Советская сатирическая печать 1917-1963

ОРУЖИЕМ САТИРЫ

А. В. Луначарский обратил как-то внимание на характерную особенность советского народа — любовь к оптимистическому, жизнеутверждающему смеху. «Я часто слышу смех, — писал он в 1920 году. — Мы живем в голодной и холодной стране, которую недавно рвали на части враги, но я часто слышу смех; я вижу смеющиеся лица на улицах, я слышу, как смеется толпа рабочих, красноармейцев на веселых спектаклях или перед забавной кинолентой. Я слышал раскатистый хохот и там, на фронте, в нескольких верстах от мест, где лилась кровь. Это показывает, что в нас есть большой запас силы, ибо смех есть признак силы. Смех не только признак силы, но сама — сила… Смех — признак победы…»[1]

Эти замечания могли бы послужить убедительной иллюстрацией мыслей К. Маркса по поводу смеха и его роли в истории. «Гегель где-то отмечает, — писал К. Маркс, — что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса»[2]. Ту же мысль высказывал он и в другом месте: «История действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть ее комедия». Объясняя эту закономерность, К. Маркс добавлял: «Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым». Отживающее свой век старое, вступая в противоречие с новым, приобретает комические черты. Старые общественные отношения, старые порядки перед лицом утверждающегося нового, более прогрессивного выставляют напоказ всему миру свое ничтожество, комичны, являются, по меткому замечанию К. Маркса, «лишь комедиантом миропорядка». И новый мир, чувствуя все превосходство свое над старым, смеясь и негодуя, расстается с прошлым, прилагает все усилия к тому, чтобы скорее добиться наступления «такой веселой исторической развязки» для изживших себя общественных порядков".[3]

Именно таким смехом победителей смеялся советский народ, впервые в истории человечества взявший власть в свои руки и приступивший к строительству первого в мире социалистического государства.

Революционную роль смеха, его значение в борьбе с отживающим прекрасно понимали великие русские революционные демократы. «Смех — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится, бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых»[4],— писал А. И. Герцен. «Смех — одно из самых мощных орудий разрушения, — замечал он в другом месте. — От смеха падают идолы, падают венки и оклады и чудотворная икона делается почернелой и дурно нарисованной картиной»[5]. Хорошо сказал о специфике смеха в борьбе с отрицательными явлениями жизни М. Е. Салтыков-Щедрин. «Философы, — заметил он, — пишут с целью разъяснения подобных действий целые трактаты; романисты кладут их в основание многотомных произведений; сатирики делают то же дело, призывая на помощь оружие смеха. Это оружие очень сильное, ибо ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех»[6].

Отсюда и те широкие задачи, которые ставили великие русские революционные демократы перед сатириками своего времени, перед литературой критического реализма. Отсюда и та огромная роль сатиры в развитии русской литературы, о которой Н. А. Добролюбов говорил, что она «началась сатирою, продолжалась сатирою и до сих пор стоит на сатире» 5. Русские сатирики приложили немало усилий, чтобы ускорить час краха самодержавия, приблизив тем самым веселую историческую развязку.

Широко использовала оружие смеха в борьбе с царизмом и капиталом Коммунистическая партия. Сатирический образ, сарказм, ирония органически вплетаются в ткань публицистических статей В. И. Ленина. Часто прибегали к сатирическим жанрам видные публицисты партии В. В. Воровский, М. С. Ольминский, А. В. Луначарский и др. Уже начиная с ленинской «Искры», сатира прочно утверждается на страницах большевистской печати. Именно тогда, в условиях самодержавной действительности, партия вырабатывает основные принципы качественно новой, пролетарской сатиры, развивающейся вместе с литературой социалистического реализма.

В революционные дни 1905 г. по инициативе А. М. Горького предпринимается первая попытка создания сатирического журнала большевистского направления. Журнал «Жало», вышедший под идейным руководством основоположника пролетарской литературы А. М. Горького в самый канун Московского вооруженного восстания, четко наметил новую, социалистическую тенденцию в русской сатирической журналистике, сыграл заметную роль в развитии пролетарской сатиры. При царизме большевикам не удалось наладить регулярный выпуск своего сатирического органа. Однако пролетарская сатира, развивающаяся на страницах большевистских газет и журналов, уже громко заявляла о своем существовании, имела вполне самостоятельное, ярко выраженное лицо. С позиций пролетарской партийности пролетарские сатирики бичевали самодержавные порядки, показывали хищническое лицо и лицемерие буржуазии, осмеивали либералов, развенчивали и третировали лжесоциалистов, оппортунистов и соглашателей, пытавшихся разложить изнутри рабочее движение. Оценивая царскую действительность с позиций самого революционного и прогрессивного класса, пролетарские сатирики немало потрудились, раскачивая прогнившие устои царизма, звали массы на решительный штурм обветшавшего самодержавия и идущего ему на смену капитала, способствовали утверждению новых форм жизни.

Большое значение для формирования основополагающих принципов и методов пролетарской сатиры сыграли указания В. И. Ленина, его повседневная практика страстного и непримиримого к политическим врагам публициста. В. И. Ленин требовал от большевистских литераторов вести «беспощадно-истребительную войну» с политическими врагами партии и народа, учил их писать таким языком, так формулировать свои мысли, чтобы «вызвать у читателя ненависть, отвращение, презрение» к врагу, с тем чтобы «уничтожить, стереть с лица земли его организацию». Вместе с тем В. И. Ленин проводил четкую грань между истребительной войной против политического противника, «разрушающей враждебную организацию, уничтожающей ее влияние на массы пролетариата» путем ее самого беспощадного третирования, и лояльной, корректной критикой ошибок товарищей по совместной борьбе, направленной на исправление, убеждение их[7]. Эти указания вождя революционного пролетариата имели и имеют огромное значение, они определяют принципы и методы советской сатиры наших дней.

Острое и беспощадное слово большевистского сатирика, объявившего истребительную войну врагам трудящихся масс, сыграло особенно видную роль в период подготовки Октябрьской революции. Многочисленной армии буржуазных писак, клеветавших на пролетариат и революционный народ со страниц расплодившихся после Февральской революции сатирических листков и журнальчиков, партия противопоставила плеяду талантливых сатириков-правдистов во главе с Демьяном Бедным. Ни один номер «Правды» не обходился в то время без двух-трех сатирических произведений Демьяна и его «соратников по оружию». Собирательные образы-маски Е. Придворова (Демьян Бедный, Иван Заводский, Яким Нагой, Солдат Яшка-Медная пряжка) быстро приобрели огромную популярность в народе. Глубоко партийная, социально насыщенная, понятная и доступная по своему содержанию и форме сатира правдистов оказала неоценимую услугу партии в разоблачении буржуазии и ее пособников из лагеря эсеро-меньшевистских соглашателей, сыграла большую роль в политическом воспитании масс.

Придавая большое значение сатире, «Правда» этого периода стремится сплотить немногочисленные кадры пролетарских сатириков[8]. В мае 1917 г. сатирики-правдисты предлагают организовать при «Правде» специальный сатирический листок[9]. Лишь разгул контрреволюции, объявившей крестовый поход против большевистской печати, помешал выходу в свет этого органа большевистской сатиры.

После Октябрьской революции большевистская печать стала печатью господствующего класса. Неприкосновенность ее гарантировалась силой вооруженного народа. Однако молодая журналистика долго еще не располагала достаточно прочной материально-технической базой. Много органов прессы держали в своих руках имущие классы. Пользуясь свободой печати, предоставленной революционному народу, буржуазные газетки и журнальчики продолжали отравлять умы и вносить смуту в сознание масс, изливать потоки лжи и клеветы на рабочий класс и его партию. Всевозможные «барабаны», «трепачи», «пугачи» и им подобные зловонные отпрыски «Нового сатирикона» и «Бича» превратились в откровенно пасквильные издания. Вдохновителями подобной сатиры выступают А. Аверченко и А. Амфитеатров. Лютая злоба к революционному народу выливается с их страниц в форме площадной ругани, пошлых клеветнических измышлений. Даже фривольно-пикантные журнальчики, расплодившиеся вокруг «Стрекозы» и «Всемирного юмора», считают своим долгом походя лягнуть и облить помоями Советскую власть. Призывы «скорее насладиться свободой печати», рекламирующие порнографию, соседствуют здесь с циничными выходками против революции, против людей труда.

