Спросите Колорадо: или Кое-­что о влиянии каратэ на развитие библиотечного дела в США

Воскресенье, 15

Воскресенье мой единственный день недели, который всегда выходной, независимо от моего расписания, поскольку наша библиотека по воскресеньям не работает. Я проснулась без будильника — боже мой, какое же это удовольствие, просыпаться без будильника! — потом скосила глаза на часы и обнаружила, что проснулась в обычное время, как если бы будильник только что прозвонил. Иногда я задаюсь вопросом, а есть ли справедливость в этой жизни?

Я немного понежилась в кровати, размышляя, чем бы таким заняться. Конечно, надо бы убраться в доме. С тех пор как я сюда въехала, прошло уже немало времени, и, по правде говоря, дом выглядит несколько запущенным. Или даже сильно запущенным. Особенно нуждаются в уборке моя спальня с развалами книг на полу, ванная комната с десятками баночек крема, большей половиной из которых я все равно не пользуюсь, и кладовка, полная вещей, которые следует разобрать, отнести в химчистку или хотя бы постирать. С другой стороны, обидно тратить драгоценное выходное время на уборку, когда можно заняться чем-нибудь более полезным для здоровья, например, посетить спортивный клуб, членом которого я состою и усердно плачу членские взносы, но посещаю не особенно часто. Поэтому в те дни, когда я до него все-таки добираюсь, я оттягиваюсь по полной программе, и пусть в понедельник я в прямом смысле слова встать не могу — так все мускулы болят, — я всегда ужасно довольна, что так радикально поправила свое здоровье.

Решено, иду в спортклуб! Поэтому я не стала дольше залеживаться в кровати, а сразу же вскочила, глотнула кофейку и побежала на класс Пийо. Это такая смесь Пилатес с йогой — полчаса Пилатес, полчаса йога, потом надо час лежать в парной, чтобы прийти в себя. Замечательно. Я немного поразмыслила, брать мне машину или идти пешком — пешком до клуба минут десять, на машине около минуты, но потом надо минут пять искать место, где можно припарковаться — стоянка всегда набита доверху. В конце концов победила природная лень — я влезла в машину, за полторы минуты доехала до сверкающего в ярких лучах солнца стеклянного тетраэдра с теннисными кортами на крыше, окруженного водными горками и детскими площадками, и принялась искать парковку. Мне необыкновенно повезло — какая-то выходящая из клуба девица махнула мне рукой, давая понять, что у нее есть для меня хорошая новость, и я пристроилась за ней, она быстро уселась в серебряный ягуар, а я заняла тепленькое местечко и побежала внутрь, по дороге ощупывая все карманы в поисках пропуска. Пропуск, как всегда, оказался на самом дне спортивной сумки, я в конце концов выудила его, прокатила через сканер и побежала в раздевалку.

В раздевалке, несмотря на воскресенье, множество голых деловых женщин занимались макияжем и укладкой волос.

Мне нравится дамская раздевалка в нашем клубе. Длинный зал уставлен темными дубовыми шкафчиками-локерами — когда они заперты, они весело помигивают красными огоньками, здесь есть комнаты отдыха, маленькая потайная дверь ведет в кабинеты массажа и маникюра, у залитых ярким светом зеркал на подносах лежат кремы и лосьоны, в ряд выстроились дезодоранты и лак для волос, одноразовые станочки для бритья, стаканчики для полоскания рта и прочие необходимые вещи, а на стенах висят связки фенов и разнокалиберных щипцов для волос.

В душевых кабинках с непременной ступенечкой, чтобы удобно было ставить для бритья ноги — диспенсеры с шампунями, ополаскивателями и пеной для душа. Огромные махровые полотенца разложены в высокие, под потолок, стопки. Одноразовые же бумажные полотенца выезжают сами, стоит лишь поднести руки к распределителю. Баня-парная с эвкалиптовым паром, сауна с гигантским телевизором, джакузи. И никаких купальников не требуется. Впрочем, если ты хочешь поплавать в одном из многочисленных бассейнов с разной температурой, внутренних или наружных, или посидеть в джакузи во дворе, приходится облачаться в купальники. Детям до четырнадцати лет вход во взрослые раздевалки строго-настрого запрещен — для этого есть отдельные семейные раздевалки, и поэтому в дамских комнатах всегда тихо и уютно, играет джаз, и в зеркалах отражаются распаренные лица только что вылезших из парной женщин, накручивающих на щипцы длинные осветленные волосы или наводящие боевой макияж перед выходом на тропу войны.

Кто не любит казенной, хотя и очень качественной косметики, приносит все свое барахло с собой в огромных корзинах, и часами накладывает один слой за другим, отрываясь только на болтовню с соседками.

Это ли не дамское счастье!

Я быстренько запихнула сумку со сменной одеждой в шкафчик номер 100 — люблю, когда есть свободные шкафчики с легко запоминаемым номером, а то у меня память на номера совершенно дырявая, — набрала привычный четырехзначный код и побежала наверх, в зал йоги, на Пийо.

Я зашла в студию, где эти занятия проводятся, там уже задумчиво сидели на ковриках несколько женщин и один очень спортивного вида сероглазый шатен, в обтягивающих мускулистые бедра велосипедных штанах и свободно падающей с широких плеч застиранной футболке с надписью «No job, no girl, no money — no problem». Он скромно сидел на коврике, всем своим видом показывая, что он тут впервые и просит быть к нему снисходительным и не отказать в совете и помощи, если он перепутает позу смотрящей вниз собаки с позой мертвого жука, по совместительству являющейся позой счастливого ребенка. Он и на меня, только что вошедшую, уставился этим взглядом, от которого нормальные женщины тают, а я зверею.

