Спасения нет

Ваян Год 56 ПБ

Проход СР-б-5 вывел в новую большую камеру. Только здесь криоцистерн в три ряда выстроились большие полукруглые резервуары. То, что в них булькало, на первый взгляд легко было принять за трясину первобытных болот. Датчики скафандров сообщили о значительном присутствии в воздухе сульфатов и сложных органических соединений.

Живые трубы сплетались в колыбели, поддерживающие резервуары в воздухе, а под ними гнездами размещались стеклянные шары, внутри которых циркулировала горчично–желтая жидкость. Расходясь от шаров, трубы переплетались в центре камеры в трехмерную решетку, а потом змеями уползали вверх к пяти большим цилиндрам.

— Клеточные инициаторы, — определил Финтокс. — Здесь крупный центр сборки организмов.

— В смысле здесь производят тела квинт?

— Да, в том числе.

— Дел, — позвала Тиллиана. — Опусти по дрону в эти резервуары, проверь, не прячутся ли там шары–охотники.

— Принято. Фалар, Урет, посмотрите.

Боевые ядра Деллиана бесшумно разошлись по камере, наставили основные стволы на цилиндры.

Дроны скользнули вдоль помещения, проводя глубокое сканирование открытых цистерн. Боевые ядра держались выше в готовности ответить на любые враждебные действия.

— А как выглядит вход? — спросил Деллиан.

— Должно быть по входу на каждый инициатор, — сказал Финтокс. — Я найду.

Метаваянец подошел к ближайшему цилиндру и, балансируя на стеклянном шаре, стал разглядывать трубки и опоры вокруг.

Деллиан осматривал камеру. Пока в ней не наблюдалось присутствия оликсов, но это еще не означало, что они прошли незамеченными. Он приказал дронам распылить аэрозоль на слои воспринимающих клеток, присутствовавших во всех биосистемах оликсов. Этот химический туман был усложненной версией той разработки, которую «Связь» применила для шпионажа на «Спасении жизни». От этой мысли Деллиану стало неуютно. Феритон Кейн ее применял, и чем кончилось?

Новые дроны распределились по длине СР-б-5, удостоверив, что никто к ним не прокрадется. Ксанте выслал целую группу жужжащих дронов по другим расходящимся от камер коридорам, высматривая признаки активности.

— Периметр на двести метров свободен от активности оликсов, — доложил он.

— Угу. Хотелось бы знать, где они.

— Без понятия. Только не ной. Я расширяю периметр разведки.

Деллиан снова проверил тактическую схему. Взводы подступали к первой биополости. Проход давался нелегко: коридоры были узкими и с мощной обороной. Шары–охотники вырвались из беспорядочно разбросанных пустот, атакуя дроны и боевые ядра, но ни один не нанес удара по одетым в скафандры людям.

Взвод, имевший целью генератор червоточины, осторожно продвигался по лабиринту тоннелей между первой и второй биополостью. Четверо уже вышли в основной проход под второй. Деллиан пристально следил за движением их иконок по графической схеме. Шары–охотники оказались слабы против взводов. Человеческое оружие и тактика всякий раз брали верх.

— Почему их здесь так мало? — спросил он.

— Мы пришли к выводу, что единое сознание перегруппирует квинты во второй и третьей камерах, — ответила Элличи. — Удар волны оказался для них разрушительной катастрофой. Так что пока вы сталкивались только с отбившимися и не рассчитавшими сроков. Потому и сопротивление такое беспорядочное.

— Так что мы остаемся начеку?

— Да. Мы следим за показаниями всех датчиков. Не волнуйся.

— Я и не волновался.

— В камере чисто, — сказал Фалар.

— Спасибо. — Деллиан проследил, как дроны и ядра возвращаются к оборонительному построению и принимаются стайкой безостановочно кружить по пространству камеры. — Финтокс, как дела?

— Нашел.

Деллиан приблизился к стоящему под цилиндром инициатора метаваянцу. Одна из опор напоминала колонну из светло–зеленого полипа. Ее, как плющ на древесном стволе, обвивали бесчисленные живые трубки. Финтокс, встав рядом, верхней рукой поднес к грубой поверхности свое устройство. Метровый полип расступился, словно обратившись в жидкость, и обнажил массу синих, похожих на волосы волокон.

— Это он? — спросил Деллиан. — Вход в нейронные структуры?

— Участок ведущей к нему нейронной страты, да.

— Что дальше?

— Я попытаюсь внедриться в нейросеть ковчега.

Деллиан не знал, что сказать. «Удачи!» показалось ему неуместным в таких обстоятельствах, да и слишком человеческим.

— Ладно. Вы только… осторожнее.

— Да, я буду действовать с осторожностью.

