Средневековая Испания

Вопреки некоторым представлениям, испанцы Средневековья не отличались глубокой набожностью. Возможно, так было потому, что религия пронизывала все стороны жизни. Верно, что религия охранялась государством, то есть правителем: именно он утверждал свою религию в землях, которыми управлял.

Религия представляла собой не просто твердую веру, она была законом, который управлял всеми аспектами человеческой жизни. Быть мусульманином — это означало осуществлять ритуалы этой религии и следовать установкам Корана, быть христианином — означало уважать ритуалы Церкви и подчиняться законам, заданным наместниками Бога, быть евреем — означало следовать ритуалам, отмечать праздники и уважать раввинов. Каждое сообщество, будь оно доминирующим или подчиненным, сохраняло свою религию, а благодаря ей, свои тексты законов и своих судей.

Религия была также языком. Связано это было с тем, что каждая религия имела свой специфический язык, который не был разговорным и общим Для всех испанцев. Арабский язык, язык Корана, то есть язык откровений Мухаммеда, для мусульман был языком Бога. Что касается евреев, то для них Древнееврейский был языком, который использовал Бог, создавая мир. Для христиан, которые отождествляли христианство и Римскую империю, латинский язык, язык Сына Божьего, остался церковным языком.

Религия, наконец, была набором ритуалов и систематизированных предписаний. Уважение воскресенья, субботы (shabbat) или пятницы, культовые места, потребление определенных продуктов, ношение особых одежд — все это, без всякого сомнения, лучше всего отличало верующих различных сообществ.

РЕЛИГИЯ ПРАВИТЕЛЯ

В Средневековой Испании религия, прежде всего, была религией правителя. Однако, государство охраняло представителей различных религий, которые не желали жертвовать собой ради религиозных убеждений или принимать господствующую религию.

Действительно, редкими были периоды религиозных преследований и навязывания веры. Их можно назвать лишь три. В начале VII века король Сисебут обязал всех евреев полуострова креститься; он создал, таким образом, почти на целый век проблему iudaei, то есть «обращенных» евреев, добрая воля которых была под вопросом. Между серединой XI века и серединой XII века альморавиды, а затем альмохады обосновались на юге Испании со своей исключительно строгой интерпретацией ислама, которая привела к массовым убийствам и депортациям евреев и христиан. В 1492 году королева Кастилии Изабелла Католическая навязала евреям Испании крещение или ссылку, на мусульман эта мера распространилась в 1502 году.

♦ Защитник веры

Однако, если и не было насильственного обращения в другую веру, то не надо из этого делать вывод о том, что имели место безразличие или снисходительность к другим религиям. Для каждого существовала своя правда, а правитель был ее гарантом.

Короли и халифы полуострова осуществляли власть, данную им Богом: по образу римских императоров (образцом был Феодосии), они считались наместниками Бога в своем королевстве, ответственными за удовлетворение материальных и духовных потребностей своих подданных. Христианские правители были «защитниками веры» и одновременно защитниками Церкви и ее служителей. Кордовские халифы были «защитниками правды и гарантами прямой дороги» для всех верующих.

Защитник веры или глава всех верующих, правитель был тем, кто удостоверяет, разрешает и легализует обряды, которым нужно было следовать. В аль-Андалусе в первой половине X века эмиры и халифы избрали для себя малекитскую интерпретацию ислама в ущерб другим более гибким интерпретациям. В христианской Испании короли созывали и возглавляли церковные соборы, которые определяли правила веры, а также гражданские и религиозные законы.

Когда король Кастилии Альфонс X Мудрый составил свой юридический кодекс «SietePartidas», он первую из «Семи Частей» посвятил определению веры (Троица, католическая вера, таинства), детализации функций тех, кто должен был все это «показывать» (прелаты, писцы, монахи), и основам канонического права (церкви, монастыри, право патронажа, святотатство, симония[44], десятины, паломники и т.д.).

♦ Глава духовенства

Правитель является ответственным за правильность определения, то есть за чистоту веры, но также он должен управлять духовными потребностями своих подданных. Король, таким образом, выбирает высшее церковное и религиозное руководство.