Вскоре советские органы власти специальным декретом о печати принимают ряд решительных мер против контрреволюционной прессы. Учреждается Революционный трибунал печати, который разбирает преступления и проступки против народа, совершенные путем использования печати. По решению трибунала навсегда закрываются контрреволюционные издания. Прекращают свое существование пасквильные листки и журнальчики. Однако в середине 1918 г., когда в силу ряда внешних и внутренних причин политическое положение в стране обострилось, бульварная пресса снова пытается поднять голову. Злорадное торжество, надежда на скорую расправу с ненавистными «хамами», готовность колокольным звоном встречать «освободителей» выражались теперь даже в многообещающе символических названиях злопыхательских листков, газетенок и журнальчиков-однодневок: «Кузькина мать» и «Плетка стегает всех», «Чертова перечница» и «Горчишник», «Ванька-встанька», «Московский звонарь» и т. д. и т. п.

Только новые меры административного воздействия позволяют обезвредить этот рецидив неунимающейся буржуазии и ее лакеев из лагеря контрреволюционной интеллигенции, окончательно парализовать ее влияние на некоторые слои населения. К концу августа 1918 г. всякая возможность возрождения подобной прессы в стране была полностью ликвидирована. Она находит себе прибежище в стане белой армии и интервентов, а затем, с окончанием гражданской войны и интервенции, влачит жалкое существование на задворках эмиграции.

Как же развивается пролетарская сатира после Октября?

В молодой советской прессе как в зеркале отражались настроения победившего народа. Революционные массы, руками которых делалась теперь эта печать, приносят с собой неиссякаемый источник жизнеутверждающего народного юмора и сатиры. Веселым смехом провожают они в последний путь отжившие порядки. Веселое расставание с прошлым, особенно характерное для периода триумфального шествия Советской власти по стране, на какое-то время заставляет забыть о сатире как грозном оружии борьбы с недобитыми врагами советского народа и их зарубежными пособниками. Однако гражданская война, мобилизовавшая на разгром врага мощь советской печати, вновь поставила сатиру на подобающее ей место в боевом строю народа.

Советская сатира эпохи гражданской войны была почти сплошь газетной и листково-плакатной. Объяснялось это прежде всего той исключительной злободневностью и оперативностью, которых требовали от печатного слова вообще, а от сатирического в особенности, бурно развивающиеся события военного времени. Центральные и армейские газеты, РОСТА, агитационно-пропагандистские отделы, занимавшиеся изданием листовок и плакатов, открывают широчайшее поле деятельности для советских сатириков. Фельетон, незамысловатая басня или сказочка, стихотворение, частушка, шутка, пословица прочно утверждаются на страницах газет. Многие из них заводят постоянные сатирические отделы и рубрики. Большой приток критической информации и сатирико-юмористических произведений заставляет работников газет искать новые пути для широкого использования этих материалов. В ряде редакций начинают возникать планы издания сатирических приложений, которым суждено будет в дальнейшем сыграть огромную роль в создании советской сатирической журналистики.

По своему содержанию, целевой направленности, боевой пролетарской партийности и наступательному духу советская сатирическая журналистика явилась совершенно новым, принципиально отличным явлением в русской печати. В эксплуататорском обществе сатира, выражающая интересы прогрессивных сил, подчинена борьбе с социальной несправедливостью. Задача сатиры здесь сводится к расшатыванию и разрушению господствующих политических порядков, к беспощадному осмеиванию и разоблачению общественных форм жизни, построенных на несправедливости. В советском обществе, покончившем с эксплуатацией, бесправием и всякой несправедливостью, социальная функция сатиры в корне изменилась. Отпала необходимость в обличении социальной системы. Основной задачей сатиры стало укрепление нового строя, борьба против сил, враждебных этому строю, против недостатков жизни и антиобщественных поступков людей.

Молодая советская сатира закалилась и окрепла в непримиримой и ожесточенной борьбе с антисоветской клеветнической «сатирой» буржуазии, отравляющей сознание масс. И когда представляешь себе те объективные трудности, которые стояли на пути советской сатиры в этот период истории, невольно преклоняешься перед гражданским мужеством и самоотверженностью энтузиастов, взявших на себя миссию ее становления. Таких энтузиастов было не много. Значительное число пролетарских сатириков, обладающих опытом редакционно-издательской деятельности, поглотила центральная пресса. Многие из них были направлены на руководящую партийную, советскую или военную работу, оторвались от повседневной деятельности в печати. Создание первых советских сатирических изданий почти целиком ложится на плечи представителей старой журналистики, вставших в дни борьбы на сторону народа. Им пришлось столкнуться прежде всего с массовым саботажем и откровенной враждой своих недавних коллег, заняться собиранием разрозненных сил творческой интеллигенции, оказавшейся на распутье, учебой и воспитанием молодых сатириков.

Совсем плохо было с материально-технической базой. Не хватало бумаги, типографской краски, шрифтов. С перебоями работали типографии. Особенно трудно обстояло дело с полиграфической базой, обеспечением заказов по иллюстрированным изданиям. Мало-мальски приличную цинкографию сложно было найти даже в Петрограде и Москве. Приходилось прибегать к рисункам, гравированным на линолеуме или дереве, что также затягивало издание и отражалось на его качестве. Все эти трудности особенно остро ощущались сатирическими журналами. Выход в свет каждого очередного номера задерживался порой месяцами. Сатирический журнал, выходивший с таким опозданием, терял главное свое достоинство — злободневность. Не случайно, что самым оперативным и действенным оружием сатиры в эту пору стал сатирический плакат, так называемые «окна» РОСТА, делавшиеся от руки сатириками и художниками-энтузиастами.

Трудности материального порядка оказывали отрицательное влияние на формирование молодой сатирической периодики, однако они не могли сдержать большой тяги к созданию специальных органов советской сатиры, которая возникла в литературно-художественных и журналистских кругах сразу же после победы Октябрьской революции.

Первым советским сатирическим изданием стал небольшой и скромный по внешности журнал «Соловей», увидевший свет 24 декабря 1917 г. в Москве. Журнал возникает в среде пролетарских сатириков, группировавшихся вокруг «Социал-демократа» — газеты московских большевиков. К участию в журнале были привлечены В. Маяковский, Демьян Бедный, Леонтий Котомка. Редакция рассчитывала выпускать свой журнал еженедельно. Но из-за технических трудностей выпуск уже первого номера «Соловья» задержался на неделю. Еще заметнее отражаются эти трудности на втором номере, который вышел лишь через два месяца после первого. Этому номеру суждено было стать и последним.

9 февраля 1918 г. появляется первый советский сатирический журнал в Петрограде. Это был «Красный дьявол». Журнал, во главе которого встал первый карикатурист «Правды» — Л. Г. Бродаты, сплотил на своих страницах лучшие силы советских сатириков и художников. В нем принимают активное участие правдисты во главе с Демьяном Бедным, печатаются В. В. Маяковский, В. В. Князев, О. Л. д' Ор (О. Л. Оршер), Д. Н. Тигер (Красное жало), художники В. Козлинский, С. Маклецов и др. «Красный дьявол» оказался более долговечным, чем «Соловей». Он просуществовал больше года. За это время редакции удалось выпустить 11 номеров.

С апреля 1918 г. в Петрограде начинает выходить еженедельный журнал сатиры и юмора под названием «Гильотина». Организаторами его были О. Л. д'Ор, В. В. Князев, Д. Н. Тигер и некоторые другие беспартийные сатирики старшего поколения. Главной целью своего издания они ставят борьбу с контрреволюционными и антисоветскими элементами, оказывавшими открыто или исподтишка сопротивление мероприятиям Советской власти. Журнал делался по старинке, узким кругом сатириков-профессионалов, которые при его построении использовали традиционные приемы и методы. Ориентировался журнал на интеллигентные слои читателей. «Гильотина» просуществовала четыре месяца. В июле 1918 г. на пятом номере издание прекратилось. Недолгая жизнь его объяснялась не только затруднениями материального порядка. Не последнюю роль сыграл уход из журнала наиболее активных сотрудников, на практике убедившихся, что необходимо искать какие-то иные, более правильные пути формирования советской сатирической журналистики.

Сатирические издания типа «Гильотины» появляются в это время и на периферии. Представляет интерес, например, газета «Мухобой», выходившая некоторое время в Архангельске.

