Спецагенты в шоколаде

Спецзадание

Карамельное солнце выкатилось из-за горизонта и повисло над городом. Свои бока ему тут же подставили качели и лавочки на аллее, капоты машин и витрины магазинов. В окнах одного из них было устроен целый сладкий парк развлечений: с аттракционами, американскими горками, аквапарком, замками и даже небоскрёбами. На лужайке у фонтана стояло несколько скамеек и пластиковыми листьями махали друг другу клёны. Большая мармеладка в форме медвежонка, в огромных солнцезащитных очках, сидела на лавочке, улыбалась утру и принюхивалась к весеннему воздуху.

— А-а-а-э-э-эх… хорошо.

Вокруг фонтана, похрустывая тростниковым сахаром, гуляли конфеты и ириски, вафли и сахарные трубочки, а мармеладка развернула огромную газету и будто спряталась за ней. Из-за паруса газеты торчали только круглые уши и лапы. В «Сладких новостях города Шуге» писали о футбольном матче между мятными и лимонными карамельками (выиграли лимонные со счётом пять — два), миграции мармеладных фламинго к шипучему озеру и прогнозе на лето. Лето обещало быть жарким.

— Так-так, — свернула газету мармеладка и забарабанила пальцами по лавочке. Это помогало ей думать. Рядом с ней вдруг оказалась зефирка, упакованная в прозрачный целлофан. Она поправила края упаковки и, не глядя на соседку, процедила:

— Приём, приём. Агент «В глазури» прибыла в пункт назначения.

Мармеладка наклонила голову и сострадательно взглянула на коллегу.

— Воздушная моя… Сколько раз я вам говорила: не называйте себя агентом в публичных местах.

Тут с другой стороны лавочки рядом с мармеладкой уселся настоящий великан! То есть шоколадное яйцо. Внушительных размеров спецагент приложил руку к голове и сообщил:

— Специальное подразделение «Ми-ми-ми-шесть»…

Но мармеладка перебила и его, цыкнув:

— «Сюрприз»! И вы туда же!

Пара прохожих конфет оглянулась на странную компанию. Мармеладка сладко им улыбнулась пухлыми губами и глянула на спецагентов. Тут из-за дерева шагнул леденец.

— Не подскажете, как пройти к кассе? — иронично спросил агент «Петушок». Мармеладка окатила его осуждающим взглядом и подвинулась — но совсем чуть-чуть. Плоский и высокий, «Петушок» не мог занять много места. Леденец с благодарностью поклонился и присел. Мармеладка продолжила:

— Для вас есть задание. Кодовое слово «масло».

— Опять тортами будут закидывать памятник? — подняла брови «В глазури» и глянула на «Петушка», ища у него поддержки.

— Нет. В этот раз всё намного интереснее. В галерее хотят похитить картину. И грабителей нужно остановить.

— А при чём тут масло? — спросил «Сюрприз».

— Ну, картины пишут акварелью, гуашью, а ещё — масляными красками. Разве это… не очевидно? — ответила мармеладка. Агенты переглянулись и пожали плечами. — Ладно, просто запишите себе «масло», и давайте перейдём к делу.

— О-о-о-у-у-у-м-м… — Спецагенты понимающе замычали, и зефирка даже сделала пометку в своём блокноте.

Мармеладка же достала из-под сложенной газеты три папки и раздала их «Сюрпризу», «Петушку» и «В глазури». Нырнув в документы и бегло просмотрев страницы текста и фотографии, агенты закивали и спрятали бумаги. Вместе с мармеладкой они встали с лавочки и подошли к стеклу витрины, за которым шумела улица.

— На этот раз, пожалуйста, не попадайтесь лишний раз на глаза птицам и не вызывайте подозрения у людей. Китайские спецагенты — печенья с предсказаниями — могут не маскироваться, но вы всё же конфеты.

