Средиземноморский пират

16

— Кажется, вы удивлены, увидев меня, майор, — произнес Дариус с сатанинской усмешкой. — Я не могу передать, какое огромное удовольствие для меня снова встретиться с вами при более благоприятных обстоятельствах. — Он приставил мрачно поблескивающий маузер к горлу Питта. — Не двигайся и не вынуждай меня убивать тебя раньше времени. Твоя быстрая и неожиданная смерть лишит меня огромного личного удовлетворения. Я сказал, что рассчитаюсь с тобой и твоим маленьким уродливым дружком; теперь пришел час вернуть вам долг за боль, которую мне причинили ваши руки, или, вернее, ноги.

Питт старался казаться совершенно спокойным.

— Извини, что разочарую тебя, но Джордино в этот раз остался дома.

— Тогда его доля наказания добавится к твоей. — Дариус расплылся в улыбке, затем опустил пистолет и спокойно выстрелил Питту в ногу. Резкий грохот маузера прозвучал, как удар грома, многократно повторенный эхом. Толчок — как резкий удар раскаленной докрасна кочергой — сильно качнул Питта и заставил его сделать два шага назад. Он совершенно не мог понять, как ему удалось устоять на ногах. Девятимиллиметровая пуля прошла через мышцы бедра, всего в полусантиметре от кости, оставив маленькое аккуратное отверстие на входе и немного большее при выходе. Жгучее ощущение быстро прошло, его нога онемела от шока. Питт знал по опыту: настоящая боль наступит немного позже.

— Оставь, Дариус, — порицающе произнес фон Тилль. — Давай не будем упражняться в жестокости. Нам нужно решить более важные дела, прежде чем ты начнешь мстить. Мои извинения, майор Питт, но вы должны признать, что виноваты в этом только вы сами. Ваш прицельный удар в такое деликатное место оставит Дариуса хромым, по крайней мере, еще на пару недель.

— Я только сожалею, что не заехал ему дважды, — сказал Питт, стиснув зубы.

Фон Тилль проигнорировал его ответ. Он обратился к парням в воде:

— Бросайте ваше подводное снаряжение на дно, джентльмены. Затем поднимайтесь на палубу. Побыстрее, у нас не слишком много времени.

Томас поднял свою маску и бросил убийственный взгляд на фон Тилля:

— Нам удобно и здесь, где мы находимся.

Фон Тилль пожал плечами:

— Очень хорошо, кажется, вам нужен стимул. — Он повернулся и крикнул в темноту пещеры. — Ганс, свет!

Неожиданно вверху зажглись яркие лампы, залив грот светом от потолка до воды. Питт теперь смог увидеть, что подводная лодка была пришвартована к плавучему доку, который начинался от входа в тоннель у дальней стены и тянулся на шестьдесят метров по воде, как огромный деревянный язык. Куполообразный свод потолка был в этом гроте значительно ниже, чем в первом, но он был в несколько раз шире; на его площади могло бы спокойно разместиться футбольное поле. Вдоль правой стены на сделанном выступе неподвижно замерли пять человек, их руки сжимали автоматы. На каждом была такая же униформа, какую Питт еще раньше видел на шофере фон Тилля. Невозможно было ошибиться в их предназначении, видя ту манеру, с какой они нацелили свое оружие на находившихся в воде людей.

— Я думаю, вам лучше сделать так, как говорит этот человек, — посоветовал Питт.

Туман вернулся, но горевшие огни свели его до минимума, обрекая на провал любую попытку к бегству. Спенсер и Герсон взобрались на подводную лодку первыми, за ними последовали Найт и Томас. Вудсон, как обычно, был последним и все еще сжимал свою камеру, несмотря на приказ фон Тилля.

Найт помог Питту освободиться от акваланга:

— Дайте мне взглянуть на вашу ногу, сэр. — Он осторожно помог Питту сесть на палубу. Затем отвязал грузы от ремня на поясе и обмотал нейлоновой тесьмой ногу Питта выше раны, чтобы остановить кровотечение. Он взглянул на Питта и улыбнулся: — Кажется, всякий раз, когда я оказываюсь рядом, вы истекаете кровью.

— Дурная привычка, от которой я не могу избавиться в последнее время…

Питт резко замолчал. Туман снова рассеялся, и фонари теперь высветили вторую субмарину, пришвартованную к доку с противоположной стороны. Он смотрел на обе лодки, сравнивая их. Одна, на которой находился он со своими парнями, имела обтекаемую палубу от носа до кормы, нигде не было никаких выступающих частей. Другая субмарина была совершенно иной; на ней сохранилась оригинальная рулевая рубка, массивное сооружение на корпусе, напоминавшее искривленный шар. Три человека деловито снимали пулеметы с разбитого аэроплана, находившегося на широкой палубе.

— Теперь я знаю, откуда появлялся желтый Альбатрос, — сказал Питт. — И старая японская субмарина, способная принимать на борт и перевозить небольшой разведывательный самолет. Но их не использовали после второй мировой войны.

