Специалист по нечисти

Глава 18

Все-таки в большинстве бед человек виноват сам. Вот говорят тебе родители: «Не трогай горячий чайник». А ты все равно тянешь свои крохотные шаловливые ручки к плите, отсчитывая секунды до первого жизненного опыта.

Или голос разума заявляет: «Едва ли тебе будет хорошо от тех трех жирнющих чебуреков». Но ты игнорируешь его, а потом пытаешься создать новую космическую программу посредством возможностей своего тела в туалете автовокзала. Спойлер: до Луны долететь не удается, хотя попытки можно отметить, как достойные.

А когда друзья говорят: «Не нужна тебе такая девушка. Все мозги солью посыплет и съест». Ты, ведомый гормонами, с гневом отвергаешь их инсинуации. А затем с грустью глядишь, как вы делите совместно нажитое имущество. И это в лучшем случае.

Вот что мне мешало прислушаться к словам Митьки и действительно держаться подальше от воды? Ведь гон русалок никуда не прошел! Нет, задумался, забылся. Все мои мысли занял странный сосед, обладающий сверхъестественной силой. А я ведь рубежник. Мне нужно быть готовым ко всему, включая собственную беременность. И все же от знакомого голоса, прозвучавшего во тьме, я вздрогнул.

— Рубежник!

Бывает, что идешь по улице, встречаешь человека, здороваешься и поддерживаешь разговор, не имеющий никакой ценности. А сам все это время пытаешься понять — кто это⁈ Откуда я тебя знаю⁈

Случается иногда и по-другому. Когда от одного голоса или взгляда тебя пробирает до костей. Обычно так бывает с бывшими. А потом появляется мысль: «Спасибо, Господь Бог, уберег».

Вот и сейчас произошло то же самое. Я еще не увидел говорящую, но понял, кто явился по мою душу. Решила снова попытать счастье в поцелуе с рубежником? Интересно, а связь с нечистью это типа зоофилии? Хотя нет, они же не животные.

Но что я моментально для себя отметил — во мне не было желания бездумно подчиняться, как в прошлый раз. Наоборот, услышав голос, я шарахнулся подальше от воды, готовясь убежать. А только после рассмотрел русалку. Да, мать, потрепала тебя жизнь за то время, пока мы не виделись.

Нет, я понимаю, что все женщины красивы по-своему. И на каждую найдется любитель. Но если смотреть на мою знакомую в нынешнем ракурсе, то любителя придется искать долго. С собаками и фонарями. И им стопудово окажется какой-то жесткий извращуга.

Кожа на лице русалки обвисла, словно та похудела на двести килограмм за ночь. Губ будто бы и вовсе не было, волосы тонкие, выцветшие, спутанные с водорослями. Да и грудь, несмотря на то, что казалось раньше маленькой, свисала почти до живота.

Такое ощущение, что я познакомился на сайте с красоткой, а вместо нее пришла подруга. Видимо, на моем лице отобразилась вся гамма чувств, потому что русалка тут же изменилась. Вот так-то лучше. Молодая голая красотка на фоне луны — приятнее глазу, чем полуразложившийся труп. Хотя из памяти образ уже не вытравишь.

Я в очередной раз задумался над определениями «нечисти» и «нежити». По всей сути, передо мной мертвая девушка. А природа вдохнула в нее жизнь, вернула с того света. Зачем? Кто же его знает. Чудесны дела твои, хист.

— Не бойся рубежник, зла тебе не причиню, — сказала русалка.

— Я и не боюсь.

Соврал, конечно. Помнил, как безмозглым бараном поплелся, стоило той меня поманить. Митя говорил,что в первый раз всегда так. Потом уже будет попривычнее. Рисковать не хотелось. Рядом черта нет, никто спасать не станет.

Однако и в тоне русалке не было игривости. Скорее тревога и страх. Кого это она боялась, меня, что ли? Да нет, непохоже. Меня сложно назвать красавцем, но я и не настолько страшный.

— Понимаю, что неожиданно все это… — она стала торопливо говорить и сбилась сама. Но все же закончила: — Помощь нужна, рубежник. Только ты и можешь спасти.

— Интересно. И кого спасти, тебя, что ли?

— Нет, подругу мою. Ранена она. И серьезно ранена. Мы с ней мужиков пьяных соблазняли. Хотя я говорила ей, что они дурные. С такими всегда настороже держаться надо. Предчувствие у меня было. Вот один и почувствовал неладное, ударил.

— Бей русалку молотом, будет русалка золотом, — кивнул я.

— Ножом. Несколько раз, глубоко. Мы чем смогли помогли, да все одно, не доживет до утра.