— Тиллиана, Элличи, вы нас видите?

— Наблюдаем, — отозвалась Тиллиана.

Финтокс переступил нижними конечностям и наклонился так, что верхушка шлема со вставленным интерфейсом коснулась волокон. И замер без движения.

— Э… вошли? — спросил Деллиан.

— Я воспринимаю течение импульсов, — ответил метаваянец. — Чрезвычайно сложное. Начинаю интерпретацию паттернов.

— Хорошо.

Деллиан еще раз просканировал камеру, проверил тактическую схему, осмотрел ковчег с ракурса одного из штурмовых крейсеров, показавшего ему свечение микроударов в головной части корабля.

— Святые, как глупо! — заявил Джанк. — Могли бы вместо этого подраться с шарами–охотниками.

— Мы уже подрались с шарами–охотниками, — раздраженно отозвался Деллиан. — А то, чем заняты сейчас, — тактическая и важнейшая составляющая всего плана Удара.

— Ну да, правильно.

Беда в том, что Деллиан отлично понимал чувства Джанка. У него у самого чесались руки. Годы, целая жизнь учений, и все — чтобы охранять небывалое создание пришельцев, занятое, как в какой–нибудь древней гонконгской виртуалке, грабежом банка данных! Сейчас Деллиан только обрадовался бы ворвавшейся в камеру эскадре шаров-охотников. Мог бы сбросить пар.

— Я зарядил нейровирус, — сказал Финтокс. — Он распространяется по нейростратам корабля.

Еще одно сканирование окрестностей. Деллиан ждал, что хоть свет мигнет — хоть что–нибудь! Может, единое сознание ощутит вмешательство в свои мысли? И пошлет шары…

— Ну вот, Финтокс вошел, — объявил он. — Не терять бдительности, парни.

Теперь ему захотелось, чтоб Финтокс не молчал. Как идут дела? Сколько времени это займет? Но он боялся отвлечь метаваянца.

— Фалар, отправь несколько дронов обратно по пройденным коридорам, — велел он. — Пусть отслеживают активность оликсов. Когда возьмем то, за чем пришли, я хочу отступать спокойно.

— Понял.

— Теперь я воспринимаю механизм червоточины, — заговорил Финтокс. — Это знание содержится в глубине единого сознания. Отфильтровать из него координаты врат, оставаясь здесь, будет сложно. Думаю, лучше просто скопировать то, что я воспринимаю. Мы с коллегами проанализируем все это, вернувшись на «Морган».

— Элличи? — машинально спросил Деллиан. — Так можно?

— Мы знаем, что генератор червоточины потребует мощной операционной системы, так что, если нейровирус может его извлечь, то да, пусть Финтокс приступает. При необходимости мы сумеем перенести на «Морган» йоттабайты информации.

— Хорошо. Э, а нужный диапазон частот у нас есть?

— Длительность переноса будет зависеть от объема информации. Но Ирелла как раз на такой случай встроила в скафандр Финтокса широкочастотную запутанность.

— Ну конечно, она! — Он улыбнулся под шлемом. Святые, право, ей бы следовало быть в тактическом центре «Моргана», с Тиллианой и Элличи.

На его тактическом дисплее три взвода входили в первую биополость ковчега. Каналы забил невразумительный гомон.

— Тиллиана? — позвал Деллиан. — Что происходит?

— Неожиданность с биополостью, — напряженным тоном отозвалась она.

— В каком смысле?

— Там нет пустого пространства, как на «Спасении жизни». Там… дроны ведут разведку.

Деллиан, еще раз проверив камеру, рискнул расширить передачу дронов на своем оптике. Разобраться в визуальных изображениях биополости было непросто. Он смотрел прямо на сплошную скалу из серебряных и черных шестиугольников, связанных ониксовыми древесными трубками. Дрон стал разворачиваться. Нет, там две скалы: дрон завис в гигантском каньоне, на дне которого стоял взвод — люди в таком масштабе казались мельче муравьев. Дно там было, а вот над дроном скалы уходили выше и выше, пока плотные ряды шестиугольников не превращались в круговой узор и не сливались в сплошную дымку.

— Каких святых?..

— Похоже на структуру сот, — сказала Элличи. — Тиллиана, у нас есть?..

— Погоди, — отмахнулась Тиллиана. — Ирелла вызывает. Она… что?

— Что там у вас? — встревожился Деллиан. Изображение на тактическом дисплее изменилось — это гендес «Моргана» анализировал и схематизировал передачи с дронов в первой биополости.

— Один из штурмовых крейсеров попал под огонь укрепленного на обшивке ковчега оружия, — сказала Элличи. — Оно было замаскировано.

— Начинаю перенос, — сказал Финтокс. — Я покажу вам.

