Совокупность ошибок (СИ)

Эпилог

11 сентября 785 года.

Траствейн.

Прайден сити.

Они ждали его. Сергей как раз поднялся на ноги, чтобы налить себе воды, когда двери открылись и Райн вошёл в кабинет Мэннинга. Глаза Серебрякова скользнули по его выражению лица, и он моментально понял, что будет дальше. Он уже не раз за свою жизнь видел этот взгляд.

Лестер Мэннинг не успел сказать ни единого слова. Правый кулак Тома врезался Сергею в челюсть со всей силой, какую он только смог вложить в этот единственный удар. Этого хватило, чтобы Серебрякова отбросило назад, прямо на столик с напитками, бутылки из-под которых полетели на пол.

-Райн!-Лестер вскочил со своего кресла,-какого чёрта ты творишь!

-Ты должен был сказать мне!

-Том я…

-Ты обязан был сказать мне о ней!

Сергей смотрел в его глаза, но видел в них только горе от утраты, смешанное со злобой и яростью.

-Я не хотел, чтобы это отвлекло тебя…- Серебряков утёр кровь из разбитой губы и поднялся на ноги.

«Бельмонт» всё же выжил. Израненный эсминец добрался до Траствейна восемнадцать часов назад. Путь домой занял у них почти месяц.

Из-за неполадок в кожухе гипергенераторов и из-за нанесённых повреждений, они не могли долго находится в гиперпростраснтве. После первого прыжка, который увёл «Бельмонта» с Валетрии, они вышли в реальное пространство на расстоянии примерно в один световой год от системы. Больше двух недель ушло лишь на то, чтобы устранить самые серьёзные повреждения, которые эсминец получил во время ракетного боя с рейнскими кораблями. А затем, их ждал очень и очень долгий, напряжённый путь домой. Всего им пришлось совершить более восьми прыжков, в течении которых они с затаённым дыханием следили за состоянием генераторов, защита которых могла разрушится в любой момент. Каждый прыжок мог стать для них последним и люди готовились к тому, что очередной отрезок их путешествия станет для них последним.

Но к счастью, всё обошлось. Они смогли добраться домой. Всё это время, Том думал о Лизе. Он был рад, что она спаслась со станции и добралась до «Церцеи». Он ждал того момента, когда они смогут наконец вернуться домой. Но сообщение, которое он получил, когда они наконец добрались до дома, разбило все те надежды, которые он лелеял весь этот проклятый месяц. Когда каждый очередной прыжок грозил смертью. Когда «Бельмонт» буквально разваливался у них под ногами от полученных повреждений, он думал о Вейл.

Лишь для того, чтобы узнать о том, что больше никогда не увидит её снова.

-Ты не имел права лгать мне,- повторил Том.

-Послушай, Райн, мне жаль, что с Лизой так вышло. Я знаю, как она была дорога тебе, но я не собираюсь оправдываться. Я поступил бы так снова, потому что твоя работа, была гораздо важнее этого. От тебя зависели жизни других и не мне тебе об этом говорить.

Том глубоко вздохнул, перед тем, как заговорить снова. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, в кабинет Мэннинга ворвался его секретарь. На его лице было выражение глубокого шока, смешанного пополам со страхом.

-Мистер Мэннинг, сэр! На границе системы из прыжка вышел корабль. По всем флотским каналам кричат о нападении…

Мэннинг непонимающе уставился на своего секретаря.

-Какое ещё нападение, Лэс. О чём ты?

-Рейн, сэр. Протекторат нанёс удар по флоту,-он замолчал и нервно сглотнул, прежде чем продолжить.- И это не самое ужасное…

***

14 сентября 785 года

Галахд

Столица Вердена - Франкс.

Говард Локен заговорил не сразу. Он стоял на трибуне, под взглядами более чем трёх сотен репортёров и бесчисленного количества камер, которые пристально следили за каждым его движением. Прошло тридцать долгих, томительных секунд, прежде чем он начал говорить.

