Срочно в номер

МАРТИН РАССЕЛ

СРОЧНО В НОМЕР

Действующие лица:

Дорин

Дженни

Элспет

Линда жертвы убийцы - или призрака?

Суперинтендант Хатчет

Инспектор Грегори в призрака не верят

Джим Ларкин

Смат*

Брюс Норт

Лес Картер

Джесс

Банти Паттерсон профессиональные журналисты преследуют призрак

Том Беллинг видел призрак

*Smut (англ.) - грязь, непристойности

1.

- Редакторы, - говорил шеф местных репортеров, - правят не очень строго. Я не знаю, как вам приходилось работать...

- По-разному, - он неловко усмехнулся и покосился на соседа. - Еще по одной?

- С удовольствием, коллега. Но потом нам пора идти.

Еще двадцать минут, две кружки пива, немного разговоров о былом. Пора было идти. Относя кружки на стойку, он казался немного неуверенным. Пена на волнах золотистого пива... Должен ли он заговорить с барменом?

Бармен выглядел рассеянным. Такое же впечатление производил шеф репортеров, сидевший за столиком в углу.

- Ну, тогда удачи вам! Я не запомнил вашей фамилии. Паркин?

- Ларкин, Джим Ларкин. А вы? Мистер Голд?

- Друзья зовут меня Сматом. Никак не связано с тем, что я пишу. Во всяком случае, надеюсь, что нет. Причина вот, - он поднял руку. Все манжеты были перепачканы чернилами. На этот раз собеседник рассмеялся искренне. Не подумайте, что это я нарочно. Я не похож на тех лаборантов, которые гордятся перепачканным халатом. Чернила возникают просто из ниоткуда. Это семейное проклятие.

- Представляю себе ваши счета за стирку.

- Да... Но когда акции швейной фабрики появляются на рынке, вы же их покупаете. И происходит повышение биржевого курса. Я знаю одного маленького толстяка еврея, у которого магазин на другом конце города. Он получает грязные вещи из торговой компании, потом продает по дешевке. Я скупаю крупными партиями и выигрываю десять процентов. Иногда занимаюсь контрабандой. Знаете, рука руку моет... Вы ведь уже работали репортером?

- Большей частью в еженедельниках. А на севере два года проработал в вечерней газете.

- Понравилось?

- Нет.

- Почему вы оказались здесь?

- Потому что подумал, что хуже не будет.

- На это не рассчитывайте. Мы - образец эксплуатации. Вам ещё не объяснили?

- Я знаю только, что до марта вы выходили раз в неделю.

- Да. А потом началось весеннее безумие. Разве это не заманчиво выходить трижды в неделю? Так мы приблизились к ежедневным газетам, не производя никаких внутренних преобразований.

- Это оказалось хорошей идеей?

- Великолепной. Мы не учли только одного. В других городах нормальные времена года, у нас же с этим неважно. Впрочем, это вам ещё предстоит узнать.

Когда они уходили, Смат кивнул бармену, но тот все ещё был погружен в свои мысли.

- Когда мы открыли здесь дело, - продолжал он, - тут ещё была конкуренция.

- Другое издание?

- Да, какой-то городской еженедельник. Рай для престарелых литераторов. Одна публикация в месяц, потом почиваешь на лаврах. Вот мы и решили, что нам нужно помещение. Здание все равно должны были сносить, так что аренда обошлась недорого.

- Звучит очень мирно.

- Несмотря на это, были небольшие проблемы.

- Из-за профсоюза? Неудивительно. Что стало с местной газетой?

- Закрылась. Точнее, мы её поглотили. Если посмотрите внимательно, увидите, что под названием мелким шрифтом набрано: "совместно с округом Глинер". Больше от них ничего не осталось.

- А что с людьми?

- Из восьмидесяти мы не взяли ни одного. Хотя нет, чтобы быть точным, взяли троих или четверых. Один работает до сих пор. Вы где живете? В городе?

- Да, совсем недалеко, на Бакл Стрит.

- Как новенький?

- Миролюбив и уравновешен.

- Совсем неопытен?

- Нет, уже работал в еженедельнике и вечерней газете. Производит впечатление немало повидавшего человека.

- Бедный старый вояка.

- Перестань! Ему не больше сорока пяти. Мне скоро тридцать девять.

- Как, снова?

- Занимайся своим делом. Кто сегодня идет на слушания?

- Лес. А что?

- Он может взять с собой Ларкина и поручить ему пару случаев, чтобы посмотреть, как тот справится. Скажи Лесу, когда придет с ленча. Я сейчас иду в мэрию, а потом на аэродром.

- А где Ларкин?

- У шефа.

- Что, уже просит повышения оклада?

- Выслушивает обычные нравоучения. Я пытался его немного подготовить. Если он останется в живых, то возможно, задержится надолго.

Джим Ларкин появился неожиданно и выглядел помятым. Длинные каштановые волосы беспорядочно свисали на воротник. Морщины у носа пролегли ещё глубже. Серый костюм выглядел так, будто он провел в нем ночь, причем долго не мог уснуть. Он молча подошел к своему столу.

Смат внимательно посмотрел на него:

- Вы остаетесь или уходите?

Ларкин неуверенно улыбнулся.

- Если вы не захотите остаться, мы вас поймем. Послушайте, Джим, я должен идти. Лес скоро вернется с ланча. Сходите с ним в суд, возьмите парочку случаев на пробу. Осмотритесь. Договорились?

- Ладно.

Смат вышел. В комнате остался только высокий молодой человек с рыжей шевелюрой. Казалось, он был весь в веснушках - хотя веснушек у него не было. Он молча читал заправленный в машинку лист бумаги. Ларкин распаковал свою переносную пишущую машинку. Через какое-то время их взгляды встретились.

- Вы уже знакомы с Лесом?

- Еще нет.

- Я вас познакомлю. Меня зовут Брюс Норт. Вы попали в мертвый сезон.

- Да, здесь спокойно.

- Здесь так уже давно. Мы вечно ждем чего-то, но ничего не происходит. Лес скоро придет. Что сказал шеф?

- Мистер Адамсон? Рассказывал мне о порядках. Когда сдают материал в набор и так далее.

- В этом городе ничего не происходит. Единственное, что нас спасает, судебные слушания. Две трети дел приходит из других мест, но мы все равно про них пишем. Мы просто вынуждены, иначе нечем заполнять страницы.

- Никаких скандалов среди властей, в обществе?

- Да нет, местный репортер отрабатывает свой хлеб. А вы работаете в новостях? Впрочем, не позволяйте мне портить вам настроение. Я здесь вместо ложки дегтя, - он улыбнулся неожиданно лучезарно. - Кроме того, я веду колонку кино. Если понадобятся билеты, скажите.

Когда они с Картером отправились в суд, Ларкин имел возможность ещё раз осмотреть город. Главная улица была неровной и изобиловала неожиданными поворотами, которые, как догадался Ларкин, в час пик представляли немалую опасность для пешеходов. Сейчас, однако, все было спокойно. Пара автобусов, женщины в бигуди, выглядывающие из окон, арка старинных ворот, перекинутая через улицу, часы на которой как раз пробили половину.

- Не очень-то людно, - заметил он.

- Простите?

- Улицы почти пусты.

- Гм... Магазины сегодня закрываются рано, но и в противном случае народу здесь немного.

- А как здесь летом?

- Повеселее. Иногда приезжают музыканты с концертами.

- Далеко отсюда до пляжа?

- Десять минут, - Картер махнул рукой, - вон туда.

Зал заседаний и коридор странно извращали происходящее и превращали истину в скучную волокиту. Картер взял себе первые дела, и Ларкин смог осмотреться. Кроме них и одного репортера на скамейке для прессы никого не было. Позже пришел ещё один репортер из газеты соседнего городка. Интересный случай, пояснил он, важный в своем контексте.

- А своих дел вам что, недостаточно? - обиженно спросил местный репортер.

Спустя четыре минуты, к разочарованию репортеров, дело было закрыто. Приезжий репортер сразу исчез. Картер бросил взгляд на местного коллегу и предложил Ларкину продолжить. В четыре они пошли выпить чая.

- Хулиганы в разгар летнего сезона... Они опасны?

- В общем нет. Наделают шума, что-нибудь разгромят, иногда устроят поножовщину. Короче, не хуже, чем обычно.

- Молодой человек - кажется, его зовут Брюс Норт - сказал, что у вас часто возникают трудности из-за отсутствия материала.

Картер посмотрел в чашку:

- Да, так тоже можно сказать. Но все-таки мы выпускаем газету.

Он поднял глаза на Ларкина. Картер был очень крупным, его широкие плечи, казалось, могли нести на себе весь мир. Разговаривал он сдержанно и терпеливо. Определенно, он нравился Ларкину.

- Как удается здесь делать газету, выходящую три раза в неделю?

Картер, качая головой, помешал чай.

- Прибыль, я полагаю. Мы сами с этого ничего не имели.

- А теперь?

- Я не знаю секрета больших тиражей.

- Вы здесь давно?

- Восемь лет, - Картер отложил ложечку и стал считать по пальцам. Даже девять. Я из ветеранов. Вы тоже где-нибудь работали?

Ларкин рассказал, и Картер заметил:

- Я знал одного человека из "Эхо". Айвар Смит. Вам это имя знакомо?

Чай Ларкина выплеснулся на стол. Картер поднял чашку и дружелюбно заметил:

- У блюдец есть свои преимущества. Подождите, сейчас официант вытрет.

- Прошу прощения. Вы не обожглись?

- Нет. Пойдемте, сядем за другой столик. Там никого нет. Вы женаты?

- Нет. А вы?

- Четверо детей, - Картер едва заметно улыбнулся.

- Четверо! Неудивительно, что вы остепенились. Вам интересны судебные заседания?

- Это моя профессия, - вздохнул Картер. - Официально моя должность репортер уголовной хроники, но таким здесь работы не найти. Чтобы остаться на плаву, я наблюдаю, что происходит с мелкими мошенниками с большими аппетитами. А попутно заполняю газетные колонки информацией, про дефицит которой вы как раз упоминали.

- Судя по сегодняшнему выпуску, вы делаете гораздо больше, чем обязаны.

Картер помахал рукой.

- У нас ещё проблема с транспортом. Смат творит в этой области настоящие чудеса.

- Он говорил о каком-то аэродроме?

- О нем практически никто не знает. Он в нескольких милях от города. Его построили ещё в тридцатые, а теперь используют только для воскресных полетов. Иногда ещё для гонок на картах или конных скачек. Кстати, где вы живете?

- На Бакл Стрит.

- Да? Тогда вам до работы недалеко.

Судебные слушания заканчивались в пять вечера. Они вернулись в редакцию, чтобы написать отчеты.

- И все приукрасить, - добавил Картер. - Мы расписываем даже обычные пьяные драки, а уж тяжкие телесные повреждения для нас вообще лакомый кусочек. Ваш последний случай, кстати, не без этого.

- По-моему, это трагедия. Я думаю, он не хотел её поранить.

- Нет, это чистой воды жестокое насилие. Должно хватить на восемь абзацев.

В семь часов Ларкин попрощался с Картером у его машины. По дороге он купил табак, три коробка спичек и плитку молочного шоколада. Пройдя с полмили, он растерянно огляделся по сторонам и понял, что заблудился. Какой-то парень на местном диалекте объяснил ему, что Бакл Стрит - это назад и немного левее. Без четверти восемь он, наконец, нашел свой дом. Только поднимаясь по лестнице, Джим понял, как устал.

Услышав его шаги, хозяйка вышла из гостиной.

- Длинный день, мистер Ларкин?

- Очень длинный.

- Чего-нибудь хотите?

- Нет, спасибо, миссис Кеттл.

- Вам нужно только сказать.

- Спасибо большое.

- Тогда вы, наверное, сами себе приготовите?

- Да. Спокойной ночи, миссис Кеттл.

В своей комнате он задумчиво посмотрел на газовую плитку, потом сел на кровать и съел четыре дольки шоколада. Чувствуя себя виноватым, он все же подогрел молоко, отрезал кусок черствого батона, лежавшего на комоде, и намазал его маслом. Потом доел шоколад, ещё час почитал, разделся и лег спать.

В этом городе ничего не происходит.

Он два раза чихнул и заснул.

На следующее утро Смат торопливо подошел к нему.

- Джим, хорошо, что вы пунктуальны. Можете пойти сегодня в суд? Лес занят убийством.

- Убийством?

- Убийством девушки. Ее нашли на пляже... Согласно ненадежным, как всегда, источникам, она практически разрезана на части.

Ларкин провел все утро в суде. Приезжий репортер сидел на другом конце скамейки, видимо, в плохом настроении. Был только один случай, о которой стоило упомянуть: рассматривали дело неуклюжего парня, совершившего кражу и пристававшего к двум женщинам. Тот тупо выслушал приговор - восемнадцать месяцев лишения свободы - вежливо поблагодарил судью, и тут его нервы не выдержали. Когда его выносили, все его тело дрожало и корчилось, словно пытаясь избавиться от пут. Когда Ларкин шел на обед, он увидел парня лежащим в вестибюле на двух стульях в окружении полицейских.

Картер сидел в редакции и усердно печатал. На столе Ларкина лежала записка: "Позвонить редактору". Он позвонил, и чей-то усталый голос спросил его о возрасте вчерашней ответчицы в суде. Потом он засел за репортаж, не обращая внимания на шум в комнате. Там было полно незнакомых. Пришел Смат и спросил Ларкина, справился ли он.

- Да, все в порядке. Ничего особенного не случилось.

- Гм-м. Вы идете обедать? Мы обычно питаемся в "Якоре".

"Якорь" находился на Хай Стрит, плотно зажатый обувным магазином с одной стороны и продуктовым с другой, весь из сверкающего хрома и бетона, привлекательный, как реанимационная палата. Смат заказал Ларкину пиво. Крупный юноша с огромными черными бакенбардами в оранжево-горчичном свитере, из-под которого выглядывала светло-лиловая рубашка, констатировал, что Ларкин наверняка уже спрашивал себя, происходит ли в этой дыре хоть что-нибудь.

- Я думал, как раз произошло...

- Что?

- Девушка на пляже...

- Ах, это... Спятивший маньяк. Чтобы встряхнуть это болото как следует, нужно что-то покруче. Дождитесь случая.

- Здесь все так говорят, - Джим покачал головой. - Город действительно вымер?

- Вы ведь Джим Ларкин, так?, - не отвечая, спросил юноша. - Банти мне вас показывала.

- Вы, к сожалению, меня несколько опередили.

- Я?

- Мне вас не показали.

Парень захохотал и ударил его по плечу.

- Елы-палы, Джим, вы мне нравитесь. Эй, Смат! Хотите немного опередить кого-нибудь? Напомните, чтобы я вам рассказал, - он пролил пиво на ковер.

