Совершеннолетие

Как формируется новое звено

…1957 год. В тройку Локтев – Александров – Черепанов я решил поставить новичка. И поставить не куда-нибудь, а в центр, передвинув Александрова на край, а Черепанова поставить в другое звено.

Вечером ко мне пришли Костя Локтев и Веня Александров.

– Анатолий Владимирович! Очень просим вас не ставить к нам в тройку этого юнца… Не сыграем мы с ним…

Юнца… А самому Александрову – 21 год. Локтев немного старше – 24. Я сразу же понял тогда, чего боятся Вениамин и Костя. Эти молодые парни вместе с Александром Черепановым всей тройкой были кандидатами в сборную. И им казалось, что без опытного мастера, с новичком они в сборную не попадут.

Кроме того, и это я тоже понял, Александрову, центральному нападающему тройки, не хочется переходить на край, на место Черепанова, уступать центр, а стало быть, и имя тройки, какому-то новичку.

Может, и не стоило бы об этом случае вспоминать. Но, как говорится, тут «ни убавить, ни прибавить». Был такой эпизод в истории армейского хоккейного клуба. Был, и ничего здесь не поделаешь.

Создавая новую боевую тройку, тренеру приходится учитывать великое множество самых разнообразных обстоятельств. И характер спортсмена, и его игровые навыки, и его творческий почерк, и его понимание общих принципов хоккея, и возраст, и темперамент, и… да мало ли что нужно учитывать, когда создается не большой коллектив людей, которым предстоит в течение ряда лет быть все время вместе, рядом, Ведь когда армейские хоккеисты проходят тренировочные сборы, они и за столом сидят и в комнатах живут вместе, звеньями. Совсем не прост он, этот процесс притирки, сживания, если так можно выразиться, характеров.

К сказанному остается только добавить, что юнцом, с которым не хотели вместе играть Александров и Локтев, был семнадцатилетний Саша Альметов. И не было потом в нашей команде друзей более верных, чем это звено.

Тренер проектирует звено

Прежде всего тренер «создает» его в своем воображении. Есть одно непременное условие: это будущее, пока еще только проектируемое звено тренер должен видеть как бы из завтрашнего дня нашего хоккея.

Новое звено – это идеал тренера, его заветная мечта. И потому, прежде чем начать комплектование звена, тренер просто обязан отчетливо представить себе, как оно будет играть тактически, как будет изменяться рисунок его действий по ходу игры, каким будет техническое вооружение спортсменов, его составляющих.

Если говорить о спортивной стороне комплектования звеньев, то прежде всего приходится учитывать скоростные качества кандидатов в это звено. Их стартовую скорость, скоростную выносливость, их «взрывные» качества, умение резко спуртовать. Ведь если, к примеру, центральный нападающий движется медленнее, чем крайние, то он не будет успевать ни к завершению атак, ни на помощь к партнерам.

В свое время, лет эдак пятнадцать назад, в функции центрального нападающего входила задача обеспечивать тылы крайних, и потому этот центр мог уступать в скорости своим партнерам» Так, например, играл Виктор Шувалов, когда подстраховывал Бабича и Боброва.

Но тот снег растаял, те годы давно утекли. Сейчас хоккей стал совсем иным.

Сегодня грани между действиями центрального и крайних нападающих стираются. И потому было бы ошибочным включать в амплуа центрфорварда задачу подстраховки крайних, заставлять его играть осторожно, не увлекаясь, избегая риска.

Нет еще и еще раз выступаю против универсализации! Амплуа сохраняются и будут, видимо, жить еще долгие годы. Но это не значит, конечно, что каждому хоккеисту не нужно уметь выполнять функции партнера и самые разные подсобные роли.

В современном хоккее значительно, повысились требования к защитникам. По классу игры они теперь не уступают своим партнерам из нападения. Вспомним Сашу Рагулина, признанного лучшим защитником мира 1966 года. В списке ведущих бомбардиров(!) турнира он, защитник, был одиннадцатым.

В наших внутрисоюзных соревнованиях команды выступают сейчас с тремя тройками нападающих и тремя парами защитников. (Я пока не говорю о «системе».) Появилась возможность более стабильного «привязывания» троек к какой-то определенной паре защитников. И потому мы вправе теперь требовать, чтобы все игроки, уже не в тройке, а в пятерке были равны по своему игровому мастерству, и прежде всего по своим скоростным качествам. И если один из защитников «катится» медленнее, то это уже не пятерка, а четверка…

Вовсе не обязательно, конечно, чтобы хоккеисты одного эвена играли одинаково. Одинаково или похоже обводили соперников, одинаково держали клюшку, любили бросать с одной руки и т. д. Напротив, соперникам гораздо труднее бороться против тройки, где все не похожи друг на друга, где каждый играет в своем, неповторимом ключе. Защитнику трудно противостоять трем очень разным мастерам, каждый из которых действует по-своему. В мгновенно изменяющихся ситуациях психологически крайне трудно перестраиваться по нескольку раз в течение 40–50 секунд.

Это относится и к игре защитников: хорошо, когда игровая манера одного совершенно непохожа на творческий почерк второго. Прекрасно подобранной парой защитников, где один дополнял другого, я считаю пару Николай Сологубов – Иван Трегубов, едва ли не сильнейшую в истории нашего отечественного хоккея.

Но, безусловно, самое важное обстоятельство, которое необходимо учитывать при формировании звена, – это единство понимания хоккеистами общих принципов игры, всей тактики современного хоккея.

Все звено должно одинаково представлять задачи, которые стоят перед ним, одинаково, понимать тактику игры в разных зонах площадки.

Одним из самых совершенных звеньев нашей команды, да и, пожалуй, в нашем советском хоккее я считал и считаю звено «А».

Звено «А»

В звене «А» играли Константин Локтев, Александр Альметов, Вениамин Александров. Три заслуженных мастера спорта, три олимпийских чемпиона, неоднократные чемпионы мира и Европы.

Играли вместе они, как я уже писал, с 1957 года, то есть почти десять лет. И потому, конечно, были сыграны до предела. О них даже не скажешь, что понимают друг друга с полуслова. Кажется» в игре между ними устанавливается незримый прямой контакт.

В мгновение ока они читали мысли друг друга, каждый предугадывал действия своего партнера. Не уверен, что не повторюсь, об этих ребятах я писал в книге и в первых главах, но не могу сейчас не рассказать о них поподробнее. Честное слово, ребята этого заслужили! И самое главное – на игре этого первоклассного звена может учиться молодая хоккейная поросль.

Итак, тройка Локтев, Альметов, Александров – тройка гроссмейстеров хоккея.

Самый старший и самый опытный в этой тройке – Константин Локтев; Первый матч за ЦСКА он сыграл в 1954 году.

Костя – большой мастер. Играл довольно своеобразно. Клюшку держал в вытянутой руке, шайба далеко впереди. Тем самым он как бы провоцировал соперника. Тому кажется, что Локтева легко поймать на корпус, с ним легко столкнуться. Он не успеет увернуться: ведь шайба далеко, обманный финт сделать невозможно. И все-таки в самое последнее мгновение каким-то совершенно непостижимым образом Локтев уходил в сторону и мчался к воротам, оставив сзади растерянного защитника, так и не понявшего, что же произошло.

Локтев играл резко, мужественно, порой даже действовал на грани удаления. Не боялся идти на огромной скорости вдоль борта, сражался за шайбу до последней возможности.

Это очень трудолюбивый спортсмен. И работал и играл честно. Не допускал и мысли, что кто-то может за него проделать лишнюю работу. Много и умно самостоятельно тренировался. По уровню своего развитии, по объему знаний, и общих и специальных, по уровню, наконец, своего хоккейного мышления вполне готов к тренерской работе.

Раньше был неуживчивым, задиристым парнем. Случалось, в игре в пылу ожесточенной борьбы грубил. Крайне болезненно и нервно переносил попытки соперника сыграть резко.

Уверен, что Федерация хоккея постудила правильно, наказав несколько лет назад его за грубость. Костя – парень умный и все воспринял правильно, сделал верные выводы. А не будь этого строгого наказания, мы, пожалуй, так я не имели бы сегодняшнего Локтева, огромного мастера, бойца (но не забияку), игрока экстра-класса.

Потом к Константину пришла обычная человеческая мудрость. Он спокоен, уравновешен. С ним считаются, его уважают, к его мнению прислушиваются. Костя – веселый, остроумный человек, понимающий толк в хорошей шутке.

Вместе с житейском мудростью к Локтеву пришла и спортивная мудрость. Великолепный тактик, рассчитывающий на много ходов вперед, он умно и смело вел атаки. Теперь его не выводил из себя грубый защитник. Костя не давал сдачи. Он предпочитал его обыграть. На первенстве мира 1966 года Константин Локтев был признан лучшим нападающим мира. Это была справедливая плата за долгий терпеливый труд и большое искусство, дань уважения к рыцарским качествам спортсмена.

На левом крыле этого звена играет еще один большой мастер хоккея – Вениамин Александров.

Я уже говорил, что Веня – воспитанник нашей хоккейной школы. Сейчас ему 30, и он прославленный, известный во всем мире хоккеист. Но я помню не только бурное восхищение советских и чешских, шведских и финских зрителей его мастерством, помню не только огромные транспаранты с фамилией «АЛЕКСАНДРОВ» на стадионах США и Канады. Я помню и первые шаги Вени в большом хоккее.

Спортивная биография этого мастера сложилась на редкость удачно. Он заиграл в основном составе еще в то время, Когда играли Бабич и Бобров, и с тех пор вот уже свыше десяти лет считается одним из ведущих хоккеистов страны.

Главное оружие Александрова – многогранная совершеннейшая техника. Он никогда не разрешает себе останавливаться на достигнутом, изученном, апробированном. Замечательный французский художник Дега говорил:

«Если у тебя есть мастерства на сто тысяч франков, купи еще на пять су»; И Александров, не жалея, растрачивает эти пять су. Он всегда творит, всегда в поиске. На тренировках без устали отрабатывает и совершенствует все новые и новые финты, передачи, стремится из очень сложных положений бросить шайбу в ворота. Старается освоить то, что еще не умеет.

Вениамин многое сделал для нашего хоккея. Интересно, что он не боится рисковать и показывать что-то новое, чего раньше у него не было, не только на тренировках, но и в ходе самого ответственного матча.

Наблюдая многие годы за творческим и спортивным ростом этого хоккеиста, я все более полно и глубоко понимал мысль К. С. Станиславского, который писал: «Не существует искусства, которое не требовало бы виртуозности, и не существует окончательной меры для полноты этой виртуозности.

Центральным нападающим в этой прославленной трояке играл Александр Альметов, тот самый «юнец», который вызывал когда-то недоверие у Александрова и Локтева.

Саша, как и его партнеры, обладал прекрасной техникой, колоссальным игровым чутьем. И именно на использовании своих сильных сторон и строил игру Альметов.

Однако были специалисты, которые предъявляют к нему претензии, укоряя его в недостаточном объеме работы. Они говорили, что Саша работает меньше, чем, например, Старшинов, что он неохотно отходит назад, на помощь своей обороне.

Недостаток ли это? Да – в сравнении. Нет, если учесть особенности игры этого мастера, тактическое построение звена. Это манера, почерк Альметова, и если бы он изменил ему, то наш хоккей, видимо, потерял бы одного из лучших своих нападающих.

Сила Альметова – в его необыкновенном чутье позиций, интуитивном выборе наиболее уязвимого участка в позиции соперника. Саша опаснее всего на острие атаки, именно там он приносил команде самую большую пользу. А кроме того, нужно учитывать, что рядом с Альметовым в нападении играл Локтев, хоккеист, склонный к большому объему работы, находящий в этой объемной работе особое удовлетворение. Вот почему мы просили Сашу играть в обороне только в критические минуты, когда армейцы находятся а численном меньшинстве. Когда нужно, он работал за двоих.

У Александра прекрасно развита спортивная интуиция. Он, как шахматист, рассчитывает на много ходов вперед. Давая пас, Саша, впрочем, как и Константин и Вениамин, знает или, может, чувствует, где и когда, через сколько пасов он снова получит шайбу.

Да, большие мастера эти ребята! Но еще большая сила была в их монолитности, единстве. Все трое видели поле значительно шире, чем другие хоккеисты, все трое быстрее, чем другие, оценивали обстановку, находя решение, наилучшее из всех возможных. Рассчитывали мгновенно не только свои ходы, но и точно предвидели предполагаемые контрмеры соперника. В ходе матча они отлично использовали его слабые стороны. Нет у того взрывного рывка – играют на разных скоростях, доверчив защитник – применяют финты, груб – играют резко, «провоцируя» соперника на нарушение правил.

Мне кажется, я знаю свою команду и потому могу с полной уверенностью утверждать, что звено «А» дорожило своей репутацией, как хорошие артисты, оно переживало больше всех, когда получало низкую оценку за свою игру. И в этом тоже объяснение их силы, их высокого искусства.

А ведь им, признанным лидерам нашего хоккея, приходилось тяжелее всех. Семь лет они славились как сильнейшие, и потому зрители никогда не прощали им плохой или просто неудачной игры. И все соперники, даже слабые, считали для себя за особую честь нейтрализовать это звено: Локтев, Альметов и Александров всегда выступали против сильнейшего трио. И в матчах на первенство СССР, и в матчах чемпионата мира, и во встречах на Олимпийских играх.

Эта тройка была признанным лидером нашего хоккея, его ударной силой. И потому мне кажется странной позиция одного из руководителей нашего спорта, несколько раз упрекавшего меня, за то, что мы еще три-четыре года назад не создали трех звеньев на «базе» каждого из этих больших мастеров. «Ведь получилось у Фирсова, говорил мой собеседник, – почему же нельзя попробовать разбить и эту тройку?»

Но все ли так просто?

Локтев, Альметов и Александров представляли большую силу, ни я, ни другие тренеры не могли быть уверены, что мы не ослабим нашу сборную, если раскассируем эту тройку.

Не было никакой гарантии, что опыт Фирсова может быть удачно повторен. Хотя бы потому, что среди молодых и несомненно одаренных хоккеистов спортсменов, равных Викулову и Полупанову, я не вижу все-таки.

Во-вторых, мы пробовали ставить к Альметову и Александрову юного партнера, и ничего хорошего из этого не получилось. Тот же Саша Альметов капризничал, был нетерпим к ошибкам нового партнера, решительно не хотел не только брать его промахи на себя (что делал Фирсов), но не соглашался даже просто не замечать их. Он не мог примириться с мыслью, что ему теперь придется порой отрабатывать за новичка, отдавать ему часть своих сил и мастерства.