Христианские короли назначали епископов или, начиная с XII века, давали одобрение (assensus) на список кандидатов, затем согласие (consensus) на того, кто был избран или назначен Римом; кандидат, который не получил королевской апробации, никогда не получал поста, даже если его поддерживал папа или свои каноники. Король был «начальником» своей Церкви: он ее защищал, получал с нее налоги и пользовался ею в случае необходимости.

Со своей стороны, эмир, султан или халиф также назначали высших религиозных функционеров: qadis и alfaquis. Кордовские qadi фактический являлись официальными представителями правителя; он назначал qadis мечетей главных городов аль-Андалуса, а пятничная молитва позволяла усилить религиозное и политическое единство общины. Великий кади, кроме того, управлял «казной общины», отвечая за содержание мечетей, обучение и милосердие.

♦ Король трех религий

Но правитель также был ответственен за тех, кто в его королевстве не относился к той же вере, что и он. Христианские епископы и главные еврейские раввины, таким образом, также утверждались эмиром или халифом Кордовы, так же как раввины и мусульманские начальники получали согласие христианских королей. Так как король был правителем всех своих подданных: в 958 году Лиутпранд из Кремоны, обращаясь к епископу Кордовы Рецемунду, назвал халифа «ваш король». Все общины королевства молились за своего правителя, какова бы ни была их собственная религия, и каковой бы ни была его религия.

Будь он христианским королем или халифом, испанский правитель не допускал никакого первенства в религиозной области. Халифат являлся высшим органом, делавшим своего главу потомком Пророка и наместником Бога. Со стороны христиан, короли, наместники Бога, сохраняли право патронажа, а епископы и крупные аббаты, все еще играя иногда роль Ватикана по отношению к своему правителю, требовали во весь голос своей независимости и независимости «Святой Испании». Некоторые предписания IV Латеранского церковного собора (1215) не были приняты в Кастилии или в Португалии, где короли объявили, что евреи и мусульмане являются их подданными в равной степени с христианами.

СВЯТАЯ ИНКВИЗИЦИЯ

Суды инквизиции, созданные Церковью в 1231 году для борьбы с ересью, не могли осуществлять свои функции в Кастилии и в Португалии: короли отказывались от этого покушения на свои королевские прерогативы «защиты веры», осуществлявшиеся через епископов. Однако в Арагонском королевстве инквизиция обосновалась в 1232 году под влиянием доминиканца Раймонда из Пеньяфора; она стала проявлять себя, прежде всего, в области юридических процедур: в 1376 году каталонский доминиканец Николас Эймерих опубликовал «Учебник инквизитора».

Именно от имени «защиты веры» в конце XV века католические короли создали в своем королевстве святую инквизицию, для которой они получили одобрение папы в 1478 году. Политический и религиозный инструмент, Суд инквизиции стал единственным учреждением, которое не признавало никаких привилегий: у нее было мало средств, как и у всех судов того времени, поэтому инквизиция действовала, главным образом, на основе доносов и наносила «молниеносные удары» по дворянам и церковным грандам.

Начиная с 1480 года, инквизиция создала один из советов королевства, вроде совета Кастилии; им руководил главный инквизитор, назначавшийся королем и утверждавшийся папой, он предлагал королю список советников и назначал инквизиторов. Каждый суд — Севильи (1480), Кордовы (1482), Сьюдад Реала и Хаэна (1483), Валенсии и Сарагосы (1484), Мурсии и Теруэла (1485), Барселоны и Медины дель Кампо (1486 год), Сицилии (1487), Вальядолида (1488), Сеговии (1490), Сардинии (1492) — состоял из двух великих инквизиторов, прокурора, заседателя, двух офицеров по конфискациям и группы секретарей, нотариусов, гонцов, капелланов, врачей, адвокатов и прочих служащих, которые получали зарплату и были «близкими людьми» инквизиции, пользуясь привилегиями и иммунитетом.