- Наверное, это звучит немного высокопарно.

- Это просто великолепно! Вас здесь недоставало.

- Позвольте, я вмешаюсь, - сказал Смат. - Джим Ларкин - Джонатан Хессенбергер. Это не псевдоним, но для подписи в газете слишком претенциозно, поэтому под своими жалкими подобиями фельетонов он подписывается как Джон Хесс. Устно это сокращается в Джесс, а если вы придумаете что-нибудь ещё короче, все будут очень признательны.

- Короче этого мне ничего в голову не приходит.

- Впрочем, не все ещё потеряно. Как только придет вызов из "Экспресса", Джесс уедет в столицу.

- Вы когда-нибудь работали в Лондоне, Джесс?

- В ежемесячнике. Это было не...

- Правда? Вы обязательно должны мне рассказать. А, вот и Лес.

Картер присоединился к людям в баре, взял обеими руками большую кружку пива и терпеливо отвечал на вопросы.

- Девушке на вид девятнадцать лет. Личность ещё не установлена.

- Много крови?

Картер, не отвечая, занимался орешком, который, выскользнув из его рук, упал на пол.

- Хватит, Лес, кончай! Где жуткие подробности?

- Прочтите газету.

- Вот черт упрямый! Ее действительно разрезали пополам?

- Грегори про это не особенно распространялся.

- Черт! Ты же был с ним все утро! О чем вы разговаривали? Про приливы и отливы?

- Как ни парадоксально, и про это тоже, - Картер потянулся за вторым орешком. - Инспектор поднял всех на ноги.

- Вот как? Они боятся, что это не последнее убийство?

Картер поднял кружку и опустошил её одним глотком.

- Теперь вы понимаете? - спросил Джесс. - В этой дыре так долго ничего не происходит, что все к этому привыкают. А когда что-нибудь случается, то обязательно плохое. Даже страшно, что про это придется писать.

- Кстати, про плохое, - обратился Смат к Картеру, - что у нас есть?

- Леденящая душу и тело прохлада, в которой лежал труп, бросил Джесс. - Ждите большого иллюстрированного выпуска в следующем месяце. Пятна крови на прекрасной трехцветной печати.

Картер спокойно перечислил:

- Люди, обыскивавшие пляж. Носилки, чем-то закрытые, которые проносят мимо. Врачи сделали все, что могли.

- Чушь! - Джесс кивнул бармену, - Если бы он действительно толком знал свое дело, он распилил бы жертву и сделал из неё двух.

Лицо Смата внезапно просветлело

- Слава Богу, - радостно воскликнул он, - у нас есть заголовок!

2.

Статья Картера появилась на следующее утро. Хотя все дневные газеты написали про убийство, подробности горожане искали в "Ревю".

- Отличная работа, Лес, - похвалил Смат.

- Я только что видел в коридоре шефа, - рассказывал Джесс, - Его угрюмая физиономия просто светилась. Мне даже на секунду показалось, что он улыбается.

- Вот так и становится ясно, кого могут радовать лужи крови.

- Пару дней можно не беспокоится о новостях.

- Эй, Лес, а правда, что её голова лежала отдельно от всего остального?

- Подождите официального сообщения Грегори.

- Да оно давно уже должно было появиться!

Картер задумчиво сидел перед машинкой и смотрел на заправленный лист бумаги.

- Ну а что дальше, Лес?

- Несчастный отец рыдает: "Этот проклятый психопат должен быть пойман!"

- Для этого сначала нужно найти папашу, - Смат кивнул Ларкину. Сходите и сегодня в суд? В обед я пошлю кого-нибудь вам на смену. Тогда вы сможете поддержать Леса, если понадобится.

Когда Ларкин выходил, вошла какая-то девушка. "Простите!" пробормотал он, когда дверь внезапно вырвалась из его руки и ударила её по лодыжке. Стук двери поглотил его слова. Внизу он взял себе из стопки экземпляр свежего номера.

Ожидая начала заседания, он прочитал статью Картера, занявшую четыре колонки. Заголовок дали в три строчки и поместили текст на внутреннем развороте, в сопровождении размытых фотографий, на которых мало что можно было разглядеть. Ларкин узнал, что до сих пор не удалось установить личность убитой. Предполагали, что она направлялась в город. Опознание затрудняли размеры и количеств ран. Тело было обезглавлено, лицо изуродовано... Но уже после смерти, как показала паталогоанатомическая экспертиза.

На девушке были брюки и длинное пальто. При ней не нашли ничего, кроме небольшой суммы наличными. Предположительно, она переночевала под открытым небом. Могло ли быть так, что её сначала убили, а на пляж доставили после? Выходило, что нет - из-за пятен крови рядом с телом. Оно лежало чуть выше полосы прибоя.

Мистер Ф. П. Гарднер, глава адвокатского бюро, сделавший эту ужасную находку во время утренней прогулки, сообщил "Ревю", что...

Ларкин отложил газету в сторону. Сосед-репортер пришел со стопкой газет, среди которых не было только "Ревю". Он был, однако, более разговорчив, нежели обычно, и сообщил много сенсационного о ранениях девушки. Ясно было, что за завтраком он подробно прочитал статью Картера. Ларкин выслушал его версии, избегая выражать свое мнение на этот счет, и конспектируя попутно ход процесса.

Когда он пришел в "Якорь", его подозвал Картер:

- Вы идете сегодня со мной?

- Смат меня предупредил.

- Тем лучше. Я просил его.

- Вы должны помнить, что я здесь новичок...

- У вас есть опыт. Эти детишки, - Картер снисходительно повел плечом, - очень стараются, но этого мало. Они не внушают доверия. Когда людям есть что сказать, особенно в таком случае, они предпочитают более солидных слушателей. Но перейдем к делу: история может затянуться надолго. Я говорил с Грегори. Это начальник местной полиции. Он связался с вышестоящими инстанциями... Сюда присылают одну из крупных шишек.

- То есть Грегори зашел в тупик?

- Вы понимаете, у Грегори ничего нет. Ни орудия убийства, ни отпечатков пальцев, ни даже мотива. Это могли быть наркотики, это мог быть побег - а муж прячется. С другой стороны... - Картер сделал глоток, - это может стать историей года. Если так, то крупные газеты пришлют своих репортеров.

- А я тут причем?

- Я буду держаться Грегори. Если вы станете следить за всем остальным, мы вместе раздобудем столько информации, что в субботу сможем выйти очень большим тиражом.

- Если до тех пор не сцапают мужа.

- Я почему-то думаю, что муж здесь не при чем, - Картер медленно покачал головой.

Ларкин заметил:

- У вас получилась неплохая статья. Жаль, что фотографии не вышли.

- Не хуже, чем обычно. В конце концов, единственное назначение газетных фотографий - разнообразить верстку. А роль играет только текст. Если вы не будете ничего больше заказывать, нам лучше идти. В два я встречаюсь с Грегори.

На выходе их приветственным возгласом встретил Джесс. Одной рукой он обнимал девушку, чью ногу недавно атаковал Ларкин. Ее длинные черные волосы были собраны на затылке и свободно падали на очень длинный серебристо-черный свитер, явно задумывавшийся как короткое серебристо-черное платье. У девушки были тонкие прямые ноги двенадцатилетней девочки. Джесс кивнул. Лицо девушки ничего не выражало: оно не было ни враждебным, ни заинтересованным.

- Вы ещё не видели места убийства, - сказал Картер, когда они вышли на улицу. - Это на пляже.

Ларкин кивнул. Они зашагали вдоль берега, где полоса шириной в двадцать футов была отгорожена деревянным барьером. За ним немалое пространство огородили канатом. Несколько полицейских стояли на посту. Был прилив. Солнце тщетно пыталось пробиться сквозь ноябрьский туман. Ларкин мысленно сравнил его с любопытным глазом, вглядывающимся сквозь завесу паутины.

Они спустились на пляж, обогнули волнорез и Картер показал постовому свое журналистское удостоверение.

- Не заходите за канат, - попросил тот.

К ним пробился инспектор Грегори. У него было круглое лицо, округлая фигура, жидкие волосы, обычно зачесанные поперек лысины, теперь были взъерошены ветром и беспорядочно свисали вниз. Он выглядел усталым. Прежде чем приветствовать инспектора, Картер жестом указал Ларкину на место убийства.

- Есть что-нибудь новенькое?

Инспектор кисло посмотрел на него.

- А что?

Пока Картер объяснялся с инспектором, Ларкина испытующе разглядывал его спутник. Но на пляже, казалось, все упокоилось.

Картер отделался от Грегори и снова подошел к Ларкину.

- Они перекапывают весь пляж в поисках оружия. Пока ещё ничего не нашли. Это значит, что они пересчитывают ракушки с острыми краями и бревна плавника с гвоздями.

- Они знают конкретно, что ищут?

Картер пожал плечами:

- Что-то острое, металлическое, смертоносное.

- Например, хлебный нож, - сказал человек, разглядывавший Ларкина.

- Мы из "Ревю", - объяснил Картер. - Вы, должно быть, суперинтендант Хатчет?

- Не только должен, но и есть. Вы написали неплохой отчет, подробный и исчерпывающий. Я уже слышал про "Ревю" от инспектора.

- Стараемся.

- Возможно, вы сможете нам помочь. Довольно скоро.

- Значит ли это, что сейчас у вас ничего нет?

Суперинтендант устало поднял руку:

- "Полиция выдвигает различные версии..." - придется удовлетвориться этим, пока мы не найдем что-нибудь более стоящее. Тридцать человек прочесывает город. Если понадобится, выделим еще.

- Все они ищут орудие убийства?

- Называйте это просто расследованием. Мы поймаем этого типа.

Ларкин прокашлялся:

- А убийца не мог выкинуть орудие в море?

Суперинтендант с непроницаемым видом склонил голову.

- Только если хотел, чтобы оно нашлось.

- Море выкидывает назад примерно половину мусора, - объяснил Картер. Девушку убили во время прилива, при отливе оружие нашли бы сразу.

- А он не мог приплыть на лодке, убить девушку и потом выбросить оружие на глубине?

- Полиция, - стойко повторил старший офицер, - выдвигает различные версии.

- Сэр... - инспектор Грегори взял его за локоть

- Вы хотите, - прокричал ему вслед Картер, - послать сотрудников проверить каждый дом?

Инспектор отрицательно махнул рукой.

- Они что-то задумали, - хмыкнул Картер. - Давайте останемся здесь и подождем.

- Судя по всему, здесь нечего задумывать.

Картер посмотрел в сторону постового и сплюнул сквозь зубы:

- Самое главное - установить личность. Если узнают, кто она, сразу многое станет известно.

- К примеру, что ей понадобилось ноябрьским вечером на пляже?

- Примерно в миле от города, там, где обычно тусуются хиппи.

- Может, она поссорилась со своим дружком?

- Лихой парень, - протянул Картер, - если он так на это отреагировал.

- Досужие рассуждения, - Ларкин оглядел пляж. - Нашли какие-нибудь следы?

- Здесь, на гальке? Полицию действительно можно пожалеть.

Она снова поднялись по лестнице. Ларкин кивнул на зевак:

- Убийца может быть среди них.

- Да, - подтвердил Картер, - возможно, он сейчас все это наблюдает.

Они долго мерзли на холодном ветру. Присоединился приезжий репортер. Картер представил его как Уолли Хупера. Ларкин торжественно пожал ему руку, будто до этого они не сидели часами на одной скамейке. Хупер выглядел внушительно. На холоде его лицо покраснело и почти заледенело.

- Вы представляете крупные газеты? - спросил Ларкин.

- И их тоже, - Хупер фыркнул, - Их это не особенно волнует. Еще одно убийство. Как только узнали, что она была одета, тут всякий интерес пропал.

- В "Миррор" она была "скудно одета", - заметил Картер.

- Изобретательно, но это от отчаяния. Неперспективное дело, - со знанием объяснил Хупер, - обычные трехдневные поиски, потом полиция сдается.

- Тут вам виднее, но суперинтендант показался мне человеком, который так просто не сдастся.

- Хатчет? Вы думаете, он упорен? Да, он загорается, но только на три дня. Он плюется, рычит, пророчит всякие ужасы. Потом едет домой, а местная полиция должна навести порядок. Это значит, что дело кладут в долгий ящик и ждут, пока всплывет что-нибудь, отвечающее их способностям.

Инспектор Грегори поднялся по ступенькам, подошел к полицейской машине и взял трубку телефона. Он внимательно выслушал собеседника, сказал несколько слов и приказал что-то двум констеблям. Один пошел на пляж и зашептался с суперинтендантом, который подошел с ним к машине. И оба укатили, включив сирену.

- Очень интересно, - угрюмо проворчал Хупер.

- Нельзя упускать их из виду. Уолли, можете прихватить меня с собой? Картер повернулся к Ларкину, - Останетесь здесь, Джим, ладно? Следите за происходящим. Встретимся потом в пресс-клубе.

Ларкин посмотрел вдаль. Потом, скучая, принялся разглядывать зевак и фигуры, ищущие что-то в полосе прибоя. Он надеялся набрести на неожиданную идею, которая ещё никому не пришла в голову, и не спеша зашагал вдоль берега, где наткнулся на троих полицейских, которые перерывали горы мусора. Это навело его на мысль.

Джим покинул пляж и свернул на улицу, которая вела к центру города вдоль пустующих отелей и пансионов. Скоро он наткнулся на констеблей в высоких шлемах, которые обыскивали парк, просматривали мусор и открывали люки. Он попытался с ними заговорить, но отвечали те односложно и неохотно.

В четверть седьмого он вернулся в пресс-клуб. Картер как раз заказывал пиво для Смата и Брюса Норта. Увидев Ларкина, он попросил ещё одну кружку.

- Вы неважно выглядите.

- Я был с поисковой группой, - Ларкин опустился на стул.

- Что-нибудь прояснилось?

- Собственно говоря, нет. Да и Бог с ним. Но у меня появилась идея. Репортаж про технический сторону трехдневных поисков. Это будет интересно?

- Возможно. Попытайтесь.

- Кусочек окорока?

- У меня нелады с желудком.

- Поиски прекратили с наступлением темноты?

- Несколько человек продолжали искать с фонариками. Вы что-нибудь выяснили?

- Да. Личность девушки установлена.

- Полиция знает, кто она?

- Кто она была. Ее звали Дорин, она поссорилась со своими родителями в Грантхэйвене. Это деревушка в восьми милях от берега. Она ушла, собиралась переночевать у подруги - так она сказала. Родители не возражали.

- В чем причина ссоры?

- Поздно приходила домой или что-то в этом роде.

- Она пошла к подруге?

- Нет. Предполагается, что она сразу пришла сюда.

- У неё были знакомые?

- Видимо, нет, - с точки зрения её родителей. Они... они немного могут рассказать.