— Да, прекрасный экземпляр, — гордо отозвался фон Тилль. — Я восхищен, что вы смогли идентифицировать ее. Потопленная американским эсминцем в 1945 году, она была поднята Минерва Лайнс в 1951 году. Я обнаружил, что сочетание субмарины и самолета является превосходным способом доставки маленьких партий груза в районы, где требуется крайняя осторожность.

— Незаменимая штука также для атаки американских военно-воздушных баз и исследовательских кораблей, — добавил Питт.

— Потише, майор, — пробормотал фон Тилль. — Во время обеда прошлым вечером вы предположили, что самолет появляется с моря. Вы стреляли наугад, но вы оказались гораздо ближе к истине, чем думали.

— Теперь я вижу это. — Питт бросил быстрый взгляд на вход в тоннель. Еще два охранника стояли, небрежно прислонившись к стене у входа, их автоматы аккуратно висели на плече. Питт начал говорить:

— Старый Альбатрос…

— Поправочка, — вмешался фон Тилль. — В отношении Альбатроса. Для моих целей тихоходный двукрылый аэроплан был самым замечательным средством, он мог приземляться и взлетать с небольших полей, темных берегов или с воды возле корабля: его нижние крылья могут, или, вернее сказать, могли превращаться в понтоны, наподобие судна с подводными крыльями. Я использовал Альбатрос Д-3, оборудованный более современным двигателем, конечно, потому что его аэродинамические свойства идеально отвечали моим требованиям. К тому же, старый, обшарпанного вида аэроплан вряд ли можно было заподозрить в незаконной деятельности. Жаль, он больше не сможет летать. — Фон Тилль достал пачку сигарет из нагрудного кармана и закурил одну. Затем он продолжал. — Я никогда не собирался ни вооружать свой доставочный самолет, ни тем более вовлекать его в сражение. Только после того, как у меня не осталось выбора, кроме атаки Брейди Филд и вашего дорогого корабля, я установил на нем пулеметы; слишком крутое решение, возможно, но вашего капитана Ганна не обескуражили мои искусные попытки организации диверсий против его экспедиции. Я не боялся, что какой-нибудь любопытный пловец или поклонник подводной охоты обнаружит мою небольшую подводную оперативную базу. Однако знающий и опытный океанографический исследователь представлял совершенно определенную опасность. Я не мог рисковать. Был организован рейд, и я до сих пор убежден, что это был великолепный план. У полковника Льюиса не оставалось выбора, кроме как приказать… все время забываю его название, ах, да, Первой Попытке покинуть побережье Тасоса, если бы атака продолжилась без помех. Вы не могли знать, конечно, что Альбатрос намеревался атаковать корабль с бреющего полета сразу после того, как будет нейтрализована военная база. Вы, майор Питт, появились на сцене в самый неподходящий момент и все испортили.

— Превратности войны, — с сарказмом заметил Питт.

— Жаль, что Вилли не может быть здесь, чтобы услышать ваши слова.

— А где же наш старый добрый любопытный Вилли? — спросил Питт.

— Вилли был пилотом, — ответил фон Тилль. — Когда Альбатрос рухнул в море, бедный Вилли не смог выбраться из-под обломков. Он утонул прежде, чем мы смогли добраться до него. — Лицо фон Тилля внезапно стало злым и угрожающим. — Кажется, ты мне стоил моего шофера и пилота, так же, как и моей собаки.

— Доверчивость со стороны Вилли. — спокойно отозвался Питт. — Я обманул его тем же старым трюком, который использовали британцы для Курта Хейберта. А что касается собаки, то, прежде чем натравить одну из своих бешеных тварей на ничего не подозревающего гостя, вам нужно было пересчитать прежде ваши столовые приборы.

Фон Тилль с любопытством смотрел на Питта некоторое время. Затем он понимающе кивнул.

— Замечательно, совершенно замечательно. Ты убил моего чемпиона породы ножом с моего собственного обеденного стола. Надо заметить, это очень, очень неблагодарно с вашей стороны, майор. Могу я поинтересоваться, как и кем вы были предупреждены?

— Предчувствие, — отозвался Питт. — Ни больше, ни меньше. Вам не следовало пытаться убить меня. Это была ваша первая ошибка.

— Очень жаль, что вам удалось выбраться из лабиринта, чтобы продлить ваше существование всего на несколько часов.

Питт безразлично взглянул в пространство позади фон Тилля и Дариуса. Зияющий черный тоннель был сейчас странно пуст, двое охранников исчезли. А пятеро охранников, которые прислонились к стене пещеры с автоматами, выглядели так же грозно как и раньше.

— Ваш торжественный прием приводит меня к заключению, что вы нас ждали, — тихо проговорил Питт.

— Разумеется, мы поджидали вас, — уверенно произнес фон Тилль. — Добрый друг Дариус проинформировал меня о вашем предстоящем визите. Точное время стало ясным, когда Первая Попытка начала подозрительные действия: ни один капитан в здравом уме не подведет свой корабль так близко к скалам Тасоса.

