Спящий варвар

ЧЕРНО-БЕЛАЯ ПУТЕГРАФИЯ

Верю истово в то, что однажды

Люди вспомнят, как жизненно важно

На Пути, от рождения, к Богу

Отпускать своё сердце в дорогу.

Господи, не милуй мя!

Грешного от «а» до «я»…

Разменяй для дурака

На мгновения века,

И позволь их так заполнить,

Чтоб отрадно было вспомнить.

Дай мне время стать мудрее.

Дай нужду, чтоб стать добрее.

Силу дай в защиту слабым.

Страх, чтоб стать однажды храбрым.

Светлым помыслам во славу

Отведи корысть-отраву.

Огради от суеты,

Расцвети в душе цветы.

Дай мне день и дай мне ночь,

Топь сомнений превозмочь.

Чтоб в миры миров летать,

Научи смелей мечтать.

Награди душевной болью, -

Накажи меня Любовью.

Дабы не был слеп и глух,

Дай «про» зрение и слух.

Беды отведи от близких

(запиши их на мой счёт).

И по адресу прописки

Не спеши вручать расчёт.

Коль дозволил быть собою

При общении с Тобою,

Уж за дерзость не карай, -

Дай разок взглянуть на рай.

Путь мне дай и дай мне шест,

И отправь мя путешест…

«И предал я сердце моё тому, чтоб

исследовать и испытать мудростию всё,

что делается под небом. Это тяжёлое

занятие дал Бог сынам человеческим,

чтобы они упражнялись в нём».

Екклесиаст

Я из радуги посох выковал

И сандалии сплёл из пыли,

Чтоб отведать душе эти небыли,

Преволшебного края дикого.

Где меняют каменья на камни

И сомненья важнее, чем мнения.

Где не сорят ни дружбой, ни словом

И людей не зовут населением.

Там я слушал глазами и сердцем,

И утробу закаливал перцем,

И руками рассказывал сказки,

Переняв красноречье у маски.

Видел я, как в пустыне пингвины

Мажут солнцем горбатые спины,

И под небом овальным, повально,

Целуются голые пальмы.

И циклопы, в махровых долинах,

Ездят в гости на гордых павлинах,

И летают на белых драконах,

Что пасутся в лугах заоконных.

Там Зелёной Луны император

Называл меня другом и братом.

Но дворцов золотые пороги

Подстрекали забыть о дороге.

Эдуарду Пешкову

Консервируя цвет негативом,

Моя ловчая сеть объективом

Ловит плоские изображения,

Обрекая их на размножение.

И камера моя – машина времени,

Как меч при варваре, живёт при мне,

Проталкивая бренный мир безвременья

Снаружи – Внутрь – И вовне.

Я не нутром барсеток неприличных,

И не шуршащим золотом наличных,

И не бесплотным золотом кредиток,

Мосток свой тку из виртуальных ниток.

Чтоб не из пошлого взапрошлого,

Следы экзотики простого,

Отправить Правью сквозь столетия,

В Явь настоящего чужого.

Табуниться и таиться – не хочу!

Мне бы Слово – заучу и улечу.

– Эй! -

страшливым и стерильным прокричу,

– Я лечу!

И город сняв с усталых плеч,

Уйти в поля,

Под звёзды лечь.

Пройтись,

по Млечному пути, ступая босиком.

И разбудив босой ногой,

лопух, усыпанный росой,

и перепутав явь со сном,

и руку ощутив крылом, -

взлететь

Эти вечные допросы,

эти общие вопросы…

С точкой снизу знак-дорога,

от предела до порога,

дай Бог Бога.

Дай Бог Бога…

Как на баб

в порту

матросы,

я охочусь на вопросы.

Не на праздные,

напрасные,

наводящие,

пустые…

На настоящие -

бодрящие,

густые.

Не рутиною смердящие,

а настоенные на огне.

Не в стойле

рождённые,

а в табуне…

Слушаю!

Алло!

Конечно!

Скоро. Крепко. Грубо. Нежно.

Жди.

Люблю!

Я не скрываюсь.

Все, не я! Один. Стараюсь.

Как учил, коленом в пах.

Не забыл.

Стою в дверях…

Звуком звуки отражая,

безответно отвечая,

жму,

киваю,

улыбаюсь,

отвечая соглашаюсь.