Ларкин замолчал и подумал о девушке в слишком большом пальто, которая сбежала, чтобы погибнуть на пляже. Через весь бар к ним подошли Смат и Брюс.

- Завтра ты снова возьмешь Джима с собой?

- С удовольствием. Может, дело тронется с места. Нам должно повезти. Собственно говоря, Джим хочет кое-что написать.

Все испытующе уставились на Джима.

- Да так, просто задумка, - смущенно оправдывался он, что-от вроде хронологического отчета о поисках убийцы с точки зрения полицейского, принимающего в этом участие. Так, будто он сам это описал, понимаете? Я набросал кое-что...

- Звучит неплохо, - несколько разочарованно протянул Смат.

- Я не думаю, что у нас было что-то похожее. По крайней мере, в такой форме, - сказал Картер.

- Что на это сказал Джесс? - спросил Брюс.

- А что он должен был сказать?

- Ну да, это не его... Я просто спросил...

- Пишите, Джим, - заключил Смат. - Шеф сегодня сказал, мы не должны оставлять эту тему до тех пор, пока дело не раскроют.

Картер поднял брови:

- А если его никогда не раскроют?

Смат собрал пустые кружки:

- Старик, ты же не будешь сомневаться в способностях полиции?

3.

Ларкин написал статью. Прочитав её, он в ужасе вычеркнул половину, потом другую половину, потом начал ещё раз сначала. Результат получился удручающим. Он послал его вниз и стал думать о другом.

Картера не было с самого утра. Смат сказал:

- Вы понадобитесь ему только после ланча, если понадобитесь вообще. Могу я поручить вам другое дело?

Ларкин занялся строительным предпринимателем, который вел войну с бюро планирования, потому что хотел снести старое здание и построить на его месте бензозаправочную станцию и зал игровых автоматов. По будням он собирался подавать там сэндвичи до трех часов ночи, а по выходным показывать фильмы на воздухе. Ларкин взял у него интервью и заодно выслушал весьма нелестные высказывания про власти вообще и одного советника в частности, плюс ещё замечания об отсталых взглядах и предрассудках местных жителей, которые в корне пресекали всякую попытку что-нибудь для них сделать. В частности, его проект предотвращал преступность, потому что будь у молодежи место, где встречаться, больше не находили бы на пляже разрезанные на куски тела.

Правда, потом местные жители разъяснили Ларкину, что они думают про бензозаправки, игровые залы и строителей-предпринимателей. "Если не будет всего этого, - объяснила рассерженная семнадцатилетняя девушка, - то сюда не будут заезжать маньяки, убивающие молоденьких девочек."

Он вернулся в редакцию в отличном настроении, коротко описал все это, оставив обе стороны искать сочувствие читателей, и выписал несколько высказываний, которые идеально подходили для заголовков, чтобы облегчить редакторам работу. Когда Джим закончил, редакция уже опустела. Он пошел в "Якорь".

- От Леса ничего, - сказал Смат. - Если вы ему не понадобитесь, я бы поручил вам кое-что, Джим. В клубе для пожилых запланирован концерт...

- Ради Бога, Смат, - вмешался Джесс, проходивший мимо с полным стаканом, - он должен прямо сейчас начать отказываться?

- Ну ладно, - дружелюбно буркнул Смат, - если Джим не может, пойдешь ты.

Когда Джесс прошел мимо, он спросил:

- Вы не воспринимаете это как подколку с моей стороны? Каждый из нас должен когда-нибудь через это пройти.

- Конечно нет.

- Некоторые из наших сотрудников содрогаются от ужаса, стоит им только услышать слово "работа".

- Это естественно, когда ты ещё молодой, - снисходительно заметил Ларкин.

- Не знаю. Или к этому со временем привыкаешь? В любом случае, когда я стану вас слишком нагружать, скажите. Для меня в новинку иметь под рукой надежного человека.

- Похоже, вы из одной крайности впадаете в другую, констатировал Джесс, который шел обратно.

- Знаете, не говоря уже о Лесе и обо мне...

Вошел Лес Картер. Он сразу подошел к бару и заказал виски с содовой. Опустошив стакан, заказал ещё один. Смат, нахмурившись, наблюдал за ним.

- Что с тобой, Лес?

Картер поставил стакан на полированную стойку бара, упал на стул и залпом осушил ещё один стакан. Ларкин взглянул на Смата и подошел к Картеру.

- Я сегодня понадоблюсь?

- Дело обстоит именно так.

- Только не говори мне, что полиция нашла наконец улику, которая ведет прямо к убийце, - крикнул ему Смат.

- Спроси у Грегори. Хотя сейчас он сильно занят...

- Если нужно раскрыть убийство...

- Два.

- Что?

В баре повисла тишина. Джесс с друзьями мгновенно обернулись.

- Убили ещё кого-то?

- Кого?

- Где?

Картер отставил стакан:

- На пустыре за "Паласом". Ее нашли сегодня утром.

- Снова девушка?

- Ей около шестнадцати.

- Кто её нашел?

- Домохозяйка. У неё до сих пор истерика.

- Тот же самый... способ?

- Сходный, - Картер внимательно глядел на спрашивающих.

- Но её же не...?

- Да, именно, - Картер помолчал. - Только на этот раз отрезали не только голову.

- О Боже!

- А что еще? - Смат хотел точной информации.

- Скажем так: её нашли по частям. Первая часть лежала за какой-то детской песочницей. Потом, в нескольких шагах, ещё один кусок. Остатки лежали как раз у стены. С домохозяйки хватило первой части.

- Боже всемогущий, - прошептал Брюс Норт.

- Ты был там? - спросил Смат.

- Я был с Грегори, когда он получил донесение.

- Еще виски?

- Спасибо. Двух достаточно.

После долгого молчания кто-то спросил:

- Известно, кто она?

- Да. Дженни Баркер. Живет на Уолтерс Гроув.

- Дочь Рона Баркера?

- Ты его знаешь?

- Ему принадлежит магазин мужской одежды возле рынка. Он дружит с тем евреем, у которого я покупаю рубашки. - Смат облокотился на край стола, Боже мой, какой ужас.

Картер замолчал.

Спустя мгновение Смат буркнул:

- Теперь его должны поймать. Просто обязаны.

4.

Ларкин поговорил с соседями, любопытными и знакомыми.

От родственников, возникших непонятно откуда, он узнал всю подноготную девушки. Доступ к родителям был закрыт домашним врачом и группой рыночных торговцев. Ларкин выбрал себе цель и перешел в наступление. Спустя полчаса он завоевал симпатии краснолицего торговца овощами, который оказался крестным Дженни Баркер. После долгих уговоров тот сходил в дом за фотографией, стоявшей на каминной полке. На ней красовалось детское лицо с большим ртом и длинными прямыми волосами. Летом, как рассказал торговец, она закончила школу. Только на "хорошо". Умная девочка. Месяц назад начала работать в адвокатском бюро, но потом хотела поступать в художественную школу...

Смышленая девочка, - сказал адвокат. Очень бойкая, все её любили. Посещала вечернюю школу искусств. Вчера вечером она возвращалась домой, когда... До сих пор не верится... Друзья? Ах...

Дженни, - сказал директор вечерней школы, - могла бы многого добиться.

Кто-то из полицейских упомянул про тяжелые увечья. Торговец с рынка выразился иначе. Суперинтендант Хатчет, сопровождаемый Картером, вдруг неожиданно исчез вместе с патрульной машиной.

Опять натянули ограждения из канатов. Клинья парусины лежали на земле, как разобранные палатки. Ларкин убрал свой фотоаппарат и блокнот и несколько минут постоял на месте преступления. Уже собравшись уходить, он заметил Банти, девушку из редакции. Она стояла по другую сторону барьера, на ней была куртка в заклепках и расклешенные брюки. Ларкин подошел к ней.

- Я должна сменить вас, - при разговоре она смотрела куда-то в сторону, - Есть что-нибудь новое?

- Не особо, - он показал рукой. - Полиция очень старается что-то сделать. Я как раз собирался уходить.

- Вы что-нибудь узнали? - равнодушно спросила она.

- Так, задал несколько вопросов. Поговорил с родственниками. Ах да, ещё фотография, - он показал фото. Девушка молча взглянула на нее.

- Тогда я пошел, пока все запишу.

- Конечно, - она потянулась, - Посмотрим, что мне удастся разузнать.

- Я бы не задерживался здесь слишком долго.

Банти промолчала. Джим добавил:

- Вы видели мистера Картера?

- Леса? Только что. Он висит на телефоне.

- Вот как? Ну, я пошел.

Она не обращала на него внимания. Джим побежал за автобусом и не успел; ещё два автобуса обогнали его, пока он шел пешком. Ко всему прочему начался дождь, нудный ноябрьский дождь.

Пока ботинки сохли на батарее, он сказал Смату:

- Расстояния здесь больше, чем кажутся на первый взгляд.

- Обзаведитесь машиной, Джим. Небольшая автомобилизация пошла бы нам на пользу.

- У меня просрочены права.

- Продлите их. Почему вы не сделали этого вовремя?

Джим рассказал, что задумал написать. Смат потребовал, чтобы он немедленно сел за машинку. Редакторы ругались из-за материалов. Фотография была расплывчатой, но все же годилась.

- Вы видели Леса?

- Он был вместе с суперинтендантом.

- Банти нашла вас?

- Да. Я... я оставил её там одну, ничего?

- Банти может за себя постоять.

Ларкин сразу приступил к работе. Картер пришел как раз тогда, когда он заканчивал. Смат сказал почти механически:

- Редакторы рвут и мечут, Лес. Тебе оставили шесть колонок. Хатчет нашел что-нибудь?

Картер сел.

- Это целый лабиринт со множеством тупиков. Мы обыскали местность, потом уехали и снова вернулись. Это сработало, Джим?

- Он приманил всех, кто был поблизости. И сцапал всех, имевших к этому отношение, прежде чем они подверглись атаке со стороны прессы. Должно быть, там уже перешли в наступление. Вы собираетесь домой, Джим?

- Я, наверное, ещё задержусь. Может, помогу с названиями. У редакторов наверняка возникнут какие-то вопросы.

- Мы могли бы позвонить вам домой.

- Я подожду ещё немного.

Джесс вернулся с концерта в подавленном настроении, уселся за свой стол и на протяжении двадцати минут смотрел на листок программы. Картер стучал на своей портативной пишущей машинке, жуя на ходу бутерброд с сыром.

Неожиданно вернулась Банти. Нечего делать, объяснила она. Ничего нового не предвидится. Полиция на сегодня закончила.

- В самом деле? - подозрительно спросил Смат.

- Я договорилась с Грегори, что позвоню ему завтра в шесть, - она остановилась рядом с Джессом и с отсутствующим видом уставилась в свой блокнот.

Позвонил редактор и спросил, действительно ли Дженни Баркер четыре раза в неделю посещала занятия в художественной школе.

- Не слишком ли часто? - с надеждой спросил он, - Вы уверены, что она тайно не встречалась с кем-нибудь?

Ларкин сослался на мнение директора школы.

- Может быть, с ним она и встречалась?

- По этой части, - вежливо ответил Джим, - я вам ничего сказать не могу.

После короткой паузы трубку повесили. Подождав, не будет ли новых вопросов, он по настоянию Смата пошел домой.

Его внимание привлек возглас. Мимо промчался двухместный автомобиль, над развевающимися волосами Банти Ларкин увидел поднятую в привете руку Джесса. Он кивнул в ответ. Дождь все не прекращался. Он снова не успел на автобус, пошел пешком и потому удостоился встречи с миссис Кеттл на лестничной клетке.

- Добрый вечер, мистер Ларкин. Я как раз проверяла отопление. И сегодня я запру на засов все двери. Вы же ночью никуда не собираетесь?

- Нет, миссис Кеттл.

- Ужасно! И так быстро после первого убийства!

- Печально, - он оценил расстояние между её бедром и лестницей. Проскочить нереально.

- Мне рассказали - такая жестокость...

Он невольно закрыл глаза. Когда он открыл их, её лицо было вплотную рядом.

- А правда, что ее... разрезали?

- Об этом всем написано в "Ревю", миссис Кеттл.

- Теперь всех будут допрашивать, да? Всех-всех, особенно приезжих?

Он промолчал. Она продолжала таращиться.

- Да. Они всегда так делают. Приятных сновидений, мистер Ларкин.

С точки зрения Смата репортаж "Ревю" оставил всю английскую прессу далеко позади.

- У них есть и другие сенсации, - вслух заметил Брюс.

- Не отнимай у Смата его звездный час!

- Да уж, позвольте мне насладиться. Это так редко происходит. Поздравляю, Лес. Изумительный материал.

Картер поднял взор, в котором светилась мимолетная улыбка.

- Пусть будет по справедливости. Редакторы привели мою статью в божеский вид, и большая часть информации досталась мне готовой.

- Нужно и Джима похвалить. Шеф заглянул, немного посмотрел и снова исчез. Это ваша заслуга, Джим - если вы этого не заметили.

- Должен сознаться, я не был уверен.

Ларкин погрузился в чтение первой страницы. Полиция, писал Картер, рассматривает случившееся как двойное убийство - это одних рук дело. Суперинтендант Хатчет не выказал никаких сомнений. Увечья были практически идентичны. Правда, на первой жертве одежда была практически не тронута, в то время как на второй... Но эти мелочи не влияли на общую картину: сумасшедший маньяк уже почувствовал - и не раз - вкус крови; теперь во что бы то ни стало его нужно поймать, пока не произошла ещё одна трагедия. Чтобы предотвратить её, всех граждан призывают...

На довольно сносном фотоснимке была видна Дженни, с надеждой глядящая куда-то поверх объявления в две колонки о сладких кексах Моргана.

- Все одноклассницы её любили, - сказал её дядя в интервью Ларкину. Улыбающаяся, всегда дружелюбная и готовая помочь...

Истеричная домохозяйка, миссис Бетти Симпсон с Роуэн Авеню, была все ещё не способна к какому-либо заявлению.

Смат сел на стол Картера:

- Когда ты пришел в "Якорь", на тебе лица не было. Как думаешь, как себя чувствует эта женщина?

Картер ответил, что предпочитает об этом не думать.

Ларкин спустился вниз, чтобы взять несколько газет - просила миссис Кеттл. Возвращаясь, он услышал голос Джесса:

- Я знаю. Ну и что? Ведь не должен же он один выпускать эту чертову газету, так?

- Кто-то же должен этим заниматься.

- Замечательно. Но кто здесь главный по большим статьям?

- Это была идея Джима.

Когда Ларкин прошел к своему столу, все замолчали. Брюс Норт и Смат стали обсуждать распорядок дежурств на выходные. Джесс подошел к Банти и стал о чем-то тихо говорить, пытаясь занять собой все пространство вокруг её места.

Картер вышел. Он хотел ещё раз побывать на местах преступлений.