И в-третьих, мы должны были считаться и с тем, что сами спортсмены не хотели разойтись, потерять друг друга. Ведь они были чрезвычайно сыгранны, и если эта тройка оказалась бы расформированной, то могла произойти утечка не только мастерства, но и опыта. А вынуждать хоккеистов расстаться – значило бы ущемлять их достоинство.

Нас интересует не только перспектива, но и сегодняшний день хоккея. Но с интересами самих хоккеистов нельзя не считаться. Им оставалось играть вместе уже немного, и было бы, наверное, жестоко лишать этих трех мастеров возможности продлить свою жизнь в, спорте.

Формируем тройку из мастеров

Так что же, значит, отлично сыгранные тройки получаются только в результате длительной совместной игры? Значит, тройку можно формировать только один раз? Раз и навсегда?

Нет и еще раз нет.

Путь, когда звено наигрывается годами, касается чаще только новичков. Совсем другое дело, когда тройку предстоит сформировать из ветеранов, больших мастеров хоккея. Обычно такую задачу приходится решать тренерам сборной.

Конечно, идеальным было бы решение сформировать сборную из трех сыгранных клубных троек. Если бы все тройки были равноценны тройке Альметова, то и задачи бы не стояло. Но гораздо чаще бывает так, что даже в сыгранных звеньях кто-то по уровню своего мастерства уступает и товарищам по звену и игрокам из других команд.

Вот и приходится ставить сильного на место более слабого. Ведь в сборной должны играть сильнейшие мастера хоккея. А таким мастерам, умным, талантливым, умеющим играть на товарища, привыкшим уважать товарища, понимающим современные принципы игры в хоккей, совсем не нужны годы, чтобы сыграться и добиться полного взаимопонимания.

И когда накануне Олимпийских игр 1964 года перед самым вашим отъездом неожиданно заболел Владимир Юрзинов и динамовское трио распалось, то спешным порядком было создано новое звено: Леонид Волков – Виктор Якушев – Анатолий Фирсов. И хотя Якушев впервые играл с этими хоккеистами («сыгрывались» они сутки), новое звено внесло заметный вклад в нашу победу на Олимпиаде.

Почти так же мало играли вместе перед первенством мира 1965 года Б. Майоров и В. Старшинов с А. Ионовым. И это было отличное звено в сборной.

И позже, в Любляне, когда мы ставили в тройку к Старшинову нового хоккеиста – Виктора Якушева, и в Вене, когда тот же Якушев играл в тройке Альметова, получались великолепные звенья, хотя времени, чтобы сыграться, у них было очень мало.

И когда в клубную команду приходит большой мастер, мы тоже вправе его поставить в любую тройку, и он быстро в ней. заиграет. Да и при внутрикомандных перестановках мы часто идем на то, чтобы усиливать то или иное звено большим мастером хоккея, и это дает свои результаты, особенно когда этот мастер приходит в звено новичком.

Здравствуй, племя младое, незнакомое…

Порой можно услышать от того или иного тренера, что, мол, ребятам в его новой тройке. всем вместе… 54 года. «Им всем по 18», – с гордостью поясняет он. И журналисты подают эти слова тренера чуть ли не как радостную сенсацию.

А радоваться тут, по-моему, особенно нечему. Это ведь плохо, что всем по восемнадцать. Такое звено долго еще во многих трудных сражениях будет напоминать трех телят, впервые попавших на лед. И дай бог, чтобы первые неудачи не надломили психику юных хоккеистов. Ведь в современном силовом хоккее им поначалу просто не будет хватать силенок, и потому они, предоставленные самим себе, могут сорваться, оказаться легкой «добычей» для опытных, закаленных во многих битвах защитников.

Проблема смены поколений, ухода из коллектива заслуженных, опытных мастеров и прихода новичков очень сложна и болезненна. Так было и в те дни 1954 года, когда на место Виктора Шувалова мы пробовали молоденького Веню Александрова, так происходило и сейчас, когда мы у себя в ЦСКА вводили в основной состав молодежную тройку Виктора Полупанова. И все-таки сейчас все происходит иначе. Мы стали умнее, и потому по-иному, не так, как прежде, реагируют ветераны на появление в основном составе юнцов…

К сезону 1965/66 года ЦСКА начал готовиться рано, и к 11 сентября, дню нашей первой официальной встречи (в рамках турнира армейских команд), мы провели довольно много встреч с различными соперниками.

В нападении мы располагали четырьмя тройками. Кроме трех опытных звеньев, в этих первых встречах сезона принимали участие и наши юноши.

На мой взгляд, Викулов, Полупанов и Фролов в ходе подготовки выглядели сильнее, чем звено «Б», где играли ветераны Волков, Сенюшкин и Фирсов. Молодежь наша сорвалась лишь однажды, когда проиграла в Новосибирске местной «Сибири» свои отрезки со счетом 0: 1. И потому мы решили на первую официальную игру, где показывали свой самый сильный состав, поставить именно молодежную тройку.

Но прежде чем принять это решение, мы, тренеры, советовались с ветеранами команды.

Лишь один хоккеист был как будто не совсем уверен в правильности и целесообразности нашего предложения. Когда я спросил Эдуарда Иванова, кого бы он поставил на игру – звено «Б» или молодежь, если бы завтра нам предстояло играть со «Спартаком», Эдик, подумав, ответил:

– Волкова, Сенюшкина и Фирсова.

– А почему именно их?

– Опытные ребята, не будут нервничать, не растеряются в самой сложной ситуации.

– Значит, молодежь рискованно ставить? – уточнил я.

– Конечно, слишком молоды они еще!

– Вот так аргумент! А, сколько было тебе, Эдик, когда Владимир Кузьмич поставил тебя в команду? Ведь и Егоров тогда рисковал. Наверное, были защитники и более опытные, чем восемнадцатилетний Иванов…

– Ну ладно, – соглашается Иванов, – давайте рискнем…

Собираем тренерский совет. В этот совет, кроме тренеров, входили Константин Локтев, Александр Альметов, Олег Зайцев, Александр Рагулин, Анатолий Фирсов и врач команды Алексей Васильев.

Вырисовывается общее мнение: всем, конечно, жалко, очень жалко Лешу Волкова и Валю Сенюшкина, но и о молодежи пора всерьез подумать. Ветеранам нужна смена.

И вот что самое приятное: как будто сговорившись, и Локтев, и Альметов, и Рагулин говорят прежде всего о том, какие честные, скромные, трудолюбивые наши молодые ребята, и уже во вторую очередь об их умении играть в хороший хоккей.

Большое значение имело мнение Рагулина, ибо Александр в ЦСКА пользуется репутацией исключительно честного, прямого человека.

В нашей команде играл один сезон вратарем его брат Анатолий – Антон, как мы его называем. Александр очень любит брата; когда тот стоял в воротах, Саша сражался, кажется, с удвоенной энергией и самоотверженностью, особенно часто бросался под шайбу, закрывая своей грудью Антона и ворота. Но тот же Саша Рагулин первым предлагал не ставить брата на игру, если он не в форме, если к сегодняшнему матчу был более надежен другой вратарь – В. Толмачев.

И Саша высказывается за молодых. Итак, вопрос ясен.

Подобную задачу – кого ставить: ветерана или юношу – каждый тренер решает не один раз в своей практике. Рано или поздно. Чаще или реже. Но не столкнуться с ней невозможно. Это закономерность. И в жизни и в спорте уходят одни поколения и приходят другие. И грустно и радостно. Грустно прощаться с хоккеистами, так много сделавшими для коллектива, радостно встречать новую поросль талантливых и по-своему интересных спортсменов.

Итак, вопрос звучит совершенно недвусмысленно. Приходит час, и тренер в один прекрасный день замечает, что молодой хоккеист, кажется только вчера еще пришедший в команду, уже догнал заслуженного и опытного ветерана. И возникает вечный для спорта вопрос: кого ставить сегодня, именно сегодня – старшего или младшего, если они совершенно равны?

Я думаю, старшего. При одном, конечно, непременном условии: он должен передавать свой опыт младшим, помогать им расти, совершенствовать свое мастерство, быть человеком глубоко порядочным. Кстати, такими именно старшими я считал и считаю Сенюшкина и Волкова, Локтева и Брежнева и других наших ветеранов.

Тут решает, на мой взгляд, не перспектива, а реальное соотношение сил. Пусть младший докажет (ведь у него все еще впереди), что он достоин заменить ветерана. Пусть поборется за свое право. Не надо создавать молодым искусственного преимущества: метрики вовсе не самое главное в жизни человека. А борьба только закаляет. Кроме того, и сегодняшнему юнцу когда-нибудь будет за тридцать; нельзя, чтобы он забывал об этом.

И если мы решили ставить молодых, то только уверовав, что они сильнее. Решение было принято. Хотя не совсем такое, о котором шла речь вначале. Но об этом потом, а пока вернемся к нашим ребятам.

Вечером, накануне нового официального матча нашей команды, уже после того, как я объявил состав на предстоящую игру, в комнату, где находятся тренеры и врач» кто-то тихонько постучал.

Я вышел в коридор. У дверей стояли Витя Полупанов и Володя Викулов.

– У нас к вам разговор…

Приглашаю ребят в комнату. Там в это время, кроме, меня, никого не было.

Ребята помялись чуть-чуть, потом один из них решился:

– Анатолий Владимирович! Нам очень неудобно, что из-за нас не будут играть Леша и Валя. Мы ведь понимаем, как важно им было попасть сегодня в состав… Они ведь нас учили…

Не скрою, эта минута была для меня едва ли не самой счастливой в году.

Как это здорово, что у нас в ЦСКА такая обстановка, когда ребята искренне беспокоятся о своих товарищах, когда вполне закономерное соперничество спортсменов за место в основном составе отходит на второй план, отступает перед благодарностью к товарищам, к тем, кто учил тебя! Как это радует тренера, что ребята выросли у нас в ЦСКА не только хорошими хоккеистами, но и хорошими, славными людьми! Вот оно, пришедшее со временем в наш хоккей благородство.

Я тем более радовался приходу Полупанова и Викулова, их реакции на большое доверие и признание коллектива, что когда-то, еще до войны, сам вел себя в похожей ситуации иначе.

Тогда я учился в высшей школе тренеров. Работал в то время в Московском институте физкультуры преподавателем, и учил нас всех играть в хоккей с мячом и футбол славной души человек Иван Алексеевич Цапко.

И вот однажды на собрании секции, где обсуждался состав нашей команды, присутствующие предложили, чтобы отныне центральным нападающим играл я, а Иван Алексеевич пусть, мол, перейдет в полусредние (необходимо, вероятно, пояснить, что в те годы место центрального нападающего считалось самым почетным. «Центр» был обычно сильнейшим в линии нападения и находился в фокусе всеобщего внимания).

И вот я сижу, слушаю лестные слова и радуюсь. И невдомек мне, зеленому, подумать об Иване Алексеевиче о его переживаниях. Молодость бывает порой слишком эгоистична! И хотя потом мы с Иваном Алексеевичем поменялись местами, мне до сих пор стыдно, что тогда, на секции, я промолчал.

И тем более радостно, что сегодня молодые ребята, мои ученики, не повторяют моих ошибок, что они более деликатны, тонки в своих отношениях со старшими.

Я поблагодарил ребят за заботу о товарищах, но объяснил, что не из-за них, Викулова и Полупанова, не играют Сенюшкин и Волков. Виноваты в этом сами Леша и Валя, виноваты, что остановились в росте своего мастерства.

Матч 11 сентября закончился нашей победой с крупным счетом – 12: 2. Звено, в котором выступали Викулов, Полупанов и Фирсов, выиграло 6:0. Но.: как попал в эту тройку Анатолий Фирсов? И почему не играл Фролов? Ведь на тренерском совете речь шла о Фролове?

Я уже писал, что практика работы тренером убедила меня, что в первые дни становления новой тройки крайне важно иметь в ней опытного мастера, который сможет повести за собой молодежь, руководить ее игрой, подсказывать, когда нужно, молодым хоккеистам наиболее правильные решения. И потому окончательное решение тренерского совета было таково: вместе с молодыми поставить Фирсова.

Эксперимент оказался удачным, ибо такой выдающийся мастер, каким стал сейчас Фирсов, может (повторяю, я в этом убежден) играть в любой тройке без всяких предварительных тренировок.

Нас, откровенно говоря, смущало перед матчем другое. Ведь Толя – ближайший друг Вали Сенюшкина, они дружат семьями.

Но оказалось, мы зря допускали даже самую мысль, что Фирсов может что-то неправильно понять и обидеться на друга. Толя, оставаясь верным другом Сенюшкина, тем не менее сделал все возможное, чтобы молодежь провела матч успешно. Я слышал, как объяснял он ребятам их ошибки, подсказывал, как надо играть в той или иной ситуации, как он старался играть на них, а порой – в первое время – и за них.

И я подумал, насколько же важна дружба в коллективе, та большая дружба, что сплачивает спортсменов, учит их быть принципиальными, заставляет забывать о личных привязанностях и поступать так, как это нужно всему коллективу.

Эта же дружба, думаю, руководила Костей Локтевым и Виктором Кузькиным, когда они искренне и горячо поддерживали младших товарищей, поздравляли их с успехом и что-то объясняли в те минуты, когда оба звена – и самое опытное и самое молодое – ожидали своей очереди выйти на лед.

А Толя Фирсов оказался еще и неплохим педагогом. Он помогал Виктору и Володе очень спокойно, доброжелательно, тактично, ничуть не кичась своим опытом: он советовался с ребятами как с равными ему по классу мастерами, и ребята, особенно немного мнительный Полупанов, буквально расцветали от такого к ним уважения.

Новая тройка выиграла, как я говорил, свой первый матч с крупным счетом. Это и обрадовало меня, и если быть до конца откровенным, немного обеспокоило. Я вдруг испугался, что такая победа может быть воспринята молодыми хоккеистами неправильно. Вскружит им голову. И потому (заранее оговариваюсь, что не уверен в правильности своего решения) я специально постарался найти в игре Викулова и Полупанова недостатки. Подчеркиваю – если бы их, этих недостатков не было, я придумал бы их. За игру оба получили по «четыре».

А на следующей тренировке я предложил Полупанову особенно настойчиво поработать над пасом в одно касание, а Викулову – над точностью броска. Для них был введен дополнительный час занятий.

Ну, а что же Анатолий Фролов, третий нападающий из этого звена?