— Так сколько же сребренников заплатили Дариусу за предательство?

— Точная сумма вряд ли вас заинтересует, — сказал фон Тилль. — Дело в том, что Дариус находится на моей службе уже десять лет. Вы можете заметить, что наше сотрудничество основано на полной взаимной выгоде.

Питт взглянул в угольно-черные глаза Дариуса:

— Неважно, как ты докатился до предательства, но этот шаг делает тебя законченным подлецом. Вот в чем ваша вторая ошибка, фон Тилль. Использование такого скользкого гнусного таракана, как эта бестия Дариус, непременно приведет к обратным результатам.

Дариус затрясся от злобы. Маузер задрожал в его огромном кулаке, он казался невероятно длинным и был нацелен прямо в живот Питта.

Фон Тилль устало покачал головой:

— Раздражая Дариуса, вы только приближаете наступление своей смерти.

— Какая разница. Вы в любом случае собираетесь нас убить.

— Опять предчувствие, майор? Оно хорошо вам служит. — Фон Тилль говорил весело. Слишком весело, чтобы Питт мог усомниться в его намерении.

— Я ненавижу сюрпризы, — язвительно заметил Питт. — Как и когда?

Фон Тилль с подчеркнутой педантичностью отодвинул рукав и внимательно посмотрел на циферблат своих часов:

— Через одиннадцать минут, если быть точным. Это все время, на которое вы можете рассчитывать.

— Почему не сейчас? — рычал Дариус. — Зачем ждать? У нас есть и другие дела.

— Спокойно, Дариус, — урезонил его фон Тилль. — Мы можем использовать лишние руки, чтобы погрузить наши припасы на борт подводной лодки. — Он взглянул на Питта. — Из-за вашего ранения вы, майор, освобождаетесь. Остальные ваши люди могут начинать переносить снаряжение, которое вы видите в доке, к первому люку.

— Мы не работаем на мясников, — ровно и спокойно ответил Питт.

— Очень хорошо. — Фон Тилль обратился Дариусу. — Прострели его левое ухо. Следующей пулей убери ему нос. И после этого…

— Прекрати, старый кровожадный немец. — Слова срывались с губ Вудсона. — Мы загрузим твою проклятую лодку.

У них не было выбора. И у Питта не было выбора. Он только мог беспомощно сидеть и наблюдать, как Спенсер и Герсон начали разбирать небольшую гору деревянных ящиков на пирсе и передавать их Найту и Томасу на подлодку. Вудсон исчез в люке; только его руки время от времени мелькали над палубой, чтобы подхватить ящик. Жгучее ощущение появилось в ноге Питта. Могло показаться, что какой-то маленький человечек бегал взад-вперед по ране с факелом с руках. Раз или два он был близок к потере сознания; но каждый раз он находил силы держаться, пока не исчезали нахлынувшие волны темноты. Невероятным усилием воли он сохранял свой голос ровным во время разговора.

— Вы ответили только на половину моего вопроса, фон Тилль.

— Неужели способ вашей кончины действительно так много значит для вас?

— Как я уже сказал, я ненавижу сюрпризы.

Фон Тилль с холодной расчетливостью изучал Питта. затем он пожал плечами:

— Я полагаю, нет необходимости скрывать неизбежное. — Он замолчал, чтобы снова взглянуть на часы. — Вы со своими людьми будете застрелены. Немного жестоко и безжалостно, но я предпочитаю думать об этом, как о более гуманной смерти, особенно если сравнивать с погребением заживо.

Питт на мгновение задумался.

— Погрузка груза и снаряжения, эти люди, снимающие пулеметы с разбитого Альбатроса, — все это говорит о побеге. Вы сматываете удочки, фон Тилль, и пытаетесь незаметно ускользнуть. После того, как вы выберетесь отсюда, через одну минуту, пять минут, а может, даже через полчаса раздастся взрыв и скроет пещеру под тоннами скал, похоронив нас шестерых и уничтожив всякое свидетельство ваших контрабандных операций.

Фон Тиль с изумлением и подозрением взглянул на Питта.

— Продолжайте, майор, я нахожу ваши размышления крайне разумными.

— Вы работаете по очень плотному графику, и вы испуганы. Под нашими ногами, под этой палубой находятся сто тридцать тонн героина, погруженного на подлодку в Шанхае и провезенного по Индийскому океану и через Суэцкий канал кораблем Минерва Лайнс. Я вынужден оставить его вам; кто-нибудь еще попытается тайком протащить героин в Соединенные Штаты через задворки и без особого шума. Но не так, как Бруно фон Тилль. Лучшие агенты с Мадисон-авеню вряд ли смогли бы сделать лучше столь профессиональную работу, им объявили о нелегальном грузе Королевы Артемизии и пункте назначения. Это была умная мысль. Но даже то, что агенты ИНТЕРПОЛа в конце концов раскрыли вашу подводную систему транспортировки, не имеет большого значения. Их взгляды все еще обращены к Королеве Артемизии. Вы следите за моей мыслью?