Полиция, как прочитал Ларкин, собиралась допросить всех, кто общался с Дженни в последние недели. Абсолютно всех, невзирая на пол и возраст. Место убийства девушки исследовалось по новейшим методикам. Почва дала не слишком много информации: смесь гравия, камней и известняка, затоптанная посетителями рынка и соседскими детьми. Пятна крови собираются послать на анализ. Возможно, сам убийца был ранен. Одновременно искали одно, может быть, два орудия убийства.

- Вам нравится ваша статья, Джим? - неожиданно спросил Смат.

- Ее напечатали?

- Пятая страница, подпись полностью.

Ларкину показалось, что статья получилась лучше, чем он предполагал.

- С того момента, как вы про это написали, это стало актуальным, заметил Смат, - Как чувствует себя человек, когда его статьи занимают три полные страницы?

- Кажется, некоторым это не слишком понравилось.

Смат покосился на него и таинственно усмехнулся:

- Не слушайте Джесса.

- Он на меня немного злится? Я думал...

- Формально он отвечает за большие статьи. Понимаете? Когда он кричит, защищайтесь. Или посылайте его ко мне. Может, пинок в зад подействует на него благотворно.

- Я не хотел, чтобы кто-нибудь имел что-то против меня.

- А кто имеет что-то против вас? Да, собственно говоря, вам пора. По субботам здесь никто не сидит дольше одиннадцати. Дежурная - Банти. Ах да, я распределил вас на завтрашнее утро. Мне жаль, но другого выхода нет. Заработайте немного сверхурочных - лишний фунт не помешает.

Шагая к выходу с портативной пишущей машинкой и пачкой газет, он остановился возле Джесса.

- Кажется, я посягнул на вашу территорию.

- Что? - когда тот поднял взгляд, выражение его лица было даже поощрительным.

- Я сначала не понял, что здесь все поделено.

- О чем это вы?

- Моя статья про полицию.

- Ах, это! Господи! Можете писать обо всем, что угодно. Кстати, Джесс с сияющей физиономией откинулся назад, излучая дружелюбие, - как вам это понравится: "Секретная информация о наркотиках и убийстве. Наркодельцы и молодежь."

- Я вообще ничего не слышал про наркотики.

- Мы с Банти подумали... Мы подумали, что можно сделать из этого настоящую сенсацию.

- Но нет никаких доказательств, - осторожно заметил Ларкин, - что это дело связано с наркотиками.

- Но и доказательств обратного нет, верно? Какая разница? Мы приведем несколько фактов, приукрасим парочкой спекуляций, сделаем из этого всего кашу... Людям нравится подобное дерьмо.

- В таком случае я бы с удовольствием к вам присоединился.

- В самом деле?

- Почему нет? У вас есть какая-нибудь информация?

- Я знаю нескольких типов. Пойдемте с нами, Джим, когда мы начнем охоту. Возможно, вам понравится.

- Я подумаю, - улыбнулся Ларкин.

Разворачиваясь, он заметил гримасу, которую Джесс скорчил Банти. Он покинул комнату, больше не оборачиваясь.

4.

После полудня двухэтажный автобус отвез его по прибрежному шоссе в соседний город. Во время прогулки по берегу он подглядел через дыру величиной с тарелку, что оказался недалеко от места убийства. Канаты ограждения ещё не сняли: одинокая фигурка констебля мокла под моросящим дождем.

Пару часов он отдыхал душой среди стен и бастионов старой крепости, которые перенесли его на семь веков назад. Потом проголодался и нашел на одной из извилистых улочек кафе, где заказал чай и тосты.

- Вы сегодня пятый посетитель, - сказала хозяйка.

- Здесь довольно тихо, когда не сезон, да?

- Сама не понимаю, почему не закрываюсь. Мне нравится общаться с гостями, тогда не так скучно. Но сегодня только и разговоров, что про убийство на пляже.

- Да. Ужасная история.

Она бросила нож на тарелку.

- Для газет просто лакомый кусочек. У этих чудовищ подобные мысли и возникают, когда они почитают про такие случаи в газете.

- Я тоже считаю, что это приносит скорее вред, чем пользу.

- И зачем вообще существует такая вещь, как пресса?

- Но люди хотят получать информацию.

- Им нужны факты, не больше.

- Но мы... Я не думаю, что газетчики делают это специально.

На обратном пути стемнело, и в автобусе он оказался единственным пассажиром. Кондуктор остался на передней площадке и, ворча и плюясь, сортировал проездные талоны. Ларкин сидел неподвижно, парализованный странным ощущением, которое нахлынуло с ночной прохладой и накрыло с головой. Он подумал о причине. Хозяйка кафе? Ее голос? То, как она произносила согласные? Нет, просто голос. Чтобы развеяться, он развернул "Ревю" и ещё раз перечитал сначала свою статью, потом статью Картера.

- Отвратительно, верно? - рядом стоял молодой кондуктор с дружелюбным лицом. Он кивнул на газету:

- Они изрядно порезвились.

Ларкин согласился.

Кондуктор стал читать вслух через его плечо:

- "Большое значение придается тому, что сузилось поле поисков... Призыв к общественности... Каждая даже незначительная деталь..." Они просто в отчаянии, да? "Кремовый лимузин, может быть "форд" обычной модели, который днем раньше видели недалеко от "Паласа"..." Кто сможет вспомнить такое?

- Такое случается. Это просто удивительно.

- Скорее всего, полиция просто хватается за соломинку. Хотя иногда это срабатывает. Но не хотел бы я за это отвечать, когда не знаешь, как взяться за дело. Хотя я знаю, что бы я сделал. Я бы собрал всех холостяков и хорошенько бы их прижал.

- Вы женаты?

- Уже три года, - гордо кивнул кондуктор, выглядевший лет на восемнадцать.

Ларкин снова погрузился в "Ревю", где на второй странице обнаружил свой репортаж про бензоколонку. Четыре полные колонки. Тихое удовлетворение разлилось в его душе и прогнало овладевшую им вялость. Кондуктор снова ушел вперед. На следующей остановке Ларкин вышел.

Он нашел дорогу к пресс - клубу. Брюс Норт был с коренастой курносой блондинкой, которая вела себя довольно кокетливо. Они были празднично одеты и явно собирались продолжить вечер где-то еще. Картер вел доверительный разговор с барменом. Ларкин заказал выпить. Подружка Брюса вежливо поблагодарила за фруктовый сок. В клубе царила типичная пошлая субботняя скука.

- Вы работали? - спросил Брюс.

Джим помотал головой и спросил в ответ:

- А вы?

- Если считать работой просмотр футбола. В спортивной редакции никого не осталось, и я взял это на себя.

- Ну и как?

- Замечательно - но не для нас. "Рейнджеры", как обычно, откатываются назад.

Они немного поболтали про футбол; потом Брюс отклеил блондинку от её стакана и сообщил, что им пора идти.

- В "Эмпайр" сегодня дают бал для прессы. Вы пойдете?

- Я не знал. Честно говоря, я не слишком расположен к балам.

- Я так и думал, - хмыкнул Брюс, - Тогда до понедельника. Не напивайтесь.

Ларкин пожелал приятно провести вечер. Когда они ушли, атмосфера стала ещё более пошлой. Картер отделился от стойки и подошел к нему.

- В другое время здесь оживленнее. Сегодня этот клуб не выдержал конкуренции.

- Я про это уже слышал.

- Я думал, вы тоже пойдете.

- Я только что узнал об этом от Брюса.

- Мне нужно было вам сказать, - Картер сел и широко улыбнулся. Задумчивое открытое лицо мгновенно преобразилось. - Мы все погружены в собственные дела.

- Ах, да это не важно. Вы идете?

Картер покачал головой:

- Моя жена по горло занята детьми. Да и я, впрочем, совсем разбит, целый день на ногах.

- Наблюдали за охотой?

- Это только называется охотой. Бессмысленная беготня следом за криминальной полицией, которая скрывает от английской прессы полное отсутствие результатов.

- Это дает вам какие-то шансы?

Картер постучал квадратными ногтями по стакану:

- Легче найти иголку в стоге сена. Но...

- Но?

- У меня такое чувство, что Хатчет и его команда скоро получат новое дельце.

- Вот как? Вы думаете, будет ещё одно убийство?

- Закон повторения. Если он не совершит третьего убийства, я съем свою пишущую машинку.

- Что вы имеете в виду под "скоро"?

- Ну, точных предсказаний я бы делать не стал... Скажу только... что все к этому идет.

Ларкин задумался.

- Снова таким же способом?

- А к чему ему эксперименты? Пока все сходит с рук.

- А он не сломается?

- Ага, - Картер сделал глоток, - такая возможность всегда остается.

- В городе когда-нибудь случалось что-то подобное?

- Насколько я знаю, нет.

- Это бессмысленно. Чистая, ничем не мотивированная жестокость. Если бы речь шла о сексуальных мотивах...

- У некоторых в этой области свои, особенные прихоти, заметил Картер.

- Да, я знаю. Вы, конечно, правы, - он не знал этого и никогда бы этого не узнал, но убедил себя, что понимает. Должно быть, все матери в городе в панике... Может выйти неплохой сюжет.

- Уже вышел, но ведь трагедия продолжается! Над этим стоит призадуматься.

- А что на это говорит ваша жена?

- Она предпочитает держать себя в руках и делать вид, что её это не касается.

- Предположим, он кого-нибудь убьет, - сказал Ларкин после некоторой паузы, - Что предпримет полиция?

- Ничего принципиально нового. Что ещё они могут предпринять? Они все время отстают в игре на два хода, - Картер подался вперед. - Я, пожалую, сделаю ещё одно предположение. Где и когда бы это не произошло, расчленение зайдет куда дальше.

- Вы полагаете? - Ларкину стало не по себе.

- Чистая логика. Сначала обезглавливание, потом в качестве отрадного разнообразия отделение некоторых частей тела. Дальше будет... Ну, думаю, не стоит перечислять все возможные варианты.

- Я принесу нам бренди, - сказал Ларкин. Когда он возвращался, Картер достал из футляра пишущей машинки свой блокнот.

- Не хочу совать нос в чужие дела, но вы уверены, что все мне рассказали? Или что все отражено в ваших материалах?

- Я уверен. Дайте подумать.

- Разумеется. Я просто хотел знать, все ли мы рассказываем друг другу. И не думайте об этом до понедельника. Как вам здесь нравится?

- Хуже, чем по рассказам. Но по мне так и это ничего.

- Вы говорили, что приехали с севера?

- Я там долго работал.

- Меня это, конечно, не касается, но почему вы перебрались на юг?

- Я... У меня не складывались отношения с людьми.

- Здесь, кажется, вы сошлись почти со всеми.

- Не знаю, - Ларкин разглядывал окурки в пепельнице. Джессу я уже успел наступить на мозоль.

- Я слышал. Не расстраивайтесь. Джесс колючий снаружи, но внутри мягок, как масло. Ему нужно ещё подрасти. Может быть, Банти его приручит.

- Она кажется очень старательной.

- Она всегда находит дорогу, даже когда не знает, куда ей нужно, Лесли посмотрел на часы. - После восьми здесь станет совсем скучно. Как думаете, может, нам все-таки сходить на бал прессы?

- Но я не одет для такого случая, к тому же у меня нет билета.

- У меня тоже. Но это неважно. Никто не придает этому значения. Смат сидит на контроле, он нас пропустит.

Почему нет, подумал Джим. Действительно, почему бы и нет?

Чтобы проникнуть в зал "Эмпайра", который находился над рядом магазинов, им пришлось преодолеть множество лестниц и пробираться сквозь темные гримерки мимо множества юных красоток в суперкоротких платьицах.

- Я действительно не знаю, удобно ли, - занервничал Ларкин и остановился на последней ступеньке.

Картер без колебаний шел дальше. У двери стоял Смат в смокинге. Одной рукой он обнимал даму, другой позвал их внутрь и отклонил купюру в один фунт, которую протянул Ларкин.

- Чудесно, что вы все-таки смогли прийти, Джим! - закричал он, как будто Ларкин целый день только и делал, что отклонял бесчисленные приглашения.

Среди пар, кружащихся на танцплощадке, он узнал только Брюса с его кокетливой блондинкой, которая вдруг показалась вдвое старше. Когда он подошел к бару, Картер уже заказал себе выпить. Напрягая голосовые связки, он сказал:

- Здесь слишком много людей, которых я не знаю.

- Да, куча народу, которого не знает никто, - кивнул Картер, неутомимо перекрикивая электрические гитары и ударника. - Контакты в среде репортеров таким образом не завяжешь. Но, собственно говоря, здесь вся английская пресса, не забывайте этого.

Ларкин постукивал ногой в такт мелодии, приглядывался, прислушивался и, ни о чем не думая, осушил стакан бренди. Теперь гитары звучали куда мелодичнее. Дама в километрах тюля и лилового кружева взобралась на эстраду и что-то мрачно зашептала в микрофон. Он присоединился к восторженным аплодисментам и выпил ещё бренди. Несколько сослуживцев посмотрели в его сторону. У него появилось неприятное ощущение, что ему закрыт доступ в тот круг избранных, к которому принадлежали они все. И даже смех его, казалось, звучал уж очень неестественно. Неожиданно он заметил, что перед ним стоит Джесс.

- Вот уж не ожидал вас здесь увидеть!

- Я... мы решили это в последний момент, - он оглянулся и увидел в другом конце бара Картера, разговаривавшего с узколицым мужчиной.

- Осторожней, Джим. Остерегайтесь внезапных решений, его глаза, казалось, зафиксировались на точке в середине лба Ларкина, - Вы поняли, что здесь полиция?

Теперь Джим заметил за спиной Джесса Банти, посасывающую сразу из двух соломинок, торчащих из бокала.

- Правда?

- Грегори прислал несколько человек. Надеется, что они найдут какую-нибудь зацепку.

- Довольно безнадежное занятие, да?

- Да, но что за материал! "Полиция подслушивает на балу". Честно говоря, все это только показуха. Они, должно быть, заняты совсем другим.

Банти наблюдала за гитаристами. Ее короткая юбка была слишком узкой и подчеркивала тонкие детские ноги. Но зато выше, должен был признать Ларкин, она была сложена куда эффектнее. Гладко зачесанные темные волосы поддерживал черный обруч, придававший ей вид индианки. Он ещё никогда не видел румян на её щеках. Она явно наслаждалась отдыхом.

- Что им ещё остается делать, кроме как ждать очередного убийства! воскликнул Джесс.

- Вы тоже так считаете?

Джесс растопырил длинные, костлявые пальцы:

- Этого типа не найти ни на почте, ни в супермаркете, ни в банке. У них нет ничего, вообще ничего.

- Если они найдут оружие...

- Что бы вы сделали, если бы расчленили кого-то мясницким ножом?

- Не знаю. Спрятал бы его...