«Инструкции» 1484 года предусматривали, что процессы должны начинаться с постановления о милости и заканчиваться аутодафе[45]. Во время периода «милости» (примерно тридцать — сорок дней) любой исповедавшийся еретик не подвергался наказанию и наложению штрафа. Процесс начинался с доноса, который был обязательным и тайным; большой процедурной новинкой инквизиции была не пытка, которая была общей для всех юридических процессов, а именно секретность. Обвиняемого арестовывали, а все его имущество конфисковывалось. Во время «доказательства» обвиняемого знакомили с обвинениями (но он никогда не знал имен обвинителей), и он мог защищаться; пытка использовалась как доказательство. Решение принималось тайным голосованием, и приговоры должны были способствовать отречению от ошибок через смерть на костре, но могла быть и тюрьма, галеры, позорный столб или порка кнутом. Во время аутодафе («акта веры») приговоры зачитывались публично и торжественно, проводились массовые процессии и раздачи индульгенций.

В течение первых тридцати лет своего существования и под влиянием инквизиторов Томаса де Торквемада (1483), Диего де Деса (1498) и Франсиско Хименеса де Сиснероса (1507), суды занимались крещеными евреями (conversos), затем обращенными мусульманами (moriscos). Рвение, с которым суды осуществляли свою миссию, способствовало отправлению на костер множества обвиняемых, а инквизиторы были быстро заподозрены в большем интересе к конфискациям, чем к спасению новых христиан. Впоследствии инквизиция взялась за учеников Эразма и Лютера (за alumbrados) и за тех, кто читал книги, фигурировавшие в списке запрещенных книг.

ЕДИНОБОЖИЕ

Испанцы всегда были сторонниками единобожия. Все они признавали существование единого Бога, о котором говорилось в Библии. Таким образом, «Религия Книги» была религией жителей полуострова в Средние века. Единобожие делилось на три главных течения: иудаизм, христианство и ислам; каждое требовало эксклюзивности своей религии и часто называло других «язычниками».

Вера была достоянием специалистов, которые посвящали себя изучению Библии и трудов основателей каждой религии — Талмуда и Мишны, Библии и трудов Отцов Церкви, Корана и хадисов (изречений и поступков посланника Аллаха и его сподвижников). Но вся испанская религиозная мысль была пропитана сознанием того, что есть и другие, потребностью переубедить их или найти единство.

Однако потребность переубеждать сопровождалась презрением к обращенным в другую веру. Ни они сами, ни их потомки не могли полностью интегрироваться в новые общины: обращенный в ислам был mawla, и все его потомки оставались muwalladun с промежуточным статусом; христианство ставило акцент на недавнее включение обращенного (converso): он был «новым христианином», но при этом были и «старые христиане».

♦ Религиозные споры

Полемика, в письменной более или менее резкой форме, была характерна для религии. Она представала в виде обмена письмами или диалога, где выдвигались аргументы каждой из сторон. Кроме демонстрации уверенности в своей правоте, эти произведения свидетельствовали о глубоких знаниях испанцев о других религиях. С IX до XV века христиане, мусульмане и евреи полемизировали со своими оппонентами на своем языке или на языке противника.

Кроме того, публичные «споры» позволяли, в 1263 году в Барселоне, в Вальядолиде в 1336 году и в Тортосе в 1413 году, христианским и еврейским ученым обмениваться аргументами для защиты своих религий. Если некоторые из этих дебатов и заканчивались осуждениями, то в целом можно было говорить об увлекательных диалогах, в которых оппоненты соперничали в знаниях и аргументации с целью достижения согласия.

♦ Философия

Но другие мыслители полуострова искали «общий знаменатель», который, несмотря на различия, привел бы к тому, что мистик аль-Харрали называл «единством существования». Изучение текстов Платона, а затем Аристотеля вызвало у мыслителей интерес к Божественному созданию, то есть к миру, проявлению Бога. Эта философия, интересовавшаяся природой, или «естественная философия» выдвигала принцип, заключавшийся в том, что можно познать Бога через логическое знание о созданном им мире.

Для мусульманина Ибн Рушда из Кордовы (Аверроэса), еврея Маймонида из Кордовы и христианина Раймунда Луллия философия заключалась в поиске правды, которая и была Богом. Философ, независимо от религии, к которой он принадлежал, мог, таким образом, дойти до знания правды; он имел прямое знание о Боге и не нуждался в «изображениях», которые религия предлагала простым людям и нефилософам. Религия играла подчиненную роль по отношению к философии: она становилась «отображением» чистой правды. Для философа иудаизм, христианство и ислам были равны, ни одна из этих религий не была более истинной или более близкой к правде, чем другие.