-Произошедшее… чудовищно. То что случилось семь дней назад в нейтральной,- он сделал особое ударение на это слово,- системе Дария, можно назвать лишь трусливым, я не могу подобрать другого слова, актом ни чем не спровоцированного насилия. Военный флот Рейнского Протектората нанёс подлый удар в спину нашим военным, внезапно атаковав наш флот. До вас уже возможно доходили слухи, о том, насколько тяжёлые потери мы понесли в результате этого вероломного нападения. Наша страна потеряла более четырёх тысяч верных офицеров, матросов и других военнослужащих, которые находились на наших военных кораблях в этих системах.

Говард сделал короткую паузу, чтобы это ужасающее число отложилось в умах людей перед ним и окинул взглядом помещение. Все глаза и объективы были неотрывно прикованы к нему.

-Они были военными. Людьми, которые с честью носили свои мундиры, дав клятву защищать нас от всех угроз. Внешних и внутренних. И я обещаю, что их беспримерный героизм и отвага перед лицом неминуемой смерти, никогда не будут забыты. Они дали присягу. Сознательно поставили свои жизни под угрозу ради нашей защиты. Но только не пассажиры «Королевы Анны».

Локен прекрасно контролировал свой голос и мимику. Чуть повысить тембр. Немного склонённая голова. Всё это он знал и прекрасно умел. Но сейчас ему даже не нужно было притворяться. Все нужные эмоции и так были написаны на его лице. Гнев. Скорбь. Ярость. Печаль. Целая палитра эмоций, которая захлестнула Франкс, когда искалеченный лёгкий крейсер Марии Рамез достиг Траствейна и сообщил о случившейся катастрофе. Женщина, которую во всех выпусках новостей, теперь называли не иначе, как героиней, смогла не только сразиться с врагом во время этого предательского удара, но и доставить скорбные вести в Верден.

-Нет. Только не они. Девять тысяч человек. Наших с вами соотечественников, которые погибли из-за империалистических желаний и амбиций Рейна. Они были невиновны. «Королева Анна» была гражданским судном и тем не менее, она подверглась ничем не спровоцированной атаке. Вы все видели записи. Флот Протектората умышленно нанёс удар по безоружному и беззащитному судну, оборвав огромное количество жизней. Тысячи людей уже никогда не вернутся домой. Я. Вы. Мы все потеряли любимых, близких и друзей. Все мы.

Локен сделал ещё одну паузу, окинув взглядом огромный приёмный зал, в котором проходило его выступление.

-И я хочу вас спросить. Кто призовёт Рейн к ответу за случившееся? Я спрашиваю, потому что Кеннет Бран до сих пор не предпринял никаких шагов для того, чтобы покарать этих убийц.

Говард умышленно не назвал Брана президентом. Этот момент отложится в памяти людей. Должность, ассоциируется с государством. Имя, всего лишь с человеком.

-Наше правительство, всего лишь отправило дипломатическую ноту протеста. Оно потребовало объяснений. Но это ли нам нужно? Нужны ли нам «их» объяснения? Вернут ли дипломатические переговоры наших родных и близких? В очередной раз, Кеннет Бран прячется за нежеланием «обострять» наши с Рейном отношения, не видя, что они уже давно стали нашими врагами. Сначала, они посягнули на наше благосостояние, а теперь и на наши жизни! А вместо того, чтобы твёрдо потребовать справедливости и наказать виновных в этом страшном военном преступлении, мы, лишь требуем объяснения…

Говард склонил голову. Его пальцы сжали края трибуны так, что побелели костяшки.

-Нет. Слова не смогут исправить произошедшее. Я могу сколько угодно говорить с вами о случившемся. О всей невообразимой чудовищности этого. Но я не буду.

Он медленно поднял голову, посмотрев прямо в объективы камер, а через них в сердца тех, кто сейчас смотрел его выступление.

-Я не буду,-вновь повторил он, твёрдым как сталь голосом,- потому что, время разговоров уже прошло. Пришло время действовать.

***

14 сентября 785 года

Галахд

Столица Вердена - Франкс.

Президент Вердена, Кеннет Бран, смотрел выступление Говарда Локена, которое транслировалось в прямом эфире. Бран, который сам никогда не отличался излишней харизматичностью и считал, что дела важнее слов, не мог не отметить то, насколько великолепно было выступление его политического оппонента.