- Правильно. А где?

- У мясника?

- Опять верно. А потом вы затаитесь. И нет никаких доказательств.

- Они ищут мясницкий нож?

- Это могло быть любое приличное лезвие. Чик-чик - и в магазин, вот что я имею в виду...

- Простите, - Ларкин покосился на девушку, - вы что-то мрачно настроены.

- Мое сокровище, благими намерениями вымощена дорога в ад. Итак, Джим, им остается только шататься вокруг, потеть и ждать развития событий.

- Не возражаете, если я приглашу вашу подругу на танец?

- Что? Разумеется. Только верните.

Банти шагнула на танцплощадку, он последовал за ней. Ритм гитар за двадцать минут не изменился, и он успел краем глаза понаблюдать, как танцуют другие. В любом случае, они не подходили друг к другу близко, и чаще находились ближе к чужому партнеру, чем к своему. Он усвоил манеру и встал, подергиваясь, перед толстой девушкой в черном пуловере, явно впавшей в транс. Банти раскачивалась из стороны в сторону под одобрительным взглядом какого-то старика, который, похоже, попал сюда по недосмотру. Ларкин импровизировал молча. Когда спустя пять минут он снова встретился с Банти, её отсутствующий взгляд был направлен куда-то в угол между стеной и потолком. И тут гитары постигла внезапная смерть. Некоторые продолжали двигаться, другие замерли. Даже не взглянув на Ларкина, Банти направилась в сторону таблички "Для дам". Ларкин неуверенно побрел обратно к бару.

Джесс сказал:

- Надеюсь, вы не обиделись на мое замечание по поводу вашей статьи?

- Что вы, конечно нет. Это была моя вина.

- Видите ли, я воспринимаю это как свою вотчину.

- Разумеется.

- Когда у кого-нибудь появляется хорошая идея - тем лучше. Экономит силы. Да, как вам мое предложение?

- Должно сработать. Но как мы это сделаем?

- Найдите нас попозже. Нет, мы пойдем прямо сейчас.

- Куда?

- Я вас поведу. Вы ко всему готовы, Джим?

За два часа он устал. Но в тот момент вдруг почувствовал себя восторженным и возбужденным. Мысль о холодной постели у миссис Кеттл его не прельщала.

- Я с вами. Но, прежде чем пойдем, я хочу угостить вас бренди.

Ларкин оглянулся на Картера, который в одиночестве сидел за угловым столиком и снисходительно наблюдал за происходящим, и принес ему бокал.

- Я ухожу с Джессом, - сообщил он. - Он мне покажет логово порока.

Картер смотрел ему прямо в глаза:

- Я буду здесь, потом опять выйду на свет Божий. Банти с вами?

- Да. Собственно говоря, мы отправляемся по делу, - Ларкин услышал свой собственный непривычный смех. - Вы ещё остаетесь? Тогда до понедельника.

- Удачи.

Джесса и Банти он встретил на лестнице. Она закуталась в длинное манто, бледное лицо казалось очень маленьким. Она была похожа на ребенка в утреннем пеньюаре. Воздух был сухим и холодным. Они втиснулись на переднее сиденье, Банти посередине. Мотор закашлял, Джесс долго петлял по улицам, пока они не оказались в жилом квартале, где машина с предсмертным хрипом замерла перед домом с балкончиками. Единственное освещение составляла неоновая вывеска "Клуб Пита". Джесс выпрыгнул из машины и позвонил четыре раза.

Дверь отворилась, он кому-то что-то шепнул и исчез. Через мгновение вернулся и зашуршал купюрами. Они последовали за Джессом по затхлому вестибюлю, потом спустились по лестнице и прошли мимо множества дверей. Наконец сквозь жемчужный занавес они проникли в подвал. Две лампочки без абажура давали неяркий свет. Там было несколько столов, на потертом ковре сидели и лежали какие-то люди. Под одной лампочкой сидел на корточках длинноволосый молодой человек, дергавший струны какого-то инструмента, похожего на ситар. Воздух был до рези плотным и очень жарким.

- Сюда, - позвал их Джесс.

Они сели за столик на жесткие стулья. У Ларкина появилось такое чувство, что владелец клуба и обслуга уже несколько месяцев здесь не появлялись и обстановка долго не менялась. Он спросил себя, был ли здесь обслуживающий персонал вообще. Кто-то потрогал его за рукав: Джесс протягивал сигарету.

- Почему бы и нам не предаться пороку?

Банти, которая уже курила, мрачно глянула на него. Он попробовал улыбнуться. Она отвела взгляд и подняла лицо к потолку, чтобы выпустить струю дыма. Проследив за ней взглядом, Джим заметил на потолке эротическую роспись: обнаженные члены, сплетенные нагие торсы, чувственные губы, полные груди... Безумная мечта художника, воплощенная в цвете, кощунственная пародия на Сикстинскую капеллу. Даже при неярком освещении краски резали глаз. Он покосился на разбросанные по ковру тела, потом взглянул на Джесса:

- Должно быть, им уже хорошо?

- Расслабьтесь, Джим. Проникнитесь этим настроением.

Настроение, которое нахлынуло на него, не дожидаясь, пока он им проникнется, оказалось непередаваемой скукой, приправленной физическим недомоганием. Жара, вой струн и всепроникающая апатия окутали его душу. В попытке вырваться из этой засасывающей трясины он тщетно разглядывал шприцы и запачканные кровью полотенца.

Джесс, который наблюдал за ним, сказал:

- Здесь есть свой стиль. Только порок. Если кому-то это не нравится, он может поискать другое место.

- А мы? Им не мешает, что мы торчим здесь и не курим никакую дурь?

- Вы её курите, Джим.

Сигарета выпала из его пальцев на стол. Джесс спрятал лицо в ладонях и содрогался от беззвучного смеха. Банти только раз на них взглянула, но ничего не сказала. Ларкин отодвинул стул.

- Прошу прощения, я, пожалуй, пойду. Не хочу портить вам вечер.

- Сядьте, Джим. Хватит.

- Нет, я серьезно. Мне очень жаль.

Тяжело было выстраивать слоги в слова. Стул Банти стоял у него на пути. Ситар продолжал завывать, его звуки взрывались в его ушах. Ларкин хотел обойти Банти, но потерял равновесие и упал на стол. Потом соскользнул по стене. Ситар на мгновение сбился, но тут же снова подхватил мелодию. Джесс протянул ему руку помощи, от которой он попытался уклониться.

- На свежий воздух, - бормотал он, - сразу станет легче.

- Помоги ему подняться, сокровище. Один он не справится.

Вяло оборачивающиеся головы. Вибрирующий пол. Паника: я отсюда не выберусь. Атака свежего ночного воздуха. Сырой бетон. Потом где-то слева оранжевое пятно, которое смотрело на него из темноты.

- Мне уже лучше, - его собственный голос, прилетевший откуда-то из тьмы, - Пойду... там станет лучше.

- Вы здесь не ориентируетесь.

Палец - его палец - показал вперед перед самым его лицом.

- Там южная гавань. Идем с мной.

- Действительно, не стоит...

- Попытайтесь выпрямиться.

Это, должно быть, уловка. Он снова на танцплощадке. Ударные задавали ритм. Но здесь была мостовая. Не музыка - стук каблуков. Поросшие мхом стены проплывали мимо. Пальцы дрожали.

- Падайте в сторону, - фыркнула Банти, - если уж вы непременно хотите падать.

- И не думал... - снова дрожь в пальцах.

- О Боже! - совсем не злобно буркнула она, - прислонитесь к стене.

Он прислонился спиной. Она стояла совсем рядом. В висках у него стучало, но он уже пришел в себя.

- Спасибо, - он встал прямо, - Пожалуй, я уже могу идти один.

Уловка с танцем снова удалась. На повороте она повернула его направо. Вдалеке показались освещенные окна. Он сказал:

- Теперь я найду дорогу.

Она не обратила на его слова внимания. Джим сконцентрировался на том, чтобы держаться рядом. Он чувствовал, как холодный воздух выгоняет из него пары дурмана. Банти подняла воротник. В конце Хай Стрит она заколебалась:

- Бакл Стрит, не так ли?

- Точно, - неловко буркнул он. - Вы так любезны...

Она ничего не говорила до тех пор, пока они не дошли до поворота. Раза или два она оборачивалась, как будто что-то слышала. Когда они остановились, Джим последовал её примеру, но ничего не увидел. Он оглянулся и оказалось, что она уже отошла.

- Спасибо, - крикнул он вдогонку.

- Рада была помочь.

Ларкин смотрел ей в след. Осталось чувство обиды. Он сказал себе, что это целиком его вина. Бакл Стрит лежала перед ним в тишине, не горело ни одно окно. Он тупо напомнил себе, что обещал миссис Кеттл вернуться около восьми. Это было вчера... или позавчера? Во рту был неприятный вкус, и он поискал в кармане мятные леденцы. Джим с удовольствием сосал их, облокотясь на ограду и подставляя лицо ветру, который ласкал его кожу. Тишина казалась бальзамом. Он сомкнул веки.

И сразу поднял их, когда раздался крик.

5.

Джим кинулся к перекрестку и уставился на месиво из тени и света. Одна из теней шевельнулась. Он побежал.

- Банти?

Тень разделилась. Одна осталась на месте, на дороге, а другая увеличилась в размерах и приняла форму бегущего человека, наполовину скрытого деревьями и фонарными столбами. Резиновые подошвы, затихая, топали по мостовой.

Тень на дороге подползла к спасительной арке ворот и там неподвижно замерла на земле.

- Банти, с вами что-нибудь случилось? - в сумерках он увидел два огромных глаза.

- Вроде нет.

- Оставайтесь на месте.

Зацокали железные подковки его ботинок. Фигура впереди широкими шагами пересекла улицу и затерялось в строе буков, гасивших неверный свет фонарей. Ларкин побежал.

Все заглушал звук его шагов. Приходилось полагаться на собственные глаза, которые сыграли с ним злую шутку. Что-то было у него на пути. Он отвел ветку в сторону и прислушался: снова шаги, потом тишина.

В ветвях прошелестел ветер. Сухие листья падали вниз, касаясь его щек. Еще один очень тихий шорох достиг его ушей. После паузы он снова повторился. Джим шагнул в сторону, оказался на мягкой обочине и прошел шагов двадцать вперед. Но так он потерял источник шума и снова остановился. Перед ним возвышалась живая изгородь, которая тянулась до следующего перекрестка. Ничто не шевелилось, тишина сделалась ещё глубже.

Он поискал среди стволов.

- Выходите!

Крик прозвучал, как выстрел. Ларкин вдохнул воздуха, чтобы крикнуть ещё раз, но потом передумал. Он снова услышал шум в высокой траве и с разгону проломился сквозь изгородь.

В саду шум стал слышнее, превратился в торопливые шаги и сразу стих. Джим побежал на улицу.

Он прибежал как раз вовремя, чтобы увидеть далекое движение, внезапно мелькнувшее развевающееся пальто, качнувшуюся назад ветку. Еще пару минут он продолжал преследование, но у убегавшего было слишком много преимуществ. На другой стороне улицы светилась будка телефона-автомата. Джим направился к ней.

Банти вздохнула.

- Все случилось так быстро...

Дежурный сержант казался расстроенным.

- То есть вы не успели разглядеть его лицо?

- Он напал на меня с каким-то предметом.

- Оружие?

- Он что-то держал. Но я не поняла, что это было.

- А вы, сэр?

- Я, к сожалению, тоже не могу вам ничем помочь. Я был слишком далеко. И ничего не разглядел.

- Не слишком умно было пускаться за ним в погоню. Вы должны были позвонить нам.

- Я пытался. Телефон был сломан.

Сержант погрустнел ещё больше и что-то записал в своей книжечке.

- Боюсь, "к сожалению" станет ведущим мотивом.

- Я тоже. Патрульная машина ездила по всему городу, но мы ничего не видели.

- У него было по крайней мере десять минут, чтобы спрятаться.

- Вы действительно в порядке, мисс?

- Да. Это точно.

- Если вы уверены... Как мы сможем вас найти?

Она сказала. Сержант взглянул на них.

- Вы оба из "Ревю"? С чего бы это? Решили сами позаботиться, чтобы вашей газете хватило информации для очередного выпуска?

Ларкин сдержался.

- В последнее время у нас нет в этом недостатка.

В патрульной машине он попытался привлечь внимание Банти, но её мысли витали где-то в другом мире.

- Вы, должно быть, слегка не в себе. Уж со мной точно бы так было. Вы действительно хотите сразу домой?

- Со мной все в порядке, - казалось, она не очень-то хотела разговаривать.

Патрульная машина довезла их к её дому на набережной.

- До завтра, - сказал Джим, когда она вышла. Он смотрел вслед тонкому силуэту в широком пальто, сопровождаемому водителем, пока девушка не скрылась в доме.

- Она прилично держится, - заметил вернувшийся водитель, Такие случаи действуют непредсказуемо. Либо начинается истерика, либо они просто замолкают. Теперь на Бакл Стрит, да?

Ларкин рассчитывал отоспаться, но проснулся, как обычно, в четверть седьмого. Поджарив два тоста и сварив себе кофе, он почувствовал себя свежим, но все-таки не до конца проснувшимся. Дом ещё был погружен в утреннюю дрему. Газетчик зевал над кипами воскресных изданий. Из "Экспресса" Джим узнал, что город превратился в царство ужаса, где соседи запирают двери друг от друга, и что там, где раньше играли дети, царит ничем не нарушаемая тишина и страх перед новым нападением. Полиция, писал "Телеграф", готовит новые силы. "Уорлд ньюс", которые он потом ещё раз пробежал глазами в квартире, пригласили психолога, чтобы тот проанализировал ход мыслей садиста, возможные причины его болезни и чувства, которые он испытывает, когда затевает кровавую резню. Ларкин квалифицировал статью как в своем роде шедевр, достаточно правдоподобно описывающий реальность, но не слишком обращающий внимания на факты.

Миссис Кеттл вошла к нему с лицом, светящимся от любопытства.

- Там какой-то господин, мистер Ларкин, он хочет с вами поговорить.

- Кто это, миссис Кеттл?

- Он не представился и спросил только, дома ли вы.

- Вы не против, если я приглашу его к себе?

Миссис Кеттл это не мешало, хотя обычно гости никогда не поднимались наверх. Ларкин встал, чтобы приветствовать вошедшего. Это был коренастый человек его возраста и телосложения, полностью скрытый за очками в толстой оправе и козлиной бородкой. После того, как миссис Кеттл вышла, не полностью закрыв за собой дверь, Ларкин сказал:

- Думаю, я ещё не имел удовольствия?..

- Баррагло. Из "Морнинг Ситизен". Сожалею, что вынужден вас беспокоить. Ваш адрес я узнал в полиции. Прошлой ночью вы едва не стали жертвой убийства.