Журналистская практика первых месяцев гражданской войны подсказывала один путь — путь органической связи сатирического издания с массовой газетой и ее читателями. Именно по такому пути и пошел коллектив «Красной газеты», организовавший с августа 1918 г. регулярный выпуск еженедельного сатирического приложения «Красная колокольня». Прочная связь с авторским активом газеты, с массовым читателем, обширный приток читательской информации и, наконец, относительная прочность материально-технической базы — все это позволило превратить «Красную колокольню» в подлинно массовый орган боевой, злободневной пролетарской сатиры. Но и, этот журнал просуществовал недолго. На седьмом номере из-за острого недостатка бумаги он перестал выходить. Тем не менее ему суждено было сыграть важную роль в поисках правильных путей формирования сатирической периодики. По такому же пути вскоре пошли и организаторы армейских сатирических журналов («Красный шмель», «Красная звезда» и др.). Такой же путь использовали редакции некоторых губернских газет («Губметла» и др.).

Истребительный пафос советской сатиры периода гражданской войны и борьбы с иностранными интервентами был направлен прежде всего на разгром внешней и внутренней контрреволюции. «Больше чем драматическое, белое окружение не позволяло нам чистить себя чересчур рьяно»[10],— писал В. В. Маяковский. Советская сатирическая периодика страдала на первых порах теми же ошибками, что и вся советская печать. Своевременная критика этих ошибок и недостатков В. И. Лениным, партией оказала большое влияние на весь последующий процесс развития советской сатиры.

Партия, В. И. Ленин с первых же дней существования Советского государства в условиях беспощадной войны с внешней и внутренней контрреволюцией требовали от советской печати активно влиять на повышение самодисциплины трудящихся, вскрывать и беспощадно клеймить недочеты, язвы хозяйственной жизни страны, чаще апеллировать «к общественному мнению трудящихся для излечения этих язв»[11]. В. И. Ленин призывал «наряду с беспощадным подавлением насквозь лживой и нагло-клеветнической буржуазной прессы» систематически вести работу по созданию «такой прессы, которая бы не забавляла и не дурачила массы политическими пикантностями и пустяками», а выносила бы на суд массы вопросы повседневной экономики, вопросы хозяйственной жизни страны[12]. Советская печать, учил В. И. Ленин, должна объявить революционную войну дезорганизаторам народного хозяйства, выносить на черную доску отсталые фабрики, которые после национализации оставались «образцом разброда, распада, грязи, хулиганства, тунеядства», ловить, изобличать и пригвождать к позорному столбу тех, кто продолжает сохранять капиталистические привычки.

Резко критикуя печать за неумение вести истинно революционную войну со всеми «хранителями традиций капитализма», В. И. Ленин советовал поучиться методам ведения классовой борьбы в печати у буржуазии. «Мы не умеем вести классовой борьбы в газетах так, как ее вела буржуазия, — писал он. — Припомните, как великолепно травила она в прессе ее классовых врагов, как издевалась над ними, как позорила их, как сживала их со света». И здесь же еще и еще раз требовал от печати «деловой, беспощадной, истинно-революционной войны с конкретными носителями зла», систематической огласки, общественной критики, «травли негодного»[13].

«Одна из важнейших задач партийно-советской печати, — говорилось в принятом VIII съездом РКП (б) специальном постановлении «О партийной и советской печати», — разоблачение преступлений разного рода должностных лиц и учреждений, указание на ошибки и недостатки советских и партийных организаций»[14].

Эти советы В. И. Ленина, партии служили практическим руководством для советских сатириков с первых же лет существования Советского государства. Уже на страницах первых советских сатирических журналов можно было найти немало примеров такой деловой, беспощадной и принципиальной критики недостатков хозяйственной жизни страны, ошибок и упущений в работе советского аппарата. Однако подобная тематика начинает играть главенствующую роль лишь после окончания гражданской войны, с переходом страны к мирному строительству. Большую роль в такой тематической перестройке советской сатиры сыграл В. В. Маяковский и сатирический журнал «БОВ».

В. В. Маяковский, особенно остро ощущавший насущную потребность в боевом сатирическом органе, берется за создание журнала сразу же, как только отгремели последние залпы гражданской войны. Вокруг «БОВ» а ему удалось сплотить лучшие силы советских сатириков, работавших в военное время над выпуском «окон» сатиры РОСТА (Д. Моор, В. Дени, М. Черемных, И. Малютин и др.). Первый номер журнала, увидевший свет в апреле 1921 г., являл собой интереснейший образец сатирического издания нового типа. Журнал имел яркое и оригинальное лицо, сильно отличавшееся от всех предшествующих изданий подобного рода, что свидетельствовало об усиленных поисках его создателями правильных путей формирования сатирической прессы. Четкое понимание основных политических задач дня, активное вмешательство в жизнь, глубокая принципиальность и непримиримость к недостаткам — все это в сочетании с высокими художественными достоинствами издания ставит «БОВ» в число наиболее ярких явлений советской сатирической журналистики на заре ее существования. Сатирическое кредо, декларированное в журнале, все содержание «БОВ» а свидетельствовало о правильном понимании его организаторами задач советской сатиры.

Первый номер рисовал многообещающие перспективы. Однако продолжения не последовало. Издание прекратилось, едва успев появиться. Маяковскому и его товарищам по РОСТА пришлось отказаться от задуманных планов и вновь вернуться к «рукописной» деятельности в «окнах» сатиры. Причины неудачи, постигшей талантливый коллектив сатириков, следует искать, по-видимому, все в тех же объективных трудностях, с которыми пришлось столкнуться и их предшественникам. Материально-технические затруднения затянули выход первого номера «БОВ» а более чем на два месяца. Тематика журнала в значительной степени не отвечала уже злобе дня, отставала от жизни. Прекрасно понимали этот недостаток журнала и читатели, и сами организаторы «БОВ» а. Продолжать в таких условиях выпуск сатирического издания было бессмысленно.

Более благоприятные условия для развития сатирической журналистики начинают складываться вскоре же после перехода страны от политики военного коммунизма к новой экономической политике. Именно в эти годы наблюдается бурный рост сатирической журналистики, окончательно вырабатываются ее принципы, методы, формы. Решающую роль в этом процессе сыграли факторы общественно-политического характера. Оживление частного предпринимательства и буржуазных элементов в условиях нэпа, усилившееся влияние буржуазной идеологии на массы с особой остротой поставили вопрос о гражданском долге сатирика, о месте его в общественной борьбе.

Мелкобуржуазная стихия, или «анархический капитализм и анархический товарообмен» (Ленин), — вот то основное зло, с которым прежде всего предстояло вести борьбу.

Порождением этой стихии, тлетворного влияния буржуазной идеологии на отсталые слои населения и некоторую часть рабочих и советских служащих были такие отрицательные явления, как мещанство во всех его проявлениях, бюрократизм, взяточничество, комчванство. Выступая на II Всероссийском съезде политпросветов в октябре 1921 г., В. И. Ленин говорил: «На мой взгляд, есть три главных врага, которые стоят сейчас перед человеком, независимо от его ведомственной роли, задачи, которые стоят перед политпросветчиком… Три главных врага, которые стоят перед ним, следующие: первый враг — коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий — взятка»[15]. Таким же врагом считает В. И. Ленин бюрократизм. «Самый худший у нас внутренний враг — бюрократ»[16],— заявлял он.

Все эти отрицательные явления и определяли тематику бурно развивавшейся сатирической журналистики. Это развитие шло по двум направлениям. Ожившее частное предпринимательство в издательской деятельности приводит прежде всего к возрождению юмористики старого типа, преследующей в значительной степени цели наживы. В годы нэпа появляется множество однодневных сатирико-юмористических листков и газеток, ориентировавшихся на удовлетворение неприхотливых вкусов мещанских слоев города. По своим сугубо утилитарным целям, методам и формам отражения действительности, они не отличаются порой от худших образцов дореволюционной бульварной прессы. В качестве авторов-издателей некоторых из них выступают эстрадные куплетисты, рекламирующие свой «товар» («Веселая простокваша», «Караул!.. Грабят!..», «Каланча» и др.). Других вдохновляет на «сатиру» желчное раздражение, вызванное неустроенностью быта («Вечерний вопль», «Желчная колика»).