Уже было не важно, кто именно слил Локену всю информацию о случившемся в системе Дария. Это не имело никакого значения, по сравнению с масштабом произошедшего. Звезда Дария, Бедергар, Лакония. Три узловые системы, в которых Рейнский протекторат нанёс им удар. Охранный пикет на звезде Дария был практически полностью уничтожен. Семнадцатая эскадра тяжёлых крейсеров на Бедергаре потеряна полностью. Лишь на Лаконии им повезло. Командующий эскадрой смог вовремя заметить приближение рейнских кораблей и отступил, не понеся потерь.

Но на фоне произошедшего в системе Дария, эта удача была почти незаметна. Произошедшее с «Королевой Анной» получило страшнейший резонанс в общественности. По-другому и быть не могло.

Встав с кресла, Кеннет прошел к бару у стены и налил себе немного бурбона.

Его народ был в бешенстве от случившегося. Общественность жаждала крови. Люди хотели мести. И Бран их понимал. Он сам потерял много хороших друзей, которые отправились в круиз на «Анне».

А теперь, Локен воспользовался этой яростью. То, что ещё неделю назад выглядело, как полная и уверенная победа Брана на выборах, теперь обернулось сокрушительным поражением. И он ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это. Говард умело манипулировал общественным мнением, направляя гнев людей. Сосредотачивая его. Он всегда любил показать себя человеком «от народа». Администраторы его предвыборной кампании ухватились за предоставившийся шанс зубами, словно голодные волки, превратив поражение в победу.

Кеннет сделал глоток и поморщился. Почему-то любимый напиток больше не доставлял ему удовольствие, оставляя после себя вкус пепла во рту.

Неужели люди не понимают - думал он. Насилие, ведёт лишь к ещё большему насилию. Локен кричал о победе, но победить невозможно. После того, как прольётся кровь, всегда остаются живые. Победители встанут над проигравшими и те воспылают жаждой мести. И рано или поздно историю захлестнёт новый виток насилия и смертей. Всю свою карьеру он посветил тому, чтобы избежать этого. Искусное лавирование в политике - ради этого. Бесконечные компромиссы в дипломатии - ради этого. Худой мир лучше доброй войны. А теперь, он не сможет предотвратить надвигающуюся катастрофу. О чём только думали рейнцы, когда устроили это? Разве они не понимали, к какому ужасу, это может привести?

Бран хотел сделать ещё один глоток, но не смог и просто поставил бокал обратно. Он уже знал, чем кончатся выборы. Но боялся он не этого.

***

Система Валетрия.

Индриан.

Промышленный комплекс Сульфарской Демократической Республики.

Первое, что она почувствовала, когда очнулась, была боль. Ослепительная, всепоглощающая боль, которая, казалось, пронзила каждую частичку её израненного тела.

Лиза попыталась закричать, но сведённое спазмом горло так и не смогло выдавить из себя ни единого звука. Её руки конвульсивно начали шарить вокруг. Она не понимала, что лежит на чистой и мягкой постели. Для её покрытого ожогами тела, ткань была словно битое стекло, которое втирали в кожу.

-Боже… Док! Док!

Смутно знакомый голос доносился до её сознания, пока она билась в сводящей с ума агонии. Что-то попыталось схватить её за руки, чтобы постараться успокоить, но это лишь доставило ещё больше боли. Ей казалось, что она всё ещё горит заживо…

-Лиза! Это Нори. Послушай меня, ты должна успокоиться… Док! Химмат! Позовите врача!

Откуда то, словно с глубины, донёсся ещё один голос.

-Сейчас…проклятие…

-Лиза, послушай меня! Прошу, ты обязана успокоиться. Доктор сейчас придёт и… Док! Да где он мать вашу!?

-Я здесь…почему она в сознании? Препараты должны действовать ещё долго…

-Я же говорил вам про её ускоренный метаболизм и…

Сбоку донеслось едва слышное пищание медицинских приборов.

-Чёрт, у неё показатели подскочили. Амала! Три кубика Гипоракса. Скорее.

-Сейчас доктор.

Сильные пальцы наконец смогли схватить её бьющиеся в конвульсиях запястья. Нори схватил её прямо поверх ожогов и это стало последней каплей. Порождённый сводящей с ума болью вопль, вырвался из её рта и эхом отразился от переборок медицинского отсека.

-Господи…Лиза прости… Доктор быстрее!

-Уже готово. Так, отойди и держи её вот так.