- Сегодня, ранним утром. Но давайте лучше называть это нападением лучше звучит, - с иронией поправил Ларкин.

- Вы правы. Итак, вы оказались вовлеченным в это дело. Опишите мне, что произошло.

Ларкин рассказывал в темпе диктовки, Баррагло слушал с непроницаемым лицом.

- Хм, - сказал он после, - это совпадает с тем, что рассказала ваша подружка.

- Она моя коллега.

- Прошу прощения. Вы оба работаете в местной газете?

- Да. Собственно говоря, для меня довольно непривычно давать интервью. Обычно все бывает наоборот.

- Вы разглядели нападавшего?

- К сожалению нет. Было темно.

- Девушка говорит, он держал что-то в руке.

- Она сказала то же самое в полиции. Что бы это ни было, слава Богу, он не успел им воспользоваться.

- Еще хорошо, что вы оказались рядом.

- Да, можно сказать так.

- А как это получилось?

- Простите?

- Было ведь два часа ночи, да? Удивительное совпадение.

- Не понимаю, к чему вы клоните.

- Вы же сказали, что она не была вашей подружкой...

- Ах, вот вы о чем. Мы все были на балу для прессы. Договорились так, что я... что она... Короче, мы остались до последнего и пошли домой вместе.

- Хм, - Баррагло кивнул, нисколько не впечатленный. - То есть какое-то время вы находились наедине?

- Гм-м.

- У неё есть друг?

- Да.

- А где был он?

- По моему, это никак не относится к делу.

- Так и есть, - согласился Баррагло к удивлению Ларкина, Собственно, я поражаюсь, что вы меня до сих пор терпите.

Ларкин рассмеялся. Они перекинулись ещё парой слов, потом Баррагло уехал, громогласно негодуя по поводу воскресной тишины. Ларкин вернулся в гостиную. Миссис Кеттл вытирала пыль. Он сообщил:

- Парень из "Ситизен".

- Да?

- Распрашивал про сегодняшнюю ночь.

- Сегодняшнюю ночь? - миссис Кеттл повернулась к нему.

- На нас напали. Ничего особенного.

- Напали? На улице?

- Он расспрашивал меня про это.

Хозяйка машинально водила тряпкой по спинке стула.

- Это как-то связано с убийцей?

- Я немногое смог рассказать. В два часа ночи ещё слишком темно.

Ее глаза смотрели умоляюще.

- Ах, все равно, - он встал и взял газету, - "Ситизен" в любом случае все переврет. Я ещё немного побуду в своей комнате, миссис Кеттл.

Когда он поднимался, у него перед глазами стояло её лицо. Вдоволь насмеявшись, он снова принялся читать.

На пятой странице в дверь постучали.

- Да, миссис Кеттл?

- С вами хотят поговорить два господина.

- Два? Репортеры?

- Они сказали, что из полиции.

- Да? Не могли бы вы проводить их сюда?

- Сожалею, что приходится мешать вам в воскресенье, сказал инспектор Грегори.

- Входите, пожалуйста.

Джим предложил инспектору кресло, а его молодому помощнику стул рядом с умывальником, и стал внимательно их разглядывать.

- Мы узнали, что произошло сегодня ночью. И хотим попросить вас об одной услуге.

- Разумеется, если я чем-то могу помочь.

Молодой человек достал блокнот и ручку.

- Во всяком случае, - добавил Ларкин, - было слишком темно, чтобы...

- Хорошо. Это нам известно. Вы в "Ревю" новичок?

- Да, я вообще здесь недавно.

- Ага, - инспектор почесал подбородок, - но ваша коллега, мисс Паттерсон... уже давно работает в газете?

- Да?

- Она так сказала. К тому же в городе она известна.

Ларкин вежливо кивнул.

- Я хочу поговорить с вами в открытую, - инспектор наклонился вперед и положил руки на колени. - На этом случае мы сломаем себе зубы, мистер Ларкин. Мы охотимся за убийцей и не знаем, почему он убивает, чем он убивает и - это самое важное - когда убьет в следующий раз. Предположим, что ваш вчерашний противник и есть тот, кого мы ищем. Тогда это неудачное нападение должно было порядком испортить ему настроение, вы не находите?

- Правильно. И, возможно, подтолкнуть к следующему убийству.

- Вы читали "Уорлд Ньюс", - установил инспектор Грегори. Его круглое лицо побагровело. Юный помощник оторвался от блокнота и холодно посмотрел на него. Через мгновение инспектор Грегори продолжил:

- У меня есть к вам просьба, мистер Ларкин. Собственно говоря, я хотел обратиться с этой просьбой к мисс Паттерсон, но мой шеф против. Он, конечно, прав. Мисс Паттерсон нет ещё и двадцати... она... Могу я узнать ваш возраст?

- В прошлом месяце мне исполнилось тридцать четыре.

- Идет четвертый десяток... - инспектор испытующе посмотрел на него. Ларкин не отвел взгляда. - Вы когда-нибудь имели дело с полицией?

- Что?

- В вашей предыдущей газете? Есть подобный опыт?

- В некотором роде...

- Я просто хотел знать. С вами все в порядке? Ну, так вот что мы придумали...

Они разговаривали минут двадцать. Потом инспектор и его сопровождающий уехали, а миссис Кеттл поднялась, чтобы вытереть пыль.

- С чего вдруг вы пораздарили все приличные цитаты? спросил Смат.

Ларкин извинился:

- Я просто хотел помочь коллегам-газетчикам. Они многое дописали сами.

- А как дела с нашим материалом?

- Я как раз пишу.

- Вместе с Банти, да? Или вы уже написали?

- Я пишу за обоих.

- Скажите, Джим, не слишком вы беспечны?

- В смысле?

- Позвольте процитировать "Экспресс". Они там пишут: "Думаю, я его узнаю. Когда он повернулся и побежал, я ясно видел его лицо".

- Ну да, я это говорил.

- Вы считаете это остроумным? Ну и как он выглядел?

- Ни малейшего понятия.

- Значит, вы ничего не видели?

- Я как раз хотел поговорить с вами на эту тему. Мне сначала дописать отчет?

- Как хотите, - Смат с хмурым видом удалился.

Пришел Брюс Норт, чтобы спросить, что это Ларкин делал в два часа ночи с подружкой Джесса. Вопрос был не только подколкой. Ларкин беззлобно рассмеялся.

- Мы покинули бал втроем. Джесс захотел сходить ещё в одно место, и отделился по дороге.

- Бал кончился в час ночи.

- Да, но потом мы ещё выпили в одном клубе, куда нас привел Джесс.

- В "Клубе Пита"?

- Да, так он назывался.

- Неплохая отговорка, - хмыкнул Брюс, - но я вас раскушу.

Он присоединился к группе, окружившей Банти. Кроме шрама на лице на той не было и следа ночного приключения. Утром она уже побывала на рыночной площади, чтобы поговорить с родителями Дженни Баркер. Теперь Банти сидела за машинкой и заканчивала репортаж. Джесс сидел на краю её стола и проникновенно смотрел ей в глаза. Оба не обращали на Ларкина ни малейшего внимания. Тот минут десять, никем не прерываемый, постучал на своей машинке и понес репортаж Смату.

- Чудесно. Пожалуй, стоит немного драматизировать начало. Скажем, "Репортеры из "Ревю" обращают мистического преступника в бегство"... Нет, лучше так: "Джеймс Ларкин из "Ревю"... А что с Банти? В любом случае она должна...

- Как раз по этому поводу я и хотел поговорить. И еще... - Ларкин чувствовал себя неуверенно. - Дэвис может меня сфотографировать, чтобы вставить эту фотографию в статью?

- Вас? А почему не вас и Банти?

Ларкин объяснил, Смат с хмурым видом выслушал.

- Грегори, по-моему, окончательно спятил. Нужно обсудить с шефом. Мне это не нравится.

- Я тоже не особо восхищен этой идеей, - мягко заметил Ларкин.

Шеф тоже особого восхищения не выказал. Но после телефонного разговора с инспектором и суперинтендантом со скрипом дал согласие.

По дороге в фотолабораторию Смат сказал:

- А теперь сделайте действительно суровое лицо, такое, с каким вы преследуете людей на улице.

Дэвис сделал несколько снимков и пообещал, что они будут готовы до перерыва на ланч. Вернувшись в комнату репортеров, Джим спросил Банти про её успехи.

Она равнодушно взглянула на него:

- Они у родственников. Где, выяснить невозможно.

- Надеюсь, вы не очень огорчились?

Она отбросила челку со лба. Жест мог в равной степени обозначать нетерпение или нервозность. Он снова попытался наладить разговор.

- Как вы себя чувствуете?

- Погано, - она вытащила лист из машинки, в ярости порвала его и заправила новый.

- У вас на лбу шрам.

- Это его неудачная попытка.

Он помедлил.

- Я написал отчет. Прежде чем вы увидите его в печати, я должен кое-что вам объяснить. Давайте встретимся за ланчем в баре?

Потом ему пришлось поехать на аэродром.

- Это достаточно нудное дело, - сказал Смат, - но очередь заняться им подходит каждые шесть месяцев. На этот раз досталось вам.

Ларкин примерно час интервьюировал жителей, прежде чем ему удалось встретиться с секретарем частного летного клуба. Бывший командир эскадрильи всю свою контору разместил в ангаре. О простых смертных он был невысокого мнения и охотно показал Ларкину полученные письма.

- Такие никогда не сдаются, - весело заметил он, - Вот это - от мисс Флетчер, которая загорает нагишом на своей террасе, как только появляется первое солнце. Выглядит она прекрасно. Я не упускаю возможности засвидетельствовать ей свое почтение. Она пишет раз в месяц - но продолжает принимать солнечные ванны. Итак, теперь я покажу вам аэродром.

После небольшой прогулки Ларкин спросил:

- Ну а что здесь происходит на неделе?

- Ничего. Мы здесь только по выходным. Постепенно все приходит в упадок. Я всегда говорил, нужно разрешить приземляться здесь нескольким поршневым машинам. Тогда, по крайней мере, будет причина утруждать себя.

Над взлетной полосой разнесся их дружный смех.

В половине второго Ларкин вернулся в бюро. Джесс был один; уютно устроившись, он что-то печатал.

- О, Солнечный Мальчик Джим собственной персоной. Что, как всегда успех?

- Так получается, - вздохнул Ларкин и прошел к своему письменному столу.

Джесс оставил машинку в покое, подошел к нему и прислонился к стене. Прищурившись, он наблюдал за Ларкиным. Черная грива волос, обрамлявшая угловатое лицо, придавала ему что-то дьявольское.

- Я слышал про ваше с Банти приключение. Итак, вам удалось бросить взгляд на его ужасную рожу?

- Так написано в газете.

- Но вы его не видели?

- Почему вы так решили?

- Вы не могли его видеть. Было темно.

- Светили фонари.

- Да, но они были скрыты за деревьями.

- Вы хорошо знаете местность?

- Я? Я во сне могу нарисовать карту города. Итак, Джим стал народным героем. Почему же мне не улыбнулась такая удача?

- Да, я хотел у вас спросить... Что вы делали после того, как мы ушли?

- Я? Побежал за вами с моим парадным топором.

- Вы не волновались, когда Банти не вернулась?

- Ни капли. Я доверяю вам, Джим. Пойдемте со мной в "Якорь". Я вам кое-что расскажу.

- Через полчаса. Но на этот раз угощаю я.

Остальные пошли уже по третьему кругу. Джесс поднял кружку с пивом:

- Чтобы врагам нашим сдохнуть!

Он отправился к столику, за которым сидела Банти. Смат, разговаривавший с Картером, сделал Ларкину знак.

- Я рассказал Лесу про вашу статью.

- Очень похоже на очередную гениальную идею Хатчета.

- Я думаю, это была идея Грегори. Но я не дал бы этой затее больших шансов.

Ларкин посмотрел на них по очереди:

- Я считал, подыграть им - не опасно.

- Не опасно? - Смат поперхнулся.

- Я прекрасно смогу постоять за себя.

- Против пилы или мясницкого ножа?

- Я служил в морской пехоте. Там меня научили рукопашному бою. Кроме того, меня будут прикрывать.

- Идея никуда не годится, - объяснил Смат. - Он не проглотит наживку. Если бы роль сыграла Банти...

- Об этом тоже сначала подумали. Но так не пойдет. Кроме обычных опасений важно то, что нападавший знает, что Банти не могла его видеть. Он напал на неё сзади, она лежала вниз лицом, когда он убегал. А видел я его или нет, он знать не может.

Картер рассудительно заметил:

- Я вижу только, что между Хатчетом и Грегори произошла химическая реакция, которая дала симптомы маниакальной депрессии.

- В целом план настолько ужасающе глуп, - пробурчал Смат, - что может и сработать.

Настроение Ларкина немного улучшилось.

- Почему бы мне не пожертвовать одной-двумя ночами? Мы ничего не потеряем, - он посмотрел на Картера. - Что-нибудь прояснилось?

- Прошу прощения? Ах да, предварительное следствие. Его перенесли. Всплыли два каких-то других дела. Вера Барнстэпл из "Ситизен" хочет опросить скорбящих матерей.

- Это ставит нас в неловкое положение, - вздохнул Смат.

- Мы сами можем с ними побеседовать...

- И со всеми подробностями, - вставил Ларкин, - Злость на плохое освещение улиц, опасность, подстерегающая на пустырях, призыв к увеличению числа ночных полицейских патрулей, скандал с неработающими во время чрезвычайных происшествий телефонами.

Смат поморщился.

- Это все уже было.

- До четырех я могу успеть сделать ещё пару колонок.

- Спокойно. Остается завтрашний выпуск, и нам не нужны неприятности с Верой. Если ситуация не изменится, мы прибережем это для четверга.

- Не бойтесь, - сказал Картер, - она не изменится.

6.

На фотографии Ларкин выглядел скорее испуганно, чем угрожающе. Вместе с тем он был узнаваем. Относящийся к снимку репортаж изменять не стали. Снимок и текст занимали половину титульной страницы.

- Большего, чем хлопок по плечу, это не заслуживает, сказал Джесс. По крайней мере, этим каждый из наших читателей будет сыт по горло.

- В нормальные времена, - поправил его Смат.

- Послушайте, только из-за того, что какой-то сумасшедший разгуливает на свободе, мы не можем из каждого нападения делать целый спектакль.

- Спорим, что можем?

- И к чему весь этот цирк с Джимом? Ведь напали-то на Банти, так? Почему не её фотография? Уж хотя бы посимпатичнее.

- Чистая политика. Для её же защиты.

- Боже ты мой! Поэтому мы скрываем её адрес? А также то, что она из "Ревю"? К чему все это?

- Это вполне читабельно, - невозмутимо заявил Смат.

Джесс только фыркнул.

