Спи, моя радость

15

Я не знаю, как добираюсь домой — на автомате. Мне все равно, что происходит на улице, в паутинах цветных ночных дорог, в набитых до предела маршрутных такси. Среди шумной толпы не могу удержаться от слез. Они ползут по щекам и рвут душу на части. Только бы он пришел… Только бы не обиделся. Вина грызет под лопатками и ускоряет мой бег. Лечу, как сумасшедшая, мимо панельных домов, мимо цветастых, наряженных снежинками и гирляндами, окон. Я готова любить Новый год, готова праздновать, восхищаться фейерверком, наслаждаться мандариновым и хвойным запахом, только бы любимый меня не бросил. И приходил, как прежде.

Да только вина и предчувствие жмут под ребрами и не дают дышать спокойно. Я столько лет к нему привязана и потому не могу осознать, как буду жить, если он меня бросит.

В супермаркете на перекрестке покупаю фонарики, игрушки, пластиковые елочные шары, даже фигурки Снегурочки и Деда Мороза. Я готова верить во что угодно, только бы не страдать сейчас, не остаться в эти несколько дней в одиночестве. И дождаться Призрака в грядущем году.

Возле забитой автомобилями стоянки паренек в вязаной шапке продает облезлые елки. Не рассматривая, хватаю одну из них и отдаю последние деньги. Завтра придется посидеть на голодном пайке, а с первого числа искать новую работу. Щемит в груди от этой мысли, ведь рекомендательных писем нет, а пару звоночков шеф обязательно сделал, и меня просто никуда не возьмут.

Но я буду об этом думать позже, сейчас в мыслях пульсирует только одно: Призрак.

Квартира встречает невыносимой пустотой и мраком. Включаю везде свет, развешиваю лампочки и украшаю елку. Из остатков еды готовлю сырный суп, но есть не могу — ничего не лезет. После душа заползаю в постель и долго не могу согреться. Заставляю себя спать, но не сплю. Не идет сон, будто нарочно, только задремлю, меня выбивает в реальность. Отдаленно слышу соседские голоса, где- то взрываются ранние предновогодние петарды. Мороз мчит по коже, и меня крутит в постели, сматывая-сминая простынь, бросает в пот. Когда доходит до абсурда, и трепет превращается в судороги, я понимаю, что заболела.

Тяжело сползаю с кровати и заставляю себя выпить жаропонижающее. Не проверяю температуру, и так чувствую, что горю изнутри. Кутаюсь в одеяло, заливаю в себя теплый малиновый чай и только тогда отключаюсь.

И проходят ко мне черные сны. Пустые и безжизненные. Я брожу бесконечными коридорами и все время выхожу к одной и той же двери: изломанной, рваной… за которой когда-то звучала музыка, и пары кружились в воздушном вальсе. Манит меня эта дверь. Заглядываю сквозь рубленную щель и вижу себя и Кима.

Мы танцуем страстно, будто в паре много лет. Белое платье летит вверх, вниз, в стороны. Руки Кима сильные и гибкие, а размах плеч восхищает. Мне кажется, что я чувствую здесь, как он касается моей кожи там, и приятный жар льется по венам. Каждое наше движение и поворот высекают в воздухе странные вибрации, и они волной катятся к моим ногам, прошибая насквозь. Как иглы. Мне кажется, что я помню его, но не могу понять откуда. Не с плакатов, намного раньше.

Когда музыка накаливается, и переливы струн задыхаются на высоких нотах, меня вырывает из сна.