Спорить с судьбой бесполезно

Глава 8

Гейбу казалось, что он никогда не видел женщины, которая краснела бы так легко, как Келли. Всякий раз, когда он бросал на нее взгляд, ее лицо вспыхивало. Когда она вошла в часовню, больше похожая на школьницу, чем на опытного шеф-повара, он в очередной раз с грустью подумал, какие они разные.

Меньше чем через час люди начали расходиться. Гейб стоял, прислонившись к грузовику, сложив руки на груди, и смотрел прямо перед собой. Он чувствовал себя здесь нежеланным гостем. Не случайно он так дорожил своим ранчо. До появления в его жизни Келли он уже два года не проводил в городе столько времени.

Когда она вышла, он окинул взглядом ее простое синее платье и открытые босоножки. Очень мило. Однако голубая лента в волосах делала ее недоступной и невинной. Это притягивало его к ней, словно магнитом.

— Ты исповедалась в своих грехах? — тихо спросил он, открывая дверцу грузовика, когда она подошла.

Келли улыбнулась, положив руку ему на плечо. Он, казалось, перестал видеть что-нибудь, кроме этих ярко-голубых глаз.

— Нет, — невозмутимо ответила она. — Я исповедалась в твоих.

Они выехали на дорогу, которая вела из города, но неожиданно Гейб повернул к стоянке. Келли огляделась по сторонам. Они остановились около крошечного ресторанчика в стиле пятидесятых.

— Зачем мы здесь остановились?

Он пожал плечами.

— Полагаю, я должен хотя бы один обед, который тебе не придется готовить самой!

Она улыбнулась, но в груди у нее что-то трепетало. Он осторожно коснулся ее щеки, затем вздрогнул, опустил руку и отпрянул. «Что его отталкивает?» размышляла она, пока они шли к входу. Как только они вошли, шум замолк и несколько пар глаз устремилось в их сторону. К ним подошла девушка в розовой униформе, оглядывая поочередно Келли и ее спутника. Келли улыбнулась и демонстративно придвинулась поближе к Гейбу.

— Вы предпочитаете стойку или…

— Отдельный кабинет, — потребовал Гейб, и девушка, удивленно вскинув брови, подала им меню и отвернулась. Келли вопросительно взглянула на Гейба. Ему действительно следовало бы быть более вежливым, подумала она, и тотчас же почувствовала, как его ладонь подталкивает ее вслед за официанткой. Когда они сели, Гейб отдал ей меню, даже не взглянув в него. Зато Келли принялась тщательно изучать каждую страницу. Потом она пристально посмотрела на Гейба.

— Расслабься, это была твоя идея!

— Я ненавижу толпу.

Она отложила меню. Толпой Габриэль считал всех, кроме себя самого. И все же это была ниточка, И она собиралась за нее потянуть.

— Почему?

Он пожал плечами. Она мельком оглядела его. Господи, его сексуальность переходила все границы! Хорошо, что он этого не знал.

— Не люблю, когда на меня смотрят.

— Если тебе не нравится, что на тебя смотрят, тебе не следовало этого делать, — она кивнула на татуировку.

— Мне это сделали, — сказал Гейб с каким-то странным выражением. — Тебя они смущают?

— Нет. Но кажется, что люди боятся тебя из-за них. — Помолчав минуту, она просто спросила:

— Откуда они у тебя.

— Может быть, позже.

В этот момент подошла официантка, и Келли пришлось переключить свое внимание на меню. Она не пыталась показать свое превосходство, не предъявляла оскорбительных требований, а только, как бы невзначай, задавала вопросы. И делала это так деликатно, что официантка не чувствовала себя ущемленной. Келли сделала заказ, и официантка молча взглянула на ее спутника.

— То же самое, — сказал Гейб, возвращая меню, в которое не удосужился даже заглянуть. Он уселся поудобнее и положил руку на спинку диванчика. Келли была так чертовски красива, что его сердце сжималось от одного взгляда на нее. А ему уже давно хотелось не просто смотреть.

— Габриэль, — прошептала она, — ты слишком пристально смотришь на меня.

— Я вспоминал сегодняшнее утро.

Щеки у нее вспыхнули, она положила на колени салфетку. Интересно, сколько раз она сегодня краснела?

— Ты бесстыдник!

Гейб приподнял темную бровь, всем своим видом давая ей понять, что для него это не секрет. Затем он наклонился и произнес шепотом:

— Крошка, а ты самый далекий от стыда человек, которого я знаю!

Келли смутилась, не зная, как это понимать. Был ли это комплимент или, скорее, вызов?