Они стояли молча, и в ответ не прозвучало ни утвердительной. ни отрицательной реакции.

— Как Дариус несомненно проинформировал вас, — продолжал Питт. — инспектор Закинтас и Отдел по борьбе с наркотиками тратят свое время и усилия, готовя ловушку для корабля к моменту, когда он доберется до Чикаго. Я содрогаюсь от мысли, какие ругательства будут раздаваться над озером Мичиган, когда они не обнаружат ничего, кроме прекрасно отработанных актерских улыбок экипажа корабля, а в трюмах не будет ничего, кроме какао с Цейлона. — Питт остановился и поудобнее устроил свою раненую ногу. Он заметил, что Найт и Томас присоединились к Вудсону, забравшись в люк. Затем он продолжил.

— Это, должно быть, огромное удовольствие — знать, что ИНТЕРПОЛ приготовил тебе приманку, крюки, ловушки. Они совершенно не ведают, что подводная лодка и героин исчезли прошлой ночью. Груз будет перевезен на другом корабле Минерва Лайнс, который проследует позднее. Этим кораблем, кстати, должна оказаться Королева Джокаста, следующая в Новый Орлеан с грузом турецкого табака, которая собирается бросить якорь в миле отсюда в ближайшие десять минут. Вот почему вы испуганы, фон Тилль. У вас мало времени, и вам приходится идти на огромный риск, загружая ваш корабль среди бела дня.

— У вас живое воображение, — высокомерно произнес фон Тилль, но Питт заметил следы беспокойства на лице старика. — Однако, нет абсолютно никакой возможности доказать ваши дикие домыслы.

Питт не обратил внимания на его слова. Он ответил:

— Зачем мне беспокоиться? Я собираюсь умереть через несколько минут.

— У вас есть достоинство, майор, — медленно произнес фон Тилль. — Я восхищаюсь вами. Ваши предположения и догадки превосходны. Я не вижу, наконец, никакого вреда в признании, что вы правы во всем, о чем только что сказали, лишь за одним исключением: Королева Джокаста прибудет не в Новый Орлеан. В последнюю минуту она заменит курс на Галверстон, в Техасе.

Трое на другой субмарине сняли пулеметы с Альбатроса и таинственно исчезли из вида. Герсон перешел на палубу и передал ящик через люк Спенсеру, который теперь исчез в трюме вместе с Томасом, Найтом и Вудсоном. Питт говорил быстро. Сейчас ему была дорога каждая секунда.

— Еще один вопрос, прежде чем Дариус сделает свое дело. Из общепринятой вежливости вы не можете отказать мне в последнем желании знать об этом.

Дариус стоял рядом, на его злом лице было явно видно намерение убить. Он напоминал садиста-ребенка из биологического класса, который никак не мог дождаться момента, чтобы начать препарировать лягушку.

— Очень хорошо, майор, — живо отозвался фон Тилль. — Что такое?

— Как будет распределяться героин после разгрузки в Галверстоне?

Фон Тилль улыбнулся:

— Одно из моих менее известных деловых рискованных предприятий — это маленькая флотилия рыбацких лодок. Оно не приносит больших доходов, но бывает временами крайне необходимо. В определенный момент мои лодки забрасывают свои сети в Мексиканском заливе, ожидая моего сигнала. Когда он получен, они вытаскивают свои сети и приходят в порт в одно и то же время с Королевой Джокастой. Остальное просто: корабль освобождается от подводной лодки, которую рыбаки доставляют на консервный завод. Груз разгружают в здании, а героин пакуется в консервные банки с этикетками кошачьей еды. По иронии судьбы, весь этот порошок появится в каждом из ваших пятидесяти штатов в банке кошачьих консервов. Хорошую шутку сыграем над Отделом по борьбе с наркотиками. К тому времени, когда у них возникнут подозрения, будет слишком поздно. Героин будет уже распределен и тщательно спрятан. Примиритесь с этим, майор, или перспектива того, что весь этот героин миллионы ваших соотечественников будут нюхать, делать инъекции и поглощать, приводить в шок вашу мораль?

Теперь уже улыбался Питт:

— Вероятно это так, если его удастся перевезти.

Фон Тилль сощурил глаза. Питт не был похож на обреченного человека. Что-то здесь было не так:

— Мы его перевезем. Это я вам обещаю.

— Миллионы людей, — задумчиво произнес Питт. — Вы стоите здесь с улыбочкой на ваших уродливых губах открыто наслаждаетесь тем, что из-за нескольких паршивых долларов миллионы людей будут повергнуты в страдания и нищету.

— Вряд ли несколько долларов, майор, я думаю, пятьсот миллионов долларов будет более точной цифрой.

— Вам не хватит жизни, чтобы даже сосчитать, а не то, чтобы потратить эти деньги.