— Спасибо, — бросил Деллиан. — Элличи, что происходит?

На его оптике открылись иконки Финтокса, крупнее обычного. Изображали они что–то невразумительное и куда ярче, чем он ожидал. Так ярко, что захотелось проморгаться.

— Ирелла говорит, там корабль, — сказала Тиллиана. — Внутри Бенну!

— Что значит — корабль?

Тактические иконки у него полыхали алым, хотя рядом с передачей Финтокса выглядели тусклыми лунами в сравнении с изумительно прекрасной звездой–гигантом.

— Бенну взломан. Повторяю, Бенну взломан!

— Адовы святые, как они попали внутрь?

Иконка Финтокса изображала теперь сложный узор — Деллиану казалось, что он бы узнал изображение, если бы только сумел на нем сосредоточиться. Неуловимость смысла раздражала его, и он увеличил иконку, чтобы видеть яснее.

— По мне, это не похоже на оликсов, — беспокойно проговорил Джанк.

— Задействую крейсеры обороны Бенну, — сказала Тиллиана. — Командует ими Ирелла.

— Ох, святые! — вскрикнула Элличи. — Это же анабиозные камеры. Вот это всё.

— Где камеры? — выдавил Деллиан.

— В первой биополости. Целый улей анабиозных камер. — Она всхлипнула. — Ох, нет, святые! У них там люди.

— Люди?

Деллиан с трудом понимал ее. Сознавал, что это важно, но в мозгу у него что–то стрекотало, в него вливались завораживающие, переменчивые образы, наполняли оптик. Нежная медленная мелодия воскрешала память о прекрасных временах на Джулоссе, когда они с погодками вольно играли в парках поместья. Смех и веселье.

— Коконы, — сказала Элличи. — Дроны обнаружили анабиозные камеры с коконами. Живыми.

— Говорит капитан Кенельм. Всем взводам оставаться на текущих позициях. Не вступать во взаимодействие с врагом. Повторяю, не вступать. Оружие применять только при атаке. Нельзя еще сильнее повредить этот ковчег. На нем люди.

— Деллиан?

Ему показалось, что это звала Тиллиана, но не точно. Голос был громкий, но доносился почему–то издалека.

— Деллиан, ты в порядке? Что с тобой?

— Деллиан! — умоляюще выкрикнул Ксанте. — Что ты творишь с когортой, перес…

Теперь изображения и мелодия подхватили его, унесли в тоннель памяти. Он падал в него быстрей и быстрей. Все его воспоминания, словно взрываясь, становились яркими и цельными. Заставляли вновь пережить каждое мгновение жизни.

— Великие святые, что это Финтокс ему загрузил? Плотность данных на оптике зашкаливает. Гендес не может выявить закономерности.

— Что это?

— Финтокс! Финтокс, вы меня слышите? Выходите из нейронной страты. Немедленно!

Некоторые воспоминания были болезненны. Ни одно детство не обходится без синяков. Каждая ссадина, каждый порез. Каждое столкновение в игре. Все это набросилось на него, боль с прежней силой обжигала нервы. Нет, с большей силой, острее. Он невольно вскрикивал в страхе и отчаянии. И не было рядом Александре, чтобы его утешить. Никого не было. Он один. Никто его не любит.

— Святые, Деллиан, у тебя телеметрия ушла за красное. Дел, что с тобой?

— Дел, отзови когорту. Отключи вооружение. Черт! Тиллиана, на помощь!

— Ничего не могу сделать. Ирелла! Ирелла!

Но была любовь. Такая сильная любовь! К нему. К каждому из них. Он приветственно воздел руки.

— Они нас любят! — провозгласил он. И… вот оно. Послание. Божественное послание. Оно пришло из будущего — каскад тахионов пронесся к ним из эпохи, когда догорали угольки галактик. Чистый, как солнечный свет, ясный, как небо. Призыв!

Деллиан открылся ему, принял, как ангельскую весть. Впустил в себя. Послание от Бога у Конца Времен. Все прочее ничего не значило. Он позволил мыслям растаять в победном свете, обращенном прямо к нему.

— Дел? Дел, милый, это Ирелла. Дел, отключи когорту. Пусть маленькие отдохнут, а я побуду с тобой. Мы с тобой. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Отключи их, любимый. Пожалуйста.

— Ирелла?

Он ее слышал, а вот образ куда–то затерялся. Она уходила в свет, ускользала в ожидавшее их будущее.

— Черт, черт, ЧЕРТ! Что за хрень!

— Дел! Святых ради, брось в нас палить!

…

— Святые, что тут?..

— Ты в порядке? Отвечай? Взвод, вы меня слышите?

— Мы в порядке, Элличи. У нас тут землетрясение.