- Это жалкая история, - признался позже Ларкин, - а из-за цензуры она выглядит ещё более жалко.

Они с Картером беседовали в клубе для прессы, куда пришли в безмолвном признании того, что альтернативы "Якорю" не было. Почти все время до полудня их атаковали сотрудники полиции, которые расспрашивали жителей в каждом доме на набережной и вблизи "Паласа". После чего Ларкину пришлось какое-то время избегать разговоров на узкоспециальные темы и отражать едкие шутки своих коллег. Криминальных репортеров из центральной прессы, сделал он вывод, ещё можно было терпеть поодиночке или парами, но никак не группами. Пустой и скучный клуб для прессы подействовал на него удивительно успокаивающее. Картер сосредоточился на том, чтобы разделить мокрый и скользкий паштет ровно на пять частей.

- По расчетам Грегори, - сказал он, не отрываясь от своего занятия, сегодня вечером для вас начнется опасное время.

Ларкин ухмыльнулся:

- Если идея увенчается успехом, я буду очень удивлен.

- Если я правильно понимаю, инспектору это представляется следующим образом: убийца увидит ваше фото, прочитает, что вы видели его лицо, что вы работаете в "Ревю" и живете на Бакл Стрит. После чего непременно примется вас подкарауливать, чтобы убрать свидетеля.

- Да, примерно так.

Картер, который справился с паштетом, сказал с набитым ртом:

- Грегори следует подучиться психологии.

- Должен признаться, я тоже не слишком в ней разбираюсь.

- Поставьте себя на место этого человека. Даже если он поверит - что само по себе сомнительно - что вы действительно его видели, почему он должен идти на такой чудовищный риск, преследуя вас? Ему просто нужно залечь на дно.

- Это я понимаю.

- Предположим, вы встречаете его на улице. И что? Где он был в ночь на субботу? Дома. А в другие вечера? Дома. Его жена это подтвердит. Уж в этом мне поверьте. И что останется от ваших слов?

- И при этом не факт, что тот, кто напал на Банти, и человек, убивший Дженни Баркер и другую девушку, - одно и то же лицо.

- Это я считаю вполне вероятным, - заявил Картер и атаковал следующий кусок паштета.

- Это ваше мнение. Оно тоже должно соответствовать реальности?

- Конечно, не обязательно. Я просто пытаюсь представить себя на месте этого человека.

- Инспектору следует послушать вашего совета, - Ларкин посмотрел на остатки паштета и почувствовал, что аппетит пропал. - Значит, вы полагаете, что мои ангелы-хранители будут зря терять время?

Картер пожал плечами:

- Пока вам это доставляет удовольствие, играйте. Так мы будем держать связь с криминальной полицией. Лично я...

- Да? Вы что-то хотели сказать?

Еще одно пожатие плечами.

- Так, просто предчувствие. С Банти он потерпел неудачу, так? Это было две ночи назад. Я думаю, он может потерять терпение.

- Вы не будете нас видеть, - сказал строгий юноша из криминальной полиции, - но не пугайтесь. Мы здесь.

- Я знаю, - лучшего ответа Ларкину в голову не пришло.

- Вы идете сейчас? Тогда ненадолго задержитесь у дверей и оглядитесь. Скорее всего, он будет выглядеть довольно подозрительно.

- Хорошо.

- Ужинать будете в "Лантерне"?

- Я раньше пару раз бывал там.

- Сядьте рядом с окном. Где будет собрание?

- В "Трапп Мемориал Холл".

- Вы пойдете пешком?

- Да. Я бы сделал так в любом случае.

Молодой человек пошептался со своим сопровождающим.

- По возможности постарайтесь идти только по плохо освещенным улицам, - сказал он наконец, - По дороге не очень спешите. Дайте ему время.

- Вы думаете, он клюнет?

- Нужно дать ему такую возможность.

- Если бы я был девушкой...

Молодой человек одобрительно кивнул.

- Мы с Эриком это тоже предлагали. У нас есть одна сотрудница, между прочим, обладательница "черного пояса", которая выглядит как Мэй Фэрроу и может черта из пекла выманить. Но шеф не согласился... Все к лучшему, мистер Ларкин, я знаю, что вы будете стараться изо всех сил.

За ужином Ларкин просмотрел дневные выпуски. "Миррор" намекала на запланированные полицией акции; "Телеграф" распространялся о трудностях, с которыми полиции предстояло справиться; в "Мэйл" отыскали какого-то торговца овощами, который вызвался перечислить все несчастья, преследовавшие до сих пор семейство Баркер. Солидная пресса держалась в стороне. Титульные страницы были посвящены крупному скандалу в правительстве. Ларкин вернулся к своему клубничному коктейлю.

На улице чуть моросило. Он зашагал вдоль парка, по улицам с престижными домами. После недели, проведенной в городе, он уже неплохо ориентировался. Ларкин шел неспеша, решив не открывать зонта.

В "Трапп Мемориэл Холл" один стол был зарезервирован для прессы. Хупер уже сидел там. Настроение у него было заметно лучше обычного. Рядом с собой он занял стул для Ларкина.

- Ну что, вошли в контакт с местным призраком?

- Вы видели нашу статью?

- Видел ли я? Господи, да вашего лица не видел только слепой! Оглянитесь вокруг! А что за девушка была с вами?

Ларкин рассказал. Хупер присвистнул.

Во время собрания Ларкин неоднократно вспоминал о ангелах-хранителях. Он допускал, что те ждут снаружи, и надеялся, что они подстраховались. Во втором ряду сидел мужчина в большом шарфе, который время от времени его разглядывал. Когда Ларкин взглянул на него, их взгляды встретились.

Собрание - акция протеста против перепланировки улиц, в жертву которой собирались принести семьдесят домов, начальную школу и гостиницу - тянулось больше трех часов. Хупер предложил подвезти его домой и был немало озадачен отказом Ларкина.

- Вы в курсе, что идет дождь?

- Это очень мило с вашей стороны, но я люблю гулять в дождь.

Хупер как-то сник.

Разговаривая на сцене с организаторами, Ларкин не упускал из виду человека в шарфе. Он видел, как тот беседовал с группой женщин, потом надел свой плащ и покинул помещение. Ларкин расспрашивал активистов до тех пор, пока зал окончательно не опустел и даже все ещё оптимистично настроенный Хупер не ушел вслед за всеми. Оказавшись наконец под навесом крыльца, он потянул немного время, открывая зонтик, потом шагнул на тротуар и повернул налево. Так и тянуло обернуться, но Джим пересилил себя и прикрылся зонтом.

Безумная идея, сказал Смат. Шли ли вообще его телохранители за ним?

Он прибавил шагу и стал под деревом. Шорох показал, что наживку заглотнули. Джим опустил зонт, чтобы расширить поле зрения: дренажные канавы и темные лужи, густые живые изгороди, заборы с покосившимися от ветра столбами - и чья-то тень. Тень, которая пересекла улицу и направилась к нему.

- Мистер, огоньку не найдется?

Он бросил осторожный взгляд за плечо - никого. Хваленая защита! Прикрытый с одной стороны забором, он не двигался, оценивая комплекцию противника. Тот явно был крупней его. Свободной рукой Джим похлопал по карману:

- Боюсь, что нет.

Мужчина ждал. Дождь капал на его мокрые волосы. Ларкин переложил зонтик в другую руку.

- Нет, у меня нет зажигалки, - он заметил движение позади, на повороте: всего лишь тихий, но несомненный шорох.

- Одну секунду...

Мужчина подошел ближе. Ларкин хотел пошевелить левой рукой, но не смог - зонт прочно застрял в заборе. Он дернул сильнее, зонт выскочил и Ларкин с размаху угодил мужчине по колену.

- Ой!

Ларкин отскочил в сторону. Мужчина услышал что-то за спиной и стремительно обернулся. Правая рука поднялась, он сжимал что-то в ладони. Приближавшиеся тени остановились.

- Ох черт, - мужчина массировал колено. - Что это значит? Черт возьми!

- Не двигайтесь!

- Кто вы вообще такие?

- Полиция! Бросьте то, что у вас в руке!

- Вы что, с ума сошли? Я спросил у человека, нет ли у него огонька...

- Мы это слышали. Бросайте!

Что-то упало в сточный желоб. Разъяренно посмотрев на Ларкина, мужчина сделал шаг назад.

- Как вас зовут?

- А вас?

- Здесь спрашиваю я. Итак...

- Предъявите ваши документы!

Ларкин сказал:

- Послушайте, мне кажется, это не...

- Предоставьте это дело нам, сэр.

- Черт возьми, я просто попросил закурить!

- Где вы живете?

- В доме. Где ещё живут?

Сделав ещё шаг назад, мужчина смог одновременно обозревать всех троих. Полицейские тоже шагнули вперед, чтобы восстановить равновесие. Ларкин отошел от забора. Дурацкая ситуация. Один полицейский нагнулся и осторожно поднял брошенный предмет.

- Это ваше?

- Да. Вам нравится?

- В такую погоду следует держать его раскрытым.

- А вы попробуйте, заставьте эту чертову штуку раскрыться!

Полицейский повертел в руках зонт и передал его напарнику.

- Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы.

- Мне бы тоже этого хотелось, мистер.

- Почему вы заговорили с этим человеком?

- Потому что мне нужна была зажигалка, черт вас возьми!

- Однако это выглядело так, будто вы хотите на него напасть.

- Я? Это он ударил меня зонтом по коленке!

- Действительно, - вмешался Ларкин, - зонт застрял в ...

- А где вы живете?

- Если хотите знать, на этой улице, на той стороне. И когда я приду домой, я позвоню в полицию! Так что не зарывайтесь!

- Вы женаты?

Мужчина схватился за голову. Ларкин увидел, что между пальцами он держит сигарету.

- Да, я женат, у меня трое маленьких детей, теща, которую нужно навещать, и собака, которая лает. Как вы думаете, отчего я выбрался на улицу, чтобы спокойно покурить?

- Очень убедительно. Я думаю, мы...

Голос потонул в шуме подъезжающей машины. Лица четырех мужчин озарились резким светом фар. Машина затормозила и остановилась рядом с ними. Суперинтендант Хатчет выглянул в окно.

- Эрскин! Что тут у вас?

- Этот человек приблизился к нему, сэр, под предлогом...

- Не имеет значения. Все равно. Посадите его в машину.

- Есть, сэр. Что произошло?

- Еще один расчлененный труп. Третий. И, судя по тому, что я слышал, самый ужасный.

У моста на обочине стояли три патрульные машины. Футах в тридцати от парапета кончалось освещение, и промежуток строящейся улицы тонул во тьме. Сейчас там стояла полицейская машина; её фары бросали яркое пятно на кусты на откосе, по которому от моста вилась тропинка.

- Пресса, - сказал он констеблю, преградившему им путь.

Хатчет поспешно обернулся.

- Не подходите ближе, мистер Ларкин.

Он с благодарностью остановился. Отсюда были видны склонившиеся над чем-то силуэты. Луч света на мгновение выхватил страшные очертания. У него зазвенело в голове.

Суперинтендант подошел к Грегори. Ларкин слышал, что они о чем-то шепчутся. На улице завыла сирена. Констебль рядом с Ларкиным отошел к припаркованным машинам. Ларкин остался один.

Внезапно кто-то шепнул ему в ухо:

- Нам опять повезло. А то шумиха уже начала стихать.

Он узнал репортера из "Скетч", но так ему и не ответил. Теперь Джим заметил, что и в других местах стоят репортеры, наблюдающие за работой полицейских. Примерно в двадцати шагах был слышен чей-то хриплый голос, отвечавший на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон.

- Снова девушка?

- Это отнюдь не так свежа.

- И где её нашли?

- Вон там, - репортер из "Скетч" указал через улицу.

Ларкин присоединился к кругу спрашивавших. В его центре стоял человек лет шестидесяти.

- Я вижу сумочку и думаю - привет! Потом присматриваюсь...

Ларкин заметил Картера за левым плечом мужчины, закрыл блокнот и подошел к нему.

Картер дописал что-то, прежде чем обратить на него внимание. Он поставил футляр с пишущей машинкой на асфальт и использовал его как стол. Не оборачиваясь, он сказал:

- Грегори обещал официальное сообщение через пару минут. Можете подождать?

- Разумеется. Что вы выяснили?

Картер покосился на него.

- На этот раз, похоже, все заняло побольше времени. Части разбросаны по большей территории.

Желудок Ларкина подпрыгнул к горлу:

- Невообразимо...

Мимо них протиснулись репортеры.

- Кажется, Грегори начинает. Идемте, Джим.

Голос инспектора звучал невыразительно.

- Женщина, возраст - примерно тридцать пять лет. Жестокость, выходящая за все границы. Пока мы не нашли орудия убийства. Поиски продолжаются.

- Вы знаете, кто она, инспектор?

- Да. Мы сообщим об этом позже.

- Когда совершено убийство?

- Женщина мертва около двух часов.

- С ней сделали то же, что и с остальными?

- Да.

- Отрезали ногу и голову?

Инспектор помедлил:

- И руки.

- Есть какие-нибудь улики... зацепки?

Полиция, уклончиво ответил инспектор, продолжит расследование.

Некоторые репортеры разбрелись в поисках телефона. Другие остались и внимательно разглядывали окрестности. Фотографы снимали мост, щиты вдоль дороги, мужчину, нашедшего труп. Сверху на мосту собрались жители окрестных домов. Ларкин поговорил с некоторыми из них. Кроме полицейской сирены они ничего не видели и не слышали. Потратив впустую десяток минут, он вернулся к Картеру.

Суперинтендант стоял на полоске травы и пытался разжечь трубку. Когда Ларкин проходил мимо, тот буркнул, вероятно, своей трубке:

- Почему все женщины такие невозможные дуры?

- Не знаю, - Ларкин подошел к нему. - А она была такой?

Суперинтендант мрачно пыхнул дымом:

- Представьте себе, что вы - женщина. Вы бы стали в одиночку бродить впотьмах?

- Если бы у меня не осталось другого выбора... Скажите, суперинтендант, это намек? Нам следует предупредить читателей?

- Предупредите, но ведь люди не обратят на это внимания. Можете также написать, что мы нуждаемся в их помощи. Не важно, что, нам нужна любая информация.

- Вы имеете в виду, любая зацепка?

- Все. Полезная она или нет - решаем мы.

Карандаш Ларкина застрочил по бумаге: "Все решать будем мы."

- То есть, если миссис Джонс заметит, что её сын по вечерам подолгу отсутствует без видимой причины... Все в этом роде?

Хатчет долго смотрел на него поверх трубки:

- По возможности.

Ларкин захлопнул блокнот:

- Сделаем. Мы напечатаем это большими буквами.

- Это меня очень порадует.

- К сожалению, наш следующий выпуск выйдет только послезавтра, заметил Ларкин.

