Спаси мою бабушку, волк (СИ)

Глава 8.

Домой пришла поздно, тихо крадучись, чтобы не разбудить бабулю. Но не тут-то было.

– Лиза, – послышалось из гостиной.

Бабушка сидела на кресле-качалке перед практически потухшим камином с книгой в сухопарой морщинистой руке и котиком Мурлыкой на коленях.

– Бабулечка, ты чего не спишь?

– Хотела узнать, как прошел твой первый рабочий день.

– Нормально, – я пожала плечами, садясь в кресло и поджимая под себя ноги.

– Не обижали?

– Еще чего, бабуль, пусть только попробуют, – я усмехнулась, вспоминая, как Лариса пыталась поддеть меня в пабе. Весь день держалась, бедняжка, а выпила немного и яд так и попер. Но все ее ядовитые стрелы пролетали мимо моих ушей. Ими меня не ранить, у меня есть отличное противоядие. Выборочная глухота и здоровый пофигизм.

Она отчаянно прижималась к Арсению и на каждое мое слово находила десять своих глупостей. Неужели она думает, что своим поведением привлечет начальника? Он не особо обращал на нее внимание, да и на меня тоже. Общался вполне нейтрально с дружелюбной ноткой. Мужчины вообще весь вечер предпочитали говорить между собой.

Но вот конец вечера стал для меня неожиданностью. Я улизнула ненадолго к бару, чтобы отдохнуть и оплатить счет. Со спины ко мне подошел Арсений, я как раз протянула руку к чек-буку, но его рука легла поверх моей, а теплое дыхание прошлось по чувствительному уху.

– Позволь? – я удивленно посмотрела на начальника. Словно впервые увидела его.

Красивый, холеный, все у него, как положено, начиная от аккуратного костюма, заканчивая выверенными жестами. Кажется, что любой его шаг просчитан.

– Что вы, – от удивления перешла снова на вы, – я же всех пригласила.

– Не спорь с начальником, – Арсений игриво нахмурился, а счет так и не отдал.

И до такси позже проводил меня сам, хотя мог бы поручить и Евгению. Парня в силу его возраста и добродушного характера в отделе использовали, как мальчика на побегушках. Особенно, конечно, Лариса.

– Надеюсь, что у нас впереди немало продуктивных рабочих дней и приятных совместных вечеров, – Арсений открыл мне дверцу такси и стоял очень близко, прощаясь. Этот момент напомнил мне тот вечер, когда совсем другой человек сажал меня в желтую машину.

Мой начальник полная противоположность тому парню. Они разные, как день и ночь.

– О чем задумалась, деточка? – бабушкин вопрос вывел меня из задумчивости.

– Да так, вспомнила, – встрепенулась, выкидывая непрошенные воспоминания из головы. Кажется, это было очень давно, но прошло всего пара месяцев. Чем интересно, он сейчас занимается?

Вадим

Ночное дежурство. В моем графике их было предостаточно. По мнению руководства, начинающему, подающему надежды врачу очень полезны ночные дежурства. А я и не против, ночь – мое время.

Конечно, в крупном онкологическом центре для всех находилась работа. Для меня самая простая и, как считал главный врач, несущественная. Мне нужно было выступать в роли наблюдателя, с целью контроля эффективности и безопасности проводимого лечения, но по факту к моим словам никто не прислушивался.

Уже в первый день работы, когда еще на подходе к зданию центра мне в нос ударил отвратительный гнилой запах, я направился прямиком к главному и предложил свой личный метод ранней диагностики онкологических заболеваний. Я эту заразу за версту чую и могу определить, насколько распространилось заболевание у любого пациента, независимо от его возраста и общего состояния.

Геннадий Аркадиевич окинул меня презрительным взглядом и ничего не ответил. Позже, мой заведующий Леонид Петрович посоветовал не высовываться, если я действительно хочу здесь работать.