Я терпеть не могу мужчин, посещающих дамские классы типа йоги с одной единственной целью — познакомиться хоть с кем-нибудь. Отличить их на удивление просто. По человеку всегда видно, первый раз ли он пришел на йогу или нет. Особенно если этот человек — мужчина. В первый раз они всегда почему-то надевают облегающие майки и широкие шорты. Через какое-то время, когда приходится широко расставлять, а то и задирать ноги, оказывается, что широкие шорты и боксерские трусы, под ними надетые, не самая лучшая одежда для класса йоги, где все стены в зеркалах. При малейшей неосторожности все мужское великолепие становится доступным для обозрения притихшей от удовольствия коварной женской части класса — как правило, многочисленной и преобладающей. Ничего не подозревающий неофит продолжает изо всех сил складываться в букву «зю», пока по реакции окружающих его товарок (все они дышат глубоко и взволнованно) не догадывается, что самое время посмотреть в зеркало. Он смотрит в зеркало, в ошеломлении падает на спину, и позорно бежит из класса, оставляя коврик, пропы и полотенце на милость инструктора. Никто и не смеется, пока двойная стеклянная дверь плотно не закроется за его спиной. Вот тут-то мы и начинаем хохотать, после чего с двойным усердием продолжаем занятия. Если после такого боевого крещения мужчина вновь переступает дверь класса, он и одет по-другому, и ведет себя иначе.

Сегодняшний студент в говорящей футболке и правильных штанах явно знал зачем пришел, и достоин был самого сурового осуждения. Я скорчила ему козью морду, огляделась в поисках более подходящей для болтовни персоны и увидела знакомую — огненно-рыжую пышнотелую красавицу Ребекку.

Ребекка приехала в Америку из Канады вместе с мужем Рэнди и двумя детьми, когда ее мужу предложили работу в «Сатурне Три». До знакомства с Ребеккой я и не предполагала, что у канадцев почти такие же проблемы с пересечением американской границы, как и у россиян. Во всяком случае, в интерпретации Ребекки именно так и получалось. Их и на таможне трясли-перетряхивали, и на границе задерживали, пока они не плюнули на это дело и не поехали к другому пропускному пункту, где правила почему-то не предусматривали повального обыска канадских граждан, жаждущих попасть в США. У Ребекки виза Эйч-2, и работать в Америке она не может, поэтому она непрерывно учится в университете то ли на художника, то ли на дизайнера. Написанными в качестве домашних заданий картинами уже увешаны все стены их гостеприимного дома, и поэтому теперь Ребекка дарит картины всем и по любому поводу.

Я всегда держу две-три картины Ребекки в шкафчике у входной двери, на тот случай, что если она зайдет без звонка, можно было бы, посмотрев в глазок, быстренько закрыть картинами Ребекки другие картины, обычно там развешенные.

Беда в том, что я не всегда второпях соблюдаю правильный порядок, и как-то Ребекка с удивлением заметила, что я то и дело перевешиваю ее дары с места на место.

— И другие люди тоже так делают, — заметила она. — Я все пытаюсь понять почему.

— Энергетика твоих картин требует, чтобы их регулярно передвигали, — емко сказала я, припомнив, что слышала что-то подобное от Марии, подруги Гарри.

— А… Понятно.

С тех пор мы к этому разговору не возвращались, но Ребекка сильно зауважала мое мнение и всегда теперь после окончания очередного шедевра зовет меня оценивать эту самую энергетику.

После сеанса мы обычно пьем кофе и ругаем американское образование. Как-то под настроение я познакомила Ребекку с Элизабет, тоже поборницей европейского подхода к воспитанию (канадский подход, оказывается, тоже европейский) и с тех пор Ребекка заскакивает ко мне не так часто.

— Привет, — кивнула мне Ребекка. — Пришла размяться? Это хорошо. На твоей сидячей работе ты совсем разленилась. Кровь надо гонять.

— А ты почему одна? Где Рэнди?

Ребекка махнула рукой.

— Как всегда, проблемы на работе. Они проект какой-то сдают уже второй месяц, я его почти не вижу.

— Да, в «Сатурне Три» творится что-то ужасное. Все мои знакомые жалуются, что такого никогда не было.

— Ничего, вчера они его отправили на верификацию, а на той неделе должны подготовить окончательную версию. И мы наконец сможем поехать в отпуск, отдохнуть в Канаду. Как мне надоел этот ужасный американский климат!

Я дипломатично промолчала. Представить, что кому-то может нравиться климат Канады, особенно по сравнению с колорадским, мне не дано. Погода — вот что держит меня здесь, а то бы я давным-давно вернулась в Москву. Но как представишь эту бесконечную слякотную жижу под ногами в метро с ноября по март, так желание ехать сразу и пропадает.

Мы оттянули себе все мышцы, лежа на полу в этом классе, и вспотели невозможно, хотя почти не двигались — за что я йогу с Пилатес и люблю: лежишь отдыхаешь, а калории-то тратятся! А мужик на полу хоть и пропотел насквозь, но даже не запыхался, и по-прежнему улыбался этакой смущенной улыбкой. Кретин.

