Совиная тропа

5. Стрекозиный художник

С тех пор я много лет ничего не знал о Катиной судьбе. Емельян же, думаю (без всяких, впрочем, оснований), связь с ней на первых порах не обрывал, однако меня держал в неведении.

На следующий год мы с Красоткиным благополучно завершили курс обучения в университете. Дальше – открытый космос нового большого мира, холод невостребованности, жизнь без гарантий и ясных перспектив.

Ещё через пару лет развелись родители, но на обстоятельствах моей жизни заметным образом это не сказалось: отец просто ушёл от одной женщины к другой, не создавая для меня, как сына, проблемы выбора и не претендуя ни на понимание, ни на квадратные метры. Иное дело, что та женщина, от которой он ушёл, была моя мать, – и поначалу она плакала, стоя у окна, на стекле которого образовалось жировое пятнышко от её лба. А слёзы матери простить нельзя, как оскорбление чести. Впрочем, её жизнь и чувства мало-помалу вновь вошли в берега, и она заново обрела страсть деятельности, непоседливость и любопытство к окружающему миру. (Когда она вышла на пенсию, в нашем доме исчезла пыль – от безделья мать убирала квартиру три раза в неделю. Потом в ней окрепла тяга к путешествиям – к середине нулевых страна и граждане больших городов стали обрастать жирком благополучия. К тому же бабушка-покойница оставила ей квартиру на Васильевском, которую мать сдавала, – отличная прибавка к скромной пенсии. Так что при первой возможности мать собирала свой зелёный чемодан на колёсиках и по горящему туру (не шиковала, искала подешевле) отправлялась к чёрту на кулички – в Камбоджу, Эмираты, Турцию, Бразилию, Египет, или на Готланд, Гоа, Кубу, Бали… Весь холодильник облепили пёстрые магнитики, точно короста.) К тому же, всё пухлее становилась тетрадь, куда она записывала комплименты…

Что до меня, то я пробовал найти призвание то на одном шестке, то на другом, не слишком ясно представляя вышний о себе расчёт (для чего задуман и какими путями предстоит брести?), да и был ли он – этот умысел обо мне? Сначала полгода преподавал в школе; быстро понял – не моё. Одна пчёлка на цветке мила – в мохнатой шубке, забавно деловита, но подними крышку улья и загляни – тут страх божий, скорей бежать, пока не изъязвили. Если, конечно, ты не пасечник, не пчелиный бог. Это о школе. Я бежал. Потом работал подмастерьем при менеджере по продажам мыла – не увлекло. Затем попал в команду кандидата в градоначальники – сочинял листовки для почтовых ящиков, изобретал вопросы от избирателей для рекламных сюжетов, типа: как хвост прищемите коррупции и чиновничьему самоуправству? В итоге избрали не того. Да никакого того среди соискателей мандата, собственно, и не было. Потом устроился в контору, штампующую путеводители по всевозможным странам и городам, – отвечал там первое время за достоверность исторических сведений, а после самому доверили состряпать гид по Мальте. В конторе этой, как оказалось, чтобы написать путеводитель, совсем не обязательно было лично исколесить страну по всем углам – достаточно прогулок по справочникам, интернету и расспросов лягушек-путешественниц (в моём случае такой лягушкой стала мать – ей выпал однажды и горящий тур на Мальту). Ну, я и расписал красоты архипелага, где не найти булыжника, который не был бы отмечен историей и овеян ветрами сменявших здесь друг друга в чехарде разнообразных цивилизаций и культур. Всё расписал: от мегалитов и грота на Гозо, служившего пристанищем скитальцу Одиссею, до гостиничного сервиса, среднего чека в ресторане и расписания авиарейсов. Разумеется, отдал должное осаде Мальты Сулейманом Великолепным – вот уж была битва, каких немного припомнит мир! Вот где госпитальеры явили доблесть подлинного рыцарства!..