Я чуть не ляпнул, что она же уже и так мертва. Да сдержался. Выглядела собеседница действительно встревоженно. Однако я привык к тому, что нечисть бывает очень подлой. Да и гон у них сейчас. Что угодно могут наплести.

Больше всего хотелось послать русалку по известному направлению и отправиться домой. К жареной картошечке, натопленной баньке и теплой постели. Меня останавливало только одно слово — помощь. А за помощь, как правильно следует и благодарность.

Нет, услуги интимного характера мне от русалки не нужны. Искреннего «спасибо» было бы вполне достаточно. И ведь как назло я узнал именно сегодня, про связь хиста с благодарностью от всех существ. Не только от людей.

— И где твоя подруга?

— Там, у нас — махнула рукой собеседница. — В русалочьем гроте.

— Угу, звучит очень надежно. Значит, мне надо плыть неизвестно куда, где меня могут сожрать твои подружки?

— Рубежник, проси что хочешь, — почти взмолились русалка. — Все сделаю. Только подружку спаси.

Я задумался. Нет, если бы ни Грыц, ни крупицы хиста, которого не хватало до четвертого рубца, ответ был бы очевиден. Видал я в гробу такие ночные приключения. Спасибо за предложение, всего хорошего. А теперь…

— Зовут тебя как?

— Вера, — отозвалась она.

Забавнее, чем имя Вера у мертвой девушки с плавником, было только быть Матвеем среди рубежников. Но судьба часто насмешлива над своими любимчиками. Последнее слово, понятное дело, нужно воспринимать исключительно в кавычках.

— Я Матвей. В принципе, возможно я даже соглашусь. Только у меня есть ряд условий.

Для начала я выведал всю дополнительную информацию. Где находится грот, как туда попасть, сколько русалок на месте. А потом огласил свой райдер за показательное выступление. Согласно ему Вера не только обещала не навредить мне, но и ценой собственной жизни должна была защищать от всякого посягательства на жизнь мою. Ну, и честь, соответственно. Непонятно, что эти девки могут учудить. Хотя русалка и заверяла, что ее товарки мне ничего не сделают, если я спасу Катарину.

Самое главное, я взял слово, что Вера станет молчать обо всем, что будет касаться меня. Имелись определенные подозрения насчет хиста.

В общем итоге, сошлись мы на трансфер в обе стороны, личную охрану, бутылку воды без газа и тарелку водорослей. Последние два пункта были необязательны к выполнений. И ударили по рукам.

— Быстрее, рубежник, быстрее, времени нет.

— Сейчас, сейчас.

Я снял кроссовки и верхнюю одежду. Кошелек, ключи и телефон оставил здесь же, спрятав под ближайшим кустом. Немного подумал, но штаны не стал стягивать. Да, намокнут и будет тяжело, но в петлях ножны. Свой нож я по-любому возьму, а плыть с ним в зубах не очень удобно.

— Блин, холодно, — потрогал я ногу водой.

Ну да, июньские ночи в наших краях меньше всего подходят для купания. Если только серьезно пьян и тебе море по колено.

— Не переживай, рубежники простудой не болеют, — успокоила меня русалка. — Да и не дам я тебе замерзнуть, будь уверен.

Почему-то от этого предупреждения стало не по себе. Но поздно говорить девушке, что ты передумал, когда разделся и стоишь перед ней практически голый. Среди моих знакомых подобных случаев точно не было.

Я глубоко выдохнул, сосчитал до трех и прыгнул в воду. По коже тут же словно десятками ножей провели, а ногу свело. Я жадно хватал ртом воздух и барахтался, ожидая, что сейчас тело привыкнет. Однако оно этого делать категорически не хотело. Мне даже показалось, что в голове стала мигать красная лампочка, под которой было написано «Тревога».

И тут подплыла русалка. Она медленно оплела меня своими нежными руками и от пяток до макушки будто электрическим током пробило. Каждая клеточка тела запульсировала, наполнилась непонятным теплом. Больше того, кровь прилила именно к тем местам, к которым приливать была и не должна. От чего я покраснел.

— Держись крепче, рубежник, — сказала она. — И не елозь там, чешую сдерешь.

Я едва успел схватить ее за шею, как мы рванули с места со скоростью мощного катера.

И надо сказать, «не елозить» было сложно. Больше всего хотелось поплотнее прижаться к русалке. Она на удивление оказалась не холодным трупом, как я себе представлял. Напротив, от нее веяло необычным теплом. Как от печки зимой, к которой хотелось быть поближе.