Воодушевленная собственным примером, после урока я решила не идти сразу в сауну, а пойти поработать над стойками и движениями в отделе восточных единоборств, пробежаться на беговой дорожке и покачаться в тренажерном зале.

Гулять так гулять, когда я еще сюда прийти соберусь!

Я подошла к резиновому манекену-каратисту по имени «Тупой Боб», отрегулировала высоту, разулась и принялась лупить его и руками и ногами. При правильном ударе резина издает сочные чавкающие звуки, и угрюмое лицо страдальца становится еще угрюмее. Отлично!

Гордая собой, я обулась и пошла на беговую дорожку.

Наш клуб открыли недавно, и все у нас новое и самое-самое современное. По этой причине отцы-основатели решили, что снабжать посетителей наушниками для установленных на каждом тренажере телевизоров — это вчерашний день, посетители должны приносить наушники с собой и втыкать в соответствующие разъемы. К сожалению, я отношусь к этим людям из вчерашнего дня. Наушники я регулярно забываю то в раздевалке, то в машине, и поэтому довольствуюсь изображением без звука. Хорошо, хоть субтитры можно включить.

Я потихонечку повышала скорость и уже разогналась до пяти миль в час, когда услышала несомненно обращенные ко мне слова.

— Извините, что я вас отвлекаю, — к моему левому уху склонился мой давешний йоговский партнер, оседлавший соседнюю беговую дорожку, — но я только что видел, как вы работали с манекеном, — он кивнул в сторону моего резинового партнера, — и не смог удержаться от желания к вам подойти…

Он улыбнулся, вытер полотенцем взмокший лоб. Еще несколько месяцев назад я бы немедленно поддалась его очарованию и тоже заулыбалась бы во все воронье горло. Но теперь я умная, я таких ухажеров в этом клубе столько перевидала, что связываться больше ни с кем не хочется. Желание у них у всех одно, говорить с ними больше пяти минут не интересно, заниматься с ними кроме как сексом больше нечем, да и этот американский секс по расписанию мне давным-давно опротивел. Так что улыбаться я не стала, чтобы не обнадеживать очередного ловеласа.

«Интересно, как долго он, несчастный, боролся с собой? Бедняга…»

— Я так понял, что вы занимаетесь каратэ?

«Догадливый ты наш! Сейчас начнешь восхищенно сюсюкать и пришепетывать: ах, как это замечательно — женщина и каратэ, да как же это, да почему, а как вас зовут, и что вы делаете сегодня вечером…»

— Занимаюсь.

— Позвольте спросить, а стиль, если не ошибаюсь — Шотокан?

Тут я первый раз подняла на него глаза.

— Да.

— Вы опять-таки меня извините, но я просто хотел сказать… Шотокан очень… как бы это сказать… неудобный и трудный стиль, самый сложный из всех существующих… но уж если вы его выбрали, то следует придерживаться неких основополагающих канонов…

Я молча ждала продолжения. Разговор явно принимал неожиданный поворот.

Мой собеседник, приняв мое молчание за выражение интереса к его персоне, взволнованно продолжал:

— Ногу… то есть ступню, никак нельзя отворачивать в сторону, когда вы выполняете мае гери. Ну разве что чуть-чуть. А у вас ступня опорной ноги почти перпендикулярна направлению удара. И локти… вы неправильно держите локти… они не должны смотреть в стороны, а оставаться внутри… И…

Я резко нажала кнопку «Пауза» на своем тренажере и чуть не слетала с дорожки — на такой-то скорости немудрено! Он немедленно попытался меня спасти — я увернулась от его рук и схватилась за рукоятки тренажера. Устояла, не упала. Умница.

— Послушайте вы, единственный наследник Гичина Фунакоши, шли бы вы на другой тренажер со своими советами! Здесь полно свободных тренажеров.

Он захлопал глазами, как бы не до конца понимая, о чем это я.

— Неужели вы обиделись? Я правда хотел помочь советом…

— Я сама родом из бывшей Страны Советов, и в советах постороннего не нуждаюсь! Я их в школе успела законспектировать! Спуститесь лучше в бассейн, там как раз сейчас начнется урок плавания для беременных, и давайте советы там — пользы явно будет больше!

Я сдернула с держателя полотенце, схватила свою бутылку воды и пошла в раздевалку. Все-таки этому кретину удалось испортить мне настроение. Сердце мое бешено колотилось. Ну отчего, отчего он ко мне пристал? В воскресенье, мой единственный по-настоящему выходной день…

В раздевалке я сбросила с себя мокрую одежду, сходила в душ, замоталась в банное полотенце и пошла полежать в парилке и расслабиться. Но расслабиться не получалось — уж очень неожиданно этот воскресный ловелас на меня наехал. Персональный тренер с бесплатными советами… Убожество.

Потихоньку пар с лавандой и эвкалиптом делал свое дело, я перестала вздрагивать и задышала глубоко и редко. Как там говорил Илья, мой московский тренер по теннису? «Кто умеет играть в теннис — играет в теннис, кто не умеет играть в теннис — учит остальных, как им играть в теннис». Еще Илья сказал следующую примечательную фразу, где-то на втором году моего обучения: «Даже медведей в цирке выучивают ездить на велосипеде. А уж тебя играть в теннис я и подавно научу». За это я его полюбила тогда и до сих пор люблю. А всяких дураков без денег и без проблем не люблю. Их любить не за что.

