Спаси свою дочь, бывшая!

глава 7

Марат привозит меня в больницу, помогает заселиться в палату. Мне так много хочется сказать ему, но пока боюсь. Я сама ни в чём не уверена, поэтому не могу, не смею давать ему ложные надежды. Я бы сказала, что его выводы ошибочны, но сил на это нет. Ещё недавно я понятия не имела, что моя дочь выжила. Готовилась сказать Марату «да». Всё должно было сложиться совсем не так. Что будет завтра – я не знаю.

- Держись. Ладно? Я постараюсь уладить всё на работе как можно быстрее, делегировать часть своих обязанностей кому-то, да хоть Юле… и примчусь к тебе, как только смогу. Пообещай, что будешь звонить мне в любое время дня и ночи?

- Обещаю, - шепчу я, утыкаясь лбом в плечо Марата.

- Мне так хочется сейчас плюнуть на работу и остаться здесь с тобой. Не представляешь даже. Мысль, что тебе плохо, а меня нет рядом, сводит с ума.

- Ты со мной. В моём сердце. Всё хорошо. Откровенно говоря, я сейчас нуждаюсь больше в одиночестве. Мне важно осознать происходящее и понять, к чему я стремлюсь.

- Конечно.

Я солгала. Потому что мне было гораздо легче рядом с ним. Потому что близость Марата успокаивала, но я не смею задерживать его. Знаю, как много для него стоит должность. Он откажется, а потом будет строить всё с самого начала? Не смею лишать его работы, где он добился таких успехов. Я пока даже не знаю, получится ли у нас дальше оставаться вместе. Варя рассчитывает, что мама и папа будут вместе, рядом с ней, а я не знаю, как объяснить малышке, что так не бывает. Мы не в сказке. Как бы ни было хорошо или плохо в прошлом, мы с Александром пять лет ничего друг о друге не знали. Пять лет мы не искали встреч. Марат ошибается, когда говорит, что бывший смотрит на меня с любовью. Человек, который любит, не оставит. Я прогнала, а он послушно ушёл. Ничего не сказал, ничего не сделал, чтобы попытаться вернуть меня. И ведь развёлся, а мне ни слова не сказал. Впрочем, это и не помогло бы. Тогда я злилась на целый мир. Возможно, он понимал это? Оставил меня во благо? Надеялся, что я смогу стать счастливой там, где его не будет рядом?

Дёргаю головой, отказываясь от мыслей, причиняющих боль. Не хочу думать об Александре. Не хочу перемалывать в голове прошлое. Мы вдвоём тогда совершили немало ошибок. Сейчас я хочу всё исправить. Не допустить повтора с Маратом. Он обнимает меня, успокаивает. Он здесь ради меня, чёрт побери! Вот кто любит меня на самом деле. Рядом с Маратом моё сердце бьётся спокойно, я чувствую себя в безопасности. Его близость дарит мне покой, которого никогда раньше не было. Как я могу думать о своём бывшем, когда нахожусь в объятиях настоящего?

Медсестра приходит, чтобы поставить мне витаминную капельницу. Марат целует меня, обещает поддерживать связь и уходит. Знаю, что с тяжёлым сердцем. Наверное, мне следовало сказать ему, что я люблю его одного? Но язык не повернулся. Я не способна сейчас говорить о любви, потому что запуталась. Что значит любовь? Что это за чувство такое? Должна ли она сжигать дотла? Или наоборот успокаивать? Умеет ли любовь прощать и отпускать? Залечивает ли она раны? Страстное желание обладать телом – это любовь или всего лишь похоть? Вопросов так много, а ответа ни одного.

Покорно ложусь на кровать и решаю вздремнуть, пока будет капать лекарство. А потом…

- Я смогу пойти к дочери? – спрашиваю глухим тоном.

Голос будто бы и не мне принадлежит.

- Да, вы сможете пойти после капельницы. Она в палате рядом с вашей.

Я не решаюсь спросить, почему нас не поселили в одной палате. Потому что так правильнее всего. Не смогла бы я спать спокойно, зная, что девочка смотрит на меня. Хочется громко завыть, но я держусь. Расслабляюсь и проваливаюсь в дремоту, а когда открываю глаза, рядом сидит Александр.

- Что ты здесь делаешь? – спрашиваю раздражённо.

Вот о чём говорил Марат… Его не будет рядом, а бывший не перестанет мелькать тенью.

- Я пришёл навестить тебя. Медсестра попросила последить за капельницей, так как ты задремала.

А они проследить не могли? Не просто так ведь бывший платит такие деньги.

- Слушай, Субботин, я не нуждаюсь в твоей опеке.

- Знаю, - мужчина с тоской улыбается. – Только не начинай. Не выпускай иголки сейчас, пожалуйста. Я слишком сильно устал. Ночь выдалась нервной, а потом день… Я не хочу ссориться с тобой.

Я тоже не хотела бы ссориться.

Хоть мы с ним и расстались, но в прошлом были счастливы какое-то время. Зачем сейчас превращаться во врагов, когда должны объединиться?

- Ну раз ты сейчас выполняешь роль надсмотрщика, может, тогда расскажешь, как ты узнал о существовании Вари? О том, что она… что она жива?