Лиза даже не заметила укола. Она не знала, что ей вкололи, но это подействовало практически сразу же. Боль отступила, став из невыносимой, просто сильной, а затем сознание покинуло её, и Элизабет Вейл провалилась в столь желанное забытье…

***

17 сентября 785 года

Галахд

Столица Вердена - Франкс.

Он ничем не отличался от окружавших его людей. Светло серый деловой костюм, который великолепно сидел на своём хозяине. Чёрная сорочка с золотыми запонками. Спокойное лицо, без каких-либо эмоций. Холодные глаза, которые внимательно осматривали людей вокруг, пока он шёл по широкому проспекту в центре Франкса. Ему нравился этот город. Он уже н раз отмечал его красивую и гармоничную архитектуру.

Был почти вечер. Солнце ещё не до конца скрылось за горизонтом, отбрасывая последние лучи на тянущиеся в небо столичные башни. Пройдя вдоль проспекта, он свернул на эстакаду, которая вела к одной из них. Элегантное строение из бетона, стали и стекла. Она сверкала, словно огранённый бриллиант в последних лучах заходящего над столицей солнца.

***

Алексей Сергеевич Лазарев открыл дверь своей роскошной квартиры, которая находилась на одном из верхних уровней здания. Дверь сосчитала его биометрику, замок мигнул зелёным и пропустил его внутрь. Стоило ему зайти, как система умного дома моментально включила освещение на заранее запрограммированном уровне. Яркий свет залил квартиру…

…которая была удручающе пустой.

Краткое мгновение, Алексей стоял в коридоре. Он бывал здесь не так часто, но каждый раз, когда он вот так приходил домой, на него накатывало острое чувство ностальгии. Ему казалось, что через секунду, он услышит голос своей давно погибшей жены, которая спросит его, голоден ли он, и услышав отрицательный ответ, пойдёт и приготовит что-нибудь вкусное. Лазарев усмехнулся. Жизель знала его, как никто другой. Ей было хорошо известно, что со своими исследованиями он может напрочь забыть про сон и еду. И всегда готовила для него что-то вкусное к возвращению домой.

А что теперь? Теперь, его вот уже тридцать лет встречала пустая квартира, словно тень былого счастья, наполненная умными технологиями, которые облегчали жизнь, но были лишены какой-либо души. Теперь его просторный пентхаус больше напоминал бетонную коробку с голыми стенами и заставленными оборудованием комнатами. После смерти супруги, работа стала для Алексея чем-то, что было способно полностью заполнить пустоту, образовавшуюся в его сердце.

Переодевшись, Лазарев сделал себе кофе и сел за терминал. Раньше эта комната была гостиной, но после смерти Жизель, Алексей постепенно превратил её в свой рабочий кабинет. Вся дальняя стена была сделана из стекла и выходила на просторную и открытую террасу. Терминал моментально включился, развернув перед хозяином несколько широких дисплеев. В углу мигало сообщение о том, что он получил новые сообщения. Глаза Лазарева загорелись азартом. Он ждал этих сообщений уже несколько недель, с того самого момента, как послал запросы.

Последние два месяца все его мысли занимало то дело, над которым он работал для Шестого отдела министерства внутренних дел. И Алексей не жалел ни одной минуты, которую он потратил на это дело. А ещё он столкнулся с загадкой. С самой удивительной головоломкой, которую подкидывала ему «научная» часть его жизни за последние десять лет. Чем больше он копался в остатках того, что когда-то было Гербертом Нойнером, тем больше он находил вопросов, чем ответов. И его это радовало. Безумно. Он обожал загадки, а это создание было невероятным произведением искусства в области кибернетики. И вот, с разрешения Эйхарта, Алексей решил поискать дополнительной информации среди своих коллег. Всегда оставался шанс, что он мог упустить что-то по собственному недосмотру. Сам Лазарев в это конечно же не верил, но оставлял возможность такого исхода.