Я окончательно повеселела, вылезла из парилки, нацепила купальник и пошла в бассейн. Там, рассекая воду как могучий тюлень, стремительно плавала туда-сюда Элизабет. Меня на подвиги после парилки уже не тянуло, я пристроилось в маленьком подогретом бассейне и расслабленно лежала в воде, когда рядом со мной плюхнулась Элизабет — пришла погреться. Элизабет — шотландка, приехавшая в Америку, когда ее мужа пригласили на работу в «Сатурн Три». У Элизабет трое детей, она самозабвенно занимается их воспитанием «по европейскому методу» и то и дело призывает меня в союзницы, поскольку я тоже из Европы. Живут они в одном из самых дорогих домов нашего городка, при этом Элизабет называет его не иначе как картонной коробкой и каждый раз презрительно морщится, когда речь заходит об американской архитектуре.

— Ну разве здесь дома? Это курятники! Вот у меня в Шотландии дом — это дом. Он сделан из настоящего камня, и простоят тысячелетия. Все-таки у нас в Европе дома гораздо лучше, правда, Инна?

— Не то слово, — соглашаюсь я, припоминая свою оставшуюся в Москве двухкомнатную «распашонку» на восьмом этаже блочно-панельного здания. Ну да ведь действительно не картон! «Собственность», она и в Африке тоже собственность.

Сегодня Элизабет явно было не до разговоров о преимуществах Европы над Америкой.

— Привет, Инна! — отфыркиваясь, звонко закричала она. — Хорошо, что я тебя встретила. Ты что вечером делаешь?

— Ничего, а что, с детьми надо посидеть?

— Нет, как раз наоборот — со взрослыми. У нас сегодня вечеринка, все приглашенные из компании мужа, а мне хоть стреляйся от тоски — общаться с их женами. Приходи, а?

Я поразмыслила. С одной стороны, делать вроде вечером нечего, с другой стороны — развлекать скучающую Элизабет и глазеть на корпоративную публику — тоже удовольствие не из самых приятных. Но — почему бы и не сходить? Все развлечение.

— Во сколько приходить?

— В семь. Форма одежды — casual.

— Хорошо. Спасибо за приглашение.

У меня сразу же появилась проблема — в чем пойти? Пойти, естественно, было совершенно не в чем. Все имеющиеся приличные наряды требовали химчистки, а в неприличных идти не хотелось. Намазываясь кремом после душа и высушивая волосы феном, я все перебирала в голове варианты одежды и все их отметала как неподходящие.

Оставалось только топать в «Диллардс», как обычно.

«Диллардс», как старая любовь — не ржавеет.

Я помню, как зашла в этот магазин в первый раз. Это было месяца через два после моего приезда в Колорадо, я уже понемногу осваивалась с американской жизнью, завела счет в банке, сняла квартиру и купила машину. Деньги таяли стремительно, и надо было думать о работе. Но как ее найти без знакомых и рекомендаций?

Смелость города берет, решила я, и для начала стоило бы приодеться. Мой продвинутый московский гардеробчик, заботливо перевезенный под горячее солнце гор Роки, совершенно не вписывался в модные силуэты Колорадо. В магазинах на меня оглядывались. Надо было срочно мимикрировать. Я поехала в шопинг-мол.

До этого я там ни разу не была, поскольку была совершенно уверена, что это мне пока не по карману. Необходимые закупки я делала в «Волмарте», благо он под боком и содержит все необходимое от носков и зубной пасты до диванов и шуб из искусственного меха.

Но для хорошего делового костюма «Волмарт» не годился. Поэтому я и пошла прочесывать шопинг-мол.

Там все было хорошо, кроме цен. Я обошла «Нордстром», «Ньюман Маркус», «Пятое авеню» и совершенно расстроилась. Потом я вошла в «Диллардс», который тоже был не слишком дешевым. Рассеянно брела я от одной коллекции к другой, как вдруг мое внимание привлекла маленькая табличка над забитой одеждой вертушкой: «Скидка 75 %». А к этой табличке была прикреплена желтая бумажка с надписью «Сегодня — дополнительная 50-процентная скидка».

Я подошла поближе, порылась и выудила замечательный костюмчик моего размера — хоть сейчас на работу устраивайся! Потом я посмотрела на цену. Первоначальная цена была 220 долларов, нынешний ценник показывал 55… Я взяла костюмчик и подошла к двум обалденно одетым и потрясающе накрашенным девчонкам-продавщицам, о чем-то болтающим у кассы.

— Чем мы можем вам помочь? — в унисон пропели девицы, и это вышло так забавно, что мы все трое засмеялись.

— Вы не могли бы уточнить цену? — спросила я. — Там говорится, что сегодня полагается еще одна скидка…

— Да, сегодня этот костюм стоит двадцать семь пятьдесят. С ума сойти, за такой костюм такие деньги! Я бы себе тоже взяла, да у меня уже их столько, носить некогда. У нас же еще как у сотрудников двадцатипятипроцентная скидка, так что мне бы он обошелся в… — она быстро произвела в уме подсчет — в двадцать шестьдесят три. Купить, что ли? — Она глубоко задумалась.

Тут я поняла, куда мне надо устраиваться на работу.

— Скажите, а вам сюда продавцы не требуются? — с надеждой спросила я.