Философ являлся, таким образом, верующим, но скептиком в отношении религии. Большое количество обращений в другую веру в период с XI по XV век вписывалось в это философское течение. Ибн аль-Хайят, обращенный в христианскую веру после взятия Толедо Альфонсом VI Кастильским, оправдывал свое решение, говоря: «Все почитают Бога милосердного и молятся Ему публично и в глубине души».

♦ Мистика

Параллельно рационалистическому течению на Иберийском полуострове появилось мистическое течение, которое утверждало сокровенный союз с божественным. Принятая в XI века Бахьей ибн Пакудой, еврейская мистика развилась в XII веке. На землях Арагонского королевства сначала, а затем в Кастилии Моисей из Леона начал разрабатывать каббалу[46], которая высталяла на первый план принцип, согласно которому Бог не мог быть до конца узнан или раскрыт кем-либо.

Мистическое течение развивалось в аль-Андалусе с X века. Но мусульманская испанская мистика расцвела главным образом в XII и XIII веках с развитием суфизма[47], с появлением Ибн Араби.

В христианском средневековом мире лишь некоторые произведения Раймунда Луллия принадлежали к мистическому течению. Он блистал в XVI веке вместе с Франциско Осуна (умер в 1540 г.), Игнатием Лойолой (1491—1556), Терезой Авильской (1515— 1582) и Хуаном де ла Крус (1542-1591).

РЕЛИГИОЗНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

Философы и мистики, сходившиеся на идее единства Бога, не составляли, однако, большинства. Христианские священники, раввины и мусульманские богословы-законоведы, напротив, пытались внушить верующим принципы своей веры, исключая и иногда даже шельмуя все остальное. Это усиливало внутреннюю сплоченность каждой общины, но также провоцировало, эпизодически или постоянно, конфликты, акты насилия и даже массовые убийства.

Религиозные споры интересовали не только ученых. Бесчисленные свидетельства доказывают, что такие сюжеты и образы, как Троица, Распятие или Дева Мария, являлись предметом дискуссий, отражавшихся в произведениях литературы (юридической, поэтической или эпической) и могли служить аргументами во время обращения в другую веру; фактически эти обращения непрерывно происходили на протяжении всего Средневековья. Таррагонский церковный собор 1233 года безуспешно пытался запретить обсуждение вопросов религии в светских беседах, как публичных, так и частных.

Религиозное образование, таким образом, было фундаментальным. Вопросы веры были определены в каждой из общин таким образом, чтобы каждый настолько знал свою веру, чтобы суметь при необходимости защитить ее. Христианские синоды конца Средневековья предусматривали, чтобы изображения, выставленные в храмах, напоминали верующим о десяти заповедях, о пороках и добродетелях.

Сосуществование общин не выражалось одними лишь дискуссиями. Нередки были и акты насилия между верующими различных религий, и словесные насилия часто сопровождались насилиями физическими. Эти насилия получили дополнительное развитие в конце Средневековья: начиная с 1350 года, жизнь городов христианских королевств была омрачена вооруженными нападениями на еврейские кварталы, которые заканчивались убийствами, уничтожением священных книг и разрушением синагог.

Если и существовали такие экзальтированные священнослужители, которые толкали своих единоверцев на вооруженные выступления, в целом обучение вере заключалось прежде всего в изучение религиозных обрядов. Ведь именно по этим обрядам узнавали друг друга евреи, мусульмане и христиане. Акцент, таким образом, делался на формальной религии, а все обряды были направлены на еще большее углубление веры. В XVI веке инквизиция преследовала тех, кто практиковал обряды, отличные от общепринятых.

Вековые обмены между тремя религиями породили оригинальную религиозную мысль. Идеи Аристотеля, искавшего единство в отличиях и подчинявшего религию философии, или мистическое течение, которое восхваляло союз с божественным, выходили иногда на скептицизм или даже на синкретизм[48]. Эти попытки не всегда находили понимание, и многие осуждали эту оригинальность: для Эразма Роттердамского Испания была населена «сторонниками иудаизма», но мусульмане аль-Андалуса и евреи «сефарды» также отличались от своих единоверцев.