Удивляюсь отвечая.

Огорчаюсь уличая.

Важно! Нужно! Непременно!

Срочно! Точно!

Жизнь мгновенна!

Тише! Громче!

Только вверх!

Никогда!

Ты тоже – всех.

Нет. Не верю. Не хочу.

С рюкзаком.

Уже лечу.

Жив.

Не плохо.

Ерунда

Как всегда – спасибо да.

Рано. Поздно.

Всем привет.

Всё!

Ответов больше нет.

Кто такой?

О чём мечтаем?

Как живёшь?

Кого читаем?

Руки вымыл?

Что за пьянство?

ФИО?

Возраст?

Пол?

Гражданство?

Где учился?

Чья собака?

Кто по Знаку Зодиака?

Где ты был?

Уроки сделал?

Что ты на вокзале делал?

Почему в кармане спички?

Что за вредные привычки?

Группа крови?

Где прописан?

Ордер на кого записан?

Посторонних в доме нет?

Пропуск есть?

Пароль?

Ответ?

Вы участвовали в драке?

Состоите ли вы в браке?

Что кончал?

Сидел?

Служил?

Есть награды?

С кем ты жил?

Вы здоровы?

Как дела?

Ты откуда?

Вы куда?

Сколько должен?

И кому?

Вы не родственник ему?

Огоньку не одолжите?

Телефончик не дадите?

Что там слышно?

Чем докажешь?

Ну и как?

А мне покажешь?

Как назвали?

Платят сколько?

Это мне?

Откуда столько?

Как проехать?

Где ж мне взять?

Вы серьёзно?

Ты опять?

Чем обязан?

Как погода?

Много будет там народа?

Как всегда?

До первой крови?

Ты чего нахмурил брови?

Вы за кем?

Ты за кого?

Что ж вы все на одного?

Другом самого вождя?

Там случайно нет дождя?

И почём?

Поддать парку?

Может, хочешь наверху?

Не забудешь?

Третьим будешь?

Угадай, в какой руке?

Может, к нам?

Мне не звонили?

Видишь точку вдалеке?

Вы за мною?

Не ошиблись?

Всё готово?

Не ушиблись?

Кто сказал?

Когда начнём?

Кто последний?

Вы о чём?

Что закажем?

Можно Вас?

Будешь пить?

Который час?

Как водичка?

Вы одна?

Сколько метров тут до дна?

Рост?

Размер?

Вы, правда, русский?

Воротник не очень узкий?

Мы встречались?

Где пятно?

Вы не против?

Как давно?

Сколько просят?

На всю ночь?

Разрешите?

Вам помочь?

Вы свободны?

Ты довольна?

Как ты хочешь?

Так не больно?

Вам удобно?

Так приятно?

Мне Вас ждать?

Когда обратно?

Как спалось?

Вам завернуть?

Ты не спишь?

Куда стряхнуть?

Да?

Опять?

Зачем?

Надолго?

А куда впадает Волга?

Где у них тут туалет?

Вам в один конец билет?

Кофе?

Чай?

Когда зарплата?

Вам отдельную палату с'

Где ты?

Кто там?

Ну, когда?

Может, хватит?

Навсегда?

Все пришли?

Отсюда видно?

Неужели вам не стыдно-'

Сколько можно говорить?

Трудно было позвонить?…

Кто ты?

Быть или не быть?"

А тебе не страшно жить?

Дата смерти?

Ты смеёшься?

И чего ты так добьёшься?

Можно рядом?

Ты в своём?

Только я и ты вдвоём'

Как всегда не обернёшься?

Обещаешь, что вернёшься':

Не проводишь до порога?

Видишь звёзды?

Веришь в Бога…

Синеиневое утро, -

сыпь синкопами синиц!

Подарив мне в синем небе

стаю сотен синих птиц.

Синегубая дружина

царства острова Буяна,

у меня на именинах

из глубин Синь окияна.

Девы – синие чулки,

Сударь – с синей бородой,

Даже мой бокал синильный

полон сладкой синевой!

Томно сбросил синий лист

клён, танцующий стриптиз.

Синебокие мурены,

синеокие сирены

пьют сиреневый туман.

Синий вечер плавит свечи…

– Как же я синюшно пьян!