Наверное, это и есть ее родная магия. Соблазнять, даже не особо в этом усердствуя. Ведь она действительно сейчас ничего не делала. А мне очень хотелось жениться и провести с ней брачную ночь. Хорошо, можно без женитьбы.

Спасло лишь то, что плавала русалка действительно быстро. Я с большим трудом пытался ориентироваться на месте, изредка поднимая голову. Правда, тут же в глаза летели брызги, потом приходилось ее опускать.

Но холодно действительно не было. Хорошо, что после минут пяти плавания мое возбуждение прошло и осталось просто тепло наших тел. А вскоре мой реактивный катамаран, на подушке из виагры, постепенно замедлил ход, подбираясь к скалистому берегу.

— Рубежник, воздух задержи.

Я послушался, после чего мы ушли под воду. Тиха и хороша выборгская ночь, прозрачно небо, луна блещет. Вот только под водой ни хрена не видно. К счастью, проплыли мы секунд пятнадцать, после чего вынырнули в гроте.

Хорошо, что большую часть пути я проследовал с почти закрытыми глазами, да еще и подводная темнота сделала свое дело. Поэтому я сразу различил семь русалок, тихо плачущих вокруг восьмой. От их чешуи исходило слабое свечение, помогающее рассмотреть все в подробностях. Если не обращать внимания на хвосты — скорбящие женщины, чуть выше средней степени привлекательности. Ладно, вру, сильно выше.

Кстати, забавно, что вся нечисть была в воде, тогда как Катарина лежала на каменистом берегу у самой кромки. Будь я художником-символистом, то увидел бы в этом некий знак.

Больше всего я боялся, что сейчас русалки сагрятся на меня. Но нет, мое появление встретили внимательными взглядами, но не более. Ближайшие даже расплылись, освобождая путь к раненой. Мы подплыли к берегу и я с явной неохотой оторвался от Веры.

И тут меня заколотил такой озноб, что зуб на зуб не попадал. Русалочья магия закончилась и наступили суровые будни. Как тут ее лечить, если самого трясет, как эпилептика?

Однако мимоходом я увидел две колотые раны в районе живота. Тьфу, думаю как судмедэксперт. Вскрытие показало, что русалка умерла от вскрытия.

Все-таки, хист и правда усиливает чувства. Вот как нормальный человек мог рассмотреть подобное в темной пещере? Вот именно, что никак.

А еще на мои дрожащие плечи лег плотный бархат оглушающей тишины. Русалки вмиг притихли, будто по щелчку пальцев «выключив» свои причитания. И внимательно глядели на меня. Зря, лучше бы ревели, это бы не так отвлекало, как пара десятков глаз.

Вот что будет, если не получится? Все-таки, ранение серьезное, да и по всем ощущениям, прошло достаточно времени. Много крови потеряла и все такое. К слову, кровь была нормальная, красная. Вот тебе и «мертвые девки», как выражался бес.

Я еще раз глубоко вдохнул, словно тяжелоатлет перед подходом и положил руки на раны. И сразу почувствовал чужой хист. Нечисть была молодая, всего с двумя рубцами. Больше того, промысла в ней осталось совсем чуть-чуть, буквально на донышке. Основную часть русалка, по всей видимости, тратила на то, чтобы удержать ускользающую жизнь.

Ладно, посмотрим, что и как. Я стал медленно наполнять русалку своим хистом, глядя, как неторопливо и неохотно затягивается рана. С чертом происходило примерно так же, хотя и тогда я был всего двухрубцовый. Но и тут ранение серьезнее, да времени сколько прошло.

Однако все получалось. Медленно, будто неохотно, но получалось. Прорехи пусть и худо, но удалось залатать, а тело русалки наполнялось хистом. Правда, я не собирался напитать ее промыслом до отказа. Пусть двухрубцовая нечисть и могла вместить его меньше, чем трехрубцовый рубежник. Однако зачем? Главное — устранить возможность ухудшения состояния. А ее вылечит время.

Я убрал руки, чувствуя, как тело налилось свинцовой тяжестью. А Катарина шумно вздохнула и открыла глаза. Грот вздрогнул от криков и смеха. Больше того, русалки стали аплодировать. Я человек не честолюбивый, но, честно говоря, на душу словно елей разлили, как сказал бы бес. Всегда приятно, когда результаты твоих трудов ценят.

— Рубежник, Матвей… — подплыла к самому берегу Вера.

— Замолчи! — прикрикнул на нее я, чем разрушил всеобщую атмосферу праздника.

