Глава 2

С утра они посетили фирму, специализирующуюся на торговле цветными металлами, и переговорили с директором.

Директор оказался весьма недоверчивым молодым человеком. На предложение о поставке медного кабеля и цинковых листов обещал обсудить вопрос со своими компаньонами. Приезжих коммерсантов раздумья директора устраивали, это оправдывало их пребывание в Чемкаре. Набивая цену фирме «Элис», Петренко посоветовал молодому директору, ускорить обсуждение, так как могут появиться и другие покупатели.

Чтобы сгладить впечатление от своей недоверчивости, директор угостил их хорошим кофе с печеньем, после чего Петренко и Амелин отправились осматривать город. Покружив по улицам, они оставили машину в одном из дворов и пешком добрались до дома, где им назначил встречу доверенный человек Амира Довлатова.

Смуглое, с европейскими чертами лицо известного в республике издателя и коммерсанта Джемаль-Ходжи обрамляла ухоженная бородка. Высокого роста, грузный, он смотрелся в отлично сшитом костюме не менее элегантно, чем Петренко. На отвороте пиджака поблескивал крошечный искусственный цветок, с небольшим бриллиантом в центре. Правда, перстней на пальцах Джемаля-Ходжи было побольше, чем у директора фирмы «Элис», и тянуло это сверкающее великолепие на целое состояние.

Рукопожатие издателя было крепким и энергичным.

— Присаживайтесь, — Джемаль-Ходжи показал на два кресла вокруг низкого овального столика.

На серебряном подносе стояли разнокалиберные бутылки и ваза с фруктами.

— Что будете пить? Есть хорошее белое вино. Из здешних виноградников.

Издатель приподнял за горлышко длинную бутылку.

— «Золотая долина»? Вино чудесное. Мы вчера пробовали.

— Догадываюсь, где. В баре при отеле хороший выбор вин. Значит, повторим дегустацию.

Джемаль-Ходжи разлил вино и поднял фужер, приглашая к нему присоединиться.

— Ваше здоровье, уважаемые господа!

— Спасибо.

— Угощайтесь. Груши очень сочные, только сегодня сняты с дерева. Виноград из моего собственного виноградника. Пробуйте!

Снова наполнив фужеры, Джемаль-Ходжи перешел к делу.

— Вы, судя по всему, военные люди, и я буду говорить с вами откровенно. Человек, которого я представляю, один из самых влиятельных в провинции Кайракты и, не побоюсь преувеличения, пользуется большим авторитетом по всей республике. Он не желает войны: за четыре последних года крови пролилось достаточно. Но, к сожалению, у нас есть и другие лидеры. Тан-Булак собирается воевать до полной победы, его идеи оказывают немалое влияние и в нашей тихой провинции. Например, на таких командиров, как Вахид Абазов.

Джемаль-Ходжи снова поднял бокал, приглашая гостей выпить. На безымянном пальце правой руки переливался массивный золотой перстень в виде змеи, сжимающей в зубах рубин.

— Ваши летчики находятся у Вахида Абазова, и, хотя формально он подчиняется Амиру Довлатову, дело обстоит гораздо сложнее. Это добыча Абазова, и он имеет право ею распоряжаться. Кто-то упорно советует ему пока не вступать в переговоры. Амир Довлатов все же убедил Абазова, и вот мы здесь собрались, чтобы обсудить детали. Предварительные условия вам сообщили, не так ли?

Петренко и Амелин молча кивнули. Джемаль-Ходжи достал листок бумаги с машинописным текстом и положил на столик. Несколько минут Петренко внимательно изучал его. Откинувшись в кресле, выпил глоток вина.

— Начнем по порядку. Патроны калибра 7,62-и 5,45-мм вы получите в том количестве, каком просите. Запасные части к двигателям танков Т-72 также готовятся к отправке. О самонаводящихся ракетах типа «Стрела» не может быть и речи. Вам их не дадут в обмен и на сто заложников. Вы понимаете, каких дел может натворить этими штуками человек вроде Вахида Абазова?

— Понимаю. Кстати, именно он настаивал на получении ракет. Ладно, оставим ракеты в стороне. Абазова мы убедим. Как насчет автоматов АК-74?

