Сплошной разврат

Глава 25 ИРАТОВ

Вадим Сергеевич вернулся домой поздно.

Людмила возилась на кухне и напевала какую-то веселую песенку. Иратов недоуменно почесал макушку — что с ней? Неприятности сыпались на него, как из ведра, а жена спокойна и весела. Это так на нее не похоже. Людмила всегда угадывала любое его настроение и старалась быть в курсе всех его дел. Нет, в подробности она не вникала, но общий план представляла себе хорошо. А сейчас… Она видит, что он не в своей тарелке, она знает, что у него крупные неприятности и что победа на губернаторских выборах с каждым днем становится все проблематичнее, но, кажется, ничуть не печалится.

— Вадик? — Людмила выглянула из кухни. — Ты? Отлично. Ужин почти готов.

— Я вижу, у тебя прекрасное настроение, — мрачно сказал Иратов, стараясь не смотреть в глаза жене. — Поешь и пляшешь. Действительно, самое время.

— Ты перебарщиваешь в своей всегдашней готовности к плохим новостям, — улыбнулась Людмила. — Когда изо всех сил ждешь неприятностей, они не замедлят случиться. А я их отгоняю и внушаю злым духам: кыш отсюда, ничего у вас не получится.

— Пока тебе не удалось их разогнать.

— Опять плохие новости? — Людмила встревожилась. — Что еще случилось?

— Не знаю. — Иратов пожал плечами. — Я теперь уже не знаю, какая новость плохая, а какая хорошая. Сегодня ко мне приходила эта девочка Саша.

— Следовало ожидать, — фыркнула Людмила. — Пришла пора платить по векселям. Просит денег за алиби?

— Нет. Ничего не просит. Всего-навсего пыталась натравить меня на Трошкина. Советы давала, как его побороть.

— Она? Советы? — Людмила усмехнулась. — Вот нахалка. Скоро к тебе повадятся первоклассники соседней школы, будут учить тебя избирательным технологиям. Ас чего это она так тебя полюбила?

— Вот и я думаю… — Иратов улегся на диван, Людмила села рядом. — Здесь одно из двух — либо Трошкин ей чем-то насолил, либо она действует по его наущению.

— Либо ни то, ни другое, — сказала Людмила.

— В том-то и дело. Девочка, кстати, мне нравится. Она такая… неиспорченная. Или… тебе она как показалась?

— Да при чем тут девочка? — удивилась Людмила. — Пришла, ушла, от Трошкина или сама по себе — какая разница?

— Меня насторожил один момент. Она предлагала сконцентрироваться на интрижках Трошкина. Бани с девочками, охотничьи домики, все такое.

— Насторожило? Почему? Наоборот, весьма банальное предложение. Сейчас модно подсматривать в замочную скважину, народ любит ворованную эротику. И журналисты готовы соответствовать.

— Люда. — Иратов крепко взял жену за руку. — Я давно должен был тебе сказать… Люда, я тоже грешный человек.

— Да знаю я, — отмахнулась Людмила. — Тоже мне открытие!

— Знаешь? — Иратов с изумлением уставился на жену. — Знаешь? Откуда? От Светки?

— Неважно. — Людмила погладила его по волосам. — Не дергайся — я давно тебя простила. Отнесем это к издержкам твоей профессии.

— Ты удивительная женщина, — прочувствованно сказал Иратов.

— Я — обыкновенная женщина. К тому же мне сорок пять лет со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— А Леху Алешина жена выгнала, — зачем-то сказал Иратов. — Решительно и бесповоротно. Так что твоя ненаглядная Светка успела напакостить и в последние минуты жизни.

— Да? — Людмила заинтересовалась: — А откуда жена Алешина о Светке узнала?

— Говорят, сама видела. Вышла на балкон и увидела.

— Ничего не понимаю. — Людмила потерла переносицу. — А как она там оказалась?

— Случайно. Точно не знаю, но приехала за чем-то и попала в яблочко. Время и место выбрала безукоризненно, — засмеялся Иратов.

— Так ее… подожди, она долго торчала на балконе?

— Понятия не имею.

— Она же могла видеть все! — закричала Людмила.

— Сцену убийства? — Иратов вздохнул. — Я тоже об этом думал, но потом понял, что рано радоваться. Если бы она видела убийцу, то уж наверняка рассказала бы все следователю. Зачем ей скрывать? Нет, наверное, она ушла раньше.

— Но ее тоже должны подозревать!