Он вначале, когда для него была создана обнадеживающая обстановка, подавал надежды, стал в составе ЦСКА чемпионом страны, получил золотую медаль. Но время шло, а Анатолий остановился в своем росте. Ему, конечно, было нелегко: запасному хоккеисту всегда труднее, чем игроку основного состава. Фролов както сник, понизил требовательность к себе, и мы вынуждены были отказаться от его услуг.

Приход игрока в команду

Конечно, когда в команду мастеров приходит спортсмен из нашей хоккейной школы, дело обстоит просто. Он был все время на глазах. И он нас знает, и мы с ним хорошо знакомы. Так было и с Викуловым, Полупановым и другими.

Но все значительно усложняется, когда в команду приходит сложившийся игрок из другого коллектива, Как его ввести, в новую обстановку, как приобщить к нашим интересам, как сдружить с ребятами? Ведь он в чем-то, может быть, виноват перед тем прежним своим коллективом, перед бывшим тренером. И потому вполне объяснима определенная настороженность и даже недоверчивость ребят.

Я всегда стремлюсь совершенно конкретно знать мотивы ухода из прежней команды, чтобы он по таким же точно причинам не покинул через год-два и нас И я считаю, что слияние нового игрока с командой не должно быть искусственным. Не надо вводить его в коллектив по принципу «любите и жалуйте».

Вряд ли стоит обнадеживать новичка, уверять, что ребята его сразу же примут. Ведь на его месте кто-то до этого играл, и у того, ушедшего, были товарищеские связи с оставшимися, и ребятам прежнего товарища, может быть, жаль. Вероятно даже, что у них есть какая-то обида на тренера за своего старого товарища и они переносят эту обиду на новичка… Не нужно дебютанта и намеренно хвалить. Пусть заслужит добрые слова и уважение новых своих товарищей собственными усилиями.

Чрезвычайно интересна и проблема ввода молодого хоккеиста в уже устоявшееся, сыгранное звено. Как режиссер беспокоится о целостности спектакля, вводя нового актера на какую-то роль, прибегая к замене, порой вынужденной, так и тренер должен непременно помнить о сохранении прежней силы звена, бережно хранить его игровые тактические связи.

Говорят, что в искусстве крайне важно быть всегда в поиске; актер призван даже в давно разученной роли искать что-то новое, не останавливаться на однажды найденном, постоянно обогащать какими-то дополнительными штрихами.

В спорте такое творческое понимание своего амплуа, своих игровых функций не менее важно. Здесь не только зритель, но и соперник заставляет тебя все время идти вперед, придумывать, отыскивать, разрабатывать, утверждать что-то новое.

Очевидны успехи звена Полупанова в последнем сезоне. Эта пятерка хоккеистов сделала заметный шаг в уровне своего искусства. Звено бросило вызов международному хоккею, впервые играя на чемпионате мира по новой системе, с иной, невиданной прежде расстановкой сил на поле, с неизвестными в прежнем хоккее игровыми связями. Звено сыграло отлично. Это видно всем, и, стало быть, как будто можно уже остановиться на этом составе и ограничиться тем, что просто совершенствовать его искусство, оттачивать взаимодействие между хоккеистами – ведь звено доказало уже свое огромное преимущество над всеми соперниками.

Однако допускать самоуспокоения ни в коем случае нельзя. Время стремительно и неудержимо. И тот, кто не имеет себе равных сегодня, завтра найдет множество последователей и уже в силу одного лишь этого перестанет идти первым. Поиск, усиление звена, команды должны быть постоянными; они не могут прекратиться ни на секунду.

Вот почему мы в новую систему в звено Полупанова вводим сейчас молодого хоккеиста – Володю Лутченко.

Этот парень вырос у нас, в ЦСКА; в решающих матчах сезона, последних матчах первенства страны и в кубковых встречах он играл на месте большого мастера Эдуарда Иванова.

Мне говорили, что это слишком рискованно – поставить молодого хоккеиста в высококлассное звено, играющее в новый и крайне сложный хоккей. Безусловно, в этом есть риск. Но что прикажете делать? Такой замены требуют большие интересы нашего хоккея. В том числе, как мне кажется, и интересы национальной сборной.

Володя Лутченко – это сегодня, конечно, не Иванов. Кто же с этим станет спорить?! Эдуард опытный, злой в игре хавбек, мастер, действия которого технически расчетливы. Но если подумать сейчас о завтрашнем дне хоккея, представить себе, каким станет амплуа хавбека, то нельзя не предугадать, что в будущем хоккеист, исполняющий роль полузащитника, должен будет обладать еще большими игровыми крыльями, еще большим радиусом действий, большей фантазией и выдумкой. Я никак не хочу критиковать Иванова – Эдуард в наши дни в этом амплуа лучший, спасибо ему, но больше, чем сейчас, дать он уже не сможет. А вот юный Володя Лутченко, если ему доверять, в ближайшие годы зарекомендует себя как большой хавбек, как игрок огромного масштаба.

Что бросается в глаза, когда смотришь на этого молодого хоккеиста? В первую очередь неуемная жажда игры, большая разрушительная мощь, азартность, достаточно хорошее понимание момента, когда нужно отдать шайбу, стремление выдать ее своевременно и остро. Пока ему, правда, не хватает технической грамотности, времени на ориентировку. Но его сегодняшняя игра с техническим браком меня сейчас не волнует, техника – дело наживное, пройдет время, и Володя ликвидирует огрехи и в своих действиях.

Я верю в Лутченко. Верю, потому что это очень хороший, трудолюбивый и скромный юноша.

Поскольку в этой книге я рассказываю обо всем откровенно, то (дело прошлое!) расскажу историю появления в нашей команде Эдуарда Иванова.

Он довольно активно старался попасть в ЦСКА. И както раз пришел ко мне домой и попросил взять его в команду.

Но мне совсем не хотелось брать Иванова в ЦСКА. Слишком уж сомнительная репутация была у Эдуарда.

Я так и сказал ему:

– За тобой числятся очень большие грехи. Слишком ты легкомысленный человек… А нарушители спортивного режима у нас и свои, к сожалению, есть.

– Что же я, неисправимый? Буду в ЦСКА – со всем покончу…

Разговор наш остался неоконченным. Вопрос – нерешенным. Договорились, что каждый подумает над ним еще.

Через две недели в моей квартире снова раздались два продолжительных, энергичных звонка: пришел Иванов.

Я удивился.

– Зачем ты пришел? Насколько я знаю, в эти две недели ты вел себя по-прежнему…

Теперь уже удивился Иванов.

– Но я же не знал, что вы меня к себе возьмете! Сразу я даже не понял, чего больше в этом ответе – хитрости, наивности или потрясающей безответственности, равнодушия к себе!

Пришлось еще раз отложить разговор. Но теперь уже не на две недели, а на два месяца.

В третий раз Эдуард пришел вместе с женой. Поклялся, и жена подтвердила, что в эти недели он вел себя чуть ли не как ангел.

После, длительных раздумий и колебаний я все-таки рискнул включить Иванова в состав ЦСКА. Но мы взяли «го под строгий контроль, предупредили, что можем и отказаться от его услуг, если он вернется к прежним «увлечениям».

Войти Иванову в коллектив весьма помогло то важное обстоятельство, что мы приняли его в ЦСКА по рекомендации одного из ведущих спортсменов команды – Константина Локтева.

Рекомендация и поручительство авторитетного члена коллектива может сыграть решающую роль в слиянии новичка с командой, в создании условий, при которых полностью могло бы раскрыться и вырасти его мастерство.

Эдуард вначале был у нас пятым защитником, поочередно подключался в уже сыгранные пары, затем он получил постоянного партнера – Александра Рагулина! Рос класс игры Иванова, и вскоре он вошел в число ведущих хоккеистов страны. Вместе с Рагулиным, Виктором Кузьминым, прекрасным защитником из московского «Динамо» Виталием Давыдовым Эдуард составлял костяк обороны нашей сборной. Он, как опытный, закаленный воин, обладает многими прекрасными качествами – храбростью, отвагой, решительностью. Этот защитник поражал своей преданностью хоккею, своей страстностью, жаждой боя…

К новичку тренер обязан на первых порах относиться с особым тактом и пониманием. Многое будет зависеть и от самого спортсмена, и если он не эгоист, а хороший парень, слияние его с коллективом пройдет спокойно, быстро и безболезненно.

Интересно решил проблему слияния молодых хоккеистов со сложившимся коллективом старший тренер "московского «Динамо» Аркадий Иванович Чернышев! В «Динамо» пришли два хоккеиста из новокузнецкого «Металлурга» – А. Мотовилов и В. Самочернов. Казалось бы, они должны были играть в одном звене – как-никак друзья, погодки, в своей команде сыгрались друг с другом. С этим нельзя было не считаться. Но Аркадий Иванович поставил их в разные звенья. И в этом я вижу проявление его мудрости.

Перед новичками стояла сложная задача: как можно быстрее понять динамовский почерк игры, освоиться с тактическими нюансами в их действиях.

Поскольку ребята стали играть в разных тройках, непосредственное влияние на них в ходе игры теперь оказывает не один ветеран «Динамо» (как было бы, если бы они играли в одном звене), а по два в каждой тройке.

И Мотовилов и Самочернов в этих условиях смогли больше общаться с новыми товарищами. Они не чувствуют себя колонией. И оттого слияние их с коллективом динамовцев стало более полным: не только игровым, но и человеческим.

А это очень важно. Ведь переход из «Металлурга» в Москву был для ребят связан с определенной психологической перестройкой. Там, в Новокузнецке, они были лучшими, задавали тон, их популярность росла с каждой игрой. А здесь, в «Динамо», они стали обычными новичками в опытном и сильном коллективе.

Удача сближения дебютанта с командой во многом зависит от педагогического мастерства тренера: он должен верить, что новый игрок обязательно войдет в основной состав. Закрепится в нем, полностью проявит в непривычной обстановке свой талант.

Дебют не должен обернуться обидой. Мне кажется очень важным, чтобы после первых игр старожилы команды почувствовали, что новичок им необходим, что он усиливает команду, что с его приходом выигрывают все.

Но нельзя, приглашая хоккеиста в команду, «задабривать» его, ставить в какие-то привилегированные условия. Я думаю, что гораздо важнее постепенно и умело проявить свое внимание к нему, свою (и команды) заинтересованность иначе – постепенно и умело ввести дебютанта в учебный тренировочный процесс, принятый в новом коллективе. Может быть, новичок привык к иному режиму тренировочной работы, и с этим нельзя не считаться.

Некоторые тренеры полагают, что есть смысл оставить для дебютанта тот метод занятий, которому он следовал в своей команде: трудно перестраиваться на новый лад, приспосабливаться к иным, чаще всего – повышенным требованиям.

Вряд ли это верно, вряд ли педагогично: в коллективе теперь будет два режима тренировок, причем для новичка – менее объемный. Конечно, нельзя сразу отбивать у новичка чрезмерными для него нагрузками желание работать – он ведь, возможно, не привык столько тренироваться. И тем не менее постепенно, разумно он тоже должен перейти к новому режиму занятий.

А давать ли дебютанту сразу место в команде? Ответ не может быть однозначным. Однако я полагаю, что если приходит игрок, который хорошо зарекомендовал себя в прежнем коллективе и у наших хоккеистов есть в него глубокая вера, то ему нужно сразу дать место. Не следует устраивать конкуренцию – пусть спокойно входит в команду. Конечно, при непременном условии, что парень умный и правильно поймет жест тренера: будет стараться доказать, что в коллектив он попал по праву.

Хочу рассказать о некоторых своих, заблуждениях, связанных с принципами формирования команды.

Я думал раньше, что из любого способного парня может вырасти большой мастер хоккея. И вот частенько случалось так, что мы приглашали одаренного юношу, работали с ним, ставили на самые ответственные матчи, доводили его до уровня мастера спорта, он был даже чемпионом Советского Союза, но все-таки большим мастером так и не становился.

В чем же дело? Зрительно несложно определить уровень подготовки игрока. Мне, например, для этого достаточно посмотреть одну хорошую игру равных соперников. Но вот угадать, вырастет ли из юнца гроссмейстер хоккея, пригодится ли он для нашей сборной-трудно.

Оказывается, не уровень мастерства спортсмена в определенный момент его спортивной биографии предопределяет будущее этого спортсмена. Нет, решающую, главную роль, и мы в этом убеждались уже не раз, играют его человеческие качества – характер, порядочность, волевая заряженность, умение чем-то пожертвовать, от чего-то (от многих соблазнов прежде всего) отказаться. Моя ошибка, да и не только, наверное, моя, но и других, видимо, тренеров, заключается в том, что мы порой знаем парня только как хоккеиста, более талантливого или менее талантливого, но совсем не знаем или знаем плохо его как человека, не распознаем внутренние человеческие качества будущего игрока нашей команды.

Еще одна интересная закономерность. Молодежь прокладывает путь молодежи.

Вспомните снова, пожалуйста, Любляну и Вену. Два последних чемпионата мира и Европы.

Приход молодых В. Полупанова и В. Викулова в сборную команду, их успех, создание целого звена, не выпадающего по уровню игры из состава сборной, это был, конечно же, рискованный эксперимент, но коли он удался, это позволило тренерскому совету и тренерам сборной с уверенностью вести линию на омоложение нашей национальной команды.

Отличная игра Викулова и Полупанова открыла дорогу в сборную Виктору Ярославцеву и Александру Якушеву, новобранцам венского призыва.

Но еще раз хочу оговориться: паспорт, молодость сама по себе – вовсе не самый веский аргумент для; включения спортсмена в сборную.

И потому пусть не подумают ни Ярославцев и Якушев, ни все остальные молодые хоккеисты, для которых дверь в сборную всегда открыта, что это так просто – попасть в национальную команду. Кроме мастерства, психологической устойчивости, творческого понимания хоккея, главным и решающим будут человеческие качества ребят. И если кто-либо из них, пусть и весьма одаренный, забрасывающий у себя в клубе много шайб, имеющий уже широкую прессу, окажется нехорошим товарищем, недобросовестным человеком, эгоистом, думающим лишь о себе, человеком малокультурным, то он пробудет в сборной не более недели. Ибо на чемпионатах мира сейчас решающими становятся нравственные качества спортсмена, его культура, его сознание долга, умение до последних сил отдавать себя команде, его характер, преданность высоко поднятому спортивному знамени страны.

Обычно новичок проверяется не в одном матче.

Но я не считаю это правило догмой.

Вспоминаю, как в 1953 году сборная СССР готовилась под Москвой к матчам со сборной Чехословакии.

И вот накануне первой игры, вечером, проводилась тренировка вратарей. И мне очень понравился в тот день молодой страж ворот Николай Пучков. Он считался дублером Григория Мкртычана.