— Пятьсот автоматов слишком много. Люди, которые уполномочили меня вести переговоры, могут найти от силы сто автоматов.

— Этого мало. Господин Амир мог бы согласиться и на сто автоматов, но не все зависит от него.

— Сто автоматов вы получите без всяких проблем, а вопрос о пятистах придется выносить на правительственный уровень, а там могут вообще все изменить. Скажем, официально обратиться с очередной нотой протеста к вашему президенту…

— Которая ничего не даст. Президента не слишком уважают в нашей провинции.

— Поэтому нам надо самим довести дело до логического конца.

— Вахид Абазов ярый сторонник чисто исламского государства, — задумчиво проговорил издатель. — Он ненавидит русских и терпеть не может президента. Из-за четырехсот автоматов он может встать на дыбы.

— Давайте заменим их чем-нибудь другим? Скажем, медикаментами.

— Ну что ж, господин Амир на это пойдет. Прошу обратить внимание, что он снова готов идти на уступки.

— Конечно, мы будем помнить, — церемонно наклонил голову Петренко.

— Господин Амир желал бы всегда иметь дружественные отношения со своим северным соседом. И вы в этом убедитесь, когда он займет официальный пост.

— Мы в этом убеждаемся уже сейчас.

— Тут остались кое-какие мелочи, — открывая вторую бутылку, небрежно ткнул своими великолепными перстнями в сторону списка Джемаль-Ходжи. — Патроны калибра 14,5 мм к тяжелым пулеметам и небольшое количество гранатометов. Спорить из-за этого не будем, правда?

— Не будем, — согласился Петренко. — Вы их получите.

Он понимал, что и Довлатов, и Джемаль-Ходжи хотят реально помочь в освобождении заложников. Дальнейший торг мог завести переговоры в тупик.

— Вот и отлично, — подвел итоги издатель. — Теперь обговорим место и время передачи груза. Обмен будет происходить на территории республики. Безопасность при пересечении границ господин Амир полностью гарантирует.

Спустя полчаса Джемаль-Ходжи проводил Петренко и Амелина до машины. Позвонив по нескольким номерам, он тоже спустился и сел в светло-желтый «Мерседес», за рулем которого сидел коренастый, спортивного вида мужчина — личный телохранитель и шофер издателя.

Был теплый осенний день, с медленно плывущими в вышине облаками. С тополей слетала золотистая паутина. Мощная машина шла мягко и бесшумно, лишь слегка шуршали протекторы. Воздух был свеж и приятно холодил лицо. Это была последняя поездка. Джемаль-Ходжи и его телохранитель об этом не догадывались. В такие хорошие дни не думаешь о смерти и хочется жить бесконечно долго…

Неделю назад Джемаль-Ходжи пышно отпраздновал свое сорокалетие. Дела его фирмы шли в гору. Кроме двух газет и издательства в Чемкаре, Джемаль-Ходжи владел пакетом акций столичного книгоиздательства, являлся членом совета директоров национальной телекомпании и был вхож в высокие круги не только в Чемкаре, но и в столице.

На его юбилее присутствовал министр печати, губернатор провинции, крупные бизнесмены и самые известные писатели республики. Но наиболее уважаемым гостем был Амир Довлатов, которого на Западе уже прочили серьезным конкурентом президента на будущих выборах. Он подарил своему другу Джемалю белого жеребца элитной кагарской породы и, поднимая тост, сказал, что пьет за одного из достойнейших людей республики.

По совету Амира Джемаль-Ходжи выставил свою кандидатуру на парламентские выборы, которые должны были состояться в январе, и уже набрал пятьдесят тысяч подписей, необходимых для включения в список кандидатов.

Его политическая карьера да и бизнес тоже двигались бы еще успешней, если бы Джемаль-Ходжи был более гибким в отношениях с президентом.

Глава республики несколько раз присутствовал на совете директоров национальной телекомпании. Короткая деловая часть обычно заканчивалась банкетом в узком кругу директоров и наиболее доверенных телезвезд. На таких банкетах президент был весел и великодушен, раздавая налево и направо должности, льготные кредиты, делал дамам богатые подарки.