ДУХОВЕНСТВО

В противоположность чистой вере, которая связывала человека с божественным, религия (слово, которое согласно Лукрецию происходило от religare— «связывать» или «скреплять») не могла существовать без духовенства, то есть тех, кто организовывал обряды, интерпретировал тексты и, в особых случаях, служил посредником между человеком и Богом. Подготовленные в школах при своих культовых местах, эти люди религии передавали «официальную» веру и содействовали общественным связям внутри общины.

♦ Белое духовенство

Имамы и улемы у мусульман, раввины у евреев и священники у христиан были, прежде всего, образованными людьми в общинах, в которых они жили. Они учились дольше, чем другие, и знали, или должны были знать, ученый язык своей религии: арабский, древнееврейский или латинский. Они пользовались всевозможными привилегиями. Но не все они имели равное общественное положение: рядом с «докторами», занимавшимися религиозной наукой, имевшими большой престиж и жившими зажиточно, находились имамы или священники практически безграмотные, влачившие жалкое существование, становившиеся источниками постоянных скандалов как внутри своих общин, так и с другими. Будучи образованными, люди религии часто занимали значительные посты при королях, и это не зависело от их религии и религии правителя, которому они служили.

В христианской Испании священнослужители обязаны были жить в безбрачии; им запрещено было охотиться, играть или присутствовать на народных развлечениях. Духовенство было организовано и разделено на степени иерархии, начиная от священника, обслуживавшего лишь простейшие обряды (церковный служка, дьякон) и кончая епископом; каждому уровню соответствовали зарплата или привилегии. На вершине церковной иерархии в соборах — штаб-квартирах епископов — находились капитулы каноников, которые с XII века могли быть очень многочисленными — от сорока до более чем шестидесяти человек; эти каноники получали плату за свою службу. Епископы избирались капитулами с согласия и при утверждении короля; в некоторых случаях папа или король сам назначал кандидата. Глава Королевской канцелярии всегда был епископом.

В мусульманской Испании улемы (ulama), то есть «те, кто обладал знанием», господствовали в областях теологии и права. Они выполняли функции qadi, имамов или проповедников; на самые высокие посты назначал сам правитель, но можно было также наследовать функции, осуществлявшиеся отцом.

Люди религии доминировали в образовании. Они обучали детей в начальных школах, открытых при приходах, при синагогах и мечетях. Они также преподавали в университетах или медресе, продолжали обучение и в проповедях. Их репутация не всегда была наилучшей: в христианской Испании конца Средневековья священник стал прототипом человека распущенного и развратного.

♦ Черное духовенство

Христианская и мусульманская религии характеризовались также существованием людей или групп людей, которые стремились к аскетической жизни, удаленной от мира и полностью посвященной религии.

В мусульманской Испании в IX-XII веках развивались две формы аскетической жизни: одна — в рибатах[49], где молодые люди предавались молитвам, защищая при этом свои места или границу Дар аль-ислама (дома ислама); другая — вокруг лиц, имевших репутацию святых, каким, например, был Ибн Масарра, который жил недалеко от Кордовы в X веке.

В христианской Испании свобода выбора религиозных правил предусматривала до XI века, часто в «сдвоенных» монастырях, мужские и женские общины под руководством одного аббата или аббатисы, они иногда насчитывали сотни человек. Монастырское правило святого Бенедикта постепенно вытеснило правило святого Исидора и еще более смягчилось с принятием клюнийской версии этого правила.

В XI веке иностранные ордена (цистерцианцы, премонстранцы и августинцы) основали свои многочисленные дома. Созданные для защиты веры, военные ордена, следовавшие правилу Сито[50] или святого Августина, иногда походили на рибаты мусульманской Испании.