Григорий был отличный голкипер, но тем не менее, к всеобщему удивлению, в первом матче сборных СССР и Чехословакии ворота советской команды защищал… Николай Пучков.

Он стоял блестяще. И этот матч решил судьбу Николая. С этого дня на протяжении многих лет он бессменно владел свитером с расцветками сборной страны – свитером, на котором стояла большая единица.

А если бы Пучков дебютировал в игре со слабыми соперниками, то вопрос о его участии в составе сборной еще решался бы долго. И хорошо, что он играл не во втором, а именно в первом матче, ибо второй в таких случаях часто носит экспериментальный характер и не является уже столь строгим испытанием.

Проверка в большом и ответственном матче дает спортсмену уверенность в своей силе. И хотя такой дебют и связан с определенным риском, риск этот, на мой взгляд, оправдан: решается судьба человека. Решается не на один матч, а на долгие годы.

Прощание с капитаном

3 октября, в день открытия XX юбилейного чемпионата СССР, когда играли ЦСКА и «Спартак», в составе армейской команды на поле появились два хоккеиста, на свитерах которых стояла одна и та же цифра – 2.

Почти все, кто заполнил в этот вечер просторные трибуны Дворца спорта, сразу же узнали обоих спортсменов. Одним из них был защитник Олег Зайцев. Вторым – прославленный, хоккеист, капитан армейцев и сборной СССР Николай Сологубов. Единственный из наших мастеров, кто два раза удостаивался чести быть названным лучшим защитником мира. Олимпийский чемпион. Дважды чемпион мира. Шестикратный чемпион Европы. Обладатель девяти золотых медалей чемпиона СССР. Капитан Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, кавалер нескольких боевых наград.

И вот Сологубов в последний раз выводит свою родную команду на поле. Начинается церемония торжественных проводов. Теплые слова, поцелуи. Николаю вручаются памятные подарки от Центрального Совета союза спортивных обществ и организаций СССР, от Спортивного комитета Советской Армии, от хоккеистов ЦСКА. Товарищи по команде и спартаковцы дружно стучат клюшками по льду, приветствуя ветерана. Бурно аплодируют зрители.

Мы прощались с Николаем в день открытия чемпионата СССР, в тот необыкновенный день, которого с нетерпением ждали все любители хоккея. В минуты праздничного и немного суматошного оживления, какое бывает только на долгожданных премьерах.

Торжественно звучит Гимн Советского Союза. Па флагштоку медленно плывет вверх Государственный флаг СССР. И поднимает его в последний раз Николай Сологубов, по праву капитана команды – чемпиона страны. И в первый раз он получает право вбросить (вместо судьи) шайбу в игру. Вбросить, чтобы тут же уйти в сторону. Ведь ему уже не надо бороться за шайбу. Он прощается с командой, со зрителями. Отныне Николая Сологубова мы больше не увидим на хоккейной площадке. Теперь его место – на скамье у борта, где обычно сидят тренеры.

Так большой хоккей прощался со своим самым сильным, самым лучшим защитником. Со спортсменом который стал целой эпохой в истории отечественного хоккея. Так покидал команду ЦСКА один из тех, кто создавал ее славу.

«Се ля ви» – такова жизнь, говорят французы. Одни приходят, другие уходят. Ветеранов сменяют новички. Это процесс, к сожалению, необратимый. Ушедший из строя спортсмен уже не вернется. Только может быть тренером.

Хорошо, когда люди все правильно понимают. Хорошо, когда сами чувствуют, что пора уступить свое место молодому спортсмену. Но по себе знаю, как это тяжело.

Однако иначе нельзя. Задержишься и начнешь не столько помогать, сколько вредить своей команде. Сам того не желая.

В 1957 году чемпионом Советского Союза стала команда «Крылья Советов». Но с тех пор команда успех свой повторить не может.

В чем причина этого явления?

Мне кажется, в том, что много лет назад, когда «Крылышки» были еще сильны, руководство коллектива не почувствовало, что ведущие хоккеисты, те, кто составлял костяк команды – Николай Хлыстов, Алексей Гурышев, Михаил Бычков, Альфред Кучевский и другие, – прошли высшую точку своего мастерства и уже не могли играть по-прежнему. Они потеряли вкус к игре и теперь не играли, а «доигрывали».

Интересно, что и сами спортсмены понимали, что силы у них уже не те.

В это время необходимо было начать постепенно освежать организм команды, вводить в него «молодую» кровь. Но тренеры на это не решились, и ветераны, видя, что их» е меняют, постепенно почувствовали себя незаменимыми, стали меньше тренироваться, нескромно вести себя.

Кучевский и трио Гурышева, сыграв больше положенного, опоздали с уходом и сошли с большой сцены както незаметно, до обидного буднично. Так тихо и печально гаснут на рассвете самые яркие звезды. И теперь остается только пожалеть, что руководители команды не подумали в свое время о проводах этой замечательной тройки. Ведь хоккеисты эти заслужили, чтобы с ними прощались так же, как с Николаем Сологубовым.

Это один из самых сложных вопросов в жизни спортивного коллектива, когда игроку надо прощаться с командой.

Здесь всегда возможны две ошибки. Одна – если хоккеист уходит из команды рано, еще не исчерпав полностью свои возможности. И другая крайность – спортсмен слишком задержался в команде, как говорится, «пересидел».

Старая проблема: «отцы и дети». Когда и кому давать ход? Кого ставить в основной состав?

Если ветеран не потерял интереса к тренировкам, если у него есть желание работать и он при этом с удовольствием передает свой опыт молодежи, то место в основном составе должно принадлежать ему. Мы обязаны бережно хранить наших прославленных мастеров. Силы команды в сплаве опыта и задора, мастерства и дерзости.

Но с ветераном нужно прощаться (как бы ни были велики заслуги мастера!), когда он стал слабее молодого спортсмена.

Особенно важен и тягостен момент ухода из команды выдающегося игрока.

Если думает уйти из команды или пока еще играет, хотя ему пора было бы уходить, спортсмен, ничем не примечательный, то это не так уж страшно. Если он и «пересидит», то всё равно вреда большого не принесет: на него и раньше не особенно рассчитывали.

Но вот если, уходит игрок крупный, выдающийся, выполняющий в команде сложную роль, если он потерял свои былые качества, уже, как говорят, «не тянет», однако по-прежнему хочет играть, то это чревато для команды самыми неприятными осложнениями. Команду ждет беда.

Почему? Да потому, что раньше этот хоккеист участвовал в большом количестве игровых эпизодов, у него был широкий круг тактических задач и обязанностей, сложная роль, многое в игре было с ним связано, он вел команду или звено, на него равнялись. Но теперь этот хоккеист уже не может себя перестроить, перейти на игру простую, тактически несложную, с ограниченными задачами и малым радиусом действия. Он старается показать себя, но у него не хватает сил, не хватает скорости.

Особенно тяжко команда будет переносить спад игры такого крупного мастера, если он выполняет роль хавбека, наиболее сложную, на мой взгляд, в современном хоккее. Представьте себе, ведь он всегда должен быть третьим нападающим, вторым защитником, и вот его нет в самом горячем месте, там, где его ждут партнеры.

Наш хавбек будет обязательно увлекаться атакой, как и прежде, но уже не сможет успевать возвращаться назад, он будет «проваливаться». Атака ведь привлекает еще и потому, что там интереснее, там легче проявить себя, показать, что ты еще не исчерпал своих сил, там легче создать видимость, что ты играешь по-прежнему.

Однако на самом деле две сложные роли, нападающего и защитника (а именно таков практически круг обязанностей хавбека в «системе»), этому спортсмену уже не под силу. И самое обидное, что хоккеист не скоро это поймет. Его громкое имя позволит ему еще долгое время пользоваться авторитетом в команде и у зрителей, и только опытный тренер может заметить перемены, происходящие в игре этого мастера.

Но этого порой еще недостаточно, так как убедить ветерана, что ему пора переходить на тренерскую работу, иногда очень трудно. С известными, выдающимися мастерами прощаться всего труднее. Слишком велики их заслуги, слишком высок игровой авторитет. И потому трудно допустить даже мысль, что семнадцатилетний парень играет лучше великого гроссмейстера клюшки. Но рано или поздно прощаться, к сожалению, приходится и с олимпийскими чемпионами и с чемпионами мира.

Два года назад мы простились с Леонидом Волковым. С тем самым Лешей Волковым, который на чемпионате мира в Тампере забросил в ворота чехословацких хоккеистов третью, «историческую» шайбу. Помните, как на последней минуте (проигрывая 1:2 и стараясь сравнять счет) чехи заменили своего вратаря шестым полевым игроком, и Волков, перехватив шайбу, метров эдак с сорока – сорока пяти метко направил ее в пустые ворота соперников.

Волков здорово играл еще в 1965 году. Но в сезоне 1966 года он стал уже запасным, ибо из-за возраста утратил быстроту, резкость. А главное – подросли, созрели для большого хоккея молодые талантливые ребята.

Мы расставались с Лешей с сожалением.

Но Леонид ушел из команды не на тренерскую работу, хотя такая возможность у него была. Леонид решил продолжать играть в хоккей. Уехал в Калинин и сейчас выступает там за местный армейский коллектив.

Верный ли путь избрал Волков? Думаю, что нет.

Ему надо было бы уйти из хоккея, перейти на тренерскую работу сейчас, когда велика его популярность, богат опыт, свежи в памяти самые напряженные и творчески интересные сражения на высшем спортивном уровне. Когда его авторитет педагога и наставника в первые, самые трудные для тренера дни подкреплялся бы авторитетом игрока высокого класса, вчерашнего чемпиона мира.

Я высказал Волкову свое мнение.

Но Леша пошел по иному пути.

Должен ли я был вмешаться? Не знаю. Вряд ли.

В тридцать один год человек принимает, полагаю, достаточно обоснованные решения. И было бы, видимо, неуважением к нему настаивать на своих рекомендациях.

Леонид, на мой взгляд, ошибся. И все-таки понять его можно.

По многолетнему опыту общения с ведущими хоккеистами страны знаю, как трудно расстаются со славой, со своими успехами «звезды» первой величины. Как хочется спортсменам отодвинуть тот неизбежный час когда вдруг с печалью и грустью почувствуешь, что сегодня уже не можешь того, что мог и умел вчера, что накануне еще такая послушная шайба стала необычно коварной и злой.

Все это по-человечески так понятно!

Но есть и еще одно обстоятельство, преодолеть которое спортсмену тем труднее, чем выше его мастерство. Он потому и стал «звездой», гордостью нашего спорта, что умел целиком отдавать свои силы хоккею, работать творчески, с выдумкой, серьезно. И оттого теперь ему особенно нелегко расстаться с шайбой. Настолько нелегко, что он переходит в команду менее интересную, лишь бы не расставаться с хоккеем.

Мнение ведущих хоккеистов ЦСКА – Александра Альметова, Анатолия Фирсова, Константина Локтева – единодушно: «Зря, конечно, Леша пошел играть, но… с шайбой-то тоже жалко расставаться… Привыкли к ней: два дня не поиграешь – пустоту чувствуешь…»

С этим, с «привычкой» к шайбе, видимо, нельзя не считаться. И потому лучший путь ветерана – идти на тренерскую работу. Конечно, может возникнуть вопрос: а нужно ли нам столько тренеров? Что будем мы делать, если вдруг все играющие ныне в классных командах хоккеист!» станут тренерами?

Вопрос этот не так страшен, как представляется на первый взгляд. И не потому, что не все, конечно, хоккеисты будут потом работать тренерами. Ответ в том, что у нас невероятно, фантастически мало высококвалифицированных тренеров, которые прошли бы подготовку в классной команде. А такие тренеры нужны и ведущим командам республик и городов, и низовым спортивным коллективам, и мальчишкам? участникам борьбы за «Золотую шайбу». И пусть даже не все ведущие хоккеисты смогут стать профессиональными тренерами, но все они, мне кажется, где бы они ни работали по своей специальности, должны быть, во всяком случае, тренерами-общественниками, передавать накопленный опыт тем, кто любит хоккей и хочет досконально освоить эту увлекательную игру.

…Трудно уходить из хоккея. И потому для меня важнейшим показателем нравственного совершеннолетия спортсмена служит его отношение к молодым ребятам, к тому, кто завтра займет его место.

И если я на каждом матче видел, как искренне радуется Локтев успеху Володи Викулова, играющего, кстати, тоже правым нападающим, если я видел и слышал, как подсказывает он Владимиру наиболее интересные и оригинальные решения, я твердо верил, что Константин будет хорошим тренером и педагогом. Уж он-то уйдет из большого спорта с достоинством, не станет стоять на пути юных.

Во втором издании книги с удовольствием могу констатировать, что не ошибся, написав эти строки. Костя хорошо, с достоинством, чемпионом мира прощался с хоккеем.

Бывают прощания и такие…

Прощаться с разными хоккеистами можно по-разному.

Когда по возрасту уходит хоккеист, принесший большую пользу команде, честно и много потрудившийся для ее славы, отдавший команде все свои силы проводы в таком случае бывают почетные, достойные этого спортсмена. Коллектив искренне желает ему Доброго пути, счастья на тренерской или иной работе.

Но есть и другая группа игроков. Кто нигде и никак не может надолго прижиться. Кто нарушает спортивный режим, мечется из команды в команду, Ищет себе «теплое» местечко. Кто думает прожить жизнь в хоккее, не отдавая всех своих сил спорту. Кто любит не хоккей, а себя в хоккее.

Да, были и, к сожалению, есть еще спортсмены, которые не умеют долгие годы честно, без капризов и лени служить хоккею и своему коллективу… Перед началом сезона 1965/66 года ЦСКА расстался и еще с одним спортсменом. От нас ушел молодой и, несомненно, способный хоккеист Еремин.

Мы отпустили его, честно говоря, без особого сожаления. Уж слишком капризен он, этот восемнадцатилетний парень, И если в этом возрасте Еремин позволяет себе так. много, то, став известным мастером, он капризничал бы еще больше, мог просто сесть тренерам и товарищам на шею.

Может быть, то, что мы отпустили его, не уговаривая остаться в ЦСКА, хотя из-за этого распалась тройка (Еремин играл вместе с Викуловым и Полупановым), встряхнем его, заставит задуматься над своим поведением и дурным характером. Может быть. Думаю, что Еремин еще попросит разрешения вернуться…

Так заканчивались строки о Еремине в первом издании книги.

С тех пор прошло немногим более года. Виктор вернулся в ЦСКА.