Здесь женщины меня берут за руки: «сээр…»,

Здесь не нужны ни карабин, ни брюки (no problem),

Здесь круглый год цветы благоухают (ах…),

А фрукты, в самом деле, – ам, – и таают…

Здесь ночь тепла, вода лазурна,

Но стоп! Мне почему-то дурно!

Хочу опять туда, где солнце жарит,

Не ветерок, а ветер бьёт и валит,

Где поедаешь то лишь, что добыл,

Чтя формулу: «Я буду, а не был!».

Где доверяешь спину лишь костру,

Где спишь как новобранец на посту,

Где сердце вырывается наружу,

Меняю тень на зной, а зной на стужу.

Адамом, покидая рая кущи,

Покойный день меняю на грядущий,

И жалкий образ – «Человек лежащий»,

На гордый образ – «Человек идущий!»

От жёлто-красных всхлипов ноября

До камуфляжной зеленухи мая,

Снег укрывается не зря

Стеною ветхого сарая.

От мая и до ноября

Крутое небо и земля сырая,

Цветы и травы, птицы, дождь и я…

Но холода от ноября до мая.

Как стая голубей слова взлетели.

Душа на них взирает сквозь глазницы.

И почему-то сны помолодели

И отчего-то по ночам не спится.

Вновь доверяя буквам душу,

И возвышая в милость мудрость,

Не созидаю, к счастью, глупость,

Но, к сожаленью, – и не рушу.

Скрипит перо, как половицы,

Как сочный снег под бодрою ногою,

Как твой диван, укрытый полем ситца,

Когда летишь на нём, укрывшись мною…

Звон капели и медалей

Оглушает голой правдой

Как вокзал.

Говорит стекло с железом,

растворяя в чае сахар.

Ритуал.

Опускает столбик воска,

будто лифт, – огонь на землю.

Так устроена свеча.

Обещаем стать преградой,

а становимся запрудой.

Сгоряча.

Прошлой жизнью

не поправить

позапрошлые препошлые дела.

Тянут руки-ветви к небу,

не боясь обжечься солнцем,

деревянные тела.

Спет играет в прятки с тенью

Тень лежит в обнимку с ленью.

Чудеса.

Непотребная потребность

выражать словами память.

Словеса.

Собираю зиму в кучу

деревянного лопатой.

Чтобы быть.

Если даже смерть бессмертна,

научившись улыбаться,

стоит жить.

Уриной расписаны стены бетонные,

обоями выборов бренными убраны.

Отёчные лики народных избранников,

алеют тонами партийных предбанников.

Под лозунгом «… ликий советский народ!»

ночлежня-барак, конопли огород…

Наш поезд, – чуть завтра, – сглотнёт нас домой.

Устали, застрявши в «юдали» родной.

Кладбищенский рынок. Пивная. Вокзал.

Матов рулады. Истошный вокал.

Труба минаретом – смердит сигаретой.

Брешущих пусто собак не унять,

как паре почтенных бомжей не попять, -

что завтра, – пришло!

Лямки извечного скарба заплечного

тащим в буфет привокзальный

фатально-индустриальный.

(Взволнован немного инструктор Серёга)

В мозолистой лапе букетик финальный

свечою пасхальной.

Со щедрой вдовою буфетчицей Леной

они ритуалят прощальную сцену:

– Ну, всё… (до свидания в щёчку) – спешу…

…адрес запомнил, с Москвы напишу…

Пытаясь ответить, успела шепнуть:

– У нас хорошо… приезжай отдохнуть…

День иссяк. Пора сбираться, с силой тёмною

сражаться. Сны-кошмары – вражья рать, – вам

меня не запугать. Серых дум не разглядеть, -

чёрных орд не одолеть. Засыпать, как в бой идти.

Но ни войска, ни пути. Тьма царит над полем

битвы. Крест мой меч, а щит – молитва. Больно,

грязно, тесно, душно. Жаль, что тело непослушно.

Мне бы мразь стащить в букет и под солнышко, -

на свет… Серых дум не разглядеть – чёрных орд не

одолеть. Гнев, тревога и досада, – злачномрачная

рассада, рваной рапою гниёт, силы зла на пир

влечёт. Душу я свою омою и лазейку к ней

прикрою. Но не время. Не сейчас. Повоюем.

Через час.