Наряду с изданиями такого рода появляются частные сатирико-юмористические журналы, пытающиеся в условиях советской действительности возродить традиции «Нового Сатирикона» и «Бича» («Новый бич», «Бич», «Красный сатириков» и др.). Вновь появляются некоторые сатирико-юмористические издания, прекратившие свое существование в 1918 г. в результате равнодушия к ним нового читателя («Тачка прокатывает всех» и др.). Политическая платформа всех этих изданий определялась сменовеховскими настроениями. Советскую власть, которая временно допустила частную инициативу, они принимают, готовы приспособиться или уже приспособились к ней. От нее они ждут теперь только излюбленного «порядка» и «покоя». Тематика этих журналов ограничивалась, как правило, житейскими трудностями и неурядицами, обличения не поднимались выше брюзжания по адресу властей, которые обвинялись во всех бедах, навалившихся на обывателя. Многие такие издания были однодневками, другие тянули свое существование до двух-трех месяцев. Частным порядком возникают в это время и такие издания, которые преследовали несколько более глубокие цели в борьбе с отрицательными явлениями жизни. Вокруг них объединялись беспартийные литераторы, художники и журналисты, как правило, старшего поколения, активно работавшие в годы гражданской войны в советской прессе, а теперь, в условиях нэпа, поддавшиеся настроениям растерянности и паники перед мелкобуржуазной стихией. В новой экономической политике Советской власти они увидели только отступление, капитуляцию перед буржуазией, предвестник гибели всех завоеваний революции. В рецидивах коммунистического чванства, беспечности, мещанской самоуспокоенности и зазнайства у отдельных ответственных работников, в бюрократизме и взяточничестве, гнездившихся в некоторых канцеляриях, они склонны были усматривать симптомы перерождения партийного и государственного аппарата, движение вспять от завоеванных ранее позиций. Критикуя нэпманскую буржуазию со всеми ее порождениями, высмеивая бюрократизм, взяточничество и иные отрицательные явления, сотрудники этих журналов не способны были трезво учесть расстановку классовых сил в стране. Склонность к панике и отчаянию, вызванная неверием в медленную, трудную, тяжелую черную работу, заставляла их выступать с осуждением внутренней политики, прибегать к неправильным средствам лечения болезней и исправления, искоренения подмеченного ими зла.

Подобное направление в сатирической журналистике 20-х годов ярче всего было выражено в сатирическом журнале «Мухомор», начавшем выходить в Петрограде в апреле 1922 г. Примерно такой же характер носили «Газета для чтения» и так называемый «пробный» выпуск «Красного перца», появившиеся в Москве в июне 1922 г. Аналогичные издания появляются вскоре и на периферии («Стружки» — Харьков, «Скорпион» — Ново-Николаевск, «Карусель» — Вологда и др.). Все эти издания, выпускавшиеся группами журналистов, литераторов и художников, оказались недолговечными. Основной болезнью, которая заранее предопределяла их судьбу, являлась слабая связь с читателями. Делались эти журналы руками узкого круга сатириков-профессионалов, ориентировались, — как правило, на интеллигентную публику. Оторванность от повседневной трудовой деятельности масс, ориентация на избранного читателя налагали своеобразный отпечаток на все содержание подобных изданий. Для них характерно было прежде всего невнимание к вопросам хозяйственной жизни, мелкотемье, отсутствие конкретности в обличении недостатков. Все это отнюдь не способствовало росту популярности их в массах. Малотиражность изданий подрывала окончательно экономическую базу, что приводило к еще большим задержкам выпуска в свет, к потере всякой остроты и злободневности, к окончательному их прекращению. Немаловажную роль сыграло и то, что лучшие кадры этих журналов, разобравшись вскоре в истинной сути нэпа, с головой уходят в работу советской прессы, становятся, как и в годы гражданской войны, организаторами подлинно советской сатирической журналистики.

Не оправдывают себя в эту пору и попытки издания сатирических журналов теми или иными общественными организациями (комитетами помощи красноармейцам-инвалидам и т. п.). Такие журналы, как «Красный смех» и «Метла», издававшиеся в Астрахани, «Звонарь» — в Верхне-Удинске, «Красная оса» — в Харькове и другие, страдали все теми же недостатками и быстро прекращали свое существование.

Большая заслуга в окончательном утверждении наиболее правильного пути формирования советского сатирического журнала принадлежит коллективу газеты «Рабочий» («Рабочая газета»), который одним из первых в стране налаживает выпуск еженедельного иллюстрированного сатирического приложения.

Редакция «Рабочего», приступая к регулярному выпуску специального приложения, на первых порах не ставила перед собой цели создания сатирического журнала. С помощью приложения она рассчитывала дать рабочему читателю иллюстрированный обзор важнейших новостей внутренней и международной жизни за неделю. Редакция намеревалась, кроме того, с помощью приложения увеличить тираж своего издания (подписчики газеты получали приложение вместе с воскресными номерами бесплатно). Сатира, главным образом карикатура, играла в приложении поначалу подсобную роль. Однако интерес читателей к таким произведениям был настолько велик, что вскоре сатира полностью вытесняет иллюстративно-информационные материалы, а редакция газеты становится перед фактом «стихийного» рождения специально сатирического издания. До создания журнала было, разумеется, еще далеко. Сатирикам газеты во главе с ее редактором К. С. Еремеевым предстояло еще приложить немало усилий к тому, чтобы приложение обрело лицо оригинального сатирического журнала, стало «Крокодилом» — любимым и популярнейшим органом рабочего читателя. Однако сам факт такого «стихийного» создания «Крокодила» популярной рабочей газетой был достаточно знаменателен, определил в дальнейшем основную закономерность развития советской сатирической журналистики 20-х годов.

«Крокодил» быстро завоевывает огромную популярность в среде своих читателей-рабочих. Стремительно растет его тираж, тираж издающей журнал газеты. Пример «Рабочей газеты» сразу же подхватывается другими массовыми изданиями. Специальными сатирическими приложениями обзаводятся многие центральные органы, некоторые губернские и даже уездные газеты. Многочисленные «братишки» «Крокодила» в виде стенновок прочно обосновываются в цехах заводов и фабрик, на стройках, в воинских частях, учреждениях и т. п. По типу «Крокодила» начинают создаваться сатирические журналы в национальных республиках.

Чем же объяснить такой грандиозный успех «Крокодила»? Почему именно этому журналу удалось стать таким сатирическим изданием, которое надолго станет образцом для многочисленных его последователей?

Редакции «Рабочей газеты» и «Крокодила» удалось найти и утвердить новый тип советского сатирического журнала, принципиально отличного от всех предшествующих изданий такого рода. Был избран единственно правильный в тех условиях путь формирования сатирического органа. Органическая связь с большой массовой газетой позволила редакции «Крокодила» преодолеть трудности материально-технического порядка, наладить регулярный и бесперебойный выпуск журнала, успешно решить проблему связи с читателем.

Ориентация на читателей «Рабочей газеты», подписчикам которой «Крокодил» выдавался на первых порах бесплатно, сразу же открыла новому журналу путь к массам читателей-рабочих. Поток читательской информации, поступавшей в редакцию «Рабочей газеты», давал возможность сатирикам «Крокодила» быстро откликаться на самые животрепещущие темы дня. Высокая принципиальность и нетерпимое отношение к любым проявлениям общественного зла, конкретность в критике недостатков, быстрая реакция на критические сигналы — все это позволяет редакции «Крокодила» быстро установить дружеский и деловой контакт со своим читателем. Создается широкая сеть нештатных корреспондентов журнала на местах, так называемых «крокоров». Крокодильцы искали и находили новые формы массовой работы, такие, как рейды своих корреспондентов на местах, шефство над важнейшими хозяйственными объектами страны, регулярные встречи с читателями и т. д. и т. п.

Идейное руководство редакции газеты сразу же определило и четкую большевистскую позицию журнала, направившего все свои усилия на непримиримую борьбу со старьем и гнильем, мешавшими нормальному развитию новых форм жизни.

То новое, что нашел и претворил в жизнь коллектив «Рабочей газеты» и «Крокодила» в утверждении новых путей формирования советской сатирической журналистики, в разработке основополагающих ее принципов, сразу же было подхвачено другими сатирическими изданиями. С конца 1922 — начала 1923 г. наблюдается бурный рост сатирической журналистики нового типа. С начала августа 1922 г., следуя примеру «Рабочей газеты», выпускает свое сатирическое приложение ленинградская «Красная газета». В начале декабря оно преобразуется в сатирический журнал «Красный ворон», который начинает «цепочку» ленинградских сатирических изданий, выпускавшихся той же газетой в 20-х годах под разными названиями («Красный ворон», «Бегемот», «Кипяток», «Пушка», «Ревизор»). С января 1923 г. начинает выпускать «Красный перец», а затем параллельно «Занозу» газета «Рабочая Москва». Вскоре своими сатирическими журналами обзаводятся центральные газеты: «Гудок» («Дрезина», «Смехач»), «Труд» («Бузотер», затем «Бич»), «Крестьянская газета» («Лапоть»), «Красная звезда» («Военный крокодил», затем «Танком на мозоль»), «Безбожник» («Безбожный крокодил») и др. Аналогичный процесс наблюдается и на периферии. Десятки сатирических журналов самых разных названий выходят в качестве приложений к местным газетам в республиканских, губернских и уездных центрах («Жук», «Гаврило» в Харькове, «Желонка» в Баку, «Тиски» в Киеве, «Веселый ткач» в Иваново-Вознесенске, «Метла» и «Клещи» в Саратове, «Красный слон» в Екатеринославе, «Медведь» в Ульяновске, «Наша колотушка» в Кинешме, «Касимовский лапоть» в Касимове и т. п.).