— Как же не требуются? Все время требуются. Да вы поднимитесь на второй этаж, в отдел обслуживания покупателей, и поинтересуйтесь там. Они всегда людей ищут.

Я примерила костюм — оказался в самый раз! — не снимая его, заплатила деньги и попросила срезать этикетки. Эдакой деловой леди я и отправилась наверх, узнавать про работу. За столом, где упаковывали подарки, щекастая девица, пыхтя от усердия, навязывала бантики на коробки для пожилой дамы, которая, видимо, делала рождественский шопинг — еще бы, лето ведь уже кончилось!

Я дождалась, пока она отдаст всю эту груду подарков старушке, и подошла к столу.

— С кем бы я могла поговорить об устройстве на работу?

— А что тут говорить, вот вам анкета, заполняйте!

Она вручила мне брошюру о шести страницах со множеством вопросов, большинство из которых я не могла перевести… Я растерянно пролистала брошюру.

— А нельзя мне вместо анкеты отдать резюме?

Написанное еще в Москве резюме у меня было с собой, в сумочке, я его носила просто на всякий случай.

Щекастое создание задумалось.

— Давайте спросим менеджера.

Она взяла мое резюме, удалилась за дверь и скоро появилась опять.

— Проходите, он хочет с вами поговорить.

Я вошла в просторный кабинет, где за дубовым столом сидел сухощавый человек лет пятидесяти и изучал мое резюме. Он приветливо указал мне на кресло.

— Садитесь. Так вы хотите устроиться продавцом к нам в магазин?

— Да, я бы очень хотела.

— Но с вашим резюме можно найти работу куда более высокого уровня!

Я улыбнулась.

— Я еще не умею устраиваться на работу. Знакомых здесь у меня нет, да и язык еще недостаточно хорош. Кроме того, мне нравится ваш магазин, я бы здесь поработала некоторое время.

Он в задумчивости, что-то припоминая, постучал пальцами по столу.

— Я думаю, вы приняли верное решение. Я вас возьму. Я работал с русскими женщинами — они все замечательные работницы. Одна беда — они никогда не хотели работать в выходные, когда у нас самая выручка, и поэтому теряли в зарплате и увольнялись. Мой вам совет — хотите больше получать, работайте по выходным. Анкету можете не заполнять, а вечером приходите на тренинг и приносите все ваши документы — мы сделаем копии. Да, кстати, меня зовут Билл. Поздравляю вас со вступлением в дружную семью «Диллардс»!

Миновало уже несколько лет с тех пор, как я ушла из магазина, а меня тут помнят. Я прошлась по отделам и наткнулась на Синди.

— Привет! Что у вас сегодня хорошего?

Синди — студентка университета, учится на ветеринара и самостоятельно оплачивает свое обучение — пожала плечами.

— Ничего особенного… Хотя постой, — у нас есть купальники!

— Какие купальники — осень на дворе!

Синди засмеялась:

— Ты как будто у нас и не работала!

Она завела меня в укромный уголок за вереницей развешанных шуб:

— Гляди.

На двух вертушках в три ряда громоздились разрозненные составляющие купальников всех цветов, фасонов и размеров: на одной верхушке — лифчики, на другой — трусики. Во всяком случае, так гласили таблички. Цена была два девяносто девять за верх, доллар девяносто девять — за низ.

— Вот, поразвлекайся, — приглашающе воздела руку Синди.

— Да мне вроде бы не нужен купальник…

— Тебе не нужен купальник стоимостью в сто пятьдесят долларов, если ты можешь купить его за пять баксов? Я тебя не узнаю, ты не заболела ли?

— Ну ладно, разве что парочку…

Через полчаса я стала обладательницей двух купальников — одного огненно-красного в черный горошек, другого — салатного цвета в пальмах и чайках. Купальники были совсем неплохими и следующей весной могли обойтись мне в кругленькую сумму. Ну что ж, вот мы и подготовили сани летом, то есть телегу — зимой…

Я опять побрела искать Синди.

— Я вообще-то за платьем пришла. Мне сегодня на вечеринку идти.

— На платья хороших скидок сейчас нет. Это надо после Рождества приходить, тогда все будет дешево. Или хотя бы перед Рождеством.

Я, недоверчивая по натуре, все-таки пошла и порыскала по закуткам, проверила даже большие размеры. Все-таки как хорошо, что многие продавцы в Америке не умеют читать и считать: столько раз я обнаруживала вещи своего четвертого размера на вешалке, где висят объемные двадцатичетырехразмерные монстры. Сегодня мне не повезло.

Заплатив за купальники, я вернулась домой, бросила купальники на полку к двум или трем дюжинам купальников, уже имеющимся в моей коллекции, и углубилась в недра кладовки, то и дело натыкаясь на совершенно забытые вещи. Нет, надо все-таки как-нибудь заняться уборкой. Casual, или повседневный стиль, в дресс-коде Колорадо может означать совершенно что угодно. Для одних это шорты с футболкой, для других — слаксы с рубашкой, а женщины и вообще могут одеваться во что угодно. Мне, как разговаривающей с акцентом, приходится всегда одеваться элегантно, иначе, как выразилась Элизабет, которой из-за ее шотландского акцента тоже несладко приходится, «они подумают, что мы только что с парохода слезли». Или только что перешли южную границу, добавляю я про себя.