В XIII веке появились новые религиозные ордена. Четыре нищенствующих ордена обосновались в городах полуострова: этот орден доминиканцев (основан в 1221 году святым Домиником в Осме), орден Богоматери Милосердной (основан Петром Ноласком в Барселоне в 1218 году), а также ордена францисканцев и тринитариев. Доминиканцы и францисканцы делали упор на обучение, получали университетские титулы, открывали школы, владели древнееврейским и арабским языками, чтобы иметь возможность беседовать с представителями других религий. Члены ордена Тринитариев и Богоматери Милосердной, в свою очередь, специализировались на выкупе пленников-христиан и собирали крупные денежные суммы, которые потом тратили в Берберии (Северная Африка) в качестве выкупа за бедных заключенных.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБРЯДЫ

В гораздо большей степени, чем сама вера, позволяли отличить членов различных общин обряды. Еврейский философ Маймонид рекомендовал больше практиковать обряды, чем философствовать, так как они цементировали общественные группы. Обряды, таким образом, играли важную роль, но публично они могли соблюдаться, только если относились к господствующей религии.

♦ Соблюдение обрядов

Крещение и обрезание обозначали принадлежность к той или иной религиозной общине. Они становились поводом для общественных и семейных церемоний. Даже брак и смерть были религиозными церемониями с очень строгими правилами. Вхождение во взрослый возраст (примерно в 14 лет) становилось предметом специфических церемоний, разных в разных общинах.

Первым обрядом была молитва. Она была обязательна три раза в день для евреев и пять раз в день для мусульман. Евреи молились стоя, христиане — на коленях, а мусульмане — падая ниц. Один раз в неделю верующие собирались в своем храме (синагоге, церкви или мечети), чтобы помолиться вместе. В зависимости от правителя, пятница или воскресенье считались праздничными днями, обязательными для всех.

Специальные праздники каждой религии отмечали течение года. Многие мусульмане отмечали также христианские праздники, в частности, Рождество, Святой четверг и день Святого Иоанна. И хотя евреи соблюдали только свои праздничные дни, синоды иногда обнаруживали, что такие церемонии, как обрезание или крещение ребенка, а также бракосочетание, могли собирать вместе христиан и евреев.

Каждый город или каждая корпорация добавляли к общему списку свои многочисленные праздники своих святых-хранителей, которые иногда давали повод для процессий или пиров, в которых принимали участие все жители города или все члены корпорации.

♦ Обряды в питании

Понятия «чистый» и «нечистый» характеризуют религиозные обряды евреев и мусульман. Их в конце Средневековья подхватили и христиане.

Каждая религия обязывает своих сторонников поститься в определенные дни и определенные периоды года: один месяц в году (лунный), месяц Рамадан — для мусульман, период Великого поста, то есть сорок шесть дней до Пасхи — для христиан, по большим праздникам — для евреев.

Каждая религия предписывает, кроме того, воздержание от некоторых продуктов. Христиане не могут есть мясо по пятницам. Ислам запрещает мусульманам употребление свинины и алкогольных напитков. Но если запрет на потребление свинины и происходящих от нее продуктов, такие как жир, строго соблюдался, то запрет на потребление вина соблюдался менее охотно. Мусульмане аль-Андалуса не отказывали себе в потреблении вина, которое они покупали у христиан или евреев. Еврейская религия также запрещает потребление свинины и происходящих от нее продуктов, а также рыбы без чешуи и мяса хищников, а также птиц и животных, питающихся падалью.

♦ Процессии

Процессии являлись частью христианских обрядов, и вестготская Испания знала религиозные процессии в городах, а также к базиликам, расположенным за их стенами. Под мусульманским господством верующие в определенные дни календаря отправлялись к святым местам, но мы не знаем, собирались ли они в процессии.

Начиная с XIII века, процессий становилось все больше и больше, они становились все более показными. Они соответствовали религии, которая мало-помалу отходила от слова (проповеди и нравоучения) ради визуальной постановки (процессии и аутодафе). Религиозные руководители принимали меры, чтобы все участвовали в процессиях, посвященным местным праздникам или каким-то особым событиям: эпидемиям, наводнениям, акциям помилования.

Во время процессий тщательно соблюдался ритуал. На убранных улицах все фасады домов были покрыты богатыми гобеленами, а представители духовенства, муниципальные власти, представители короля, университетов и больших учреждений, братств ремесленников и горожан дружно шли, сопровождаемые звуками музыки. В еврейских кварталах раздача экземпляров Торы в синагогах тоже могла дать повод для благоустройства улиц и фасадов, а также для процессии.

