пока подрастут ребята, которые начали с первых своих шагов в хоккее осваивать новую систему, нельзя: на это потребуются многие годы. И потому мы играем по новой тактической расстановке уже четвертый сезон, хотя недостаточно высокий уровень техники нас стесняет по-прежнему.

Это печально, но не трагично: тактические идеи должны опережать технические и даже физические возможности и всего коллектива и отдельных игроков. Они должны звать вперед, служить ориентиром, маяком.

Время – лучший судья, и оно – это мое твердое убеждение – на нашей стороне. Счастье, успех сопутствуют тем, кто ищет.

Но у читателя, видимо, возник вопрос: почему же мы, будучи так уверены в преимуществах, заложенных в новой тактической расстановке, тем не менее не применяем ее в действиях других звеньев?

Я говорил уже, что опытным, сложившимся мастерам трудно переучиваться играть по-новому. А кроме того, одна из причин успехов хоккеистов ЦСКА как раз и заключается в разнокрасочности наших тактических построений. Но «систему» мы готовим и сейчас. Звено молодежной команды уже несколько сезонов играет по принципу – один защитник, два хавбека и два нападающих. И нужно признать, что успехи молодежи несомненны.

Нашу «систему» здорово принял зритель, игра ребят импонирует любителям хоккея, хотя, может быть, на первых порах и не все догадались, в чем секрет их яркой, своеобразной игры.

Эпилог, который может стать прологом

В первом издании книги этой главы не было. Не могло быть. Позвольте еще раз напомнить о венском чемпионате мира, позвольте еще раз привести некоторые цифры характеризующие действия звена Полупанова. Абсолютный рекорд результативности – 45 процентов их атак заканчивались взятием ворот соперника. Два лучших бомбардира в составе звена – список наиболее грозных форвардов чемпионата возглавили Анатолий Фирсов и Виктор Полупанов. Третий из этого трио, Владимир Викулов, в этом списке – пятый. Тридцать заброшенных шайб и всего три пропущенных – подобного громадного преимущества на чемпионате мира не видели давно. Даже поверить трудно, что такой результат возможен в современном хоккее! В чем секрет успеха звена? Секрет прост: прекрасные хоккеисты играли по новой, неизвестной в мировом хоккее тактической схеме, и соперники так и не смогли приспособиться к их действиям.

Итак, «система» нашла новых исполнителей. Она начала новую жизнь. Вряд ли ошибусь, предсказывая, что на венском чемпионате наша тактическая идея лишь только дебютировала на международной сцене – Вена была пока всего-навсего прологом к спектаклю о завтрашнем дне хоккея.

А. Рагулин оказался прекрасным стоппером. Колоссальная разрушительная мощь его действий общеизвестна.

Два хавбека; Э. Иванов и В. Полупанов, один из которых тяготеет к игре сзади (однако замечу в скобках, что в начале сезона, когда Эдуард был еще полон сил, он сразу же забросил 8 шайб и шел впереди многих форвардов даже своей команды), другой – к игре впереди. И наконец, два быстрых, техничных, опаснейших нападающих – Владимир Викулов и Анатолий Фирсов, получивших дополнительный простор для своих действий. Как видите, состав для «системы» был весьма удачным.

Но вместе с тем было бы неверно думать, что лишь одна новизна тактического замысла, построения атаки и обороны, иные роли игроков решили уснех звена Полупанова в чемпионате мира. Неверно было, с другой стороны, как это делает Кое-кто, приписывать всю удачу одному лишь Анатолию Фирсову, выдающемуся хоккеисту, играющему в этом звене. Разумеется, личность в хоккее, сильного хоккеиста нельзя снимать со счета: сила каждой команды, любой тройки складывается из силы отдельных мастеров, составляющих эту тройку, и естественно, что чем более одаренные спортсмены собрались в той или иной тройке, команде, тем сильнее и все звено, вся команда.

Вместе с «системой», вместе с Фирсовым, действительно много сделавшим для становления звена, причину успеха объясняет в значительной степени и необыкновенное трудолюбие спортсменов.

Хотя я считаю, что решающим испытанием для определения мастерства хоккеиста является матч, особенно официальный, тем не менее мастерство приходит главным образом лишь после тренировок с участием этого спортсмена. Как он относится к занятиям, насколько стал уже сам для себя тренером, то есть насколько творчески относится он к заданию, какие функции умеет выполнять, степень его понимания существа тренировки, темпы роста личного мастерства, отношение к товарищам – вот что определяет повышение уровня игры хоккеиста.

Новая тактическая идея вдохновила пятерых наших спортсменов – А. Рагулина, Э. Иванова, В. Викулова, В. Полупанова, А. Фирсова. Они тренировались особенно усиленно. С вдохновением, с повышенным интересом. И если на фоне трудолюбивой команды эта звено выглядят чуть-чуть повыше всех остальных, то именно в этом я и вижу первопричину успеха наших ребят.

Новая идея помогла спортсменам, вдохнула в них дополнительные силы, позвала к новому труду.

Это звено выгодно выделяется не только охотой к объемным тренировкам, но и фантастическим стремлением соревноваться. С кем бы они ни играли, против кого бы ни действовали на тренировке, они стараются постоянно побеждать. Сейчас в этой «системе» Иванова сменил юный Лутченко – хоккеист с огромным игровым потенциалом в объемной роли хавбека.

Несколько общих штрихов будущего хоккея

Наверное, можно сказать, что я излишне рискую, пытаясь рассказать хотя бы коротко о будущем хоккея. Зачем этот риск? Зачем играть с будущим; ведь легко и ошибиться? Но разве может прийти успех, если мы не будем фантазировать, думать о грядущем пытаться предугадать его?