Я давно определилась со своим стилем и на вечеринки в незнакомой компании надеваю разные варианты маленького черного платья от Шанель с разнообразными ювелирными украшениями или бижутерией в зависимости от того, как одета публика. Идею я позаимствовала из журнала «Лыжные курорты». Это такой специальный журнал для тех, кому больше нечего делать, а только кататься на лыжах в разных дорогих местах. Самая большая проблема у таких дам, как оказывается, недостаточное количество разнообразных платьев для «апре ски». И вот одна дама посоветовала, как решить эту проблему: иметь одно элегантное черное платье и множество дорогих ювелирных украшений, и менять их каждый день. Тогда все будут думать, что вы каждый день в новом платье. Я эту идею несколько модифицировала, включив туда не только ювелирные украшения, но и бижутерию.

Это очень просто сделать: надеваешь черное платье, поверху цепляешь очень официальную золотую цепочку, а сверху навешиваешь очень неформальные бусы. Прикрываешь все это дело нейтральным газовым шарфиком. Придя на вечеринку, не снимая шарфик, быстро осматриваешься, и в зависимости от обстоятельств снимаешь шарфик, бусы или цепочку. Работает всегда. Сегодня я решила сразу же надеть бусы поярче и попроще — «кажуал» так «кажуал».

Я разложила на кровати четыре финалиста и критически их оглядела. Одно платье отправилось назад на плечики в кладовку как слишком официальное, второе было слишком неофициальное, к тому же требовало химчистки. Оставшиеся два были похожи как близнецы, только одно было из летней ткани, а второе — из зимней. Что же мне надеть? Лето, конечно, уже ушло, но зима-то еще не настала.

Я совсем было извелась, но потом вспомнила капитан-Врунгелевскую дилемму про двух петухов-друзей — если белого пустить на суп, черный заскучает, если черного — белый. А есть хочется. Лом, помнится (или Фунт?), наконец решил эту проблему, сказав:

— Руби белого.

— А как же черный, который заскучает?

— А плевать.

Я решила надеть зимнее платье — вечером будет холодно возвращаться — в горах уже снег лежит.

Я облегченно вздохнула, сделав нелегкий выбор. Все-таки надо бы дойти до химчистки в ближайшем будущем. И в доме убрать… Когда-нибудь, когда будет время.

В семь десять я подъехала к дому Элизабет.

Я опоздала — большинство гостей уже собралось, поэтому мне пришлось оставить машину довольно далеко от большого дома Элизабет. Я прошла мимо череды дорогих машин, пересекла ухоженный дворик, где росли хризантемы, и позвонила в дверь. В доме громко играла музыка и слышались возбужденные голоса, и вкусно пахло готовящемся на гриле мясом. Мне никто не ответил. Я еще раз позвонила и толкнула дверь. Она легко открылась, и я вошла в дом. В холле никого не было. Я направилась было к кухне, но тут прямо навстречу мне выскочил раскрасневшийся парень, а за ним — мужчина постарше, что-то бубнящий упрашивающим тоном. Парень был явно не согласен с доводами собеседника, отрицательно качал головой, а потом, резко остановившись, веско изрек, обращаясь почему-то не к своему собеседнику, а ко мне:

— Человек, который не знает, что такое виртуальная функция класса, не достоин называться программистом, не правда ли?

— Я тоже не знаю, что такое виртуальная функция класса, — честно сказала я.

— Да, но ведь вы и не пытаетесь устроиться на работу в «Сатурн Три»?

— Боже упаси. Вы не видели Элизабет?

— Она там, в столовой. Да, кстати, меня зовут Ричард, а это Зик.

— Инна. Приятно познакомиться.

Зик хмуро кивнул:

— Очень приятно.

По его лицу было видно, что ничего приятного в его жизни не происходило уже много лет.

Я прошла через холл и устремилась на поиски Элизабет. Это было нелегко. В доме было полно народу, а часть приглашенных вышла на задний двор и принимала активное участие в поджаривании мяса. Всюду ели, пили и беседовали. Я нашла бочку с пивом, откуда мне любезно нацедил стаканчик пожилой старикан с прилизанной шевелюрой, призванной скрыть довольно объемную лысину, и пошла обходить группки народа, высматривая хозяйку дома и ловя обрывки разговоров.

— Ни о каком слиянии и речи быть не может! Подумай сам, кому это выгодно! — горячился интересный мужчина лет сорока в отглаженном джинсовом костюме.

— Ну это с какой стороны посмотреть, — вертя в руках бокал мартини, возражал ему человек постарше в футболке и черных хлопчатобумажных брюках. — У этой перспективы может быть интересное будущее. Томас, например, считает, что это неплохая идея.

— Томас совершенно не понимает состояния дел! — продолжал отглаженный. — Ему бы все шпионов из конкурирующих компаний ловить!

— Кстати, о шпионах, — перебил его собеседник. — Ты не прав, ситуация действительно тревожная, и Майк с Дереком были совершенно правы, когда предложили новую процедуру хранения данных. Бедняга Майк, ты слышал, что он попал в аварию в пятницу? — Тут он почувствовал на спине мой взгляд, оглянулся и вздрогнул, едва не расплескав содержимое бокала. — Позвольте, а вы кто? Почему я вас не знаю?

Я улыбнулась.

— Я тоже вас не знаю, наверное, поэтому и вы меня не знаете. Давайте познакомимся. Меня зовут Инна.

— Где вы работаете, Инна? — продолжал допытываться обладатель мартини. — Почему я вас никогда не видел? В каком отделе?