Будучи ценителем поэзии, президент лично поздравил Джемаль-Ходжи с выходом второй книги стихов и пригласил в гости на свою загородную виллу. Джемаль провел тогда на вилле президента два дня, но это не сблизило его с главой республики.

Он сторонился президента, болезненно переживая за то, что четыре года назад не сумел разглядеть его истинного лица. Лица человека, подверженного тем же слабостям и порокам, что и простые смертные, и не сумевшего преодолеть их ради своей страны и миллионов людей, поверивших ему. Благие намерения превратить республику без коммунистов и без русских во второй Кувейт остались пустыми фантазиями.

Джемаль-Ходжи брезгливо наблюдал, как президента все теснее окружают откровенные проходимцы. Из всех программ успешно шла лишь приватизация, а точнее скупка за бесценок предприятий и нефтяных промыслов. По слухам, за границей высшие чиновники республики имели миллионные валютные счета, но говорить об этом было небезопасно. Уже имелись случаи, когда бесследно исчезали журналисты, а один из критически настроенных сенаторов внезапно умер при загадочных обстоятельствах.

Джемаль-Ходжи не был героем и отчаянным человеком. Он любил свою семью, сыновей, любил женщин, хорошее вино и все остальное, что составляло его благополучную и интересную жизнь. Но он любил и свою страну, мучительно переживая ее обнищание и скатывание вниз.

Было время, когда он восхищался неукротимостью и прямотой Тан-Булака. Джемаль не сомневался в честности лидера оппозиции, но неукротимость Тан-Булака перешла в жестокость. Ради высоких целей он объявил войну правительству, число погибших с обеих сторон уже перевалило за несколько тысяч, и конца этой войне не было видно.

Тан-Булак упивался жертвенностью справедливой борьбы, а в захваченных мятежных кишлаках солдаты правительственных войск, обозленные выстрелами в спину и смертью своих товарищей, не щадили никого, вырезая целые семьи.

Два года назад Джемаль-Ходжи познакомился с Амиром Довлатовым, опальным полковником, только что уволенным из национальной армии. Они сдружились, находя друг в друге то, чего не доставало каждому из них.

Волевой и аскетичный Довлатов, с корявым дубленым лицом и пальцами, пожелтевшими от въевшегося масла, воевал в Афганистане, Карабахе и спустя годы — опять на афганской границе против сепаратистов, предшественников Тан-Булака. Ему удавалось силой нескольких срочно подчиненных и отдельных батальонов удерживать пограничный юг республики на грани зыбкого непрочного мира.

За время передышки президент торопливо укреплял свою власть, а потом походя и небрежно вытолкнул Довлатова из армии, поблагодарив за верную службу в коротком личном послании. Талантливые и честные люди редко удерживаются возле слабых президентов. Полковник Довлатов не стал исключением.

Рафинированный, богатый меценат Джемаль-Хаджи казался полной противоположностью угрюмому жесткому полковнику. Но общее стремление служить своей стране объединило и сблизило их.

Восхищаясь Довлатовым и став постепенно одним из его ближайших соратников, Джемаль-Ходжи не догадывался, к какой опасной черте он приблизился.

На улицах Чемкара было немного машин. Но ни Джемаль-Ходжи, ни его телохранитель не обратили внимания на серый «жигуленок» старой модели, упорно следовавший за ними.

Двое мужчин в «Жигулях» держались в ста метрах от «Мерседеса». Один из них, в кожаной куртке, сидевший рядом с водителем, достал из сумки и поставил на колени металлическую коробку. Проверил панель, кнопки и, дождавшись, когда «Мерседес» свернул на нужную им улицу, поднес коробку к лобовому стеклу.

— Я включаю, — негромко предупредил он своего спутника и осторожно положил палец на рычажок тумблера.

Тот молча кивнул. Рычажок звонко щелкнул, и человек в куртке невольно откинулся на спинку сидения, зная, что произойдет через секунду. Однако «Мерседес» продолжал двигаться — взрывное устройство не сработало. Человек в кожаной куртке щелкнул еще дважды.