Но сезон, проведенный в другой команде, в другом коллективе, который работает иначе, чем тот, в котором воспитывался Еремин, не мог не сказаться. У Виктора ушло время сначала на то, чтобы отвыкнуть от наших тренировок и привыкнуть к новым, а потом – на обратный процесс, связанный с возвращением в свою команду.

Он отвык от своих ребят, от их манеры, игры, от игрового почерка команды, и это сказалось на его действиях.

Сейчас Виктор старается догнать товарищей, работает усердно, но не все идет гладко. К тому же он где-то упустил момент: он мог бы быть теперь рядом с Викуловым и Полупановым – в то время он не уступал своим партнерам ни в чем.

А за год обстановка изменилась. Ему пришлось трудно, ибо попал он в тройку к большим, авторитетным спортсменам, ему мешает и его самолюбие, порой ложно понимаемое.

Не заиграв в одной команде, Виктор утерял веру в свои силы, в свои способности. Но я верю, что при условии напряженного труда, с помощью партнеров Еремин сможет подняться к вершинам хоккейного искусства.

Несколько лет назад в ЦСКА произошла и такая история.

Знаменитый хоккеист, чемпион мира и олимпийский чемпион, чья слава гремела на хоккейных стадионах многих стран мира, стал нарушать спортивный режим, уклоняться от регулярных тренировок. Я с ним поговорил, Дал ему время подумать, объяснил, что он такой никому не нужен: ни нам, армейской команде, ни хоккею вообще. Предложил ему на выбор разные решения: или идти учиться, или переключаться на тренерскую работу («Хотя тебе это рано», – честно предупредил я), иди переходить в другую команду, или в корне менять свое отношение к хоккею, к тренировкам, к спортивному режиму.

Честно говоря, я ожидал покаяний и просьб оставить в ЦСКА.

Но не дождался ни того, ни другого.

Он не стал уверять меня, что отныне будет иным, что все, мол, продумал. Что он раскаивается в прежнем своем образе жизни.

Он просто сказал:

– Я не хочу обманывать вас… Другим вот так сразу я стать не могу… Лучше я пойду поучусь, так сказать, поумнею немного. Тогда, может быть, пойму положение и позицию тренера и уже сам стану передавать то хорошее, что есть все-таки, наверное, во мне… Если, конечно, заслужу это право…

Этим знаменитым хоккеистом был защитник сборной СССР Генрих Сидоренков…

Уход спортсмена из коллектива всегда означает, что коллектив чего-то ему не дает, что тренер как руководитель и педагог его не устраивает. И потому, когда спортсмен сообщает о своем желании уйти из команды, мы требуем, чтобы он откровенно изложил мотивы своего ухода. Тогда только можно сделать выводы и не допустить повторения ошибки в будущем: ведь один ушел, но многие остались.

Я не думаю, что надо сразу, после первого же заявления, отпускать человека из команды – оно может быть продиктовано минутной обидой.

Бывало, когда после какого-то случая, эпизода, инцидента, резкой критики тот или иней хоккеист обижался, собирался покидать команду, но потом, одумавшись и успокоившись, поняв, что товарищи правы, извинялся и вел себя совершенно иначе.

В таких ситуациях никогда не следует спешить. Ведь речь идет о живых людях, у каждого из которых свей характер, свой темперамент.

О режиме, дисциплине и преданности хоккею

И вот, мне кажется, подошла пора поговорить с читателем более основательно о воспитательной работе тренера с командой хоккеистов. Это тем более важно, что не в одних только спортивных поединках, не на тренировочных только занятиях растет Человек, хоккеист.

И, начиная этот разговор, я снова должен обратиться к истории…

1946 год. Год рождения хоккея. Становление первых коллективов.

В команде ЦСКА нет постоянного тренера. Тренеры меняются так часто, что не может быть речи о каких-то единых требованиях к спортсменам и; общих методах тренировок, единого подхода к людям. Дело осложнялось еще и тем, что в то время играть хоккеистам приходилось, как я уже писал, не только в хоккей с шайбой, но и в хоккей с мячом. А летом большинство ребят меняли хоккейные доспехи на футбольные. А чаще бывало наоборот – многие были в душе футболистами и зимнюю игру в хоккей рассматривали как период «активного» отдыха между футбольными сезонами. А потому не очень-то утруждали себя тренировками, весьма легкомысленно относились к соблюдению спортивного режима.

А ведь каждому, и тренеру и спортсмену, должно быть понятно: высокого мастерства можно добиться лишь при самом строгом, я бы сказал, скрупулезном соблюдении спортивного режима.

К сожалению, я не могу утверждать, что все мы, тренеры и руководители команд, в этом преуспели. Срывы в соблюдении спортивного режима игроками случаются, и не так уж они редки. Сильный спартаковский защитник Виктор Блинов осенью 1966 года, будучи впервые включенный в сборную, находясь в Канаде(!), нарушил спортивный режим. Пришлось немедленно вывести его из национальной команды. И попал он снова в ее состав лишь спустя год.

Я уже знакомил читателя, как нам однажды пришлось выводить из сборной Константина Локтева, как лишали на полтора месяца игры вратаря Толмачева и т. д. За примерами, как говорится, далеко ходить не надо. Их можно было бы привести и больше. И если они, эти нарушения, не переросли в настоящую злокачественную болезнь, то это только потому, что требовательно и энергично выступал против нарушителей сам коллектив хоккеистов. В конце концов этих нарушителей не так уж много в нашем хоккее!

Но если с нарушителями спортивного режима и порядка бороться довольно легко – нужно быть только твердым и последовательным и тренеру и коллективу, то с другой болезнью, с «охотой к перемене мест», бороться значительно труднее.

В 1951 году группа больших мастеров вдруг покинула нашу команду и ушла в команду ВВС. Ушли лидеры, ушли, не заботясь о судьбе команды, даже не подумав о какой-то более или менее серьезной своей замене. Обидно. Очень обидно. И за команду. И за тех, кто ушел. Значит, не были воспитаны у них чувства патриотизма по отношению к своему коллективу, верность товарищам по оружию, значит, не было настоящей дружбы.

Это был суровый урок для тренеров. Он заставил нас более внимательно, если хотите, более творчески подходить к каждому спортсмену. И нет, говорят, худа без добра. Уход мастеров заставил нас пойти на риск и включить в состав совсем юных игроков. И это оказалось удачным педагогическим шагом. Доверие – как ветер под крылья. И уже через год мы сумели восстановить свой прежний спортивный престиж.

Конечно, по мастерству и опыту армейцы тогда уступали таким коллективам, как «Динамо», ВВС, «Спартак», «Крылья Советов», зато по духу дружбы, игровой спайке, жажде победы, по чистоте своих рядов и верности, преданности коллективу мы были в числе первых.

Но скоро судьба вновь свела ушедших от нас игроков с нашей командой. Через два года произошло слияние команд ЦСКА и ВВС в одну армейскую.

Это было далеко не механическое слияние двух коллективов. И нам пришлось решить еще одну педагогическую задачу, условия которой были намного сложнее. Столкнулись разные характеры, спортсмены с разными взглядами на жизнь, на спорт, игроки, за спиной которых было немало заслуг, и спортсмены, еще не тронутые славой.

То был очень трудный этап педагогической работы. Сейчас можно признаться, что над тренерами в. огромной степени довлел авторитет именитых спортсменов. Их мастерство было, безусловно, высоким, однако, поведение далеко не скромным.

Признаемся также, что тогда для нас важным, а подчас и важнейшим показателем всей педагогической работы были спортивные результаты команды. Они, эти результаты, заворожили нас.

Не для оправдания, но все-таки вспомним то время. В те годы наши хоккеисты только выходили на международную арену. Жажда борьбы с иностранными командами удесятеряла силы. Уж очень хотелось, чтобы о молодом советском хоккее узнали далеко вокруг, за рубежом. Комплектуя команду, рекомендуя игроков в сборную, мы, тренеры, исходили из единственного показателя – уровня мастерства игрока.

«Сильнейший – играет!» – вот был наш девиз. Мы думали, что высокие цели должны сами по себе развивать нашу культуру, интеллект, честность, повышать сознательность, дисциплинированность игрока. Мы верили в это. Не могли не верить. Но эта вера привела ко многим последующим ошибкам. У ведущих игроков стали проявляться зазнайство, этакое пренебрежение к тренировкам, нетребовательность к себе, расхлябанность. Нарушения спортивного режима стали правилом. «Я курю и играю», – говорил нам лучший в то время вратарь страны. «Что вы требуете от нас режима, когда мы и так сильнейшие в стране?» – заявляли прославленные лидеры атак. А ведь молодые хоккеисты учились у ведущих не только мастерству, они перенимали у них не только высокую технику, тактическую смекалку, но, к сожалению; впитывали и вредные привычки.

Однако спортивные успехи команды както мешали нам критически взглянуть на воспитательную работу. И в команде уже не только среди ведущих игроков, но и среди молодежи вдруг появились вспышки недисциплинированности. Кого-то не раз видели пьяным, снова стало модным курение, хотя велось оно «в подполье».

Нужно было срочно искать выход. Еще более усилили тренировочный процесс. Создали а команде сильную и довольно чувствительную, спортивную конкуренцию, а нужного эффекта все нет. Вот отчислили за низкую дисциплину нескольких «заводил», а зло вымести из команды опять не удалось.

Анализ всей работы навел на мысль, что чисто профессиональное спортивное воспитание в команде налажено хорошо. Игроки смогли за короткий срок стать настоящими мастерами, их двигательные навыки и высокоразвитый атлетизм обусловливали высокую технику, их игровая сообразительность позволяла творчески и тактически зрело проводить ответственные матчи. Они не только с охотой, по-боевому играли, но и всегда по-спортивному, с интересом тренировались. И все же чего-то очень важного во всем учебно-тренировочном процессе недоставало.

В результате индивидуальных бесед и критического, очень критического отношения к своим тренерским делам выяснилось, что игрокам часто не хватает культура и сознания долга. Того простого и вместе с тем очень непростого человеческого сознания, которое помогает спортсмену стать, человеком, умеющим во многом себе отказать хотя бы ради тех, кто на тебя равняется, беззаветно преданным любимому виду спорта и коллективу, воспитавшему тебя.

Итак, болезнь найдена – слабость воспитательной работы с хоккеистами. Стало ясно, что нужно начинать решительно лечить эту серьезную болезнь. Воспитывать высокую сознательность, повышать общую культуру поведения, крепить дружбу и боеспособность команды – это стало самой главной задачей коллектива.

Полпреды миллионов

Времена, когда действовал принцип «в сборной играет сильнейший», прошли. Играет не просто сильнейший – играет достойнейший. Поэтому у нас в команде ЦСКА все больше и больше утверждалась традиция: не один только тренер, а вся команда решает, кому играть в сборной, хотя, естественно, последнее слово принадлежит тренеру. Этот вопрос обсуждается на общем партийно-комсомольском собрании. Надо сказать, что у нас в команде почти все спортсмены коммунисты или комсомольцы. И тут уж берегись, зазнайка, неуч, грубиян! Не видать тебе сборной, даже если ты точнее других бросаешь шайбу и быстрее бежишь на коньках!

И именно поэтому (мы в этом убеждены) исчезают и исчезли из команды грубияны и лодыри. Как бы ни был силен и авторитетен тренер, сила воздействия коллектива больше, действеннее. И потому мы так заботимся о том, чтобы коллектив понял эту свою силу. На тренера, случается, можно обидеться, можно пожаловаться друзьям, но на весь коллектив, на всех товарищей жаловаться и обижаться невозможно!

И теперь коллектив формирует; воспитывает, закаляет людей. Он прибегает к самым разным, порой даже неожиданным формам.

Известно, что в стране миллионы болельщиков стремятся к личному общению с известными хоккеистами. Отлично! И вот наши коммунисты и комсомольцы решили: пусть каждый член команды выступит от ее имени перед коллективом болельщиков в воинской части или в школе, в заводском клубе или прямо в цехе перед рабочими. У каждого в течение сезона по 10–15 встреч. И тут уж сами ребята поняли: если не хочешь краснеть за свой низкий культурный уровень, то учись, читай, повышай свои знания, стремись к тому, чтобы всем с тобой было интересно. Видимо, этим и объясняется огромная тяга наших хоккеистов к книге, к новым журналам.

Почти все наши спортсмены имеют среднее образование, многие из них продолжают учиться. Занимаются в институтах Н. Толстиков, К. Локтев, О. Зайцев, В. Кузькин, Ю. Моисеев, В. Полупанов, все остальные учатся в школе тренеров. А. Рагулин и И. Ромишевский уже получили высшее образование.

Учатся ветераны, тем самым подавая пример своим молодым товарищам.

Теперь все хоккеисты прекрасно понимают, что без широких знаний, без идейной закалки, без высокой культуры трудно повысить и спортивное мастерство.

И в этом тоже ответ на вопросы Мориса Ришара. Тот ответ, что раскрывает глубинную суть происходящих в нашем хоккее процессов. Один из секретов наших успехов на чемпионатах мира в последние годы.

Нам совсем не безразлично, кто стоит на пьедестале почета – умный, разносторонне образованный парень или «чемпион», в душе которого пустота. Мы хотим, чтобы наши ведущие мастера являли собой образец современного молодого человека. Нам совсем не безразлично, кого выбирают себе в кумиры миллионы мальчишек, и потому мы со всей строгостью относимся к нашим прославленным спортсменам.

Миллионы физкультурников и просто любителей спорта с вполне естественным Интересом следят за выступлениями наших ведущих мастеров – тех, на кого равняется великая армия людей, увлеченных спортом. И потому наши чемпионы, участники сборных команд – все, кому доверена высокая честь защищать спортивное знамя страны, понимают свою ответственность перед народом, перед миллионами любителей спорта.

Находясь за рубежом на международных соревнованиях и матчах, спортсмены чувствуют постоянную дружескую поддержку советских людей. Сотни писем и телеграмм, телефонные звонки с Родины помогают нашим ребятам выступить сильнее, успешнее.

Когда советские хоккеисты были в Тампере, то среди многих приветов и добрых пожеланий нас особенно обрадовал телефонный звонок с Камчатки. Ведь только представьте себе – человек не выходил с телефонной станции в течение восьми часов (трудно было дозвониться до нашей команды!), чтобы передать свои напутствия, свой привет через десять тысяч километров! Мы были искренне благодарны этому милому чудаку, нашему горячему поклоннику. И, честное слово, в нашей победе на чемпионате мира была и его, пусть совсем небольшая, доля забот. Спасибо ему за это!