— Будет сделано! — стукнул себя по бокам «Сюрприз», затарахтев игрушкой внутри, и ушёл в картонный лес. За ним поспешила зефирка, а леденец сладко потянулся в лучах тёплого солнца, пробивающегося сквозь стекло витрины, и оглянулся: рабочий день в магазине был в самом разгаре, толпы детей и мам гуляли по этажам, а также вдоль витрин и боксов с конфетами, выбирая любимые сладости. Кассовый аппарат шипел и пищал, а колокольчик на входной двери радостно звенел. «Петушок» хотел было спросить мармеладку, будет ли она в следующий раз в образе червя или, может быть, вставной челюсти, но… мармеладки и след уже простыл.

А гости и покупатели тем временем заполняли залы магазина и не знали, что порой сладости попадают в их дома не просто так.

Воришки

В это утро спецзадание получили не только сладости. Из маленького склада, спрятавшегося в тупике узкой улицы на окраине города, доносился храп. Накрыв лицо кепкой и закинув ноги на стол, в кресле громко храпел сторож. От этого его кепка чуть подпрыгивала, а ещё на окне трепыхалась занавеска и махал страницами журнал учёта. В крошечной комнате с заложенным кирпичом окном среди стеллажей и коробок также жили три швабры. А за окном шумел разговорами и делами день. Но спящий в кресле не проснулся, даже когда со скрипом открылась дверь. Она впустила в комнату свет и шум дороги, а вошедший мужчина маленького роста и крепкого телосложения сдёрнул с охранника кепку и бухнул на стол несколько картонных коробок.

— Рота, подъём! — со смехом крикнул пришелец и прыжком уселся на подоконнике. — Открывай.

Охранник, чуть не свалившись с кресла от резкого движения, подскочил и стал искать канцелярский нож. Но на столе не было ничего, кроме журнала и затупившегося карандаша. Тогда Крепыш — так звали посетителя склада — кинул охраннику связку ключей и довольно потёр ладони.

— А что там? — высунув язык и протыкая скотч ключом, спросил соня. Его и правда звали Соня, хотя мама и папа когда-то дали ему имя Саша.

— Сервелат. И салями. Отборный продукт.

Скотч под ключом хрустнул, трещина побежала по рыжей липкой полоске, но за раскрывшимися створками первой коробки оказались не палки колбасы, а… зефир. Соня усмехнулся и достал одно воздушное облачко, покрытое шоколадом.

— На салями непохоже.

Крепыш заглянул в коробку и скорчил недовольную мину. Выхватив зефир и отбросив его назад, он отвернулся к заложенному кирпичами окну и уткнулся в телефон. Грубый голос вырвался из телефона, грабитель стал выяснять с ним отношения, а Соня… выцепил из коробки несколько шоколадных сладостей и сунул их в карман. Он осмотрел и другие коробки, но, поймав строгий взгляд напарника, достал из стола скотч и заклеил вскрытую посылку.

— Так… Эти… «шоколадные купола» мы вернём и ещё посмотрим, у кого стоматолог лучше! Соня, ты проверил прогноз погоды на завтра? Нашёл целлофан? Заправил машину? Ты вообще помнишь про день икс?

— Да… почти, — заулыбался Соня, переминаясь с ноги на ногу: он не мог сесть на стул, потому что не хотел раздавить зефир. — Не целлофан, правда, — бумагу упаковочную. Лежит в кузове. Тётя Люда пойдёт пить чай в 13:45 — мама сказала, это перерыв у всех смотрителей в музее, тогда и посетителей совсем нет. Тут-то мы и…

— Тут-то я и ворвусь в галерею. А ты будешь отвлекать смотрителей. Понял?

— Понял.

— Колготки купил?

— Купил, — покраснел Соня и достал из ящика стола капроновые колготки в рубчик. На упаковке кокетливо улыбалась девушка, вытянув одну ногу вперёд, а другую подогнув под себя. Соня с восторгом взглянул на неё.

— Отрезай эти… ноги… или как их там. Одну тебе, другую мне. И дырки для глаз не забудь сделать.

Соня послушно кивнул и привалился плечом к двери, потому что Крепыш уже стоял в дверях и недовольно сопел, прижимая к себе коробки.

— Расплатиться со мной зефиром. Ну я им… — закипел грабитель и со злости пнул швабру. Дверь за ним закрылась, а Соня аккуратно достал из кармана лакомство и положил добычу на стол. Улыбка на его лице сияла карамельным солнцем.