— Что значит, в каком отделе? — в свою очередь удивилась я. — Ну хорошо, мне скрывать нечего. В отделе книг на русском языке. Еще вопросы есть?

— У нас ведь нет отдела книг на русском языке, не правда ли, Андерс? — как-то растерялся допрашивающий, — Или ты и здесь успел натворить невесть что?

Андерс широко мне улыбнулся.

— Пока нет, к моему большому сожалению… Но мы можем открыть такой отдел, если конечно, Инна… я правильно произношу ваше имя? Если Инна согласится его возглавить! Меня, кстати, зовут Андерс.

— Спасибо за приглашение, Андерс, — кивнула я. — Я запросто, лишь бы компания попалась хорошая… А где мы собирается заводить отдел книг на русском языке? Не то чтобы я сомневалась, но все-таки всегда хочется знать, что будешь писать в своем резюме.

Недовольно фыркающий обладатель футболки одним глотком допил свой мартини, чуть не подавившись оливкой, выплюнул ее обратно в бокал, стукнул бокалом о стол и вышел, напоследок довольно угрожающе заявив Андерсу: — Вам бы все шуточки шутить? Мы еще посмотрим, как все повернется!

Андерс посмотрел на меня.

— Извините Питера, у него, как и всех нас, впрочем, была нелегкая неделя… Ну да не будем о печальном. Так где вы работаете, вы сказали?

— В библиотеке. А вы, видимо, в «Сатурне»?

— Вы невероятно проницательны. Именно там, и я отдал бы все на свете, чтобы поменяться с вами местами. Приходить на работу и целыми днями читать книжки, да еще на русском языке… Невероятно! Как же вы сюда попали, в сатурновскую клоаку? Мне было сказано, это вечеринка для своих. Вас кто-то привел сюда?

— Нет, то есть да. Меня пригласила хозяйка дома. Мы подруги.

— Вот оно что. То есть вы единственный здесь счастливый человек, над головой которого не разверзается небо и который может спать спокойно, не вскрикивая от ужаса. Как же я вам завидую, Инна, вы даже не представляете.

— У вас что, такие большие неприятности? Я сегодня краем уха слышала что-то в спортклубе.

— Слухами земля полнится, не правда ли? Да, у нас не самая светлая полоса, что верно, то верно. Ну да ничего, давайте выпьем и пойдем танцевать — сколько же можно голову ломать, она не казенная. Не обращайте на меня внимания, Инна, я уже и сам не знаю, что говорю.

Тут в комнату заглянула Элизабет и ужасно обрадовалась, обнаружив меня.

— Вот ты где, пойдем, я познакомлю тебя с народом. Извини, Андерс, я у тебя ее заберу.

Андерс разрешающе помахал рукой.

Элизабет схватила меня за руку и притащила в гостиную, где на угловом диване сидели несколько женщин.

— Давайте я вас познакомлю. Это Инна, она из России, мы вместе с ней занимаемся каратэ. Это Бетси, это Линда, это Эллен.

Дамы улыбками и жестами изобразили, как им приятно меня встретить. Я скорчила ответную гримасу.

Элизабет, судя по всему уже успевшая принять на грудь некоторое количество спиртного, явно действовала по заранее разработанному плану.

— Помните, я вам уже говорила, что каратэ необходимо для каждой женщины? А вы говорили, что это я потому так говорю, что сама занималась в детстве и мне легко все вспомнить, а у вас так никогда не получится. Это неверно. Вот посмотрите на Инну. Она вообще никакими видами спорта в детстве не занималась, а сейчас вот начала и уже таких успехов достигла. И вы тоже можете начать, и совершенно в короткое время тоже добиться значительных успехов. Я даже готова тренировать вас по утрам, скажем, по понедельникам и средам, когда дети в школе.

Я ужасно разозлилась на Элизабет. Так вот зачем она меня приглашала! Продемонстрировать этим милым дамам как свою протеже, которую она чуть ли не воспитала. Из грязи, так сказать, в князи.

Ухоженные дамы посмотрели на меня без особого интереса. Видно было, что тема эта уже обсуждена не раз и практически исчерпала себя. Ну не хотелось им заниматься каратэ, несмотря на все ухищрения Элизабет. Да и то сказать, все они были весьма в неплохой спортивной форме, не то что Элизабет — тумбочка на тоненьких ножках. Каратэ само по себе не красит фигуру, его надо комбинировать с чем-то еще. Так что дам я никак не осуждала.

Молчание затягивалось.

— Инна, а я, кажется, вас узнала! — вдруг воскликнула Линда. — Могла я видеть вас две недели назад на фестивале «Вкус России»?

— Конечно могли, — обрадовалась я. — Я же там простояла восемь часов от открытия до закрытия, и меня все видели, кто туда пришел.

— Это был первый русский фестиваль в Денвере, который когда-либо вообще проводился, — обратилась к присутствующим Линда. — Меня подруга туда позвала, она распространяет косметику Мэри Кэй и ее пригласили принять участие. Я еще удивилась, а какое отношение имеет американская косметика к русской еде? Но мы все-таки решили пойти, благо суббота и недалеко ехать — это рядом с гольф-клубом моего мужа, и мы сразу после гольфа решили не идти в ресторан, а поехали на этот фестиваль. Приезжаем. Оказалось, он проводится в каком-то странном здании, архитектура такая необычная, называется «Ложа Эль Джабар»… Что это по-русски означает, Инна?