В 1923–1926 гг. бурно идет процесс становления национальной сатирической периодики. В республиках, где имелись богатые традиции сатирического творчества, появляется разветвленная сеть изданий на национальных языках («Нианги» («Крокодил»), «Тартарози» («Сатана»), «Шолти» («Бич»), «Цетели цоцхи» («Красная метла») и др. в Грузии, «Машраб», «Ширинкор» («Сатирик»), «Мушфики», «Бигиз» («Шило»), «Муштум» («Кулак») и др. в Узбекистане и Таджикистане, «Червоний перець» («Красный перец») и др. на Украине и т. п.). В отдельных национальных республиках сатирические издания выходят одновременно на русском и национальных языках («Башкирский крокодил» и «Хэнэк» («Вилы») в Башкирии, «Дубинушка» и «Арлан» («Хомяк») в Марийской республике, «Хатабала» («Переполох») в Грузии и др.) — Характерно, что в некоторых национальных республиках становление национальной сатирической периодики протекает одновременно со становлением национальной прессы вообще («Токмак» («Колотушка») в Туркменистане, «Капкан» в Чувашии и т. п.).

Подавляющее большинство этих изданий выходит, как и «Крокодил», в качестве приложений к тем или иным массовым газетам. Некоторым редакциям удается, хотя и с перебоями, выпускать свои сатирические органы два-три года, большей же части приходится ограничиваться выпуском одного-трех номеров. Такое положение складывалось в тех газетах, редакции которых, поддавшись общему поветрию, создавали приложения, не имея в своем распоряжении сколько-нибудь квалифицированных сатириков, необходимой полиграфической базы и т. п.

Недолговечность отдельных сатирических изданий объяснялась в какой-то мере и последствиями ожесточенных споров о месте и судьбах сатиры в Советском государстве. Эти споры беспрерывно велись в те годы. Нашлось немало горе-теоретиков, которые старались доказать, что в условиях советской действительности сатира не имеет право на существование, что она не нужна. В дебатах о пределах критики, о границах сатирического обличения подобные вульгаризаторы находили порой сторонников среди руководящих работников партийных и советских органов на местах. Однако вскоре жизнь доказала несостоятельность этой так называемой «теории».

Количественный рост сатирической журналистики в 20-х годах далеко не всегда, к сожалению, соответствовал ее художественным совершенствам, а иногда и тем требованиям высокой идейности и партийности, которые предъявлял массовый читатель и которым должна была отвечать сама специфика сатирического творчества. Причина крылась и в недостаточном руководстве журналами со стороны соответствующих партийных органов, и в малочисленности квалифицированных кадров советских сатириков, и в сильном влиянии традиций и привычек дооктябрьской буржуазной сатиры и юмористики.

Организатором и идейным руководителем, душой «Крокодила» был К. С. Еремеев — один из редакторов дооктябрьской «Правды», стойкий ленинец, страстный большевистский публицист и сатирик. Опираясь на своих талантливых помощников, он сам, своими руками «делал» «Крокодил», определял направление и тон его сатиры, принимал самое энергичное участие в поисках новых форм связей с читателем, новых творческих приемов и форм сатирической типизации. Прекрасно понимая специфику сатирического творчества, он умел направить по правильному руслу все индивидуальные способности сотрудников «Крокодила».

Несколько иначе обстояло дело с другими сатирическими журналами, появлявшимися позже и строившимися по типу «Крокодила». Редакторы многих газет, издававших такие журналы, подчас плохо разбирались в вопросах сатиры и передоверяли практическое руководство журналами старым сатирикам-специалистам. Они-то и задавали тон журналу исходя из своих представлений и взглядов на сущность и назначение сатиры, сложившихся еще в дооктябрьское время. Так обстояло дело с журналами, издававшимися ленинградской «Красной газетой», «Гудком», «Трудом», «Рабочей Москвой» и др. Опыт «Крокодила» воспринимается ими, как правило, поверхностно, без глубокого осмысления новых принципов и методов подхода сатирика к оценке отрицательных и положительных явлений действительности, без критической переоценки традиций дореволюционной буржуазной сатиры и юмористики. Отсутствие правильных мировоззренческих позиций, оторванность от того нового, что ежедневно рождалось в труде и борьбе советского народа, неумение раскрыть общественно-политический смысл явления — все эти недостатки налагали отпечаток на содержание и облик журналов. То ценное и новое, что бралось на первых порах от «Крокодила», быстро сводится на нет. Почти совершенно утрачиваются наладившиеся было связи журналов с массовым читателем. Новый читатель, читатель-рабочий, стремившийся найти в сатирическом журнале друга и товарища по борьбе с бытующим злом, проявляет все меньше и меньше интереса к сатире подобного рода. Особое пристрастие к незначительным фактам общественной жизни, неудержимое влечение к смехачеству часто без какого-либо повода, рецидивы мещанско-обывательских настроений, аполитизма, откровенной пошлости не могли, естественно, удовлетворять запросов передового читателя.

«Красный ворон», первые номера которого строились по типу «Крокодила», быстро перерождается в «Бегемота», ставшего средоточием всех пороков, о которых говорилось выше. Многочисленные попытки редакции «Красной газеты» направить «Бегемот» и другие журналы, пришедшие ему на смену, по правильному руслу, не привели к желательным результатам, не смогли вырвать их из плена безыдейщины и обывательщины. Примерно то же самое происходит со «Смехачом» и «Бузотером», которые вскоре теряют свои индивидуальные особенности, приобретают общую разухабисто-крикливую физиономию, заводят общие сатирические маски и т. п. Во всех этих журналах одновременно сотрудничают наиболее модные юмористы той поры. Устойчивое единомыслие этих изданий нарушалось лишь в период агитации среди подписчиков, когда самая беззастенчивая самореклама сдабривалась бранью по адресу соперничающих журналов. Подобная журналистика, получившая широкое распространение в условиях ожесточенной классовой борьбы в годы нэпа, не могла иметь и не имела под собой прочной почвы.

Большое значение для развития советской сатирической журналистики имело постановление Центрального Комитета партии «О сатирико-юмористических журналах», принятое в апреле 1927 г. В постановлении суровой партийной критике подверглись многие сатирические журналы, в том числе и «Крокодил», растерявший кое-что из того, что выработано было им в первые годы существования. Постановление отмечало, что сатирико-юмористические журналы неудовлетворительно выполняют задачи, стоящие перед ними. «Большинство сатирико-юмористических журналов не сумело еще стать органами бичующей политической сатиры, направленной против отрицательных сторон нашего строительства, — говорилось в постановлении, — против пережитков старого строя и быта, против предрассудков, мещанства, обывательщины и проявлений реакционности, отсталости в отдельных частях рабочего класса. С одной стороны — против классовых врагов внутри и за пределами СССР и против враждебной пролетариату (в частности, социал-демократической) идеологии — с другой. Вследствие того, что журналы не ориентируются на массового читателя, они сбиваются на путь приспособления ко вкусам мещанства и новой буржуазии».

В постановлении были проанализированы причины неудовлетворительного состояния сатирико-юмористической прессы, указывались меры по устранению недостатков, ставились конкретные задачи. «Основные задачи сатирико-юмористических журналов сводятся к критике и разоблачению отрицательных явлений, мешающих нашему строительству; буржуазных воззрений и мещанских традиций и навыков, обнаруживающихся в быту и в различных сторонах жизни масс; всяких групповых, корпоративных, бюрократических и национально-шовинистических тенденций, противоречащих общепролетарским интересам и задачам социалистического строительства и классовых врагов и их сознательных и бессознательных пособников».