— Приём, приём. Агент «В глазури» прибыла в штаб грабителей, — это зефирка прошептала в рацию, когда Соня вышел из каморки. — План А провалился: коробки с «Сюрпризом и «Петушком» отправили назад. Но мне удалось выбраться!

— Нам просто не повезло, — затарахтел «Сюрприз» в рацию. — А какой у нас, кстати, план Б?

План Б

Весенний мелкий дождь стучал по козырьку подъезда и крыше «газели». На складе в полной боевой готовности сидел Соня, высунув язык и неловко прорезая ножницами дырки в колготках. Крепыш крутил рычажки у радиоприёмника, развалившись в кресле и грызя ногти.

— Аномально жаркое лето ожидается в этом году… — гудел приёмник.

Соня глянул на салфетку, под которой лежал оставшийся зефир, и нахмурил брови. «А вдруг растает?» — подумал он.

Агенту «В глазури» и правда было жарковато: зефирка тяжело вздыхала, чуть отодвинув край обёртки и отложив наушники-рацию в сторону.

— План Б такой, — зашептал из микрофона «Сюрприз». — Когда завербованный нами голубь стукнется в окно и отвлечёт главного, «В глазури» выпрыгивает из укрытия и нападает на охранника. Это должно остановить похищение картины. Другого варианта у нас нет.

Зефирка устало прошептала:

— Это не сработает… Я бы ещё предложила план В.

— Кхм, — буркнул в наушниках «Петушок». — Ты не веришь, что у нас что-то получится?

«В глазури» молчала, и за неё, как всегда, вступился шоколадный друг. «Сюрприз» забасил:

— Почему это, шоколадные подштанники в дырочку? Все мы друг в друга верим. Но что верно, то верно: запасной план никогда не помешает.

Тем временем Крепыш, плюясь, рассказывал Соне, что сладости были «приятным бонусом» и буквально подарком и что этим утром таки им отгрузили целый грузовик карбонада и колбасы.

— Видишь, как с ними надо? Сюрпрайз-сюрпрайз, говорят. Ничего не отправляли. Разбойники…

— Так это же мы разбойники, — глупо захихикал Соня.

— Ты у нас не разбойник, ты у нас шутник. А вместе мы художники. Потому что похищаем искусство, — ехидно скривился Крепыш.

— То есть золотой орёл с ворот был искусством? — искренне удивился Соня.

— Да. И за него мы получили пятьдесят килограммов колбасы. А вот за эту картину получим гораздо больше.

— Кому нужны персики с листьями на холсте? Это разве красиво?

— Ты ничего не понимаешь. Такие картины вешают дома и показывают гостям. Это признак хорошего вкуса. А ещё для нас это верный знак, что нужно расти, масштабироваться. Понимаешь?

Соня кивнул, хотя ничего не понял. А Крепыш глянул на часы и вздохнул. Был только полдень.

— И зачем я так рано приехал?

— Может, на выставку сходим? Посмотреть? — искренне спросил Соня и ненароком посмотрел на салфетку. Крепыш кинул на него злобный взгляд:

— Что ты там прячешь? А?

Соня попытался отвлечь босса и протянул ему его колготки — часть с прорезью для глаз.

— Примерь, пожалуйста. Там ли глаза прорезал?

Крепыш взял колготки и стал натягивать их на голову, а Соня украдкой достал зефир.

— Слышишь? Кажется, придётся следовать плану Г! Не таять! Помощь «Петушка» в галерее всё же понадобится! — взволнованно зашелестела «В глазури». И, уже зажатая в кулаке Сони, продолжила докладывать в рацию: — Приём, приём! Мы выдвигаемся на место преступления!

— В рот мне конфету… А какой у нас всё же план Г? — кричал ей из рации «Сюрприз», взволнованно раскачиваясь из стороны в сторону.