— Это не по-русски, — подала я голос. — Это масонская ложа с мусульманским уклоном, судя по символике — полумесяцы и кривые турецкие ножи. А на стенах висят портреты отцов-основателей в тюбетейках. Или что-то вроде этого. Русская православная церковь, которую пригласили принять участие, приехала, посмотрела на эту красоту, и даже заходить отказалась. Ну а я из библиотеки, мы вне религиозных верований и убеждений. Я осталась.

— Ну и как вам это все понравилось?

Я поразмыслила, как бы получше выразиться.

— Там было забавно. К России, правда, мало что имело отношение, но народу нравилось.

По какой-то странной причине организаторы совершено не удосужились пригласить на фестиваль действительно русские рестораны и магазины. Из русской еды на празднике имелись только тульские пряники, просто пряники, баранки и конфеты, которые я предусмотрительно закупила в русском магазине. Правда, в баре посетителям предлагали пиво «Балтика» и «Русскую» водку неопределенной национальности. У входа продавали хот-доги и пиццу. Ни блинов, ни пирогов…

Я сдуру пригласила на мероприятие всех своих знакомых, и они кружили по рядам в поисках русской еды, пока, отчаявшись, не натыкались на мой стол. Я отпаивала их «тем самым со слоном» чаем и кормила конфетами «Раковые шейки» и «Коровку». «Коровку» они брали, на «Раковые шейки» смотрели с подозрением.

— Ты же знаешь, у меня аллергия на морепродукты, — с упреком заявила моя подруга Патти. — Зачем ты мне их предлагаешь?

Тульские пряники, завернутые каждый в свою индивидуальную упаковку, я раздавала только в обмен на заполненную библиотечную анкету. Народ, узнав, что библиотечные билеты бесплатны, записывался в библиотечный округ Навахо целыми семьями — всем хотелось пряников.

Конфеты тоже шли на ура.

— А из чего это делают? А мука там есть? А сахар? А дрожжи? — у меня аллергия на дрожжи! А шоколад? — У меня аллергия на шоколад! А эти конфеты с лобстером на обложке — это что? А конфеты с коровой на обложке? А как мне эту конфету раскрыть? Я не вижу, за что надо потянуть, чтобы она развернулась… А почему русский чай такой вкусный? Можно я еще себе налью?..

— Надо же, какое совпадение! — вступила в разговор Бетси. — Мы с мужем тоже были на этом фестивале. У нас там дочка выступала в украинском балете. — И она гордо обвела взглядом присутствующих дам. — Инна, вы видели выступление нашего балета?

Еще бы я его не видела!

— Замечательное было выступление! — от чистого сердца отвесила я комплимент. — Мне оно запомнилось больше всех!

Мое времяпровождение на фестивале сильно скрасили выступления разных музыкальных и танцевальных групп, и некоторые из них были совсем неплохими, некоторые просто отличными — например, выступление нашей детской студии при библиотеке, а некоторые, как бы это сказать, ну очень интересными. Украинский балет как раз и относился к числу самых запоминающихся.

Зазвучал веселый гопак, и на сцену выбежали девушки в исключительно интересном своей черно-белостью варианте украинского национального костюма. На голове у них красовались белые свадебные веночки, правда, без фаты, платья были черненькие, приталенные, с широкими юбками и рукавами-фонариками.

Они весело затопали по сцене, иногда попадая в такт. У всех были… как бы это получше сказать… весьма широкие талии, а самое интересное было в том, что несмотря на ширину, белые пояса-корсажи со шнуровкой, опоясывающие эти могучие талии, все равно были им великоваты.

То есть шились платья и вовсе на великанш. Весьма предусмотрительно.

Что любопытно, публике это выступление понравилось больше всех! Так что Бетси и впрямь есть чем гордиться.

— А я там купила вот этот браслет, — похвасталась Линда, — это настоящий русский янтарь. Вот посмотрите, Инна, у меня ярлычок остался, тут и надпись есть по-русски.

Я посмотрела. На ярлычке действительно по-русски было написано «Сделано в Латвии».

— Чудесная вещь, — оценивающе кивнула я. — Вам повезло, Линда. Ну а мне пора. Завтра на работу. Приятно было познакомиться. Спасибо за приглашение, Элизабет.

Я встала и пошла к двери. Элизабет поспешила за мной.

— Ты куда? Подожди, не уходи, сейчас должен приехать Томас, я хочу тебя с ним познакомить, я поэтому тебя и пригласила. Он фактический глава «Сатурна Три», он должен вот-вот приехать — он только что вернулся из Европы, и наши его ждут как манну небесную — только он может вытащить их из этого болота, разобраться с конкурентами и вообще навести порядок. Потрясающий мужик.

— Прям штандартенфюрер какой-то… — неодобрительно заметила я. — Не очень-то мне хочется с ним знакомиться. Я лучше домой пойду. Спасибо за чудесный вечер. Мужу привет.

Я ухватила по дороге к двери какое-то изделие из теста и принялась его жевать, направляясь к своей машине. Уже открыв дверцу, я увидела гигантский стального цвета «Рэнджровер», заруливающий к дому Элизабет в поисках парковки. Должно быть, это и был знаменитый Томас, призванный спасти тонущий «Сатурн Три». Хорошо, что я его не дождалась.