Центральный Комитет счел целесообразным дифференцировать сеть сатирико-юмористических журналов применительно к специфическим запросам, интересам и культурному уровню отдельных слоев читателей: рабочих, крестьян, служащих и интеллигенции, — разграничил их по характеру обслуживания этих читательских групп на четыре категории. «Крокодил» и «Бегемот» предложено было превратить в сатирические журналы, ориентирующиеся на политически зрелые слои рабочих. «Бузотер» должен был обслуживать широкие слои членов и работников профсоюзов. «Смехач» ориентировался на широкие слои служащих, «Лапоть» — на передовые слои крестьянства и деревенский общественный актив. Руководителям журналов было предложено всерьез заняться подбором и воспитанием новых кадров сатириков, чаще практиковать рабселькоровские совещания, читательские конференции, обсуждение своей работы путем устройства совещаний партийцев-критиков и т. п.[17]

Суровая критика и своевременная помощь партии благотворно повлияли на последующее развитее сатирической журналистики. Устранив имевшиеся недостатки, становятся самыми боевыми органами советской сатиры «Крокодил» и «Лапоть». Их популярность в массах еще больше возрастает. Усиленно пытаются перестроиться в духе указаний партии и другие сатирические журналы. Однако прочно укоренившиеся методы и привычки, доставшиеся в наследство от старой журналистики, при крайней малочисленности кадров новых сатириков в этих изданиях не так-то легко было устранить. «Бузотер», переименованный в «Бич», так и не определив окончательно своего нового лица, прекращает вскоре существование. Окончательно убедившись в невозможности радикального лечения «Бегемота», «Красная газета» сливает его с «Пушкой» и старается превратить последнюю в орган боевой пролетарской сатиры. Однако и эти усилия не приводят к сколько-нибудь серьезным и прочным изменениям в содержании и целенаправленности журнала. Не нашел своего лица и «Ревизор», пришедший на смену «Пушке» и «Кипятку». Осенью 1930 г. «Красная газета» совсем отказалась от выпуска своего сатирического журнала. Не произошло глубокой и основательной перестройки и в «Смехаче». Лишь передача его в издательство «Огонек», в ведение такого опытного сатирика, как М. Е. Кольцов, возрождает этот журнал к новой жизни под названием «Чудак».

Постановление Центрального Комитета оказало благотворное влияние на развитие национальной сатирической периодики. На Украине возникает «Красный перец», «Терниця», «Життя i гумор» и др., в Таджикистане — «Мулло Мушфики», в Чувашии — «Кочедык». Заметно «выпрямляются» во всех отношениях и старые сатирические журналы, издававшиеся в братских республиках («Муштум», «Токмак», «Тартарози», «Чаян», «Хэнэк», «Капкан»).

Ещё в конце 20-х годов наметилась тенденция к устранению параллелизма в сатирической периодике. Это была правильная линия, направленная на укрепление авторского актива журналов, материально-технической базы и в конечном итоге на устранение ошибок, связанных с проникновением влияния мелкобуржуазной идеологии. В то же время в начале 30-х годов ликвидируются журнал «Чудак» — один из самых острых и боевых органов сатиры — и «Лапоть» — журнал, пользовавшийся большой любовью сельских читателей. Преждевременное прекращение этих изданий нанесло урон развитию советской сатирической журналистики.

С 1933 г. «Крокодил» (если не считать «Безбожника», который имел специальное назначение) становится, по существу, единственным сатирическим журналом, выходящим на русском языке. Тираж его достигает к этому времени 500 тыс. экземпляров.

В начале 30-х годов многие центральные газеты и журнал «Крокодил» практикуют выезды своих бригад на ударные объекты хозяйственного строительства или на заводы, фабрики, стройки, железнодорожные узлы, оказавшиеся в прорыве. В борьбе с недостатками на этих объектах часто используются сатирические листки и бюллетени, которые бригадники выпускали с помощью местных журналистов. Так, на строительстве тракторного завода имени Ф. Э. Дзержинского возникают сатирические листки «Похождения Верблюда». Символический образ Верблюда входит в арсенал и других выездных бригад. По такому же типу строят свои специальные выпуски выездные бригады «Крокодила» («Крокодил в Магнитогорске», «Крокодил у нас» и т. п.), местные журналисты («Буйвол на промысле», «Взирая на лица», «Капкан на уборке», «Капкан на севе» и т. п.). Подобные сатирические листки и бюллетени вызывали большой общественный резонанс.

В начале 1931 г. в ходе работы IX съезда ВЛКСМ возрождается традиция издания сатирико-юмористической газеты съезда «Подзатыльник». Вскоре десятки таких «Подзатыльников» начинают издаваться на местах (в Вышнем Волочке, в Ростове-на-Дону, в Оренбурге, Хабаровске и др.).

Они часто сопутствуют работе местных комсомольских конференций, пленумов, расширенных совещаний и т. п., способствуют развертыванию критики и самокритики в молодежной среде. Многочисленные рукописные «Подзатыльники» и другие стенновки активно вмешивались в повседневную жизнь, работу и учебу советской молодежи.

В связи с огромным количественным и заметным качественным ростом фабрично-заводской печати в первой половине 30-х годов намечается тенденция к изданию заводских сатирических журналов при многотиражках. Такие сатирические журналы возникают в Москве, Ленинграде, Горьком, Луганске, Николаеве («Догнать и перегнать», «Паяльник», «Ток», «Луганский крокодил» и др.). Выпускались они силами рабкоровского актива газет, начинающими сатириками из рабочей среды, строились исключительно на заводской тематике, отличались большой конкретностью в критике недостатков. Их положительная роль в развертывании критики и самокритики внутри заводских коллективов, в подготовке и воспитании новых кадров сатириков из рабочей среды была очевидной. Однако наладить сколько-нибудь длительный выпуск подобных изданий, печатавшихся иногда в несколько красок, на 12–16 страницах, редакциям многотиражных газет оказалось, естественно, не под силу. С 1935 г. количество этих изданий неуклонно сокращается.

Во второй половине 30-х годов под влиянием культа личности сатира теряет свое главное достоинство — конкретность, все дальше отходит от постановки острых и актуальных проблем хозяйственной жизни. На смену острому фельетону, критическому сигналу с места приходит юмористический рассказ, осторожная аллегория, легковесная шутка. Сатира на конкретных носителей зла подменяется обличениями несущественных недостатков, бытовизмом, перестает активно вторгаться в жизнь, плетется в хвосте у тенденциозных «критиков» и «разоблачителей». Грозный смех сатирика-борца вытесняется, таким образом, облегченным юмором, довольствующимся мелкими фактами и явлениями, которые отнюдь не определяли исхода борьбы нового со старым, отживающим свой век.

Некоторые национальные сатирические органы прекращают в эту пору свое существование. Так, например, в конце 1934 г. перестает выходить украинский «Красный перец». В начале 1937 г. прекращаются башкирский сатирический журнал «Хэнэк», таджикский сатирический журнал «Мушфики», в 1940 г. — чувашский сатирический журнал «Капкан».

В предвоенные годы ведущее место в советской сатирической журналистике занимает сатира на международную тематику. В этой области советские сатирики высоко несут знамя боевых помощников партии, оказывают большую услугу советскому народу в подготовке его к жесточайшей войне с фашизмом.

Сатирики «Крокодила» и других сатирических журналов разоблачают фашизм и его идеологов, срывают маски миротворцев с англо-французских и американских империалистов, потворствующих фашистам, клеймят позором лакеев капитала и военщины из лагеря социал-предателей. Надолго приковывает к себе внимание сатириков и поэтов героическая борьба испанского народа против фашизма. Шаг за шагом фиксируют они этапы буржуазного предательства, жертвами которого становятся малые страны Европы. Воспитывая советский народ в духе непримиримой ненависти к фашизму, к силам, вскормившим его, советские сатирики звали народ к боевой готовности, к бдительности, укрепляли в нем чувства советского патриотизма и пролетарского интернационализма.

С началом Великой Отечественной войны советская сатирическая периодика в ее прежнем виде и качестве фактически перестает существовать. В советском тылу продолжают издаваться небольшими тиражами только два журнала: «Крокодил» и грузинский «Нианги». В силу ряда технических трудностей, связанных с военным временем, они выходили в сокращенном вдвое объеме и с частыми перебоями. Сатира подчинена теперь одной цели — истребительной войне с фашистскими захватчиками. Вновь, как и в годы гражданской войны, острое перо сатирика и карандаш карикатуриста утверждаются на страницах центральных, фронтовых и армейских газет, в агитационных плакатах, в «окнах» сатиры ТАСС, возродивших замечательные традиции «окон» РОСТА. Широкое распространение получают сатирические листки и бюллетени, издававшиеся в прифронтовой полосе. По принципу летучих сатирических листков строится, например, вновь возникший журнал «Фронтовой юмор». Прекрасным образцом сочетания гневной сатиры с героическим пафосом борьбы становится сатирический листок «Раздавiм фашысцкую гадзiну», который выпускался писателями и художниками Белоруссии. Сатирические листки и бюллетени фронтовых и армейских газет, политотделов партизанских соединений, подпольных групп, действующих на временно оккупированных территориях, сыграли большую роль в воспитании воинов Советской Армии и всего народа.