Хруст и трепет

Грабители выбрались из склада в смешных масках из колготок и с рулоном синей упаковочной бумаги в руках. Они забрались в грузовик, на бортах которого были нарисованы продукты: хлеб, сыры, колбасы, сосиски и помидоры с листьями салата, — машина якобы перевозила еду для кафе и столовых. А при музее как раз был кафетерий. Соня сунул зефир в бардачок, а Крепыш достал карту. На бумажной схеме города были поставлены несколько крестиков и галочек.

— Смотри. Мы подъезжаем к галерее со служебного входа. Ты якобы разгружаешь коробки…

— С колбасой? — уточнил Соня, хихикнув.

— С колбасой. Заносишь одну коробку внутрь, собираешь смотрителей на «дегустацию», и, пока ты им рассказываешь про сервелат, я выношу картину. Понял?

— Понял. А как я пойму, что пора уносить колбасу и уезжать?

Крепыш скривился — так, что даже колготки сморщились, — и прогудел:

— Как только на часах будет 13:50, просто извиняешься и уходишь.

— А колготки мне когда снимать?

Это был вопрос, которого Крепыш не ожидал. Он явно не продумал ответ на него, но, чтобы не показывать свою растерянность, щёлкнул напарника по носу и забарабанил пальцами по бардачку.

— Колготки снимай сейчас. И надевай маску медицинскую. У тебя есть? Чего сам не додумался?

Зефирка, которая как раз устроилась в маске, словно в гамаке, поспешила с неё слезть. Рука Крепыша нырнула в бардачок и достала необходимое средство гигиены. А Соня вынул спецагента и спрятал в карман.

Часы показывали 13:30. Грабители выбрались из машины и открыли кузов. Соня с трудом поднял коробку с сервелатом, а Крепыш спрятался за рулоном синей бумаги и потрусил за охранником. При ходьбе Соня чуть шелестел — теми самыми конфетами — и с такой нежностью сам вслушивался в этот звук, что чуть не споткнулся о порожек и не упал с грузом. Крепыш хмыкнул и спрятался в какую-то подсобку. Оттуда он зашипел:

— Ну же! Шагай в столовую.

Соня послушно пошёл по коридору и открыл дверь с нужной табличкой. А там уже накрывали столы к обеду. На скатертях стояли тарелки с супом, корзинки с хлебом и какие-то волшебные вазочки с конфетами. Соня, как нетрудно догадаться, был сладкоежкой. Именно поэтому, едва увидев горки конфет, он тут же оцепенел и забыл, зачем пришёл в музей.

— Сынок, тебе чего? — спросила его пожилая буфетчица и поставила на стол поднос с компотом.

— Я… я на дегустацию привёз…

— А что привёз? — уточнила буфетчица.

Соня бросился к выходу, к машине, и стал носить оттуда коробки с колбасой, пока не заполнил ими буфет. За работой он пытался вспомнить план, но мог думать только о конфетах. Тут в столовую вошли смотрительницы. Загудел чайник, застучали ножками стулья; дамы расселись. Соня попытался открыть одну из коробок, но руки у него тряслись. Он потянул носом воздух, луч из окошка упал на печенье, лежавшее в вазочке, и всё, что смог сделать Соня, — это достать зефир из кармана. Чтобы успокоиться.

— Зефир? А у нас много пастилы. Персиковой! — заулыбалась буфетчица. Другие смотрительницы тоже заулыбались, и каждая сделала шаг в сторону, открывая вид на вазочки со сладостями на столах. Все дамы взяли по одному нежно-оранжевому бруску. С палочками пастилы в руках они были похожи на волшебниц. Соня тоже с приятным музыкальным шелестом открыл зефир. На секунду в столовой наступила полная тишина, потом раздались сладкие, довольные вздохи, и одна из сотрудниц музея вдруг сказала:

— А ведь в Индии советуют начинать обед со сладкого. Мы всё правильно делаем!

— А какой зефир у вас? — поинтересовалась другая смотрительница, рассматривая фантик в руках Сони. — Кажется, был в глазури… Ммм… А у нас пастила персиковая, и знаете почему?

Соня отрицательно покачал головой: он всё ещё наслаждался вкусом любимого зефира и даже тихонько мычал, чего не было слышно из-за маски.

— А мы вам покажем, родненький. Пойдёмте-ка!

