Спасу тебя навсегда

Глава 6

Не успела захлопнуть дверь, мой палач отдал приказ шофёру:

— Поехали, — руки и ноги леденеют, хотя на улице знойная жара, больше тридцати градусов. Боже… Я не смогу… не смогу. Дёргаю ручку, но двери заблокированы, чувствую взгляд, наверное, могу умереть от него.

— Если будешь себя так вести, я могу передумать. Сгниёшь в самом поганом и дешёвом борделе от ВИЧ или сифилиса. Там будут рады свежему мясу, будешь работать всеми дырками по двадцать часов в сутки.

Прикусываю губу, забираюсь в дальний угол и до конца пути боюсь даже пошевелиться. Сознание кричит от ужаса. В салоне очень неприятно воняет, потом и чем-то кислым, зажимаю рот рукой, сдерживая накатившую тошноту. Пытаюсь себя отвлечь, разглядывая салон, водителя. Щуплый мужчина, явно невысокого роста, лет пятидесяти, коротко стриженный. Светлая рубашка, галстук. Перевожу взгляд на Вагана Ашотовича, он что-то рассматривает в своем телефоне. Кому-то звонит, разговаривает на незнакомом языке.

Мы подъезжаем к трехэтажному зданию, на котором висит большая неоновая вывеска "Рок ночи". Водитель открывает дверь сначала хозяину, потом мне.

— Иди за мной, — кидает мне через плечо.

Заходим через чёрный вход, идём по тёмному коридору. Поднимаемся по крутой лестнице. Подходим к двери, он открывает её:

— Проходи, пока подожди, потом тебе скажут, что делать, — дверь громко хлопает за моей спиной, слышу звук поворачивания ключа в замке.

Оглядываю комнату, голые стены, окрашенные светлой краской, в углу односпальная кровать, рядом тумбочка. У окна маленький стол и стул. Я прохожу, присаживаюсь на край стула. Вздрагиваю от звука открывающегося замка в двери, шарахаюсь сначала в угол, потом прячусь под плотную ткань штор, закрываю лицо руками. Слышу шаги. Мне нереально страшно. Вновь накатывает истерика. Зажмуриваюсь до алых кругов перед глазами, жмусь в угол, ещё больше накрывая себя, словно так меня не заметят.

— Подойди сюда! — звучит приказ. Выглядываю из своего укрытия, убрав волосы с лица. Ваган Ашотович сидит на стуле, широко расставив ноги, между которых, низко свисает сальный живот. Часто дышу, хочу, чтоб он ушёл, оставил меня в покое. Ничего не хочу. Ничего. Назад хочу, в интернат. Хочу, чтоб всё закончилось, чтобы всё оказалось дурацкой шуткой. — Ты оглохла!

Вышла, сделала несколько шагов, встав напротив него.

— Раздевайся! — уставилась на него непонимающим взглядом. Он встаёт, подходит ближе, хватает меня за лицо, больно сдавив щёки. — Ты моя вещь, кукла, моя личная шлюха. Ты никто, тебя отдали мне. И я — твой хозяин!

— Я не котёнок и не щенок. Мне не нужен хозяин.

— Закрой рот, тебе слова не давали. Будешь открывать его только чтоб взять мой член. Хасан никогда не играет. Запомни это… — на лице кривая ухмылка, прищуренные глаза. Он весит не меньше ста килограмм, он может переломить мой позвоночник одним движением. Свернуть шею или просто сдавить её пальцами. И нет меня.

Дергаюсь, но хватка железная, он ведёт по моим губам одутловатым пальцем, надавливает, проталкивая его в рот. Другой рукой сжимает волосы на затылке, по щекам текут слёзы, но меня до такой степени парализует страх, что я не могу пошевелиться.

— Твой нежный и маленький ротик, такие пухлые губки… Он ведь такой же девственный, как твоя вагина? А попка? — сжимает здоровой рукой попу. Перестаю дышать, потому что страх физически ощущается болью. Мужчина наконец отпускает моё лицо, а потом в два рывка сдирает с меня футболку. — Штаны сама снимай. Это тебе больше не пригодится.

Снимаю дрожащими руками джинсы, складываю аккуратно на кровати. Стою перед ним с одних трусиках и бюстгальтере, прикрываясь руками, всхлипывая и вздрагивая, понимая, если он сейчас начнёт меня насиловать, я просто не переживу этого.

— Убери руки, — раздается очередной приказ.

Стук в дверь.

— Ваган Ашотович, врач приехал, — в комнату зашёл, тот самый водитель, держа в руках белый льняной халат и тапочки.

— Хорошо, — произнёс недовольно боров. — Позже продолжим, — посмотрел на меня угрожающе. — Одевайся, Игорь тебя проводит.

Шофёр передал мне халат, я быстро оделась и следую за ним. Мы прошли по коридору, подойдя к двери, на которой висела табличка "Медицинский кабинет".

— Заходи, там тебе всё объяснят, — мужчина бросил на меня брезгливый взгляд. Сколько он таких здесь видел. Зачем люди выбирают себе такую работу.