- Всё не так просто. Я сам долго не мог поверить и сразу же потребовал провести анализ ДНК. Девочка была так сильно похожа на тебя, но в то же время в ней прослеживались мои черты. Сложно было поверить, что это правда наша дочь. Откровенно говоря, мне тогда казалось, что я просто сошёл с ума, заработался… а потом я получил результаты и был шокирован ещё сильнее.

- Кто тебе сказал, что она в детском доме? – задаю вопрос громче, чтобы каждое слово звучало отчётливо.

- Никто не говорил. Я приехал туда, чтобы проверить, куда ушли деньги, отправленные на благотворительность. Во время осмотра помещения я увидел маленькую девочку, сидящую на подоконнике. Она смотрела в окно, а когда повернулась в мою сторону и улыбнулась, сердце чуть не разорвалось на части.

- Значит, это была случайность?

Или всё-таки подстроено кем-то? Но кем?

Варю готовили на удочерение… К приёмной семье было немало вопросов, потому что они уже давно живут в нашей стране, но не озадачились получением гражданства. Американцы. Её хотели отдать им. Мне пришлось бороться, требовать, чтобы процедуру притормозили, пока не будут готовы результаты ДНК. Позднее я узнал то, от чего волосы на голове дыбом встали. Они не просто так жили здесь, пытались удочерить ребёнка, потому что дома их ждала своя дочь… ровесница примерно. И она нуждается в пересадке сердца.

Я ахаю, прикрываю рот свободной ладонью и с ужасом смотрю на бывшего.

- Они хотели?..

- Скорее всего. Другого варианта я здесь не вижу. Они специально выбрали девочку со слабым иммунитетом, вроде как… такого ребёнка не жалко? Я не знаю, чем они думали, и кто провёл бы такую операцию. Возможно, они и не собирались использовать её для пересадки органов? Кто теперь скажет, как бы всё сложилось? Однако я рад, что оказался там. Варя вдохнула в меня глоток свежего воздуха. Я снова смог жить. Я хотел рассказать тебе о ней сразу, но она приболела, долго не могла отойти от обычной простуды. Мы начали копать глубже, бесконечные походы по медицинским центрам… Всё не давало результатов, пока всё-таки не обнаружилось нарушение в работе иммунитета. После этого мы искали способы поскорее начать лечение. Я знаю, это не умаляет моей вины. Я должен был сразу найти способ связаться с тобой, сообщить, что нашёл дочь, но было не до того. Я не знал, как ты отреагируешь, если расскажу об этом на расстоянии. Именно по этой причине появилось только недавно. Когда мы поняли, как можно исправить всё и вылечить Варю. Ты ненавидишь меня?

За что я должна ненавидеть его?

Внутри лишь пустота.

Я устала жить в ненависти, обидах…

Я ненавидела себя одну. Долго боролась с этим чувством, пока не сумела отпустить и двинуться дальше. Никому не пожелаю такой жизни.

- Нет, но опережу твой вопрос – я не испытываю к тебе былых чувств. Я переболела тобой и отпустила. У меня началась новая жизнь, в которой не было места для всего этого.

- Ты ничего не почувствовала, когда она обняла тебя?

Какой смысл врать?

Отвечаю честно, отрицательно помотав головой. Те крохи эмоций, что нахлынули на меня, в мгновение исчезли. И я до сих пор считаю себя бессердечным существом. Ну какая я мать? Молила Бога забрать меня с дочерью, а теперь боюсь пойти к ней и посмотреть в глаза.

- Я тебя понимаю. Тебе не следует корить себя. Это не твоя вина, Катя. Кто-то сыграл с нами злую шутку, а мы теперь даже не узнаем – кто именно?

Я дёргаюсь и смотрю на бывшего. У него красные глаза, а под ними – глубокие тени. Выглядит неважно и нуждается в отдыхе, но пока я не готова отпустить его.

- Почему не узнаем?

- Мне удалось поднять архивы… Акушерка, принимавшая у тебя роды тогда, исчезла, а врач… она погибла в автокатастрофе. Я пытаюсь найти акушерку, клянусь, но она словно канула в бездну. Где искать – не имею и малейшего представления.

Это плохо. Мы не узнаем заказчика сей оперы, и он или она останутся безнаказанными. Я рассчитывала хоть на какую-то справедливость, но похоже её нет.

- Мои люди пытаются сделать всё возможное и невозможное. Уверен, что если можно найти акушерку или хоть какую-то информацию, они сделают это.

Я только киваю.

Александр перекрывает капельницу, так как препарат в ней заканчивается.

Он садится на стул и смотрит на меня.

- Может, позовёшь медсестру, чтобы вытащила иглу? Я хотела бы пойти к Варе и поговорить с ней. Рано или поздно нам бы пришлось знакомиться.

- Да, конечно… Я уже объяснил ей, что тот мужчина рядом с тобой – твоё будущее. Так что она больше не станет задавать неудобные вопросы и говорить, что хотела бы видеть маму и папу вместе.

Какой благородный поступок! Только слова благодарности говорить не хочется. Ком стоит в горле. Они с Маратом оба сговорились поиграть в рыцарей? Или что здесь вообще происходит? Александр ведёт себя слишком странно. Возможно, он просто успокоился, поняв, что мы сможем помочь дочери? Или в его поступках кроется что-то ещё? Попытка заставить меня пожалеть, что мы расстались, и вернуться к нему?