— Само собой. — Иратов встал и с хрустом потянулся. — Так что наши ряды предполагаемых убийц множатся день ото дня. Что, согласись, неплохо. Мы ужинать будем?

За ужином Иратовы почти не разговаривали и сосредоточенно смотрели телевизор.

— Знаешь, — пожаловалась Людмила, — как посмотрю «Новости», так не могу отделаться от мыслей о скором конце света.

— Смотри жизнеутверждающие сериалы, — посоветовал Иратов. — Там всегда хороший конец.

— Да, но в любом сериале десяток-другой людей отправляют на тот свет.

— Не без этого, — согласился Иратов. — Но, надеюсь, не главных героев?

— Нет, не главных. И не самых положительных. Алкоголиков, тунеядцев, шантажистов.

— Вот и правильно. — Иратов поцеловал жену и направился в свой домашний кабинет. — Поработаю чуть-чуть перед сном.

— Света тебя шантажировала? — тихо спросила Людмила. — Да? Скажи.

Иратов медленно обернулся и с изумлением посмотрел на жену.

— С чего ты взяла?

— О господи, Вадим, зачем ты прикидываешься? — Людмила подошла к нему и уткнулась лицом в плечо. — Ты же знаешь, что я тебя никогда не предам и что надежнее меня у тебя никого нет и не будет. Почему ты мне ничего не рассказал?

— Откуда ты знаешь?

— Мне так показалось.

— Показалось? — Иратов помотал головой, как будто отгонял наваждение. — Показалось? Или она тебе что-то сказала?

— Напрямую не сказала, но… она странно вела себя в последнее время. И ты — странно. Или нет?

— Сейчас-то уже какая разница? — Иратов грустно вздохнул. — Надо полагать, больше у нее ко мне претензий не будет.

— А тебе совсем не жалко Свету? — неожиданно спросила Людмила. — Совсем-совсем?

— Не жалко. Совсем не жалко, — ответил Иратов, оборачиваясь. — Извини. Мне нас жалко — Таню Ценз, Нору, себя, всех тех, кто попал в переплет из-за ее смерти.

— А ты бы предпочел, чтобы она осталась жива?

Иратов посмотрел на жену с изумлением:

— Люда! И ты туда же…

— Нет, я ни секунды не верю, что ты причастен к ее гибели. Я просто спрашиваю.

— Что за идиотские вопросы? — разозлился Иратов. — Перестань.

— И все-таки, — уперлась Людмила. — Скажи.

— Я бы предпочел, чтобы она исчезла из нашей с тобой жизни, но без нынешних скандальных осложнений.

— Ой, чуть не забыла! — Людмила виновато прижала руки к груди. — Тебе Трошкин звонил.

— Да? — Иратов усмехнулся. — Зачем?

— Вот еще, буду я с ним разговаривать, — фыркнула Людмила. — Я бросила трубку.

— Ладно, я поговорю с ним.

— А я бы не стала, — презрительно дернула плечом Людмила. — С такой сволочью.

Иратов все же позвонил. Трошкин схватил трубку сразу и понес какую-то ахинею.

— Зачем так сложно, Вадик? — гневным полушепотом спросил он. — Зачем? Давай встретимся, поговорим, поторгуемся, наконец, взвесим твои шансы, мои шансы. Но без этих грязных штучек!

— Каких? — уточнил Иратов.

— Перестань! — взвизгнул Трошкин. — Не прикидывайся!

— Слушай, милый. — Иратов с трудом сдерживал ярость. — Выпей валерьянки и успокойся. По идее, я вообще не должен с тобой разговаривать, и уж тем более я не намерен выслушивать тот бред, который ты несешь. Если я говорю, что не понимаю, о каких грязных штучках идет речь, значит, я действительно не понимаю. Могу только догадываться, что грязь последнего времени — твоих рук дело. Всего доброго.

— Подожди! — взмолился Трошкин. — Подожди, Вадим. Возможно, я выбрал не тот тон, прошу прощения. Но что я должен был думать, посуди сам?

— О чем? — взревел Иратов. — С кем ты все время разговариваешь? Со своим внутренним голосом или со мной?

— Я про шантаж, — тихо и зло сказал Трошкин. — Про твой шантаж.

— Ну, знаешь… — Иратов грязно выругался и бросил трубку.

Трошкин тут же перезвонил.

— Ты хочешь сказать, что не шантажировал меня? — поинтересовался он гаденьким голосом.