— Святые хреновы, они целую секцию ковчега подорвали ядерными. Ядерными, так их и так!

— Мы не умрем, — сказал этим обезумевшим голосам Деллиан. — Мы дойдем до конца времен. Там нас ждет Бог.

— Ох, дерьмо! Что это с Делом?

— Датчики наших штурмовиков показывают большую каверну ниже области взрывов. Она открыта в космос.

— Декомпрессия! И сюда дойдет! Держитесь за что–нибудь. Урет, ради святых, хватай Дела!

— Он меня убьет.

— Хватай! Ирелла его удержит.

Деллиан, кажется, летел — его завертела могучая буря света и затопивших все его существо ощущений. Хаос нарастал. И звуки на заднем плане усиливались. Физическая сила покоилась на поверхности его мозга. Проталкивалась внутрь в ритме сердечных толчков. Она уже причиняла боль, а свет и звук нарастали с каждым ударом.

— Дел, это я, Ирелла. Я люблю тебя, Дел. Я хочу к тебе.

— Я люблю тебя, Ирелла, — прошептал он.

— Дел, отключи когорту. Ради меня, любимый. Пусть отдохнут.

— Да!

— Офигенное спасибо!

Деллиана трясло. Не от мощи заполнившего его целиком послания. Это его трясли за плечи. От этого стало еще больнее.

— Финтокс!

— Пропал, Тиллиана. Декомпрессия здесь врезала по нам, как ураган на газовом гиганте. Ему бы за что–нибудь ухватиться…

— Он мертв. Телеметрия скафандра — прямая линия.

— Эта нейродрянь и Дела убьет.

— Всем слушать меня: каждому связать свой скафандр со своей боевой когортой. Ядра вас удержат против тока декомпрессии. Все взломанные нами двери закрываются, но газ будет уходить еще не один час.

— Пропали! Все пропали! Все передовые взводы — слишком близко оказались к тем взрывам.

— Это Финтокс заставил единое сознание такое устроить? Метаваянцы нас предали?

Деллиану трудно было собраться с мыслями — мешала головная боль. Разум сломался. Утонул. Все мысли были не те, не его мысли. Слишком мощным оказалось послание, а от него слишком мало осталось, чтобы воспротивиться этой мощи. Иреллу он никак не мог разглядеть. А где–то рядом испуганно вопили его друзья.

— Ничего, — успокоил он. — Бог нас дождется. Я чувствую его послание.

— Дел, не уходи от нас! Ты меня понимаешь?

— Нет, нет! Вы меня слышите? Взрыв вскрыл три камеры, полные кораблей. Они стартуют. Ох, святые, это Решатели.

— Дрянь! Мы пропали. Мы все покойники.

— Нет… — Деллиан сомневался, сумел ли сказать это внятно, всех успокоить. Он знал, что будет. Человечество столько раз испытывало этот прием: фальшивая цивилизация, засада, бой, вторжение на ковчег в отчаянной попытке обнаружить врата. Какой дерзкий, какой изысканный дух. Не удивительно, что Бог у Конца Времен взыскует их.

Он уже принял послание целиком, оно ярким пламенем горело в голове. Ничто не в силах воспротивиться такой милости и любви. Послание поглотило его, стало им. «Принесите мне все свои жизни, принесите мне весь ваш свет. Вместе мы возродим из себя вселенную».

И больше ничего. Деллиан раскрыл рот и кричал, кричал…

Страх на миг сковал Иреллу. Но давняя выучка, та самая, против которой она всегда бунтовала, взяла свое. Анализируй, реагируй. Не трать времени на рационализацию. Инстинкт всегда прав.

Прежде всего иконка экстренного вызова. Напрямую с капитаном Кенельм. Давай.

— Это Ирелла. Бенну взломан. Повторяю, через один из наших порталов прошел чужой корабль. — Прямая передача с оптика, фокусировка на ох какой внушительной громаде в кобальтовом свете расширяющегося портала. Обод, пропустив корабль, уже сжимался, тускнел. — Тип неизвестен, размер… — У нее дыхание перехватило при виде переданных инфопочкой параметров. — Длина около двух километров, в самой широкой части один и две десятые километра.

Это она еще не решила, считать ли за часть корпуса вон те относительно хлипкие крылышки.

— Святые! — откликнулось Кенельм. — Ирелла, у нас в Бенну осталось три штурмовых крейсера резерва. Примешь тактическое командование?

— Да! — Она в ярости топнула ногой. Выучка, святые ее побери! «Реагируй, действуй!» Она годами гордилась своей рациональностью. А столкнулась с проблемой — и повела себя как Дел на ночной пирушке. Правда, «проблема» для такого — очень мягкое название. Так что, может, она тут лучше других разберется.

