Спасти и сохранить

Третий

Было темно, но совсем-совсем не страшно. Серёжка осмотрелся. Интересно, где это он? Почему-то казалось, что темнота вокруг существует лишь для него, что где-то рядом — яркий-яркий свет, ярче и ласковее того, южного, которым ему запомнился Крым, когда они с мамой ездили на море. Серёжка словно оказался в том плотном чёрном конверте, где фотограф дядя Костя хранил ещё не проявленные пластины. Ему очень захотелось выбраться из этого противного конверта, подставить лицо под теплые солнечные лучи, искупаться в них.

Лишь Серёжка подумал о солнце, как вокруг стало светлее. Он знал, что стоит оглядеться — и ему откроются самые необыкновенные картины. Но разве можно было сейчас глазеть на всякие чудеса! Ведь навстречу шла мама.

Он уже давно не видел маму такой красивой, только во снах. Последнее время она сильно уставала на работе: с началом войны на заводе совсем не осталось мужчин. У неё появились противные, вызывающие в Серёжке тихую жалость, морщинки и первая седина. А сейчас мама была такая же молодая, как в самых ранних его воспоминаниях.

– Мамочка! — закричал Серёжка, бросившись к ней.

— Сынок… — мама обняла сына, притянула к себе, ероша его волосы. — Вот где свиделись…

Серёжка понял.

— Мама… Мама, ты… тебя тоже?

Она чуть виновато вздохнула.

— Так получилось, сынок. Зима в Ленинграде была страшная. Многие теперь здесь.

— А я… — Серёжка запнулся, подбирая слова. Он хотел рассказать о своём единственном бое, о Первом Номере Владимире Степановиче, о…

— Я знаю, сынок. Я теперь всё знаю.

Он верил ей. Он всегда верил маме.

— А мы победим?

На мамином лице появилась слабая улыбка.

— Конечно. Не скоро ещё, но обязательно победим. Только знаешь… — она чуть помедлила. — Эта война ведь не последняя. Ещё будут войны. Будет и самая главная.

Мама замолчала. Серёжка тоже молчал, желая и не смея задать мучительный вопрос.

— Мама, а нельзя сделать так, что бы никто больше никогда не воевал? Что бы все жили мирно и были добрыми?

— Можно. Но для этого нужно победить в Последней войне. В войне, после которой не останется зла. А для этой войны нужны очень добрые солдаты.

— А… — Серёжка задохнулся от накатившей на него волны. — А мне можно? Я добрый, правда, добрый. Ты же знаешь!

— Конечно. Но сначала…

Выслушав мамины слова, он какое-то время в смущении обдумывал их.

— Как же так! Ведь это они, это всё из-за них!!!

Мама опять улыбнулась.

— Нам будут нужны очень добрые солдаты, — тихо повторила она.

— Хорошо. Хорошо, мама. Я всё сделаю. Я стану очень добрым.