— Ты думаешь, я хорошая девочка? Как монахини, которые меня воспитали, так ведь?

— Ты и есть хорошая девочка!

Ему необходимо было прикоснуться к ней. Он не знал в точности, что в ней такого особенного, но желание соблазнить ее, услышать тихий стон восторга съедало его заживо. Внезапно он пересел поближе к ней, наклонился и заслонил ее своими широкими плечами от переполненного зала.

— Тебе там было неудобно? — удивилась Келли, чуть отстраняясь.

— Отсюда лучше видно! — Его правая рука легла на ее бедро, приподняв подол платья.

— Что ты делаешь?

— Соблазняю тебя!

— Тебе не дает покоя, что я хорошая девочка, да? — Его рука нежно скользнула выше, и она перехватила ее. — Габриэль!

Его губы дрогнули в озорной усмешке.

— Ты когда-нибудь совершала смелый поступок, Кел, по-настоящему смелый?

Левой рукой он уперся в кожаное сиденье, а пальцы правой играли ее волосами. Любой, кто видел их, не усомнился бы, что между ними происходит интимный разговор.

— Разумеется.

— Когда?

— Когда приехала на твое ранчо.

— Нет. Я имею в виду что-нибудь особенно дерзкое.

Он словно выпытывал у нее какую-то тайну.

— К чему ты клонишь?

Гейб наклонился еще ближе, его правая рука продвинулась повыше, а кончики его пальцев гладили и возбуждали ее.

— Я помню это утро, — прошептал он ей на ухо, помню, что ты тогда ощущала. Это было невероятно. Я снова этого хочу. — Кончики его пальцев коснулись ее бедра, и ее кожа покрылась испариной. — Откройся мне, тигрица!

— Нет! — Келли не могла поверить, что он вот так трогает ее, да еще на людях!

— Оглянись! Никто на нас не обращает внимания. — Посмотрев в зал, она убедилась, что он прав. — Здесь так уединенно. — Кончики его пальцев скользнули к тонкой ткани ее трусиков.

— Габриэль!

Он чуть слышно прошептал:

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, не дыша, глубоким голосом. — Он чувствовал ее влажное тепло и соблазнял ее пересечь грань, отделяющую безопасность от риска. — Откройся мне!

Келли тяжело дышала.

— Нет, не двигайся. Посмотри на меня, — потребовал он, и она послушалась.

— Я чувствую, что ты меня хочешь. В зале, где полно людей, ты так возбуждена, что не можешь с этим совладать. Ты знаешь, что это для меня значит?

Келли быстро закрыла глаза, провела рукой по его ноге и вся сжалась. Она знала, что это значит: его желание с каждой секундой становится еще сильнее.

Официантка, принесшая им напитки, натянуто улыбнулась, бросила мимолетный взгляд на затылок Гейба и удалилась.

— Видишь? Шшш, — прошептал он. — Улыбайся!

— Не могу, — ответила Келли, задыхаясь. Кровь ударила ей в голову, мысли путались. Стучали тарелки, посетители подзывали официантов, смеялись, где-то в дальнем углу ресторана заплакал ребенок, но Келли не воспринимала ничего, кроме человека, сидевшего рядом с ней, и его пальцев, которые касались самых интимных уголков ее тела. Это было самое эротичное, возбуждающее и, наверное, самое дерзкое, что она когда-либо совершала.

— Посмотри на меня! — Он смотрел на нее, тяжело дыша. — Я хочу попробовать тебя здесь, прижать к себе, прижаться к тебе губами!

Она сдержанно и приглушенно застонала, прижавшись к нему и схватившись обеими руками за пояс его джинсов. Ее губы приоткрылись, чуть заметно задрожали и слились с его губами. Келли учащенно дышала. Его прикосновение ослабло, держа ее на пределе желания. Он изучал ее своими светлыми, сверкающими, довольными глазами.

— Милая, — тихо и медленно произнес он. Келли закрыла глаза. Краска залила ее лицо. Он медленно убрал руку и взял салфетку с колен. Его взгляд ласкал ее.

— Дерзкая!

Келли быстро отпила из стакана и подняла на него глаза.

Гейб коснулся губами ее виска, его рука под скатертью скользнула по ее животу и принялась ласкать бедро девушки.

— Хочешь снова?

— Ты серьезно? — чуть слышно вскрикнула Келли.

— Я до тебя только дотронулся! — Пауза. — А теперь хочу тебя попробовать!

Она задохнулась, и Гейб, невесело усмехнувшись, решил, что пора сделать перерыв. Он отодвинулся от нее и тихо застонал.