— Передаю авторизацию на командование, — сказало Кенельм. — Они твои, Ирелла.

Гендесы крейсеров, установив надежную связь с инфопочкой, усилили и обострили ее восприятие. Мощные сканеры кораблей прощупывали пришельца, уточняли расплывчатую визуальную картинку и добавляли подробностей. Подтверждали размеры и… Святые! Масса у этой штуковины как у небольшой луны! Наверняка внутри какая–то нейтронная структура, а то и малюсенькая черная дыра. Это совершенно за пределами наших представлений. И с пространством–временем вокруг корпуса творилось неладное — сбивались квантовые подписи. Мощные гравитационные волны исходили из кормовой части и без усилия толкали громадину вперед. Ирелле представились приливные силы, пронизывающие ее тело и заставляющие выходить из берегов озера и ручьи в торе хабитата.

Потом Элличи закричала, что в ковчеге окукленные люди. Потрясенная Ирелла чуть не задохнулась.

«Успокойся. Ковчегом займется "Морган"! Анализируй. Здесь всё зависит от тебя».

Но… люди–коконы! Откуда?

«Прекрати. Сосредоточься!»

Она приказала крейсерам подойти к странному пришельцу, но не ближе ста километров. Тот не проявлял никакой враждебности. «Больше никакой», — поправила себя она. Проникновение в Бенну никак не соответствовало протоколам дружественного первого контакта, и все же некий глубинный инстинкт заверял ее, что это не оликсы. Ба, инстинкт! Но обладай оликсы технологией такого уровня, они бы не разъезжали больше на ковчегах. Иреллу донимало чувство, очень похожее на страх.

Она расширила тактический дисплей, чтобы обозревать всю арену Удара. Увидела коварный ковчег и хищно кружащие штурмовые крейсеры, увидела продвижение взводов. И «Морган», величественно наблюдающий со стороны за воплощением миссии. И Деллиана в камере инициаторов, где пытался выйти на связь с нейростратой Финтокс. Там разворачивалось основное действие.

Она переключила внимание на пришельца. Так почему же ты здесь, а не там? Он вышел из портала, пара к которому располагалась в атмосфере Сасраса — из тех, что они сбросили для минной волны. Значит… Ага! Она воспользовалась командными полномочиями для перехвата управления всеми порталами в огромной полости Бенну.

Ближайший крейсер направил на корабль–пришелец коммуникационный мазер.

— Говорит Ирелла, временный командующий силами Бенну. Если вы сумели влезть в сеть наших порталов, должны понимать и наш язык. Прошу сообщить, кто вы и что здесь делаете. Ваше присутствие в данный конкретный момент нас сильно нервирует.

— Не дергайся, детка. Я, как и ты, веду род с Земли. И не имею против вас враждебных намерений, так что остынь.

У Иреллы брови полезли на лоб от его архаического словаря.

— Приятно слышать. Следовательно, ваше появление здесь и сейчас не случайно.

— Нет. Я, как и вы, дожидался появления оликсов.

«Так я и знала!» Она принялась высылать инструкции портальной сети.

— С какой целью?

— С той же, что и у вас, разумеется. Мне нужна локация врат. А получив ее, я сживу поганцев со света.

— С кем я говорю? Вы капитан?

— У меня нет команды. Я — корабль.

— То есть гендес?

— Извини, милочка, этот уровень мышления для меня далекое прошлое.

— Понимаю. Если вы потомок землян, мы, безусловно, обдумаем возможность поделиться извлеченной из корабля оликсов информацией.

— Да, кстати. Вы бы поосторожнее с этим ковчегом.

— Мы в курсе. У него на борту коконы людей.

— Да уж, такого я тоже не ожидал. Хоть и следовало бы. Оликсы — скользкие гады, а с тех пор, как мы бежали с Земли, стали еще гнуснее. Не уверен, что ваши неанские дружки в курсе. Их жилые кластеры не сообщаются друг с другом. Не следят, как мы, за вечерними новостями.

— Спасибо, что предупредили. А нет ли у вас доказательств, что вы сами не оликс? Попробуйте взглянуть моими глазами: у вас такое удобное положение для атаки…

— Убедишься через минуту, когда я прикончу этот проклятущий ковчег.

— Уничтожать ковчег нельзя!

— Черт, девонька, я и не собирался его взрывать. Я выжгу ему единое сознание. А потом уж подумаем, что делать с грузом.

— Если вы укрывались в атмосфере Сасраса, то Бенну для вас — промежуточная ступень к ковчегу. Мои датчики говорят, что вы сейчас приближаетесь к порталу, который уведет вас туда. Надо думать, наши штурмовые крейсеры не в состоянии вам помешать?

— Правильно рассуждаешь, милочка.