— А кто может остановить меня? Вы, майор? Инспектор Закинтас? Может, карающий меч господен?

— Хотелось, чтобы это было так.

— Я сыт по горло его глупой болтовней, — зло прошипел Дариус. — Теперь пусть он заплатит за все свое высокомерие. — Огромное лицо было перекошено от злобы. Питту совсем не нравился этот взгляд. Ему казалось, что он чувствует, как палец Дариуса нажимает на спусковой крючок маузера.

— Давай, — медленно произнес Питт. — Но мои одиннадцать минут еще не истекли. — В действительности Питту казалось, что он говорил несколько часов.

Фон Тилль стоял молча и играл сигаретой. Наконец, он произнес:

— Есть один момент, майор, который интригует меня. Зачем вы похитили мою племянницу?

Губы Питта растянулись в ухмылке:

— Начнем с того, что она не ваша племянница.

Лицо Дариуса побелело:

— Вы, вы не могли этого знать.

— Я знаю, — спокойно парировал Питт. — В отличие от вас, фон Тилль, я не имел преимущества в услугах информатора. Вообще, идея Закинтаса была довольно привлекательной, но его план был с самого начала обречен на провал. Он спрятал настоящую племянницу в Англии и нашел другую девушку, которая походила на нее. Вряд ли нужно было стремиться к полному сходству, ведь вы не видели Тери более двадцати лет. Закинтас тщательно подготовил путешествие своей Мата Хари, чтобы все выглядело как невинный визит во время каникул любящей родственницы.

Дариус уставился на фон Тилля, было похоже, что его массивная челюсть пережевывала открытие Питта. Выражение лица фон Тилля совершенно не изменилось. Он только слегка кивнул, показывая свое согласие.

— Но все оказалось напрасно, — продолжал Питт. — Этот визит не удивил вас. Дариус предупредил о нем и здесь у нас было два варианта: вы могли разоблачить девушку как самозванку и выгнать ее или продолжить игру и снабжать ее фальшивой информацией. Вполне естественно, что ваш дьявольский ум избрал последнее. Вы были в своем репертуаре. Вы находились в роли кукольника, дергающего за ниточки. Теперь вы могли вести игру против Закинтаса и Зено при помощи девушки и Дариуса.

— Я был неотразим, — произнес фон Тилль. — Вы согласны?

— Вы не могли ошибиться, — спокойно продолжал Питт. — С момента ее появления и до того, пока мы с Джордино не похитили ее с виллы, ваш шофер пристально следил за каждым движением девушки. Под предлогом охраны Вилли следовал за ней, как хвост. Это, наверное, была приятная работа, особенно когда она загорала на берегу. К тому же ее страсть к раннему утреннему купанию была не чем иным, как средством контакта с Закинтасом. Это была единственная возможность, какую вы ей оставили для передачи информации. Как вы, наверное, смеялись, видя, как она заглатывает каждый кусочек наживки, которую вы ей подсовывали. Затем что-то произошло, и Закинтас начал подозревать. Может, опоздав однажды на их утреннее рандеву, он заметил Вилли, сидевшего в кустах, все внимание которого было сосредоточено на девушке в бикини. Закинтас, естественно, предположил, что Вилли наблюдал за всеми их утренними встречами. Неожиданно он увидел, что его тщательно разработанный план рухнул. Было похоже, что вы снова обвели его вокруг пальца.

— Мы могли воспользоваться этим преимуществом, — яростно взорвался Дариус, — если бы не вы.

Питт пожал плечами:

— Вышел наш герой, который появился на сцене, совершенно не подозревая, что он будет схвачен, избит и убит до того, как опустится занавес. Моя жизнь оказалась бы менее сложной, если бы только я остался в постели в то утро, вместо раннего плавания. Когда Тери обнаружила меня, я дремал в полосе прибоя. Было еще темно, и она ошибочно приняла меня за Закинтаса, думая, что один из ваших людей убил его. Она едва не упала в обморок, когда казавшееся безжизненным тело вдруг ожило и начало вести шутливый разговор. — Снова усилилась боль, и он сильно сжал ногу, пытаясь избавиться от наступившей слабости. Он заставил себя продолжать, его слова с трудом просачивались сквозь стиснутые зубы. — Что-то было не так. Закинтаса не было, а был незнакомец, который, казалось, ничего не знал о происходящем: добавьте к этому случайное совпадение, что посторонний человек оказался в назначенном месте на пустынном берегу, — и вы поймете смущение девушки. Надо отдать ей должное, она очень сообразительная. Оценив все обстоятельства, она пришла к единственному доступному ей заключению: я работаю на вас, фон Тилль. Поэтому она повторила мне тщательно отработанную легенду и пригласила меня пообедать на виллу, ожидая поразить вас, невинно представив вам вашего собственного тайного агента.

Фон Тилль улыбнулся:

— Боюсь, что вы сами заварили кашу, мой дорогой Питт, со своим смешным утверждением, что вы занимаетесь уборкой мусора. Она не поверила в это, но, как ни странно, я поверил.