ПАЛОМНИЧЕСТВО

Паломничества к святым местам были обязательны для верующих всех трех религий. Для мусульман паломничество в Мекку было одним из пяти основных требований религии. Это было связано с тем, что паломничество к святым местам, освященным присутствием создателя религии и известных по старинным текстам и традициям, соответствовало идее о том, жизнь — это лишь дорога, которую надо пройти. Паломничество, таким образом, позволяло человеку полностью реализовать свою судьбу.

Пути испанских паломников шли прежде всего на Восток. Вслед за благородной Эгерией, которая пошла туда в IV веке, бесчисленные христиане из Испании отправлялись в Иерусалим на протяжении всего Средневековья. Там они встречали соседей или еврейских соотечественников, которые также совершали паломничество в Иерусалим, а также мусульман полуострова, которые, идя в Мекку, пользовались случаем, чтобы посетить святой город.

Паломники часто останавливались в дороге, просили приюта то там, то здесь у своих единоверцев, передавая новости и перенося послания, посещали храмы и известные места, переносили книги и изделия, при этом они часто следовали указаниям своих учителей. Паломничество благоприятствовало единению средиземноморского мира.

Со второй половины IX века паломники начали ходить к гробнице святого Иакова в Компостеле, открытой епископом Теодемиром в 820—830 годах. В конце X века в Компостеле уже побывали христиане из западных и восточных стран, а авторы-мусульмане сравнивали могилу святого Иакова с Каабой[51] в Мекке.

Паломничеству очень благоприятствовали христианские правители с севера полуострова. В конце XI века новые здания были сооружены на месте старых церквей, чтобы принимать толпы паломников, направлявшихся в Галисию. Расположенная на одной «оси» с Иерусалимом и Римом, Компостела начала соперничать с ними. Вдоль пути, по которому шли паломники (вскоре он стал известен как «французская дорога») алтари пытались привлечь приношения, а многочисленные приюты предлагали ночлег и защиту. Имущество и жизнь паломников были охраняемы законом, они считались под королевской защитой.

Паломничество не уменьшалось и впоследствии, и рассказы о путешествиях и различные «руководства» для паломников, появившиеся в конце XIV века, приумножились в XV веке, а братство Святого Иакова стало объединять всех тех, кто совершил паломничество до самого края мира, в Финистер, к finis terrae (от лат. — предел земли).

На полуострове некоторые алтари привлекали как христиан, так и мусульман. Церковь Святого Винцента, известная воронами, вившими в ней гнезда, обязана была давать пищу всем посетителям, будь то христиане или мусульмане. Церкви, имевшие реликвии и места захоронения святых людей, находившиеся в христианской или мусульманской Испании, также были объектами паломничества.

КУЛЬТОВЫЕ МЕСТА

Каждая религия имела свои особые культовые места: церкви у христиан, синагоги у евреев, мечети у мусульман. Эти места считались священными, то есть защищенными обществом, какова бы ни была господствующая религия. В принципе «доминируемые» общины не имели права возводить новые культовые сооружения. В действительности, при различных политиках и в различные эпохи «доминируемые» религии могли получать новые культовые места. Об этом свидетельствует, например, синагога, построенная в 1315 году в Кордове, а также синагога Трансито в Толедо, основанная в 1357 году казначеем короля Самуилом ха-Леви.

♦ Священные места

Правитель был одновременно защитником веры и покровителем своей религии, а здания, которые служили для осуществления культовых мероприятий, были общественными местами, где народ собирался на время всех общественных акций; мечети, если верить Ибн Абдуну из Севильи, служили для дискуссий относительно налогов и для прочих «дел общественного характера»; в Испании конца Средневековья собрания кортесов и муниципальных судей также происходили в основном в церквях. Но, будучи общественными местами, религиозные здания все равно всегда считались священными местами.

Это двойное качество общественных мест делало их символами власти. Поэтому одним из первых действий победителя всегда был захват главной церкви или большой мечети, чтобы установить этим символ устанавливающейся новой власти. В зависимости от колебаний конъюнктуры церкви становились мечетями, мечети — церквями или синагогами, синагоги — церквями: но за ними всегда оставался их священный характер, не зависевший от религии, которая использовала здание для своих обрядов.