— Не совсем. Я могла бы отрубить питание портала, разорвать запутанность. Фактически я могу лишить питания все порталы. И вы вместе со мной окажетесь здесь взаперти. Оставшись без портала, вы не вступите в бой и, значит, не добьетесь цели, какова бы она ни была.

— Не делай так, сердце мое. Это доставит мне неудобство. А я, поверь, не из тех, кому стоит причинять неудобства.

— Если ваши мыслительные мощности превосходят возможности гендесов, вы должны понять, что мне нужны доказательства — действительно ли вы на нашей стороне. И куда более надежные, чем жаргон беженца с древней Земли.

— Вот с чем я и вправду не ожидал столкнуться, так это с тобой. А на слово не поверишь?

— Те, кто вынужден бежать, спасая жизни, никому не верят на слово. Попробуйте что–нибудь другое. Факты?

— Я мог бы отправить тебя прямо в ад, если попробуешь испортить мне портал.

— Тогда и подача энергии прекратится. Я не дура.

— Да уж, начинаю замечать. Ладно, коммандер Ирелла, что ты сочтешь за доказательство?

— Прошу вас… вам девяносто секунд до портала. Я должна принять решение. Не…

Яркая алая иконка на оптике потребовала ее внимания.

— Ой, нет!

— Ирелла! — выкрикнула Тиллиана. — У нас беда. Что–то с нейровирусом. Деллиана накрыло. Медтелеметрия у него так и горит. Гендес не понимает, в чем дело.

Ирелла расширила прием данных от взвода Деллиана. Камера с инициаторами была залита мертвенным зеленоватым светом, его излучали проросшие из всех трубок и лиан листья — такое освещение в ее представлении подошло бы для какого–нибудь мрачного культа смерти. Деллиан шатался как пьяный, зажимал щиток шлема перчаткой классическим жестом полного бессилия. А над ним сумасшедшими шершнями вилась когорта боевых ядер — непрерывно меняла курс, чуть не разбиваясь о стены и цистерны, отскакивая в последний момент. Финтокс замер под цистерной, уткнувшись шлемом в колонну и растопырив все конечности, словно его поразил удар током. Взвод метался, уворачивался, спасаясь от огня обезумевших ядер Деллиана. И тем будоражил собственные когорты.

— Они нас любят, — сказал Деллиан.

Ирелла задрожала в изумлении, в подступающей ярости. До сих пор с такой нежностью он обращался только к ней.

— Ты меня просканировала, — сказал пришелец. — Ты представляешь мою силу. Желай я тебе вреда, ты бы уже была покойницей.

— У оликсов другие намерения, — холодно ответила Ирелла. — Они не убивают людей. Они берут нас живыми.

— Ладно, паранойя — здоровое чувство. Но, честное слово, в этот раз тебе придется мне довериться.

— Вот этого никак не могу.

Она поморщилась, увидев, как Деллиан открыл огонь из встроенного в броню гауссового ружья. Пули из металлического водорода рвали цистерны и трубки. Следом, метя по тем же целям, открыла огонь его когорта. Взвод метнулся по укрытиям.

— Ирелла! — взмолилась Тиллиана. — Уйми его. Ты до него достучишься.

— Дел? Дел, милый, это Ирелла. Дел, отключи когорту. Пусть маленькие отдохнут, а я побуду с тобой. Мы с тобой. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Отключи их, любимый. Пожалуйста.

Она слышала, как он в смятении позвал ее по имени.

На обшивке ковчега расцвели три ядерных взрыва.

Ирелла видела их на краешке своего дисплея, в визуальной передаче с «Моргана». Тактический гендес уменьшил другие части, растянув картину взрывов на все поле зрения. Три ярких как солнце пузыря вздулись на середине огромного цилиндра. На миг ей подумалось, что бомбы подорвал нейровирус, только непонятно с какой целью. В пространство ударили три фонтана обращенного в пар камня, их яркость почти равнялась вспышкам самих взрывов. После фонтанов на поверхности ковчега остались три кратера со светящимися краями.

Она слышала отчаянный гомон: уцелевшие по связи перекликались друг с другом, тактическое командование пыталось восстановить порядок. Оптик снова дал ей широкий обзор. Ирелла вскрикнула: недоставало почти четверти состава взводов. Они все подступали к червоточине, шли по переходам под второй биополостью — именно там, где рванули ядерные заряды.

Взрывы как будто добавили Деллиану бешенства. Он стрелял безостановочно, бил куда попало. Из камеры, где он находился, с ревом утекал по переходам воздух. Дроны засасывало в тоннели, разбивало о стены, и только боевые ядра держались, напрягая мощь миниатюрных гравитонных двигателей против хаотичных перепадов гравитации и жестокого ветра. Несколько раз Деллиан попал по цеплявшимся за трубы друзьям. Их броня выдержала, но она понимала, что перед повторными попаданиями не устоит.