— Я пока еще не сошел с ума и хорошо помню, когда и с кем разговаривал, — холодно сказал Иратов. — В последний раз я имел счастье беседовать с тобой сразу после того, как ты меня предал. Насколько я помню, тогда я поздравил тебя с началом новой жизни и пожелал успехов. С тех пор, слава богу, мы не общались.

— Конечно! Конечно, ты не сам это делаешь, а через подставных лиц.

— Знаешь что, Саша, — устало сказал Иратов. — Я готов дать тебе телефон хорошего психиатра, расскажешь ему о своих страхах. И о муках совести, если таковые имеют место быть.

— Да. — Трошкин слегка поутих. — Я виноват перед тобой, но только на первый взгляд.

— А на второй ты меня облагодетельствовал. Спасибо, друг, я тронут.

— Поверь, у меня был серьезный мотив встать у тебя на пути, — сказал Трошкин.

— Да? Очень интересно. Какой мотив? Напеть можешь? — нарочито ласково спросил Иратов.

— Я считаю, что ты убил Свету. Согласись, достаточный повод для разрыва дружеских отношений.

— Что?! — Иратов заорал так громко, что перепуганная Людмила тут же вбежала в кабинет. — Что-о?! Я?

— Не ори, я все знаю. — В голосе Трошкина зазвучали высокомерные ноты. — Но я руководствовался не столько морально-этическими соображениями, сколько прагматическими. До выборов тебя все равно повяжут, так не отдавать же губернаторский пост неизвестно кому.

— Отлично, — только и смог выговорить Иратов. — Блеск.

— Но тебе, похоже, кажется, что ты сможешь выкрутиться. Иначе ты не стал бы подсылать ко мне эту прелестную Жизель, Квадратную я имею в виду. И не стал бы инспирировать телефонные звонки с требованием снять мою кандидатуру.

Иратов потрясенно молчал. В ответ на вопросительно-встревоженный взгляд Людмилы он только пожал плечами: ничего не понимаю!

— Что ты молчишь? — неслось из телефонной трубки.

— Знаешь, — мрачно сказал Иратов, выдержав долгую паузу, — к психиатру все же обратись. Не помешает.

Людмила взяла из рук мужа трубку и брезгливо бросила ее на телефон.

— Я же говорила — не надо ему звонить.

— Он говорит, что я убил Светку и что я его шантажирую. Нормально? — Иратов жалобно посмотрел на жену. — Как тебе такой поворот?

— Вот гад! — Людмила топнула ногой. — Вот паскудина! И чем же ты его шантажируешь?

— Этого он не сказал. Он уверяет, что кто-то звонит ему и требует, чтобы он снял свою кандидатуру.

— Ты понимаешь, зачем он это придумал? — бушевала Людмила. — Понимаешь? Чтобы еще глубже тебя закопать. Завтра он расскажет следователю и журналистам про эти якобы звонки, и все. Логика железная. Проверить факт такого звонка невозможно, но тебе придется оправдываться. Вот что он задумал!

— Ты думаешь, он выдумал про звонки? — с сомнением произнес Иратов.

— Конечно!

— Но… мне показалось, что он действительно взволнован и напуган. Да и зачем ему мне-то звонить, он мог бы сразу все рассказать следователю.

— Затем! Перечитай басню «Волк и ягненок», там все про Трошкина объяснено. Волк мог бы просто съесть ягненка, так ведь нет, он ведет с ним долгую дискуссию, доказывает, что ягненок провинился и заслуживает казни через съедение. Волк — он, конечно, хищник, но тоже хочет жить в ладу с собой…

— Подожди! — перебил Иратов жену. — Подожди, он сказал, что я подослал к нему Квадратную, ну, такую страшную журналистку, знаешь?

— Кто ж ее не знает.

— Вот! Значит, он не придумал про шантаж. — Иратов резко сник. — Но тогда я вообще ничего не понимаю. Кто-то звонит ему от моего имени… Кто?

— А… с Квадратной ты не имеешь никаких дел? — осторожно спросила Людмила.

— Нет. Мы едва знакомы.

— Странно. — Людмила задумалась. — Очень странно. Он сказал, что Квадратная его тоже шантажирует?

— Да, я так понял.

— Что я могу сказать? Ищи выход на Квадратную. Ищи человека, с которым у нее хорошие отношения. Обложи ее со всех сторон, попытайся понять, на кого она играет. Приставь к ней наблюдателя, наконец.

— Да, — Иратов потер виски ладонями, — да, ты права. Но у меня такое чувство, что мы все попали в мясорубку и выбраться из нее уже не сможем. Если только в виде фарша.