За кулисами хоккейного матча

Еще мальчишкой, бывая на спектаклях в театре, я больше всего, пожалуй, мечтал побывать за кулисами. Что там происходит во время спектакля? Чем заняты актеры? Как готовятся они к выходу на сцену?

Я никак не мог себе представить, что актеры такие же обыкновенные люди, как и все… И сегодня мне очень понятны стремления юных хоккейных болельщиков попасть, так сказать, «за кулисы» хоккейного матча. Подсмотреть, понаблюдать хоть в щелочку за своими кумирами – какие они, как ведут себя не на площадке, а там, в раздевалке, «за кулисами».

Ведь для болельщиков вход за кулисы запрещен. И на тренировки их не особенно-то приглашают.

Причины этих запретов понятны. Ничто не должно отвлекать спортсменов от подготовки к матчу. Дорога каждая кинута. Их, этих минут, у нас не так уж много. Ведь все игроки нашей команды – военнослужащие: офицеры, сержанты, рядовые Советской Армии. И то время, что отдают они любимому виду спорта, надо использовать по возможности до предела. Но сегодня все запреты сняты, и я приглашаю вас, читатели, в гости к нашей команде. На целый день, даже, пожалуй, больше, чем на день, – на все то время, что посвящаем мы подготовке к очередному матчу.

Итак, «за кулисами» хоккейного матча.

Три дня назад в очередной игре на первенство СССР наша команда встречалась с воскресенским «Химиком». А завтра предстоит новая встреча с московской командой «Крылья Советов».

И, как обычно, накануне встречи, вечером собралась в полном составе вся наша команда.

О чем пойдет у нас разговор? Сначала разберем, «разложим по косточкам» игру с «Химиком».

Какие недостатки отличали команду в этом матче, который армейцы выиграли с небольшим счетом 4: 2?

Пассивно, с холодком провело игру наше ведущее звено. Они играли както скучно, без вдохновения, кто-то в разные периоды выпадал из темпа, и потому эта самая сыгранная тройка нашего хоккея проиграла 0:1.

Но ведь за месяц с небольшим до этого дня ЦСКА выиграл у «Химика» 11: 0, и это звено сыграло тогда блестяще. В чем же дело? Не могли же в конце концов Локтев, Альметов и Александров разучиться за это время играть? Я думаю, секрет их неудачи в том, что они не мобилизовались на матч с «Химиком» так, как следовало: воспоминания о победе в предыдущей игре были еще свежи и приятно убаюкивали.

Накануне матча с командой «Крылья Советов» это особенно настораживало: ведь две недели назад из девяти шайб, заброшенных в ворота «Крылышек», шесть забросила первая тройка. Как бы история по аналогии не повторилась. И потому я прошу наших ведущих мастеров отнестись в предстоящей игре весьма серьезно.

Неудачно сыграл в матче с «Химиком» молодой вратарь Николай Толстиков, ему не хватило сил и собранности на все 60 минут игры. Значит, Коля должен работать над повышением внимательности, работоспособности, выдержки.

Переигрывала в зоне нападения в последней встрече «система». Хоккеисты этой пятерки передерживали шайбу, не всегда вовремя остро атаковали, иногда вместо броска по воротам следовало долгое маневрирование, шайба излишне передерживалась.

С этим нужно было считаться перед матчем с «Крылышками» и постараться не повторить ошибки в предстоящей игре.

Были у нас во встрече с «Химиком» и другие погрешности, в частности, много технического брака, мы не использовали несколько голевых моментов, не реализовали численное превосходство. Мы плохо оборонялись, но из-за того, что соперник мало атаковал, этот свой недостаток хоккеисты ЦСКА не заметили.

Вряд ли о всех погрешностях в нашей игре должны были говорить тренеры. Есть такие недостатки, которые ликвидируются относительно быстро, но есть и такие, над устранением которых нужно работать долгое время. И не нужно, уверен, каждый день напоминать спортсмену о его недостаточной технической вооруженности – вряд ли что-нибудь от этого изменится. А моральный ущерб, который могут принести такие «накачки», будет велик и иногда просто непоправим.

После нашего проигрыша в начале сезона в Горьком многие команды сделали вывод, что оборонительная тактика – самое лучшее оружие против армейцев.

Такую игру мы ожидали встретить и 20 ноября в матче с командой «Крылья Советов». Не уверен, что это лучшая для них тактика: защитники «Крылышек» играют с малой дозой творчества, в контратаке они не сильны.

И еще на один недостаток наших будущих соперников я обращаю внимание своих ребят. Их центральные нападающие играют преимущественно по продольным желобкам, и, следовательно, мы должны противопоставить им игру с диагонально-поперечными смещениями.

Один из самых талантливых и опасных игроков «Крылышек» – Грошев физически не очень силен, не любит высоких скоростей, столкновений с соперником, и потому мы решаем поставить против него нашего Анатолия Ионова, который с избытком обладает этими качествами.

Этот анализ позволяет нам с Борисом Павловичем Кулагиным дать каждому спортсмену индивидуальные задания на сегодняшнее тренировочное занятие. Задания, которые в какой-то мере помогли бы спортсменам не повторить в предстоящем матче допущенных ошибок.

Полтора часа тренировки с полной нагрузкой – это своеобразная репетиция завтрашнего матча. А потом отдых. Ребята расходятся по комнатам; Смотрят передачу по телевидению, гуляют по парку, читают.

После ужина все заняты подготовкой к завтрашней игре, так сказать, ее материальным обеспечением. Маленькими рубанками хоккеисты обтесывают, утоньшают крюки клюшек. Укорачивают их. Пригоняют клюшки по своим образцам, Работают в такие минуты сосредоточенно, молча. Готовятся к бою.

Особенно старается Женя Мишаков. Он хоккейный умелец. Никто в коллективе лучше его не умеет починить, зашить перчатки, подремонтировать что-то из экипировки хоккеиста, поточить коньки. Кстати, Женя точит коньки едва ли не всей команде. И делает» то с видимым удовольствием. Он продолжает традицию, начатую Володей Бруновым: долгие годы Володя слыл у нас самым большим спецом по конькам. И в этом я тоже вижу проявление определенных качеств характера – трудолюбия, расположенности к друзьям.

Лишь неугомонный Толя Фирсов нарушает строгую обстановку подготовки к завтрашнему испытанию, никому не дает покоя. То вдруг кто-то обнаруживает, Что куда-то исчезла готовая клюшка, та Женя Мишаков никак не может найти свои рубанок, то Коля Толстиков, выскакивает в коридор, отзываясь на стук в дверь.

Бедный Толя Фирсов! Он еще не знает, что; его ждет возмездие. Завтра утром на разминке пятнадцать разгневанных мужчин схватят его исподтишка и, связав шнурком руки, воткнут головой по пояс в сугроб. Расплата за грехи неминуема!

В комнате, где расположился Володя Брежнев, выпускается очередной номер боевого листка. Он посвящен завтрашнему матчу. Последнему, как напоминает листок, перед большим перерывом в чемпионате.

Вечером, прежде чем лечь спать, хоккеисты собираются в комнате, где живут Ионов, Моисеев и Мишаков.

Хорошие, веселые ребята живут в этой комнате. И в игре шустрые, боевые. (Завтра на «установке» я даже буду просить Юрия чуть-чуть сбрасывать свою необыкновенную скорость, чтобы партнеры могли действовать синхронно с ним.) И в жизни такие же.

Сразу же хочу оговориться, что самые темпераментные в игре, огневые, порой даже какието «беспутные», что ли, ребята эти, большие любители шуток и смеха,» общем-то довольно серьезные люди, умеющие интересно и глубоко думать.

На какое-то время их комната превращается в клуб.

Разговор идет о завтрашнем матче. Его начинает Иванов. Обращаясь к Альметову, предупреждает:

– Первое, что они сделают, – закроют тебя на «точке» (излюбленное место Саши в районе вбрасывания шайбы, откуда он особенно успешно «стреляет» по воротам).

Альметов соглашается с Ивановым:

– Надо искать что-то другое… Но что? Предложения следуют одно за другим… Это и есть творчество, непрерывные поиски и раздумья о новых путях атаки.

Больше всего люблю таких хоккеистов, более других верю в тех, кто имеет свою, точку зрения, свой, взгляд на хоккей, на спорт, на жизнь нашу. Кто умеет интересно мыслить и интересно рассказывать, спорить. Чьи воспоминания интересны не одному лишь рассказчику. Но особенно симпатизирую таким спортсменам, кто умеет строго и вдумчиво анализировать свою игру, умеет мечтать. Фантазировать о будущем нашего спорта – его тактике, его технических приемах. О завтрашнем его дне. Привязан к фанатикам хоккея, к людям, влюбленным в хоккей.

Бойцы вспоминают минувшие дни… Наш молодой вратарь Толстиков расспрашивает ветеранов о Пучкове, кто-то из них, игравших вместе с. этим отличным мастером, рассказывает, как действовал он в воротах, как много и умело тренировался.

Однако долго вести этот разговор не удается. Наш врач Алексей Васильев просит ребят разойтись по своим комнатам. А указания, просьбы и советы этого молодого 32летнего доктора спортсмены выполняют беспрекословно. Авторитет Васильева высок и сомнению не подлежит. Он работает хорошо и не случайно стал сейчас врачом сборной наших хоккеистов.

Утро. Сегодня – календарная встреча.

Дежурный объявляет подъем.

Весь день сегодня первым помощником тренеров будет дежурный. Он прежде всего отвечает за строгое выполнение намеченного распорядка дня, за порядок на сборе. Именно он должен продумать, что нужно для сегодняшней тренировки или игры: захватить с собой шайбы, необходимое для занятий или матча снаряжение, собрать спортсменов на собрание, предупредить их минут за десять-пятнадцать о выезде на игру.

День начинается зарядкой.

Утренняя зарядка – тоже дело творческое: каждый выбирает те упражнения, которые считает необходимыми. В подборе этих упражнений проявляются и характер спортсмена, и его понимание роли физической подготовки, и степень серьезности парня.

Гимнастические и специальные упражнения носят индивидуальный характер. Одни хоккеисты имитируют финты, другие – силовые приемы, у стенки жонглируют с мячами вратари. Спортсмены привязывают к поясу эспандер, прикрепляют его другим концом к дереву и выполняют различные упражнения: то прыгают, то спуртуют, то, максимально растягивая плотный резиновый канат, стремятся дотянуться до руки товарища.

Разбившись на пары, ребята приседают с «живым весом» – с товарищем на плечах. Если у кого-то болит нога и он хочет поберечься, то, подыскав себе пару, выполняет упражнения для руки и плеч: растягивая эспандер, имитирует хлесткие броски.

То не спеша, то с ускорениями ребята бегут вокруг корпуса. Падает мягкий снежок.

Спортсмены занимаются с большой охотой, но все-таки тренеру и здесь есть работа приходится кого-то порой и подстегивать.

До обеда у ребят свободное время. «Свободное» – это весьма условно: большинство наших мастеров и молодых хоккеистов учатся в средних и высших учебных заведениях, и потому все садятся за книги.

Перед обедом – общий сбор команды. Мы, тренеры, даем установку на игру.

На столе передо мной макет хоккейной площадки с маленькими фигурками хоккеистов.

– Вначале – главная идея игры. В сегодняшнем матче осуществляем тактику силового давления: стараемся максимально долго удерживать соперника в его зоне.

– У «Крылышек», как мне кажется, левые защитники, слабее, чем правые, но они, видимо, предполагают, что главная нагрузка сегодня ляжет на плечи правых, потому что мы обычно атакуем по левому флангу и от туда же завершаем атаки.

Самые результативные в звеньях нападающие – Фирсов, Александров и Моисеев играют на левом краю, да и Саша Альметов чаще всего забрасывает шайбы с левого фланга. Поэтому защита соперников будет, очевидно, сдвигаться вправо. Учитывая все это, игру строим следующим образом: сдвигаю две красные фигурки хоккеистов – центрального и левого нападающих – к левому борту.

– Вот здесь мы должны прежде всего неторопливо готовить атаку, угрожать воротам соперника… При первой же возможности неожиданно отдавать шайбу направо, примерно в район точки вбрасывания. Завершают атаки своих троек Локтев, Ионов и Вику лов… То есть все должно быть так, как на вчерашней тренировке…

Надо постараться играть, так, чтобы этим хоккеистам никто не мешал. Наши правые защитники подкатываются и располагаются у синей линии не на своем краю, а приблизительно в центре. Там они будут отвлекать на себя нападающих, противника, чтобы те, вернувшись в свою зону, не мешали нашему правому фор варду.

Давая такое задание на матч, я исходил из учета двух задач: во-первых, подготовить соперникам сюрприз и застать их врасплох (команда, исповедующая одну и ту же тактическую схему атаки, рискует тем, что эта схема может стать штампом, шаблоном), во-вторых, подтянуть результативность наших правых на падающих: в конце концов любая игра, даже ответственная, – это тоже учеба.

Разрабатывая установку на матч, я всегда стремлюсь к тому, чтобы задание было значительнее, сложнее, шире, чем это позволяют сегодняшние возможности игроков. Оно должно быть по сути своей таким, чтобы обязывать хоккеистов к постоянному совершенствованию индивидуального мастерства.

Но задание это я не стараюсь мельчить, не стремлюсь регламентировать действия игроков во всех возможных ситуациях, связывать их инициативу. Я всегда хочу предоставить хоккеистам простор для творчества, потому и даю на матч только основную тактическую канву;

Специально обращаюсь к нашему молодому вратарю Николаю Толстикову. Прошу его быть сегодня особенно внимательным, так как в игре придется участвовать редко и паузы в матче нужно будет заполнять зрительным, творческим соучастием.

Спрашиваю, есть ли вопросы, сомнения, предложения. Верна ли предлагаемая мною схема атаки, не трудно ли будет осуществить ее в ходе матча.

После ее: коллективного обсуждения, когда непременно выступают капитан и комсорг команды, начинаются последние приготовления и сборы, последняя проверка готовности.

И вот автобус мчится на Ленинградский проспект – во Дворец спорта ЦСКА…

Перед матчем

Примерно за час до матча армейские хоккеисты приезжают на каток.

Дежурный получает пригласительные билеты и раздает их спортсменам. Билеты предназначаются женам, мамам, папам, невестам, друзьям.

Приезжают соперники. Узнаем, в какой форме будут они сегодня играть. Право выбора цвета принадлежит им – они гости. Нам нужно подлаживаться под них, чтобы зрители легко различали хоккеистов разных команд.

За 40–50 минут до начала встречи ребята стягиваются; в раздевалку. Начинают облачаться в бойцовские доспехи.