Предпринимается ряд попыток создать новые сатирические журналы («Перекрестным огнем», «Сквозняк», «Партизанская дубинка» и др.). За их организацию берутся сатирики, работавшие в советском тылу, работники фронтовых газет, руководители партизанского движения. Однако в условиях военной действительности эти издания не оправдывают себя и уступают место листковым формам сатирической периодики, как наиболее оперативным и действенным. Лишь с освобождением советской земли от фашистских захватчиков старые, сложившиеся формы сатирических журналов вновь занимают свое прежнее место. С 1943 г. вновь появляются украинский «Перець» (несколько номеров вышло перед самой войной), эстонский «Пиккер», литовская «Шлуота». Эти журналы, распространявшиеся в войсках соответствующих фронтов, среди населения освобожденных территорий и в тылу врага, сыграли большую роль в борьбе с темными силами фашизма, в налаживании народного хозяйства республик.

Переход к мирной тематике в этих журналах, а также в белорусском «Вожыке», возникшем сразу же после окончания войны на базе листка «Раздавiм фашысцкую гадзiну», не потребовал какой-либо коренной перестройки работы их коллективов. Тема борьбы освобожденного народа за восстановление народного хозяйства, тема трудового героизма становится в них ведущей сразу же после изгнания фашистских полчищ с советской земли. Объединение вокруг этих журналов лучших литературно-художественных сил, прочная связь с читателем обеспечивают им высокий идейный и художественный уровень, широкую популярность в массах.

К сожалению, журнал «Крокодил», ослабивший в военные годы связи с опытными сатириками, с читательским активом, не сумел перестроить свою работу в мирных условиях. После войны страницы «Крокодила» из года в год заполнялись слабыми в идейном и художественном отношении произведениями, создававшимися узким кругом сотрудников журнала. Видные советские писатели и поэты, работники центральной и местной печати к участию в «Крокодиле» не привлекались. Редакция журнала работала беспланово, была нетребовательна к идейному и художественному уровню публикуемых произведений. Журнал имел непривлекательный внешний вид, печатался на плохой бумаге, без художественной выдумки и вкуса.

В сентябре 1948 г. Центральный Комитет партии принял постановление «О журнале «Крокодил»», которое сыграло большую роль не только в коренной перестройке работы журнала, но и указало четкую перспективу для развития всей советской сатирической журналистики послевоенного времени.

Центральный Комитет отметил, что «журнал «Крокодил» ведется совершенно неудовлетворительно и не является боевым органом советской сатиры и юмора». Основной задачей журнала, говорилось в постановлении, является «борьба с пережитками капитализма в сознании людей. Журнал должен оружием сатиры обличать расхитителей общественной собственности, рвачей, бюрократов, проявления чванства, угодничества, пошлости; своевременно откликаться на злободневные международные события, подвергать критике буржуазную культуру Запада, показывая ее идейное ничтожество и вырождение»[18]. Суровой критике подвергает Центральный Комитет недостатки работы журнала, предлагает целый ряд конкретных мер, направленных на их устранение.

Постановление Центрального Комитета способствовало некоторому улучшению работы «Крокодила», возрождению отдельных его лучших традиций. Партийная критика недостатков ведущего сатирического журнала положительно сказалась и на работе журналов, издававшихся в национальных республиках. Однако коренной, принципиальной перестройки журналов все же не произошло. Объяснялось это прежде всего атмосферой недоброжелательности и подозрительности к острому и принципиальному сатирическому слову, которая сложилась в условиях культа личности Сталина.

Широкое хождение в эту пору получает известная фраза «Нам Гоголи и Щедрины нужны». Однако всякая сколько-нибудь острая и принципиальная критика тех пороков, которые сопутствовали культу личности, сразу же встречалась в штыки, квалифицировалась как идеологическая диверсия против основ советского строя, всякая попытка сатирической типизации отрицательных явлений жизни рассматривалась как попытка ревизовать политику партии и правительства, как стремление очернить и опорочить советскую действительность. В условиях культа личности советская сатира могла лишь комментировать, сатирически интерпретировать уже раздавшуюся критику, пробавляться вчерашним днем, оставаться на задворках жизни.

В сентябре 1951 г. «Крокодил» вновь становится предметом обсуждения в Центральном Комитете партии. В постановлении «О недостатках журнала «Крокодил» и мерах его улучшения», принятом 21 сентября 1951 г., Центральный Комитет отмечал, что этот журнал малоинтересен, ведется на недостаточно высоком идейном и художественном уровне.

Как первое, так и второе постановления Центрального Комитета о «Крокодиле» не привели к сколько-нибудь существенному его улучшению, к количественному росту сатирической периодики. В октябре 1948 г., накануне первого постановления, в Узбекистане начал было выходить сатирический журнал «Муштум». Однако после той критики, которой подвергся «Крокодил», издающие органы предпочли прекратить начатое издание. Журнал возобновляется вновь лишь в сентябре 1951 г. В декабре 1951 г. возобновляется выпуск татарского «Чаяна». Это было все, чем пополнило небольшую семью советских сатирических журналов послевоенное семилетие[19].

Определенная тенденция к возрождению старых и созданию новых сатирических журналов обозначается лишь с середины 1953 г. В мае 1953 г. начинает издаваться таджикский сатирический журнал «Хорпуштак», с января 1954 г. — туркменский «Токмак», с апреля того же года — армянский «Возни», с июля — азербайджанский «Кирпи», с июля 1955 г. — киргизский «Чалкан». Однако бурный рост сатирической периодики начинается с 1956 г., особенно после исторических решений XX съезда КПСС, осудившего культ личности Сталина и все его отрицательные порождения.

Решения XX съезда расчистили пути к всестороннему развитию критики и самокритики. Партия показала образец смелой, принципиальной и беспощадной критики допущенных ошибок, нацелила массы на решительную борьбу со всеми отрицательными явлениями, стоящими на пути движения советского народа к коммунизму. В этих условиях партия вновь берет на вооружение проверенное и грозное оружие — сатиру. Один за другим появляются новые сатирические журналы, возрождаются старые. В 1956 г. начинают выходить «Хэнэк» (Башкирия), «Ара» (Казахстан), «Капкан» (Чувашия), детский юмористический журнал «Веселые картинки». В январе 1957 г, появляется латвийский сатирический журнал «Дадзис», в мае возрождается эстонский «Пиккер», с августа того же года возникают сатирический журнал народа коми «Чушканзi» и марийский сатирический журнал «Пачемыш», с января 1958 г. — молдавский сатирический журнал «Кипэруш».

Острая и меткая сатира, веселая шутка становятся постоянными спутниками газет и журналов. Некоторые молодежные издания начинают выпускать специальные сатирические бюллетени («Сатирический бюллетень Вани Курского» (Курск), «Сквозняк» (Брянск) и др.). В стране возникло много городских сатирических молодежных газет. Десятки, сотни тысяч сатирических листков-молний, газет-стенновок активно вмешиваются в жизнь заводских и фабричных коллективов, помогают бороться с недостатками и отрицательными явлениями в колхозах и совхозах, на стройках, на транспорте и иных участках производства.

Сатирическая журналистика наших дней заняла подобающее ей место боевого помощника партии. «Высмеивая те или иные пороки, пережитки и недостатки, — как говорил Н. С. Хрущев, — сатира предупреждает людей от болезней, помогает людям изживать недостатки». Сатира у нас, подчеркнул Н. С. Хрущев в своей речи на 3-м съезде писателей, «никогда не была аполитичной», «она является одним из острейших видов оружия». «Так что сатира и впредь должна быть на вооружении нашей партии и народа, разить все, что мешает нашему продвижению к коммунизму»[20].