– Вот поработай дежурным врачом с годик, а лучше три, тогда и предлагай.

– Но за это время столько людей потеряют надежду, а, может, и шанс выжить! – я не сдавался.

– Сказано тебе, не высовывайся!

С тех пор уже месяц работаю почти каждую ночь. Очевидно, у главного был план выжить меня таким способом, но не на того напал. Ночной образ жизни вполне подходит моему племени, выносливости хватает не спать неделями. Это очень выручало, пока я учился на медицинском.

Моими ночными дежурствами тоже были не очень-то довольны. Ночь – тяжелое время для больных. Когда я бесшумно ходил по пустым коридорам, несмотря на то что был сейчас в обычных тапках, а не ступал на мягкие подушечки лап, то слышал каждый приглушенный стон и пытался помочь всем. Леонид Петрович вечно высказывал мне за превышение нормы расходования обезболивающих за ночь. Я лишь отмахивался и предлагал изменить ту или иную схему лечения. Заведующий нехотя прислушивался ко мне, прекрасно осознавая, что я прав. Он осторожничал, боясь попасть в немилость к главному. Мерзкий, жадный старик этот Геннадий Аркадиевич, порой еле сдерживал звериную суть в его присутствии. От него шел отвратительный запах алчности и денег.

Тихо заглянул в очередную палату, все пациенты спали, кроме одной пожилой женщины. Запущенный случай, помочь уже невозможно. Точно так же я не смог помочь и своей матери.

Когда я вернулся домой, ее уже не стало. И этот отвратительный гнилой запах, казалось, пропитал стены. Пришлось продать квартиру в хорошем районе. Зато смог купить заброшенный, но крепкий дом практически в лесу. Никто не хотел покупать его, люди считали, что жить в лесу небезопасно. Согласен, обычным людям такой дом не подойдет, а для меня идеально. Свежий воздух, можно побегать зверем в свое удовольствие, не опасаясь быть замеченным.

Иногда хотелось плюнуть на все и просто жить в лесу, не возвращаться к людям. Но я поклялся на могиле матери, что спасу не одну жизнь в память о ней.

Никогда не прощу отцу ее смерти, мучительной смерти от неизлечимой болезни, которую я бы мог распознать в самом ее начале. Просто учуять, что родной запах изменился.

Но меня не было рядом с ней.

А теперь нет ее. Сжал кулаки и сдержал утробное рычание. Как мне хотелось вернуться в клан, снова бросить ему вызов, вгрызться в его шею и с хрустом вырвать кадык.

Ненавижу!

Мне было всего семь лет, когда вожак стаи появился на нашем пороге. И мое детство кончилось. Он забрал меня у матери. Ее вздрагивающая от рыдания фигурка напротив окна навсегда врезалась в мою память.

Сколько раз я пытался сбежать к ней, но все впустую. Меня отслеживали и тут же возвращали. Сажали на цепь, не давая есть и пить неделями, пока я не подходил к грани. Но разве меня это останавливало?

Став совершеннолетним, я все-таки бросил вызов вожаку. Этот трус и подлец не стал выступать против меня по праву защиты крови, он знал, что я разорву его не куски. Выступил его брат, мой дядя. С ним у нас всегда были нормальные, ровные отношения. Одно время он тренировал меня, пока вожак не запретил.

Бой был кровавым, я выгрыз свою свободу. Меня теперь не могли заставить остаться в клане. И я ушел.

Много работал и учился, поступил в медицинский, и теперь был близок к своей мечте и мог исполнить данную матери клятву, но драные бюрократы решили, что я слишком молодой и борзый, чтобы что-то понимать и советовать им.

Но ничего, я исподтишка гнул свою линию, направлял заведующего. Главный все удивлялся, как это Леонид Петрович обнаружил то, что не показал ни один анализ. Ранняя диагностика теперь стала коньком моего непосредственного начальника. Ему премии и почет, а мне удовлетворение, что я спас еще одну жизнь.