— Это не так странно, как кажется, — объяснил Питт. — Обученный агент в здравом уме вряд ли будет использовать такое дешевое прикрытие. Вы знали это. Кроме всего, у вас не было никаких причин для тревоги: не поступало предупреждения от Дариуса. Это действительно была только шутка с моей стороны, которая обернулась довольно плачевными результатами. — Питт замолчал, поправляя ремешок, стягивавший его рану. — Когда я появился у вас на пороге с золотыми дубовыми листьями майора в петлицах, вы моментально вообразили, что я один из агентов Закинтаса, которого он ввел в действие, и Дариус не знал об этом. Не желая того, я подлил масла в огонь ваших подозрений, когда едва не вышел из себя и чуть не обвинил вас в организации рейда на Брейди Филд. Я подобрался к вам слишком близко, фон Тилль. И вы приняли решение убрать меня. Риск подвергнуться обвинениям был ничтожным, и не было никаких шансов, что мое тело или то, что от него останется, когда-либо будет найдено в лабиринте. К этому моменту девушка поняла, что она совершила ужасную ошибку. Я действительно оказался посторонним человеком, который действительно случайно оказался в назначенном месте на побережье в четыре часа утра. Но было уже слишком поздно, она не могла ничего сделать, кроме как беспомощно стоять и держать рот на замке, в то время как вы избавлялись от меня.

Фон Тилль выглядел задумчивым.

— Конечно, теперь я понимаю. Вы все еще были уверены, что девушка моя племянница, и вы похитили ее из мести.

— Вы правы только наполовину, — снова продолжил Питт. — Когда кто-то пытается убить меня, я хочу знать, чем я заслужил такое внимание. Кроме вас девушка была моим единственным источником ответа на все интересующие меня вопросы. Но полковник Зено появился у выхода из лабиринта и помешал моим планам, прежде чем я смог спросить ее о чем-то. Но, невзирая на то, как все обернулось, я оказал большую услугу инспектору Закинтасу.

— Я что-то не понимаю, — холодно произнес Дариус.

— Закинтас придумывал способы похищения; бесполезность девушки стала очевидной, и, пока она будет играть роль вашей племянницы, за ее жизнь не дадут и двух центов. Он собирался удалить ее с виллы и с острова. И так получилось, что я сыграл ему на руку и преподнес ее ему на серебряном блюдечке. Однако, Закинтасу еще не удалось выпутаться из затруднительного положения. Перед ним возникла новая и совершенно неожиданная проблема: мы с Джордино. Он знал: мы охотились за вашим скальпом, и, как ни прельщала его идея использовать нас, он все же должен был остановить нас. Легально у него не было средств, и он не мог задержать нас силой. Поэтому он сделал следующий продуманный шаг и попросил нас сотрудничать с ИНТЕРПОЛОМ. Таким образом он мог следить за нами, как коршун.

— Вы совершенно правы, майор. — Фон Тилль провел рукой по своей лысой голове, вытирая пот с блестевшей кожи. — У меня были намерения убрать девчонку.

Питт кивнул:

— А я удивлялся, почему Закинтас был так настойчив в том, чтобы я держал Тери на борту Первой Попытки. Она была бы в относительной безопасности от вас и могла следить за мной и Джордино. Только сегодня утром до меня дошло, какую игру вела девушка и на чьей она стороне.

Дариус с откровенным удивлением уставился на Питта:

— Что здесь происходит, майор Питт? Вы просто не могли знать всего этого.

— Хорошенькие девушки не носят пистолет двадцать пятого калибра, прикрепленный к своей ножке, — парировал Питт. — Это точный признак профессионализма. У Тери не было оружия, когда я встретил ее на берегу. Джордино обнаружил пистолет, когда мы похитили ее из кабинета виллы. Очевидно, она опасалась кого-то внутри виллы, а не снаружи.

— Вы еще более сообразительны, чем я считал, — с горечью произнес фон Тилль. — Я, вероятно, слегка недооценил вас. Но это не имеет никакого значения.

— Только слегка недооценили? — с любопытством спросил Питт. — Я удивляюсь. Если я разгадал хитрости девушки, то почему, вы думаете, я бездействовал и позволил ей отравить радиооператора Первой Попытки? Чтобы она смогла передать сообщение инспектору Закинтасу, рассказав о моем намерении найти пещеру.

— Ответ простой, — самодовольно произнес фон Тилль. — Вы не знали, что Дариус работал на меня. Он получил сообщение девушки, но, к несчастью для вас, не передал его инспектору Закинтасу. Видите, майор, вы завязли по уши в этих делах.

Питт ответил не сразу. Он сидел прямо, ощущая боль, горевшую в ноге, и думал, правильно ли он выбрал момент. Невозможно дальше продолжать игру — темные круги плыли у него перед глазами и застилали видимость. Он слегка повернул голову и мрачно посмотрел на Дариуса. Маузер все еще был нацелен в живот Питту. «Все должно получиться», — сказал он самому себе. Он надеялся на Бога, что его расчет времени окажется верным.