Прочие русалки смотрели на нас с явным непониманием. Ну да, только что тут было хорошо и весело. Рубежник спас их подругу, а теперь чего-то ругается. Полный неадекват. А что вы думали, нормальный бы сюда поперся?

Но меньше всего мне хотелось «повыситься» на глазах всех этих девиц. С таким же успехом можно было встать перед Подворьем с транспарантом: «Качаю хист на ваших 'спасибо». Мне почему-то казалось, что русалки не отличаются умением хранить секреты. По крайней мере, я не видел ни один фильм, где русалка была бы шпионом или двойным агентом. А это о многом говорит.

— Отвези меня обратно, — уставшим голосом сказал я. — Потом поговорим.

Русалке хватило мудрости не обижаться и не задавать ненужные вопросы. Будь она чуть более живой, я бы даже рассмотрел ее в качестве моей супруги. Вера лишь помогла мне спуститься в воду и устроиться у нее на спине.

Объятия русалки после холодного грота можно было сравнить с горячей банькой, в которую ты врываешься из дождливой и промозглой действительности. Более того, мне искренне не хотелось расставаться с ней. Я с ужасом подумал, что было бы, поцелуй она меня тогда? Ответ — ничего хорошего.

Правда, такого сильного сексуального возбуждения, как по пути сюда я не испытывал. Если бы Вера спросила почему, я бы сказал, как есть. «Извини, дорогая, так вымотался на работе. Давай лучше уложим детей и просто фильм посмотрим».

Доставила меня русалка на то же самое место. Я, дрожжа, вылез на берег и торопливо стал одеваться. Вот же гадство, как холодно-то! И только потом запоздало обернулся к русалке. За самым главным.

— Говори, Вера, что хотела.

— Странный ты, Матвей, — серьезно посмотрела она на меня. Правда, тут же морщина на переносице разгладилась. — Но все равно благодарна я. Спасибо тебе. Катарина для меня, как…

Звуки смешались в один, а мое несчастное тело выдернуло к небесам. Почти к самой луне, которая продолжала ослепительно сверкать.

Только спустя какое-то время я запоздало ощутил боль в спине. И осознал, что лежу на голышах, а на меня с испугом и любопытством смотрит Вера. Которая все поняла.

— Вот ты какой рубежник! — наконец произнесла она. — Действительно странный. Таких диковинных еще не видела. Значит, на помощь твой хист завязан.

— Но ты никому не скажешь, — напомнил я. — Обещала.

— Не скажу. Мудро сделал, что уплыл из нашей обители. Подруги тебе обещания не давали и молчать бы не стали.

— Женщины есть женщины, — согласился я.

— Но все же мы теперь не враги тебе. Кто к нам с добром, к тому и мы. Помощь твою не забудем. И вот еще.

Русалка скрылась в воде, но вскоре показалась на поверхности и подплыла к берегу, протягивая что-то в руке.

— Возьми. Будет нужда, позови.

И передала мне крохотную ракушку наутилус. С виду, самую обычную.

— А какая нужда? — пожал плечами я. — Ты извини, но едва ли у рубежника и нечисти что получится.

— Не получится, — игриво ответила Вера, словно сбрасывая с себя оковы серьезности. И вновь становясь прежней русалкой, которая почти соблазнила меня. — Ты мне и тогда не понравился. Ради шутки подплыла. Некрасивый ты, Матвей. Я же себе в женихи ищу с лица приятного. До встречи, рубежник, еще свидимся.

И уплыла, мелькая на поверхности воды серебристым хвостом. А мы вместе с луной восхищенно глядели на нее.

Оттого я не сразу сообразил, что хотел спросить. Сбила она меня своим «некрасивый» и «не понравился». Вот умела русалка преподносить комплименты — кушайте, не обляпайтесь.

— А чего с ракушкой-то делать?

Ответом мне был лишь шум воды.

Я оделся, сунув подарок в карман. И на всякий случай проверив телефон, обнаружив пропущенные от Митьки. Вот, очухалась нечисть. Блин, расскажу им — черт с бесом ругаться начнут. Да и как не рассказать — если четвертый рубец получил? К слову, никакого озноба я больше не чувствовал. Напротив, ощущение было, как после длительной пробежки. Тело горело огнем. Хотелось что-нибудь своротить. Или наворотить. Еле себя сдерживал.

Я вернулся к заваленной пещере и толкнул камень. Тот поддался, но всего на пару сантиметров. Да кто ты такой, Федор Васильевич?

Вот только даже эта неудача не испортила настроение. Что может перевернуть с ног на голову плохой день? Например, очередной рубец.

Домой я не шел, бежал, предвкушая, что буду делать завтра.