— Ну что там? — обеспокоенно спросил водитель.

Он был старше своего спутника лет на пятнадцать и отвечал за операцию.

— Сейчас…

Взрывник осторожно подкрутил тумблер, осмотрел передатчик и снова щелкнул рычажком.

— Надо подъехать ближе, — сказал он, смахивая со лба пот. — Батареи слабоваты.

— На сколько?

— Ну еще метров на сорок.

Старший обеспокоенно подумал, что шестьдесят метров — расстояние опасное, осколки могут поразить их самих. Но он знал и другое: неудавшееся покушение обойдется им слишком дорого. Обе машины, сближаясь, двигались через площадь, где возле лотков толпились люди. Взрывник, имевший семью и детей, не хотел лишних жертв. Старшего, чужака в этих местах, возможные жертвы волновали мало.

— Давай! — торопил он.

«Мерседес» приблизился к трехэтажному зданию издательства. Бомба, заложенная под днище, сработала в тот момент, когда автомобиль остановился у подъезда.

Взрыв пятисотграммовой тротиловой шашки разворотил жестяное нутро машины, разбросал в разные стороны куски металла, обрывки роскошной велюровой обшивки и ошметки человеческих тел. С треском разлетелись стекла в здании, взрывной волной сорвало, выбило внутрь массивную входную дверь.

Джемаль-Ходжи лежал в луже крови без обеих ног и с вырванным низом живота. Смерть великодушной оказалась к нему. Он умер мгновенно, не успев почувствовать ее ужаса, не увидев свое исковерканное, лишь минуту назад здоровое и крепкое тело. Водитель горел вместе с обломками «Мерседеса». Осколками убило наповал охранника и ранило нескольких сотрудников издательства.

Когда к месту взрыва подрулила первая машина «скорой помощи», неприметный серый «жигуленок» был уже за городом.

— Он точно умер? — спросил старший из террористов.

— Сто процентов! Его будут собирать по кускам.

Оба были немного раздосадованы, что взрывное устройство сработало не сразу, хотя в принципе все прошло успешно. Смерть сразу нескольких человек не вызывала у них никаких эмоций. Это была их работа, за которую они получали деньги.

Взрывник попросил напарника притормозить и ловко через открытое окно швырнул передатчик в глубокий овраг. Скоро поднимется шум, лишняя улика ни к чему, а при нужде можно легко собрать новый.

В тот же вечер по нескольким адресам в Чемкаре побывала одна и та же компания — двое накачанных молодых людей и сухощавый пожилой джентльмен в европейском костюме. По одному из адресов жил человек, которому накануне звонил Петренко.

Джентльмен, моргая морщинистыми веками, спросил, выходил ли приезжий русский на связь еще раз. Услышав отрицательный ответ, согласно кивнул и сказал, что в случае новых звонков необходимо сообщить вот по этому телефону. Он передал листок бумаги с пятизначным номером.

Связник полковника Петренко был далеко не молодым человеком. В саманном доме за высокой оградой не спала вся его семья: мать, жена, четверо детей, невестка с внуком. Испуганные поздним визитом, они с тревогой прислушивались, не ожидая ничего хорошего от ночных визитеров.

— Ты все понял? — негромко спросил джентльмен.

— Да, конечно.

Связник был напуган, но джентльмен решил дожать до конца. Он повернулся и зашагал к автомобилю, а из темноты в свет тусклой лампочки у ворот вышел качок с раскосыми глазами.

— Если обманешь, перережем всю семью. Начнем с внука…

В его руке появился пистолет с массивным глушителем.

Выстрел щелкнул со звуком вышибаемой пробки из бутылки шампанского. Лампочка, звякнув, разлетелась на куски. Качок снова исчез в темноте. Машина включила фары и, осторожно переваливая через колдобины, исчезла за поворотом. Связник вытер пот и нащупал дрожащими руками дверной запор. Огромная лохматая овчарка, словно чувствуя страх и растерянность хозяина, смотрела на него, преданно виляя хвостом. Он погладил собаку и, сгорбившись, пошел в дом.

Загрузка...