— Я согласен, — ровно произнес он. — Это только доказывает, что вы не можете победить во всех делах, не правда ли, адмирал Хейберт?

Сначала фон Тилль не ответил. Он продолжал стоять, выражение его лица не изменилось. Затем полнейшая неожиданность, невероятность слов Питта дошла до него. Он сделал шаг вперед по направлению к Питту, его губы едва двигались.

— Как… как вы меня назвали? — едва слышно спросил он.

— Адмирал Хейберт, — повторил Питт. — Адмирал Эрих Хейберт, командующий транспортным флотом нацистской Германии: фанатичный последователь Адольфа Гитлера и брат Курта Хейберта, аса-летчика первой мировой войны.

Лицо фон Тилля слегка побледнело.

— Вы, вы просто не в своем уме.

— U-19 — вот ваша последняя ошибка.

— Чепуха, полнейшая чепуха, — слова едва просачивались через плотно сжатые губы.

— Модель в вашем кабинете. Она показалась мне странной в свое время: почему бывший боевой летчик держит у себя копию субмарины вместо самолета, на котором он летал во время войны? Пилоты так же сентиментальны в этом отношении, как и моряки. У меня не укладывалось это в голове. Последним казусом во всей этой истории было то, что Дариус, не зная вашей подлинной личности, воспользовался радиоприемником инспектора Закинтаса, чтобы сделать запрос в германский военно-морской архив по моей просьбе.

— Так вот зачем вам это было нужно, — удивленно произнес Дариус.

— Это было простое наведение справок. Я запросил список команды U-19. Я также связался со своим старым другом в Мюнхене — авиатором-любителем первой мировой войны — и спросил его, не знал ли он пилота по имени Бруно фон Тилль. Ответ пришел весьма интересный. Фон Тилль действительно находился на службе в военно-воздушных силах германской империи. Но вы утверждали, что летали с Куртом Хейбертом с аэродрома Ксанти в Македонии и служили в 73-ей эскадрилье. Настоящий же фон Тилль служил в 9-ой эскадрилье во Франции с лета 1917 года до прекращения военных действий в ноябре 1918 года; он никогда не покидал Западного фронта. Следующим интригующим моментом было первое имя в списке команды U-19 — командир лодки Эрих Хейберт. Будучи крайне любопытным малым по натуре, я не остановился на этом. Я еще раз радировал в Берлин, на этот раз с корабля, и попросил их прислать всю имеющуюся информацию об Эрихе Хейберте. Что за этим последовало, можно себе представить, — я не мог бы произвести больший переполох среди германского руководства, даже если бы одним махом воскресил Гитлера, Геринга и Гиммлера.

— Пустая болтовня, он бредит. — Напряженный расчетливый взгляд снова появился на лице старого немца. — Никто в здравом уме не поверит такой смешной выдумке. Модель подводной лодки — вряд ли это является прочной связью между мной и Хейбертом.

— Я не собираюсь ничего доказывать. Факты говорят сами за себя. Когда Гитлер пришел к власти, вы стали его преданным последователем. В обмен на вашу приверженность и признание вашего ценного боевого опыта он сделал вас командующим транспортным флотом; этот титул вы пронесли через всю войну вплоть до германской капитуляции, когда вы неожиданно исчезли.

— Это не имеет ко мне никакого отношения, — сердито произнес фон Тилль.

— Вы не правы, — продолжал Питт. — Настоящий Бруно фон Тилль женился на дочери богатого баварского предпринимателя, который среди прочих дел владел небольшим флотом торговых судов — эти корабли плавали под греческим флагом. Он принял греческое подданство и возглавил компанию Минерва Лайнс. С финансовой стороны компания была убыточная, но он превратил ее в первоклассный флот, когда начал контрабандным путем поставлять оружие и военное снаряжение Германии в нарушение положений Версальского Договора. Вот здесь вы с ним и познакомились, вы помогали осуществлять эти операции. Вы неплохо поработали вдвоем, но фон Тилль был не глупым человеком. Он понял, что державы оси проиграют войну, в конце концов. Поэтому в самом начале войны он порвав свою связь с Германией.

— Но где же здесь связь? — спросил Дариус. Питт преследовал свою цель, но она могла легко ускользнуть в любой момент.

— Теперь самая интересная часть. Твой босс, Дариус, не из тех людей, кто привык что-то менять. Менее умный человек попытался бы просто исчезнуть. Но только не адмирал Эрих Хейберт. Он оказался более изобретательным. Каким-то образом ему удалось пробраться через линию фронта в Англию, где благополучно проживал фон Тилль, убить этого человека и занять его место.

— Как же это возможно? — потребовал объяснений Дариус.