В кабинете слегка пахло медикаментами, стоял рабочий стол для врача, два стула, для персонала и пациентов, кушетка, ширма. За ширмой стояло гинекологическое кресло. За столом сидела женщина лет тридцати пяти, никогда бы не подумала, что она врач. Ухоженная, статусная, с копной каштановых волос. Красивая женщина.

— Заходи за ширму, полностью раздевайся, присаживайся на кресло.

Молча делала, как велели, лучше вытерпеть десять таких осмотров, чем находиться наедине с этим хряком. Осмотр прошёл быстро, даже не почувствовала сильной боли, о которой рассказывали девочки. Было неприятно, не более.

— Ясно, — вымолвила, после того, как вставила гинекологическое зеркало и посвятила туда лампой. — Одевайся, присаживайся на кушетку, — сняла перчатки и покинула кабинет.

Не успела завязать пояс на халате, как дверь кабинета резко открылась, чуть не слетев с петель.

— Ах, ты шлюха! — Ваган Ашотович словно торнадо нёсся на меня, от страха подскочила с кушетки и тут же упала. Лицо обожгло чётким ударом по лицу, из глаз брызнули слёзы. Он смотрел на меня взбешенными глазами, ноздри раздуты от ярости, как у быка на корриде.

Падая, задела металлическую этажерку с инвентарём рукой, раздался оглушительный грохот. Почувствовала резкую боль в руке, подняла её увидев, огромный порез и льющаяся на пол кровь. Наверное, напоролась на что-то стеклянное.

Хотела отползти, но он схватил меня за волосы. В такие моменты веришь, что хуже уже быть не может, но он просто тянул за волосы, причиняя невыносимую боль, вынуждая меня ползти, оставляя кровавый след.

— Шлюха. Обмануть меня вздумали с этой старой кошелкой, да я завтра ваш детдом с землёй сровняю.

— Я ничего не понимаю! — плачу, зажимая рану на руке, кровь никак не останавливается.

— Ты не девственница! — орёт так, что уши закладывает. — Грязная шлюха, твоё место в притоне, туда и отправишься. А сосунка твоего разберут по частям, — пинает со всей силы меня в живот.

— Нет… Нет, это ошибка. Этого не может быть, я ни с кем… никогда!

— Тебя врач осмотрел, ошибки быть не может. Тварь! — хватает меня за шею, к полу придавливает, до боли в затылке ударяет. Вырываюсь, кричу, царапаю его руки, с которых уже кровь капает. Спастись пытаюсь, делая только хуже.

Душит так, что задыхаюсь.

Ещё немного и умру, но всё равно смотрю в его глаза, потемневшие от прилива злости. Горло сдавливает, дышать совсем не чем. В глазах темнеет, опускаю руки и закрываю глаза, перестаю сопротивляться. Проваливаюсь в пустоту.

Прихожу в себя от сильного удара об землю. Чувствую болезненный толчок в спину, качусь вниз, царапая кожу о сухую траву. Падаю, ударяясь головой о что-то твердое. Слышу рёв мотора и визг колёс. Машина срывается с места и уезжает.

Голова и горло болят нещадно, но всё равно заставляю себя подняться и немного осмотреться. Я в какой-то канаве заросшей травой, кое-где даже стоит вода. Рядом лес. Разминаю затекшее тело, ощупываю лицо. Губа и бровь рассечены, под одним глазом большой отёк, наверняка уже синяк. Умываю лицо из лужи, смывая запекшуюся кровь. Сколько я была в отключке?

Я в одном нижнем белье, которое испачкано кровью. Иду босая по колючей траве, как вдруг ногу простреливает боль. Адская. Многогранная. Опускаю взгляд, поднимаю ногу, насколько это возможно в моём состоянии. Чёрт, осколки. Разбитая бутылка. Сглатываю, прикрывая глаза. Нужно просто успокоиться, иначе мне не выбраться. Надо идти вперёд, это лучше, чем сидеть и ждать смерти.

Если я не спасу себя сама, ничего не спасет. Ждать помощи не от кого.

Звук приближающейся машины заставляет меня очнуться от мыслей. А если они решили вернуться… Если передумали меня здесь оставлять…

Из последних сил бегу в лес, прячусь за первым попавшимся деревом. Стопа очень сильно болит.

Пожалуйста, пожалуйста…

Застываю от страха, с которым не могу совладать. Не могу.

Машина остановилась напротив леса, хлопает водительская дверь. Я напрягаюсь. Из салона вышел высокий мужчина, закурил сигарету. Он просто стоял, смотрел по сторонам и курил. Может он ищет меня?…

Раздался звук телефона.

— Да! Палыч, ты куда меня отправил, я кажется заблудился. Здесь связь через раз ловит, навигатор сбился с пути. Отлить остановился у леса. Конечно, два часа в дороге, спина затекла. Короче, высылай мне чёткие координаты этой деревни. Всё отбой, — парень выкинул сигарету и спустился вниз в канаву, пошёл в сторону леса.

Боже… это единственный шанс на спасение, из последних сил поднялась на ноги, сделала несколько шагов и рухнула, зацепившись за ветки поваленного дерева.

— Помогите, — крикнула. — Помогите, — добавила, шепча и погрузилась в темноту…