И дамочка в строгом костюме и с конфетой в руках потащила Соню за собой. В пустом музее эхом отзывался стук её каблучков. Картины словно склонились к смотрительнице и охраннику и рассматривали последнего, но дамочка уверенно шла вперёд и на ходу рассказывала Соне историю музея и полотен.

— А вот тут у нас девочка. С персиками… — продолжила она. Вместе с Соней они только что вошли в большой зал и увидели… Крепыша, заворачивающего картину в упаковочную бумагу. Ну прямо готовая шоколадка!

— Это что такое?! — ахнула смотрительница. И опустила руку. Крепыш замер, а Соня вдруг выдал то, чего от него никто не ждал:

— Это… часть дегустации. Картину как конфету упаковываем. Девочку, хе-хе, с персиками. В этом… в буфете! Красиво?

Дама тяжело сглотнула, поправляя очки и пытаясь понять, как ей реагировать на происходящее. А Крепыш быстро закивал и поправил на картине «обёртку». Синюю, прямо как у конфеты! Схватил Соню за руку, и вместе они поспешили из музея.

Гриб и шоколадная стружка

Очень громко, будто вода капала из крана, тикали часы. В огромном тёмном кабинете с тяжёлыми шторами, тёмными высокими шкафами и непонятными картинами стоял длинный стол. В него упиралось спинкой кресло — тоже очень большое, кожаное и старинное.

На пороге кабинета, ссутулившись и сжавшись, появились Крепыш и Соня. Крепыш пытался унять дрожь в коленях, челюсти и руках, поэтому засунул руки в карманы и натянуто улыбался. Соня смотрел то на напарника, то на кресло и часто моргал.

Но обитатель кабинета не повернулся к грабителям: булькающий, глубокий голос зазвучал из-за стола тяжело, как шаги пленного, а кресло не шелохнулось.

— Друзья мои… Прекрасен ваш союз.

— Господин Грибофф, мы можем всё объяснить, — прошептал Крепыш неуверенно. Челюсть предала его и стала трястись, будто танцевала чечётку.

— Газеты пишут, что очень странные ценители искусства подарили галерее пятьдесят килограммов колбасы и укутали известную картину в цветную подарочную бумагу. Но сотрудники музея решили не убирать «обёртку» и оставить экспонат на пару дней в таком виде, что очень понравилось посетителям, потому что было похоже на конфету… Я так понял, вы решили уйти из профессии в искусство? Оформлять выставки?

Соня заулыбался и закивал. Крепыш наступил ему на ногу и шагнул вперёд.

— Ситуация вышла из-под контроля. Нас могли поймать, мы старались сделать всё, чтобы выйти из-под подозрения и оставить шанс…

Но обитатель кабинета перебил грабителя:

— Видите? Слева на стене пустует место для картины. Той самой картины, которую вы должны были привезти мне вчера. Теперь у вас есть шанс украсить стену чем-то другим… — Раздался хруст пальцев.

— Прошу вас, не надо! — почти заплакал Крепыш.

— Не на-до… — промямлил Соня.

— Надо! Надо! Вы меня так подвели! Вы… Вы! — Грибофф то ли закашлялся, то ли высморкался. Сделав паузу, он продолжил: — Прочь отсюда и ждите нового задания. Прочь! И прикажите принести мне чаю! — закончил фальцетом обитатель кабинета и затих. — Сладкого!

Соня и Крепыш, не поворачиваясь к столу спиной, попятились к выходу. По дороге к грузовику — теперь заклеенному рекламой колбасы — разбойники тихо перешёптывались:

— Ты понимаешь, что ты наделал? Что нам теперь грозит? — шипел Крепыш.

— Я ничего не мог… эта пастила — я будто забыл, зачем приехал в галерею, — оправдывался Соня.

— Мы провалили это задание… Важное задание. Большое задание! — рвал на себе волосы Крепыш.

А тем временем спецагенты «Сюрприз» и «В глазури» лежали в шезлонгах у бассейна и потягивали шоколадный сироп из красивых коктейльных бокалов. Зефирка поправила свои солнцезащитные очки, а шоколадное яйцо вдруг тяжело вздохнуло.