Заласканный лучами,

Надушенный кострами,

Травами ухоженный,

Дорогами расхоженный,

Напоенный ветрами,

Расчёсанный хребтами,

Глубинами промеренный,

Пустынями провеянный,

Рекою опоясанный,

Долинами расплясанный,

Туманами укутанный,

Закатами распутанный,

Зарницами всполошенный,

Снегами запорошенный,

Вкруг мира обернулся…

– Ну, здравствуй…

Я вернулся.

Андрею Ростоцкому

Плечи крепкие

Ноги быстрые

Кровь горячая

Дали чистые

Девы юные

Косы гладкие

Станы гибкие

Губы сладкие

Яства пряные

Кони резвые

Гости пьяные

Стражи трезвые

Книги умные

Думы думные

Други верные

Сны волшебные

Дело нужное

Своды прочные

Слово мудрое

Меры точные

Звёзды яркие

Зори ясные

Жизнь достойная

Смерть прекрасная

Ветер ласковый

Реки млечные

Слава добрая

Память вечная

2 мая 2002 г.

Друг, – великая награда?

Честь? Достоинство? Заслуга?…

– Это пытка испытаньем, -

научиться жить без Друга.

14 июня 2002 г.

Иду в небеса налегке

Влекомый предчувствием встреч.

Акакиа – в правой руке,

А в левой – зазубренный меч.

Это было в осеннем лесу.

Листья робко учились летать.

Я вдыхал их предсмертья красу,

Сам, собравшись к зиме умирать.

У чернявого рыхлого пня,

Навалившись спиной на кору,

Дам себе вот о чём помечтать, -

А быть может, я… и не умру?

Кем хотел бы я стать? – Добрым сном,

Отраженьем луны в неглиже,

Ветром ярким, весёлым дождём?…

А быть может, я… умер уже?

«Ибо Господь, Бог твой, ведёт тебя

в землю добрую, в землю, где потоки вод,

источники и озера выходят из долин и гор».

Второзаконие, 8, 7

Ждал я слова у реки.

Сбились в тень мою мальки.

Жёлтой бабочкой душа

запорхала не спеша.

Тростниковыми ногами

промеряя глубину,

меж седыми валунами

цапля шествует по дну.

Поправляют ивы пряди

в Зазеркалье водной глади.

Ветер, притомясь с дороги,

с тучки свесил босы ноги.

Сев на тёплый косогор,

задремало Время-вор.

Благодать кругом такая…

– Может, я в преддверье рая?

Вдох. Первый плачь. Будь.

Шелест дорог. Путь.

Сказки и краски. Цвет.

Звон куполов. Свет.

Вечность. Беспечность звёзд.

Главный вопрос. Прост.

Вялая жизнь. Плен.

Сытая плоть. Тлен.

Догмы. Завалы вех.

Пылью согрет. Грех.

Счастье, здоровье. Тост.

Съел сам себя. Пост.

Жажда и лень. Тень.

Звонкое небо. День.

Запахи красоты.

Дождь и цветы. Ты.

Цифры в умах. Страх.

флаги в руках. Крах.

Голое тело. Стон.

Грязные руки. Трон.

Беды, победы. Бред.

Толпы, народы. След.

Слёзы. Любовный сок.

Смертное русло. Рок.

Ужас сомненья. Вдруг.

Это не конус. Круг.

Луч паутинки. Мох.

Выдох.

Паренье.

Бог.

У луны пушистое дыхание.

Свет любит темноту.

Главное земное чудо – прикосновение.

Земля очень маленькая, и Бог качает её, как люльку

младенца, чтобы волны качали в море корабли.

Звёзды родили ветер, чтобы кроны деревьев могли

говорить.

Человек должен мечтать выше неба.

И если ты топнул по жизни, как по луже, то твой

бумажный корабль сможет переплыть все синие

океаны.

И это, пожалуй, всё, – что я точно знаю о жизни.

P.S.

Да. И подметите, наконец, свою планету.

Напитавши себя от тебя

неземной красотой бытия

И измерив безмерностью слова

Неизмерности мира земного.

Онемев от речей толмачей

на закате рассветном

И оглохнув от плача свечей

в озаренье посмертном.

За высокий небесный порог

С белым пеплом и чёрной золою

я вношу свой остывший горшок…

То, – что вовсе и не было мною.