Несколько недель назад он воспользовался своими «новыми» связями в МВД, где ему выделили несколько почтовых курьеров для отправки сообщений. Он послал их всем своим знакомым, которые работали с ним над проектами «Аврора» в Вредене и «Шень Ху» в Лиге. Естественно, в соответствии с подписанными документами о неразглашении, он не мог раскрыть им всей ситуации, но Лазарев просто разделил одну большую загадку на множество мелких вопросов. Если ему повезёт, то он возможно получит кусочки информации, из которых сможет собрать цельную картинку. Алексей даже немного боялся этого момента. Ведь когда головоломка решена, она порой теряет актуальность. Вопрос - всегда интереснее ответа.

Сообщения открылись, и Лазарев радостно улыбнулся, когда понял, что это именно то, что он ожидал. Пришли ответы на большую часть его запросов. Но начав просматривать их, он нахмурился.

С сожалением заявляем, что ответ на ваше письмо невозможен в связи со смертью Михея Колокольцова…

Нам очень жаль, но к сожалению профессор Валентина Тельман пропала и…

Простите, но доктор Киан Ли Шань погиб два месяца назад во время…

Алексей в ужасе замер, так и не донеся кружку с кофе до рта. Что за чертовщина происходит? Он так резко поставил чашку на стол, что часть напитка пролилась на белую поверхность стола и растеклась по нему чёрной кляксой. Горячие, чёрные капли начали стекать с его поверхности на пол, но Алексей даже не заметил этого. Он начал проверять все сообщения, которые пришли на его терминал.

Все они были ответами на его запросы, которые он отправил полтора месяца назад и несколько недель ждал ответы на них. Но вместо ответов, он получил это.

Каждое сообщение говорило о том, что все его знакомые коллеги, с которыми он работал над этими двумя проектами, были мертвы или пропали без вести.

Пальцы Алексея пробежали по сенсорной клавиатуре, открывая внутреннее хранилище файлов. Лазарев искал полный список людей, которые работали вместе с ним над «Авророй». Большая часть персонала, привлечённая к проекту «Шень Ху», состояла из граждан Лиги, а из-за её законов, там было очень тяжело с внешней связью. Но практически все его контакты по верденскому проекту…

Все экраны его терминала разом потемнели. Лазарев нахмурился и набрал несколько команд, но система отказалась отзываться на них. Он уже хотел было встать, когда весь свет в его квартире отключился, погрузив комнату в пронзительную темноту, едва разгоняемую последними лучами заходящего солнца.

А затем чьи-то сильные руки схватили его за плечи и швырнули на пол. Алексей даже не успел закричать от неожиданности, когда сильный удар вышиб весь воздух из его лёгких. Он попробовал подняться, оперевшись на руку, но сломанное от удара запястье не выдержало его веса, и он со сдавленным стоном повалился на пол. Его глаза нашарили тёмную фигуру, которая медленно подошла к нему.

-Н…нет,-только и смог он выдавить, когда эти невероятно сильные руки вновь схватили его и с лёгкостью впечатали в стеклянную стену, которая отделяла балкон от гостиной.

Словно сделанные из стали пальцы легли на его плечи и сжались словно железные тиски. Алексей закричал от дикой боли от крошащихся под этими безжалостными пальцами костей, но следующий же удар, нанесённый в гортань, почти сломал её, заставив замолчать. Осталась возможность лишь сдавленно хрипеть, исходя кровавыми пузырями. Лазарев чувствовал, как его тащат за ногу. Ощутил порыв ветра, когда открылась дверь, ведущая на широкий, открытый балкон.

Его изломанное тело вытащили наружу, таща за ногу, словно тушу на скотобойне.

А затем, этот высокий, безжалостно жестокий незнакомец ухватился за одежду Алексея и поставил его на ноги. Он чуть ли не с заботой поддерживал его, не позволяя ему упасть на холодное каменное покрытие открытой террасы.

-Они, были работой, доктор,-услышал Лазарев голос незнакомца.

Его сознание плыло от боли и шока. Он не понимал, что происходит. Почему это происходит. А затем, его глаза зацепились за лицо, освещённое последними лучами закатного солнца…

То самое лицо, которое он видел в лабораториях Шестого отдела. Хозяина этого лица он вместе с сотрудниками лаборатории препарировал на протяжении месяца, стараясь найти ответы на свои вопросы.

-Они, были лишь работой, доктор Лазарев,-спокойно произнёс Герберт Нойнер,- а вы…вы, это личное.

Сказав это, он схватил Лазарева и с лёгкостью швырнул его тело за перила балкона.