- Я попросил о том же центральную прессу.

- Но пока наша газета не выйдет...

- Помощь, которая нам нужна, - сказал Хатчет, - мы ожидаем от "Ревю". Люди читают большие газеты в поисках сенсации, но когда дело идет о репортажах, они обращаются к вам.

Хатчета кто-то позвал. Прождав ещё минут пять неизвестно чего, Ларкин снова отправился на поиски Картера. Он нашел того рядом с Хупером, который предложил подвезти их домой.

- Не имеет смысла здесь торчать, - сказал Картер. - Завтра продолжим. У вас найдется место для Джима?

- Ему больше нравится ходить пешком, - язвительно заметил Хупер.

- На этот раз я с удовольствием приму предложение.

По дороге он заговорил с Грегори, чтобы узнать про человека, который обратился к нему за зажигалкой. Грегори сказал, что сейчас его показания проверяют, и позднее скажут точно.

Хупер сел за руль.

- Первый по-настоящему стоящий материал за последние десять лет, - он зевнул, погруженный в сомнения, - и чем лучше он будет, тем меньше им буду нужен я. Никто не станет читать наши писульки.

- Ужасно, - подтвердил Ларкин с заднего сиденья.

- Я к этому уже привык. Я напишу книгу:"Агония репортера". Лидер по нераскупаемости месяца. Переиздание в 2000 году, - Неожиданно Хупер засмеялся.

Они въехали на улицу, где жил Картер. Ларкин сказал:

- Отсюда мне уже недалеко. Спасибо.

- Ах, да. Я совсем забыл. Вам нужно движение.

Картер и Ларкин посмотрели вслед удаляющемуся автомобилю.

- Заскочите ко мне?

- Спасибо, слишком поздно.

- Я был бы очень рад.

Улица была необычно ярко освещена. Это не относилось к домам: в лишенных деревьев асфальтовых и бетонных пустынных дворах они производили особенно гнетущее впечатление. Когда они вошли в дом, шаги отдались эхом на лестнице. Картер прошел в кухню.

- Кофе?

Ларкин сидел за кухонным столом и разглядывал кухонную утварь, висевшую на стене.

- С удовольствием. А вы живете близко к редакции.

- Это точно, - казалось, в первый раз за все это время Картер просветлел. - Правда, нам может понадобиться больший дом, - он насыпал растворимого кофе из баночки, - и машина. Сейчас она есть практически у каждого.

- Вы смотрите на это точно как и я. Я не особенно слежу за техническими новинками.

- Я тоже. Не умею обращаться с машинами, да и никогда не умел.

Пол кухни задрожал - это кто-то спускался по лестнице. Картер скорчил Ларкину рожу. Ларкин встал. Личико вошедшей женщины было милым, но изможденным.

- Мне показалось, я услышала твой голос.

- Это Джим Ларкин, про которого я тебе рассказывал.

- Джим, - она улыбнулась. - Вы так поздно работали?

- Мы разбудили вас. Мне очень жаль.

- Ах, я уже привыкла к распорядку дня Лесли. Было что-нибудь волнующее?

Картер налил в чашки кипяток и молоко, не забыв и про сахар. Он протянул одну чашку Ларкину и сказал:

- Да, думаю, для кого-то это было очень волнующим.

- Только не ещё одно убийство! - жена вошла в кухню, с ужасом слушая Картера, коротко обрисовывавшего ей ситуацию. Ларкин разглядывал её и думал про себя, что она была ему симпатична с первого взгляда. Прямые волосы свисали на худощавое лицо, нос был слишком велик, но все это забывалось, стоило обратить внимание на её глаза. Они смотрели спокойно, мягко и тепло.

- Какой ужас, - растерянно вздохнула она. - Куда же смотрит полиция?

- Они продолжают поиски, - Ларкин передал ей разговор с суперинтендантом и сомнительный комплимент "Ревю".

Жена Картера повернулась к нему:

- Ну вот, пожалуйста. Ваша работа того стоит.

Картер задумался.

- Я заключил с Грегори сделку. Нам обоим это довольно выгодно. А до сих пор "Ревю" ещё не работало на полицию.

- В отличие от остальных, - заметил Ларкин.

- Было бы несправедливо пенять полиции, - сказала жена Картера. - Они стараются изо всех сил. И тоже не хотят этих убийств. Никто их не хочет. Мне кажется, это просто ужасно: люди беспомощны. И не знают, что делать, она посмотрела на своего мужа, словно ища у него поддержки и опоры.

Он тихо сказал:

- Ты не обязана обо всем этом думать, главное, чтобы с детьми ничего не случилось.

- Не бойся, - тут она улыбнулась Ларкину, - Я не спущу с них глаз. Пейте скорее этот ужасный кофе. Очень рада с вами познакомиться, Джим. Вы должны прийти к нам пообедать.

- Спасибо, с большим удовольствием, - он снова встал, и они торжественно пожали друг другу руки, глядя друг другу в глаза. Это был пакт о дружбе, заключенный на месте.

- И не позволяйте "Ревю" вас эксплуатировать, - напомнила она ему, - я знаю, как там это происходит. Лесли, проверь все двери перед тем, как подняться наверх, ладно? Береженого Бог бережет.

Когда она ушла, повисла пауза.

- Расскажите ещё раз, чего хочет Хатчет? - спросил Картер.

Ларкин дословно процитировал суперинтенданта. Картер уставился перед собой.

- Это мы могли бы дать в четверг, плюс статьи о жертве. Все остальное пойдет в субботний выпуск.

- Если до тех пор успеют поймать убийцу, придется нам придумать что-то новенькое.

Картер относил чашки в мойку. Он покачал головой.

- Нет, Джим, поверьте моему чутью. Этого парня не поймают.

7.

В половине десятого Смата вызвали на редакционную летучку. Вернувшись полчаса спустя, он тут всех собрал.

- Слушайте внимательно, мы впихиваем в это дело все, что туда войдет. Шеф весь кипит. Мы трубим во все трубы. Поняли?

Все головы в комнате согласно кивнули.

- Что это значит с чисто технической точки зрения? спросил Брюс Норт.

- Для начала мы выпустим часа в два экстренный выпуск. Дадим таким образом горячие новости. Между прочим, вчера мы запустили специальный выпуск тиражом в 15000 экземпляров. Несколько торговцев его распродали уже к десяти часам. И вынуждены были отказывать покупателям.

- Да, кому-то это точно разобьет сердце, - Джесс скрестил руки на груди.

- Шеф просто рвал и метал. Итак, теперь по плану действий. Конечно, продолжает заниматься этим делом Лес. Джим остается в передовом резерве. Брюс и Крис, вы присоединяетесь к ним. Всю писанину передадите Питу и молодому Алану. Потом мы сделаем из этого большую информационную статью. Банти заведует женским аспектом. Сожалею, дорогая, но ты должна попытаться проникнуть в семью этой женщины. Отправляйся сейчас же. Выяви всю подноготную: опроси соседей, родственников, людей, которые там вертятся, полицейских. У неё было двое детей. Их куда-то спрятали, но, может быть, тебе удастся припереть к стенке её мужа. Что с тем пенсионером, который нашел куски трупа, Лес? Ты все об этом разузнал?

- Да уж я думаю. Дэвис сделал фото?

- Сплошные вытаращенные глаза, но этого достаточно. Когда закончишь, Банти, возьми его на себя. Быть может, при свете дня он что-нибудь вспомнит или придумает... Возьми с собой Криса. Нет, стойте. Джим, пойдите с ней. Используйте ваш легендарный шарм. Вдвоем вы будете просто неотразимы. Крис, ты пойдешь на рынок и попытаешься раскопать ещё что-нибудь про Дженни Баркер. Должно быть что-то, чего ещё никто не знает. Попытайся найти какие-нибудь связи между ней и миссис Уотсон. Их, конечно же нет, но все же попытайся. Джесс, ты горазд до развлечений, но где хорошие идеи? Нам нужна картина того, как все это влияет на жизнь города. Брюс доставит тебе факты, касающиеся мероприятий в школах, высказываний на собраниях и прочей ерунды. Я процеживаю все поступающее и хочу, чтобы вы ежечасно информировали меня по телефону или письменно. Вопросы есть?

Джесс поднял руку.

- Можно быть хоть немного ироничным, или мы застываем в безмолвном ужасе?

- Это зависит от того, - хмыкнул Смат, - как долго ты сможешь иронизировать по этому поводу.

Ларкин подождал, пока Банти запихнула блокнот в карман кожаной куртки. Сегодня на ней была юбка ниже колен. Казалось, для этого не было никаких причин, и это сбивало с толку, но, тем не менее, казалось более практичным. Спускаясь по лестнице, он разглядывал длинные волосы, падающие на узкие плечи, и удивился, почему она не подстрижется покороче.

Они поехали автобусом. Банти смотрела в окно и предоставила ему заплатить за проезд. Открытые теперь колени были обтянуты черными чулками. Может быть она, сама того не замечая, надела траур по городу, который лежал сейчас перед ними, как мертвец на блеклом ноябрьском солнце. Перед газетным киоском висел старый номер "Ревю": "Смерть у "Паласа". Продолжение следует." Рядом "Экспресс" сообщал: "Сумасшедший убийца снова наносит удар. Изуродованная жертва." Победа ежедневной газеты над выходящим три раза в неделю провинциальным изданием. Внезапно он почувствовал прилив ненависти к отлаженной машине британской прессы, потом вспомнил слова Хатчета, и настроение его улучшилось. Лес рассказал это Смату, а тот передал дальше. Когда они выходили из автобуса, он подал Банти руку, но та её игнорировала.

Он сказал:

- Это на другой стороне улицы. Будьте внимательны, здесь выбоины.

- Можете этого не говорить. Я здесь жила, - и этим она ограничилась.

- Что нам следует сделать? - он поспешил её догнать. - Хотите посмотреть, что вам удастся выжать из знакомых миссис Уотсон? Я тем временем поговорю с человеком, который её нашел.

- Вы здесь главный, - равнодушно буркнула она.

Пенсионер поначалу говорил неохотно. Беспокойная ночь, домогательства со стороны прессы и фотографов, не говоря уже о жадных до сенсаций соседях и виски, которое влила в него жена в качестве противошоковой терапии, но которое ему совсем не помогло. Первоначальное довольство собственным героизмом сменилось затем желанием никогда больше не спотыкаться о куски женских тел. И последней каплей стало то, что "Экспресс" назвал его "дряхлым" и "немощным".

Ларкин обходился с ним исключительно осмотрительно. Он хотел выведать, что тот знал про привычки и образ жизни миссис Элспет Уотсон.

- Вечером по вторникам, - сказал он, - она ходила на курсы современной драмы. У миссионеров, там, за мостом, потом налево. Это недалеко. Обычно мы видели, как она возвращается часов около десяти.

- Одну?

- По большей части, да. Иногда с подружкой, миссис Комбл. Но та как раз уехала.

- Вчера вы тоже видели миссис Уотсон?

- Я был за домом, красил кладовку. В начале одиннадцатого вышел на улицу подышать свежим воздухом.

- Знаю, я тоже однажды красил кладовку. Итак, вы перешли мост и нашли ее?

Бывший курьер причмокнул в знак согласия. Ларкин сказал:

- Складывается впечатление, что убийца знал, как миссис Уотсон проводит вечер по вторникам, верно?

Его собеседник задумчиво кивнул.

- Ее любили?

- Мы ничего против неё не имели. Семья жила довольно замкнуто. О ней ничего особенного и не скажешь.

- Детей сейчас, наверное, увезли?

- Этого я вам не могу сказать.

- Вы имеете представление, кто её муж по профессии?

- Точно не знаю. Что-то по части торговли и питания.

Ларкин перешел к соседям. Большинство знало о курсах, которые посещала миссис Уотсон. Некоторые описывали её как тихую и застенчивую. Два симпатичных ребенка, девочка и мальчик. Хорошая семья. Как назло, об этом совершенно не хотелось думать.

Он снова перешел мост и встретил Банти.

- В доме никого нет, - сообщила она.

- Муж, наверное, уехал куда-то с детьми.

- Нет. Он помогает в поисках убийцы.

Он посмотрел на девушку. Та отвернулась, наблюдая за лесом позади железнодорожного переезда. Среди деревьев были видны силуэты. В отдалении остановилась машина телевидения. На улице человек с камерой, должно быть, что-то снимал.

- Грегори там? - спросил Ларкин.

- Вон он, - она указала пальцем.

Они с трудом преодолели первые барьеры. Инспектор, сунув руки глубоко в карманы зимней куртки, повернулся навстречу.

- Уотсон? Он там, - Грегори махнул головой.

- Как думаете, будет он с нами говорить? Мы не ожидали найти его здесь.

- Попробуйте услать его отсюда. Вам его позвать? - инспектор послал человека. Ларкин посмотрел в усталые глаза Грегори.

- Вы что-нибудь нашли?

После долгого молчания Грегори с горечью сказал:

- Однажды кто-нибудь обязательно что-нибудь увидит, услышит или разнюхает. И сообщит это нам. Когда-нибудь это случится.

Ларкин кашлянул.

- Человек, который заговорил со мной вчера вечером... Что - нибудь прояснилось?

Инспектору явно нелегко было вспомнить, о ком идет речь.

- Этот? У него полон дом вечно ворчащих женщин, которые подтвердили его алиби. Если бы он кого-нибудь из них зарубил топором, я бы его понял.

Посланник вернулся назад. За ним следовал стройный мужчина примерно лет сорока. Воротничок его рубашки был расстегнут, всю одежду покрыли пятна грязи и зелени. Ларкин шагнул вперед.

- Мистер Уотсон?

- Да.

- Примите мои соболезнования. Мы из "Ревю". Вы можете с нами поговорить?

- Что вы хотите знать?

Инспектор молча наблюдал. Ларкин никак не мог собраться с мыслями.

- Я хотел спросить... Могли у вашей жены быть враги?

- Нет. У неё не было врагов.

- И вы не знаете причины...

- Нет.

- Ваша жена посещала курсы драмы?

- Да.

- Вы тоже ходили?

- Я оставался с детьми.

Ларкин для вида нацарапал что-то в своем блокноте и попытался начать заново.

- Вы не забеспокоились, когда жена не пришла домой вовремя?

- Я всегда беспокоюсь.

Глаза Уотсона следили за движениями карандаша Ларкина.

- Можно мне спросить... Детей увезли?

- Они у друзей.

- Вы можете назвать их имена?

- Стивену десять лет, Мелинде семь.

- А вы? Вы работаете в торговле?

- Да. У Стрингера.

- Фирма мороженых продуктов? С сетью магазинов?

- Да.

- Вы состоите в каком-то городском клубе?

- Нет.

- Но вы довольно долго здесь живете?

- Двенадцать лет.

- Можно поинтересоваться, есть ли у вас какие-то планы на будущее?