— Святые бобы… Опять какое-то странное чувство внутри, под обёрткой. Колет…

— Колет? Миленький, не надо крошиться раньше времени… Может, это просто сахар выделяется? — заботливо посмотрела на напарника «В глазури». Она всегда становилась добрее и ласковее, когда отдыхала. — Ты такой большой, но такой хрупкий…

— Да. Это всё эти трудности телепортации. То сахар выделяется, то фольгу сводит. В рот мне конфету, нам нужен другой способ спасать мир…

Оказалось, пока «В глазури» спасала шедевр в галерее, «Сюрприз» успел побывать в зоопарке. В последний момент он остановил малыша, который собрался угостить жирафа шоколадом, то есть упал на пол. Над зоопарком разносились визг и плач, к операции был привлечён старший брат и бабушка ребёнка.

Вдруг над спецагентами навис «Петушок»: его прозрачная упаковка и карамель тоже сияли в лучах солнечной лампы. А за ним поднимался парк аттракционов с горками, каруселями, небоскрёбами и батутными замками. «Петушок» тоже пил сироп и улыбался.

— Моя двоюродная бабушка всегда говорила, что мармеладу можно доверять. Вот эта их гибкость…

— А твоя бабушка говорила, что мы будем нейтрализовывать грабителей, дунув им в нос шоколадной пылью с ванилью, или выпрыгивать у них изо рта по заданию мармелада?

— Бабушка говорила, что я молодец. Наверное, в какой-то мере она это и имела в виду…

Не чувствуя иронии и насмешки в вопросе «Сюрприза», гордый и довольный собой «Петушок» принялся устраиваться в соседнем шезлонге. Стоило ему найти подходящее положение для ног, рук и головы, а также подходящий наклон спинки, как к ним подошёл, а скорее, даже подкрался Козинаки. Эта восточная сладость была главным балетмейстером Шуге и преподавателем танцев. Козинаки кивнул «Петушку»: он явно был с ним знаком. И подмигнул «В глазури», отчего та покраснела и смутилась. Агенты переглянулись, и леденец в упор посмотрел на «Сюрприза» поверх очков. Но тот сделал вид, что не замечает гостя, и громко втянул в себя остатки коктейля. А Козинаки, стоя в первой балетной позиции, протянул зефирке визитку, сделал таинственный жест руками в сторону шоколадного яйца и удалился лёгкой, воздушной походкой. «Петушок» же снова поудобнее втёрся в шезлонг и сладко закрыл глаза, собираясь вздремнуть.

Но «Сюрприз» так громко сопел, что весь сон леденца как рукой сняло.

— Время! Слышите? — сказал «Петушок». — Магазин закрылся, а нас ждут в генеральном штабе!

Агенты переглянулись. Кряхтя, стуча игрушкой внутри и ворча, «Сюрприз» скатился со своего кресла, «В глазури» взлетела из своего шезлонга, подхватив коктейль и журнал, который читала, а «Петушок» улыбнулся своему отражению в витрине и тоже поспешил за спецагентами.

Они вошли в главное здание сладкого города — шоколадный замок, приветливо махая знакомым и поклонникам, встретившимся им на пути. Дети — карамельки и драже — улыбались спецагентам и просили автограф, вафли краснели, кокетливо хихикая, а эклеры, охранявшие главное здание сладкого города, кланялись и подмигивали. «Петушок» посылал в ответ воздушные поцелуи и даже взмахнул руками, будто дирижёр. И тут же в магазине сладостей случился настоящий салют из шоколадной стружки и мармеладных ленточек с фанфарами. В тёмном зале зажгли лампочки-прожекторы и устроили бал и концерт в честь спасённой картины. Шоколад из фейерверков сыпался на карамельные американские горки, на батут из птичьего молока, на стадион, где тянучки занимались йогой, на бирюзовый пруд и картонный лес. А в небольшом кабинете в пряничном домике — штабе «Ми-ми-ми-шесть» — с видом на сладкий город сидела мармеладка.

Теперь она приобрела форму бутылочки с газировкой и довольно улыбалась. А перед ней на столе лежали папки с новым специальным заданием.