♦ Церковь

С VII по XI век испанские церкви отличались видом, наследованным от древних базилик, но их внутреннее пространство было фрагментировано и разделено на части при помощи колонн и внутренних стен. Вестготская литургия по образцу восточных христианских литургий отделяла священников от народа: между нефом и хором находился пресбитерий[52] (presbyterium), а драпировки играли роль иконостаса. Церкви были покрыты росписью с геометрическими и символическими изображениями, а в капителях располагались фигуры. Колокола, которые призывали верующих к молитве и отбивали часы литургии, были запрещены в аль-Андалусе мусульманскими правителями.

Распространение романской литургии в восточной части христианской Испании сначала, а затем в целом в 80-х годах XI века, ознаменовало собой появление более открытых церквей, в форме латинского креста или в виде базилики, покрытых твердой или деревянной сводчатой крышей, в них было много алтарей. Внутри церкви были покрыты росписью, а многочисленные церкви Кастилии были снабжены крытой галереей вдоль внешних стен, которая служила для общих сборов. Ориентированные на восток, то есть к Иерусалиму, церкви имели баптистерии[53], которые, будучи изначально отдельными помещениями, постепенно вошли в их состав.

Начиная с XIV века, городская площадь, занимаемая церквями, значительно увеличилась. Сооруженные вокруг нефов больших церквей, частные часовни стали играть фундаментальную роль в области общественного престижа и утверждения местной власти. Многочисленные синоды конца Средневековья отмечали, что в церквях не стеснялись есть, петь и даже танцевать.

Вокруг церкви или монастыря находилось кладбище. До XIV века, если не считать королевских пантеонов (в Леоне, Толедо и Гранаде в Кастилии, в Поблете в Арагонском королевстве и в Алькобаса в Португалии), имевших надгробные памятники, об умерших известных людях напоминала лишь простая надгробная доска. Рядом с церквями находились школы, собиравшие будущих священнослужителей и местных городских или сельских детей.

♦ Мечеть

Мечети аль-Андалуса копировали ту, что была построена в Кордове в VIII веке. Квадратный в плане, слегка прямоугольный, большой молельный зал, крыша которого поддерживалась рядами колонн, создававших многочисленные нефы, а пол был покрыт циновками, располагался сразу за двором, в котором находился фонтан для омовений. Ниши для молитв (mihrab) были ориентированы в сторону Мекки. Интерьер здания был обычно украшен растительным или геометрическим декором из мрамора, мозаики или гипса.

В Кордове в 951 году первый халиф Абд аль-Рахман III приказал построить минарет, то есть высокую башню, и они быстро стали распространяться в остальном мусульманском мире, став одной из составных частей обычных мечетей. Муэдзины помогали имаму и руководили молитвой за дверями мечети; их слова подхватывались глашатаями по всему городу. Главные города имели очень большую мечеть (aljama), где проводилась пятничная молитва, и часто школы для детей и подростков.

В христианской Испании мусульмане сохраняли свои мечети, исключая главные мечети. Эти маленькие мечети создавались и исчезали в зависимости от демографических и экономических колебаний в общинах. Как в аль-Андалусе, кладбища при aljamas располагались вне стен города, в местах, определенных муниципалитетами.

♦ Синагога

Средневековые синагоги известны только по редкими примерам, хотя в то время на полуострове было более сотни еврейских общин. Каждая aljama или call (на древнееврейском — kahat) имела главную синагогу, а в случае, когда община была крупной, еще и вспомогательные синагоги. Их здания, часто приспосабливаемые к окружающей среде, всегда включали в себя дарохранительницу и высокую галерею или трибуну для женщин.

Находясь, как и многочисленные здания христиан, под мусульманским влиянием, синагоги характеризовались богатой внутренней отделкой, применением выступающих арок, украшенных капителей и раскрашенных потолков из дерева. Надписи на древнееврейском и звезды Давида соседствовали там с растительным и геометрическим декором мудехарского стиля.

С синагогами, иногда имевшими двор, обычно соседствовали общественные бани и школы (медресе), где обучались дети и подростки.

Как это было принято и в мусульманских общинах, евреи христианской Испании хоронили своих мертвых за пределами городской стены, на специально отведенном для этого месте. В Барселоне еврейский некрополь дал свое имя близлежащему холму: Монжуик, что переводится как «еврейская гора».