Ему было больно. Она видела, как он возбужден, и его возбуждение сжигало ее. Келли пыталась собрать все свое достоинство, но не могла думать ни о чем, кроме последних нескольких мгновений.

Вернулась официантка и поставила перед ними заказанные блюда.

— Вареные яйца в тесте, поджаренное рубленое мясо с луком и грибами и колбаса. — Келли взяла вилку. — И все за поразительно низкую цену в пять долларов девяносто пять центов. — Она попробовала, и улыбка ее тут же погасла.

Гейб тихо хмыкнул.

— Вкус специфический, да?

Келли с усилием проглотила и запила съеденное из стакана.

— Яйца пересолены! — проговорила она, затем отважно попробовала мясо.

Оно было не лучше. Келли отложила вилку и посмотрела на Гейба. Он не прикоснулся к своему ланчу.

— Почему они при такой кухне до сих пор не разорились?

— Думаю, гамбургеры и жаркое у них получаются лучше, чем это. — Гейб улыбнулся, соскользнул с дивана и бросил на стол несколько купюр.

— О, Боже мой! — Келли непроизвольно опустила глаза и взглянула на его джинсы. — Идти можешь?

Она залилась краской, и он засмеялся. На них стали оглядываться. Келли схватила Гейба за руку и, загораживая своим телом, вывела из ресторана. Официантка застыла в центре зала с дымящимися тарелками на подносе.

— Что-то не так, мистер Гриффин?

— Да, но это не ваша вина, — пробормотал он. Не успели они выйти, как Гейб снова поцеловал Келли. Сгорая от неудовлетворенного желания, он застонал и крепко прижал ее к себе. Его губы скользили вдоль ее губ.

Келли чувствовала его руки на своей спине. Его поцелуй поглощал ее целиком. Они оба, казалось, оцепенели.

Потом он медленно отпустил ее. Усмешка на его лице исчезла, он смотрел куда-то за ее спину. Повернувшись, Келли увидела недалеко от ресторанчика бродягу в лохмотьях.

— Не будет ли у вас какой-нибудь мелочи, мистер?

Гейб достал бумажник, но там было пусто. Он выругался, быстро пошарил в карманах, вынул оттуда помятый доллар и бросил старику.

— Жаль, приятель, но больше нет, — тихо сказал он, и Келли, уловив в его голосе искреннее сожаление, в который раз подумала, как мало она знает этого человека.

— Надо, чтобы кто-нибудь научил тебя выбирать ресторан.

Гейб выехал со стоянки, глядя в зеркало заднего вида.

— Надо, чтобы кто-нибудь научил здешнего шеф-повара готовить по-настоящему.

Ей нравилось слышать его голос, нравилась его улыбка, пусть и чуть заметная. Она взглянула в заднее стекло на ресторанчик.

— Но мне действительно хотелось бы знать, как удается существовать этой забегаловке при такой отвратной кухне?

— Зато это великолепное место для секса под столом!

— Габриэль!

Он широко улыбнулся, подмигнув ей, и она откинулась на сиденье, тихо смеясь. Она до сих пор не могла поверить, что позволила себе такую дерзкую выходку. Но ей стало приятно чувствовать себя порочной и сексуальной. Скинув босоножки, она поставила ноги на грязный коврик и пошевелила пальцами.

Гейб чуть не потерял самообладания, глядя на ее босые ноги. Вцепившись в руль, он подтолкнул к ней большой бумажный пакет.

— Это тебе, — только и сказал он.

Келли схватила пакет и заглянула внутрь.

— Но ты же был занят все утро! Как ты их нашел? Гейб уклончиво пожал плечами, но ее довольное лицо доставило ему несказанное удовольствие.

Келли крепко прижала к себе пакет, в котором были персики и кокосовые орехи. Этот подарок был дороже бриллиантов! То, что он вспомнил и нашел их, сказало ей больше, чем слова. Она наклонилась, прижав пакет к груди, схватила Гейба за руку, притянула к себе и поцеловала в щеку.

— Спасибо, Габриэль! — Келли глубоко вздохнула и закрыла глаза. Радость, которую выражало ее лицо, щемила ему сердце. Она не продлится долго. Он не заслужил того, чтобы Келли разделила с ним постель, как он мечтал с того момента, как впервые увидел ее. И она никогда не согласится прожить с ним всю жизнь. Он ненавидел себя за одно то, что смел загадывать дальше сегодняшнего дня.

— Сукин сын!

— Что? — спросила Келли. Они как раз въехали на дорожку, что вела к дому. — Ворота открыты! — воскликнула она с беспокойством.

— Я вижу.

Машина проехала по дорожке. Гейб снова выругался.