— Это оказалось не только возможным, — пояснил Дариусу Питт. — Все было продумано до мелочей. Они оба были примерно одинакового роста и имели схожее телосложение. Несколько небольших пластических операций, сделанных опытным хирургом, несколько характерных жестов и речевых особенностей, отработанных до совершенства — и человек, который стоит сейчас перед вами, стал точной копией настоящего Бруно фон Тилля. Почему бы и нет? У фон Тилля не было близких друзей, он жил одиноко, никто не знал его слишком близко. Его жена умерла бездетной. Был, однако, племянник, который родился и вырос в Греции. Но даже он многие годы не замечал подмены. Возникшие подозрения в этом потом стоили ему жизни. Убийство — детская игра для такого профессионала, как Хейберт. Племянник и его жена утонули во время подстроенного кораблекрушения. Тери, их малолетняя дочь, была спасена. Не благожелательность руководила Хейбертом, уверяю вас. Имидж влиятельного и богатого дядюшки-покровителя был необходим ему в глазах общества, и он не упустил такой шанс. — Питт бросил мимолетный взгляд на охранников, тоннель и японскую субмарину. Затем он снова повернулся к фон Тиллю. — После подмены контрабанда становится главной деятельностью для вас, Хейберт. Такое остроумное изобретение, как подводная лодка, прикрепленная к килю судна, было вполне естественным для бывшего капитана субмарины. Хейберт превратился в фон Тилля для окружающего мира. Минерва Лайнс была преуспевающей компанией, деньги лились рекой. Но вы беспокоились, все шло слишком гладко. Чем более известным вы становились, тем возрастала возможность быть разоблаченным. Поэтому вы переехали на Тасос, восстановили виллу и играли роль эксцентричного миллионера-отшельника. Бизнес как таковой не составлял проблемы. При помощи мощного коротковолнового радиоприемника вы могли управлять Минерва Лайнс, даже не появляясь в Европе. Вы позволили своей компании превратиться в третьеразрядного перевозчика грузов, а весь свой талант целиком посвятили контрабанде.

— К чему весь этот разговор? — прервал Дариус.

— Однажды все тайное становится явным, — объяснил Питт. — Кажется, адмирал Хейберт известен тем, что скрылся от суда над военными преступниками в Нюрнберге. Его имя стоит в списке военных преступников рядом с именем Мартина Бормана. Это был еще тот фрукт. В то время как Эйхманн сжигал евреев, Хейберт опустошал концентрационные лагеря другим способом: погружал военнопленных в трюмы старых торговых кораблей и отправлял по течению дрейфовать в Северное море, предоставляя британским и американским бомбардировщикам выполнять грязную работу вместо нацистов. Несмотря на свое исчезновение в конце войны, он был прекрасно осведомлен о том, что его ожидало, если бы он остался в Германии. Он был заочно осужден международным военным трибуналом и приговорен к смертной казни. Жаль, что его не повесили до сих пор, но лучше поздно, чем никогда. — Питт разыграл свою последнюю карту. У него не осталось ничего, на что можно было надеяться, он больше не мог оттягивать время. — Ну, вот, много фактов, много предположений. История, полагаю, получилась несколько схематичной, поверхностной. Немцы радировали небольшую часть информации, которая хранится у них в архивах. Точные детали, может, никогда не станут известны. Не имеет значения, вы конченный человек, Хейберт.

Фон Тилль холодно и оценивающе смотрел на Питта.

— Не обращай внимания на майора, Дариус. Весь его невероятный рассказ — не что иное, как умный ход по оттягиванию времени отчаявшегося человека.

Фон Тилль остановился, прислушиваясь. Сначала звук был легким, он напоминал негромкие удары. Затем Питт определил его как тяжелые шаги кованых ботинок, приближавшихся по деревянному пирсу. Туман вернулся, скрыв очертания всех предметов, а приближавшиеся шаги становились все громче. Казалось, что человек поднимал ноги и опускал их с гораздо большей силой, чем нужно. Потом безликая фигура, одетая в униформу охранника фон Тилля. вынырнула из тумана. Едва различимый человек остановился в нескольких шагах сзади и щелкнул каблуками.

— Королева Джокаста бросила якорь, сэр, — прозвучал низкий глухой голос.

— Ты идиот! — резко перебил его фон Тилль, рассердившись, что его прервали. — Вернись на свой пост.

— Пора кончать, — прохрипел Дариус. — Всего одна пуля в кишки майору, чтобы он корчился в агонии. — Ствол маузера нацелился в живот Питта.

— Все справедливо, — спокойно произнес Питт. У него был странный опустошенный взгляд, который сбивал с толку фон Тилля гораздо больше, чем любое проявление страха.

Фон Тилль изогнулся в коротком, педантичном поклоне.

— Сожалею, майор, — старый немец говорил медленно, растягивая слова. — Наша небольшая интересная беседа подошла к концу. Прошу извинить меня, если я не соблюдаю традиционного обряда завязывания глаз и последней сигареты. — Он больше ничего не сказал, злобная ядовитая усмешка на его лице говорила за него, и Питт приготовился к неизбежному выстрелу пистолета Дариуса.