— Дел, это я, Ирелла. Я люблю тебя, Дел. Я хочу к тебе.

— Я люблю тебя, Ирелла, — прошептал он.

— Дел, отключи когорту. Ради меня, любимый. Пусть отдохнут. — Да!

Она со стоном выдохнула, когда он перестал стрелять.

— Коммандер Ирелла, тебе придется меня пропустить, — обратился к ней корабль–пришелец.

Тактический дисплей показал его расположение: перед расширяющимся порталом, который вывел бы его к ковчегу — и к «Моргану». Она крепко держала в руках контроль энергопитания, однако гендес сообщил об угрожающе эффективной атаке на процессинговые мощности. Ее замковые коды отказывали с такой скоростью, что до полной потери управления оставалась минута.

— Не могу, — сказала она.

— Мои воспринимающие споры показывают, как глубоко влипли в дерьмо твои атакующие ковчег коллеги. Я могу им помочь. А ты?

— Ничего, — проговорил Деллиан. — Бог нас дождется. Я чувствую его послание.

— Великие святые! — вырвалось у Иреллы. — Что с ним сделали?

В возникших на ковчеге кратерах просматривались темные центры, их глубина бросала вызов яркому сиянию раскаленных кромок. Из этого мрака били множественные струи пара, словно ковчег, как живой, истекал кровью из артерий.

«Морган» направил внутрь эскадру своих штурмовых крейсеров, обследовал открывшиеся темные каверны. Из каждой выдвигалась огромная тень, поднималась над изогнутой поверхностью цилиндра.

— Решатели! — застонала Ирелла.

— Нового типа, — вставил пришелец. — Больше и мощнее сохраненных в моей памяти. Пропусти меня. Они методично порвут в клочья «Морган» и захватят команду, потом вернутся за уцелевшими взводами. А потом придут сюда, за тобой. Ты этого хочешь?

— Нет, — сказал Деллиан. — Мы будем жить вечно, следуя за оликсами.

Ирелла ослепла от слез. «Я его потеряла. Мы пропали». Эта мысль принесла с собой полную ясность. Тактический дисплей показал ей, как первый из гигантских кораблей Решения ударил лучом негативной энергии. Два штурмовых крейсера смялись в идеально черные сферы десяти сантиметров диаметром. Коллапсировавшая материя оставалась инертной одно мгновение, потом сферы стали накаляться и раздуваться. Взрывная скорость роста насытила их участки пространства жесткой радиацией — частицы вырывались из них в виде чистой энергии.

Ирелла отдала приказ по командной сети Бенну.

— Проходи, — сказала она пришельцу. — Помоги нам.

Обод расширяющегося портала просиял сапфировым светом — в него свободно хлынула энергия.

— Ирелла, что ты наделала? — вскрикнула Элличи.

— Единственное, что оставалось, — спокойно ответила она. — Нам уже нечего терять.

Наконец–то! Эта крошка Ирелла — та еще заноза, но в конце концов она образумилась. И–и–и-и вот! Я прошел и выскакиваю на той стороне со скоростью тринадцать процентов световой. Межзвездный хлам, нарываясь на границы моей квантовой неоднородности, вспыхивает зеленым и фиолетовым. Впереди сияет фиолетовым иуда–ковчег — пропахивает редкие атомы водорода, болтающиеся в здешнем пространстве. Засада на засаду — это хитро.

Но человечество исхода слишком давно додумалось до тактики с приманкой и засадой — ей уже седьмая тысяча лет. Какого хрена ждали эти болваны?

Три усовершенствованных ублюдка-Решателя вырываются из логова. Их окружают штурмовые крейсеры. Господи, гравитонные лучи! Это неприятно. Может, границы моей неоднородности и выдержат. Но сегодня проверять неохота.

А вот «Морган» бросает в атаку все свои крейсеры. Безмозглые люди. Ведь только что видели, на что способны корабли Решения. Это бы еще имело смысл как прикрытие, собирайся «Морган» бежать. В Бенну есть порталы с выходом за десять световых лет отсюда. Он мог бы вырваться. Но нет. Капитан, как видно, поклонник старинного благородства. Один за всех, все за одного и прочая чушь. Милая сентиментальность, но рано или поздно она их прикончит.

А вот Ирелла, та прагматик.

Ох, ни хрена! «Морган» разгоняется навстречу Решателям — на трех g. Вооружение у него очень недурное, но этим новым кораблям не ровня. А мне еще пять тысяч километров ходу, и злодеи меня уже заметили.

Дерьмо. Двое идут ко мне. На них–то плевать, но вот третий разворачивается к «Моргану». Мазер связи.