Сигналом к облачению спортсменов в спортивную форму, как я уже не раз замечал, служит почти всегда один и тот же момент: Александр Альметов развязывает галстук. Не стану, конечно, утверждать, что все это както заранее продумано – просто ребята уже привыкли ориентироваться на Сашу. Может быть, они даже никогда и не задумывались над этим.

Когда остается надеть только коньки, игроки проводят солидную разминку. Вначале гимнастика. Потом прыгают, бегут на месте, имитируют игру корпусом «уходят» от соперника. Кто-то включает радио. «Маяк» передает легкую музыку. Все быстрее и быстрее движения хоккеистов, и вот уже вся команда крутится в каком-то непонятном танце, эдакой произвольной композиции на темы твиста. Стоп! Пора выходить…

Перед выходом на лед я кратко повторяю основной тактический мотив игры, и спортсмены направляются к выходу.

В коридоре, около раздевалки, как всегда, много народу. Кто-то кого-то хлопает по плечу, желает успеха, подбадривает.

Начинается увертюра хоккейного спектакля. Последняя тренировка перед игрой. Смысл ее – еще раз «проиграть» почти всё, что может произойти во время встречи.

Хоккеисты катятся один за другим, то ускоряя, то замедляя свой бег. Вот они уже катятся с шайбами. Первая стадия разминки на льду. Быстрее всех в игру обычно втягивается Альметов, и потому именно он помогает сейчас размяться вратарю. Когда Альметов в матче не участвует, эту функцию выполняет А. Фирсов. И Альметов и Фирсов очень техничны, легко могут выполнить любую просьбу вратаря, послать шайбу именно туда, куда он просит. Оба отличные педагоги, прекрасно знают, какие уловки применяют нападающие, чтобы обмануть стража ворот.

Здесь же, рядом, всегда второй вратарь, запасной. Он помогает коллеге лучше подготовиться к матчу: подает отскочившие в сторону шайбы, что-то советует, подсказывает.

Позже град шайб обрушивается на Толстикова. Сначала они летят от синей линии, где выстроилась вся команда, потом со все более опасных для вратаря позиций. Разбившись на два потока, нападающие поочередно, то от одного, то от другого борта ведут шайбу, двигаясь на ворота. Они должны выиграть единоборство у защитника. Но защитники пока не очень мешают форвардам: они просто проверяют правильность занятой позиции. Нападающие, легко проходя защитников и бросая шайбу в ворота, обретают дополнительную дозу уверенности.

Потом – скоростной взрыв, когда все хоккеисты мчатся на огромной скорости около бортов.

И снова коллективные упражнения. Нападающие тройками устремляются к воротам. Им противостоит всего один защитник, и теперь ему приходится стараться вовсю. В это время отдельные спортсмены занимаются индивидуальными, необходимыми им упражнениями. Вот Фирсов на фланге, меняя ритм бега, выполняет излюбленный финт. Рагулин, Кузькин на взрывной скорости подхватывают шайбу у борта и передают ее партнерам.

Придумана такая «увертюра» у нас в ЦСКА.

А «разминаются» перед игрой так теперь не только многие советские команды, но и зарубежные.

Появляются судьи. Катаются, готовятся к игре.

Но вот следует свисток.

Команды съезжаются к тренеру, который стоит у борта поля.

Я не люблю в такие последние мгновения что-то напоминать, еще раз давать задания. Просто слушаю, о чем говорят сами спортсмены. С этой минуты командой на поле руководит ее капитан… Он просит товарищей сразу же, без «раскачки», включиться в игру.

Цепочкой хоккеисты выезжают к центру площадки.

Традиционные приветствия. Капитаны обмениваются рукопожатиями с судьями и капитаном соперника.

Шайба в игре!

Наше первое звено – Брежнев, Кузькин Локтев, Альметов и Александров – сразу же бросается к воротам соперника.

Первые минуты проходят в обоюдных атаках. Темп игры необычайно высок. Видимо, «Крылышки» решили сразу же показать, что не собираются на этот раз без боя уступать.

Я не буду рассказывать обо всем, что произошло в тот день на поле. Обычный день – обычный матч. Один из тех, что видят на стадионах, во дворцах спорта, на экранах своих телевизоров миллионы болельщиков. Я коротко расскажу о том, что не видят, не слышат и не знают зрители, о чем говорят, советуются друг с другом хоккеисты в ходе обычного матча. Словом, матч, каким его видят сами хоккеисты, сидящие, ждущие на скамье около борта своей очереди. А ожидание это далеко не пассивно. Ребята стараются хотя бы советом помочь тем, кто на поле.

Первая реплика. Иванов – проезжающему мимо Брежневу:

– Вов! Скажи Вите, чтоб не спал! (Кузькин только что не успел к остроумному пасу Александрова.)

Проходит минута, и я командую:

– Смена!

Ребята на ходу меняются. Звено «А» покидает площадку» вместо него выезжает «система».

Первая пятерка отдыхает. Капельки пота стекают по щекам Брежнева и Локтева.

Александров – Альметову (вспоминая, видимо, не совсем удачную передачу товарища):

– Саша! Повыше надо было…

– Надо было, – усмехнувшись, соглашается Альметов.

Кузькин – Локтеву: – Может, я подъезжать буду?

Локтев понимает с полуслова желание друга помочь нападающим.

– Рано… Пока все идет, как надо…

А события на поле разворачиваются своим чередом. Стремительный рывок по краю Моисеева, резкий пас на «пятачок», и от клюшки Жени Мишакова шайба влетает в ворота «Крылышек». 1: 0.

Вот отыграла свой первый отрезок и тройка Полупанова. Отыграла, прямо скажем, не очень удачно. Делаю ребятам замечание;

– Не хватает прыти…

Сидят все рядом, ждут, что скажет Фирсов, самый авторитетный хоккеист звена.

Толя соглашается со мной и советует Иванову: – Кидай посильнее, без сближения с противником… И почаще… По льду…

Эдуард кивает.

Предпочитаю во время короткого отдыха хоккеистов не говорить им о том, что было на площадке. Спортсмен сам должен уметь анализировать ход матча. Иначе ему будет трудно приучиться к самостоятельности, а стало быть, и к творчеству на поле. Поэтому я чаще говорю о том, что ждет хоккеиста в игре, к чему он должен быть готов. В каком направлении нужно вести поиски.

Контратака соперников, и из-за очевидной ошибки Кузькина счет сравнивается.

Игра начинается с центра. Кузькина меняет Олег Зайцев.

Почему я решил сделать эту замену? Виктор начал матч вяло и вот сейчас допустил серьезный тактический промах. Но мне показалось, что ни ребята, ни сам Кузькин не заметили, в чем именно он ошибся. Однако сейчас, когда борьба еще только начинается, делать замечание вслух нецелесообразно, и потому я оставляю Виктора рядом с собой и тихонько объясняю ему, где он сыграл не так.

Еще зрители на трибунах не успели успокоиться после успеха хоккеистов «Крыльев Советов», как Зайцев, завладев шайбой, сильно бросает ее в ворота. Александров успевает подставить клюшку, когда вратарь «Крылышек» Пашков двинулся в противоположный угол ворот. 2: 1.

Делаю замечание перед выходом на лед нападающим «системы»– Е. Мишакову и Ю. Моисееву.

– Не держите «своих» игроков в зоне…

Возвращается с поля тройка Полупанова.

– Молодцы, правильно решили использовать ошибку соперника. Понимаете, о чем говорю?

Кивают.

Ошибается Ромишевский. В простой, как будто не опасной ситуации он выбрал не самое простое, а какое-то слишком замысловатое решение и потерял шайбу. Счет снова становится равным – 2:2.

Да… Несколько, неожиданное развитие событий. Что может (или должен!) сделать в таких случаях тренер? Ругать своих воспитанников? Успокаивать? В разных случаях, в зависимости от ситуации, решение может быть разным.

Совершенно бесспорно только одно. Тренер не может быть безучастен, безразличен к ходу матча, к неудаче, к срыву предполагаемого плана игры: нам казалось, что судьба встречи будет решена едва ли не с первых минут.

Но что решить? Менять состав? Пожурить ребят? Может быть, дать кому-то пропустить свою очередь выхода на площадку?

Смотрю на лица ребят. Нет, растерянности не вижу. Вижу азарт. Жажду борьбы.

Атаки накатываются попеременно на те и на другие ворота.

Молодежное наше звено затеяло какую-то странную игру; стоят или катаются недалеко друг от друга и не спеша пасуют шайбу.

Делаю замечания Полупанову и Викулову:

– Перешли на мелкую игру…

Хотя этот мелкий пас создает на первый взгляд видимость точности, позволяет как будто надежно контролировать шайбу, на самом деле против такого паса найти противоядие несложно. К шайбе, несильно посланной партнеру, быстрый и резкий соперник может успеть раньше. Мелкий пас – это удел слабо ориентирующихся, малоподвижных игроков. Не таковы Виктор и Владимир, и потому я не рекомендую им играть в этой манере. Конечно, труднее действовать в условиях, когда партнер находится не рядом, в двух-трех метрах от тебя, а мчится на свободное место на противоположном краю поля, труднее сделать точный средний или дальний пас, но, для того чтобы сработал «ускоритель мастерства», я даю молодым хоккеистам задания посложнее, чтобы они могли сполна проявить и творческую самостоятельность и смелую инициативу.

Но вот на двадцатой минуте наша молодежная тройка удачно разыгрывает именно ту комбинацию, о которой мы говорили на «установке». Все исполнено точно: Полупанов сдвинулся влево, разыграл остроумно шайбу с Фирсовым, а Викулов, сместившись направо, отлично завершил усилия товарищей.

Уходим на перерыв с преимуществом в одну шайбу. В раздевалке тихо.

Видимо, ребята не ожидали все-таки что соперники окажут столь упорное сопротивление.

Стынет чай. Лишь запасные берут по стакану.

Как ни печально, делаю замечания капитану и комсоргу – Кузькину и Ромишевскому. По их вине, из-за их небрежности и невнимательности пропущены шайбы.

Советую Виктору и Игорю играть немного поазартнее: уж слишком спокойны и меланхоличны они сегодня.

Правильно ли я поступаю, делая замечания капитану и комсоргу? Думаю, что правильно. Эта моя критика в адрес вожаков коллектива заставит, как мне кажется, задуматься каждого: а нет ли и его вины в том, что ругают капитана и комсорга?

Виктор и Игорь соглашаются со мной и объясняют причины своих ошибок.

Ребята о чем-то вполголоса переговариваются.

Звонок. Пора снова выходить на лед.

Едва начался второй период, как мы остались в меньшинстве. Удален с поля Ионов.

Как долго тянутся эти две минуты! Как изматывают они нервы: ведь у армейцев в запасе всего одна шайба!

Пока наша четверка сражается на льду, готовлю им смену. Напоминаю Фирсову и Полупанову, что нельзя давать возможность соперникам, входить на большой скорости в нашу зону. Атаки «Крылышек» надо пресекать в зародыше, и потому, потеряв шайбу, не следует отступать, откатываться назад, как делают это, сейчас Юра и Женя.

Но вот, наконец, Анатолий на льду.

Но что это? На площадке шесть, кроме вратаря хоккеистов ЦСКА? Да, так и есть. Вот уж совершенно непростительная для классной команды ситуация. Кто-то из наших ребят поторопился выскочить на поле, не дождавшись, пока уйдет сменяемый им хоккеист.

Судья подъезжает к капитану и предлагает ему решить, кто из игроков ЦСКА будет отбывать наказание.

И снова две минуты мы играем в численном меньшинстве.

Упорно защищаемся. Шайба прижата к борту.

Прошу Иванова:

– Эдик, смени кого-нибудь. Оставь того, кто посвежее…

Защищаться трудно. Нашу команду зажали в зоне. Ребята играют слишком самоотверженно. Я говорю – «слишком», ибо они ложатся под бросок шайбы и тогда, когда это, может быть, и не нужно: ведь, опустившись на колени, трудно уже продолжать борьбу, и потому шайбой по-прежнему владеют хоккеисты «Крылышек».

Но не думаю, что сейчас можно ругать ребят, хотя они и заслуживают упрека. Нельзя подходить одинаково ко всем ситуациям и всем людям. Штампы в работе тренера, педагога могут привести к срыву. Ведь в том, что происходит сейчас на поле, можно увидеть не только определенную тактическую ошибку, но и старание ребят, их мужество.

Но вот на поле равенство.

Подъезжает Толя Ионов.

– Устал!

Командую:

– Пошли, Костя!

Самый интересный игровой момент матча. Ведущее наше звено разыгрывает изумительную по красоте, неожиданности и точности комбинацию. Каким-то совершенно непостижимым финтом (я впервые его вижу!) Александров оставляет своего опекуна сзади. Вдвоем с Локтевым, передавая шайбу друг другу, стремительно мчатся к воротам. Опрометчиво выскакивает им навстречу вратарь соперника, ворота остаются незащищенными. Локтев отдает шайбу Александрову, Александров уступает право увеличить счет Локтеву, Локтев», в свою очередь Александрову и на трибунах оглушительный свист. Ребята промчались с шайбой за ворота.

Досадная оплошность! Так блестяще фантазируя, с необыкновенным искусством обыграть соперников и вдруг ошибиться там, где не ошибется и человек, впервые вставший на коньки. Но, честное слово, ребята заслужили не только свист.

Обидно! Ах, как хочется в такие секунды поддержать ребят. Но как это сделать! Хоккеисты ещё на поле, они охвачены азартом, немного растерянны и слышат только оскорбительный свист.

А шайба пока в игре. На секунду опешившие от столь неожиданней концовки атаки Александров и Локтев по-прежнему владеют шайбой. И тут кто-то из защитников «Крылышек» не выдерживает. Две минуты!

Численное преимущество реализуется четко и быстро. Альметов и Локтев целуют Александрова.

Звено «А» уезжает с площадки. Очередь тройки Полупанова. Вместе с этой тройкой сегодня в защите играют Эдуард Иванов и Николай Подкопаев (он заменил Сашу Рагулина). Вижу, устал Николай, хотя виду не подает. Решаю – пусть пропустит очередь. На площадке остается Брежнев.

Спустя несколько минут на поле происходит эпизод, напомнивший мне один чрезвычайно комический случай.