Согласитесь, что все-таки лучше ошибиться в этих размышлениях, нежели вообще отказаться от всяких попыток понять тенденции развития мирового и отечественного хоккея.

Несколько общих замечаний. Я говорю общих, потому что эта тема могла бы вырасти в другую книгу.

Каким я вижу хоккей семидесятых годов?

Бесспорно, сама жизнь заставит поднять уровень атлетизма, физической подготовки спортсменов. И в нашем и – особенно – в мировом хоккее. Иностранные команды, используя опыт сборной СССР, значительно усилят скоростное маневрирование, разовьют качество ловкости, у их, хоккеистов прибавится физической силы, столь необходимой для сохранения игровой свежести в ходе матча и для силового единоборства.

Убежден, что время, пребывания на игровой площадке будет использоваться более рационально, максимально. Спортсмены станут стремиться «выпулитъ», весь свой физический и волевой заряд в возможно кратчайшие сроки. Стало быть, темп игры еще более возрастет. Причем не только за счет бешеного скоростного катания, но и за счет сложного силового единоборства, сложных игровых приемов, большой, неудержимой активности игроков на поле.

Используя опыт предшественников, молодое поколение усовершенствует свое техническое искусство. Техника сможет легко обслуживать тактические замыслы хоккеистов, игру высокого темпа, она будет богаче и экономнее. Все технические приемы будут выполниться быстро, накоротке. Но это вовсе не значит, что приемы будут простые, такими они станут казаться только с трибун, на самом же деле они будут, замысловатые, замаскированные, ведь обстановка на «поле» будет все время осложняться.

Убежден, что мы увидим на хоккейном поле не одного мужественного, смелого хоккеиста, – такими станут все, игра будет более зрелищной, и новые вместительные дворцы спорта, которые появятся в наших крупных городах, не сомневаюсь, будут заполнены всегда.

Не хочу спорить, каким будет хоккей – коллективной или индивидуальной игрой. Наш хоккей будет, несомненно, по-прежнему коллективным. Искусство ведущих мастеров вырастет, усовершенствуется, приобретет еще больший блеск, и вместе с тем, став великими мастерами, наши «звезды» не превратятся в премьеров, все будут играть так, чтобы было, удобно партнеру, полезно команде.

Главный компонент хоккея будущего – тактика.

Уже в ближайшее время хоккей станет игрой более, высокого темпа. Убежден, что от наших сегодняшних спортсменов можно ждать новых скоростей и с ними можно играть в более коротких отрезках, действовать с шайбой более быстро, быстрее преодолевая расстояния. Но не думаю, что в скорости бега хоккеистов можно добиться еще больших успехов. Можно рассчитывать на усиление темпа лишь за счет скоростного маневра игроков без шайбы. Этот маневр игроков, предлагающих себя партнерам, может быть более разнообразен и интенсивен.

Возрастёт стремление каждого хоккеиста предлагать себя, а медленно это будет делать нельзя. Стало быть, в большом хоккее останутся лишь те, кто обладает скоростным взрывом, иначе игрок не сможет все время участвовать в игре, получать шайбу, приносить пользу команде.

Изменится понимание хоккея. По-иному будет строиться атака и оборона.

Сейчас за единицу времени (за минуту) наши ведущие хоккеисты, лучшие звенья делают до десяти-двенадцати самых главных тактических ходов: я имею в виду острые передачи партнеру, острую обводку, хлесткие броски или, наоборот, вступление в единоборство, разрушение атаки соперника. В хоккее будущего за эту же минуту всех этих решений будет выполняться до двадцати пяти – тридцати. Это значит – никаких пауз, никаких долгих размышлений. Это значит, что на поле нет ни одного равнодушного. Это удивительно высокая занятость хоккеистов, целиком поглощенных игрой.

Сейчас, разбирая игру, мы часто говорим спортсмену, попавшему в сложную ситуацию, чтобы он сделал паузу, подождал помощи партнеров, «подержал» шайбу. Через несколько лет мы будем ему говорить – сам решай, Сам помогай своими хитрыми и неожиданными действиями партнерам, создавая для них благоприятные ситуации. И если это будет так, а я в этом не сомневаюсь, то тогда медленному спортсмену, тугодуму, лентяю, хоккеисту, не умеющему жертвовать собой во имя успеха товарищей, быстро устающему, малоинициативному делать в хоккее станет нечего.

Мы не только ждем будущее, мы готовимся к нему.

Уже сейчас у нас есть упражнения, готовящие, на наш взгляд, игрока к хоккею завтрашнего дня. Например, на тренировках звено часто играет сейчас в две, три, четыре шайбы, атакуя ворота: при этом спортсмены учатся ориентироваться на площадке, приучаются играть все время быстро, мгновенно решать, соображать, принимать интересные и хитрые решения.

Конечно. спортсмены будущего, несомненно, используют богатые традиции наших дней. Однако появятся и новые тактические идеи. Острота действий спортсмена будет соревноваться с остротой его мышления.

Появятся и иные тактические расстановки. Не сомневаюсь, что будущее принадлежит «системе» с двумя ее хавбеками и двумя нападающими и стоппером. Той «системе», о которой мы говорили. Она потребует изменения тренировочного процесса, но тренировки не станут продолжительнее. Они будут, более концентрированными, интенсивными. Ибо нельзя научиться играть в хоккей по-новому, тренируясь по-старому.

Готов на пари: будущее нашей тактики – именно в «системе».