— Капитан Кенельм, не лезь. Оставь их мне.

— Ты кто такой?

А, мне не до глупостей. «Морган» и Решатель жестко ускоряются, как будто на таран идут. Двадцать три секунды до точки схождения. Они разминутся на сотню километров, но от негативных лучей это не спасет.

Ускоряюсь. Двести пятьдесят g. Боже мой, это много. Границы моей неоднородности пылают, как здоровенный астероид на входе в атмосферу. Круто!

Этот курс проведет меня на равном расстоянии между тремя кораблями оликсов. Активирую свои квант–варьирующие торпеды, нагрузив их данными о цели и вариантами действий на тот маловероятный случай, если они наткнутся на встречный огонь. Торпеды уходят, ускоряясь на пятьсот g. На такой дистанции летного времени им меньше секунды.

Я точно рассчитал. Корабли Решения отреагировать не успели. Вот вам клеточный процессор против фотонного.

Торпеды включают квант–варьирующие боеголовки, искажая стабильность пространства–времени на сто километров кругом. Быстродействие моего процессора позволяет отследить происходящее, но единое сознание Решателя так и не узнает, что его убило. Можете считать это милосердием.

Атомы, составляющие корабли Решения, претерпевают странные алхимические превращения. Масса беспорядочно мечется между твердым, жидким и газообразным состояниями. Мгновенная утрата межъядерных взаимодействий разваливает корабли на облачка разрозненных молекул, терзаемых рудиментарной энергией.

Я уже проскочил между остаточными туманностями. Переключаюсь с ускорения на торможение и по кривой направляюсь к ковчегу.

Три минуты — для космической войны это долго. Но я уже захожу на рандеву с этим громилой. Просматриваю его, проверяя, не затаились ли внутри другие корабли Решения.

Чисто.

Генератор червоточины у них отключен. В мусоре, вылетающем из кратеров, попадаются сгустки органики: растения, клетки оликсов и даже несколько разорванных взрывной декомпрессией квинт улетают к равнодушным звездам.

У меня имеется пять сотен автодесантников — что–то вроде боевых дронов человечества, только много выше по технологии вооружения. Они загонят и перебьют все выжившие на ковчеге квинты, оставив нам крупную головную боль — что делать с коконами. Но прежде я высылаю на ковчег пять ментальных субсекций. Можете смеяться — или радоваться, в зависимости от вашего чувства юмора: они представляют собой удлиненные тела размером с человека. Проскочив по коридорам, они спешат в большую камеру с генератором червоточины. Четыре подключаются к сети управления и приступают к извлечению. Единое сознание, разумеется, уже отдало команду «стереть все», но мои субсекции выполняют подробный квантовый анализ, воспроизводя прежние состояния электронов на каждом молекулярном соединении. Читать информацию для меня проще, чем книжку для дошкольников.

Оставшаяся субсекция ведет игру через нейронный вход. Нейрострата у ковчега мощная. Столько мыслей — и далеко не таких упорядоченных, как можно было ожидать. Напрасно оликсы бахвалятся: не так уж далеко они ушли от созданной эволюцией каши.

— Ну, привет, — говорю я.

— Кто ты? — спрашивает оно.

— Ты меня не знаешь. И это хорошо. И, пожалуйста, оставь попытки подсунуть мне нейровирус. Я тебе не отставший от времени неан.

— Твой разум тверд и светел. Как ты прекрасен! Присоединяйся к нам. Иди с нами к Богу у Конца Времен!

— Ох, дружище, этот крючок не ловит. И никогда не ловил. А уж теперь я об этом как следует позабочусь.

— Значит, человек. Продвинувшийся дальше, чем встречавшиеся нам группы исхода.

— Что, не подготовился? Не сочинил внушительного монолога? Ага, вижу: ты, прежде чем отключить червоточину, отправил обо мне сообщение.

— Анклав возликует, узнав о том, что есть существо такого масштаба.

— Только врать и умеешь. И, учти, никакого конца времен не будет. Теория циклической вселенной — полная фигня.

— Какой человеческий взгляд!

— А, ну да, взрыв имел место. А я вот как раз загрузил координаты вашего анклава. Нанесу вам визит.

— У меня есть для тебя сообщение.

— Знаю. Уже вытянул, прямо из глубины твоей святой души. «Принесите мне свои жизни вместе со всеми охреневшими последователями и тыды и тыды и тыпы».

— Оно пришло из будущего. Послано нам, потому что Бог знает, что наше странствие будет успешным, приведет нас к Нему. Ни ты, ни я не уйдем от божественного предназначения. Кольцо замкнуто и вечно.

— Хорошо поговорили. А теперь сдохни.