В своих выступлениях перед народом Н. С. Хрущев призывает шире использовать оружие сатиры в борьбе со старым, за утверждение нового. «Нам нужно поддерживать честных, передовых людей труда и обличать лодырей и тунеядцев, всех, кто мешает нашему продвижению вперед», — говорил он на межзональном совещании работников сельского хозяйства в Целинограде 22 ноября 1961 г. Обращаясь к поэтам и сатирикам, он советовал им использовать все многообразие форм сатирического обличения, подчеркивал огромную силу эмоционального воздействия сатиры на тех, кто подвергался осмеянию, на окружающих. «Сатира, товарищи, свое дело делает, — отмечал он в той же речи. — И поэтому тех, кто трудится без напряжения, полезно бывает немножко высмеять, ужалить. Это будет освежать кожу, прочищать поры, чтобы кожа дышала. Думаю, что, например, тов. Михалков и многие другие наши писатели-сатирики охотно возьмутся за свое острое перо и будут смело изобличать недостатки работы в деревне».

Н. С. Хрущев выступил инициатором выпуска сатирических киножурналов. «Надо было бы и сатирические киножурналы выпускать, — говорил он на том же совещании. — Когда-то мы выпустили несколько журналов в Московской области… Была очень сильная сатира. Это хорошее дело, и теперь его можно продолжить»[21].

В партийных документах, в выступлениях Н. С. Хрущева и других руководителей партии часто черпают советские сатирики темы для своих выступлений, у партии учатся остроте и принципиальности в критике имеющихся еще в нашей жизни недостатков. «Надо обжигать огнем критики таких людей, которые для своего бюрократического удобства не волнуют себя, производят старое, не ломают старое, не освобождают путь новому», — призывал Н. С. Хрущев. Надо выше, говорил он, поднимать активность масс «против косности и рутины», против «бюрократов, зажимщиков нового, передового», «беспощадно критиковать тех, кто безобразно относится к ведению хозяйства, и тех, кто под видом защиты чести мундира по существу прикрывает таких людей, которые наносят ущерб интересам государства, нашего социалистического общества»[22].

Вместе с тем партия, Н. С. Хрущев предостерегают советских сатириков от ошибок в творчестве, учат умело пользоваться оружием сатиры, постоянно повышать и совершенствовать свое мастерство. «Сатира — это как острая бритва; показать наросты человека и сразу, как хороший хирург, срезать их, — говорил Н. С. Хрущев в своей речи на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства 8 марта 1963 года. — Но оружием сатиры надо уметь хорошо пользоваться, как хирург пользуется своим ножом, с тем, чтобы срезать вредный нарост и не повредить организм, не причинить ему вреда. Здесь нужно мастерство. Если не овладел этим мастерством, то не берись, потому что причинишь вред другим, да и себе руки обрежешь. Правильно поступают матери, когда не дают острых вещей детям, пока они не научились пользоваться острыми вещами»[23].

Постоянное внимание партии, лично Н. С. Хрущева оказало и оказывает самое благотворное влияние на сатирическую прессу. В настоящее время в стране насчитывается 22 журнала сатиры и юмора, издающихся на языках народов СССР. Тираж одного только «Крокодила» составляет 1700 тыс. экземпляров. Разовый тираж всех сатирических журналов, издающихся в стране, давно уже превысил 5 млн. и продолжает сохранять неуклонную тенденцию к росту. Уже одни эти цифры свидетельствуют об огромном влиянии, о большом воспитательном значении сатирической прессы в жизни народов нашей страны.

Советская сатирическая журналистика наших дней активно участвует в решении задач, которые ставит перед нею партия и народ, осмеивает старое, отжившее свой век, остро и принципиально ставит вопросы большой общественной значимости.

В настоящую книгу включены справки о советских сатирических и сатирико-юмористических изданиях; о некоторых изданиях смешанного типа, в которых, однако, большое место занимают сатирические произведения разных жанров; об изданиях, которые в подзаголовке именовались литературно-художественными и сатирическими журналами, а также о некоторых иллюстрированных приложениях к газетам («Прожектор», «Безбожник», «Товарищ» и др.).

Представлены отдельные сатирические отделы журналов, странички газет, имевшие свои постоянные заголовки, самостоятельную нумерацию, отделы, рубрики, круг авторов и строившиеся по типу самостоятельных сатирических изданий («Еж», «Баклажка» и др.). Описаны и некоторые сатирические стенные газеты, издававшиеся типографским способом на заводах и фабриках, в рабочих клубах и т. п. («Жигало», «Москит», «Оса», «Погонялка», «Пылесос» и др.).

Основная масса изданий, включенных в книгу, описана de visu. В нее включены также те издания, достоверность выхода которых подтверждается теми или иными источниками. Из этих же источников почерпнуты и те немногие сведения, которые даются в аннотациях; подобные издания отмечены звездочкой.

В аннотациях сообщаются выходные данные (подзаголовки, место издания, начальные и конечные даты выхода в свет, количество страниц и вышедших номеров, издающий орган, тираж и т. п.), характеризуются направление и проблематика издания, отделы и рубрики, жанры, круг сотрудников. Объем аннотаций определяется, как правило, характером каждого сатирического издания, его местом в истории советской сатирической журналистики. Руководствуясь этими мотивами, авторы сочли возможным более подробно охарактеризовать крупнейшие сатирические журналы («Крокодил», «Красный ворон», «Красный перец», «Чудак» и др.), некоторые первые советские сатирические журналы («Соловей». «Красный дьявол», «Красная колокольня», «Гильотина», «Мухобой»), отдельные журналы эпохи гражданской войны («Красный шмель»), начала восстановительного периода («БОВ») и т. п. Некоторые издания охарактеризованы более подробно с целью показать те трудности и искания, которые сопутствовали формированию сатирической прессы 20-х годов как в центре, так и на местах («Безбожный крокодил», «Красный слон», «Наша колотушка» и др.). Полнее охарактеризованы также сатирические журналы, издающиеся в настоящее время в национальных республиках («Перець», «Нианги», «Муштум», «Шлуота», «Чаян» и др.).

В тех случаях, когда между журналами разных названий имеется преемственная связь, но нет сколько-нибудь существенных различий, дается общая аннотация по первоначальному или окончательно утвердившемуся названию. Издание, продолжающее или предшествующее ему, в таких случаях, имеет отсылочный указатель. (Например: «Рабочий» — см. «Крокодил», стр. 176; «Красные огни» — см. «Красный ворон», стр. 147, и т. п.) Издания одинаковых наименований расположены соответственно в хронологической последовательности.

Аннотации расположены в алфавитной последовательности. Сатирико-юмористические издания на национальных языках сообщаются в русской транскрипции в алфавитном порядке русского написания их названий. Русский перевод указывается в скобках.

В книгу не включены сатирические издания, которые начали выходить до Октября и продолжали издаваться некоторое время в советские годы («Будильник», «Стрекоза», «Бич», «Новый сатирикон», «Пулемет» и др.). Исключение сделано лишь для азербайджанского сатирического журнала «Молла Насреддин», революционно-демократические традиции которого позволили ему в послеоктябрьский период занять прочное место в строю советских сатирических журналов. Не включены, естественно, в книгу многочисленные контрреволюционные и антисоветские издания, выходившие в Петрограде, Москве и на периферии в первые годы Советской власти («Чертова перечница», «Горчишник», «Плетка стегает всех»,

«Кузькина мать», «Круглый дурак» и др.). Включены, однако, некоторые частные издания, которые были лояльно настроены по отношению к Советской власти («Балалайка», «Питер» и др.), являлись узкопрофессиональными органами («Бинокль», «Курьер театральных служащих» и др.), преследовали чисто «коммерческие» («Каланча» и др.) и развлекательные («Развлечения» и др.) цели.

В приложениях представлены отдельные литературные произведения выдающихся советских сатириков, некоторые образцы сатирической и юмористической графики, публиковавшиеся на страницах аннотируемых изданий.

Научный аппарат книги составляют указатели: имен и псевдонимов литераторов и художников, встречающихся в тексте; хронологический; географический; источников, использованных при составлении книги.

Авторы надеются на то, что их книга послужит не только в качестве учебно-наглядного пособия для студентов-филологов и журналистов, но и заинтересует широкие массы читателей.

Авторы понимают возможность упущений и отдельных неточностей в труде такого рода и с благодарностью примут все указания и замечания читателей. Своим долгом считают они выразить благодарность художнику Б. Е. Ефимову и сатирику Л. Д. Митницкому, которые ознакомились с рукописью книги и сделали авторам много ценных указаний. Авторы признательны также работникам сатирических журналов «Крокодил», «Вожык», «Шлуота», «Муштум», «Хэнэк», «Кипэруш» и другим, оказавшим большую помощь в создании настоящего справочника.

С. Стыкалин И. Кременская