Иванов кричит Брежневу, сильному, атлетически сложенному защитнику, которого атакует маленький, юркий форвард соперников: – Спокойнее, спокойнее, я здесь…

И я вспоминаю, как за месяц до этой встречи мы играли с динамовцами Киева и в один из моментов наш исполин, могучий стокилограммовый Саша Рагулин прижал к борту юного тоненького динамовца, вес которого был, наверное, килограммов эдак на сорок меньше. Это вызвало веселое оживление на трибуне. И вдруг над площадкой раздался громовой голос Эдуарда Иванова. Увлеченный игровым азартом, он подбадривал Сашу:

– Не бойся, не бойся, я рядом…

Что творилось на трибунах, я просто не могу описать. Видимо, это был самый смешной случай в истории хоккеистов ЦСКА…

Вот Ионов сыграл тактически незрело. Когда звено сменяется, я предлагаю ему подумать, как должен он был сыграть:

– Не торопись… Отдышись, подумай. Иначе не пойдешь на лед…

Анатолий отвечает приблизительно правильно, и я помогаю ему разобраться в причине его ошибки.

Хмурится Мишаков, что-то объясняет Моисееву. Я в общем-то понимаю настроение ребят. Уже почти определенно можно сказать, что Женя и Юра после сегодняшнего матча на какое-то время расстанутся с товарищами. Другие звенья нападающих будут включены в первую сборную страны и отправятся в интересную поездку в Швецию, США и Канаду. А Женя и Юра остаются играть во второй сборной…

И вообще не люблю я такие вот матчи. Через несколько дней предстоит увлекательное турне, и потому по-человечески понятны переживания и некоторая осторожность ребят в сегодняшней игре, их определенное самосохранение.

У нас в истории команды был случай, когда Владимир Брунов, находившийся в прекрасной спортивной форме, за два дня до отъезда получил травму. Мы играли тогда с чехословацкими хоккеистами (помню, было это на «Динамо», хоккейная площадка заливалась в то время на футбольном поле). Володя тяжело переживал свою неудачу и даже потом надолго заболел.

И еще один подобный матч вспоминается мне. Хоккеисты играли в тот день настолько осторожно, что проиграли заведомо более слабому сопернику.

Нет, не люблю я такие игры!

Говорю проезжающему мимо Викулову:

– Кататься, весело кататься нужно. Нельзя стоять на месте…

Наверное, я поторопился с замечанием. Именно эта тройка снова четко разыгрывает ту комбинацию, о которой мы говорили перед игрой, и Витя Полупанов со «своего» места посылает шайбу в ворота Пашкова – 5:2.

Любопытно, что сегодня уже седьмая подряд игра, в которой Полупанов забрасывает шайбу. Завидное постоянство и завидная результативность.

Молодежь во второй раз успешно завершила намеченную на «установке» атаку. А почему ни разу не получилась такая комбинация у наших ведущих мастеров? Может быть, они менее внимательно слушали? Может, решили, что они и так умеют брать ворота?

Но что это? Виктор, забросив шайбу, не торопится к центру поля. Партнеры по звену подъехали к нему, обняли, постучали клюшками по щиткам, а он как будто Ждет каких-то особых похвал товарищей. Мне даже кажется, что Витя чем-то недоволен, что он, видимо, рассчитывал на более пристальное внимание к его успеху.

Это уже нехорошо. Неужели наш скромный Витя начал зазнаваться? Надо поговорить с ним после матча.

К сожалению, с Виктором по этому поводу пришлось позже говорить не только мне. По поручению коллектива два наших комсорга – комсорг сборной СССР Анатолий Фирсов и комсорг команды Игорь Ромишевский довольно серьезно беседовали с Полупановым, и эта беседа не прошла как будто бесследно.

Хотя… Хотя, готовя сейчас второе издание книги, размышляя о том, что писалось два года назад, я с некоторой тревогой думаю о Викторе. Идет время, растет его популярность (совершенно заслуженно!), и у Полупанова, как мне кажется, опять начинает проявляться нехорошая черточка – самоуверенность, грозящая перейти в самовлюбленность. Досадно, что Виктор не слишком внимательно выслушал критику товарищей и тренеров.

Я пишу об этом не для того, чтобы еще раз осудить Полупанова. Виктор – парень неплохой. Но за молодыми хоккеистами, сверстниками Полупанова, необходимо следить особенно строго. В. целях, так сказать, профилактики.

Кстати, гораздо труднее решать эти проблемы в том случае, когда нескромность появляется у ведущих мастеров.

В таких случаях я стараюсь немедленно сбить спесь с автора гола. Я благодарю его за успех, но тут же объясняю, как, каким образом он мог сыграть лучше и забросить шайбу раньше, проще, быстрее, без какого либо риска ошибиться. Сознаюсь, что это совсем не просто: ведь в ЦСКА играют большие мастера. А иногда я иду по другому пути: благодарю за заброшенную шайбу не автора гола, а партнеров, которые создали ему для этого благоприятную возможность. Надо, чтобы все поняли: успех – это заслуга всего звена.

Но вернемся к нашему матчу.

Игра начинается с центра, молодые ребята идут в очередную атаку, и здесь происходит неприятный случай. После броска Полупанова шайба попадает в лицо защитника «Крылышек». Анатолия Рыжова. Рыжов падает, закрывает лицо. Ему помогают встать, подводят к нашей команде (сюда, ближе), и Алексей Васильев оказывает Рыжову помощь. Хорошо, что бросок был не силен Полупанов подъезжает к Рыжову, извиняется.

Хорошая традиция нашего спорта! Если в пылу борьбы спортсмен нечаянно причинил боль сопернику, он всегда подойдет и попросит прощения, поможет пострадавшему.

Рыжов покидает поле.

Период заканчивается.

В перерыве предлагаю выступить капитанам звеньев: В. Кузькину, О. Зайцеву и А. Фирсову (он заменяет сегодня в этой роли А. Рагулина).

Нашим главным капитаном – капитаном всей команды в сезоне 1965/66 года стал прекрасный защитник, бывший комсорг ЦСКА Виктор Кузькин. По совместительству Виктор стал капитаном и сборной СССР; фотография Виктора с двумя призами – чемпиона мира и чемпиона Европы, – завоеванными нашими ребятами в Любляне, обошла все газеты. Виктор – хоккеист своеобразный. Пожалуй, в этой темпераментной, темповой игре не сыщешь второго такого олимпийски спокойного спортсмена. Вывести Кузькина из себя невозможно. Каюсь, мы несколько раз умышленно «провоцировали» Виктора, стараясь увидеть его хотя бы раз рассерженным, разгорячившимся. Тщетно. Не помню, кто именно из судей сказал, что Кузькина с поля удалить практически невозможно, ибо он никогда не «нервничает», эти слова точно отражают суть характера нашего защитника. Виктор – человек уважаемый в коллективе, у него нет недругов, к нему все относятся с симпатией.

Кузькин играет тактически вполне зрело, хотя обычно первый период проводит не в полную силу: он медленно втягивается в игру. По уровню своей теоретической подготовки, по серьёзности отношения к игре, к тренировкам, к сохранению спортивной формы Виктор служил примером молодым хоккеистам. В первом издании книги глагол «служил» стоял в настоящем времени. И это было справедливо. Но… хотя с тех пор прошло немногим более года, я вынужден дописывать и исправлять эту главу.

Много хвалебного сказано в книге о капитане ЦСКА и сборной СССР, точнее – бывшем капитане Викторе Кузькине. Не хочу теперь промолчать и о его большой ошибке: я имею в виду нарушение Кузькиным и Мишаковым спортивного режима, их недостойное поведение в общественном месте.

Мне не хочется сглаживать проступок Виктора. Он навес удар престижу нашего хоккея: ведь его вина усугубляется тем, что Кузькин был не просто рядовой, заурядный хоккеист, но игрок сборной команды. Ее капитан. Он многое потерял в глазах любителей спорта, болельщиков, мальчишек. Он нанес им моральный удар.

Виктор считался большим мастером, достигшим немалых высот хоккейного искусства, он был одним из лидеров этого спорта в нашей стране – тем более обиден и непростителен его проступок.

По просьбе тренеров ЦСКА Федерация хоккея дисквалифицировала Кузькина до конца сезона и лишила звания заслуженного мастера спорта. Человек, которому многое воздается, строже других должен быть наказан за свои грехи.

Читатели могут спросить: где же наша последовательность, почему спустя несколько месяцев те же тренеры ЦСКА начали ходатайствовать о прощении Кузькина, о его возвращении в хоккей?

Не думаю, что у нас в числе воспитательных мер есть одно лишь наказание. Разве может быть так – наказание, наказание, наказание… Наш метод воспитания складывается из творческого сочетания и применения в разных случаях по-разному дозированных наказания и прощения. Проступок может быть и прощен спустя какое-то время, если для этого есть основания. Мы обязаны предоставлять человеку, однажды ошибившемуся, возможность полностью восстановить свое доброе имя.

И вот когда мы почувствовали, что Кузькин полностью понял свою ошибку, все увидел и пережил, осознал – не на словах, в глубине души, искренне – свою вину, то обратились в Федерацию с просьбой считать дисквалификацию Кузькина условной и разрешить ему снова выступать в составе ЦСКА. Где же он должен был доказывать, что стал иным, если не там, где набезобразничал? И снова, я убежден, правильно поступила наша Федерация, разрешив Кузькину вернуться в большой хоккей.

Что бы там ни говорилось, а за тринадцать лет наших выступлений на чемпионатах мира мы не только семь раз завоевали титулы чемпионов мира, но и воспитали хороших людей из тех хоккеистов, кто когда-то своим шероховатым характером причинял нам немало беспокойства. Сила общественного воздействия – едва ли не самый могучий рычаг воспитания молодых людей.

Но пусть не подумает Кузькин, что мы можем быстро забыть о его проступке. Мы простили, но не забыли. Мы хотим учить на этой истории других. И не случайно и в ЦСКА и в коллективе сборной спортсмены так внимательно следили весной за Виктором: он подорвал веру в себя, и товарищи больше не могли относиться к нему (хочу верить – пока, до определенной поры) с прежним доверием.

Капитаны других звеньев – Олег Зайцев и Александр Рагулин. Два сильных защитника, оба уравновешенные (хотя и не столь спокойно-рассудительные, как Кузькин), авторитетные спортсмены. Хоккеисты, которые имеют полное моральное право вести за собой своих товарищей. Кстати, напомню, что два наших капитана не только офицеры Советской Армии, но и студенты, а третий – Рагулин – уже получил высшее образование. И это очень важно и хорошо, ибо, глядя на капитанов, тянутся к знаниям и новички команды.

(Сейчас капитаном нашей команды избран Вениамин Александров, и его помощниками – Анатолий Фирсов и Олег Зайцев)

Я люблю слушать капитанов. И, что греха таить, частенько прошу их выступить и тогда, когда им этого совсем не хочется. Мне кажется, что в таких выступлениях растет активность капитанов, утверждается их ведущая роль в команде, идет негласная, незаметная учеба вожаков коллектива. А ведь по уровню своих знаний капитан обязан ближе всех стоять к тренеру…

Но вернемся к нашему матчу. Мне кажется целесообразным оставить и во втором издании книги те реплики тех капитанов, что были в первом издании.

Кузькин считает, что надо перейти на прессинг, бороться за шайбу по всей площадке. Четче действовать в своей зоне.

Добавление у меня одно. Прошу наших «классиков» особенно не мудрить. Играть немного проще, но непременно добавить игровой страсти.

Капитан второго звена Олег Зайцев коротко бросает:

– Меньше болтать на поле надо…

Капитан третьего звена Анатолий Фирсов более многословен:

– Почувствовали, что переигрываем, и стали мало предлагать себя, пасовать. Мне кажется, что слишком длинно водим, появилась непонятная жадность к шайбе.

Борис Павлович Кулагин, тренер команды, делает замечание Полупанову и Викулову: – Очень много на себя берете. Отрезали Фирсова от игры. Он на вас работает, а вы его на голодном пайке держите.

В чем дело? Такая уверенность молодых в своих силах? Или неуважение к товарищу, который им так много помогает?

Третий период начинает тройка Викулов – Полупанов – Фирсов. Это наша традиция: каждый период открывает новое звено.

Преимущество в три шайбы не может не сказаться на игре и той и другой команд. «Крылышки», как мне кажется, смирились с мыслью о поражении. А наши незаметно для себя расслабились, почувствовав, что исход игры в общем-то предрешен.

Первая смена. Уходит с поля молодежная тройка. Снова атакуют армейцы. Кузькин мчится к воротам соперников, врывается в угол поля. Его у синей линии «страхует», Локтев.

– Играй, я останусь!

Шайба на половине поля соперников. Боюсь, что наш вратарь размагнитится. Прошу Моисеева, который выходит на лед, сказать Толстикову, чтобы тот двигался в воротах, имитировал отдельные приемы.

На поле – «система». Вихрь атак. Неразбериха.

Александров кричит Мишакову:

– Женя, не суетись!

Иванов доволен действиями Ионова.

– Хорошо, Толя!

Вообще Эдуард, пожалуй, был самый говорливый хоккеист в команде. Когда играла его пятерка, все время слышался голос Эдика.

Период заканчивается безрезультатно.

5: 2. Победа. Обычная. Одиннадцатая подряд.

Ребята уходят в раздевалку.

Обхожу всех. Благодарю за игру.

Хоккеисты, продолжая обсуждать матч, уходят в душ. У раздевалки ребят ждут жены, родные, друзья.

Прощаемся.

Но хотя матч окончен, мы к нему возвращаемся еще раз. По сложившейся традиции, собираясь в день очередной календарной встречи на «установку», тренеры проводят анализ действия всей команды и каждого спортсмена в отдельности в предыдущем матче.

Из чего мы будем исходить, разбирая действия хоккеистов? Критерий один – насколько умело, полно и творчески выполняли спортсмены полученное задание. Но, выставляя оценки за матч с командой «Крылья Советов», мы учитывали и то, что это была последняя игра перед встречами с сильными коллективами Чехословакии, Швеции и Канады. Однако в таком матче ребята не показали всего, что могли, и мы с Борисом Павловичем не очень щедры на отметки. В. Викулов, Э. Иванов, А. Фирсов получили по «четыре», В. Александров и К. Локтев – по «четыре с минусом», В. Брежнев, В. Полупанов, Н. Подкопаев – по «три с плюсом», В. Кузькин, А. Альметов, И. Ромишевский, О. Зайцев, Е, Мишаков, Ю. Моисеев, Н. Толстиков – по «три», А. Ионов – «три с минусом».

Средний балл довольно невысок. И это не случайно – ребята не показали себя в игре. Меня всегда это настораживает – недооценка противника может дорого обойтись команде. К сожалению, так и получилось. Встречаясь с «Крылышками» еще раз в апреле 1966 года, мы им проиграли.